Евгений вихрем залетел в кабинет, кинул на стол тощую папочку и бросил выразительный взгляд на сотрудников. Но они не смогли прочитать в его взгляде что-либо существенное.
— Так! — протянул он. — Сворачивайте все текущие дела. Варите побольше крепкого кофе. Будем заниматься криминалом.
И отошел к окну. Переступая с пяток на носочки, он смотрел на оживленную улицу. Весна выдалась ранняя, и начало апреля было теплым. От снега не осталось и следа. Сошел и обнажил неприглядность: грязь и мусор. И несмотря на это, хотелось жить и радоваться. Все-таки весна заражала оптимизмом. Лужин слышал, как суетились за спиной Сава и Фая. Он их прекрасно понимал, он и сам соскучился по настоящему большому и интересному делу. А когда кабинет наполнился ароматом свежезаваренного кофе, он прошел на свое рабочее место и уже по сложившейся традиции достал из недр стола гаванскую сигару. Сотрудники внимательно следили за его действиями, целиком обратившись в слух.
— Ковальчук нам подбросил дело, — торжественно сообщил он.
— Ковальчук?
— Менты???
Да, ситуация была далеко не ординарной. Правоохранительные органы неохотно идут на контакт с частными конторами. Смотрят на них свысока, снисходительно и с чувством собственного превосходства.
— Да, вы не ослышались. Именно, милиция предлагает сотрудничество. Дело, естественно, безнадежное. Но, как говорится, на безрыбье и рак – рыба. Опыт – вот что для нас, прежде всего.
— И? — Сава сгорал в нетерпении. Не узнавал Женю, за которым ранее не замечалось увлечения столь длинными лирическими отступлениями.
— Утёсовский маньяк, — коротко ответил Женя, наблюдая за реакцией коллег. На лице обоих тут же вспыхнуло разочарование, и если Фая еще как-то старалась скрыть это, то Савелий, наоборот: скривился, словно от зубной боли, замахал руками, как ветряная мельница при ветре в двенадцать баллов по шкале Бофорта.
— Висяк! Все силы города были задействованы в его поимке, но все вхолостую.
Фая предпочла промолчать, перекладывая на столе бумаги, ручки, дискетки. Женя тоже не спешил уговаривать. Ждал, когда коллеги успокоятся и обуздают первичные чувства. На это ушло достаточно много времени, когда в кабинете повисла рабочая тишина.
— Вот и ладненько, — он раскрыл папку. — Начнем. Первое убийство произошло 15 января. Убит Гнатеньков И.С., 1969 года рождения. Учитель истории школы №73. Второй жертвой стала Соловьева А.А., 1982 годя рождения. Студентка филиала МГУ. Состояла в активе областного «Гринпис». Произошло это 14 февраля. И, наконец-то, 16 марта. Сагдиев Р.Ш., 1949 годя рождения, водитель АТП №4. Как мы видим, абсолютно разные люди, которые между собой не встречались, общих знакомых не имеют. Даже вероисповеданий различных. Одним словом, это случайные жертвы маньяка. Логики никакой, а система одна: убивал приблизительно в полночь, выстрелом почти в упор в затылочную часть головы. Пистолет системы «Макаров», ранее нигде засвечен не был. И еще одно характерное совпадение.
— Что?
— Все жертвы – жители микрорайона Утёсовка, который до сих пор славилось очень низкими показателями преступности. Район, как вы знаете, находится за рекой. Путь неблизкий. Все это дает повод считать, что и маньяк – житель этого микрорайона. Вот и все, в общих чертах. Все подробности, копии протоколов и экспертиз можете просмотреть. — Он захлопнул папку.
— Да, — вздохнул Сава. — Не густо.
— И что делать? Хочется конкретики.
— Вот. — Лужин достал из портфеля и разложил на столе карту Утёсовки. Пригласил коллег присоединиться, что те и сделали незамедлительно.
— Утёсовка – район не маленький, но все же жители знают в лицо всех местных участковых и следователей. Не особо идут на контакт, пока самих не коснется неприятность. Даже сейчас, когда живут в постоянном страхе. Никуда не денешься – сознание такое.
— Парализованы они этим постоянным страхом, потому и не могут сказать ничего конкретного и вразумительного, — подал версию Сава, с чем согласились и остальные.
— Даже всезнающие бабушки у подъездов сникли, замкнулись, играют в «молчанку». Вот Ковальчук, с подачи своего высокого начальства, и просит нашей помощи.
— А что мы можем?
— Мы? Многое.
— Например?
