Поэма «Сны»
Посвящаю памяти Максимчука Владимира Михайловича,
от Чернобыля погибшего…
Глава 1
Я вижу сны. Я знаю, и меня
Они в своем калейдоскопе видят,
Снимают про меня своё кино.
А после, когда снова я усну,
Не всякий раз, но в час определенный
Покажет мне небесный оператор
Фрагменты фильма – пробные куски,
Какие и когда ему виднее…
Я не всегда запоминаю сны,
Лишь иногда – частично – очень редко,
Но общий смысл всегда, почти всегда.
Не то, чтоб я им придаю значенье,
Житейское, на уровне сознанья,
Не то, что видеть их я не хочу,
Но вот что: никогда меня не спросят,
Могу ли я достаточно осмыслить
Картинки сна и нравится ли мне
Такое времяпрохожденье ночи
С тем, чтобы адекватно изменить,
Смягчить или подшлифовать сценарий!
(Конечно, мне хотелось бы – смягчить!)
…Ах, эти сны! Заранее не знаешь,
Куда спешат фантазии ночные,
И чем их одарит грядущий день…
Бывают сны, горячие, как лава.
Бывают сны, холодные, как слякоть,
Бывают, как блаженства лепестки!
Бывают сны, которые не вспомнишь,
Бывают сны, врастающие в вечность,
Записанные в жизненную память,
Они меня ведут и сторожат!
Бывают сны, бездонные, как пропасть,
Бывают сны, пустые, как хлопушка,
Бывают сны длиннее дня и ночи,
Бывают сны, короткие, как миг!
Бывают сны, бесцветные, как пакля,
Бывают сны, свободные от мыслей,
Как мотыльки, летящие во тьме.
Бывают сны чудесные, как сказка,
Бывают сны, опасные, как бритва,
Тяжелые, как сердце в кандалах…
…Бывают сны… Какие – не бывают? –
Какие не встречаются в скитаньях
Ночных созданий, что к утру уснут…
Бывают сны… Я их не выбираю.
Я ими восхищаюсь, упиваюсь,
Я их опережаю – иногда!
Бывают сны… Их лучше бы не видеть,
А если уж увидеть, то скорее,
Не вспоминая, срочно позабыть,
Особенно отдельные моменты.
Мне это удается – не всегда …
Когда-нибудь в назначенное время
Однажды, я надеюсь, не проснусь,
И сны откроют предо мною двери
В суровый, и прекрасный в той же мере,
Реальный мир необратимых истин,
Чтоб мой остаток от земных страданий
Возможные ответы получил
На невозможные теперь – вопросы …
Ну а пока я вижу сны и плачу
От всех моих житейских совпадений
Или – напротив, от несовпадений
С событиями, фактами, словами
Приметами, что разве только ночью
Имеют безусловное значенье
В случайных или неслучайных снах!
Ах, эти сны! Заранее не знаешь,
Куда спешат фантазии ночные,
И что у них за связь с грядущим днем…
Глава 2
Я помню сон. Его я помню с детства,
Он снился несколько ночей подряд,
Заканчиваясь, снова начинаясь
И продолжаясь, к страху моему.
А был простой сюжет: плыву на лодке,
По озеру плыву или по морю –
Не знаю точно – все кругом темно.
Вдруг вижу: то ли берег, то ли остров
И хижины, покрытые соломой,
Стоящие, как будто бы на сваях
Среди воды, а к ним ведут мостки.
Людей не вижу я, но приближаясь,
Предчувствую трагедию … Внезапно
Все озарилось пламенем пожаров,
То вспыхивают мостики, то крыши –
Солома выразительно горит,-
То, из проемов окон вырываясь,
Фонтаном льется на воду огонь!
Мне страшно, даже очень. Я – ребенок,
И мне лет шесть, не больше, я боюсь,
А понимаю, рядом гибнут люди!
Но где они? –
Я оставляю лодку,
Сквозь дым по зыбким доскам пробираюсь
К ближайшей хижине, вхожу в нее –
Огонь и дым, но никого живого
Мне плохо, я ведь знаю, что мне нужно
Спасти каких-то близких и родных!
Я продолжаю поиск. Задыхаюсь.
Ищу в других домах – без результата.
Так до утра. А в следующий раз
Все тот же сон, я в той же лодке снова,
И, зная, что родители с братишкой
Спокойно дома спят, опять пытаюсь
Найти в огне родного человека
И обязательно его спасти!
