Чат, чат, чат — для молодого да и для среднего поколения эти три буквы означают многое. Прежде всего — свобода, я имею в виду свободу в общении, свободу в мыслях и никаких обязательств. Да, многие, это прочитав, скажут: «Так это же круто, это мечта: ни тебе детей с воплями и пеленками, ни тебе скандалов «где зарплата», и «почему так поздно пришел», «да и вообще, почему от тебя пивом за три версты пахнет», ни тебе даже этой глупой, как правило, необоснованной ревности, ничего этого.” Сидишь, на кнопочки нажимаешь, и все, все чувства без исключения отличаются лишь скоростью и активностью нажатия на клавиатуру: если собеседник тебе нравится, ты ему симпатизируешь или, и того хуже, мысленно себе представляешь с ним или с ней встречу, то пальцы прыгают, не задумываясь над тем, где какая буква. Хуже обстоят дела, если нет симпатии к виртуальному собеседнику, ты, лениво зевая, чего-то там набираешь, при этом забывая половину букв, кликаешь на «Отправить» и тут же забываешь об этом инциденте. Ведь что ни говори, а все как в жизни, только как-то все это не по-настоящему что ли, такое чувство, что в самое сильное на земле чувство играют компьютеры, у которых ни чувств, ни страсти по определению нет и быть не может.
Довольно большой процент среди любителей виртуальных «трещалок» принадлежит людям одиноким. Это, как правило, мужчины и женщины среднего возраста, по тем или иным причинам они готовят еду себе сами, а потом в гордом одиночестве сами это и едят. Чрезвычайно грустное и душещипательное зрелище. Мужчина или женщина, отсидевшие весь рабочий день в каком-нибудь офисе, не заходя домой, уставшие и с огромной кровоточащей раной на сердце, заходят в магазин, чтобы что-нибудь себе купить на ужин, на завтрак… «А что купить? Есть вообще не хочется, да и надо ли есть? Зачем???» Этот вопрос «зачем?» у этих людей самый актуальный: «Зачем есть? Зачем пить? Зачем спать? Зачем работать? Зачем дышать? Зачем жить?..»
Мы — очень странные, внутри семьи, когда у нас все есть, когда есть любовь и доверие, мы можем себе позволять все, что хотим, унижаем друг друга, издеваемся друг над другом, и чем больше таких ссор, тем чаще, так, между делом, невзначай, проскальзывает фраза: «Ну и вали отсюда, все, хватит, подаю на развод…».
И покажи ты тут же этому человеку его жизнь после развода, в ту же минуту, на большом экране: «Хочешь развестись??? Хорошо, смотри, что с тобой будет, и как ты будешь жить». И, я думаю, ни один здравомыслящий человек не продолжил бы ссоры, а встал на колени, обнял всю свою семью, крепко-крепко прижал их всех к себе и попросил бы у них прощения, и никогда, больше никогда не допустил бы ничего подобного…
В общем, история грустная… Но святые отцы говорят, что грусть — прекрасное чувство…
Жил в некоем городе, уже не помню в каком, писатель. Средних лет, внешне — ничего особенного, но и не урод, нормальный такой, молодой мужчина. Была у него особенность одна: когда он видел красоту и его переполняли чувства, начинал он светиться так еле заметно, но по мере усиления чувств и свечение увеличивалось, и была в его жизни масса разных неприятных историй. Познакомится с девушкой, понравилась она ему — уже блики по лицу бегают, а как сядет с ней где-нибудь да разговорится, а она мало того, что красивая, да еще и умная, обаятельная, женственная — и начинает наш писатель, как лампа накаливания, медленно, но равномерно свечением покрываться и так порой сильно загорается, что сам видит, как светится, да еще и температура поднимается, горит весь изнутри. Девушка, понятное дело, в сторону отбегает, кричит, боится, а ему ее жалко становится, и любовь к ней вспыхивает с большей силой, он руки-то к ней протягивает, а их уже и не видно — не руки это вовсе, а два ярких светящихся луча, горячие, периодически искрят, и ощущение, что под электричеством. Наш писатель и к врачам ходил, да только толку никакого: влюбиться ему надо, чтобы засветиться, а там, в поликлинике, разве можно влюбиться, одни бабушки-пенсионерки да медсестры злые, как псы цепные.
