В агентстве находилась только Фая. Она стояла около распахнутого окна, пила маленькими глоточками кофе и любовалась видом на город. А в нем царствовала золотая осень, которая в этом году выдалась удивительно теплой и сухой.
Женя появился очень тихо. Подошел и обнял ее. Фая от неожиданности едва не выронила бокал из рук.
— Женя, — прошептала она и съежилась. От его горячего дыхания на своей шее у нее «мурашки» пробежали по всему телу.
— Ты почему меня не разбудила?
— Ты сладко спал.
— Сегодня, между прочим, праздник.
— Какой?
— Покров.
— И что? — она не без труда обернулась в его цепких объятиях и теперь оказалась к нему лицом. Женя тут же воспользовался этим и жадно припал к ее аппетитным губам.
— Женя, — она отстранилась, — вдруг кто зайдет. Кофе будешь?
— Обязательно. — Он опустил девушку и прошел на свое рабочее место. — А где у нас шахматист?
— Ушел по работе, — ответила громко Фая из приемной комнаты. — Кстати, а к чему ты вдруг вспомнил о празднике? — через мгновение она вошла в кабинет с чашкой кофе, от которого шел дурманящий аромат.
— Придет Покрова – заревет девка, как корова, — ответил Женя чем-то из фольклора.
— Почему? — не поняла Фая.
— Замуж хочется. Свадьбы в это время справляли на Руси. — Он отхлебнул кофе и от удовольствия замурлыкал.
Фая смутилась от этих слов и щечки ее нежно так порозовели.
— Давай поженимся, — просто и как-то обыденно предложил Женя.
— Зачем? — она немного была обижена. И сердце и душа ждали романтики в широком ее понимании, с элементами таинства и загадочности.
— Как зачем? — Женя не замечал ее вмиг испортившегося настроения и гнул свою линию.
— Мы и так живем вместе, — тихо ответила она.
— Ну, мы, скажем так, живем не совсем вместе. Ходим друг к другу в гости, с ночевкой. А я хочу, чтобы мы жили под одной крышей постоянно. Я каждое утро хочу видеть, как ты просыпаешься.
— Ты делаешь мне предложение? — разочарование уже нельзя было скрыть.
— Да. — Лужин оставался слеп.
— Хорошо, я подумаю.
— Подумаю? — опешил он. — А что, ответ может быть и отрицательным?
— Все возможно.
От продолжения неприятного для девушки разговора спас Сава, который в обычной своей манере шумно ввалился в офис.
— О! Шеф, привет.
— Привет.
Сава плюхнулся за свой рабочий стол и включил компьютер.
— Пойду, подготовлю сводку, — вспомнила вдруг Фая и ушла в приемную, прикрыв за собой дверь.
— Что за дело? — поинтересовался Лужин.
— Долго спите, — с иронией ответил Сава. — Сейчас я все занесу, проанализирую и введу тебя в курс дела.
— Я успею выкурить сигару?
— Обязательно.
Лужин не спеша произвел ритуал раскуривания сигары, откинулся на спинку офисного стула и стал просматривать свежие газеты. Начал, как всегда, с криминальной хроники, но ничего интересного там не обнаружил. Мелкие кражи, одно убийство на бытовой почве, угоны автомашин. В городе наступило относительное спокойствие. Возможно, это было затишье перед бурей.
— Итак, — Сава оторвался от монитора.
— Итак? — Женя отбросил газету.
— Сегодня к нам с утра пришел представитель коммерческого банка «Нео».
— Нео?
— Да. Мы уже сталкивались с ним, когда в обменном пункте от этого банка работала очень интересная дамочка.
— Да, да, вспомнил. Грабили они с подельником богатых клиентов.
— Так вот, Шубин Сергей Иванович, один из заместителей банка, обратился именно к нам, вспоминая нашу работу сплошными восхитительными словами и эпитетами.
— Дальше, — осадил сотрудника Женя.
— Дело у него деликатное. И заключается оно в следующем, — он театрально помолчал, а потом вдруг резко сменил тему: — А вы что, с Фаечкой поссорились?
— Нет, — опешил Лужин, — с чего ты взял?
— Мне показалось, что когда я вошел, то в воздухе пахло ссорой.
— Креститься надо.
— И Фая ушла, хотя сводку она подготовила спозаранку.
