Мы удобно расположились на диване, и девушка тут же водрузила мне на колени свои ножки тридцатьшкольного размера. Я нажал ”Play”, и она жадными глазами впилась в экран. Она всё делала жадно. Говорила, дружила, жила.
Майя Владимировна работала секретарём городского суда, и её стол скорее напоминал пункт приёма макулатуры, чем рабочее место. Объём перерабатываемых ею документов ввергал меня в ужас. Я пару раз бывал у неё и видел этот бумажный Эверест. Но природная любовь к порядку и титаническая усидчивость сделали Майю незаменимым помощником. Не думаю, что ей нравилась работа. Скорее успокаивала. Вносила в её бестолковую внутреннюю жизнь иллюзию логики и дисциплины.
В своей параллельной реальности, никак не связанной с юриспруденцией, Майка писала стихи. Она не тешила себя пустыми надеждами о «великом поэтическом будущем», однако справедливо признавала за собой некоторую оригинальность и свойственный только ей стиль.
Едва доставая макушкой мне до груди, энергоёмкостью и энтузиазмом Майка могла переплюнуть любого.
Ни разу в жизни не сидела она ни на какой диете. Ела много и с удовольствием. И при этом обладала очень ладной фигуркой, хотя и несколько миниатюрной. На аккуратном, строго очерченном высокими скулами лице в обрамлении прямых каштановых волос царствовали огромные глазища. Два карих гипнотизёра. Маленький прямой носик со слегка хищными крыльями ноздрей говорил о спящем внутри буйном нраве.
Во Франции, в небольшом городке Севр, что в предместьях Парижа, располагается Международное бюро мер и весов. Помимо всего прочего, в его зданиях хранятся платиново-иридиевы эталоны килограмма и метра. Рядом с ними должен быть эталон улыбки. Улыбки Майи. Чтобы все человечество имело возможность сравнить свою улыбку с эталоном и устыдиться. Такая это была улыбка.
2
Я часто смотрю на своё отражение в зеркале. Часть моего мозга работает совершенно нормально. Этой частью я вполне адекватно осознаю: «Да. Это моё лицо. Это мои брови и глаза, мой нос и мои губы, мой лоб и мой подбородок. Так я выгляжу. Таким меня видят другие. Это и есть я». Но другая часть только тихо посмеивается из своего тёмного, холодного закутка. Тогда я начинаю сомневаться — а моё ли это лицо? И отчётливо понимаю — конечно, нет.
Представьте себя голого в примерочной. Какой-то безликий продавец подаёт через шторку вешалки. На них одежда. Всё, что полагается: трусы, носки, брюки, сорочка, свитер.
«Одеваемся. Молча. Без возражений», – слышите вы приказной тон. Вы наряжаетесь. Вся одежда вашего размера. Идеально сидит. Как влитая. Вот только вам не нравится цвет брюк. И рубашку вы хотели не в полоску, а в мелкую клетку. И свитера-то вы любите не с круглыми вырезами, а с треугольными. Вы смотрите на себя и думаете: «Нет. Не моё». Но сделать ничего нельзя. Продавец неумолим. Да и нет его нигде.
Вы выходите на улицу, и все видят вас таким. Надо бы крикнуть, чтобы знали: «Это всё не моё. Я не такой. Мне всучили. Я не выбирал». Но разве кто поймёт? Конечно, нет.
И вы ходите по улицам в чужом выборе. Он ни на гран не соответствует тому, что у вас внутри. А потом приходит понимание – окружающие тоже одевались в том магазине. Их обслуживал тот же неумолимый безликий продавец. И вам остаётся одно. Носить эти вещи аккуратно. Вовремя стирать, хорошо отутюживать. Беречь от грязи и моли. Других ведь не будет. Никогда.
Такие мысли будило во мне отражение. Что ни говори, а радостного в них мало.
3
Майка во что бы то ни стало решила праздновать мой 29 день рождения. Уговорить меня на выход в свет ей не удалось, но я согласился на скромный домашний ужин и праздничный просмотр фильма.
