Ксения Пошутило. София

– 1 –

… Маленькая девочка мирно лежала на руках отца. Она не спала. Она смотрела в окно машины. Ночь. Идет сильный дождь. Мимо проплывают чёрные силуэты деревьев. Девочку почему-то это забавляло. Она посмотрела на небо. Ярких огоньков, на которые она так любила смотреть, не было видно.

Луна из-за дождя в эту ночь не освещала дорогу. Фонарей на этом шоссе тоже не было. Дорогу освещали только тусклые фары машины.

Вдруг девочка заплакала.

– Тише-тише, София. Скоро будем дома, – сказал папа.

Но этот аргумент не успокоил ребёнка. В её глазах отражался страх. Она чего-то боялась. Маленькая София, она, может быть, и рассказала бы причину своего страха, но ей было всего два годика.

– Сколько ещё до города? – спросил отец.

– Минут двадцать, не меньше, – ответил водитель.

Только София понимала, что домой они уже не вернутся.

Так и случилось.

На встречную полосу выехала машина. Удар. Дикая боль. И всё. Темнота…

– Соня! Соня, проснись! – говорила Катя. – Соня!

Соня открыла глаза и вздохнула с облегчением: это всего лишь сон. Но этот сон с самого детства очень часто мучал её ночами, заставляя кричать. Именно этот сон…

– Ты опять кричала, – сказала Катя. – Что, опять кошмары?

– Ага… извини, я тебя разбудила.

– Да ладно! С кем не бывает… – сестра ушла к себе в комнату.

Соня полежала ещё минут десять, пытаясь забыть этот сон. Но всё напрасно. Сон не шёл у девочки из головы. Она снова и снова вспоминала ту страшную минуту, тот удар, ту дикую боль. Это всего лишь сон, а было больно, как наяву.

В конце концов, Соня не выдержала. Она поняла, что уже не уснёт и, чтобы развеять мысли, пошла на кухню, налила себе кефира и взглянула на часы. Они показывали половину третьего. Эти цифры Соне были знакомы до боли. Ведь именно в это время почти каждую ночь девочка просыпалась с криками. И потом ещё долго не могла уснуть. А порой и до самого утра.

Соня поднялась на террасу и села в кресло-качалку. Укутавшись в плед, девочка посмотрела на город. Как же он красив! Особенно ночью!

Семья Сони жила в девятиэтажном доме. На девятом этаже. Квартира была четырёхкомнатная, с выходом на крышу. Там мама и сделала террасу.

Соня посмотрела на небо. Звёзды… Их девочка любила больше всего… Она могла часами сидеть в этом кресле, укутавшись в плед, и смотреть на звёзды. В эти минуты Соня думала о жизни. О своей жизни. Звёзды напоминали девочке о прошлом. Она вспоминала всё с самого рождения…

 

– 2 –

Соне всего четырнадцать. А она уже два раза потеряла мать. И много раз переезжала с одного места на другое. А всё началось с той самой аварии, которая ей снилась…

Да, да. Вы правильно поняли: авария была на самом деле. Соне тогда было два года. Девочка не помнила ничего об аварии: ни где они тогда ехали, ни какая машина выехала к ним навстречу, ни то, из-за чего случилась авария… ничего… только боль. Ту дикую боль, которую до сих пор чувствовала во снах.

Водитель умер на месте. Соня же и её отец, Игорь Дмитриевич, чудом выжили. Но около двух месяцев пролежали в больнице. Игорь Дмитриевич получил серьёзную травму головы. И свою прошлую жизнь, к сожалению, забыл. Документы в тот день были при нём. Поэтому своё имя он вспомнил быстро. Единственное, что помнил Игорь Дмитриевич, – имя своей дочери…

 

– А-а-а, вот ты где?! – сказала Катя, открывая дверь, ведущую на террасу. – Мне тоже не спится.

Катя села в кресло напротив и тоже укуталась в плед, который принесла с собой. Девочки долго ещё сидели и разговаривали. Спать они легли, когда на горизонте появилась ярко-розовая полоса.

 

– 3 –

– Мам, ну не буди её, – говорила Катя, загораживая Светлане Владимировне путь в Сонину комнату.

– Как не будить? Вам же сегодня в лагерь! – отвечала ей мама.

– Ну и что? Она опять сегодня ночью просыпалась. И долго не мола уснуть! Ну, мам… – умоляла Катя.

Она беспокоилась не столько о сестре, сколько о том, чтобы не идти в лагерь. Катя думала, что если мама разрешит Соне остаться дома, то и она, Катя, тоже никуда не пойдёт. А идти в лагерь девочка не горела желанием.

– Всё в порядке, я уже не сплю, – на пороге комнаты появилась Соня.

– Вот и славненько! Завтрак на столе, я на работу. Пока! – сказала Светлана Владимировна.

– Хорошего дня! – пожелали ей девочки.

Светлана Владимировна ушла.

– А ведь я её почти уговорила! – сказала Катя с горечью. – Вечно ты не во время выходишь.

– Да ладно, – ответила Соня. – Мы и так с тобой все лето бездельничали. Хоть в лагере делом займемся.

Девочки умылись, позавтракали, оделись и пошли в школу.

