Галина не находила себе места. Словно раненая тигрица она металась в пространстве спальни, натыкаясь на мебель и при этом не замечая боль ушибленных мест. Душа ее переполнилась возмущением и обидой, которые выплескивались наружу, заставляя Галину временными отрезками то метаться, то плакать, то обессилено падать на широкую кровать. Но легче не становилось. Казалось, что жизненная ситуация зашла в такой тупик, из которого было невозможно выбраться. Хотя мудрецы и утверждают обратное: из любого тупика можно найти выход. Вот только цена выхода разная, положительная и отрицательная, с потерями и без оных.
Она в очередной раз врезалась в комод. Фарфоровая статуэтка слоника свалилась и, ударившись о пол, разлетелась вдребезги. Гордость ее коллекции слоников, привезенная из самой Индии, с Гоа. Это происшествие заставило Галину вернуться в реальность из сомнамбулического состояния. Она опустилась на пол, подобрала несколько белоснежных осколков и заплакала. От души так, как давно уже не плакала. Наигранные слезы в счет не шли. И удивительно: стало намного легче, когда слезы иссякли. От истерики не осталось и следа, ее сменил холодный расчет и способность здравомыслия.
Она поднялась на крышу особняка, где располагалась открытая площадка для отдыха с большим количеством цветов, плетеной мебелью. Отсюда открывался прекрасный вид на окрестности, но в первую очередь на владения семьи Галины. Бассейн, парк, разбитый в английском стиле, теннисный корт. Яркое, но не жаркое солнце заливало землю, радужно играя на поверхности воды.
— Итак, — вслух резюмировала Галина, — что мы имеем на текущий момент? А имеем мы одну проблему. Но какую большую, черт побери! И имя ей – Олеся! Прислуга! Поломойка! Пылесборник! — ругательства срывались с губ коротко и хлестко, как выстрелы. – А девочка-то оказалась с начинкой. Не простушка, как казалось на первый взгляд. Охмурила моего мальчика, затащила в кровать. Господи! Да чем же она взяла его? Ни рожи, ни кожи. Посмотреть не на что. Серость и убогость.
А ведь она, Галина, была свидетелем тому, что Денис положил глаз на девочку. Но не придала она тогда этому особого внимания. Была уверена в своем сыне, в его здравом рассудке. Да и интрижка сама по себе не могла внушать серьезных опасений. Ну, сколько раз Денис приводил домой своих девочек? Не раз, и не два. Молодой, красивый, материально обеспеченный. Он имел успех и популярность среди представительниц слабого пола. Легко заводил многочисленные романы и так же легко разрывал их. И при этом не было ни скандалов, ни упреков, ни шантажа. Никаких проблем, одним словом. Да и типаж его пассий был совсем иным, чем у Олеси: голубоглазые блондиночки с достаточно упитанными формами тела. Прислуга же ну никак не вписывалась в этот ряд. Принимая ее на работу, Галина именно на это и делала упор. Шатенка, коричневые глаза, плоская, как доска. Да и не производила она впечатления провинциальной дурочки, которая мечтает заполучить московского жениха. Да желательно богатого. Исправно выполняла свои обязанности. Была почти незаметной. И Денис ведь не сразу обратил на нее внимание. Но все же обратил! Галина решила тогда, что сынок просто решил заполнить пустоту между прошлой пассией и будущей. Но ошиблась. Чем-то эта девочка так крепко зацепила ее сына.
— Мама, я, кажется, влюбился. Наконец-то! По-настоящему! И хочу жениться.
Это заявление перед завтраком показалось Галине просто шуткой. Она улыбнулась в ответ:
— Неудачная шутка.
— Я не шучу, — ответил он, глядя ей прямо в глаза.
И она поняла, что сын абсолютно серьезен. Он вообще очень редко прибегал к обману и розыгрышам. Потому как его своеобразное чувство юмора не принималось и не приветствовалось в их семье.
— Мальчик мой, — Галина отложила столовые приборы, намереваясь завести серьезный и основательный разговор. Но Денису такая перспектива в корне не понравилась:
— Не стоит, мама. Я знаю все, что ты мне хочешь сказать. Ничего нового. Все довольно банально и тривиально. Хочешь, угадаю? Сейчас ты будешь утверждать, что она мне не пара.
— Да, — слабо подтвердила слегка ошеломленная Галина.
— Что я должен жениться на девушке нашего круга, — продолжил между тем сын.
— Да.
— Чтобы наши интересы, наши мировоззрения, уклад жизни и прочее, прочее соответствовали друг другу. Чтобы не было разрыва в социальном аспекте.
— Да.
— Потом ты скажешь, что Олеся – провинциалка, которая спит и видит, чтобы заполучить столичную прописку. И пойдет ради этого на любые жертвы, на любые сделки с совестью.
— И это тоже.
— Мама, но вспомни себя. Ты же тоже приехала из глубинки. Покорять Москву. А покорила в итоге только отца.
