Однажды меня просили написать о стихах: об искусстве их сочинения. Но я должен признаться вначале, что я мало смыслю в стихосложении, ямбах, хореях и прочих правилах написания стихов. Никогда серьёзно я не подходил к их изучению, и также, я никогда всерьез не изучал литературу, поэтому мне сложно вести очерк от лица поэзии. Максим Горький однажды писал, что для литератора, прозаика или стихотворца, важно понимать истоки устного народного творчества, первой письменности, первых сказаний. Такое правило, добавил он, может быть применимо ко всем людям независимо от их профессии… Не могу с ним не согласиться. Но тогда было другое время, и литература рождала глубоких писателей, также она направляла массы к просвещению, изучению времени своего народа, будущего страны. Сейчас литература иная: время изменилось, нравы стали другими, поколение имеет собственные новоявленные взгляды. Писатель же связан с обществом. Его проблемы он чувствует особенно остро, углубленно. Но общество в нынешнее время, на мой взгляд, не заинтересовано в настоящем просвещении, ему не важна литература, а настоящие писатели – в меньшинстве. Чтобы найти хорошую литературу, необходимо иметь знание, а чтобы иметь знание, следует много читать, а таких людей, на мой взгляд, среди молодежи немного.
Можно рассуждать бесконечно о творчестве, но, в конечном счете, каждый человек – странник. Путеводителем ему служит внутренняя для всех невидимая звезда. Она освещает жизненный путь, служит ему мерилом стойкости и наблюдений…
ГТЧ w W П
Творческий путь – это путь «одинокой» личности. Если встречаются учителя, то они учат важному, но не главному. Учитель должен показать ученику принципы, но понять их, увидеть их основную истину, суть, способен сам обучающийся.
Перед началом – всегда возникает множество вопросов: как писать, что писать, как соблюсти правила, как понравиться читателю; как писать то, о чем хочется.
Я всегда задавался и задаюсь вопросами, как странник. Я знаю, чего мне не хватает и что необходимо. Мне также известно, что знание своих недостатков в лицо лучше, чем знание собственных достоинств.
Мой главный враг, а может, и вообще писателя, – лень. Мне тяжело творить. Мне трудно это делать, и я мог бы добиться многого как писатель, если бы не давал слабины.
Дисциплина – главное и грозное оружие творца на пути самосовершенствования. Как ни странно, но оружие «дисциплина» должно быть направлено против самого себя, против того, что не желает устремляться.
Первое, что приходит в голову – идея, которая служит первоисточником к созданию произведения. Она возникает единственная в пустоте, и следующее, что с ней полезно сделать, – развить ее в пустоте. Сделать ее важной. Рэй Бредбери в своем эссе писал, что идеи подобны яблочкам, лежащим повсюду: только и подбирай. Ограниченность видения – не единственная проблема современного восприятия. Ежедневно общество поглощает «тонны информации». Не запутаться сложно, тем более, найти идею в стоге сена. С другой стороны, что бывает в медитативном состоянии или в полусне, нас посещает нечто идейное, за что мы готовы ухватиться, но оно подобно сверкающей комете, красивой и сказочной, далекой, в секунду пролетающей мимо в ночи. Тем не менее, такое состояние есть ключ к разгадке поиска идеи. Как его добиться – зависит от личности. В некоторые моменты я остро понимаю, что я человек, и мое время стремительно уходит, наступит миг и жизнь подойдет к концу. Возможно, такое осознание краткости, неминуемого конца сбрасывает ожидание, встряхивает и в особенные минуты отдыха или сна напоминает о себе на уровне подсознания.
Я знаю людей, начинающих мыслить творчески в минуты опасности – или когда они лишаются самого дорогого. Они улавливают некую истину, что-то существующее, неуловимое, и не могут объяснить. Мы не просто люди, живущие на земле, хотя и хозяева своим судьбам, мы подвержены невидимым силам, окружающим нас.
Добро и зло живут в наших душах. Между двумя колоссальными стихиями идет вечная борьба, и человек часто осознает противоборство, внутреннее столкновение. Эта борьба, конфликтность может сделать из человека гения, являясь первопричиной зарождения творческой натуры.
Если говорить о смысле литературного ремесла, то оно, на мой взгляд, как и многие искусства, направлено на осознание прекрасного или идеального, неприкрытой правды.
И хотя когда мы говорим «Прекрасное» и понимаем или представляем себе нечто возвышенное, самое естественное лежит в смысле этого слова. Самые естественные и правдивые явления могут быть прекрасными. Нельзя не назвать прекрасным роман Э. Хемингуэя «Прощай, оружие», где война и любовь связаны в одну сюжетную линию, и где судьба главного героя чрезвычайно трагична. Вместе с тем, роман весьма жесток и губителен для молодого разума: он раскрывает правду тех дней, показывает войну с самой ужасной ее стороны, без скромности раскрывает
природу человека на войне. И самое главное, он затрагивает тему одиночества.
А как прекрасен роман Эриха Мария Ремарка «Искра жизни». Там нет имени у главного героя, лишь номер; ежедневно его окружают страдания, смерть в любую минуту может забрать любого из узников концлагеря. Ремарк показывает в романе боль, страдание и отчаяние, держит читателя в напряжении до последней страницы, и вместе с тем мы видим борьбу человека, его противостояние в танце смерти, дружбу и поддержку товарищей. Эта человечность даже в нечеловеческих условиях – и есть то главное, к чему подводил писатель.
«Прекрасное» – не всегда цветы и солнечный свет. Прекрасное – есть светоч беспощадной правды, где нет игры, несмотря на выдуманные сюжеты и образы, а картину рисует воображение. И внимательный чтец говорит себе в конце изложения нечто подобное: «Я понял. Это прекрасное произведение. Я уловил его суть».
Не в такие ли секунды гений бессмертен, а его роман жив?