Глава 79. Послевкусие визита
Мы молча пили чай и внимательно наблюдали за всеми передвижениями чиновника. Тот внимательно всё осматривал и постоянно что-то писал в блокноте. Эх, заглянуть бы в него. А потом Минотавр неожиданно, не прощаясь, чисто по-английски, покинул музей.
— Блин, ничего не украл, — сокрушаясь, сказал Mister и нелитературно выругался.
— А вы бы этого хотели? — я удивлённо глянул на него.
— Надеялся, — честно признался Пронька. — Пошли в зал, надо срочно проветрить. Начальством смердит, аж глаза слезятся.
Я еле поспевал за ним. Пронин бегал по залам и открывал форточки.
—Там, где кончается терпение, начинается выносливость. А выносливости мне не занимать, я прошёл такие жернова, что не всем и приснится.
— А вы, как я наблюдаю, не ровно дышите к Минотавру?
— Я его ненавижу на молекулярном уровне. И что тут удивительного? Как ещё можно относиться к вору? Понимаю, что не пойман, но это ничего не отменяет. Простой пример: баба Липа принесла в дар старинную икону. Он, — Пронин кивнул на дверь, — принял дар и якобы отправил на экспертизу, установить век. И всё! Нет иконы. Нигде. Я и в городской краеведческий музей ездил, и все церкви и храмы области обошёл. Нет! Не удивлюсь, если она висит в квартире этого чиновника.
— Баба Липа? — меня из всего монолога удивило имя женщины.
— Олимпиада Панкратьевна, уменьшительно – Липа. Жаль, что старушка умерла, а то бы мы попросили её написать заявление о том, что она не наблюдает в музее столь драгоценный дар.
Вот тут я был полностью с ним согласен, грустно покачал головой:
— Да, неплохо было бы иметь такой козырь на руках. Сами же учили, что на войне все средства хороши. А это была бы идеальная страховка.
— А почему так печально и в сослагательном наклонении? — усмехнулся дядя Вова и тщательно протёр очки. — Почерк бабы Липы вряд ли где-либо сохранился, а так мы попросим какую-нибудь старушку написать под диктовку жалобу. И тетради с пожелтевшими листочками у нас найдутся.
— Подлог? — я прищурил глаза. — Нет, хватит. Очередная ложь.
— Как скажешь, —грустно ответил Пронька. — У нас в подвале имеются ещё пять-шесть неразобранных коробок. Там бы и припрятали, а потом неожиданно нашли.
— А ты азартен, Парамоша!
—Большой крысе – большой писец, — и передёрнул плечами. — Холодно стало. Давай форточки закрывать.
И мы принялись бегать по залам. А потом прошли на камбуз погреться чайком с бутербродами. Дядя Вова пил вприкуску с комковым сахаром, чем только вызывал аппетит.
—Одна ложь порождает другую, — я продолжил разговор.
—Справедливости нет: на том стоял, стоит и будет стоять белый свет. Пора уж запомнить, принять как должный факт, и просто жить с этим знанием, — недовольно буркнул Пронин. — Не получится всю жизнь пройти по прямой дороге.
—Всякая кривая короче прямой, ведущей мимо начальства, — вспомнился мне статус из социальной сети.
— Не в тему, но тоже правильные слова,— согласилсяMister.
— А у вас был личный конфликт с Минотавром? — я высказал предположение и не ошибся.
— Был. Тогда он в МИШЛЕН устроил шикарный банкет по поводу своего перевода в министерство. Гуляло половина посёлка, и меня нелёгкая занесла. А уже был «под мухой». И мой тост испортил ему торжество. Как сейчас помню его раскрасневшееся лицо, готовое треснуть поперёк, когда я сказал: «министры падают как бутерброды: обычно лицом в грязь».
Глава 80. Долгая дорога домой
Рабочий день закончился. Мы вышли на крыльцо и в унисон громко вдохнули морозный воздух. Погода наладилась, потеплело, ветер стих. Одним словом: лепота!
— Перекусим? — предложил дядя Вова. — Ты уже достаточно долго живёшь тут, а в чебуречной, наверняка, не был.
— Чебуречная? — я искренне удивился. Даже слухи до меня не доходили. — Пошли!
Сразу захотелось заточить большой, жирный чебурек с сочным мясом, луком и перцем.