Женя бросил на друга недоуменный взгляд и направился в приемную. Она была пуста, лишь на столе одиноко лежал лист бумаги. Женя прочитал короткую записку:
«Я поехала в деревню к маме.
Она звонила. Что-то срочно. Ф».
Хотя тон и был полуофициальный, но далеко не теплый. «Обиделась, — догадался Женя. — Но на что? Неужели на то, что я сделал ей предложение?»
— Она уехала в деревню. Что-то там, у родителей, на даче случилось, — сообщил он, вернувшись в кабинет и помахивая запиской.
— А что именно?
— Не знаю.
Сава внимательно глянул на друга и сказал:
— Если ты чем-то обидел Фаечку, то я тебе голову сверну. Я тебе говорю не как твой подчиненный, а как старый друг и товарищ.
— Да брось ты, — отмахнулся Женя. — С чего ты делаешь такие выводы. У нас все хорошо. — Он хотел даже добавить, что дело вообще движется к свадьбе, но не решился, вспомнив, как холодно Фая отреагировала на его предложение.
— Как знаешь.
— И вообще, — начал сердиться Лужин, сам чувствуя неприятный осадок в груди, — давай о деле.
Сава покачал головой и продолжил:
— Так вот, этот Шубин установил одну неприятную закономерность. Каждый месяц вот уже в течение полугода при отчетности в хранилище банка обнаруживается пятьсот фальшивых евро. Пять банкнот по номиналу в сто евро.
— Ежемесячно?
— Да.
— Интересно.
— Вот именно. Хотя ни разу за это время ни кассиры, ни работники обменных пунктов не поднимали тревогу. Не было сигналов, что кто-то пытается обменять фальшивую купюру в банке.
— То есть получается.
— То есть, получается, — перебил начальство Сава, пытаясь самостоятельно сделать вывод, — что кто-то из работников банка работает ахти как плохо, не всегда проверяя банкноты на вшивость. Вот Шубин и ставит перед нами задачу: найти нерадивого сотрудника. Сами они никак не могут его обнаружить, даже их хваленая служба безопасности сдалась.
— И много таких сотрудников?
— Три кассира в самом банке, плюс десять работников в обменниках.
— Итого тринадцать, чертова дюжина.
— Ага. Я тут составил полный список. Фамилия, адреса, семейное положение. Только вот ума не приложу, как их проверять на профессиональную состоятельность? Каждый ведь может и ошибиться. Не ошибается лишь тот, кто не работает.
— Это точно, — ответил Женя, погружаясь в раздумья.
— Я взял одну купюру. Вот, сравни. — Сава положил перед Евгением две купюры в сто евро. — Согласись, что очень трудно не заметить разницы. Хотя «липа» и сделана на цветном ксероксе, но уж больно кидается в глаза.
— Согласен. Знаешь, нужно быть совсем халатным, чтобы пропустить такую бумагу.
— И что все это значит?
— Вывод напрашивается сам собой: их специально пропускали.
— Ну, ты и загнул! Я тут сделал распечатку с их документов об изъятии фальшивых купюр.
— И что там интересного?
— Фальшивки в течение полугода, конечно, поступали, но это были, в основном, доллары и рубли. Это раз. Два: по каждому эпизоду была привлечена милиция и так далее, и тому подобное. А вот евро обнаруживали лишь в конце месяца, когда в самом банке производится ревизия денежных средств.
— Это еще раз доказывает жизнеспособность моей версии: все кассиры профессионалы и способны отличить фальшивку, но при этом почему-то тревоги не поднимают.
Сава прошелся по кабинету, чего-то бормоча под нос и почесывая затылок.
— Это что же тогда получается? Сотрудников обменных пунктов мы отметаем, так? И что? Некий кассир при сдаче выручки в хранилище банка подменивает настоящие евро на «липу»?
— Получается так.
— Значит, кассир в доме имеет цветной ксерокс.
— Или связан с теми, кто имеет.
— Что будем предпринимать?
— Не знаю. Честно, не знаю, — развел руками Лужин. — За руку тут поймать очень трудно. Тем более что они, злоумышленники, могут и затаиться. А вот Шубина поставить в известность необходимо. А почему они при взносе выручки в хранилище еще раз не проверяют купюры на подлинность? Бардак какой-то.