Так кто же он?
…Но я тогда не знала,
Что это будет мне предупрежденье.
(Да что и может знать ребенок малый,
Чтоб придавать значение тем снам!)
…И как мне жаль! Я поздно догадалась,
Когда Володя умер, лишь тогда,
Что это он горел, всегда сгорая,
Но не всегда до самого конца…
Уже потом, в реальной нашей жизни
Я за него всегда переживала
И оградить старалась от огня.
Но в самый страшный час, когда Чернобыль
Горел и убивал, я не смогла
Помочь ему. Никто не смог. Не стало
В судьбе моей родного человека…
О нем и был мой страшный детский сон.
Тот сон я слишком часто вспоминала,
Но отвлеченно. Недосуг мне было
Разгадывать, вникать, сопоставлять.
А после все само собой открылось.
Он умер. Все сгорело и прошло.
Остались двадцать три коротких года,
Которые кричат: «Вы были вместе:
Ты, он, потом ребенок и – пожары!»
Пожары до сих пор в душе горят.
…Обугленные хижины остались.
Деревня – на воде! А жизни нет.
И всей воды в округе не хватило,
Чтобы потушить жестокий – тот – пожар…
Глава 3
Я помню сон. Не помню год и месяц,
Но это было за год-полтора
До ранней смерти моего супруга,
И если б я тогда была умнее,
То постаралась бы тот день запомнить,
Когда приснился сон – ведь я-то знала,
Что был он вещим, даже самым главным
Из прошлых и последующих снов.
Он все вобрал в себя и снял повязку
С ослепших глаз сознанья моего
И для меня открыл другое зрение.
Утешил. Озадачил. Одарил!
…Мне снится, что я в храме лучезарном,
В святилище готического стиля –
Высокие ступенчатые своды,
Светящиеся окна в витражах.
Из окон разноцветными лучами
Играет солнце, проливая краску
На каменные плиты стен и пола,
На бронзу украшений и лепнин.
Я – в храме, но душою не спокойна,
И чувствую, должно случиться что-то
Ужасное, нелепое, и вдруг
Раздался страшный грохот с небосвода,
Как будто началось землетрясенье.
Оно и в самом деле началось:
Посыпались и стены, и колонны
Обломками, осколками и пылью,
И окна разметали витражи.
Косые плиты каменного пола
Уже вот-вот раскроют пропасть гнева,
Чтоб мусор и развалины мирские
Огонь безумной лавы проглотил…
Я не хочу погибнуть. Инстинктивно
Хочу спастись – ведь управляет мною
Страх перед смертью – даже и во сне.
Но где же выход? Вижу двери храма,
Бросаюсь к ним – боюсь, что не успею
Их отворить – и вырваться наружу,
Чтоб свежий воздух, наконец, глотнуть.
А двери крепко заперты. Снаружи? Нет, изнутри.
Я из последних сил Кручу, вращаю бронзовую ручку,
Толкаю двери сильно, как могу, И – слава Богу! – двери распахнулись.
Я – на свободе: сзади – пламя взрыва.
Исчезло всё… Темно… А был ли храм?
…На площади стою. Передо мною
Огромный город, шумный, современный.
Дома. Машины. Хаос. Суета.
Я знаю, этот город мне не нужен.
Убраться бы подальше от него!
Побег мой до конца не состоялся –
Страшилища какие-то явились
Из прошлых, прежних снов моей тревоги;
Видения преследуют меня…
Их образы, их пристальные взгляды,
Меня терзают и торчат, как пики,
Дрожащие у сердца моего!
К себе я присмотрелась. О, несчастье!
Я привлекаю их к себе невольно
И возбуждаю интерес их алчный
К своей персоне, в ссадинах и ранах,
Дрожащей в лоскутах былых одежд.
Немедленно, скорее прочь отсюда!
“Ловлю” машину, открываю дверь:
О, ужас! Там сидит, оскалив зубы,
Чудовище, я от него бегу
К другой машине. В ней – такой же хищник!
Пытается к себе меня втащить,
Я вырываюсь снова, снова, снова,
За мной бегут, рычат и, наконец,
Передо мной – свободная машина,
Водителя в ней нет, и я сажусь,
Захлопываю дверцу. Собираюсь
Сама машиной этой управлять,
Но сзади слышу шумное дыханье.