Последний месяц лета – август. Первое число. До школы всего тридцать один день. Но Соню это не пугало. Она любила школу. Ведь там её друзья, её любимый класс. Соня любила всех учителей. Они все хорошо преподавали свои предметы. И они её тоже любили. Было за что: всегда приветливая улыбка, добрый взгляд, очень вежливая, умная. Всегда готова помочь. И всегда была весёлая. Соня жила и радовалась жизни. Были, конечно, и сложные моменты. Но даже тогда при общении с людьми Соня натягивала улыбку. Девочка знала: покажи человеку, как тебе плохо, он сделает ещё хуже. Соня уже испытала это. И не раз. Поэтому никогда ни с кем не была по-настоящему искренней. Нет, была, конечно. Но до конца никогда никому не открывалась.

Девочки пришли в школу. Никого ещё кроме них там не было.

– Подожди здесь, – сказала Катя. – Я сейчас поищу Дмитрия Николаевича.

– Ладно. Если что, я на улице, – ответила Соня.

Катя ушла искать физрука. А Соня вышла на крыльцо. Она осмотрела школьный двор. Прогулялась по школьному саду, в котором они ещё пятиклашками играли в «догонялки». Потом, набегавшись вдоволь, рвали с деревьев яблоки и, усаживаясь под деревьями, кушали их.

А сейчас так уже не побегаешь. Девятый класс всё-таки. Экзамены…

Соня вернулась на крыльцо и посмотрела на ворота. Там шла Анастасия Дмитриевна, директор этой школы.

– Доброе утро, Анастасия Дмитриевна, – сказала Соня, когда директор подошла ближе. – Как поживаете?

– Здравствуй, Сонечка, – ответила Анастасия Дмитриевна. Соня вздрогнула, с какой нежностью каждый раз директор произносила её имя. – Всё тот же смеющийся взгляд, всё та же приветливая, милая улыбка… Спасибо, поживаю хорошо, – Анастасия Дмитриевна поднялась на крыльцо и остановилась рядом с Соней. – Ты-то как отдохнула?

– Спасибо, хорошо, – девочка улыбнулась и добавила. – Очень рада вас видеть!

– И я тебя рада видеть! Ты в лагерь? – спросила Анастасия Дмитриевна.

– Сонь, идём. Он нас уже ждёт, – на крыльцо выбежала Катя. – Ой, здравствуйте, Анастасия Дмитриевна.

– Здравствуй, Катя. Ну, иди, Соня. Не смею тебя больше задерживать.

– До свидания, -– сказали обе девочки и скрылись в дверях школы.

– До свидания, – ответила им Анастасия Дмитриевна. Её радостная до этого улыбка сменилась грустной. Глаза сделались печальными.

Боль, страх, радость, печаль – всё смешалось у неё в душе. А всё потому, что…

– Анастасия Дмитриевна, – позвала директора Юлия Владимировна, учитель русского. – Можно вас?..

– 4 –

Лагерь был спортивный. Туда ходили все те, кто занимался футболом, баскетболом, волейболом. Соня и Катя знали всех ребят. Поэтому им скучно не было.

Спортивный лагерь, значит, убираем спортзал. Сначала ребята протирали маты, которые за лето сильно запылились, отмывали лавки; мальчики убирали паутину с потолка. Потом все шли в школьную столовую и обедали. После обеда ребята выходили на площадку и играли: в футбол, баскетбол, волейбол. В два часа все расходились по домам.

Девочки шли домой и обсуждали прошедшие полдня. Они только вышли за ворота школы и увидели Андрея Сергеевича.

– 5 –

Андрей Сергеевич – муж Анастасии Дмитриевны. Работает в полиции. Он очень часто приходил в школу к ученикам и рассказывал им разные истории, которые происходили с ним и с его коллегами. У Андрея Сергеевича было замечательное чувство юмора. И был он очень заботливый. Андрей Сергеевич, как и Анастасия Дмитриевна, любил каждого ученика в школе. Если он видел кого-то грустным, не уходил, пока не узнавал причину плохого настроения. Его любили все. И эта любовь была взаимной.

Вот и девочки очень обрадовались, увидев его.

– Добрый день, Андрей Сергеевич! – поздоровалась с ним Соня.

– Здравствуй, Соня. Сколько раз тебе повторять? Не Андрей Сергеевич, а дядя Андрей.

– Хорошо, дядя Андрей, – Соня улыбнулась.

– Так-то лучше. А то я себя уже стариком ощущаю. А мне всего-то сорок четыре! – он посмеялся.

– Как лето провели? – спросила Катя.

– Отлично! Надеюсь, и вы так же! – ответил Андрей Сергеевич.

– Спасибо! А вы в этом году к нам будете приходить? – спросила Соня.

– Конечно! Как же без этого?! – улыбнулся Андрей Сергеевич. Он посмотрел в сторону крыльца, улыбнулся ещё шире и сказал. – А вот и Анастасия Дмитриевна! Вы сегодня уже виделись?

– Да. Даже пообщались немного, – ответила Соня. К ним подошла Анастасия Дмитриевна. Соня повернулась к ней и сказала: – Снова здравствуйте.

– Здравствуй. Как у вас день прошёл? – спросила директор. – Понравилось в лагере?

– Да, очень! – в один голос сказали девочки.

– Ну, всё. Нам пора, – сказала Катя, посмотрев на часы. – До свидания!

– До свидания! – сказала Соня. Девочки повернулись и пошли домой.

– До встречи! – ответили им Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич. Он посмотрел на свою жену. На её лице снова застыла грустная улыбка.

– Не переживай, Насть! Всё будет хорошо! – сказал Анастасии Дмитриевне её заботливый муж.

Они сели в машину и уехали.

– 6 –

Дома девочек ждал очень приятный сюрприз: приехал их отчим Станислав Викторович, которого Катя и Соня любили как родного отца.