Мы пошли в противоположную сторону от центра и завернули в какой-то маленький, тёмный переулок. И только вывеска на простой избе разбавляла эту тьму неоновым светом: «Мясо в тесте. Чебурек. Самса. Кыштый».
— Не раскатывай губу. Это лишь обёртка. Тут только чебуреки и пиво. Правда, пиво очень разнообразное, хотя, наверняка, варили по одному химическому рецепту.
Пиво взяли импортное в баночках, хоть маленькая надежда, что напиток настоящий. Чебуреки были большими, сочными и вкусными, как и хотелось. Даже передумал пошутить про мясо: мяукало оно или гавкало.
— Значит, ты твёрдо решил насчёт подлога? — вот для чего Пронька затащил меня сюда.
— Бесповоротно.
— Понимаю, у тебя же принципы. Но знание некоторых принципов легко компенсирует незнание некоторых фактов.
— Красиво говорите, Владимир Кузьмич. Мы потому так много говорим, что не умеем выражаться? — я иронично улыбнулся.
— Моя речь бывает блестящей, но чаще она – с матовым покрытием.
Мы улыбнулись друг другу, оценивая шутки, и продолжили скромный, холостяцкий ужин. В харчевне народу кроме нас никого не было, но посетители приходили часто. Брали в основном пиво на вынос. Что говорить, выбор пенного напитка был очень богатым. Заглянул и мой старый знакомый.
—Фортуна улыбается, когда мужик напивается!
— Ты чего, Кеша, опять? — хозяин удивился. — Что взялся-то? На кого глядя?
—Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на здоровый образ жизни, — сегодня его речь абсурдностью не страдала. — Ящик полторашек и десять чебуреков. — На нас он даже внимания не обратил, за что я мысленно поблагодарил всевышнего.
Пока чебуреки грелись в микроволновке, хозяин выставил на прилавок батарею пластиковых бутылок.
— Ты, слава богу, уходишь или, не дай бог, остаёшься?— ровным голосом поинтересовался он у Иннокентия.
Я улыбнулся тонкому юмору, а вот Кеша этого не заметил:
—Уходя гасите всех, — он всё-таки вернулся! Дождался чебуреков, забрал пиво и, не прощаясь, ушёл. Хозяин облегчённо громко выдохнул.
А мы заказали ещё по одному и продолжили красноречиво молчать.
— А почему? Сам говорил, что неплохо бы иметь такую страховку, — дядя Вова не унимался, вновь возвращаясь к разговору.
— А у нас и так всё хорошо. Все проверки не выявили серьёзных нарушений. А это филькина грамота – не так страховка, как тяжёлый камень на душе. И вас я искренне прошу: ничего не предпринимайте.
— Ну, да,— кивнул головой Пронин. — Не рассказывай о том, что задумал: не бывает успеха у замысла, если он открыт другому человеку.
— Вы лучше скажите, почему стерпели такое унижение со стороны Минотавра? Это на вас абсолютно не похоже.
— Собирался уже, но в последний момент вспомнил, что он всё-таки взял меня на работу. А вдруг уволит? А я только жить по-человечески начал. Даже на ремонт дома откладываю.
—Плохие люди будут жить долго и счастливо, — грустно подвёл я итог.
Глава 81. Капельки воды
День за днём, декада за декадой бродим по шею в тоскливых мелочах. Словно капельки воды, так однозвучны мои дни. Дом – музей – свидание с Ульяной – дом. Ничего существенного не происходит. Жизнь словно замерла, взяла паузу. А затишье, как известно, бывает перед бурей. Но я упорно гоню смурые мысли, наслаждаясь покоем рутинных дел и забот.
В последнее время мы загорелись идеей делать экскурсии за стенами музея. Разработали маршрут: сначала к развалинам усадьбы Засекиных, а потом пешим ходом к уголку Суоми. Усадьбу, конечно же, надо будет огородить по всему периметру. Врыть столбики, натянуть цепи. Обкашивать придётся, чтобы туристы могли сфотографировать останки былой красоты. А вот на озере мы запланировали более масштабные и затратные дела.