Большие продуктовые супермаркеты всегда меня угнетали. В отличие от Майки. Пока я еле волочил ноги, угрюмо толкая перед собой тележку, полтора метра Майки мелькали то в одном, то в другом углу, возвращались ко мне с добычей, сгружали её и вновь уносились в толпу покупателей. Один раз я даже немного испугался за неё. Из холодильника с заморозкой торчали подозрительно знакомые пятки. Я молча потянул за одну. Отфыркиваясь, она выбралась наружу и с победоносным видом повертела передо мной пакетом креветок.
— Снизу самые свежие.
Она стряхнула с волос налипшие льдинки и, смеясь, добавила:
— На кассу, дядечка, на кассу.
Нагруженные покупками мы присели перекурить на лавочку у моего подъезда, по зимнему времени свободную от патриархов нашего дома. Два облачка сигаретного дыма шустро поднимались к голым ветвям большого старого тополя.
— Странно, — я подошёл к дереву. Пальцы нащупали на коре вырезанные кем-то буквы. – Эм. Эм. Эм. Я тебя так иногда называю. Моя мелкая Майка.
Надо же, курю здесь каждый день почти, а только сегодня заметил. Майя поднялась с лавочки и внимательно изучила буквы.
— Их давно вырезали. Смотри, дерево потемнело, и буквы уже наполовину заросли. Совпадение.
Она пристально посмотрела на меня и несильно ударила по плечу смешным маленьким кулачком.
— Значит, прозвища мне придумываешь втихаря!
4
Среди моих мыслей мало радостных. Не складывается у меня с оптимизмом. Бывают люди с врождённым пороком сердца. А у меня, видимо, врождённый порок души. Ведь душа это и есть мысли. Если вдуматься. Кто даст гарантию, что моя голова работает как надо? Может, я сумасшедший? Нет никаких видимых отклонений от нормы? Так я хитрый псих. Вижу, как ведёт себя большинство. Копирую, подстраиваюсь, растворяюсь в толпе. Но внутри мыслеобразование происходит совершенно по другим законам. И если цепочка ассоциаций у нормальных людей одна, то мои мысли цепляются друг за друга совсем по-иному. Как проверить и узнать? Записать мой мыслительный процесс в виде зрительных образов, а потом сравнить с выборкой записей контрольной группы. Убеждён, вскроется явный порок души. Но технологии пока этого не позволяют. И при моей мнительности я медленно, но верно скатываюсь в паранойю. Забавно будет сойти с ума из-за навязчивой идеи о том, что я, возможно, псих. Замкнутый круг. Значит, надо его разорвать. Резко отупеть, чтобы перестать думать. Что там у нас по этой части? Алкоголь – долго. Травка — долго. Кокаин — нет денег. Ну, думаю, дезоморфин быстро уладит эту проблему. И создаст кучу других. Куда бежать, где прятаться? Непонятно. Ещё бы. От мыслей, от души не убежать. Продать её? Да кому она, на хрен, нужна. И с доплатой не возьмут. А всё-таки живу. Худо-бедно. С чужим лицом и пороком души и (вот удивительное дело) даже, бывает, получаю удовольствие.
5
Иногда я задумываюсь о том, какая сила держала нас вместе. Всё-таки я был на пять лет старше. Не занимался творчеством и вёл вполне себе приземлённую, прозаическую жизнь. Считал себя скучным, малопривлекательным субъектом. Тем более, странной выглядела наша привязанность. Майка редко говорила о себе, а я не расспрашивал. Захочет — расскажет сама. Но и этих крох, обрывков разговоров было достаточно, чтобы догадаться. Дело в том, что я от неё ничего не требовал. Не пытался изменить или исправить, подчинить или руководить. Я принимал её целиком и полностью. Такой, какая есть. Без оговорок и условий.
Майя искала этого всю жизнь. Тихой гавани, где она могла быть собой. Казалось бы, человеку для спокойствия необходима такая малость — всего-то возможность не притворяться кем-то другим. Но эту малость не купишь «даже за сто тыщ мильонов».
Стоит ли говорить о том, что я любил Майку?
Стоит ли говорить о том, что я её хотел?