И замкнулся наш молодой писатель раз и навсегда. Перестал ходить на вечеринки, с друзьями порвал, честно говоря, и они его побаивались, телефон и вовсе выбросил. Пропал человек. Без любви на свете жить нельзя, ну, точнее, можно, просто не жизнь это, а как тут влюбиться, когда сразу в раскаленный столб превращаешься, да и самому как-то некомфортно, горишь не только снаружи, но главный пожар внутри.
Ходил в магазин он в плотной одежде. Заметил закономерность, что свечение хуже видно, если одежды много и она темная, и длинная. А теперь представьте себе нашего писателя: идет он по улице, а там — градусов тридцать, кругом девушки в шортиках, на роликах, а он смотреть боится на них всех, вдруг среди них есть та, одна-единственная и неповторимая, глядя на которую любой засветится, а уж он просто вспыхнет… И сгорит… Да, страшная стала жизнь у этого человека. А он, как назло, был еще чрезвычайно эмоциональным и впечатлительным. Ну не мог он без любви, без нее хоть в петлю лезь.
Сидит он как-то вечером: толстые штаны, рубашка вся мятая да с длинным рукавом, а на шее шарф темно-синего цвета, и приходит ему в голову мысль шальная: а что, если виртуально влюбиться, ведь ни одна душа живая не увидит, в какую он лампочку превращается. Мысль эта была как разряд электрический, ведь, может быть, это то самое спасение, сейчас он в Интернете найдет музу свою, вдохновительницу, ну погорит ночку, покричит от боли, изнутри сжигающей, зато уже завтра писать начнет, а то за полгода пять строчек написал…
Писатель, давно не испытывавший такого прилива сил, впрыгнул в компьютерное кресло, зашел в Интернет и стал искать какие-нибудь трещалки, чаты и т. п. В общем, сайты знакомств и общения… Каково же было его удивление, когда он узнал, что сайты знакомств — это исключительно «девочки по вызову», то самое, что больше всего не переносил наш писатель. И вообще, когда видел таких «девочек», у него почему-то сами собой закрывались глаза, и он ускорял шаг, отворачиваясь, а внутри вместо жара возникало странное ощущение искусственного льда, тот же жар, но леденящий, наверное, и свечение было в этот момент холодное. В общем, после трех часов поиска молодой человек, будем называть его Даниил, нашел-таки сайт, где вполне приличные мужчины и женщины примерно его возраста, играя в какую-то игру, между прочим общались… Даниил был счастлив, но тут же почувствовал, как у него по всему телу прошли конвульсии, и стало дико жарко, он, испугавшись, побежал к зеркалу, но тут же раздался его искрометный смех, просто на улице +28, а он в темных теплых штанах и в шарфе… Свечения еще не было.
Прошел месяц. Нашего Даниила было не узнать: активный, с постоянной улыбкой на устах, он до вечера писал, исписывая лист за листом. В день ему на ум приходило по нескольку тем для романов, рассказов, сценариев… Он порой даже не успевал записывать темы, и они улетали из его головы обратно в эфирное пространство. Напевая про себя разные веселые песенки или включая испанскую музыку, он писал, писал, писал… Пачки бумаги из трехсот листов ему и на неделю не хватало. Это было воскрешение из мертвых, это был расцвет. Он снова купил себе телефон, периодически звонил трем своим лучшим друзьям, правда, встречаться с ними еще не был готов. И вот наступил очередной вечер. «Пора заходить в трещалку, — подумал Даниил, — ладно, пойду, перекурю и вперед». И когда Даниил стоял на балконе, он вдруг увидел двух очень красивых лебедей, они летели медленно, важно, под самым небесным куполом, и было ощущение, что время остановилось. Они летели не по небу, как будто бы специально для них была выделена полоса в пространстве, а в ней нет ни времени, ни физики, ничего нет, кроме одной вечной любви. Лебеди степенно летели, периодически смотрели друг на друга, нежно переговариваясь, и не замечая ничего, ничто не могло им помешать!
— Вот она — Любовь, вот она — Жизнь, — всхлипывая и утирая скупую слезу, произнес вслух Даниил.
— И никакого тебе свечения, летят себе в вечность… — и только он это подумал, как красавцы-лебеди ускорились и через пару секунд скрылись за ближайшими деревьями.
— И откуда в нашем городе лебеди, я живу в центре, здесь до ближайшего озера километров сто как минимум, — когда Даниилу пришла в голову эта шальная мысль, в груди что-то застонало, защемило и оборвалось. — Да и лебеди ли это???