Я обернулась – страх меня сковал:
Лохматый монстр с железными зубами
Мне ухмыльнулся. Я опять в ловушке
И выхода наружу больше нет!
…Машина мчится. Напрягаю волю,
Соображаю – прямо на ходу,
Броском толкаю выгнутую дверцу,
Закрыв глаза от ужаса и страха,
Выпрыгиваю в холод, в темноту!
Падение чувствительно… Очнулась…
Но где же я теперь? Не понимаю…
Машина странным образом исчезла,
Как будто вовсе не было ее…
Стою одна. Гляжу, передо мной
И позади меня – дорога вроде,
Разбитая колесами повозок,
Раздробленные камни вдоль обочин,
Засохшая растресканная глина,
Ребристая, чужая колея.
Направо плотной, выпуклой стеною
Встает гора, похоже, Кордильеры,
Налево – пропасть, и не видно дна.
А я причем? Зачем сюда попала?
Преследователей, спасибо, нет.
…Уныло солнце, что висит над миром,
Как выцветший паук на паутине.
Печален разум мой. Я догадалась!
Я плачу. Я должна пройти без страха
Дорогой этой. Каждому пристало
Хоть раз пройти дорогами потерь.
Уже одета я, скорей покрыта
Каким-то невесомым покрывалом,
И по дороге желтой вслед за мною
Скользит его свободный длинный шлейф.
Иду вперед… Дорога утомила.
Устала. Душно. Хочется присесть.
Ищу глазами ровное местечко,
Но вижу: прямо в пропасть вертикально
Опущенная лестница ведет
И схожа с лестницей от шведской стенки.
Я подошла, взглянула за обрыв
И удивилась – дивная картина,
Укрытая бесформенным туманом,
Густым и вязким, как мучной кисель.
Я приготовилась, и мне не страшно
В туман по этой лестнице спуститься,
А лестница та – желтая была!
За первой перекладиной – вторая
И третья, чуть прогнулась подо мною…
Я осторожно, чтобы не упасть,
Спускаюсь вниз, неспешно, осторожно,
Все приближаясь к цели сквозь туман.
Но я еще не знаю, с чем я встречусь
Внизу, у основанья (у вершины?),
Необратимой лестницы потерь.
…И вот туман становится прозрачней,
Я вижу землю! Чудные деревья,
Кусты и клумбы – прямо райский сад.
Хочу попасть я в этот сад прохладный,
Наверное, там яблоки и вишни,
И пенье птиц, и мягкая трава…
Мне трудно удержать мое желанье
На той траве с восторгом растянуться –
Но лестница не кончилась еще!
Тогда, собравшись с силами и духом,
Я оттолкнулась мягко и без спешки
От желтой перекладины – и шлейфом
Моих одежд, которые остались
На этой перекладине последней,
Потоки освежающего ветра,
Меня послали в трепетный полет!
Я понимаю: что-то изменилось
В моей судьбе – и к лучшему, конечно,
Предчувствие не может обмануть!
…И я – лечу над этим чудным садом,
И я лечу над этим дивным миром,
Освободившись от прискорбных мыслей,
От страхов, размышлений, суеты.
Я знаю, мне никто не помешает
Увидеть и узнать, чего же ради
Так много я теряла и страдала,
И что за это мне теперь дано!!!
Лечу вперед, протягивая руки.
Мне так легко! Приятно и свободно!
Воспоминанья больше не тревожат,
Их просто нет! – Пьянящим ароматом
От райских снов овеян мой полет.
Я никогда еще не пребывала
В таком небесном состоянье духа.
Проснулось сердце в радостной надежде,
С оплывших глаз упала пелена.
Великий Боже! Мне обзор открылся:
Там, впереди, во всем великолепье
Тобою сотворенный мир Земли!
…Прекрасны белоснежные соборы,
Восточные мечети, минареты,
Каналами изрезанные парки,
Не хуже Европейские дворцы.
Зеркальные моря и океаны
Сменяют мозаичные ландшафты
Различных уголков живой природы,
Где человек ногою не ступал…
На все смотрю раскрытыми глазами:
Чудесный мир вращался предо мною.
Как глобус изумрудно-голубой!
И губка новой памяти впитала,
Чтоб сохранить в своих каналах тайных
Размах, простор, жемчужины творений
Руки творца и – от него – творцов!
