Александр Алексеевич Гришин
Справка:
56 лет. Генеральный директор Института по проектированию предприятий текстильной промышленности (ЗАО «ГПИ-10» (1). Родился в городе Сенгилее. Закончил Ульяновский политех. В ГПИ-10 с 1965 года (это 38 лет!). Работал старшим техником, инженером, руководителем группы, главным инженером проектов.
С 2001-го года – генеральный директор института.
————————————————————
– Александр Алексеевич, прокомментируйте, пожалуйста, положение дел в ГПИ-10 за последние десять лет…
– До 1991 года мы жили нормально. Существовало Министерство легкой промышленности СССР, из него шли заказы. Все планировалось централизованно. Потом не стало министерства, да и прежней страны тоже… В новых экономических условиях резко возросли цены на энергию, на сырье, поэтому производить товары
в России стало дорого. Рынок заполонила дешевая китайская, турецкая и польская продукция. Встали предприятия легкой промышленности, и, соответственно, раз никто ничего не строил – мы оказались не востребованы и никому не нужны…
Из 16 существовавших в СССР подобных нашему институтов легкой промышленности, на нынешний момент осталось только четыре. Из которых два – бывшие московские ГПИ-1 и ГПИ-2 – представляют собой несколько комнат,
в которых находится их руководство. Институты почти ничего не проектируют,
а просто сдают свои площади в аренду за доллары. Тем и живут…
– А чем занимаются два других выживших предприятия?
– Эти предприятия расположены в Калуге (ГПИ-8) и в Иваново (ГПИ-6). Они живут, потому что проектируют весь центр России. Поступает много заказов. В центральных областях страны – Калужской, Ивановской и в Подмосковье, где сейчас создано высокотехнологичное производство и имеется большое количество инвесторов, люди значительно раньше поняли, что в нынешних условиях нужно выживать только за счет собственной инициативы, начали возрождать промышленность, строить. Соответственно загрузили работой проектные институты… У нас же в области при прежней администрации рынок сдерживался, ничего не строилось, наш институт практически стал разваливаться.
– То есть приход новых властей Вы только приветствуете?
– Работы у нас прибавилось. Это факт… Впервые за десять лет мы получили заказ непосредственно от областной власти – реконструкция городских канализационных очистных сооружений в Барыше. Пошли заказы на автозаправочные станции, на жилые дома и коттеджи. Поступает много заказов из Димитровграда – на реконструкцию ряда промышленных предприятий. Большой объем проектных работ выполнили для ЗАО «Контактор»… Но складывается такое впечатление, что область бросило из одной крайности в другую. На смену полному контролю пришла полная анархия. Демократия – это хорошо, но не до такой же степени! Должен быть закон, который ограничивает желание абсолютной свободы некоторых бизнесменов. Потому что это получается уже не демократия, а беспредел. Когда ситуацию полностью контролируют те, у кого больше денег, и совершенно не считаются с интересами окружающих, когда они чувствуют себя безнаказанными «царьками», это – не демократия!
– Чем нынешняя «крайность» коснулось вашего института?
– В 1992 году институт преобразовался в закрытое акционерное общество. Акции распределялись в зависимости от трудового стажа, заработной платы и трудового участия… Со временем количество акционеров, которые хотели продать свои акции увеличивалось. В основном это были пенсионеры, для которых единовременная выплата, скажем 30 тысяч рублей за 10 акций, была намного важнее всего остального. Но так как мы были закрытым акционерным обществом, то продавать их третьему лицу было нельзя. У руководства же института на их выкуп не было денег…
В 1997 году количество желающих продать акции третьему лицу оказалось большинство. 62,5 процента – так показало общее собрание акционеров…
Они требовали преобразования закрытого акционерного общества в открытое акционерное общество с целью беспрепятственной продажи акций третьему лицу…
Надо сказать, что и до того момента, чтобы хоть как-то свести концы с концами и выплачивать заработную плату, нам приходилось сдавать институтские площади в аренду. Теперь же мы стали перед опасностью окончательно потерять институт, который могли полностью превратить в торговый дом – сдать в аренду частникам по примеру московских ГПИ-1 и ГПИ-2.