Да, да, отчим. После того как Игорь Дмитриевич потерял память, он уехал из родного города. Уехал, чтобы начать жизнь с чистого листа. Забрал с собой дочь, единственного, как он считал, родного человека. Ведь Игорь Дмитриевич никого не помнил, кроме его маленькой Софии.

Он довольно быстро нашёл себе работу в другом городе, разбогател. И встретил молодую девушку. Её звали Луиза. О, она была очень красива. Длинные слишком светлые волосы (но ей это шло), глаза изумрудного цвета. Густые длинные ресницы, аккуратненький носик. Игорь Дмитриевич её любил, но, видимо, не так сильно. Жениться он не торопился. Ещё и потому, что у него уже был штамп в паспорте.

Софии Луиза не понравилась сразу. Девушка была из тех, кто «охотится» за богатыми мужьями. И Соня это сразу поняла (хотя ей было всего 6 лет). Но девочка ничего не говорила об этом отцу. Соня почему-то знала, что роман Игоря Дмитриевича и Луизы будет недолгим.

К сожаленью, она не ошиблась. Игорь Дмитриевич умер, когда Соне было всего шесть лет. Умер от сердечного приступа.

Несколько дней он не приходил в себя. Лишь за несколько часов перед своей смертью Игорь Дмитриевич очнулся. Как будто кто-то свыше дал ему последний шанс увидеть свою дочь. Тогда он взял с Сони обещание, что та будет сильной и никогда не будет плакать. Сказал, что всё вспомнил, и что у его маленькой Софии глаза ее матери…

И теперь отца Соне и Кате заменял Станислав Викторович.

Он был красивым высоким мужчиной. С темными волосами и глазами цвета неба. Он был очень добрый. За это девочки его и любили. Станислав Викторович всегда помогал девочкам, когда у них возникали проблемы с учебой. Работал он врачом, хирургом. И очень часто уезжал на стажировку в другие города. И всегда привозил оттуда своим любимым девочкам подарки. Так и на этот раз. Станислав Викторович ездил в Москву и привез оттуда кучу историй и подарков.

Соне он подарил очень красивые дорогие наручные часы. Кате – кулон. А своей жене – Светлане Владимировне – шикарное вечернее платье.

Да, родители часто выходили в «люди»: они ходили в музеи, на выставки, в театры, ездили на корпоративы. Они тоже жили и радовались жизни. Ведь им было всего по тридцать пять.

В этот вечер все остались дома. Ведь они так соскучились по Станиславу Викторовичу. Он рассказывал разные истории: куда ходил, что видел, что там было интересного. И рассказал много о Москве, какой это всё-таки красивый город!

Спать все легли далеко за полночь.

Соня легла, но долго не могла уснуть. Она вдруг вспомнила слова Андрея Сергеевича: «Не переживай! Насть! Всё будет хорошо!» И подумала: «А вдруг у Анастасии Дмитриевны случилось что-то серьёзное?» А потом девочка вспомнила, с какой нежностью директор каждый раз произносит её имя. И в очередной раз задумалась: почему?

Её друзья часто шутили: «А вдруг она твоя мама?» Но Соня это даже слушать не хотела, до одного случая, но об этом позже.

Соня всё время думала: почему её друзья так говорят? Анастасия Дмитриевна была высокой женщиной. Очень красивой. У неё были чёрные прямые волосы. И очень красивые глаза: глубокие, синие.

Соня была среднего роста. Тоже очень красивой. Тоже чёрные длинные волосы, слегка волнистые. И такого же цвета глаза, как и у Анастасии Дмитриевны.

Глаза и волосы – это единственное, чем были похожи девочка и директор. Так Соня и отвечала своим одноклассникам. Всё остальное у неё было папино: губы, нос и характер, такой же мягкий, как у её родного отца, но и постоять за себя девочка тоже умела. Но одноклассников невозможно было переубедить. Они всё доказывали девочке: а вдруг это правда?! И тогда Соня говорила: «Ребят, может, хватит?» И в этих словах было столько грусти, боли, что её одноклассники замолкали. Но через минуту разговор восстанавливался, но все уже говорили на другую тему.

Соня вновь вспомнила о папе. Слёзы сами потекли из её глаз. Да, она любила его больше жизни. Ну и, конечно, родную маму, которую Соня, к сожалению, никогда не знала…

Девочка вытерла слёзы. Она ведь обещала папе быть сильной, обещала, что больше не будет плакать. Ведь папа всегда будет рядом…

Соня закрыла глаза и уснула…

– 7 –

Новый день. И снова рано вставать, идти в лагерь. Там приводить в порядок спортзал, обедать, играть и расходиться по домам. И ничего нового. Никаких новостей. Так и прошла неделя…

И наступил вечер, который навсегда изменил жизнь Софии.

Соня слушала музыку, когда в её комнату забежала Катя.

– Нас мама зовёт, – сказала девочка. – Хочет что-то серьёзное сказать.

– Иду, – ответила Соня. Она выключила музыку и вышла вслед за Катей.

Станислав Викторович и Светлана Владимировна уже сидели в гостиной. Девочки сели на диван и посмотрели на родителей.

Оба родителя были чем-то взволнованны. И девочкам это не очень нравилось. Особенно им не нравилось, что глаза Светланы Владимировны были красными от слёз.

Минуту все молчали. Тишину прервал голос Станислава Викторовича. Он спросил:

– Девочки, помните Александру Владимировну?

– Да, – ответили Катя и Соня.

