Владимир Невский. Детективное агентство «ЛЕО». Паззлы «Докер»

 

Фаина приобрела паззлы из пяти тысяч элементов. Как она утверждала, занятие это способствовало успокоению и развивало талант к логическому размышлению. В кабинете она освободила один из столов, на котором и складывала «Собор Василия Блаженного». Постепенно и мужская часть сотрудников втянулось в это дело. Но происходило это в свободное время и без ущерба работе. Вот только иностранное слово плохо прижилось в коллективе, его поменяли на привычное и родное: «мозаика». Фае даже иногда снился процесс восстановления. Вот и в это прекрасное весеннее, еще достаточно прохладное утро она спешила на работу, а в голове прокручивала детали, мысленно складывая их в картину. На работе появилась за полчаса до официального дебюта рабочего дня. Но не успела она скинуть плащ и поправить прическу, как в дверь постучали.

— Можно? — в приоткрытую дверь заглянул мужчина.

— Да, конечно. — Фая села за рабочее место, включила компьютер, достала чистые листы бумаги, ручку. Все делала не спеша, видя, как посетитель заметно волнуется. Сидит, словно на иголках, теребит в руках папку. Фая кашлянула, и мужчина словно только и ждал этого сигнала, заговорил:

— Понимаете, мне нужна помощь, — он достал пачку сигарет, — можно?

— Пожалуйста. — Фая подала ему пепельницу.

— Зовут меня Алексеем. Алексей Кадеев. Вот мой паспорт.

Фая взяла документ и занесла все данные в компьютер.

— Работаю я в речном порту, грузчиком. Хотя нет, сейчас модно говорить все на иностранный лад, так что в трудовом договоре написано «докер». Работа хоть и тяжелая, но зарплата соответствующая. Все было хорошо до прошлого понедельника.

— А что случилось в понедельник?

— Я уже отработал свою смену. Принял душ и собирался домой. А тут приходит Хазов.

— Хазов? Кто такой?

— Это наш бригадир.

— Понятно. Продолжайте.

— Он и говорит: «Выручай, Лёха. Сторож наш, Петрович, заболел. А тут как назло сухогруз пришел. И один контейнер успели уже сгрузить на причал. Так вот, подежурь ночь около этого контейнера». Потом и отгул пообещал, и дополнительную плату отвалил.

— То есть? Он сразу с вами рассчитался?

— Да. Вытащил из кармана сто долларов и дал.

— Сто долларов? Ничего себе! Вы за них расписывались?

— Нет, — удивленно пожал плечами Кадеев.

— Хорошо. А что было дальше?

— Согласился я. Шабашка-то хорошая. Одно ночное дежурство – и сто баксов в кармане. Пошел на причал, покружился малость около контейнера, посидел, покурил. Потом есть захотелось. Думаю: схожу-ка в таверну, перекушу. Полчаса всего потрачу.

— Таверна? — слух резануло малоприменимое слово.

— Да, это забегаловка в порту. Прихожу, смотрю, а там Саблин и Азиханов сидят, пиво пьют.

— Кто такие?

— Друзья мои. Живем в одном дворе. Ну, подсел я к ним, то да сё, поговорили.

— Пили?

— Грех было не угостить ребят с такой шабашки.

— Понятно.

Кадеев смутился, даже, как ясна девица, покраснел. Вновь схватился за сигаретку. А когда немного успокоился, продолжил:

— Да и не было меня всего час, ну, может, полтора. Прихожу на причал, а контейнер вскрыт. И пустой. Короче, обчистили его подчистую. Я Хазову звоню. Он приезжает. В крик! Говорит, что там оргтехника была на огромную сумму. Короче, подали меня на суд. Сейчас следствие идет. Адвокат меня успокаивает, обещает выиграть дело. Но мое начальство беснуется. Мы же – частная организация. Хазов говорит, что бы там суд не решил, материальный ущерб придется все равно мне выплачивать. Престиж фирмы, и все такое. Да и бандитскими разборками попахивает. Вот и все.