Такого удара от любимого чада Галина не ожидала. Удар был точным и болезненным. Она растерялась настолько, что не смогла найти слов для достойного ответа. А Денис же посчитал, что разговор окончен в его пользу. Поблагодарил за завтрак и покинул особняк.
А Галина, немного придя в себя, обрушила свое негодование на голову Олеси. При этом она утратила статус светской дамы высшего общества и ругалась, словно базарная баба, не выбирая выражения. Удивительно, но Олеся более-менее достойно приняла натиск хозяйки. Ни слез, ни истерики, ни оправданий. Только несколько раз менялась в лице. А когда Галина выдохлась, выплеснув весь нелитературный лексикон, просто тихо ответила:
— Слава богу, что Денис не похож на вас.
Чем окончательно вогнала хозяйку в неадекватность.
— Ты уволена! Собирай свое барахло и выметайся! И запомни: никаких положительных рекомендаций. Тебя внесут в черный список, и ни одно агентство не возьмет тебя на работу. Покатишься снова в свою дыру, где до сих пор щи хлебают лаптем. – Хлопнула дверью так, что витраж рассыпался.
Тут же позвонила мужу, который был в длительной командировке. Алексей попросил сначала успокоиться, дождаться его и не принимать скоропалительных выводов и действий.
Денис вернулся под вечер. Галина находилась на взводе, полностью готовая к очередной битве за счастье ребенка.
— Отец пообещал перекрыть тебе финансовый поток. Или, в конце концов, лишит тебя наследства.
Денис в ответ лишь лукаво улыбнулся:
— Мне помнится, что несколько дочерних компаний семейного бизнеса записаны на мое имя. Очень хорошо. Значит, пришло время взять руководство ими в свои руки. Не на бумаге, а на деле. Институт уже заканчиваю, взрослый совсем. Пора становиться серьезным и мудрым.
— Не ерничай! — сорвалась на крик Галина, понимая, что сын во многом прав. Они сами не раз журили его, внушая мысли о самостоятельности и серьезном отношении к жизни. Плоды их нравоучений, кажется, созрели. Вот только совсем не радовали своей спелостью. — А я ее уволила!
— Знаю, — спокойно ответил Денис. — Предвидел даже. Поэтому и снял уже квартиру. Вот приехал за своими вещами.
Галина молчала, пораженная новостью.
— Грустно, — вздохнул сын.
— Что? — не поняла она.
— Грустно, что мои опасения оправдались. А мне так хотелось надеяться, что моя мать меня поймет. Что она мудрая женщина и желает своему единственному сыну только счастья.
— Я?! — Галина была полностью растерянна. — Я желаю тебе счастья.
— Значит, у нас совсем разно-полярное представление о счастье.
— Да? — она начинала приходить себя, пытаясь перехватить инициативу разговора в свои руки. — И в чем же твое видение счастья? Жениться на этой деревенской дурочке?
— Мама, прошу тебя: не опускайся до этого. Не надо оскорблять Олесю, — поморщился, словно от зубной боли, Денис. — А счастье? Да, мам, я вижу свое счастье с Олесей. Я люблю ее. Я хочу каждую ночь чувствовать ее дыхание у себя на плече. Я хочу по утрам видеть ее глаза, только что пробудившиеся ото сна. Я хочу иметь от нее ребенка, нет, два, а лучше – три. Я хочу состариться вместе с ней. И мне грустно. Грустно оттого, что ты не может разделить со мной мои чувства, даже просто порадоваться за меня ты не желаешь.
И он ушел.
Мучительно потянулись дни. Не зря же говорят, что нет ничего хуже, чем ожидание. Галина ждала мужа как миссию, как спасителя, как бога. А он не хотел этого понимать, не спешил. По телефону отвечал лаконично, отключался. «Все будет хорошо», — единственно, что говорил каждый раз, наверное, и сам не очень-то и верил в это.
Последние полчаса, которые Алексей потратил на дорогу из аэропорта, для Галины были самыми мучительными. За неделю она многое передумала, переоценила и пришла к выводу, от осознания которого стало еще горше и больнее. Они с мужем слишком мало времени уделяли сыну. Алексей был весь в делах, бизнес отнимал много сил и времени. Но упрекать его за это – язык не поворачивается. Ведь только благодаря его усердию и таланту они имеют то, что имеют. Вес в обществе и богатство. И это не мало. А вот она сама, домохозяйка, могла бы, просто обязана была, сама воспитывать своего ребенка. Не нанимать нянек и воспитателей. Боялась потерять Алексея и старалась побороть уходящие года. С помощью салонов красоты, фитнеса и пластической хирургии. Что говорить, это ей вполне удалось. В свои 45 она выглядела просто потрясающе. Но сейчас это мучительная неделька все старания свела на нет. Она стремительно догнала свой паспортный возраст. Время не обмануть.
Наконец-то, приехал Алексей. Подтянутый, стройный, с благородной сединой на висках. Поцеловал жену, окинул ее цепким взглядом:
— Тяжело? — сочувствующе поинтересовался.