Правильно. Не стоит. Я молчал. Но с удивлением отметил, что молчание не тяготит меня. Ни душевных страданий, ни безумных поступков, ими вызванных, у пациента не наблюдалось. Мы и так были вместе. Мы и так были нужны друг другу. В разговорах ни я, ни Майка никогда не пытались как-то определить наши отношения. Дать им название. Нас обоих устраивал статус-кво. Случайно встретившись на дороге, мы взялись за руки и двинулись дальше вместе. Пока нам было по пути. Честно говоря, я до одури боялся потерять Майку. Риск лишиться светлой радости, которую я приобрёл с её приходом, перевешивал сомнительные приобретения признания.
6
Удовольствия бывают разными. Можно составить классификацию, поделить на группы и подгруппы. Наверняка найдётся на свете человек, который уже потратил на это время. Нас, психов, много. Грубо говоря, существует три больших класса удовольствий. Низкие, высокие и комплексные.
Низкие обусловлены простыми инстинктами, присущими почти всем живым существам. В этом плане человечество шагает в ногу с братьями своими меньшими. Мы получаем удовольствие, удовлетворяя инстинкты. Эти удовольствия кратковременны, зато практически ежедневны. В основном, именно на этот класс рассчитана вся существующая реклама. Мы кайфуем, когда трахаемся, когда вкусно едим, когда в жару пьём прохладный напиток, когда облегчаемся в сортире, когда, уставшие, ложимся спать.
Ничего постыдного в этом нет. Против природы не попрёшь. Удовлетворение инстинктов сопровождается получением удовольствия для стимулирования роста популяции. Если бы мы не получали удовольствие от секса, разве стали бы мы просто так совершать эти нелепые телодвижения? То-то же. Тут бы и пришёл нам трындец.
Второй класс — удовольствия «высокие».
Тут всё несколько сложнее. Качество удовольствий этого класса напрямую зависит от уровня интеллекта и глубины внутреннего мира, от широты взглядов и интересов. Прямо пропорциональная зависимость. Физик-теоретик, решивший трудную математическую задачу, музыкант-виртуоз, исполнивший сложнейшее симфоническое сочинение, ценитель живописи, посетивший выставку работ Караваджо — все они получают колоссальное удовольствие высочайшего уровня. Это случается относительно редко, однако наслаждение длится значительно дольше. Но здесь кроется некоторое противоречие. Я вполне допускаю, что быдло-гопник после выступления «Бутырки» примерно так же счастлив, как и утончённый сноб после концерта органной музыки. И только всё понимающие поклонницы Стаса Михайлова снисходительно улыбаются в сторонке. Уж они-то знают толк в «высоких» удовольствиях.
Последний класс — комплексный.
Вечер пятницы. Ты встречаешь любимую девушку и ведёшь в ресторан, где вы угощаетесь сёмгой гриль под кисло-сладким соусом, а затем наслаждаетесь шедевром культового режиссёра в удобных креслах кинотеатра. Вы молоды и красивы. Дома ждёт полная страсти сладкая ночь.
Итого: весь вечер в комплексе — одно сплошное удовольствие.
Можно выделить целую плеяду удовольствий (творческие, спортивные, тщеславные, экстремальные, альтруистические и т. д.) однако все они, так или иначе, входя в эти три класса.
Я употребил слово «удовольствие» 12 раз. Именно такое количество людей каждый час, по данным Всемирной Организации Здравоохранения, кончают жизнь самоубийством в Южной Америке.
7
– … и напоследок курьёзный случай на радиостанции Екатеринбурга. Ведущий дневного шоу 36 раз подряд пустил в эфир песню группы Pink Floyd “Hey you”. Сотрудникам радиостанции не удалось проникнуть в студию, поскольку ведущий забаррикадировался изнутри. На все уговоры открыть дверь и угрозы увольнения он отвечал громкими выкриками – «No pasaran!» и «Никого нету дома!». Ей богу, с таким человеком я бы сумел подружиться. Это были все новости к этому часу. Я напоминаю, что вы слушаете радио «Беверли». Радио «Беверли» – вперед, за мечтой! Наш эфир продолжает нестареющий хит 95 года от певицы Жени Ланской.
К югу от границы
В небе две птицы
С одним на двоих
Крылом .