— А что вы конкретно хотите от нас?

— Найдите настоящих грабителей! — он молитвенно сложил руки. — Знаю, милиция их никогда не найдет. Им легче всего списать на меня. Сам виноват, знаю. Готов понести заслуженное наказание. Но выплачивать материальный ущерб мне не по силам. Это и квартиру же придется продать. А она у меня от родителей. Сам-то я еще не успел на свою заработать.

— Хорошо, — Фая уже в мыслях решилась взяться за это дело. Даже если коллегам это и не понравится. — Напишите заявление и ознакомьтесь с нашим прейскурантом. Если расценки вас устраивают, то я сегодня же приступлю к расследованию.

Кадеев согласился легко и сразу. После его ухода Фая старательно занесла его рассказ на дискетку и наметила план ближайших действий. Ровно в восемь часов в офисе появились Сава и Лужин.

— Привет.

— Привет.

— Работаем?

— Вовсю.

Парни скинули куртки и прошли в кабинет. Задвигали шторами, стульями, ящиками стола, при этом громко разговаривая:

— Милиция обещает хорошие премиальные.

— А не кинут?

— Не думаю. Городские власти тоже крайне заинтересованы в быстром раскрытии. До выборов совсем мало времени. Лишняя головная боль им совсем ни к чему.

— Это, конечно. Хорошо, что выборы так часты, иначе никакого стимула у них к работе нет. Только дело-то не из легких.

— Это понятно. Но и такие деньги за «просто так» платить не будут.

Фая прислушалась к разговору и поняла, что самое время проявить инициативу. Сами детективы заняты по горло денежными делами от власти и органов. Так что дело Кадеева будет полностью под ее контролем. Это и окрыляло и пугало ее одновременно. Она зашла в кабинет. Лужин курил около открытого окна, а Сава склонился над столом с мозаикой.

— Евгений Олегович, — обратилась она к шефу.

— Да?

— У нас с утра был клиент.

— И?

— Я приняла дело к производству.

— Расскажи, — он прошел за рабочий стол. Фаина в подробностях передала рассказ Кадеева, не упуская ни одной мелочи. Закончила она так:

— Я тут набросала план действий, — и протянула бумагу.

Пока Женя изучал, при этом тратя большее времени на разбор мелкого почерка секретаря, Сава поведал Фае:

— В городе за последние пять дней от передозировки скончалось шесть наркоманов. Эксперты утверждают, что это новый синтетический препарат. До сего дня еще ни разу не использовался наркодельцами. Городские власти, милиция и силовые структуры на ушах стоят. Из Москвы звонят. По их сведениям – перевалочная база как раз в нашем городке. Обещают приличные премиальные.

— И что? Какие зацепки?

— Никаких! Перекупщики сами толком ничего не знают. Сами в панике.

— Панике? — саркастично улыбнулась Фая.

— Конечно. От «дури» наркоманы помирают пачками. А значит, и рынок сбыта редеет.

— Понятно.

— На слуху лишь одно имя, даже кличка: Великий Могол. И все. Кто он, что он? В милиции – разводят руками. Может, это один человек, а может, целая организация.

— Висяком пахнет.

— Пахнет керосином.

Лужин вернул девушке бумагу:

— Все хорошо, девочка. Только тебе придется работать в одиночку.

— Ладно.

— Но за помощью обращайся в любое время суток. И вообще, держи меня в курсе.

— Будет так, шеф, — улыбнулась Фая. Ей было очень приятно, что она одна будет раскручивать это преступление. Наконец-то, она получила карт-бланш. И на помощь, в случае чего, можно было без зазрения совести обратиться: — Кофе сварить?

— Обязательно.

Фая покинула кабинет.

— А ФСБ, РУБОП? — поинтересовался Сава.

