Глава 36. Случай на рыбалке.
Просыпаться до восхода солнца стало моей новой привычкой. Доброй традицией. Сначала, конечно, это меня сильно злило и раздражало. Мычание коров, блеяние овец, крики петухов и лай собак. Потом пришла стадия принятия, и я успокоился. Даже где-то понравилось так рано вставать, умываться холодной колодезной водой, вдыхать чистый воздух с примесями аромата цветов, трав, навоза. Сегодня решил сгонять на велосипеде на речку. Посидеть на бережку перед рабочим днём, созерцая вальяжное течение воды, ублажить слух пением птиц и перешёптыванием листвы.
Это было потрясающе! Пожурил себя за то, что раньше не совершал такие утренние прогулки. Голова очистилась от навязчивых и глупых мыслей, душа наполнилась гармонией и неразведённым позитивом.
— Вот вы где спрятались, Родион! — раздался рядом знакомый голос. — Не помешаю?
— Ну что, Владимир Кузьмич! — я возмутился. — Конечно же, нет.
— А я ждал, ждал. Грешным делом подумал, что-то опять произошло. Пришёл, а тётя Фиса тоже в панике: как бы не утоп квартирант, — он присел рядом на пригорок, не боясь испачкать свой единственный парадный костюм. — Дубликат ключа только завтра будет готов.
— Хорошо здесь. Так не хочется возвращаться в мир суеты, работ, забот и проблем.
— Не скатиться бы в нирвану, не остаться б там навек, — Mister Пронька не разделял моего настроения.
В прибрежных камышах раздался характерный всплеск.
— Гуляет рыба, — счастливая улыбка озарила его лицо.
— Любите рыбалку?
— Хорошее подспорье, чтобы с голоду не умереть. Да и Кондрат рыбу обожает.
— Когда я возвращался из города, то в автобусе познакомился с Ефимом Ароновичем. Знаете такого?
— Цукерман? — усмехнулсяMister. — Сахарная голова! Знаю, конечно.
— Он вскользь упомянул один случай на рыбалке. Но его супруга, Розалия, не позволила поведать историю до конца. Может, вы утолите моё любопытство?
Mister Пронька рассмеялся в голос, достал портсигар, закурил.
— На озере это было. Увлёкся я тогда подводной рыбалкой. Ружья у меня отродясь не было, вот и соорудил из вил что-то подобие трезубца Нептуна. С ним и охотился. Вот рыскаю я как-то по дну озера, но ничего интересного не нахожу. Задумался уже сворачивать охоту. А тут глядь – рыбина. Большая, жирная, спокойная. Ну, я её и заколол. Причём настолько удачно, что она даже не трепыхнулась. Держу её на трезубце, она с него соскальзывает. Как дотащить до берега не знаю. Сачка тоже со мной не было. Смотрю, а надо мной лодка плавает. Всплываю, вытаскиваю загубник и человеческим голосом спрашиваю мужика: рыба часом не нужна? И рыбиной на трезубце приветливо так помахиваю. А это Ефим Аронович был, побледнел весь, глаза на выкате, руками машет, губами шевелит, а сказать ничего не может. Я взял и перекинул ему рыбину через бот лодки. От всего чистого сердца подарил трофей. А этот крендель ухватился за вёсла и давай от меня улепётывать. Тут и голос у него прорезался. Кричал на всю округу так, что рыба потом ещё целый месяц в тине отсиживалась.
Давно я так не хохотал. Наверное, тоже рыбу порядком напугал. На душе вообще стало легко и спокойно. Эйфория какая-то.
— Забросил я тогда экспериментировать. Сижу теперь на берегу, ловлю на удочку.
— А пригласите меня на рыбалку. С ночёвкой. Палатка имеется, — желание возникло спонтанно.
— Легко, — дядя Вова согласился мгновенно. — Завтра ведь суббота. Вот и рванём сегодня вечером на озёра. Посидим у костра, поговорим за жизнь.