— Сейчас я позвоню Шубину и приглашу на встречу.
— Давай. – Сам Женя набрал на мобильнике номер Фаи. Вызов шел, но она не отвечала. «Обиделась», — еще раз резануло по сердцу. Он искал причину, но не находил.
— Сейчас он будет, — сообщил Сава.
— Наверняка, он думает, что мы готовы назвать имя преступника, — усмехнулся Женя.
— Знаешь, что это мне напоминает?
— Что?
— Шахматный этюд.
— О, Боже! Ты совсем помешался на своих шахматах.
— Там имеется один ход. Рокировка, называется. Король и тура меняются местами. Долго тебе объяснять. Так вот, кто-то занимается подобной рокировкой, подменивая купюры. И пополняя свой кошелек настоящими пятьсот евро в месяц.
— Сколько это в месяц?
— Ну, если по сегодняшнему курсу, это примерно семнадцать тысяч.
— А за полгода?
— Сто.
— Неплохая прибавка. Дай мне твой мобильник. Мой сдох.
Женя с мобильником вышел в приемную. На звонки от Савы у Фаи стояла иная мелодия, и потому она ответила:
— Да.
— Фая, — начал говорить Женя, но девушка его перебила:
— Алло, алло, у меня батарейка садится, — и отключилась.
Версия подтвердилась: Фая не хотела разговаривать с ним. На душе вмиг стало противно и муторно. Если бы еще знать причину, то была бы возможность исправить ситуацию. А так…
Приезд Шубина прервал невеселые думы сыщика. Сава взял инициативу в свои руки, видя, что шеф находится в каком-то абстрактном состоянии, и ввел банкира в суть мозговой работы. Женя отмалчивался, лишь наблюдая за клиентом. Тот оставался абсолютно спокойным.
— Понимаете, в конце каждого месяца проводится, как обычно, очень много операций. Да и наплыв наличности большой. Счетные машинки буквально не выключаются, а вот автоматы определения подлинности…, — он пожал плечами, — не все проверяется, если уж быть честным.
— Не все?
— Процентов пятьдесят.
— Понятно. А надо было хотя бы раз проверить все. Может, тогда дело бы и не дошло до найма частных сыщиков.
— А кассиры в курсе такого аврала? — влез в разговор Женя. — О том, что не все деньги проверяются на подлинность?
Шубин замялся, пожал плечами:
— Наверное… Да, — добавил уже уверенно. — А как же? Они же присутствуют при сдаче наличности.
— А кто производит приемку?
— Главный кассир нашего банка.
— Фамилия. Имя. Отчество?
Заминка была более яркой и продолжительной:
— Это моя жена. Шубина Ольга Ивановна. А причем тут она?
— Это так, для сведения, — улыбнулся Женя. — А кто вообще еще имеет доступ в хранилище?
— Ну, знаете ли! — возмутился банкир. — Так дело может далеко зайти. Мы же хотим просто вычислить нерадивого работника, и все! А вы тут лепите криминальную историю.
— И все же? — Лужин стоял на своем, и голос обрел жесткость и металл.
Шубин тяжело вздохнул, но все же ответил:
— Директор банка, я и моя жена.
Лужин откинулся на спинку стула и принялся раскуривать новую сигару. Больше в разговор Савы с клиентом он не вмешивался. А они совместно разработали план дальнейших действий, хотя он упирался лишь в единственный пункт: устроить в текущем месяце тщательную проверку всей наличности. После этого можно было найти халатного работника. Когда Шубин покинул их кабинет, Женя заговорил:
— Ни черта они не найдут. Даю голову на отсечение, что фальшивок в конце месяца не будет.
— Есть идея?
— Есть! — вскрикнул Женя, потому как только что сразу несколько удачных мыслей посетили его. Он вскочил со стула. — Сейчас я все проверю. А ты дозвонись до Фаи. И скажи, что надо срочно лететь в Москву.
— Москву?
— Да, — он потер переносицу. — Мне, наверное, придется поехать с ней. Операция начинается. — И ничего больше не добавив, он скоропалительно покинул офис.
