Инна, хозяйка небольшого кафе «Гоголь и кофе», машинально переложила с подоконника на полку забытую кем-то из посетителей книгу Райнова «Тайфуны с ласковыми именами» и выглянула в окно.
Холодный декабрьский ветер спешно домывал дождём зазевавшиеся листья и складывал их аккуратно, вдоль трамвайных путей.
— Вот и год позади. Да ещё какой, — размышляла Инна, доставая из ящика новую пачку ароматных зёрен. — А ведь двенадцать месяцев назад ни один прорицатель даже и не намекнул об этом треклятом каронов… – Додумать мысль женщина не успела. Звякнул колокольчик, и в кафе ввалилась стайка завсегдатаев-литераторов.
— Нам твоего эспрессо, — с порога выпалил писатель, потирая озябшие руки. — Сегодня чев-ство-вание! — по слогам молвила известная (в узких кругах) поэтесса. — Будем награждать лучших. Жаль, что здесь с этим (она стукнула наманикюренным пальчиком по горлу) проблема. Но если честно, то мы уже. Немножко. Самую малость. – Женщина хихикнула и икнула почти одномоментно.
Хозяйка кафе обожала этих непосед, несмотря на изоляцию, регулярно посещавших заведение. Поддерживая на плаву её маленький, выстраданный бизнес.
— Дамы и господа! Прошу тишины! – обратился он к присутствующим. Сами же знаете, что из-за этого, не к вечеру помянутого вируса, объявлен комендантский час. И все должны завершать мероприятия… до последнего трамвая.
— Ага, конечно, – перебила критикесса (на общественных началах) со странной фамилией Ханатекстова. – Сидит себе вирус тихохонько в подъезде. И только с наступлением темноты как выскочит, как выпрыгнет. И мгновенно вцепится в того, кто до комендантского часа в квартире скрыться не успел.
Писатель укоризненно покачал головой и продолжил.
— Итак, на правах самого маститого из присутствующих, я перехожу к первой номинации. Пожалуйста, послушайте запись одного телефонного разговора. — Он вставил в гнездо флешку и нажал кнопку «play» на стареньком музыкальном центре. В помещение ворвалось сопрано известной в городе литераторши.
— Подцепил-таки! Умудрился!
— Да! – прокашлял писатель. – Но я же не специально. Пригласили, понимаешь, в Крым. Интересная конференция.
— Выпороть тебя, несмотря на заслуги, по число по первое. То есть, начать уже сегодня и лупастить до января. Для улучшения кровообращения.
— Так заразишься же, — робко возразил оппонент.
— Ты прав. Но что положено, то отдай. Вот поправишься, тогда возьму хворостину. Так и знай. Твоя лауреатская спина и всё, что пониже…
— Мария! Мне и так тяжко, а тут ты ещё с палаческими или, как там правильно, по-русски, замашками. Давай сменим тему. Дышать трудно.
— Врача вызывал?
— Угу.
— И что?
— Приехала минут на десять. Говорит, вызовов выше крыши. Если можешь, то ползи в поликлинику. И неча участковых по пустякам беспокоить. В лёгких хрипы не прослушиваются! Правда, это когда больной не дышит! Пейте малину, бруснику и прочий витамин «С», ибо в аптеках антибиотиков нету. Предприимчивые горожане всё заранее скупили. В общем, дело больного…, короче, я уехала. Если уж совсем невмоготу, то вызывайте «Скорую» или там, катафалк. Те быстрее приезжают. Хотя сейчас и у них запарка.
— Поняла! Будем лечиться самостоятельно! И немедленно! Значит так! Соды раствори в воде пол на пол! И полоскать горло.
— Но оно же не болит.
— Неважно. Для профилактики. Через содовую броню ни один коронавирус во внутрь не пролезет.
— Так я же носом дышу.
— Во-во. И туда тоже.
— Соду?
— Нет. Лук! Нарезать и дышать, дышать, дышать. И ещё обязательно анализ на коронавирус.
— Но ведь мне уже шестьдесят пять. Я на изоляции, нельзя выходить.
— Тогда остаётся одно – «Скорая». Вызывай. Пусть везут тебя на прибор. Как там Горький говорил, нельзя ждать милости от медицины, взять их наша задача.
— Это он о природе.
— Неважно. Главное не сидеть, сложа руки.
— Но врач прописал постельный режим.
— Это для здоровых. А для больных – движение и ещё раз движение. Сам же знаешь, в ём жизнь. Вызывай такси и поезжай в соседний город. Я посмотрела, в тамошней аптеке завалялась пачка Арбидола! Хватай, пока другие не сцапали. Затем в поликлинику. К педиатру.
— Но я же по возрасту.
— Неважно. Зато к нему талончики наличествуют. А врач, он и в Африке доктор. Покажешь горло. Скажешь – ааааа.
— Зачем?
— Вот чудак. Потребуешь у неё анализы на кровь. А это, почитай, уже полдела сделано. У тебя в анализах обязательно чего-нибудь да найдут. А там и до КТ недалеко.
— Но.
— Ещё раз нокнешь, я сам к тебе приеду. И уж поверь, тогда малиновым вареньем или мёдом не отделаешься. Буду банки ставить! Во всю спину. Китайцы так делают. И где у них коронавирус, а?
Писатель остановил запись. Выждав театральную паузу, продолжил.
– На номинацию «Мать-Тереза» нашего литературного объединения предлагаю…
— Нашу Инночку, — бесцеремонно перебила Ханатекстова.
Все дружно посмотрели на хозяйку кафе. А затем захлопали, соглашаясь.
— Кто поддерживает каждого из нас в трудную минуту? Кто заставляет поверить в себя, когда не пишется и не сочиняется? Кто вообще готовит лучший кофе в городе? – галдели завсегдатаи.
***
Ветер услышал слова критикессы и дважды стукнул входной дверью!
В знак согласия!