От автора
Я закончил писать о первом и самом удачном самозванце в истории России, о «Первом из проклятых» – Лжедмитрии. Вытер трудовой пот со лба и собирался вернуться к приключениям моей неугомонной Маргариты Сергеевны Крулевской, но не тут-то было. Читатели с завидным упорством присылали письма с одним вопросом или просьбой. «А, дальше». Видит Бог, я не хотел писать о самой жуткой казни в истории Государства Российского, но просьба читателей – для меня закон. (Сами напросились!)
Глава 1
За долгие годы Смутного времени жители государства российского привыкли ко всяким зверствам, тем не менее, казнь, имевшая место быть холодным декабрьским днем, стала для столичных обывателей из ряда вон выходящей.
Удивительное было время. Вся Москва видела, как его растерзали, тело сожгли. После чего зарядили в пушку и выстрелили тем, что осталось от Лжедмитрия 1-го. Но уже через несколько дней и по столичному граду, и по Руси-матушке вновь поползли слухи о «чудесном спасении». Скоро, скоро возвратится царь-батюшка, вновь соберет войско да и погонит супостатов и кровопийц.
Столичные жители очень скоро сами собой разделились на два лагеря — выпивающие за смерть самозванца. В кабаках они все еще обсуждали среди прочих его прегрешений – женитьбу на «поганой полячке» и вкушение блюд при помощи заморской вилки поганой, что уж точно никак не соответствовало статусу русского царя.
Здесь после хорошей порции самогона можно было услышать следующие утверждения
– Слышь, Мыкола, в народе гутарят, что в сапоге Лжедмитрия якобы нашли нательный крестик, на который нечистивец подло ступал при каждом своем шаге.
Однако были и те, кто жалел свергнутого царя. В соседнем кабаке слышались иные разговоры.
– Вот те крест даю. Точно тебе говорю, удалось молодому царю избежать смерти лютой и убежать от «лихих бояр», а вместо него казнили жуткой казнью совсем иного человека. Вот как дело-то было.
– Митьтка, хоть суда. На, хлебни чуток из моей кружки, уж не побрезгуй. Слыхивал ли, маска на убитом не позволила рассмотреть лицо-то. Да и волосы евонные, и ногти убитого вроде бы были чересчур длинными. А ведь известно было, что молодой царь постригся совсем коротко в канун своей свадьбы. Двойника — Петра Борковского бояре извели, точно двойника! Вот попомнишь мои слова.
Я сам лично слыхивал, как отставной царский секретарь прилюдно говаривал, что на теле покойного не нашлось приметного знака под левой грудью. А уж он то хорошо разглядел царя, так как неоднократно мылся с царем в бане.
Спустя неделю после гибели «расстриги» в столице стали ходить из рук в руки «подметные грамоты», писанные якобы избежавшим лютой смерти царем. Некоторые листки лихие люди прибивали даже к воротам боярских хором! В этих бумагах было писано, что «царь Дмитрий» благодаря заступничеству господа нашего «ушел от убийства изменниками престола».
Глава 2
А человек, позже ставший Лжедмитрием вторым, находился в польском городке Пропойске, и сидел в местном остроге, так как был арестован в качестве российского лазутчика.
Недолго думая, он стал выдавать себя за никогда не существовавшего дядю покойного царя Дмитрия. Говорил он столь убедительно, что с ним решили не связываться и отпустили восвояси.
Собрав небольшой отряд, он появился в городе Стародубе.
Идея выдавать себя за кого-то из царской фамилии пришлась ему по душе. Где только можно, он и его люди твердили, что царь Дмитрий жив и находится где-то совсем близко от их городка.
Ушлый народ сообразил, что на этом можно кое-что заработать. Горожане быстренько «заставили» его сознаться в том, что он и есть тот самый чудом спасшийся царь.
Поляки, как могли, поддерживали эти слухи. Им, ой как хотелось, реванша и новой войны с Россией.
В маленький город потянулись польские отряды и русские шайки, состоящие из откровенных грабителей и бывших приближённых Лжедмитрия I. Прибыло и несколько казацких отрядов. В начале осени это разношерстное войско двинулось в поход.
Случилось невероятное. Они смогли разбить регулярную армию Василия Шуйского и уже к лету подойти к окраинам самой Москвы.
Штурм столицы захлебнулся. Началась осада города. Лагерь захватчиков был организован в селе Тушино – именно поэтому уже позже Лжедмитрия второго в народе стали называть не иначе как «Тушинский вор». Целых восемнадцать месяцев сборное войско осаждало Москву, но захватить столицу так и не смогло. Как и следовало ожидать, в Тушинском лагере начались распри. Лжедмитрий второй практически лишился всякой власти и уехал или, точнее сказать, бежал в Калугу. Здесь он собирался создать новую армию, повсюду вербуя своих сторонников. Теперь он хотел действовать самостоятельно, без оглядки на польских воевод и казацких атаманов.
Еще во время пребывания Лжедмитрия в Тушине к его людям попала в плен сама Марина Мнишек, законная, супруга самого Лжедмитрия первого. Желание скорейшего возвращения в московский кремль заставила ее без особого промедления признать очередного Лжедмитрия своим мужем. Их даже тайно обвенчали, для того чтобы совесть не мучила.
Разумеется, данный факт лишний раз подтвердил статус самозванца в глазах окружающих. Спустя год у этой удивительной супружеской четы родился мальчик.
Мать ребёнка, конечно же, могла вместе с младенцем уехать в свою родную Польшу. Однако этой авантюристке уж больно хотелось по-прежнему оставаться русской царицей.
Всевышнему было угодно сделать так, чтобы отец не смог увидеть своего первенца. Ребенок появился на свет спустя месяц после его смерти.