— Нет. Они не в теме. Я точно ничего не понял, это их межусобные войны, но дело курирует только МВД. Ковальчуку понадобилось все свое умение уговаривать начальство, чтобы подключить частников. Дали отмашку на одну контору. Он и выбрал нас. Но это только пока. Не будет результатов, прибавятся трупы – тогда уж и начнется травля по всем фронтам. Пока же – полная конфиденциальность.

— Польщен, — заулыбался широко Сава.

— Да, это приятно, что ни говори. Но времени у нас мало. Всего три дня. Начнем?

— Начнем! — Сава вмиг посерьезнел и отложил мозаику.

— Что мы имеем? Два слова: великий могол. Заметь, не монгол, а могол. Кажется, это что-то из истории.

— Может, в нашем городе проживают монголы? А что? Кого только нет у нас в России.

— Это точно. Дружеский народ. Соратник по социалистическому прошлому. Вот и займись этим. А я все-таки покопаюсь в истории. Может, что и выплывет. За дело, друг!

— За дело! — эхом отозвался Сава.

Фая подала детективам кофе и поехала по делу Кадеева.

 

Сначала она посетила таверну. В столь ранний час тут было тихо и безлюдно. Таверна представляла собой обыкновенное кафе – забегаловку. Стойка, бармен в окружении разноцветных бутылок, в зале – десяток пластиковых столов со стульчиками. Стены украшали штурвал, рында и якоря. Фая подошла к бармену и после банальных приветствий показала удостоверение. Бармен, совсем юный паренек, явно скучал отсутствием работы и потому с радостью разговорился:

— Это вы насчет кражи содержимого контейнера? Я же уже все рассказал вашим коллегам.

— Я не из органов. Я – адвокат Кадеева. Помощник адвоката, — обман – было одной из издержек ее профессии. К этому быстро и безболезненно привыкаешь.

— Понятно. Жалко Леху.

— Вспомните как можно подробнее тот день.

— Скорее вечер. Леха появился около девяти. Тут он и встретил своих приятелей. И, как водится, они погуляли немного.

— Долго?

— Часа два.

— А его приятели тут часто бывают? Без Кадеева?

— Нет. Я, лично, впервые их вижу. Всю публику я уже знаю. В основном, все портовые. А этих ранее не наблюдал. Их Жора привел.

— Жора?

— Да, матрос один. Он-то и притащил их. Они не наши, не работники порта.

— А Кадеев и Жора? Они знакомы? Ну, гуляли когда-нибудь вместе?

Бармен нахмурил брови, копаясь в памяти.

— Не помню.

— А в тот понедельник? Когда Кадеев пришел, где был Жора? За столом?

— Нет. Его уже не было. Он и недолго сидел с мужиками, заказал по две кружки пива, а сам и одну не выпил. Ушел.

— Понятно. — Фая поняла, что большего от парня добиваться нет смысла и, попрощавшись, направилась к выходу. Уже взялась за ручку, когда догадка озарила ее, обернулась:

— Значит, это Жора угощал мужиков?

— Да.

— А как он расплачивался?

— Долларами. Стодолларовой купюрой.

— Спасибо, — она вышла на воздух. Картина начинала приобретать очертание и контрастность. «Значит, Жору нанимают за сто долларов, чтобы заманить мужиков в таверну и оставить их. Для чего? А для того, чтобы пришедший перекусить Кадеев при встрече с ними забыл о контейнере и немного посидел с друзьями. В это время и очистили контейнер. А вывод такой: Жора с подельниками или кто-то стоящий выше знали, кого приводить в таверну. Знали, что Кадеев будет за сторожа, а его попросил об этом Хазов».

 

Сава вернулся ближе к обеду.

— Вот, — он положил перед шефом лист бумаги, — официальная справка из центрального управления статистики. Кто проживает в нашем городе. Кого только нет! А нет именно монголов. Но есть много выходцев из стран Средней Азии. А они, как утверждают историки, — потомки татаро-монголов. Даже слово «узбек» — не что иное как имя хана Узбека, прямого потомка самого Чингисхана.

— Да? Ни фига себе! Значит, и эту версию придется отрабатывать.

— А у тебя появилась другая? Ну?