— Хреново, — честно призналась она.
— Где она?
— Уволена.
Алексей прошел в гостиную, сел в большое кресло, чья кожаная обивка жалобно заскрипела.
— А он?
Галина села в кресло напротив:
— Он снял квартиру, где и проживает с этой…, — она не нашла слов, только слабо махнула рукой. Спокойствие супруга волшебным образом начало передаваться ей. По крайней мере, она отчетливо прочувствовала лучик света и надежды.
— Это еще не все.
— Что еще?
— Он собирается взять в свои руки компании, которые записаны на его имя, и контролировать их.
— Хм, — усмехнулся Алексей, — значит, наш сынок решил заполучить финансовую независимость? Похвально.
— Я не понимаю твоего оптимизма, — разозлилась Галина. — Мы сына теряем, а ты….
— Успокойся, дорогая. Денис решил вступить во взрослую жизнь? Что ж, пусть будет так. Придется ему преподнести первый серьезный урок. Он думает, что жизнь – это пряник. Но это не так. — Он достал из кейса фотографию и бросил ее на журнальный столик, разделяющий супругов.
— Кто это? — Галина смотрела на снимок маленькой девочки двух-трех лет от роду.
— Я специально сделал крюк и побывал-таки в родном городке Олеси. Хотел отыскать какую-нибудь страшную тайну ее прошлого, скелет в шкафу. Хоть как-то повлиять на сумасбродство сына. И вот.
— Что?
— Это дочка Олеси.
— Дочка? У Олеси имеется дочка?! — изумлению не было конца.
— Как видишь. Это Маша, ей три годика.
— А кто отец?
— Ветром надуло, — усмехнулся Алексей. — Никто не знает, Олеся принесла в подоле.
Радость озарила лицо Галины, даже морщинки распрямились. В руках появился отличный козырь, если не сказать больше. Это был джокер.
Алексей между тем набрал на мобильнике номер сына:
— Привет, Ден. Слышал, слышал, что ты забрал под свой контроль некоторые компании. Нет, нет, я не спорю. Это твои компании, по закону твои. Я же просто хочу обсудить кое-что. Нет, не семейные дрязги, а именно по бизнесу. Ничего личного. Хорошо? Так надо встретиться. Да? Не хочешь дома? А! На нейтральной территории. Хорошо. Давай в твоем любимом ресторанчике? Хорошо? Когда? Вот и отлично. — Он отключился, забрал фотографию девочки и, глядя на нее, произнес. — Что ж, Денис, сегодня ты узнаешь, что ангелы не живут среди людей. На дне каждого сердечка имеется осадок.
Денис сидел на диване и молча наблюдал за тем, как Олеся собирает свои вещи. Второй раз за последние две недели. Но теперь он не испытывал к ней жалости. На душе кипело и бурлило только одно чувство – обида. Иногда она выплескивалась через край, преобразовываясь в слова:
— Только одно в жизни я не смогу простить – обман и предательство. — Олеся молчала. — И когда же ты соблаговолила бы мне сообщить, что у тебя растет дочь? Или не собиралась вообще?
— Собиралась, — тихо ответила Олеся.
— Да? — удивился Денис. — И когда? Когда мы бы уже расписались?
— Нет.
— А когда? — он повысил голос.
— Когда бы я поняла, что ты готов к этому.
— Интересная у тебя позиция.
И вновь тишина повисла в комнате. Денис справлялся с гневом, стараясь не сорваться и не наговорить то, что считает для себя унизительным и недостойным. Олеся продолжала сборы. Наконец-то захлопнула чемодан и окинула внимательным взглядом комнату.
— Кажется все, — скорее себе, чем Денису, сказала она и пошла в прихожую. Денис крикнул ей в спину:
— И ты не хочешь ничего сказать в свое оправдание? Или у тебя нет его?
— Есть, — не оборачиваясь, ответила Олеся.
— Так скажи мне!
— Ты не поверишь, — с грустинкой ответила она и вышла из комнаты. Денис остался сидеть на месте, только крикнул вдогонку:
— Конечно, не поверю. Потому как у тебя нет достойного и правдивого оправдания, которое можно принять и простить.
Его монолог оборвал звук закрывшейся двери. В квартире повисла тишина, которая трансформировалась за короткое время в пустоту. Пустота, которая способна свести с ума. Дениса охватила паника, он боялся оставаться в квартире и бросился вон. В прихожей, на огромном зеркале он увидел рисунок, сделанный губной помадой. Сердечко! Все, что осталось от Олеси. Он собирался стереть его, но рука повисла в воздухе. Он вдруг понял, что это и есть оправдание Олеси, которое он заранее обрек на непонимание.
— Любовь, — тихо прошептал он. — Вот и все ее оправдание.
Он отвернулся от зеркала. Боялся взглянуть в отражение. Боялся прочитать в собственных глазах упрек и насмешку.