Домик с открытой верандой на берегу, где уставшие туристы могут отдохнуть, попить чай с местными пирогами. А также плавучие беседки. Я видел такие сооружения в детстве, когда с родителями ездили в гости в Узбекистан. Сейчас не вспомню название озера, но детские впечатления до сих пор не утратили яркость и сочность. Вместе с Mister Пронькой клеили макет. Увлекательное, скажу вам, это занятие. Иногда к нам присоединялась Ульяна. Наша идея ей пришлась по душе. Оказывается, она увлекалась этим в детстве, и развалины усадьбы получились такими реалистичными, что просто не хватало слов. А вот дяде Вове порой не хватало усидчивости и терпения, тогда он заявлял:
—Не могу стоять, пока другие работают, пойду, полежу, — а уж с дивана давать советы и подсказки у него получалось всегда на «отлично».
Наконец-то, макет приобрёл окончательный вид. Получился просто замечательным. На душе царил праздник удовлетворения от собственного таланта. Пронин тут же всё сфотографировал и произвёл съемку.
— Отошлю сегодня же Петруччо. Пусть выложит на сайт. Может там и спонсор найдётся. Да и начальство будет в курсе наших наполеоновских планов.
— А мне кажется, что ему всё равно. Наше начальство с большой буквы «Х», — я не питал никаких иллюзий.
—Не ругай плохого начальника, придёт ещё хуже, — ответил Mister. — Такова закономерность. Надо довольствоваться тем, что имеем. А то придёт человек из народа, так и ему жить красиво захочется. Опять воровать, опять бюджет пилить. Богатый же уже наелся.
—Они сытости не знают, — возразил я и передёрнул плечами. — Неприятно даже думать об этом. Чёрные, грязные души, как пепельницы.
—Думают те, кому нечего делать, а у нас работы непочатый край. Но это завтра. До конца рабочего дня ещё сорок минут. Успеем чаю с пряниками попить. Как-то уж совсем грустно, когда день всухую пролетает.
— А меня угостите вашим знаменитым чаем? — в зале неожиданно появился Ефим Аронович.
—За мой счёт – за твои деньги, — пошутил дядя Вова.
Но гостью было совсем не до юмора. Он грозно глянул на Проньку и буркнул со злостью:
—Ты лох, и мне весьма приятно!
Я совсем не ожидал от весьма образованного джентльмена такого оборота речи и растерялся, но Пронин видимо знал, что Цукерман вовсе не интеллигентная личность:
—Не тронь мою тонкую иронию своими грубыми извилинами.
— Брейк! — вскрикнул я и встал между мужчинами.
Дядя Вова первый отошёл, проворчал что-то про чай и удалился. Ефим Аронович проводил его ироничным взглядом, потом обратился ко мне:
— Если ждать перемены к лучшему, то времени утечёт слишком много. А Розочке не терпится уехать в Израиль. Запилила меня, а я никак не могу расстаться со своей коллекцией. Вы не передумали купить у меня сигаретные пачки?
— Увы! — я развёл руками. — И денег нет, и курить я не начал. Извините.
Глава 82. Женился, но не умер
— Сонька звонил, они с Семёном вырезали маску нового Божества, — Mister Пронька заглянул в кабинет. — Пойду, схожу.
— Хорошо, — я оторвался от очередного отчёта и тяжело вздохнул. Бумажная работа меня просто выбивала из седла.
— Здравствуйте, Волька ибн Кузя, — услышал я приятный женский голос. Пронин что-то пробурчал в ответ. — Можно? — на пороге появилась Мартемьянова. Крёстная мама Ульяны, с которой я мимолётно познакомился на Новый год.
—Здравствуйте, Анастасия Константиновна, — я поднялся навстречу, скрывая улыбку. Сразу вспомнил слова Иван Ивановича, который называл куму коротко: АКМ-74, что расшифровывалось не иначе как Анастасия Константиновна Мартемьянова, 74 года рождения.
— Я к тебе с серьёзным разговором, — женщина присела на краешек дивана. — Ты, наверное, заешь, что я работаю в ЗАГСе? И у меня горит план. Квартальный план, а я так рассчитывала на премию, — для убедительности она тяжко вздохнула.
— И у вас имеется план? Эти пережитки социализма? — удивился я.
— А как же? Ладно, у нас, вот в больнице сплошной бардак. Они даже всех знакомых и родственников по бумагам проводят, якобы те проходили лечение.
— А чем я вам могу помочь? Помереть раньше времени? — я глупо пошутил.