…Но это не конец … И я, и память,
И благолепный мир моей планеты,
Все вместе, если можно так представить,
Точнее, хоть в каком-то измеренье
Каким-то чудом все объединить,
Становимся … Не существует слова,
Чтоб обозначить этот наш союз!
В едином ослепительном порыве
Все вместе мы летим к истокам Света,
К сияющим негаснущим Светилам
В бескрайнем небе ярко-голубом!
Материю и дух объединяет
Гармония вселенной и души!..
…Я просыпаюсь. Сон не отпускает.
Живу я дальше. Сон со мной живет.
Я по нему отсчитываю вехи
Своих печальных, радостных событий,
Соизмеряя прожитые годы
С секундами, что предстоит прожить,
И каждый свой этап сопоставляю,
Обдумавши и взвесив прожитое,
С различными периодами сна!
А главное, смотрю я по-другому,
Случается, порой и с оптимизмом,
На жизнь мою, на мир наш развращенный,
И будущее представляю лучшим,
Чем это может в жизни оказаться.
Мне стало легче верить и терпеть!
…Спасибо, мой небесный оператор,
За этот фильм, цветной, полнометражный,
Достойный высших премий и наград –
Такого я и не могла представить…
Спасибо, сон! Ты был таким реальным,
Что более реальным трудно быть!
Глава 4
Я помню сон. Он снился мне на Пасху
В тяжелом, знаменательном году.
В тот год Володя умер. Очень скоро.
…Мне снится явь. Я открываю двери
Уютного и небольшого зала,
Где на софе, увлекшись разговором,
Сидели две красивых госпожи.
В тот миг напротив них раскрылись двери –
По лестнице, ведущей прямо в залу,
Спустилась вниз, как я предположила,
Надменная и гордая богиня
В зеленом восхитительном наряде
И все вниманье привлекла к себе.
Они втроем о чем-то важном стали
Негромко разговаривать друг с другом, –
Две дамы отдавали предпочтенье
Богине, красотой затмившей их…
Спокойствие и выдержанность тона
Беседы светской были мне приятны –
Мелодия жила в их голосах.
Изысканные дамы представляли
Ансамбля живописную картину
В потоках феерического света,
Играющим цветами их одежд.
А тут – и я. Могу войти, но медлю
И не пересекаю ту границу,
Которую я чувствую и вижу.
Сомнения мои вполне резонны:
Не знаю, кем я буду этим дамам,
Случайной гостьей, пленницей, рабыней,
И просто, не мешаю ли я им?
Уйти ли? Поздно! Мне уж не придется
Покинуть эту залу незаметно…
Прервав свою приятную беседу,
Три милых собеседницы умолкли,
Заметили меня, оборотились,
И пристально взглянули на меня.
Прекрасная богиня в изумрудах,
В изысканном наряде изумрудном
Решилась подойти ко мне поближе
И я могла бы, протянувши руку,
Дотронуться до платья, до плеча.
Она глядела на меня открыто,
Без удивления и беспристрастно,
Но этот взгляд мне многое сказал.
Он говорил, что с нею мы – на равных,
Я поняла, что я ее – не хуже,
И что мои сапфиры стоят больше,
(По крайней мере, уж никак не меньше!)
Что золото ее и изумруды,
Чем все вокруг, что ей принадлежит…
Она войти меня не приглашала,
Но я могла б к ней подойти сама,
И этому она б не удивилась…
Вот незадача – мой визит случайный –
И разговор трех дам, ночной и тайный!
Чужие тайны мне не интересны,
Зато свои покоя не дают…
Я не вошла в тот зал. Я не хотела
Проникнуть в чью-то тайну против воли
Владельцев этой тайны, мне чужой,
И никого пускать я не решилась
В колючий лабиринт моих страданий
Болезнями измученного тела,
Страстями искалеченной души! …
…И я ушла, закрыв плотнее двери,
Как будто притворив легко калитку
В благоухающий цветущий сад
Прекрасных тайн, открытых наугад…
…Я дальше сплю, почти без перерыва.
И снова – сон, и снова – тот же мир.
На этот раз – как в воздухе висящий
Машинный зал, ни стен его не видно,
Ни окон, ни дверей, ни потолка.
Стоят столы, а на столах приборы
Конструкции довольно необычной,
А за столами девушки сидят.
Подсчитывают что-то и сверяют
С приборами и дальше счет ведут.
К ним юноши приходят, улыбаясь,
Внимательные, вежливые клерки,
Приносят и уносят документы,
По ходу дела, уточняя их.