На собрании акционеров было решено разделиться. Те, кто хотел работать, – в одну сторону, те, кто хотел продавать акции, – в другую. Та часть института, фасад которого выходит на улицу Железной дивизии, при разделении общества осталась за проектным институтом ГПИ-10, а та, чей фасад выходит на улицу Льва Толстого, перешла новорожденному ОАО «Институт», не имевшим ни к проектированию, ни вообще к науке никакого отношения. Там акционеры открыли большой рынок – помещения сданы в аренду под магазины и офисы.
Так вот, до 2001-го года (наступления «нового» времени) мы с соседями (бывшими сотрудниками ЗАО «ГПИ-10») существовали вполне мирно и поддерживали нормальные взаимоотношения. Общие коммуникации инженерного обеспечения (электроснабжение, водопровод и канализация) обслуживались совместно сантехниками, электриками ЗАО «ГПИ-10» и ОАО «Институт». Телефонные коммуникации обслуживались одним телефонистом.
Однако в начале 2001-го года здание ГПИ-10 попало в поле зрения группы богатых людей во главе с господами Ф. и Н., за которыми стоит то ли московский, то ли самарский капитал. Это господа всеми доступными способами скупили акции ОАО «Институт» и стали его владельцами, а Ф. – генеральным директором ОАО «Институт».
Но это нас еще не касалось. Коснулось, когда господин Ф. решил, что купленной половины здания ему мало, и открыто заявил, что всеми правдами и неправдами получит и нашу половину. В самом деле, такие большие площади в центре города могут принести немалые деньги, и игра стоит свеч.
Ф. начал скупать акции и нашей части института. Скупал, как третье лицо, косвенным путем – покупал доверенность на право управления акциями. Зачем? С целью участия в голосовании на общих собраниях ЗАО «ГПИ-10»… После получения контрольного пакета акций он мог бы диктовать свои условия и преобразовать наше ЗАО в ОАО, а затем скупить его акции законным путем и превратить ГПИ-10 в торговый дом. Таким образом, на данный момент господин Ф. уже завладел блокирующим пакетом акций ЗАО «ГПИ-10»…
Когда мы поняли, что можем потерять и оставшуюся часть института, то стали убеждать и уговаривать акционеров не продавать свои акции с целью сохранения статуса ГПИ-10. Поэтому сейчас процесс немного замедлился. Победа? Нет… Ныне Ф. пошел по другому пути. Он начал нас шантажировать… Институту и так живется плохо, а он стремится сделать положение еще хуже…
Дело в том, что при разделении ЗАО ГПИ-10 мы поделили площади здания в процентном отношении. Коммуникации же: телефон, энергоснабжение, водоснабжение, канализация у нас общие. Больше того – у нас общий подвал и крыша! И вот, пользуясь тем, что водоснабжение нашей части здания идет по трубам, которые расположены в подвале другой части здания, руководство ОАО «Институт» постоянно перекрывает нашу задвижку, оставляя без воды. Говорит: «Платите мне за эксплуатацию задвижки!» А что такое отсутствие водоснабжения? Это не только антисанитарные условия, но и создание повышенной пожароопасности! Случись что, и наше здание сгорит как свечка!
Маразм в том, что мы платим МУП «Ульяновскводоканал» за воду и отопление 2500-3000 рублей в месяц. Руководство ОАО «Институт» же требует 3400 рублей в месяц за эксплуатацию задвижки! Абсурд!
Через наши помещения проходят его отопительные стояки, на нашей территории стоит питающая его часть здания подстанция. Ну давайте мы тоже за их эксплуатацию деньги брать будем! Что тогда получится?