— Раз не удается наладить контакт со старшим поколением, ударимся в молодость. Будем кататься по району, посещая всевозможные бары, дискотеки, тусовки. Наша задача – это всего лишь сбор информации. Любой и на любую тему. Будь то факты, хоть сплетни. Анализировать и систематизировать будут уже в МВД.
– А нам запрещено?
– Прямого указания не было.
– Какие слова, какие задачи! – воскликнул Сава, до сих пор не почувствовав энтузиазма. Но его саркастическое замечание Лужин оставил без внимания. Достал из кармана конверт с деньгами.
— Это командировочные.
— Уже что-то, — не меняя тон, буркнул Сава.
Фая задумчиво изучала карту района, словно пыталась увидеть что-то, кроме географических названий улиц, переулков, магазинов, кафе. Потом произнесла, скорее для себя, вслух:
— У меня однокурсник там живет. Семен Поворотников. Частенько приглашает посетить его. Да все недосуг.
— Плохой парень? — Сава сегодня был богат на версии.
— Да нет, наоборот. Слишком хороший и правильный.
— А в чем это заключается?
— Во всем.
— И все же?
— Ну, что ты пристал, — отмахнулась Фая.
— Хочется узнать, каких парней ты называешь «хорошими и правильными», — не унимался Сава.
— Он не пьет, не курит, не сквернословит. Занимается спортом. Много читает. Правильно питается.
— О! — протянул Сава. — Я не подхожу ни под один параметр.
— Разочарован? — усмехнулась Фая.
— Это хороший предлог поехать в Утёсовку. — Лужин перевел разговор на рабочие рельсы.
— Значит, работаем? — Сава потер ладони, наконец-то, проявляя йоту заинтересованности.
— Работаем. Считайте себя в командировке. Работаем в одиночку, быть всегда на связи, хотя использовать ее только в крайних случаях. Встречаемся здесь, в субботу, в 9 часов вечера. Все.
— Офис закрывать?
— И написать: все ушли на фронт!
Но встреча Евгения и Фаи произошла уже на следующий вечер, в баре «Три толстяка».
— О, Женечка! — воскликнула Фая. Она была не одна, да и пригубила коктейль, поэтому вела себя с шефом свободно и даже где-то развязно. — Познакомьтесь, мальчики. Это Женя, это Сеня. Я сейчас.
Она скрылась в дамской комнате, а парни подошли к стойке заказать пива.
— У тебя крепкая рука, — после рукопожатия заметил Женя.
— Спорт, — лаконично ответил Семен.
— И наколка интересная.
На запястье Поворотникова была оригинальная тату: в синем треугольнике красная капелька.
— А! — отмахнулся Семен. — Школьное баловство.
Он явно не был настроен на светскую беседу, но Женя проигнорировал его холодное нежелание.
— Здесь очень уютно, — он обвел взглядом бар, потягивая неплохое пиво. Семен же ограничился водой без газа.
— Я обычно не посещаю такого рода заведения. Это ради Фаи.
— Как же ты расслабляешься?
— Читаю.
— Читаешь? — удивился Женя. В мир компьютеров и интернета это, и впрямь, звучало как-то архаично. Семен, видя удивление собеседника, решил добить его окончательно:
— Сейчас я занимаюсь анализом священных книг разных религий: Коран, Библия, Талмуд, Авеста, учения Конфуция. Очень много аналогий.
— Скучно, наверное, одному. Хочется поделиться своими открытиями.
— А я не один. Нас трое, единомышленников. Встречаемся каждые тридцать дней, ну, то есть раз в месяц. Говорим, делимся проведенными изучениями, строим планы.
Положение спасла Фая, и Женя, пробормотав какое-то невнятное извинение, поспешил скрыться. Неприятно чувствовать себя «зеленым юнцом» в обществе мудреца.
В офисе они собрались, как и планировали, в субботу. Первой вызвалась отчитаться за работу Фаина:
— Я наткнулась на одно интересное общество. Спиритический салон госпожи Варфоломеевой. Раз в неделю там собираются любители мистики и оккультизма. Когда я попала в квартиру, то окунулась в сказку Востока. Везде ароматные разноцветные свечи. Полумрак, благовония, тихая музыка. Нам предложили напиток с романтическим названием «Слезы Востока». После бокала я почувствовала легкость во всем теле и слабое головокружение. Словно крылья за спиной. Приятное ощущение.
Сава и Женя переглянулись. В их глазах читалось одно лишь слово – наркотик. Фая не обратила на них никакого внимания и продолжила рассказ, полный зачарованности:
— Вели всякие беседы. В основном, конечно же, об оккультизме. Знаете, а это, оказывается, очень даже интересно. В мире столько необъяснимого с точки зрения науки. А в конце вечера мы провели спиритический сеанс. Сели за круглый стол, взявшись за руки. Нас было семь человек. Магическое число, между прочим. Три девушки и четыре парня. Закрыли глаза и медленно погрузились в транс. Госпожа Варфоломеева вызвала дух Маяковского.