Девочки вспомнили тётю Сашу, старшую сестру Светланы Владимировны. Очень милая, приветливая женщина. Когда она приезжала, в доме Спасских не смолкал смех. Но приезжала она редко. Тётя Саша жила очень далеко. Да и на большие расстояния ей вредно было ездить. Больное сердце всё-таки…

Девочки переглянулись. Неужели?!

– Сегодня ночью у неё остановилось сердце… – договорила Светлана Владимировна и замолчала. Её глаза заблестели.

Станислав Викторович прижал к себе свою жену и сказал нежно:

– Держись, Свет. Жизнь продолжается…

Катя и Соня молчали. А что им говорить? Такой новости они не ожидали…

– Это не всё… – сказал Станислав Викторович.

Девочки снова переглянулись. Что же ещё их ждёт?

– Вы же помните Кирилла?

«Нет, нет! – подумала Соня. – Только не он!»

Конечно, девочка его помнила. Такое «чудовище», как называла его про себя Соня, забыть было просто невозможно.

На внешность он был привлекателен. Но его характер… Он был просто невыносим.

Последний раз они с тётей Сашей приезжали два года назад. Сколько ни пытались Светлана Владимировна и Александра Владимировна помирить своих детей, ничего не выходило. Кирилл всё так же подставлял девочек и разыгрывал их. Порой его шутки были недобрыми. Катя и Соня прыгали от счастья, когда поезд, где сидели Кирилл и его мама, тронулся с места.

После того лета девочки очень надеялись, что больше не увидят его. Однако судьба решила поступить иначе.

– Завтра вечером мама вылетает на родину тёти Саши. На похороны. И мы хотим взять Кирилла к себе, – продолжил Станислав Викторович.

Девочки молчали. Они обе не хотели больше видеть Кирилла. Но… у него умерла мама, папы у него никогда не было. Он бросил их, когда Кирилл только родился…

Станислав Викторович и Светлана Владимировна поняли, что девочки не смогут так сразу дать ответ. Родители отпустили их в комнаты, сказав, что ждут их ответа завтра утром.

Девочки ушли.

Соня закрыла дверь своей комнаты, включила музыку и упала на кровать. Она не хотела даже думать об этом Кирилле, не то, чтобы видеть. Она хотела сразу сказать родителям «нет», но… она сначала решила подумать. Может, смерть матери изменит Кирилла? Может быть, за эти два года, пока они не виделись, он стал лучше? Но Соня в это слабо верила…

Она пошла к сестре. Вместе ведь легче принять решение.

Катя так же, как и Соня, лежала на кровати, свесив ноги, и смотрела в потолок…

– Кать, – позвала Соня, тихо открывая дверь и протискиваясь в комнату сестры. – Ну, ты что решила?

Катя села на кровати, жестом приглашая Соню сесть рядом. И сказала:

– Я, конечно, против. Но… у него кроме нас никого нет.

– А бабушка? – спросила Соня.

– Она от него живёт очень далеко. Ещё дальше, чем мы. Да и у неё тоже с сердцем проблемы…

Катя замолчала. Молчала и Соня.

– Ну что, решили? – в комнату заглянул Станислав Викторович.

Девочки покачали головами.

– Ну ладно. Ложитесь спать. Время уже много. Завтра решите. Утро вечера мудренее, – сказал Станислав Викторович. Он закрыл дверь и ушёл.

Девочки посмотрели на время. Часы показывали без пяти двенадцать. Пожелав сестре спокойной ночи, Соня ушла к себе в комнату.

– 8 –

Зазвенел будильник. Пора вставать. А Соня так этого не хотела. Ведь сегодня надо дать свой ответ. А Соня так ничего и не решила.

Выключив будильник, девочка встала и поплелась в ванную. Оттуда как раз вышла Катя.

– Решила: да или нет? – спросила Соня.

– Наверное, да. Давай поможем мальчику…– неуверенно ответила Катя.

Соня только вздохнула и прошла в ванную.

– Кать, налей мне тоже чаю, – сказала Соня, пролетая мимо кухни.

Выходя из ванны, девочка услышала, что звонит ее телефон. Соня вбежала в свою в комнату, захлопнула дверь и кинулась к телефону. Ей звонил Паша, её молодой человек.

– Алло! – сказала Соня в трубку.

– Привет, Сонь, – услышала девочка веселый голос Паши. – Как у тебя дела?

Соня рассказала ему всё: про лагерь, про то, что дядя Стас привёз ей из Москвы очень дорогие красивые часы, про тётю Сашу и про её сына Кирилла. Рассказала и про то, что сегодня её родители ждут от них с Катей ответа. И что она, Соня, совсем не хочет говорить «да».

– Даже не знаю, что сказать… тут я тебе не советчик, – ответил Паша. – Хотя, скажи «да». Если у него никого больше нет, то помогите ему. Ты же сама знаешь, что такое детский дом.

– Ну да, наверное, ты прав, – ответила девочка.

– Давай сегодня погуляем. А то мы давно уже не виделись. Я тебе расскажу, как на море съездил, – предложил Паша.

– Хорошо.

Они договорились встретиться в шесть часов вечера. Паша должен был зайти за Соней.

Соня натянула джинсы и футболку и вышла из комнаты. Она пошла на кухню.

– Твой чай уже остыл, – сказала Соне Катя.

– Ничего страшного. Так выпью…

Девочки пили чай и ели пирожные. В кухню вошли их родители и сели напротив.

Все молчали. Потом Станислав Викторович не выдержал:

– Ну…

– Что? – искренне удивились девочки.