— Если уж ты ударился в историю, то и мне отставать грешно. Итак, «Великие Моголы». Это династия правителей империи, которая находилась на территории современной Индии с 1526 по 1858 годы. Основана и сама династия, и империя Бабуром, потомком Тамерлана. А он в свою очередь – от вышеупомянутого Узбек-хана.

— И? — Сава улыбнулся.

— Думаю, надо поехать в филиал МГУ, на исторический факультет. Покопаться в архиве. Кажется мне, что корни растут оттуда.

— Почему? — искренне удивился Сава.

— Может, я и ошибаюсь. Но просто вспомнились клички моих учителей в школе. Физика звали Ньютоном, математичку – Ковалевской, филолога – Пушкиным, хотя и была женщиной. Историка – Александром Македонским.

— Безобидные вы какие-то клички давали. Но аллегория понятна. Давай, я сгоняю. Пожалуйста. Ну, Женька?

— Да езжай, я не против. Только давай без официоза. Не стоит везде светиться. Вперед!

 

Хазов был у себя в кабинете. Это был грузный, маленького роста мужчина, полностью довольный и собой, и укладом жизни. При виде удостоверения его маленькие глазки нервно забегали за линзами очков, хотя и старался сохранить гордость и независимость. Фая уже знала из своего пока небольшого опыта, как нужно вести диалог с таким типом людей. Поэтому заговорила нахрапом и официальным, сухим языком, давая понять, что за ее спиной существует могучая сила:

— Как вы объясните тот факт, что контейнер был выгружен на причал без осмотра таможенников? Остальной же груз так и остался на сухогрузе.

— Ой! — взмахнул короткой полной рукой Хазов. — Я же уже давал показание в прокуратуре и в МВД. Но могу и вам повторить. Все произошло довольно просто и банально. Сухогруз пришел поздним вечером. Я дал команду на разгрузку, подумав, что пока да нас доедет таможня, мы успеем разгрузиться. Таможня проверила бы груз на причале. Рабочий день подходил к концу, грузчики бы разошлись. А держать сухогруз всю ночь на рейде было не экономично. Да и люди там устали, хотелось быстрее вернуть мужиков на берег, к семьям.

— Почему тогда прекратили разгрузку?

— И не говорите, — он утер платочком лысину, хотя в кабинете была нормальная температура. — Мне и самому влетело за самодеятельность.

— То есть?

— Позвонил директор речного порта и вставил мне, извините, по первое число. Мол, таможня сегодня не будет. Прекратить разгрузку, отогнать сухогруз за территорию акватории и поставить на якорь.

— А этот контейнер, значит, остался на причале?

— Ну, не грузить же обратно? — развел руками Хазов.

— Да, да, конечно, — Фая немного помолчала, — а можно мне просмотреть личные дела ваших работников?

— Зачем? Вы же адвокат Кадеева? Сейчас вам и выдам его личное дело.

— Всех, — строго сказала Фая, доставая из сумочки телефон. — Или мне позвонить майору Ковальчуку?

Майора знал и уважал весь город.

— Не стоит, — засуетился мужчина. — Сейчас вам все принесут.

Фая только делала вид, что внимательно просматривает все личные дела. Ее же интересовало только одно – дело сторожа Петровича. Уходя, она все не могла отказать себе в удовольствии «уколоть» этого напыщенного мужика:

— А почему Кадеев нигде не расписывался за деньги в сумме сто долларов? У вас что, черная бухгалтерия?

— Ну, что вы! — широко, даже слишком, улыбнулся Хазов. — Я же выдал ему свои личные деньги. Бухгалтерия к тому времени была уже закрыта. А потом с этой кражей засуетился и забыл должным образом оформить документы.

— Понятно. — Фая одарила его своей улыбкой, в которой преимущественно было презрение.

 

Профессор Федоров, декан исторического факультета, был миловидным стариком со спутанными седыми волосами, остроконечной бородкой и круглыми очками.

— Я к вам с необычной просьбой.