На запад от солнца
Стена в два оконца
С одним на двоих
Крыльцом…
8
С детства любил географию. Столько разных разностей таит наш шарик. Климатические пояса, горные страны, моря и океаны, водопады и вулканы, пустыни и джунгли, острова и озёра. А что видел я? Несколько городов России и стран СНГ. Чёрное море и Уральские горы. Всё. Не густо. По большому счёту, надо бы взять и отменить границы. Человек — гражданин планеты Земля. Я, опять же, не выбирал, где родиться. Как-то странно. Самые важные, определяющие в жизни вещи мы не вольны выбирать. Угнетает, знаете ли. Хотя все эти утопические взгляды ни к чему хорошему не приведут. Есть реальность, с которой приходится мириться. Не сумеешь и пополнишь собой статистику ВОЗ. Станешь циферкой в печальной графе.
Одно могу сказать: доведись мне выбирать время рождения, я определённо остановился бы на эпохе Великих географических открытий. Когда на земле было ещё достаточно белых пятен — мест, где не ступала нога человека. Сейчас таких практически нет, а нога моя всё равно мало где ступала. Всероссийский центр изучения общественного мнения любит опрашивать людей. Это их работа. Только постоянно не о том они спрашивают. Лично мне чрезвычайно интересно было бы узнать, какой процент населения нашей страны за свою жизнь побывал на всех материках Земли (пусть без Антарктиды). Чутьё подсказывает, что не очень большой.
Вы знали, что в Южном полушарии другое небо? Там вы не увидите Большую медведицу и Полярную звезду. Другие созвездия, другие миры. Временами у меня появляется желание убежать из заснеженной страны, встать и, подняв голову к небу, увидеть Южный крест, свет которого шёл ко мне тысячи лет.
А большинство из нас всю свою жизнь видит лишь половину неба.
В конституции должна быть примерно такая статья: «Каждый гражданин РФ в возрасте от 14 до 60 лет имеет право на недельное бесплатное путешествие (включая сопутствующие расходы) в любую страну Южного полушария Земли по выбору, дабы сполна насладиться видами нездешних звёзд». За кандидата в президенты, который предложит внести такую поправку в основной закон страны, я готов рвать глотку на всех митингах и шествиях без разбора. Пусть он хоть секретаршам наваливает прямо в рабочем кабинете, хоть бухой в стельку падает с трибуны.
Но, видимо, именно для того, чтобы мы не задумывались о южных созвездиях, чиновники решили отменить в школах изучение астрономии. Зато ввели изучение религии. Приоритеты определены, цели поставлены. Вперёд, товарищи.
Я искренне верю, что есть в наших учреждениях честные, неравнодушные, умные чиновники. Однако мне попадались обычные. Пожалуй, о чиновниках ничего больше не скажу. О них как о мёртвых — либо хорошо, либо ничего.
9
— Мне кажется, я немного лесбиянка.
Я отвернулся от телевизора и посмотрел на Майку. Шутит? Не похоже. На лице виноватая улыбка. Пальцы нервно покручивают простенькое серебряное колечко. Я нажал на паузу, и Натали Портман застыла в нелепой балетной позе.
— Рассказывай, Даррен Аронофски подождёт.
— Я влюбилась в незнакомую мёртвую женщину! — испуганно выпалила Майка. А я увидел, как в её глазах ярко блеснула солёная искорка.
— Ты. Влюбилась. В женщину. В мёртвую женщину. – Повторил я для себя. Раздельно и с выражением. Чтобы дать время мыслям прийти в порядок.
— В незнакомую ещё, – жалостливо добавила она. Лёд тронулся, и я стал вспоминать, есть ли у меня чистый платок.
Впервые страна услышала Женю Ланскую осенью 94 года. Девятнадцатилетняя певица сама писала музыку и тексты для своих песен. Критики отметили самобытность и яркую образность музыкального материала. В стихах угадывался глубокий философский смысл. Голос Жени выгодно отличался от бесцветных кричалок вульгарных поп-принцесс девяностых. Сильный, но вкрадчивый, мелодичный, но с интригующей, чуть надтреснутой хрипотцой, он сразу завоевал сердца неравнодушных слушателей. Певице прочили прекрасное будущее, а рок-тусовка готовилась сделать её своим кумиром. Женя успела записать альбом и дать один сольный концерт.