– Вы нам скажете, что вы решили? – спросила Светлана Владимировна.

Девочки переглянулись и, глубоко вздохнув, сказали:

– Да.

– Это ваш ответ? – не поняли родители.

– Да, – одновременно ответили девочки.

– Вот и хорошо! – с облегчением вздохнула Светлана Владимировна.

– Это правильный выбор, – сказал Станислав Викторович.

Катя и Соня на это только улыбнулись. Но каждая из них подумала: «Что-то я в этом очень сильно сомневаюсь…»

Выпив чаю, девочки пошли в прихожую, чтобы обуться. Катя обула балетки и вышла на лестничную площадку. Соня же немного задержалась, зашнуровывая кроссовки. Светлана Владимировна подошла к зеркалу, которое висело около двери. Соня спросила:

– Мам, а чтобы вы сделали, если бы мы сказали «нет»?

– Всё равно бы его взяли, – не задумываясь ни на минуту, ответила Светлана Владимировна.

Соня очень удивилась. И даже немного разозлилась на Светлану Владимировну за этот ответ. «Все равно бы его взяли… Для чего тогда спрашивать мнение детей?!»

– Так для чего вы тогда спрашивали нас? Если у вас всё уже было решено?

– Мы просто хотели научить вас принимать правильные решения. То, что вы сказали «да», – это правильное решение.

– А если это неправильное решение? – настаивала девочка.

– Это правильное решение, – медленно и довольно жестко повторила Светлана Владимировна.

«Значит, так…» – зло подумала Соня.

– Но почему? – спросила девочка.

– Потому что тётя Саша – моя родная старшая сестра! И я просто обязана это сделать! – вышла из терпения Светлана Владимировна.

– Ну и ладно, – быстро сдалась Соня. Она открыла дверь и вышла из квартиры.

– Ты чего так долго? – спросила Катя.

– Кроссовок не на ту ногу одела… – Соня решила ничего не говорить Кате.

Катя лишь удивлённо посмотрела на сестру.

Они спустились вниз и вышли из подъезда. Всю дорогу до школы девочки молчали. Никто не хотел разговаривать. Катя думала о том, что будет, когда приедет Кирилл. А Соня о том, что родители совсем не считаются с мнением своих детей. И девочку это очень обидело.

– 9 –

– Соня, позови, пожалуйста, Анастасию Дмитриевну, – сказал Дмитрий Николаевич, когда Соня и Катя красили турники на улице.

Соня, ничего не ответив, положила кисточку на газету и направилась к школе. Она поднялась на второй этаж и пошла к кабинету директора. Анастасии Дмитриевны там не оказалось. Соня спустилась вниз и вышла на крыльцо. Анастасия Дмитриевна стояла около ворот школы со своим мужем. Соня спустилась с крыльца и подошла к ним.

– Добрый день, – сказала девочка, улыбнувшись.

– Здравствуй, – ответили ей директор и её муж.

– Анастасия Дмитриевна, вас Дмитрий Николаевич зовёт, -–обратилась девочка к директору.

– Хорошо, я сейчас приду, – ответила ей Анастасия Дмитриевна. А потом спросила. – Сонь, у тебя всё хорошо?

– Да. А что? – удивилась девочка.

– Глаза грустные, и улыбка не та… – ответила ей директор.

– Нет… у меня всё хорошо… – сказала Соня и ушла.

Хм… удивительно… Анастасия Дмитриевна всегда угадывала настроение Сони. Никто кроме директора так и не научился «слышать, о чём Соня молчит». Это девочку всегда удивляло. Анастасия Дмитриевна, конечно, не догадывалась и не знала, «о чём молчит девочка», но всегда с лёгкостью угадывала её настроение. Соня могла обмануть свей улыбкой любого, но только не директора школы… хотя ничего удивительного: она же педагог…

Так думала Соня. Однако всё было не так на самом деле…

Соня красила и думала о том, как она ненавидит Кирилла. Какой же у него всё-таки противный характер! Как же она не хочет его видеть! Как вообще родители могли так поступить?! Не посчитаться с мнением дочерей?! Хотя ничего удивительного… она же им не…

– Сонь, – позвала девочку Катя, – в том, что приезжает Кирилл, нет ничего такого страшного. Успокойся.

– А? Да я просто не выспалась… – соврала Соня.

Катя промолчала.

Подошла Анастасия Дмитриевна. Дмитрий Николаевич принялся ей что-то объяснять, показывая рукой куда-то в сторону.

Соня ничего не замечала. У неё в голове было столько мыслей. Такое бывает: начинаешь думать об одном, вспоминаешь другое, и в голове каша. Вот, почему у тёти Саши остановилось сердце? Она ведь в последнее время не болела?! Почему именно их мама берёт Кирилла, ведь есть ещё и старший брат, Анатолий Владимирович?! Почему родители сразу не сказали девочкам, что всё уже решили?! Почему Анастасия Дмитриевна каждый раз с нежностью произносит имя Сони?! Почему так беспокоится о её настроении?! Почему одноклассники Сони шутят, что Анастасия Дмитриевна её мама?! Почему?..

– Соня! – сказала Анастасия Дмитриевна. – У тебя точно всё хорошо?

Соня отвлеклась от мыслей. И посмотрела на директора растерянным взглядом. «Пожалуйста, помогите!» – читалось в нём. Слишком много вопросов и ни одного ответа. Соня не могла и не хотела больше этого терпеть.

– Может, тебе нужна помощь? – осторожно спросила Анастасия Дмитриевна. Казалось, она прочитала взгляд Сони.