Они собрались все вместе только в аэропорту, за полчаса до вылета. Фая выглядела чуточку растерянной, но виду, что между ними пролегла трещина, не показывала. Хотя поцелуй от любимого приняла с плохо скрываемой холодностью. Женя давал последние указания Саве:
— Мы вернемся через пару дней, а ты за это время, кровь из носу, собери полное досье на Шубину Ольгу Ивановну. Все, буквально до самых мелочей.
— Даже какой туалетной бумагой она пользуется? — пытался пошутить Сава.
— А это главное, — отпарировал на полном серьезе Женя.
Объявили рейс на столицу, и они распрощались.
— Ты введешь меня в курс дела? — уже в полете спросила Фая.
— Нет.
— Нет? Буду играть втемную?
— Да. Так будет естественней и правдоподобней. Шансы резко возрастут.
— Хорошо, — легко согласилась она.
Они оба сознательно не затрагивали тему взаимоотношений. Словно ничего между ними и не произошло. Ни в самолете, ни после, когда устраивались в престижную гостиницу. Фая, узнав, что Женя забронировал лишь двуместный номер, при обслуживающем персонале промолчала, и лишь оставшись вдвоем в шикарном номере, едко заметила:
— Надо было брать два одноместных номера, да и в гостинице не столь дорогого класса. Было бы намного экономичней.
— Это правило игры, и не стоит их нарушать. И заметь, что все расходы на эту командировку я выплачиваю из собственного кармана. Так что финансы агентства «ЛЕО» тут не потерпят урона.
— Очень благородно, — с издевкой обронила Фая. — Пожалуй, я приму душ. — Она демонстративно покинула комнату. В ней продолжала кипеть непонятная до конца обида на Евгения. Хотя, по большому счету, он ни в чем не был виноват. Но отсутствует в человеке романтика и загадочность. Не убивать же его за это? Может, и скорее всего, он никогда не читал любовных романов и не смотрел лирических мелодрам. И не в курсе об интимных ужинах при свечах, о шампанском в туфельках и обручальных кольцах на дне бокала. Она все это прекрасно понимала, но женское самолюбие было болезненно затронуто и преобладало над разумом. Когда она вернулась в комнату, то увидела на кровати шикарное вечернее платье от известного модельного дома.
— Что это? — удивилась она.
— Принесли мой заказ. Нам надо быть в ресторане сегодня вечером.
— Понятно, — она с чисто женским любопытством разглядывала платье. — Какая прелесть. Взял напрокат? Дорого?
Он оставил вопросы без внимания, взглянул на часы:
— Нам пора.
— Куда?
— В салон красоты «Афродита». Я записал тебя на 17 часов. Думаю, что часа два-три тебе хватит на прическу, маникюр, педикюр и прочее. Сейчас подойдет такси. Платье возьми с собой. Там и переоденешься. Я заеду за тобой в 19-30 и поедем в ресторан.
— Хорошо, — ответила Фая. — Значит, я должна сыграть роль светской дамы, не отягощенной финансовыми и бытовыми проблемами?
— При этом очень красивой.
— Это сложнее.
— Не скромничай.
Весь диалог проходил в холодных, а порой и едких тонах.
В фойе ресторана они остановились около огромного зеркала и всмотрелись в отражение. Фая была просто великолепной в прекрасном вечернем платье, с шикарной оригинальной прической. Да и сам Евгений преобразился до неузнаваемости, а ведь только сменил полустертую джинсовку на смокинг и галстук-бабочку. Они вовсе не походили на провинциалов. Их провели за столик в самом центре ресторана. Рядом крутился и суетился официант. Играла легкая негромкая музыка. Публика собиралась им подстать. Элита, знаменитости, мелькающие ежедневно на экранах телевизоров. Да, ресторан был не из простых. Наверняка, очень дорогой и востребованный.
— Блеск! — тихо с восхищением произнесла Фая, находясь в легкой эйфории от такой роскоши и антуража. Принесли шампанское и легкие закуски. Официант выразительно посмотрел на Женю, тот лишь незаметно кивнул головой, давая понять, что надо быть наготове и держать их столик в зоне особого внимания. Женя поднял бокал.
— За нас! — произнес он тост.
— За нас! — согласилась Фая. Впечатления наваливались на нее одно за другим, не давая ни минуты передышки.
— Во сколько же это тебе обошлось? — поинтересовалась она.
— Все мои сбережения.
— Результат, надеюсь, оправдает такие жертвы?