— Единственная роскошь – это роскошь человеческого общения, — вспомнил я Антуана де Сент-Экзюпери.
Глава 37. Уголок Суоми
Вечером, как и было оговорено, Пронин подкатил за мной. Я же, старая копуша, всё никак не мог упаковаться. Двухколёсный транспорт это далеко не машина, а поклажа собралась внушительная.
— А можно мне с вами? — Петя вернулся с речки, сразу сообразил, куда мы собираемся.
— О! раздался голос из помойки, и показалась голова, — в разговор вмешалась Анфиса Петровна, — бить тебя некому. И мне некогда. Забыл что ли, как в прошлом году едва не утонул. Как раз на озере Русалок. — И обернулась к нам. — Вы же в Финляндию собираетесь?
— Да, — ответил Mister Пронька. — В уголок Суоми. Но только на Белое озеро.
Анфиса Петровна облегчённо вздохнула.
— Бабуль, я карасей наловлю. Пожаришь в сметане. Это же просто пища богов, — парнишка наигранно сложил руки в мольбе, и губы его мелко-мелко задрожали.
Женщина устало махнула рукой:
— Утонешь – домой не приходи.
Пять озёр были зажаты высокими холмами, чьи склоны густо поросли смешанным лесом и кустарником, напоминающие Финляндию. Именно такие туристические картинки показывали в рекламных роликах. Мы некоторое время стояли на холме, любуясь потрясающим пейзажем. Одно озеро выделялось тёмной, почти чёрной водой, другое – кристально чистой и прозрачной, словно отражало небосвод, остальные – синие. И вся эта водяная роскошь в кольце непролазной зелени. Ох, как я пожалел, что не захватил фотоаппарат. Вот она – визитная карточка посёлка. Сельский туризм сейчас набирает популярность. Придётся ещё несколько раз прикатить сюда.
Мы сделали стоянку у Белого озера, чему Петруччо был сильно разочарован:
— А я думал, мы не будет столь суеверны, чтобы бояться преданья Адамовых времён, и поедем всё-таки на озеро Русалок.
— Бережённого Бог бережёт, — усмехнулся Пронин. — А к русалкам в гости завтра наведаемся. Лещи там водятся на загляденье, — он нарочито сглотнул. — Зажарим в фольге и умрём от гастрономического экстаза. А теперь обустроим лагерь. Кто может палатку ставить? Понятно. Придётся молодость пионерскую вспомнить. С вас заготовка дров и приготовление скромного ужина – пшенной каши с тушёнкой.
— Свинина?
— Успокойся, Ибрагим, у нас говядина, — я неудачно пошутил. — И комары.
— Пойду за хворостом, — хмуро ответил Петя.
— Не заблудишься?
— Заблужусь – заматерюсь. Вы услышите. И вообще-то я знаю, что мох на деревьях растёт с северной стороны. Найду.
— Это верно лишь по отношению к ровной и сухой местности. А в густом лесу, сырых низинах мох растёт со всех сторон. Компас возьми у меня в рюкзаке.
— Всё своё ношу с собой? — усмехнулся подросток и отправился в лес.
— И всё же он ещё дитя, — с нежностью смотрел вслед ему Пронин. Надеется без драки попасть в большие забияки.
А ведь в его годы пора иметь не только детей, но и внуков. Ещё одна грустная страница повести жизни. Если не сказать трагедия. И уже ничего нельзя исправить. Годы безвозвратно в вечность утекли.
Он перехватил мой взгляд, и уже через мгновение доброта и нежность, словно признаки слабости и бессилия, сменились на решимость и раздражение:
— За дело! Сооружай треногу, доставай котёл, принеси воды, — и сам принялся с остервенением раскладывать палатку.
Вот он, настоящий Пронин Владимир Кузьмич. Его доброта живёт где-то в глубине сердца, лишь иногда отражается в глазах и проявляется в поступках.