Соня жила с девизом «Никому ничего не рассказывай, тогда у тебя всё будет хорошо». И первый раз она готова была изменить этим правилам, попросить помощи у взрослого человека. Но Катя ответила за неё:

– Она просто надышалась краской. Ей надо отдохнуть…

– Тогда иди домой… слышишь, Соня? – сказала директор Соне и обратилась к Кате. – Иди вместе с ней. Не дай Бог, хуже станет.

– Хорошо. До свидания, – сказала Катя.

– До свидания, – повторила Соня.

– Ну, всё, идите, – сказала Анастасия Дмитриевна.

Девочки ушли. Домой они тоже шли молча. Только у самого подъезда Катя сказала:

– Сонь, я тебя не узнаю. Что происходит? Ты из-за Кирилла такая?

– Я… – начала Соня и замолчала. А потом решила сказать другое. – Не хочу домой. Давай погуляем?

– Ты себя как чувствуешь? – спросила Катя.

– Уже лучше, – ответила Соня. – Ну что? Идём?

– Идём!

Девочки погуляли по городу, сходили в парк. Соня обнаружила у себя в джинсах сто рублей. И девочки купили себе по мороженому. Домой они вернулись как и положено – в два часа.

– 10 –

Родители были заняты сборами Светланы Владимировны. Поэтому на девочек не обратили внимания. А Катя с Соней и не расстроились. Они переоделись и пошли на кухню. В холодильнике было пусто. Родители совсем забыли, что хотя бы иногда надо есть. И кормить своих детей.

Девочки пожарили яичницу и уселись за стол. Мимо кухни пролетала Светлана Владимировна. Она, наконец, заметила, что дети уже вернулись из лагеря.

– Катюш, – сказала она, – пока меня не будет, ты должна будешь переехать в комнату Сони.

– Почему я из-за этого Кирилла должна переезжать из своей комнаты? – возмутилась Катя.

– А где ему ещё жить? В гостиной, на диване что ли? Переезжаешь к Соне! И точка! У неё комната светлее и чуть больше, – жёстко ответила Светлана Владимировна.

– А меня вообще кто-нибудь спросил? – возмутилась и Соня. Но Светлана Владимировна молча вышла из кухни, не удостоив Соню ответом.

– 11 –

Так и прошёл день. Наступил вечер. Станислав Викторович и Катя поехали провожать Светлану Владимировну. Соня осталась дома, ссылаясь на очень сильную головную боль. Да и не могла девочка пропустить встречу с Пашей.

В шесть часов все уехали. Соня побежала одеваться. Минут через десять в дверь позвонили.

Соня открыла дверь. На пороге стоял Паша.

– Это тебе, – сказал он вместо приветствия и протянул девочке розу.

Соня обняла Пашу и сказала «спасибо».

Девочка нашла вазу в комнате родителей, налила туда воды и поставила вазу в своей комнате, взяла ключи, и они с Пашей пошли гулять.

Паша рассказывал о том, как отдохнул, где был и что видел. А Соня слушала, не перебивая и не задавая лишних вопросов. Она не хотела сейчас ничего говорить. И Паша это понимал. Поэтому пытался вспомнить как можно больше историй. А Соня слушала, думая о своём.

Но вот все истории рассказаны. Ребята посмотрели на время: половина девятого.

– Мне пора домой, – сказала Соня, – скоро дядя Стас с Катей приедут.

– Я провожу, – ответил Паша.

– Не надо, я хочу побыть одна. До встречи, – сказала Соня. Она развернулась и пошла домой.

– Пока… – ответил Паша вслед девочке. И тоже пошёл домой.

-12 –

Соня вернулась домой вовремя. Как только она переоделась в домашнюю одежду, позвонили в дверь. Девочка посмотрела в глазок, за дверью стояла Катя. Соня открыла.

– А где дядя Стас? – спросила она.

– Ставит машину в гараж и забирает пакеты с продуктами, – ответила Катя.

Она прошла на кухню и поставила чайник. Через минуту пришёл Станислав Викторович. Он зашёл на кухню с двумя огромными пакетами в руках и протянул разочарованно:

– И что, ничего нет покушать? Ты ничего не приготовила?

– Настроения не было готовить, – ответила ему Соня, не поворачиваясь.

– На тебя это не похоже, – проговорил мужчина. – Ладно. Разберите пакеты, а я в душ.

Он вышел из кухни. Девочки разобрали пакеты, выпили чаю и разошлись по комнатам.

В эту ночь Соне снова снилась авария. Снова машина, снова удар и снова боль. Соня снова проснулась с криками.

Она села на кровати, потеплее укутавшись в одеяло, и заплакала.

– Я так устала, папочка… помоги… – прошептала Соня.

Она устала от ночных кошмаров, устала от бессонных ночей. Устала. Лишь в такие моменты Соня давала волю слезам, но её могли услышать. Девочка вытерла слёзы, встала и вышла из комнаты.

Не включая свет на кухне, Соня налила кефир. Она подошла к окну. Луна… и вокруг столько звёзд… «Это дети Луны…» – говорил папа, когда они с Соней вечерами выходили на веранду, Соня садилась к папе на колени, и они вместе смотрели на звёзды. А Соня придумывала им имена. Вот та, например…

– Что, не спится? – на пороге кухни появился Станислав Викторович.

Соня вздрогнула от неожиданности. И ответила, не поворачиваясь:

– Да.

– Как чувствуешь себя? – снова спросил Станислав Викторович.