Касимовский хан Ураз-Мухаммед и Лжедмитрий в очередной раз сильно повздорили. Однако на этот раз за касимовского правителя вступился его родственник. Этим родственником был ни кто иной как начальник стражи самого Лжедмитрия, крещёный татарин Пётр Урусов. Тем не менее, хан в результате этой дворцовой «разборки» погиб. Урусова наказали по тем временам не сильно. Его посадили всего-то на 6 недель в местную тюрьму. И уже по выходу из неё восстановили в должности. Именно этот факт и стал роковым для самозванца.
В тот день Лжедмитрий выехал за пределы Калуги. Сопровождала его только татарская стража да несколько приближенных бояр. Тут надо сказать, что Пётр Урусов обид не прощал никогда и никому.
Подскочив к роскошным саням, он рассек Лжедмитрия саблей. Его младший брат для верности отсек царственную руку.
Место захоронения Лжедмитрия неизвестно. Одно время в народе ходили слухи, что его похоронили в одной из Калужских церквей.
Вдова горевала совсем недолго. У нее на руках был маленький сын, наследник. Марина Мнишек мечтала стать при нем законной регентшей.
У женщины почти сразу появился верный и преданный ухажер — Иван Мартынович Заруцкий, атаман казачьего войска. Лихой предводитель первого народного ополчения.
Глава 3
А что же молодой царь из новой династии? Как он реагировал на все происходящее?
Михаил Романов и его приближенные делали все возможное, чтобы как можно скорее избавиться от атамана Заруцкого, Марины Мнишек и, главное, от ее сына, косвенного претендента на царский престол.
Разбитые части повстанцев преследовали по всей стране. Атаман Заруцкий вынужден был покинуть даже далекую Астрахань, так как к ней стремительно приближались хорошо оснащенные и превосходящие по численности регулярные царские войска.
Один из сподвижников атамана – Треня Ус решил пробиваться на реку Яик. Дружба, как говорится, дружбой, но своя шкурка ближе к телу. Ус, отвлекая наседающие войска от своего отряда, отправил надежного человека к противнику с весточкой, указывающей, где именно укрывается атаман Заруцкий, Марина Мнишек и ее сын. Это предательство позволило Трене Усу уйти от погони и скрыться.
Атамана Заруцкого пытали долго и люто. После чего подвергли ужасной казни, уподобившись степным варварам, посадили на кол.
На Москве реке вьюга крутила снежные вихри. Промерзшие насквозь Боровицкие ворота Кремля раскрывались медленно. Их половинки скрипели на все лады, с трудом преодолевая бешеное сопротивление ледяного декабрьского ветра. Наконец, с десяток всадников смогли выехать и, не мешкая, помчались вниз по спуску к Москве-реке.
После чего из ворот вышла странная процессия. Во главе ее шел высокий широкоплечий мужчина. Несмотря на лютую стужу, овчинный полушубок на нем был распахнут, из-под него виднелась ярко-красная рубаха. «Палач», – охнули немногочисленные зеваки, стоявшие поодаль.Мужик нес на руках ребенка. Пронзительный ветер и снег били мальчику в лицо. Длинные русые волосы, подчиняясь порывам ветра, колыхались из стороны в сторону.
Толпа придвинулась ближе к процессии. На мгновение ветер стих, и было слышно, как малыш сквозь приступы плача, захлебываясь, спросил
– Куда вы несете меня? Мне очень холодно, укутайте меня, пожалуйста.
Палач молчал. Только гладил ребенка по голове.
Шагавший рядом с ним хмурый человек вдруг стал уговаривать ребенка не плакать и еще немножко потерпеть.
Процессия и всевозрастающая людская толпа, наконец, перешли через замерзшую реку и подошли к виселице, сооруженной у почти рушенных городских ворот.
Не произнеся ни слова, палач просунул маленькую головку в петлю и сильно дернул за веревку.
Ребенок почти ничего не весил, а сплетенная из мочал веревка рассчитывалась на вес взрослого узника. Массы хрупкого тельца не хватило, чтобы удавка быстро сделала своё чёрное дело.
Невесть откуда взявшиеся всадники стали кнутами разгонять толпу.
Полуживого мальчишку оставили умирать. На ветру и морозе он провисел до темноты. Еле слышно зовя маму. Наконец умер – то ли замерзнув, то ли задохнувшись. Ему было всего четыре года. Все звали его Ваней.
Для некоторых он был «Ивашкой-проклятым», а для других — царевичем Иваном Дмитриевичем, законным претендентом на русский престол и весьма серьёзным конкурентом царя Михаила Романова.
Польское посольство при царском дворе официально обратилось к государю с просьбой прояснить судьбу ясновельможной пани Марины Мнишек, на что по всей форме того времени был дан исчерпывающий ответ.
Марина Мнишек умерла в Москве, в тюрьме, от болезни и «с тоски и по своей воле».
Дорогой мой читатель, я позволю себе усомниться, что 26-летняя авантюристка, проведя в тюрьме менее полугода, взяла да и скончалась исключительно от тоски. Не такого склада была эта женщина, и не то это было время, чтобы уходить в мир иной «от тоски».
Глава 4
Прошло чуть более трехсот лет. Завершилось правление династии Романовых.
Дорогой мой читатель, давай теперь мы с тобой сопоставим известные факты.
В далеком 1612 году, сразу после изгнания польских войск из Москвы, молодой Михаил Федорович Романов взял да и уехал в Кострому, и ни куда-нибудь, а в Ипатьевский монастырь.
Летом 1918 года царская семья Романовых была расстреляна в подвале дома Ипатьева в Екатеринбурге.
И еще одно жуткое совпадение. Правление династии Романовых началось с чудовищного убийства четырехлетнего ребенка, а закончилось убийством четырнадцатилетнего сына государя-императора.