Глава 38. Байки у костра
— А каша-то вкусная, — Петя ел за обе щёки. — Не зря говорят, что на природе любая еда в тысячу раз вкуснее.
— Ещё бы, — я ответил старческим голосом, подражая делу Щукарю. — Вустирицы!
Петя глянул на меня, пожал в недоумении плечами, продолжил ужинать.
— Да. И на челе его высоком не отразилось ничего.
— Классику не только надо слушать, но и читать, — с долей укоризны добавил Пронин.
— Чтение создаёт умных людей, а умный человек – это всегда угроза для общества, — возразил подросток.
— Тогда посуду моешь ты, — разочарованно ответил Mister Пронька.
— А расскажите мне про озеро Русалок. Почему оно так называется, и почему считается опасным местом? — попросил я. — Обожаю местные легенды и страшилки.
— Нельзя нагло врать и говорить чистую правду. Будь верен золотой середине, — дядя Вова начал было своё повествование с философской мысли.
Однако Петруччо это не понравилось, наверное, за посуду обиделся, потому и перебил:
— Тут и ёжику понятно, что озеро имеет плохую репутацию. Живут тут якобы русалки, томятся всю жизнь и людям жить мешают, — и отправился к воде отмывать котелок.
— Наши русалки не такие, как заморские. Хвоста у них нет, и живут они не только под водой, но и на берег выходят. Становятся русалками в основном девушки, что умерли молодыми, не успев выйти замуж. Бывает, что и ребёнком малым в русалку обращается. Это бывает, если мать его прокляла сгоряча или умер он во время Русалий. Выглядят они по-разному. Кто видел бледных, будто тень, девушек в белых одеждах. Сорочки такие белые, а рукава цветами расшиты. И венки они плетут и на воду кидают. А кому они и вовсе нагими предстают.
Вернулся Петя с котелком чистой воды.
— Отлично, — обрадовался я. — Сейчас чайку заварим.
— Лучше травяной сбор. Семь трав и нервы успокоят, и бодрость духу предадут.
— Лично я спать, — проворчал подросток. И полез в палатку, бубня себе под нос. — И зачем я напросился? Комаров кормить и страшилки детские слушать? Третий класс, вторая четверть, — потом, улёгшись, громко попросил. — Разбудите меня на зорьке, не начинайте без меня рыбачить, — и опять под нос, но чтобы мы обязательно услышали. — А то и я вас прокляну, чтобы пополнить популяцию русалок.
Переглянувшись с Mister Пронькой, мы рассмеялись.
— А самая ходовая легенда нашего посёлка ведает вот такую историю, — он неспешно, делая значительные паузы между предложениями, начал рассказывать местную байку. — У одной женщины утонул сын. Но и плавал-то не плохо, отлично плавал, и вдруг утонул. А дело, конечно же, было жарким летом. Ну, народ-то решил: «Водяной утащил». А потом, уж много времени прошло, пришла как-то та женщина на речку бельё постирать. Смотрит: сидит на камне девушка, красивая, но нагая, волосы чёрные, длинные. Она их гребнем расчёсывает. Женщина, как увидела её, так сердце сразу и захолонуло. Испугалась сильно, стоит, не дышит. А как иначе? Ведь если русалка посмотрит на человека, тот и застынет на месте, и может всю жизнь так камнем и простоять. Собралась она духом и тихонечко, незаметно, стала отходить. Вдруг русалка оборачивается к ней и говорит: «Твоему сыну хорошо. Иди домой, а сюда более не приходи». И в воду прыгнула, а гребень на камне и оставила. Женщина опомнилась, бросилась домой, всю оставшуюся жизнь за спасение души молилась. Тело сына так и не нашли. А на камне до сих пор след от того гребня имеется.
Тихо потрескивали сухие ветки в догорающем костре, дым которого отгонял от нас надоедливых насекомых. Над озером распласталась тишина.
— Надеюсь, нам больше повезёт.