– Нормально, – сухо ответила Соня. Она поставила стакан на стол и вернулась к себе в комнату.

– 13 –

Шли дни. Вот уже завтра приедет Светлана Владимировна, а с ней и Кирилл. Маму ждали все. А вот Кирилла…

Катя переехала в комнату к Соне. В освободившейся комнате Станислав Викторович сделал небольшой ремонт. Так что не похоже было, что она принадлежала когда-то девочке.

– Завтра мама приедет, – сказала радостная Катя.

– Ага, и Кирилл, – ответила Соня.

– Сонька! Достала уже! – прикрикнула Катя. – Забей ты на него.

– Да забила уже. Успокойся, – сказала Соня с улыбкой.

Сегодня никакой Кирилл не смог бы испортить девочке настроение. Ведь сегодня два года как знакомы Паша и Соня. И год как они вместе.

В этот день ребята решили собраться вместе с друзьями. Сначала дома у Паши. А потом пойти в парк и покататься на роликах.

И сейчас девочки шли к Паше. Настроение было замечательное. И Соня улыбалась. Да, давно её не видели такой.

Нет, Соня не любила Пашу. Какая любовь в четырнадцать лет?! Парень просто очень сильно нравился ей. И это чувство было взаимным.

Соня шла и думала, понравится ли Паше её подарок? Ведь она так долго думала, что ему подарить. Девочка была настолько увлечена своими мыслями, что даже не заметила, как к ним подошла Анастасия Дмитриевна. Соня заметила директора только тогда, когда Катя толкнула её в бок, мол, поздоровайся.

– Добрый день, Анастасия Дмитриевна, – сказала Соня. – Очень рада вас видеть!

Соня была искренней. Она действительно была рада видеть директора. Сегодня девочка была рада видеть всех.

– Здравствуй, Софья, взаимно, – Анастасия Дмитриевна улыбнулась. – Наконец-то ты улыбаешься. Это стало редкостью в последнее время.

Соня хитро улыбнулась. «Для этого есть повод», – говорили её глаза.

– Или для твоей улыбки есть повод? – Анастасия Дмитриевна вновь сумела прочитать взгляд девочки.

Соня снова удивилась, как Анастасия Дмитриевна научилась понимать её настроение? Девочка хотела спросить об этом, но почему-то промолчала. Вместо этого она сказала:

– Да, вы угадали.

– Верно, это что-то, чего ты давно ждала, что-то хорошее… – продолжала угадывать Анастасия Дмитриевна.

– Почему вы так думаете? – сказать, что Соня была удивлена, значит, не сказать ничего. Этого события она, действительно, очень ждала.

– Потому что ты вся светишься.

Соне нечего было ответить. Поэтому она лишь улыбнулась. А Катя сказала:

– Анастасия Дмитриевна, от вас ничего не скроешь.

– Извините, но нам пора, – сказала Соня. – Мы уже на пять минут опоздали.

– До свидания! – сказали обе девочки.

– До встречи! – ответила Анастасия Дмитриевна.

Девочки пошли дальше. Вот и дом Паши. Соня и Катя подошли к нужному подъезду и услышали музыку. Она доносилась из открытого окна на втором этаже. Там и находилась квартира Паши.

– А там без нас не скучают, – сказала Соня, задрав голову вверх.

– Это точно, – ответила Катя.

Они вошли в подъезд, поднялись на второй этаж и позвонили в квартиру №56. Дверь им открыла Татьяна Леонидовна, мама Паши.

– Ну, наконец-то, вы пришли. Паша уже начал волноваться, что тебя не будет.

– Это же и мой праздник. Как его можно провести без меня?! – засмеялась Соня.

Татьяна Леонидовна улыбнулась в ответ. Она повернулась к зеркалу, чтобы поправить причёску, и крикнула:

– Пашенька, сынок, мы с папой ушли. Пока, – и, повернувшись к девочкам, добавила. – Хорошо повеселиться.

– Спасибо, – ответили девочки.

Татьяна Леонидовна ушла.

– 14 –

Девочки прошли в гостиную. Там уже были все, кто должен был прийти.

Паша вышел из кухни. На нём был надет фартук, что сильно удивило Соню.

– Только не говори, что ты сам всё сегодня готовил?! – воскликнула девочка.

Паша пригласил всех за стол. Он и Соня сели вместе. Катя примостилась рядом с сестрой. Когда все расселись, Паша встал, повернулся к Соне и казал громко:

– Сонь, мы с тобой… как это банально… Короче, это тебе, – он протянул девочке красивую фиолетовую коробочку. – С праздником, – он сел на своё место.

Соня открыла коробочку. Достала оттуда красивый кулон и раскрыла его. Там было две фотографии: на одной они с Пашей вместе, на другой – Паша с красным колпаком на голове.

– Это чтобы ты меня чаще вспоминала, – сказал Паша. – Нравится?

– Очень. У меня для тебя тоже кое-что есть, – Соня достала из своей сумки пакет и передала его парню.

Паша раскрыл пакет. Ему подарком была белая футболка с фотографией Паши и Сони. Эта фотография была сделана друзьями девочки в день знакомства будущей пары.

– 15 –

Не меньше чем через час вся дружная компания вышла из подъезда и направилась в парк, где каталась на роликах этого же числа ровно два года назад.

Погода была чудесная. Ярко светило солнце, тёплый летний ветерок гонял по небу белоснежные облака причудливой формы. Вся компания шла, задрав вверх головы. То и дело раздавался чей-нибудь возглас: «Смотрите, там заяц! Всё. Уже пропал…», «А вон то облако похоже на медведя!» Они шли, разговаривали, громко смеялись. На них оборачивались прохожие. Кто-то улыбался, кто-то качал головой.