Вверху, над головами – ряд экранов,
Дисплеев, телевизоров – размеров
Громадных, то – в длину, то – в ширину.
На них – изображения и схемы,
Табличные расчеты и рисунки,
Детали непонятных чертежей.
Я прохожу по узкому проходу
(Меня сюда свободно пропустили!),
И думаю: а здесь-то я зачем?
Вдруг вижу, что как раз передо мною
На самом выразительном экране –
Чередование одних и тех же чисел,
А числа – двадцать два и двадцать три!
И белизна их ярко выделялась
На фоне сочной зелени листа …
Нет, это не были ряды из цифр,
Хотя они стояли четко, рядом,
Мне сразу ясно: числа, и “мои”!
Я тут же поняла, что не случайно
Они попали в этот ряд протяжный,
Все это – были числа нашей жизни,
Моей и умирающего мужа,
Вернее, сумма цифр из дат рождений
Его, моих и общих наших дат:
Знакомства, свадьбы, памятных событий,
И сумма лет, что прожили мы вместе,
И дата самой черной катастрофы,
Сразившей насмерть мужа моего!
Наверно, не случайным оказалось,
Что после этой ночи откровенной,
Невероятный сон мне подарившей,
Он прожил двадцать три кошмарных дня…
А более – болезнь не разрешила!
…Я просыпаюсь приказным порядком,
Чтоб не забыть увиденное ночью,
Чтоб в память отложить, потом обдумать.
Да как же это можно позабыть!
Я этот сон нередко вспоминала,
И к месту, и не к месту, и в деталях,
И в частности, и в общем – как когда.
Так было предначертано на небе? –
Не знаю, но показано с расчетом,
Что я пойму … А значит – подготовлюсь
И выживу, когда перенесу –
Из всех утрат – важнейшую утрату…
…Сон сбылся… Только вера и надежда
Великим утешением остались,
И слава Богу! Очень хорошо,
Что я живу доставшейся мне жизнью,
Что продолжаю жить на этом свете,
В целительном неведенье не зная,
Когда и что еще произойдет!
Глава 5
Я помню сон, но не один, а много.
Во всех Володя был… И был, и есть.
Остался тем, чем был, хотя и умер.
Но для меня? Не только для меня,
Надеюсь. И на что же я надеюсь?
На эти сны. Не кончатся они!
При жизни он мне снился очень мало.
Одно и слово “жизнь” – не для того,
Чтоб сны текущий день отображали,
Смерть близких изменяет наши сны.
…Все эти сны приснились после смерти…
Сначала снилось мне, что уезжает,
Что я прошу остаться, но нельзя,
Ведь люди ждали. Люди и дела.
И в жизни нашей точно также было:
Мы каждый раз пронзительно прощались…
Как часто это снилось, повторяясь
В различных вариациях прощанья!
И каждый, каждый раз он уходил!
Потом – другое. Кладбище. Поминки…
Прошло как раз от смерти сорок дней.
Народу много. Я стою, мне тошно.
Со мною рядом кто-то неприятный.
Зачем, зачем он здесь? И в тот же миг
Толпа как по команде расступилась –
Идет Володя в красном пиджаке.
Он за руку берет меня и быстро
Отводит в сторону – и вдруг ушел
Куда-то дальше кладбища и выше!..
…Я успокоилась, и мне полегче стало…
Потом уже мне снилось – утешенье…
Какие-то богатыри седые
Сидят в кругу. У них идет совет,
Решают что-то важное, и тут же
Володя появился, к ним подходит.
Я рядом, и хочу ему помочь.
Но те мужи меня остановили:
“Оставь его и помогай себе!”
Его подмышки взяли осторожно
И к лестнице высокой подвели.
Была их помощь кстати. Я смотрела,
Как медленно он поднимался кверху.
Богатыри осталися внизу…
…Я просыпаюсь. На душе отрадно!..
С тех пор мне снилось многое и часто,
В направленности восходящих линий
Путей-дорог, что далеко вели
Владимира при жизни, и как видно,
Смерть не меняет истинных вещей.
Его душе великое стремленье
Отпущено и вверх его несет!
Еще мне снится так: когда мне плохо,
Приходит иногда ко мне Володя.
Сочувствует, жалеет, обещает
Помочь – и точно, помогает мне!
…Чем больше времени с тех пор проходит,
Тем реже, реже снятся сны такие,
Но тем значительней они бывают,
Тем в этих снах значительнее он!