— У кого есть здоровье, есть и надежда. А у кого есть надежда – есть всё, — кряхтя, тяжело поднялся Пронин. — Пошли спать.
Глава 39. Торопись медленно
В воскресенье после полудня мы вернулись в посёлок с большим уловом. Даже раков успели надрать, и были в предвкушении сытого ужина, горячей бани и отдыха под сенью яблонь с пивом, раками и неспешной беседой.
Анфиса Петровна нас уже ждала, предусмотрительно распахнув ворота, куда мы и заехали с высокоподнятыми головами.
— Пришлось согрешить, и в воскресный день баньку истопить, — встретила она нас упрёком. — Как дела, внучок? Устал, небось?
— Трое суток шагать, трое суток не спать. Ради нескольких строчек в газете, — процитировал радостно Пронин.
— Да уж, — проворчал Петруччо. — Сомнительное удовольствие.
— Оно того стоило, — я, как мог, пытался снизить напряжение. — Фортуна нам улыбалась. Улов отменный, впечатлений масса, энергия в каждой клеточке тела.
— Только неудачник верит в удачливость, — не унимался подросток. — С добычей сами как-нибудь. Я сполоснусь, вздремну пару часов и в ДК. Сегодня там трясогузка.
— Что? — не поняла Анфиса Петровна.
— Дискотека, — фыркнул парнишка и отправился в баню. — Да кто меня за язык дёргал? Чтобы ещё раз! Да не в жизнь!
— Кораблю безопасней в порту, но он не для этого строился, — произнёс тихо Mister Пронька и принялся доставать улов.— Тётя Фиса, вы не волнуйтесь, сейчас мы сами всё быстро почистим.
— Торопись медленно! Сначала караси, — обрадовалась хозяйка, что ей не одной придётся возиться с рыбой. — Я их сразу поставлю жарить. Можно и раков, чтобы они до бани подошли. По вашей просьбе я пиво купила. Правда, не знала какой крепости брать.
— Отлично, — я тоже загорелся. — А пиво измеряется не в градусах, а в литрах.
Mister Пронька одобрительно фыркнул.
Наши беседы ни о чём и обо всём в итоге скатились к музейным делам.
— Я всё отлично понимаю, — говорил не совсем трезвый дядя Вова.— Но это мне нисколько не мешает. Как станем завлекать людей заниматься народным творчеством? Какой кулебякой обманывать?
— А почему сразу обманывать?— даже небольшое количество пенного напитка после горячей бани затуманивало разум.
— А что мы можем дать? Деньги? Нет. Иной товар? Нет. Одни слова и обещания.
— Славу! — я нашёл-таки мотивирующий аспект. — Будущую славу!
Пронин икнул, закурил, выпуская густые клубы душистого дыма.
— Что – слава? Яркая заплата на ветхом рубище певца!
— Александр Сергеевич?
— Он.
— Уважаю.
К нам неожиданно подошла Анфиса Петровна. Мы думали, что женщина спит в столь поздний час, но ошиблись. Она в летней кухне засаливала рыбу и прекрасно слышала весь наш пьяный треп.
— Вы Петю привлеките. Он парень смышлёный, только в последнее время сильно изменился. Переходный возраст, будь он неладен. Раньше учиться он просто обожал. Всё своё свободное время в библиотеках проводил. Теперь всё забросил. Мы первого сентября боимся больше, чем пятницы 13.
— А давайте ему кольцо с гравировкой подарим? — неожиданно предложил вмиг отрезвевший Пронин — Аз есмь в чину учимых и учащих мя требую. Со старославянского языка переводится: я учусь и учителей себе требую. Между прочим, такое кольцо Пётр I носил.
— Отлично! — обрадовалась Анфиса Петровна. — Как раз он для Петеньки образец для подражания был.
Глава 40. Завиральные идеи и не только
Mister Пронька не переставал радовать меня новыми образами. Сегодня он красовался в рубахе с закатанными рукавами, бриджах, сандалиях и канотье.