— Я тоже на это надеюсь. — Он слабо кивнул головой в сторону официанта. — Сейчас принесут горячее.
Через мгновение на столе появились серебряные тарелки под полусферами. И когда официант поднял их, Фая не удержалась и громко ахнула. На ее тарелке лежала открытая коробочка, а в ней – на черном бархате колечко. Золотое, с бриллиантом, колечко.
— Что это? — выдохнула она и посмотрела на Женю. В ее глазах было столько чистого и безмерного восхищения, изумления и теплоты, что хотелось просто плакать от умиления.
— Фаечка, — он взял ее ладошку в свои руки и, глядя прямо в глаза, сказал. — Будь моей женой.
— Я…. Ты…. — Она не находила слов.
— Ты согласна?
В уголках ее красивых глаз мелькнули слезинки.
— Да, — прошептала чуть слышно она.
Женя взял колечко и надел ей на палец. В это время музыка прекратилась, и к микрофону подошел работник ресторана:
— Леди и джентльмены! Дамы и господа! — зычным голосом он обратил всю публику во внимание. – Сегодня в нашем ресторане произошло знаменательное событие. Наши дорогие гости из небольшого городка N осчастливили его своим присутствием. И только что прекрасная, очаровательная девушка Фаина согласилась стать женой Евгения. Так поздравим же, друзья, этих счастливых и влюбленных!
В зале раздались дружные аплодисменты и крики восторга. Фая сидела оглушенная и смотрела широко открытыми глазами на Женю. А он встал, помог подняться ей, чтобы все присутствующие могли увидеть их. Крики «браво» и «горько» перемешивались с нескончаемыми аплодисментами и вспышками фотоаппаратов.
— А теперь для наших дорогих гостей прозвучит их любимая композиция. — Из динамиков полился чарующий голос Джо Дассена. Женя с Фаей закружились в медленном танце.
— Я люблю тебя, — прошептал он ей, читая в ее глазах полную взаимность.
Номер гостиницы к их приезду полностью преобразился. Горел камин и свечи, повсюду стояли корзины с благоухающими цветами. Маленький столик сервирован французским шампанским и фруктами.
— Я люблю тебя, — в который раз за вечер Женя признавался в своих чувствах, припадая к ее губам жарким поцелуем.
— Я люблю тебя, — как эхо повторяла она.
Через два дня они вернулись на родину. Сава их ожидал в офисе.
— Как дела?
— Как белка в колесе, — ответил он невпопад. — Собрал полное досье на Шубину О.И.. Только я никак не понимаю, причем здесь Москва? Разве следы фальшивомонетчиков уходят в столицу?
Женя и Фая переглянулись и слегка улыбнулись.
— Что-нибудь есть интересное?
— У Ольги Ивановны имеется молодой любовник. Она его и содержит, альфонса этого. Снимает квартиру, купила машину, гардероб обновила. Короче, полное обеспечение.
— Это уже что-то.
— Муж, естественно, не в курсе.
— Надо быть полным идиотом, чтобы не заметить такого огромного расхода средств бюджета семьи.
— Значит, он и не замечает, — сказала Фая, — а отсюда следует, что тратит она исключительно свои сбережения.
— Но неужели муж не знает о тайных сбережениях супруги? Да еще и в таких огромных размерах. Это вообще похоже на фантастику.
— А он и не знает.
— То есть?
— То есть: это Ольга Ивановна в конце каждого месяца, уже после неполной ревизии, подменивает в хранилище подлинные купюры фальшивыми.
— А ларчик просто открывался, — рассмеялась Фая.
— С этим тогда все ясно, — закивал головой Сава. — Но, черт меня раздери! Я не понимаю: причем тут Москва? Или подделки печатаются в златоглавой? Что? Ксерокса цветного, что ли, в нашем городишке не нашлось? Зачем такие транспортные расходы?
Женя с Фаей вновь переглянулись, и Фая не сдержалась, рассмеялась в голос.
— Ну? — грозно произнес Сава. — Колитесь!
— Просто я устроил себе и Фаечке небольшие каникулы. И в романтической обстановке сделал ей предложение.
Сава только сейчас заметил, как счастлива Фая.
— Ух, ты! — выдохнул он облегченно. — Это совсем меняет дело. Это много прощает вам, — и широко улыбнулся.