Меняется и облик, и характер,
Становится медлительным, солидным,
Скорее, мудрецом немногословным,
Чем скорым на решения судьей.
Я раньше плакала. Читала письма,
Которые писали мы с Володей
Друг другу триста лет тому назад,
Еще в период нашего знакомства
И после свадьбы. Письма сохранились.
Их, слава Богу, целый чемодан!
…Я плакала, но после перестала.
Спасибо этим снам. Я осознала
Две очень важные простые вещи:
Во-первых, я не так уж одинока,
Раз муж мне помогает и во сне.
А во-вторых, мне нужно научиться
Терпеть несправедливость и смиренно
Просить у Бога мира на душе.
И я прошу. Написано: “Просите
И будет вам…” Да будет это мне!”
Глава 6
Я помню сон. Я быстро убегаю,
Не знаю, от кого, но я – бегу
С намерением скрыться поскорее.
Преследователь дышит за спиной.
Мне страшно. Я мгновенно просыпаюсь,
Но засыпаю снова. Тот же сон
Меня терзает, и герои – те же,
И обстоятельства, и бег, и страх.
И так всю ночь: бегу, лечу и еду,
Но никуда никак не прибегу.
Бужу себя. Секунда передышки.
Засну – опять бегу, а сзади – он!
Но, наконец, передо мною мостик,
Какой-то хлипкий и ведет наверх.
Я по нему бегу и слышу голос.
“Постой!, – кричат мне сзади, – Погоди!”
Но нет, я не ждала, не обернулась,
А осторожно, чтобы не упасть,
Уже ползла по мостику – по трапу,
Который вел к высокому проему –
Дверей космического корабля.
…Корабль, огромный серебристый лайнер,
Похожий на сигару Гулливера,
Отбрасывал густые кольца дыма,
Он, очевидно, долго ждал меня.
Вот я на корабле, и трап убрали,
Но двери не закрыли. Я стою
И вниз смотрю. Внизу – герой событий,
Второй герой, а первый – это я!
Хорош герой, скажу я вам по чести,
Который напролом бежал за мною,
Но так и не сумел меня догнать!
Но кто же он? Его я точно знаю,
Вот только не могу узнать никак.
Я вспоминаю, призывая память,
Но вспомнить не могу, и я кричу:
“Зачем тебе нужна я?” Он ответил:
“Вернись, а не вернешься – я умру!”
Я словно по привычке отвечала:
“Чего же раньше ты не понимал?
Ведь я – не дорогая безделушка,
Не пленница твоя и не добыча,
А самая большая драгоценность,
Которую ты встретил на пути.
Но почему-то ты не догадался,
На что тебе смогу я пригодиться…
Теперь уж поздно. Все! Прощай навеки!” –
Уж просыпаясь, но во сне, шепчу…
…Проснулась. Размышляю, кто же это?
Весь день из головы он не выходит,
И не один, как оказалось, день.
Потом я убедилась: мне неважно,
Кто это был, я все равно б сбежала
От самого изысканного принца,
Как в жизни и привыкла поступать!
…Смешно и не смешно, скорей, печально…
А впрочем, к лучшему идет, наверно:
Такие сны на пользу мне и принцам,
Нечаянно, а может, и нарочно,
Но без особенного приглашенья,
Без спроса посетившим сны мои!..
Глава 7
Я помню сон. Погожей летней ночью
Плыву на корабле по океану.
На палубе стою, на возвышенье,
Воздвигнутом у носа корабля,
Стою, опоры словно не касаясь,
Не ощущая тяжести своей.
В руках моих – младенец изумленный,
Не на руках, как принято у женщин,
А как ни странно, именно – в руках!
Я протянула руки пред собою,
Ребенка обнаженного держа.
Мы вместе с ним, соединив дыханье,
Стоим и смотрим. Все нам интересно,
Все восхищает, удивляет нас.
Весь этот сон – сплошное удивленье!
Корабль идет спокойным, мерным ходом,
Тихонечко работают моторы,
Не нарушая тишины звенящей;
Не раздается даже всплесков волн.
Гляжу – везде вода, не видно суши,
И даже палуба полна воды,
А сам корабль скользит, как легкий ботик,
По водам палубы – уже другой.
Ее борта раздвинуты широко,
Чтобы корабль наш двигался свободно,
Чтоб не мешало ничего ему,
Ведь за бортами – новая стихия!