— Устроим мозговой штурм, — вместо приветствия он ограничился лишь кивком головы. Сразу же, не заходя в наш импровизированный буфет, прошёл в кабинет, где уже вальяжно расположился на диване Петя и что-то с усердием рассматривал в планшете.
— Хорошо, — я едва успевал за ним. — Вот список всех питомцев муз и вдохновенья, то есть творческих людей, которые могут нам пополнить музей. Давайте думать.
— Думать вредно, много думать – очень вредно, — парировалMister. — Действовать надо. Брать быка за рога и в стойло.
— Согласен, — присоединился Петя. — Кто думает, тот боится.
— Привет честной компании! — в кабинет вошла Ульяна. — Разрешите?
Мы с Пронькой вскочили со своих мест, Петя же удивлённо глянул на нас, потом медленно и нехотя поднялся с дивана.
— Ну, что вы, Ульяна Ивановна! Как вы нам можете помешать?— дядя Вова расплылся в широкой улыбке, предложил ей присесть на своё место.
А я, как застыл истуканом, та и стоял, утратив всякую способность к адекватности.
— Я к вам не с пустыми руками, — она достала из пакета распиленное надвое осиновое полено. — Встретилась случайно с Анфисой Петровной, она мне и рассказала о ваших планах. Это список? Можно взглянуть?
Я всё так же молча протянул ей лист бумаги. Пока она внимательно изучала идеи, мы старательно следили за её реакцией. Ульяна то неодобрительно хмурила брови, то мило улыбалась.
— Что скажешь, красавица? — поинтересовался Пронин.
— Зал СССР – здорово. Пирография, картины на дереве, плетение лаптей – тоже отличные идея. Сделать фотографии с окрестных сёл и деревень, где на обороте – стихотворение местных авторов – просто находка. Боюсь только, что Фомушкин встанет в позу. Но нам нечего бояться, кроме собственного страха.
— Я предложил, — всё-таки смог выдавить пару слов.
— Молодец, — она мимолётно глянула на меня. — А вот значки, монеты и магнитики – это уже не искусство, а бизнес. В корзину выбросить эти завиральные идеи.
— Друг Аркадий, не говори красиво! — совсем неожиданно брякнул Петя.
Мы втроём резко обернулись в его сторону. Парнишка что-то там увидел в наших взглядах, не на шутку растерялся и ткнул пальцем в планшет:
— Тургенев. Отцы и дети, — потом резко сменил тему. — А бревно зачем? Буратино строгать будем?
— А это мой вклад, — улыбнулась Ульяна. — Вот фотографии настенных сувенирных масок. Сейчас модно украшать стены дома африканскими мотивами. А вы можете сами делать маски с героями славянской мифологии. Меня, учителя, и то до сих пор интересует: почему мы изучаем древнегреческую мифологию, а славянских богов нет? Отец, он владелец лесопилки, предоставит бесплатный пиломатериал. А вы найдёте мастера по дереву и художника, который будет раскрашивать маски ликами богов и героев сказаний.
Mister Пронька быстро уловил соль предложения, загорелся сухим порохом и даже умудрился пройтись по маленькому кабинету, никого не задев.
— Гениально! Сонька «золотые ручки» обработает древо так, что ахнуть можно. И рога, и уши, и глазницы вырежет. Это без проблем. А вот с художником?
— А Spider-Man? — подкинула идею Ульяна. — Третий ваш… товарищ?
— Собутыльник, так уж и говори. У него фантазии нет. Только копии делать может. Хотя сейчас интернет забит любыми картинками. Схожу-ка я к нему вечером, лишь бы он в запое не был. Тогда придётся раскошеливаться и кодировать. Дай Боже, чтобы было всё гоже!
Глава 41. Человек-паук
Ульяна, посчитав свою миссию выполненной, ушла. Немного погодя и наш подопечный смотался на речку, где молодёжь, девчонки в бикини, музыка и смех. А мы продолжили работу, переписывая списки и планируя дела на ближайшие дни.