— Владимира Владимировича? Почему его?
— Не знаю. На связь вышел он. Был, наверное, ближе всего к чакрам госпожи Варфоломеевой.
Женя просто покачал головой, наблюдая за умилением сотрудника.
— Нам каждому было дозволено задать поэту по одному вопросу. И я, когда подошла моя очередь, поинтересовалась, кто такой Утесовский маньяк.
— И что? — Сава от нетерпения подпрыгнул на стуле.
— Он ответил мне. И знаете что? «Забавы молодых».
— Забавы молодых? — пыл из Савы вышел, словно воздух из шарика.
— А теперь главное, — Фая преобразилась. Вернулась в свой привычный, такой милый образ. — Даю руку на отсечение, что кто-то из присутствующих облегченно вздохнул от такого размытого ответа.
— Мужчина?
— Да.
— Значит, подозреваемых пятеро.
— Почему пятеро? Парней было четыре, — возмутилась Фая, думая, что ее слушали невнимательно.
— Госпожа Варфоломеева говорила голосом Маяковского?
— Да.
— Значит, мужским голосом.
Фая потерла переносицу, нахмурив величаво брови:
— Да. Я как-то не подумала об этом. Надо учесть. Так вот, всех участников сеанса я взяла на заметку. Буду разрабатывать.
— Молодец, — похвалил коллегу Женя и попросил. — Свари-ка нам кофейку, а мы пока покурим. — И кивком головы пригласил Саву выйти на балкон.
— Может, освободить Фаю от этой хиромантии? Как бы не вляпалась наша девочка.
— Азартно она говорит.
— Вот именно, это и настораживает. Поговори с ней, Сава, только очень деликатно и осторожно.
— Почему я?
— Мне кажется, что ты ей неравнодушен.
— Может быть, — пожал плечам Сава, — но любит-то она тебя.
— Что?! — Женя выронил сигару.
— Эх, ты, сыщик! Вперед на сотню шагов видишь, а что творится под самым носом – не замечаешь. — Сава похлопал друга по плечу и покинул балкон.
— Кофе готов, — послышался голос Фаи.
Женя на ватных ногах вернулся в кабинет. Словно в каком-то тумане он прошел за стол, плюхнулся и отхлебнул обжигающе горячий кофе. А Сава между тем начал отчитываться, но Лужин слушал его с первое на пятое.
— По-моему, у меня больше шансов накрыть Утесовского маньяка. Я попал в скопище пьянства и разврата. Отличная почва для прорастания отъявленного головореза и подонка. В квартире 104 по улице Заречной, 23 родители уехали в долгосрочную командировку. Геологи они. За хозяина остался их отпрыск, двадцатилетний шалопай. Он и возомнил себя представителем «золотой молодежи». Насмотрелся телевизора, идрид-мадрид! — про себя Сава добавил более весомое ругательство. — Только вместо коньяка и виски они с друзьями и подругами хлыщут самопальную водку. Вместо дорогих сигарет – косяки с травкой. Плюсом «колеса». В итоге – оргии и свободная любовь. Деградация полная.
— И ты там светился «белой вороной»? — укоризненно произнесла Фая.
— Да нет. Обливал себе воротничок водкой так, что разило за километр. Ополаскивал рот текилой, и вперед! Глаза – в кучу, волосы – веером. Короче, выглядел за своего.
— И что? — Лужин стал понемногу приходить в себя, и способность здраво рассуждать вернулась к нему.
— Пока ничего. Удалось лишь узнать, где продается самопальная водка и наркота. Но есть у меня на примете несколько парней, которые могли бы пойти на убийство.
— Маньяк убитых не грабил. Запомните это! Убивал он ради своего, пока не понятного, удовлетворения.
— Смерть ради смерти?
— Вот именно.
— Там есть и такие. Могли просто ради интереса. Ради новых ощущений. На спор, в конце концов.
— Хорошо. Продолжай работать дальше, только не заигрывайся.
В кабинете некоторое время висела тишина. Каждый думал о чем-то своем, погрузившись в дебри мыслей.
— А что у тебя? — Сава первым нарушил молчание, обратившись к Евгению.
— У меня улов еще меньше, — грустно ответил Лужин, словно стыдясь коллег.
— Совсем ничего? — удивился Сава, недоверчиво глянув на него.
— Есть, конечно, наметки. И самое интересное – это «Преферанс-клуб». Организовал его в своей шикарной квартире некий Иванов Иван Сергеевич по кличке «Золотые ручки».