И получается, что это судно
Уже внутри другого? – Так и есть!
А то, другое море, ровной гладью
Раскинулось почти до горизонта –
Массивное, обширное – без края –
Не синего и даже не маренго,
Но темного оливкового цвета,
И волны, как блестящие маслинки,
Катает на ладонях темнота!
Я и ребенок – счастливы. Мы вместе
Перемещаемся в текучих водах
По неизвестным правилам движения.
Мы смотрим далеко – вперед и вверх!
На небе – не придумаешь и в сказке,
Не передашь обычными словами,
Законом никаким не объяснишь! –
Такая красота, такое действо,
Такой блестящий разворот событий,
Что описать – моих не хватит слов!
…Примерно так: панбархатное небо
Природой не придуманного цвета.
На нем – планеты, и луна, и звезды,
И в то же время – облака на нем.
А в каждом облаке – свой мир и – небо,
Венчающее каждый мир – короной,
С луной и разноцветным звездопадом,
С каскадами сверкающих планет.
Привольно облака гуляют в небе,
Одно в другое медленно вплывает,
Как бы сливаясь цельно, воедино,
А к ним и третье облако плывет.
Оно движеньем мягким поглощает,
Соединяя со своими вместе,
Миры и звезды первых облаков!
…Весь небосвод в движении чудесном
Объемов многомерного пространства,
Прозрачно проникающих друг в друга;
Похожая картина на Земле,
Где мы скользим – уже летим! – по водам,
Над водами, их шелка не касаясь,
В таком вот необычном варианте,
Мадонна? – и младенец на руках!
…Мы вместе наблюдаем, восторгаясь,
Участвуем в великом представленье,
Что дарит нам Иллюзион Вселенной!
Я не забуду это никогда…
И вот мы отрываемся от плоти
Преобразившейся планеты нашей,
И, приближаясь к небесам открытым,
Не можем ликования сдержать.
А небосвод, свободными краями
В сверкающие воды погруженный,
Летит навстречу нашему порыву:
Едино все, – и мы едины с ним!
…Я просыпаюсь с благодарным сердцем,
Уже давно я не читала сказок,
Ну а таких, признаться, никогда.
Да никому и не придумать сказки
Прекрасной более, чем этот сон!
Глава 8
Я помню сон. Кругом народа толпы.
Куда-то все спешат, не успевают.
Мне часто снится это. Суета!
Какие-то мужчины и старухи,
И женщины, одетые со вкусом,
С детьми и без детей, моложе, старше,
Здоровые, печальные, больные,
Знакомые, родные и чужие…
Во сне они живут и умирают,
Едят и пьют, целуются, скандалят,
Воспитывают, строят, разрушают,
Смеются, плачут, сеют, пожинают,
Идя дорогами своими – в вечность,
Рождаясь снова. Где и для чего?
…Себя я вижу часто, но не с ними,
В сторонке, обособленно, подальше,
А если близко – то на возвышенье,
И между нами – в кварту интервал.
Случается, гуляю с кем-то вместе
В лесах, в долинах рек и на полянах,
Но чаще по горам, взбираясь выше,
Чем альпинисту в голову пришло б!
И города, бывает, посещаю,
Какие-то селения, деревни,
Старинные имения и храмы,
Разрушенные замки, хутора.
Пожалуй, я объездила полсвета,
Наверно, правильнее – облетела,
Таких чудес на свете повидала,
Что вряд ли наяву когда увижу,
И все – во снах. Так что же я – без них?
Так вот, однажды сон мне снится странный.
Сначала люди, лица и фигуры,
Потом – передвижение фигур.
Я их не помню, не запоминала,
Но были очень разными они.
Спешили, суетились, убегали,
На площади базарной торговались,
Невзрачные, заросшие, босые,
А после разбежались кто куда.
…Но я уж далеко! …Иное время,
Иные обстоятельства и лица.
Компания – такая б наяву!
…Да я шучу, такую – мне не надо…
Россия. Старина. Высокий терем.
Большая горница. Богатый дом!
Вдоль стен стоят столы. Такой-то снеди
Мне никогда уж больше не видать!
А за столами теми мирно-чинно
Сидят одни бояре и князья.
Откушивают яства, пьют и вина.
Насытились. А тут как раз – и я!
Стою на высоченной табуретке.
Все, не моргая, смотрят на меня.