— Ну, зачем так мрачно? — натянуто улыбнулась АКМ. — Вам надо сегодня же расписаться с Ульяной. Чего вы тянете? Вон какое шикарное кольцо ты ей подарил. Или сомневаешься в крестнице? Есть отличный способ: хочешь узнать недостатки девушки, похвали её перед подругами. Но уверяю, что все подружки будут петь только дифирамбы. А вот жениться надо обязательно. Ведь кто-то должен тратить твои деньги.
— Уля хочет свадьбу отгулять в августе. Тепло, светло, обилие овощей и фруктов. Насекомых почти нет.
— Ну, это вряд ли. Гинеколог ясно дал понять: быть скорой свадьбе. Ой! — она прикрыла рот ладошкой. — Ты, наверное, не в курсе. Извини.
Осознание великого счастья медленно заполняло каждую клеточку тела. Простоватая, глупая улыбка расплылась на моём лице.
— Это правда?
— Собирайся. Ульяна уже в ЗАГСе меня ждёт. Истомилась, наверное, вся в недоумении.
Уля прогуливалась около Дворца бракосочетания. Увидела меня и искренне удивилась. Я бросился к ней и нежно прижал к груди. Прошептал тихо на ушко:
— Спасибо.
Тут Ульяна увидела крёстную маму, которая едва поспевала за мной, и всё поняла.
— Ты рад?
— Безумно.
— Паспорта с собой? — Анастасия Константиновна отдышалась. — Сейчас я вас распишу.
— Тётя Настя?! — изумилась Уля. — Это как?
Тётя ничего не ответила и буквально под руки провела нас в зал.
— Быстро и надёжно. Это у вас, молодых, правило: захотели – нашли время, не захотели – нашли причину. Давайте паспорта.
И мы смирились. Пока она что-то там заполняла, мы с Ульяной смотрели друг другу в глаза.
— Я люблю тебя. I love you. Te amo. Je t’aime. Ich liebe dich, — прошептал я признание на пяти языках. Уля только растерянно мило улыбалась.
— Согласны ли вы жить серой, шаблонной жизнью, ограничить свой круг общения в угоду эгоизму партнёра и быть вместе даже тогда, когда вас будет тошнить друг от друга?
Если «да» – поцелуйтесь и распишитесь.
Такое бракосочетание можно было смело заносить в Книгу рекордов Гиннесса.
Глава 83. Смутное время
Пока я шёл на работу, то всё думал, как пафосно и торжественно поведать дяде Вове новость о своей внезапной и скоропалительной женитьбе. Но, застав Mister Проньку за раскладыванием на витрину сигаретных и папиросных пачек, забыл обо всём.
— Неужели Цукерман всё-таки подарил свою коллекцию родному посёлку?
— Ага, — горько усмехнулся Пронин. — Ничто не даётся нам так дёшево, как хочется. Не будет у меня ремонта.
— Да вы с ума сошли! — вскрикнул я.— Зачем?
—Лучше один раз вовремя, чем два раза неправильно, — буркнул Mister и продолжил работу.
Пока я собирался мыслями, в музей ввалился инспектор пожарной безопасности.
— Это снова я. Здравствуйте.
— Опять? — настроение катастрофически падало куда-то в район плинтуса.
— По сучьему велению? — иронично улыбнулся дядя Вова.
— А то! Не по моему же хотению. И что писать-то? Знаю же, что у вас всё в порядке.
— Так и пиши, Степаныч, — удивлённо отреагировал Пронин.
— Не могу, — широко развёл руками инспектор. — Директиву сверху спустили. Закроют вас всё равно. На пару-тройку месяцев, но закроют. Там следом и СЭС, и налоговик шлёпают. Так что ваше счастье нервно курит за углом.
Я буквально взвыл подбитой собакой. Mister Пронька нервно затеребил затылок.
— Аудиторская проверка грядёт? Понятно. Пока будут пилить бюджет, нас тихонько отодвинут в сторонку. Таково моё мнение, а если оно вам не нравится, то у меня есть другое. Не литературное.
В музей вошли инспектора, во главе которых гордо вышагивал Фомушкин в отличном настроении, которое он и не пытался даже скрывать:
—А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! — и не по чину рассмеялся.
— За коим хреном ты явился? — разозлился дядя Вова. — Шелудивый копираст.