20 июля 1995 года, сжимая в руке раскрытый зонтик, Женя Ланская шагнула из окна своей квартиры на 16 этаже. Приехавшие на место специалисты аккуратно упаковали 49 килограмм костей и мяса в непрозрачные полиэтиленовые пакеты. Дворник кооперативного дома два часа отмывал кровь с асфальта. Судмедэксперт не обнаружил следов алкоголя или наркотиков. 27 июля состоялись скромные похороны. Шёл дождь. Мать Жени Ланской стояла у могилы дочери под тем самым зонтом, который абсолютно не пострадал при падении. Майе Владимировне шёл пятый год.
– Я услышала её песню по радио. – Майка сумела унять слёзы, и лишь подрагивающие плечи напоминали о недавней истерике. – Ну и как водится, нашла всю информацию о ней в Интернете. Её не так уж много. Любительская запись концерта. Два десятка фотографий и короткая биография. Родился, вырос, жил и умер. Типа того. Скачала песни единственного альбома. Нашла на “Озоне” диск. Понятно – подержанный, зато оригинальный. Скоро должна получить. Но запись я смотрела раз пятнадцать. Ну и влюбилась как дура. Сама не заметила. Когда опомнилась, было уже поздно. Накрыло меня с головой. Теперь вот ощущаю себя инфантильной идиоткой. Разве я не понимаю, как это всё глупо! Но ничего не могу с собой поделать. Ничегошеньки.
Мы сидели на кухне и курили.
– У тебя водка есть? – спросила вдруг Майка.
Я кивнул и полез в холодильник. Разлил по рюмкам успокоительное, поставил в микроволновку приготовленные накануне ёжики, нарезал огурцы, хлеб и несколько кругляшей сливочной колбасы. На миг задержав дыхание, Майка бабахнула рюмку и тут же затянулась. Докурив, она подцепила вилкой ёжик и с отсутствующим взглядом принялась жевать.
– Два дня назад я была в квартире, где она жила, в той, что на 16 этаже. Мама Жени устроила там музей. Я не удержалась и украла книгу. Сняла её с полки над письменным столом и незаметно сунула в сумку. Как подумаю, что она её читала, листала те же страницы — волоски на руках поднимаются. Это «Затерянный мир» Конан Дойля.
Я вздохнул. С какой стороны ни смотри — совершенно безвыходная ситуация. В начале двенадцатого Майка засобиралась домой. Я вызвал такси, и она уехала, подарив мне на прощание поцелуй в щеку и терпкое ощущение беспомощности.
После этого Майка исчезла. Так же бесследно, как дым от её сигареты.
Но об этом я узнал только через четыре дня. Склонность к неожиданному затворничеству была нормальным агрегатным состоянием Майки, поэтому я не особенно удивлялся, слушая равнодушные гудки телефона. Тревогу забила её старшая сестра Лариса, когда Майка не пришла к ней на юбилей. Дома Ларисе никто не открыл. Она отправилась в городской суд, но там сообщили, что Майя Владимировна уже три дня не появлялась на службе. Тогда Лариса позвонила мне. Мы сидели в кафе около дома, где Майка снимала квартиру.
– Я сообщила в полицию. Тебе, наверное, надо будет сходить к ним. Формальности, понимаешь?
– Я всё сделаю, не переживай.
– Сестра дала мне вторые ключи от квартиры, на всякий случай. Ты сходишь со мной? Надо убедиться, что её нет там.
Я понимал, чего боялась Лариса. И тоже не хотел обнаружить холодное тело Майки. Но квартира была пуста. Порядок, который Майя старательно поддерживала дома, только усиливал чувство потери и обречённости. На маленьком столике рядом с торшером лежал «Затерянный мир» Конан Дойля. Тот самый. Я взял его себе. На улице я молча обнял Ларису, и мы расстались.
10
У каждого свои мертвецы. Так устроен мир. Если сейчас у вас нет своего мертвеца, то в будущем он обязательно появится. Будь уверен. Это так же неизбежно, как ветрянка .
Мой случился почти 10 лет назад. В мае 2005 ему исполнился двадцать один год, а в августе его закопали в землю на высоком берегу Волги.