Деятельность господина Ф. антизаконна! Это подтвердили и в департаменте имущества (общие коммуникации неделимы!). Но руководству ОАО «Институт» на все наплевать! И на все штрафы, которые на него налагают тоже! Потому что у него очень много денег… На штрафы он не обращает внимания, а власть фактически бездействует и не предпринимает ничего такого, чтобы действительно остановило нарушителя. В конце концов, должен же быть пресловутый административный ресурс! Он не применяется, значит, администрация или не хочет, или не может навести порядок. Получается беспредел. Наша власть не обеспечивает правового поля для нормальной работы предприятий.
– Какие еще большие проблемы еще есть у института?
– Ныне средний возраст наших работников – 50-55 лет. Молодежь, которая приходит после вузов, задерживается на 2-3 месяца. И я их прекрасно понимаю. Зарплата ниже прожиточного минимума не может устраивать молодого и полного сил человека.
В результате через 5-7 лет может сложится такая ситуация, что институт просто вымрет, потому что в нем некому будет работать. Если к этому времени не будет возрождена российская легкая промышленность…
– Может ли положение выправиться в ближайшее время?
– Думаю – да… Тем более если власть будет обеспечивать это самое правовое поле. Сейчас мы выходим на центральные области России – туда, где возрождение легкой промышленности уже началось. Так в 2002-м году наш институт разработал рабочий проект строительства производства искусственного волокна по итальянской технологии в Сыктывкаре, разработал проект производства подушек и одеял по французской технологии в подмосковном городе Куровском. В настоящее время мы выиграли подрядные торги и заключаем большой договор на реконструкцию аппаратного производства на подмосковной хлопчатобумажной фабрике имени Цурюпы… Так что, надеемся на лучшее…
– У каждого в жизни своя правда. В чем Ваша?
– В честности, порядочности и добросовестности. И по отношению к работе, и по отношению к людям…
– Какое значение для Вас имеют деньги?
– Большое, но не первостепенное… Когда их нет, возникают проблемы… Деньги – это основа основ. Но они должны быть только честно заработанными!
– Какой свой поступок Вы считаете самым важным в жизни?
– Тот, когда я согласился быть генеральным директором ГПИ-10. В такой период времени, в отсутствие перспективы это было очень трудное и важное решение.
– Чего Вам не хватает в жизни?
– Уверенности в завтрашнем дне…
– Что для Вас Ульяновск, Ульяновская область?
– Это самое родное, что у меня есть…
– Не было ли мысли уехать в поисках лучшей доли из города, страны?
– Нет. Мои корни на этой земле, я никогда даже не думал об этом.
– Ваши политические убеждения?
– Правдолюб!
Впечатления от встречи
Александр Алексеевич показался мне человеком очень открытым и даже немного наивным. Говоря о произволе, чинимом над ним и его институтом господином Ф., он искренне недоумевал, как такое вообще может происходить! Между тем и может, и происходит повсеместно. Чтобы выжить в наше «странное» время, увы, нужно уметь показывать зубы…
—————————————————————–
Ссылки
(1) В 1991 году в институте работал 541 человек, объем проектно-изыскательских работ составлял 8540,5 тысяч рублей.
В 1995-м работало 155 человек, объем работ составлял 685,8 тысяч рублей.
В 2000-м работало 85 человек, объем работ составлял 1311,6 тысяч рублей.
В 2002-м работало 73 человека, объем работ составлял 2357,8 тысяч рублей.
В советские годы ГПИ-10 являлся головным институтом по проектированию предприятий по производству ковров и суконных тканей. В те времена институт разрабатывал проекты крупных комбинатов и фабрик в Молдавии, Белоруссии, Литве, Узбекистане, Азербайджане, Киргизии, России, Монголии, на Кубе. В Ульяновской области на его счету – трикотажная фабрика имени КИМ (ныне –
ЗАО «Русь»), Инзенская фабрика первичной обработки шерсти, ковровая фабрика в Новой Майне, комбинат имени Гимова в Ишеевке (ныне – «Иштекс») и другие…
По словам генерального директора, в советские времена они боролись за то, чтобы сверху не спустили «невыгодный» объект, сейчас рады хоть чему-нибудь. Проектируют и заправки, и частные коттеджи… Средняя зарплата работников института составляет 1500-2000 рублей…
2003 год