— Очень интересно, очень интересно. Люблю необычность. Она украшает наше серое бытиё.

— Племянница моя просто помешана на истории. И коллекция, знаете ли, у нее странная и необычная – составляет хронологические списки правителей. Интернета дома у нас нет, вот и собирает по крупицам.

— То есть? — не совсем понял профессор.

— Она составляет последовательность правителей. Россия, например, от Рюрика до Путина, Египет – от Хеопса до Клеопатры, США – от Вашингтона до Буша.

— Очень интересно, очень интересно. Но знаете, хочу вас успокоить, она не оригинал. Есть и такие фанаты.

— Скоро у нее день рождения. Хочу сделать ей подарок – список всех правителей Великих Моголов.

— Ага! Ага! Великие Моголы. От самого Бабура?

— Да, да.

— Знаете что, молодой человек? Сейчас я вам дам адрес нашего заслуженного декана. Она уже на пенсии. Вот она вам и поможет. Азия – ее конек, тоже слегка помешана на ней. Как она читала лекции! О! Шедеврально! Каждый студент после курса лекций влюблялись в историю Востока раз и навсегда. Мария Сергеевна, наверняка, знает всех правителей Поднебесной, сёгунов Японии да и моголов тоже. Я же знаю лишь первого Захириддина Мухаммеда Бабура и последнего, Сирадж уд-Дин Абу-л-Музаффар Мухаммад Зафара.

— Ой, большое вам спасибо.

— А сколько лет вашей племяннице?

— Пятнадцать, — не моргая глазами, врал Сава.

— Очень интересно, очень интересно.

Сава отзвонился шефу и, получив «добро», поехал к Буйковой Марии Сергеевне.

А Лужин тем временем прочесывал диаспоры выходцев из Средней Азии. Но интересного ничего не обнаружил. Обыкновенные, в большей массе своей, торговцы фруктами и цветами. За последнее время никто новенький не приезжал, посылок не получал. По крайней мере, официально. Да и сам Евгений чувствовал, что это версия провальная.

 

Петрович с женой ютились в одной комнате коммунальной квартиры. Супруга сторожа была женщиной предпенсионного возраста, на чем и сыграла Фая. Она представилась сотрудником Пенсионного Фонда и смогла вызвать женщину на откровенный и доверительный разговор. Цены, проблемы, реформа ЖКХ, здоровье и сериалы – вот неполный список тем, которые они обсудили за полуторачасовым чаепитием. Фая каждый раз виртуозно направляла течение беседы в нужное ей русло. И очень многого полезного узнала для себя. Покидала коммуналку с ценной информацией. В прошлый понедельник муж на работу не пошел. Заболел? Нет. Приехал к нему сам Хазов. Привез премию заграничными деньгами и бюллетень из поликлиники речного порта на целую недельку. Вот какой внимательный и заботливый начальник.

Итак, все дороги вели к Хазову. Фая была на седьмом небе от счастья. Хотелось тут же позвонить Жене, поделиться радостью и получить совет о следующем действии, но на улице была глубокая ночь. И она, лишь тяжело вздохнув, поехала домой.

 

Буйкова Мария Сергеевна страдала от одиночества. Весь мир был заключен в однокомнатной квартире, где основное пространство занимали многочисленные шкафы с книгами. Родных у старушки не было, с соседями отношения так и не сложились. В лице Савелия она нашла спасение и благодарного слушателя ее бесконечных воспоминаний. Тем более, он интересовался делом всей ее жизни – студентами и историей. Напоив гостя чаем из сбора лечебных трав, она достала из шкафа десятка полтора толстых фотоальбомов. Листала страницы и говорила, говорила, говорила. Для нее наступил праздник, чего не скажешь о Савелии. Сначала он внимательно слушал старушку, чей голос успокаивал и баюкал. Но бежали минуты, а за ними и часы, как интерес угасал. В один момент он вдруг понял, что версия тупиковая и придумывал маневр для отхода, чтобы не обидеть пожилую женщину, как…. Бросил обреченно взгляд на очередную групповую фотографию и внутренне вздрогнул. Среди лиц славянской наружности был узкоглазый, круглолицый, с тонкими усиками парень. Монгол, Чингисхан, Узбек, Тамерлан, Бабур, наконец! Апатию и сонливость как ветром сдуло.