— Дядя Вова, а вы не расскажете о своём друге-художнике? Откуда у него такое прозвище? Всё не так скучно будет, — пошёл я на хитрость, скрывая простое человеческое любопытство.
MisterПронька немного стушевался. Видимо не желал перебирать грязное бельё прошлого. И хотя я не настаивал, но так красноречиво молчал, что Пронька смирился.
— Нас было трое друзей, верных закадычных алконавтов. Так и называли «три танкиста», да и присказку до кучи: не так страшен русский танк, как его пьяный экипаж. Чудили мы тогда страшно, безрассудно, временами просто глупо. Пили «белую» по-чёрному. Но это только в сказках бывает много водки, а в жизни всё иначе. Когда денег на водку не хватало, баловались коктейлем «Александр III». Просто смешивали два одеколона «Тройной» и «Сашка». Да, умом Россию не понять.
— Но с водкой можно, — я уже знал этот речевой оборот.
— Это «да», это даже не обсуждается. Русская водка – самое главное изобретение человечества, — он немного помолчал, вспоминая подробности, усмехнулся в усы и начал рассказ. — Звонит мне как-то Сонька и говорит, что его зять купил новую машину, поставил сигнализацию, но всё равно попросил её ночь поохранять. Сам в город укатил, документы до конца оформить. Вот Соня и пригласил меня присоединиться, ибо зять расщедрился и накрыл шикарную поляну. Я бегом к нему, думал, что и Семён уже там.Ан нет, сидит Соня в гордом одиночестве за столом, а тот ломится от яств: сало с прожилками, капуста квашеная с морошкой, пельмени жареные, килька в томате и литровая бутыль самогона. Он мне с порога:
— А ну-ка дыхни, Змей Горыныч!
— Маковой росинки не было с утра.
— А Семён, забодай его комар, в одно горло две бутылки портвейна выжрал. Не позвал даже. Агдам, никому не дам. И я его не позвал. Садись, друг, говори тост. Ты – поэт, красиво петь умеешь.
— Чем меньше нас, тем больше нам.
Выпиваем, и тут сигнализация сработала. На всю улицу орёт, машина фарами сверкает. Мы на улицу, вокруг никого. Выключили и опять за стол. Хлоп по второй, и опять на улице цветомузыка. Так и бегали мы к машине, пока соседи не стали ругаться, отправляя нас в сексуальное путешествие без куска хлеба. Набегались так, что Сонька свалился мордой в кильку. Выбегаю я в очередной раз и замечаю, что к заднему колесу тянется леска, на которой гайка болтается. Кто-то дёргает из-за угла леску, гайка бьёт по диску колеса, и сигналка срабатывает. Догадался, что это Сеня мстит. Сначала хотел ему сразу все рёбра пересчитать, но в пьяную голову пришла отличная мысль. Сбегал к Соне домой, у него на стене висели всякие насекомые под стеклом. Жена коллекционировала. Достал я значит самого большого паука с множеством мохнатых лапок и обратно. Отвязываю гайку, на её место это страшилище с огромными глазами, и сам якобы хожу. Но притаился около калитки, жду. Смотрю, потянулась леска за угол вместе с пауком. И через пару секунд такой ужасный крик раздался над улицей, что окна едва не повылетали. Собаки все разом проснулись и давай выть в унисон. Протрезвел я тогда в одно мгновение и задами-задами сбежал с места преступления. Мужики Сеньку быстро обнаружили, потому как он замер в ступоре. Смотрит на паука и оглашено орёт. Рёбра ему всё-таки сломали в ту ночь.
И прозвище Spider-Man закрепилось навеки.
Смеялся я так заразительно, что и Пронин не удержался, присоединился. Работу едва-едва успели доделать к концу рабочего дня.
— Что-то я устал сегодня, — сказал дядя Вова, потирая спину. — Чтобы чувствовать себя человеком надо, оказывается, пахать как лошадь.