День сдался глубокому синему вечеру и желтым лучистым фонарям, освещающим проезжую часть дороги.
Даниил уже больше двух часов сидел в Интернете, знакомясь и общаясь со всеми подряд, потягивая ледяное пивко прямо из жестяной банки. И вдруг открылось новое окно новой участницы — Даниил вспыхнул огнем, потом почувствовал себя ледяным айсбергом, а потом почувствовал так до боли в костях знакомые конвульсии, которые пробежали под кожей по всему телу. Вскочив с кресла, он подбежал к зеркалу, но, ничего огненного не заметив, успокоился:
— Фу, Слава Богу, а то мне показалось, что волосы вспыхнули, — вернувшись в кресло, Даниил нерешительно, я бы сказал даже, робко посмотрел на новую девушку. Задержал на ней свой взгляд больше, чем на десять секунд, и ничего «горячего» в себе не ощутил. Успокоился окончательно. Он стал с невероятным воодушевлением с ней переписываться, так как уже знал, что это она — единственная, и что он уже любит, но при этом (о, счастье!) не горит. Она отвечала взаимностью. Как прошла эта ночь — никто из них не заметил, только помнят, как остались в этой игре одни, но все писали и писали друг другу, как два изголодавшихся по общению и чувствам человека…
— Вот и настал этот день, — первое, что произнес Даниил, когда открыл глаза. — Сегодня я ее увижу, а она увидит меня, как все сложится, но ведь, Господи, ну ведь не должен же я загореться, вспыхнуть или вообще сгореть, помоги мне, Господи. За те месяцы, которые я знаю Музу (в той игре почти у всех были псевдонимы), я написал роман с нуля, несколько рассказов и сценарий, который уже начинают экранизировать, — рассуждал вслух Даниил. — Ну, если вот так все бесславно закончится, зачем все это, для чего?
— А с чего, парень, ты взял, что ты опять вспыхнешь? Ты уже несколько месяцев общаешься со своей Музой — и ничего, — услышал Даниил знакомый с глубокого детства свой внутренний голос…
— Беги, парень, и ничего не бойся, ты умираешь за любовь, во имя любви, и с любовью, — вмешался в разговор некто третий с голосом престарелого Аль Пачино в «Адвокате Дьявола»…
Даниил взял такси, чтобы ни в коем случае не опоздать, и именно это он и сделал. Пока ехал в такси, голова пухла, ощущение было, что она набита ватой.
— Да, и еще одна проблема: ведь я знаю, что ее фото — ненастоящие, а когда попросил показать ее истинную фотку, ну, хотя бы для того, чтобы узнать ее на вокзале, Муза уверила, что в этом нет никакой необходимости, что не понравиться мы друг другу по определению уже не сможем.
— Да и я, если что, тебя-то узнаю… — заверила Муза.
Он стоял посередине перрона, озирался по сторонам, состояние было — как будто бы через него пропускали электричество, но не смертельное, а так, чисто чтобы активность ватным конечностям придать, но в душе при этом пел оркестр во главе с его любимым Гергиевым.
— Даниил, я тут… — послышался чрезвычайно нежный и звонкий голос где-то за спиной…
У Даниила в эту же секунду вспыхнули уши, потом огонь перебрался на щеки, захватив практически все лицо, а вслед за ними загорелись волосы. Божественную музыку услышала душа, и тело потеряло свой вес, Даниил, как в замедленном кино, стал оборачиваться на свой любимый голос, и с каждой долей секунды пламя любви разгоралось все больше и больше, и, когда он наконец обернулся, вместо своей любимой Музы он увидел такую же горящую свечу с ярко-оранжевым пламенем и невероятно красивой музыкой, которую издавал этот вечный огонь. Они оказались совсем рядом, в метре друг от друга, все люди, которые наблюдали это зрелище, застыли и онемели, не в силах что-то произнести или сделать, время и пространство прекратили свое существование, ничто не властно перед двумя горящими сердцами.
Долго еще ходили легенды об этом случае, одни уверяли, что якобы эти два огня соединились и, закрутившись в спираль, ушли в открытый космос, другие клялись и божились, что лично видели, как эти два пламени, соединившись, произвели мощный взрыв и ушли в землю, как шаровая молния. В одном все согласились — эти два пламени соединились воедино…
Вот и нам всем так же надо — гореть при одном только воспоминании о любимом человеке!