— Какое интересное лицо. Азиат?

— Нет, что вы. Русский. Мать, правда, у него бурятка, а отец русский. Макаров. Мой любимый ученик. — Она торопливо перелистала несколько страниц. — Вот.

На крупном фото черты азиата были еще более очевидны.

— В каком году он закончил институт?

— В семьдесят пятом. Отличник. Виктор. Очень способный. Ему надо было идти в науку. Где он сейчас? Не знаю.

— А можно еще чайку?

— Конечно. — Мария Сергеевна поспешила на кухню, а Сава, достав миниатюрный фотоаппарат, сделал несколько снимков. Не удержался и позвонил Жене.

— Да, — сонно и недовольно ответил тот.

— Шеф, это я.

— Время-то?!

Сава только сейчас заметил, что день на часах давно сменился новым днем.

— У старушки бессонница.

— И что?

— Кажется, нащупал.

— Ну, не томи. — Сонливость в голосе шефа мгновенно испарилась.

— В 1975 году филиал МГУ закончил некто Виктор Макаров. Большой любитель и знаток Востока, да и сам с лица – китаёза.

— Виктор Макаров? ВМ? А не наш ли Великий Могол?

— Черт!!! Возможно.

— Так, завтра с самого утра в МГУ. Перерой там все архивы, но раскопай на него чего-нибудь. Потом в справочное бюро. Может, он до сих пор в нашем городе. Конечно, вероятности мало, но это единственное, что у нас есть.

— Понятно. Спокойной ночи.

— И ты давай. Мне нужны свежие головы.

— Ok! — Сава отключился.

 

Утро вечера мудренее. Фая, проснувшись, лишний раз убедилась в этом. Уже не было горячего желания на всех крыльях лететь к Лужину, чтобы похвастаться результатами. Необходимо было надлежащим образом оформить беседы с барменом, Хазовым и женой Петровича. Во-вторых, переговорить с Саблиным и Азихановым, чтобы еще раз убедиться, что это Жора затащил их в незнакомую таверну, где и встретили они своего знакомого собутыльника. Искать самого Жору было, конечно, рискованно. Скорее всего, он был в курсе происходящего, знал, кого и зачем приглашать в таверну, поить до прихода Кадеева. А потом, опять же предположительно, быть рядом, контролировать передвижение докера, быть на шухере. Пока кто-то чистил контейнер. В-третьих, необходимо отыскать того горе-врача, который выписал липовый бюллетень Петровичу. Не удивительно, если и там будет фигурировать 100$, такая привычная такса в этом деле. Ну почему решили подставить именно Кадеева? Вот в чем вопрос. Хотя, при необходимости, можно предположить, что решили убить сразу двух зайцев: и груз «оприходовать» и моральный ущерб стрясти с Кадеева. С Петровича нечего брать, сам живет в коммуналке. Да и в таверну старик не ходок, ужин в виде бутербродов приносит с собой.

Фая оставила сообщение на автоответчике и с утра поехала по делам.

 

Женя весь дел сидел в офисе один. Несколько раз он порывался позвонить Савелию, но каждый раз бросал трубку. Сам не любил, когда находишься в творческом процессе, а тебя отвлекают по мелочи. Но и бездействие тяготило, и он принялся складывать мозаику. Вскоре это занятие так увлекло его, что он забыл о времени. Чем меньше оставалось элементов, тем быстрее продвигался процесс. Целый месяц усилий трёх человек, и вот финиш – храм Василия Блаженного, во всей своей красе.

В шесть приехала Фая.

— Собрали?

— Я жду тебя, как Бога! — обрадовался Женя. — Кофе в моих руках напоминает бурду.