Глава 42. На развалинах усадьбы
Сегодня я засиделся на берегу и потому уже опаздывал на работу. Успокаивало лишь то, что начальство не опаздывает, а задерживается. В калитке нос к носу столкнулся с дядей Вовой и Ульяной.
— Привет.
— Здрасти, — я снова в ступоре, коверкаю, краснею, выпадаю из тарелки.
— Собирайся, Родион, мы едем на развалины. Ульяна Ивановна любезно предложила отвести нас на собственной «Ниве», — Mister Пронька был в состоянии экзальтации. По-походному одетый, одна бандана с пиратской символикой чего стоила. — Старые джинсы, резиновые сапоги, ветровка имеются? Хорошо. Там всё репейником и крапивой поросло. И змеи водятся.
Тут распахнулось окно и показалось заспанное лицо Петрушки:
— А можно и мне с вами? Я быстро соберусь.
—Время пошло.
Я тоже бросился в дом. И Анфиса Петровна засуетилась, собирая сумку с бутербродами, заваривая чай в термосе, по ходу давая внуку дельные советы. Один из которых нас заставил улыбнуться:
— Хочешь в чём-нибудь добиться цели – посоветуйся с тремя стариками.
Всю дорогу до усадьбы говорил толькоMister. Новости были оптимистическими. Сонька с радостью согласился принять активное участие в изготовлении сувенирных масок. Говорит, что уже устал от привычной и монотонной работы, а новые идеи самому в голову не идут. И Семён, человек-паук, находился в адекватном состоянии, и даже набросал предварительный список красок, кистей и прочего художественного инвентаря. Придётся вложить свои сбережения. Хорошо, что аренда квартиры в столице приносила в месяц такой доход, который в посёлке посчитали бы неприлично большим.
— Без руля и без ветрил я к мечте своей приплыл,— просто так свернуть разговор у Проньки не получалось, обязательно в фольклор скатится.
Если сказать, что усадьба была в плачевном состоянии, значит, ничего не сказать. Легче доломать, чем восстановить. Ни один здравомыслящий меценат не станет вкладывать деньги в реставрацию. Всё равно что деньками костёр разжигать. Тут усадьба князя Засекина Афанасия Михайловича окончательно стала исторической легендой.
— Родион, — позвала меня Ульяна. — Давай я тебе покажу то, что ещё можно пока посмотреть. Стены в подвал недавно обрушились, а в нём потайная комната с мозаикой во всю стену. Хорошо, что ты фотоаппарат взял. Может, через пару лет тут будет лес шуметь.
Мозаика была искусно выложена. На берегу водоёма, среди травы и цветов, стояла черноволосая красавица в белоснежной сорочке, с расшитыми рукавами. В руках она держала огромный венок. Какая-то смутная догадка мелькнула в голове и погасла. Я стал снимать на фотоаппарат мозаику, и не заметил, что Ульяна вернулась наверх. А вместо неё нарисовался Пронин. Он достал из кармана фляжку:
— Праздник, который всегда со мной. Надо дегустацию провести. Куантро! — мы по очереди приложились к фляжке. — Что скажешь? Ликёр из горьких и сладких сортов цитрусовых.
— Отличная вещь, — ответил я и решился задать вопрос, который постоянно крутился на языке. — Владимир Кузьмич, а как вы бросили пить запоями? Не кодировались ведь?
— Нет, — он грустно улыбнулся. — Просто проснулся один раз ночью, задумался о жизни. А тут ещё и Козюлька развелась, невольно одарив меня надеждой.
— Кто?
Он оставил моё удивление без ответа, продолжая гнуть свою линию:
— Перефразировал классика: тварь я дрожащая или волю имею. И доказал себе, что не такая я уж и тварь, — и через миг вновь сменил грусть на бодрость, крикнул так, что эхо прокатилась по развалинам. — А нельзя было для прогулок поближе выбрать закоулок?