— Кличке?
— Да. Парень, тридцать лет, недавно отмотавший срок. Катала, шулер высшей категории. Вот он и открыл клуб по своим интересам. Все солидно, все на уровне. Азарт не ведает границ. Вот и тянутся к нему игроки, в основном, совсем молодые. А и дерет «зелень» с «зеленых». — Лужин усмехнулся аллегории.
— А причем тут маньяк?
— Сава правильно сказал. Ради спора! Мог этот шулер ради откупа за долги заказать жизнь?
Сотрудники задумались и вынесли вердикт:
— Мог.
— Вот я сейчас и собираюсь покопаться в компьютере и найти на Иванова полное досье. Может, он и пересекался с убитыми.
Коллеги приняли это за финал совещания и поднялись с места.
— Встретимся здесь в среду. И, — Лужин сделал паузу, стараясь не смотреть на Фаю, — ребята, будьте осторожны. Пожалуйста.
Сава все понял и натянуто улыбнулся. Ушли. Лужин закрыл офис изнутри, прошел в потайную комнату, где сел за компьютер. Он стремился как можно быстрее погрузиться в работу, иначе чувствовал, что мысли о Фае съедят его на корню. И все же одна мысль точила его, мешая сосредоточиться. Мысль была не о Фае, и он никак не мог «ухватить ее за хвост», чтобы раскрутить. Перебирая дискетки, он наткнулся на одну с пометкой «Тату». Вставил, включил, ввел все данные о татуировке в виде треугольника с капелькой внутри, сам до конца не осознавая идею действия. В их базе данных такая татуировка отсутствовала. Новая тату.
— Говоришь в детстве, в школе наколол. Врешь, Сеня. Тату свежая! — сказал вслух Женя.
На дискете он нашел адрес салона татуировок, единственно профессионального в городе. Интуиция подсказывала, что именно там Семен и украсил свое запястье. Телефон салона молчал. Женя бросил взгляд на часы и выругался:
— Время полночь. Какой идиот еще, кроме меня, так поздно работает?
Но он знал по личному опыту, что сегодня ему не уснуть. Незавершенное дело не даст Морфею забрать его в свои объятья. Поэтому он с усердием стал искать все сведения на Иванова «Золотые ручки».
А с утра пораньше он был у «Салона Тату». Показал свой рисунок татуировки Семена.
— Прошу, — хозяин любезно пригласил его в кабинет.
— Вы видели такую татуировку?
— Конечно.
— Когда, где, кто? — поспешно задал вопросы Лужин и на всякий случай достал удостоверение.
Парень широко улыбнулся, сел за компьютер:
— Знаете, я свято чту закон. Уголовный, конечно, а немного налоговый. У меня здесь все зарегистрировано. Сейчас мы найдем, — пальцы ловко забегали по клавиатуре, и уже через десять секунд он сказал. — Пожалуйста.
На мониторе высветилась татуировка и все данные, кому и когда кололась подобная в этом салоне. Лужин глянул: «Поворотников С. Улица Половецкая, 10-69. 17 марта 19..»
— День спустя после последнего эпизода, — чисто автоматически отметил Евгений, и догадка пронзила его. — А кто еще накалывал такие же?
— Сейчас, — отозвался парень. — Вот смотрите.
«Орлов С. 15 февраля, адрес…. Якушев А. 16 января, адрес….».
Все сходилось. Пазлы сложились в единую картинку.
— Значит так, — рассуждал Женя, сидя в машине и направляясь к Ковальчуку. — Трое друзей, помешанных на разных религиозных учениях, решили повязать себя кровью. Собирались они раз в месяц. Нет, как сам выразился Семен, через каждые тридцать дней. И убивали по очереди случайную жертву. А после этого делали себе в салоне соответствующую татуировку. Треугольник – трое друзей. Капля крови – кровная связь.
Свои догадки он и выложил майору с самого порога. Тот сосредоточенно молчал и долго обдумывал версию старого друга. Потом достал из сейфа бутылочку «Метакса» и крошечные рюмочки.
— Интересная версия. Жизнеспособная. Будем проверять.
— А заодно проверьте салон госпожи Варфоломеевой, которая подмешивает своим гостям наркотики в питье, наверное, для усиления эффекта во время спиритических сеансов. А также притон пьяниц и наркоманов, возомнивших себя золотой молодежью. Сава тебе поведает весь расклад: торговые точки и курьеры. И «Преферанс-клуб» надобно прошерстить.
— Да. Вот тебе и Утесовка. Рай, который оказался на проверку с большой гнилью.
И они, звякнув рюмашками, выпили греческий коньяк.