— Сейчас сварю. А вы пока посмотрите. — Фая улыбнулась и вышла, оставив на столе папку с записями. Она специально не торопилась, чтобы шеф в одиночестве и тишине внимательно прочитал бумаги, вник в суть работы и оценил масштаб ее вклада. Когда вернулась в кабинет, Евгений захлопнул папку.

— Интересное дело, как оказалось. Что думаешь делать дальше?

— Это Хазов. Он организатор. Жора в его команде. Поэтому я и не рискнула подкатывать к нему.

— Правильное решение.

— Странно одно: никто не видел машину на причале. Разгрузили целый контейнер, а свидетелей тому нет.

— Может, кто и видел. Найти вот только проблематично. А как тебе сам Хазов?

— Он чего-то боится.

— Все боятся представителей правоохранительных органов.

— Почему это?

— У каждого имеется скелет в шкафу.

— Возможно.

— А вот мое предчувствие указывает на то, что Хазов – далеко не вершина. Исполнитель, не более. Вот сам директор речного порта! Вот кого надо прощупать. Узнать бы, где он сам находился в это время. И я не удивлюсь, если выяснится, что он парился где-нибудь в баньке с главным инспектором таможни и девочками.

— Я займусь этим завтра.

— Да, конечно. Сегодня уже достаточно поздно. — Он озабоченно глянул на часы. И только собрался посетовать, что от Савы нет ни слуху, ни духу, как тот появился на пороге. По его довольному лицу и широкой улыбке не трудно было догадаться, что день он убил не зря. Но эта улыбочка чулком слезла, когда он увидел готовую мозаику.

— Ну, вот! — словно ребенок протянул он.

— Если порадуешь меня, я завтра же куплю новую, – тут же отреагировал Женя.

— Вот, — к Саве вернулось радушное настроение, и он протянул бумагу, при этом прокомментировал. — Макаров Виктор Иванович, 1952 года рождения. Уроженец нашего городка. В 1975 году закончил филиал МГУ. До 1987 года работал учителем в школе №28. Потом в профсоюзном комитете, потом директором рынка. А с 2000 года – директором речного порта.

— Что? — Женя подскочил и растерянно посмотрел на Фаю. Та, в свою очередь, лихорадочно перелистала свои записи:

— Да. Макаров В.И. Директор речного порта.

В кабинете повисла гоголевская немая сцена. А потом заговорил Лужин. Сначала неуверенно, осторожно, но с каждым словом все сказанное набирало вес и силу:

— Неделю назад Великий Могол получил партию наркотиков. В контейнере с оргтехникой. А спустя два дня товар был брошен в реализацию. И начались жертвы. По-моему, мозаика аккуратно сложилась, паззл к паззлу.

— Едем к Ковальчуку. — Сава довольно потирал руки.

— Едем.

— Кстати, — вмешалась в разговор Фая, — в субботу у меня небольшое торжество в честь дня рождения. Я вас приглашаю. В шесть.

— Отлично. Ты закрывай офис, мы подождем тебя в машине.

Парни спустились по лестнице.

— Вот это мы дело провернули. А? — Женя просто светился от счастья.

— Лишь бы премию нам дали. — Сава добавил дёгтя.

— Дадут, — уверенно ответил Евгений. — Мы шепнем Ковальчуку, что и родной милиции отстегнем процентов десять, так они и ради этого помогут вытрясти ее от властей.

— Хорошая идея.

— А то.

— А на что мы потратим такие огромные деньги?

— На путевки.

— Какие?

— А! — махнул рукой Женя. — Рванем всей компанией летом на Кипр.

— Здорово! Слушай, насчет дня рождения Фаечки. Ты пойдешь?

— Надо бы.

— А что подаришь?

— Лучший подарок – это книжка.

— УК? — улыбнулся Сава.

— Сберкнижка. — На полном серьезе ответил Лужин и сам, не сдержавшись, первым рассмеялся в голос.

Оставьте комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Прокрутить вверх