—Везучий случай! — Антон Викентьевич не захотел услышать оскорбление. — Я – представитель общественности. Меня прислала администрация следить за порядком и законностью.
— Вот и сиди в сторонке, — от бессилья дядя Вова как-то резко спал с лица. — А если ты начнёшь наглеть – я буду грубить.
— Может Иван Ивановичу позвонить? У него юрист грамотный, — я рассуждал вслух сам с собой.
—Не спеши, а то успеешь! — усмехнулся Фомушкин, упиваясь ситуацией.
— Мне необходимо проверить квартальный отчёт, — в разговор вмешался Игорь, налоговой инспектор, от которого снова пахло крепким перегаром.
— Пройдёмте в кабинет, — я выразительно глянул на дядю Вову, опасаясь, что он в гневе не наговорил себе на статью. Он меня прекрасно понял и посмотрел на сотрудника СЭС.
— А мы с вами спустимся в подвал. Вдруг нам повезет, и мы мышку увидим, — с нескрываемым сарказмом сказал он.
Игорь с порога заявил:
—Все думают только о себе! Лишь я думаю только обо мне.
— О чём это вы?
— По большому счёту, мне не нужен отчёт. Всё равно в понедельник к вам пришлют аудиторскую проверку. Мне бы опохмелиться, — вид у него ничего, кроме жалости, не вызывал. Я достал из сейфа бутылку настойки и налил полный стакан. Он перекрестил посуду и прошептал:
— Испарись сивуха, останься чистый спирт.
Вечером Иван Иванович окончательно меня «добил». Министерство культуры действует в рамках законодательства. Нам остаётся только молиться и ждать.
Глава 84. На хаусботе
Проверка затягивалась по непонятным причинам. А слухи по посёлку ползли одна мрачнее другой, но схожесть всё же присутствовала: мне не дадут работать в музее. Не говоря уже про Mister Проньку. Вынужденное безделье загоняло в полную апатию. И когда я был уже готов сорваться в нервный срыв, мне позвонил старый приятель. Словно почувствовал, что самое время кинуть спасательный круг. Я поспешил поделиться новостью с Ульяной, которая тоже находилась в подавленном состоянии. И токсикоз мучил, и моё настроение не внушало оптимизм.
— Друг предложил пожить у него на хаусботе. Это такой дом на воде. На побережье Чёрного моря. Да, покупаться не получится, холодно ещё. Но сменить обстановку, подышать морским воздухом, набраться свежими впечатлениями нам просто жизненно необходимо.
К удивлению, Уля мгновенно согласилась и внесла предложение:
— Давай и дядю Вову возьмём. В последнее время он так сильно сдал. Не пьёт, а выглядит ужасно. Собака умерла, с работой непонятно. Да ещё последние деньги отдал за коллекцию Цукермана.
— Хорошо, — я согласился, ещё раз отмечая её чуткость и доброту. — Глядя на тебя, мне остаётся только порадоваться за себя.
Она лишь улыбнулась:
— Жить ради самого себя – значит быть никем.
Хаусбот был просто великолепным. На нижней палубе находились кухня, спальные каюты, столовая, уборная. Интернет, телевизор, небольшая библиотека. На верней палубе – бассейн, шезлонги, площадка для танцев и развлечений. Ульяна увлеклась кулинарией и закармливала нас с дядей Вовой экзотическими блюдами кухонь мира. Я работал над своей книгой, приводя в порядок дневники, заметки, мысли, выстраивая гармоничную фабулу. Сам Mister Пронька всё время проводил на верхней палубе. Сидел в шезлонге в шикарном сомбреро, перелистывал книги и безрезультатно следил за удочками. А вечерами мы все собирались на палубе, чтобы в тишине полюбоваться потрясающим зрелищем – закатом. Огненное солнце медленно опускалось в море, закрашивая и облака, и поверхность воды во все оттенки красного цвета.
—Люди готовы аплодировать фейерверку, но не восходу и не закату солнца, — грустно заметил Пронин.
— Вы что-то совсем раскисли, Владимир Кузьмич, — сказала Ульяна.
— Долгая жизнь – лишние слёзы, — отозвался Пронин, но тут же взбодрился. — Ничего подобного, мы ещё повоюем. Есть ещё шары в шароварах. Ой, прости, дочка!