Я вздрагиваю – я легко одета –
Едва прикрыта чем-то неземным.
Что делать?.. Из-за крайнего стола
Встает боярин, ясный и пригожий,
Его лицо я помню до сих пор.
Идет ко мне и на ходу снимает
С плеча кафтан зеленый, расписной,
Подбитый густо мехом соболиным.
Подходит к моей статуе Венеры,
С поклоном преподносит. Не беру.
Есть у меня старинная привычка:
У незнакомых – ничего не брать.
Он предлагает снова – мне не надо!
Но все же мой боярин расстарался,
Кафтанчик свой набросил на меня!
Спасибо! Только, право же, не надо…
Отбросила подаренный кафтан.
Я улетаю! Кавалер мой ладный
Ко мне с мольбой протягивает руки,
Но ускользнувшее не удержать!
…Отменный сон. Чего-то не хватает? –
Чего и в жизни – складного конца.
Мешают устаревшие привычки,
Да стоит ли на старости менять?
…Для первой серии совсем не плохо.
Вторая серия? Прошло три дня.
Прошло три жизни на исходе века.
…Мне снится сон. Компания другая.
Какие-то иные времена,
Какие-то совсем другие люди.
Другие лица, позы и фигуры –
А может, это показалось мне?
Отличный парк. Холеные деревья.
Начало осени. Кругом цветы.
Старинный особняк. К нему аллеи
Просторные, широкие ведут.
Люблю природу, потому и помню!..
А в парке, на аллеях и лужайках
Полно людей – ну как же без людей?!
Одни друг с другом говорили громко,
А некоторые шептались тихо,
Шутили, обсуждали и… молчали,
Да по тенистым рощицам гуляли…
Детишки шумно бегали, играли…
Другие пели что-то под гитару,
Собравшись в центре парка у фонтана –
Мелодия приятная была.
Потом их пригласили в дом просторный,
И все каким-то чудом уместились
В одной обширной комнате с камином,
И ждут меня (я почему-то знаю!);
Немного погодя, пришла и я.
Все словно по команде оглянулись,
Ко мне в одно мгновение сбежались,
Вокруг меня собрались и галдят.
Я что-то их не очень понимаю,
Но, вроде, говорят мне комплименты,
Показывают мне журнал солидный,
С восторгом пересказывая что-то,
Написанное, видно, обо мне.
Журнал листаю. Милая картинка,
Портрет очаровательной принцессы,
Одетой в шубку дорогого меха
И темного, как ворона крыло.
По капюшону – белая опушка,
Такая же опушка на манжетах,
И муфточка такая же в руках.
Похожа на меня, определенно,
И утверждают все, что это я!
Под той картинкой текст, да не по-русски.
Стихи. Мои? Да кто же перевел?
Язык похож, пожалуй, на английский.
Опять все говорят: стихи мои!
Я удивляюсь, я не понимаю,
Откуда? Как? Когда и почему?
Да так ли это? Но толпа гудела,
Жестикулируя и увлекая
Меня в своем потоке за собой,
Попутно неумолчно восхищаясь!
…Я просыпаюсь медленно, не сразу.
Прелестный сон. Вот именно: прелестный –
Как раз от корня, что прельщать умеет.
И было б лестно любоваться мне,
Но нечего и нечем мне гордиться…
Мне гордость незнакома. Что с неё?
Вот если б что-то выпало при жизни!
А что? Не знаю точно, что – оно?
Хотя, по крайней мере, точно знаю:
Не тот кафтан, что на меня бросали,
Не дорогая шубка для принцессы,
Не шум толпы. Не то – в который раз!
…Терпеть ли долго, ожидать ли долго…
Но вдруг я справедливости дождусь?
…Наверно, третьей серии дождаться
Придется мне, в терпенье погружась.
…Я не замечу, как пройдут три жизни.
Пройду и я. Но слово не пройдет!
И я прошу, Господь, такое Слово,
Какое Ты мне дашь! При этой жизни
Я ничего другого не прошу…
Глава 9
Я помню сны. Я знаю, и меня
Они запоминают. Вот и славно!
Мы так давно знакомы, что не сможем
Друг друга легкомысленно забыть.
Расстаться? Разве только навсегда,
Когда уж ни меня, ни снов не будет…
Не представляю, что бывают люди,
Которым никогда не снятся сны!
Декабрь 1996г. (Редакция – август 2011г.)