Несчастный случай. Дурацкое словосочетание. Несчастный случай – это когда ты поскользнулся и разбил коленку. А когда ты попадаешь под поезд и тебя хоронят в закрытом гробу — это грёбанная ужасная трагедия. Для мамы, для жены, для друзей. Да плевать на них. В первую очередь это трагедия для тебя. Для здорового, красивого, жизнерадостного парня. Потому что ты вдруг перестал быть. Я очень хочу поверить, что ты где-то есть. Там, куда бородатый дядька отправляет хороших людей. Я пытаюсь поверить и не могу. Слишком часто случалось плохое, когда ждал хорошего. Жизнь исчерпала свой кредит доверия. И если лет через тридцать мы встретимся, то я буду приятно удивлён.
Ничего не изменилось с твоим уходом. Всё так же сменяют друг друга времена года, люди как были идиотами, так ими и остались. И лишь Земля вращается теперь чуточку медленнее. Потому, что ты перестал по ней ходить.
11
Прошёл уже месяц как Майка исчезла. Как-то я жил всё это время. Моё тело ходило на работу, готовило еду, принимало душ, брилось, одевалось. Рот отвечал на обращённые ко мне вопросы — это мозг услужливо подсовывал давно заученные, стандартные фразы. И никто в целом мире не замечал, что меня там нет. В этом чужом, ненужном теле. Я словно воздушный шарик, привязанный к нему длинной ниткой, болтался где-то позади и отстранённо раскачивался при ходьбе.
Завели уголовное дело по факту пропажи человека. Один раз звонила Лариса. Просила о встрече. Но смотреть в заплаканные, уставшие глаза этой женщины было выше моих сил. Каждый день я с содроганием следил за выпусками криминальных новостей и каждый день с облегчением благодарил судьбу за то, что у моей надежды будет «завтра». Я включал сборник Dire Straits и медленно падал в ненадёжный, зыбкий сон.
Меня разбудил глухой звук. Я открыл глаза и непонимающе уставился на зашторенное окно. Вроде, что-то упало… Я посмотрел вниз. На линолеуме лежал «Затерянный мир». Подняв книгу, я заметил, что между страниц торчит краешек какой-то плотной бумаги. Это был старый пожелтевший конверт. И на нём знакомым до боли почерком аккуратно написано моё имя.
«Привет. Если ты читаешь это письмо, значит (запятая) догадался забрать книгу, и я всё рассчитала правильно. У тебя, наверное, куча вопросов, и ты весь извёлся, переживая за меня. Но и у меня самой больше вопросов, чем ответов. А эпистолярный жанр даётся мне с большим трудом. Скажу только, что это шестое письмо, которое я пытаюсь тебе написать. В тот день, когда вернулась от тебя, я сразу уснула. Так была вымотана. Проснулась я уже здесь. Догадываешься? В квартире Ланской 11 июня 1995 года. Тут на стене отрывной календарь висит. Странно, но я сразу поверила — всё происходит на самом деле. Не было ни шока, ни удивления. Только холодное осознание реальности. Я попала в прошлое. Куда так стремилась. Дура. Меня никто не видит. Но я не какой-то там дух, сквозь стены проходить не получается. Пробовала. Просто меня здесь быть не должно, потому и не видят. Повисла между двух пространств. Не тут и не там, у вас. Вечно я вляпаюсь. Зато влюблённость как рукой сняло. Понаблюдала я за этой певицей. Пустая она, как старый высохший колодец в казахских степях. Помнишь те буквы на большом тополе? Это я их вырезала, в тот же день, как здесь очутилась. Взяла кухонный нож, пришла к твоему дому и вырезала. Я пока не могу вернуться. Я словно воздушный шарик, привязанный к Ланской длинной ниткой, болтаюсь где-то позади и отстранённо за всем наблюдаю. Что-то держит меня рядом с ней. Все закончится, когда она умрёт. Она расшибётся в лепёшку, ниточка оборвётся, и воздушный шарик станет свободным. Если она вдруг передумает прыгать, я сама подам ей зонт и вытолкаю в окно. Пусть полетает, чёртова Мэри Поппинс. Сегодня 12 июля, через неделю я вернусь. К тебе. Только ты очень жди. Жалко, что наша связь односторонняя. Прошлому не пишут писем. Прошлому не дать пинка. Ты, главное, жди. Потому что я очень по тебе скучаю.
МММ»
Я бережно сложил письмо, убрал его в конверт и вернул книгу на полку. Сел в кресло и положил руки на колени. Я приготовился ждать.