С утра позвонил Иван Иванович:
— Еле дозвонился до вас. Давайте приезжайте. Тут очень интересные дела закрутились. Замминистра попал под следствие, на него завели уголовное дело. В прокуратуру пришло письмо-жалоба от покойной Олимпиады Панкратьевны насчёт украденной иконы. Проверку музея тут же свернули, тебя восстановили в должности. Чудны дела твои, Господи! Выезжайте в срочном порядке. Так там Ульяна?
Но я уже отключился. Медленно усваивал информацию. Ай да Пронька! Ай да Кузькин сын! Отправил-таки поддельную жалобу, запустил маховик. Я поспешил в его каюту, но не застал, да и постель была даже не разобрана. На кухне и в столовой – тоже никого. Я поднялся на верхнюю палубу. Так и есть, Mister Пронька уже сидел на своём излюбленном месте.
— Дядя Вова, это как понимать? Вы всё-таки не послушали моего совета и поступили по своему, — я громко ворчал, направляясь к нему. По тому, как он не отреагировал на моё шумное появление. Но только я глянул на него, как меня пронзила реальность. Одного взгляда хватило, чтобы понять: дядя Вова умер.
«Смысл жизни – в красивой смерти»— сразу вспомнилась его присказка.
Глава 85. Избавление от зол
Возвращать привычный ритм работы оказалось не таким уж и лёгким занятием. Тем более, когда ты не чувствуешь рядом не всегда трезвое дыхание своего напарника и единомышленника. Музей показался мне каким-то пустым, холодным и унылым. Аудиторы передали мне все материалы, инвентаризацию, извинились и тихо укатили. Я остался в полном одиночестве. Заварил чай и вышел на улицу, присел на скамейку. Над головой, в кудрявой кроне берёзы заливалась какая-то птаха, навевая грустные воспоминания. Похороны дяди Вовы и поминальный обед прошли на высоком уровне, организацию которых взял на себя Иван Иванович. Народу было очень много. Говорили такие хорошие слова, что невольно выжимали слёзы. Только иногда хотелось просто встать и спросить: а где раньше были вы? Кому нужны посмертные награды? Кто-то коротко и объёмно выразился: жизнь у него была сложная, зато смерть простая. Вот и всё.
Я так погрузился в себя, что не слышал, как подъехал Иван Иванович. И вздрогнул от его прикосновение руки.
— Сидим?
— Сижу, — выдохнул я. — Набираюсь вдохновения. Энтузиазма вообще нет никакого. Столько работы накопилось, что не знаю, за что и браться.
— Гора не кажется неприступной, если смотреть с её вершины.
— А надо?
—Работа избавляет нас от трёх величайших зол: скуки, порока, нужды. Так говорил Вальтер. В твоём случае – от грустных мыслей.
Я только сейчас заметил два ящика, которые принёс собой тесть.
— А это что?
— Твои работники-кустари масок нарезали. Что за удивление? Я им спуска не давал. Работали в прежнем режиме. Так что начинай реализовывать, никого и ничего не боясь. Ты теперь сам себе Петлюра! Давай, бери себя в руки. Жизнь продолжается. — Он по-родственному похлопал по плечу и уехал.
Я вернулся в музей. Но не успел распаковать ящик, как звякнул колокольчик, оповещая меня о посетителе. Пришлось выйти в зал.
— Здравствуйте, — мужчина протянул руку и представился.
Но я запомнил только то, что он нотариус. Удивился, переспросил:
— Нотариус?
— Да. Я пришёл ознакомить вас с завещанием Пронина Владимира Кузьмича. Да-да, Mister Пронька перед поездкой на юг составил завещание, — он тяжело вздохнул. — Словно предчувствовал.
— Проймёмте в кабинет.
Дядя Вова сделал меня единственным наследником. Земельный участок с садом и огородом, дом, винный погреб с коллекцией вин и настоек. Компьютер, коллекция головных уборов и кот Кондратий.
— Вы можете уже сейчас вселяться. Иначе дом начнут разбирать, вино растащат. Сад требует ухода, а земля не терпит пустоты.
К моему большому удивлению, Ульяна приняла эту новость «на ура».
— Мы переезжаем. Наймём бригаду для ремонта, командовать парадом буду я! Удивлён? Но я же прекрасно понимаю, как ты себя скованно и неуверенно чувствуешь в этом особняке.
