Успокоившийся берег.
Садится солнце, к нему сбегаются облака, чтобы проводить его сиянием, всё время по-новому. Оно, как великий актёр, каждый вечер играет премьеру будто для новых, ещё не видевших его зрителей.
Красное солнце в кружевах облаков, мерцающая прерывистая дорожка на воде…
Зелёные комочки в реке. Прекрасный, богатый мир, а коснёшься рукой, вынешь на воздух, что это между пальцев? Слизь, жалкие зелёные нити…
Так и то, что есть в глубине сердца. Там это так прекрасно, что нельзя выразить; здесь – становится никчемными, ничего не значащими фразами…
Гудит ржавый причал. Проржавевший каркас, давно лишённый воды, да и теперь, наверное, пугающийся её, забавляется этим гулом – своим голосом. Кривые ломаные поручни. Что есть у него ещё?..
Одинокий причал, остывая от жаркого солнца, сбрасывал дневной груз и засыпал…
Последний гулкий удар.
Кочующие бороздки песка в реке – память о далёкой пустыне.
Старая, поросшая травой, жжёная, пиленая полусгнившая коряга. Здесь тоже свой мир. Выбивается из щелей застывшая жёлтая пена, тронешь, и нет её…
Раскололось солнце. Странно, но кажется, что оно между облаков, что сзади него тоже облака, и среди них тёмно-красный, наполненный сияющим светом шар…
Вот половинка солнца скрылась в густую синь у горизонта, вот почти и не видно его, только горящие малиновым светом далёкие облака. А чуть ближе – невесомые голубые небесные поля с золотой, исчезающей, замирающей дымкой и тёмно-синими кораблями…
Солнца уже нет, но небо ещё не погасло…
Стая мотыльков. Отчаянный бросок вперёд грудью на такой упругий для лёгких тел ветер, и снова назад с потоком воздуха. Сотни вперёд, сотни назад. Устаёшь следить взглядом. Но движение не бессмысленно, оно повинуется невесомому порыву познания ветра.
Игра в вечернем остывающем летнем воздухе.
Игра просто так.
Игра ради игры…
Всё это я расскажу ей.
Пусть тронет улыбка её лучистые глаза, пусть ей будет светло…
Пусть ей будет светло…