— Ты у меня просто чудо. Тебя нужно было Василисой назвать. Мудрая больно.
— Кстати, — она широко улыбнулась и протянула мне снимок. — Я была сегодня на УЗИ. У нас с тобой будет девочка.
— Арина Родионовна!— взвизгнул от радости. Именно о дочери я и мечтал.
— Вот ещё! — тут же осадила меня Ульяна. — Ты даёшь нашей дочери отчество и фамилию, а вот имя я выберу сама.
И спорить с ней совсем не хотелось.
Глава 86. А напоследок я скажу
Жизнь налаживалась большими семимильными шагами. Крутился белкой в колесе, хватаясь то за одно, то за второе. Везде хотел успеть, нервничал. Устроил с помощью учеников генеральную уборку. Привёл в порядок бухгалтерию. Уплотнил экспонаты, чтобы поместить большую коллекцию головных уборов от дяди Вовы. Возобновил продажу сувениров: масок, открыток, лаптей. Обзвонил все учебные учреждения с сообщением, что музей снова функционирует и проводит экскурсии. Петруччо тоже обновил сайт, добавляя новых красок и оптимизма. Трудно было без помощника, но я пока даже в мыслях не искал замену Пронину. Потому и обрадовался безмерно, когда приехал на недельку Петя.
— Визжать и плакать! — выразил он свои эмоции, разглядывая новую витрину. Потом провёл рукой по рамке с фотографией Пронина и вздохнул. — Всё великое земное разлетается как дым. — Но уже через мгновение передо мной вновь стоял весёлый, беззаботный молодой человек, с широкой улыбкой и открытой душой.
— Готов к труду и обороне! Помощь нужна?
— Обязательно. Пошли в кабинет, чай попьём, фронт работы наметим. Займись-ка ты компьютером дяди Вовы. Может, что-нибудь интересное выудишь.
— О! Эта работа по мне, — довольно улыбнулся Петруччо.
Я обрабатывал заявки на предстоящие экскурсии, а Петя щёлкал по клавиатуре и комментировал вслух всё то, что видел на мониторе.
— Папка «Виноделие». Ого, да тут около сотни рецептов настоек с пошаговой инструкцией и даже фотографиями. Знаете, это очень похоже на книгу.
Я задумался на пару минут, пока не созрела до конца навеянная идея:
— А что! Всё может быть. Накопим деньжат и выпустим в память книгу «Домашнее виноделие». Тем более, это сейчас очень модно.
— Так, — продолжил Петя. — «Рассказы и новеллы». И тут файлов пятьдесят. Тоже почти готовый сборник прозы.
— И это возьмём на карандаш. Хотя тут сложнее: и корректировщик нужен, и верстальщик. Но всё в жизни возможно. Мечты становятся реальностью, когда мысли превращаются в действия.
— А вот рисунок надгробного памятника, — голос подростка дрогнул. — Дядя Вова хотел бы видеть на памятнике: лист бумаги, перо, чернильницу и строки Владимира Невского: «Не жди меня. Мне нет возврата. К тебе я больше не вернусь».
Комментировать не стали, понимая, что это надо будет обязательно исполнить. Некоторое время в кабинете висела тишина, нарушаемая лишь стуком клавиш.
— А вот и закодированная папка. Ничего, и не такие пароли взламывали, — азарт заблестел в глазах Пети. Вызов был принят и завершился победоносной улыбкой. — Сырники, какие-то! — разочарованно произнёс он.
— Что? — я подскочил на месте. — А ну-ка перешли мне папку.
Это было полное собрание эпиграмм. С помощью техники быстрого чтения я пробежал по всему тексту. Бросило в жар, краска залила лицо. Я понял одно:
— А это опубликовать можно будет только лет через пятьдесят, когда не останется в живых ни одного героя эпиграмм. Иначе и памятник подвергнется вандализму. Да, творчество состоит в том, чтобы позволить себе совершать ошибки.
—Если нельзя, но очень хочется, то можно.
Я покачал головой:
— Нет.
— А вот и скрытый файл. Называется «А напоследок я скажу». Так, открываем и…видим хокку.
Желаю всем без исключенья
Просто за «спасибо»
Жизнь со вкусом благодать.