В парке, а впрочем, как и всегда, было очень много народу. Дети, взрослые. Кто-то прыгал на скакалке, кто-то гулял по аллее, мальчики играли в футбол, девочки в прятки. А их мамы, папы, дедушки и бабушки сидели на скамейках вдоль аллеи.

Все скамейки были заняты. Только в конце аллеи компания нашла свободную скамью. Оттуда только что ушла молодая семейная пара, которая гуляла тут каждый вечер. Все надели ролики, покидали свои рюкзаки на траву у скамейки и поехали по аллее. Только один парень остался. Должен же кто-то смотреть за вещами. Да и не умел он кататься на роликах.

Соня и Паша уехали вперед. Они не разговаривали, просто держались за руки и вспоминали, как познакомились. В тот день друзья позвали Соню кататься на роликах. Они долго её уговаривали, так как девочка не умела кататься. Но друзья пообещали её научить. Соня согласилась. Они пришли в этот парк, заставили девочку надеть ролики и принялись её учить. Сколько было падений, и сколько было смеха. Когда Соня в очередной раз поднялась на ноги, друзья подхватили её под руки и поехали вместе с ней, разогнались, а потом отпустили, крича ей «справляйся сама». Тогда Соня налетела на парня, который в этот день, так же как и она с друзьями, собрался со своей компанией покататься на роликах. Этим парнем оказался Паша. Так они и познакомились. Он научил её кататься. С тех пор они каждые выходные встречались в этом парке и катались.

– Хм, а ведь если бы ты тогда на меня не налетела, или пришла бы днём позже или раньше, мы с тобой так и не познакомились бы, – сказал Паша. – А ведь учимся в одной школе с первого класса, – они остановились у большого дерева. Паша наклонился и сорвал одуванчик. – Держи. Ты же их любишь?!

Соня в ответ просто улыбнулась и приняла подарок. Паша снова взял девочку за руку, и они поехали по аллее дальше. Доехали до конца и повернули обратно.

– 16-

Проснувшись следующим утром, Соня первым делом взяла кулон, раскрыла его и улыбнулась фотографии Паши.

На соседней кровати сладко посапывала Катя. Соня посмотрела на сестру, но будить не стала. Пусть спит пока. Она взглянула в окно: светит солнце, небо синее-синее без облаков. Настроение поднялось.

Соня встала, тихо вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. В квартире тихо. Значит, Станислав Викторович уже уехал куда-то. Но куда? Сегодня воскресенье. Ответ на этот вопрос девочка нашла на кухне: он был прикреплён к дверце холодильника магнитиком из Санкт-Петербурга, куда Станислав Викторович ездил два года назад. «Соня и Катя, я уехал на работу. Потом в аэропорт – встречать маму и Кирилла. Завтрак в холодильнике. Приготовьте чего-нибудь на ужин. Хорошего дня». Настроение упало. Как же Соня могла забыть?! Сегодня приезжает Кирилл. Всё, сладкая жизнь закончилась. Теперь остается надеяться, что Кирилл не останется до одиннадцатого класса, и его не придется терпеть больше года.

Стараясь больше не думать о плохом, Соня разогрела остывший завтрак, поела и вернулась в комнату. Заняться было нечем, поэтому девочка снова легла на кровать, включила в наушниках музыку и закрыла глаза, думая о своём.

Когда Соня открыла глаза, Кати на соседней кровати уже не было. Кровать вообще уже была заправлена. Соня потянулась за телефоном, который положила под подушку, но его там не обнаружила. Телефон девочка нашла на полу у своей кровати. Наушники валялись тут же.

Девочка встала, выключила музыку, которая до сих пор играла, и вышла из комнаты. Катю Соня нашла в гостиной с книгой в руках.

– Не зря тебя родители Соней назвали, – сказала сестра, отрываясь от книги. – Время половина пятого.

Соня, ничего не ответив, улыбнулась. Она села рядом с сестрой, взглянула в книгу, но не нашла для себя ничего интересного.

– Я пойду на ужин чего-нибудь состряпаю, – сказала Соня. Встала и вышла из гостиной.

В холодильнике она нашла котлеты. Пожарила их и отварила макароны. Ужин готов. Осталось дождаться Светлану Владимировну, Станислава Викторовича и Кирилла.

– 17 –

Буквально через полчаса в квартире раздался звонок. Девочки вышли в коридор, посмотрели в глазок. За дверью стояли их родители и Кирилл собственной персоной. Девочки переглянулись. Катя открыла дверь. Первой в квартиру вошла Светлана Владимировна. Катя кинулась к ней:

– Мамочка! Как я скучала!

– Я тоже, Катенька, – ответила ей женщина.

В квартиру вошли Кирилл и Станислав Викторович.

Кирилл, каким был, таким и остался, всё та же причёска с косой чёлкой, и черты лица не изменились. Только чуть-чуть подрос. Да и глаза его теперь хитрыми не назовёшь. А Соня помнит их именно такими.

– Привет, мам, – сказала Соня. Она повернулась к Кириллу. – И тебе привет.

– Привет, Сонечка. Как я по вас скучала. Вы и представить себе не можете.

– Почему же, можем, – ответила ей Соня, улыбаясь. Всё-таки, несмотря на то, что мама приехала с Кириллом, девочка была очень рада её видеть.

Родители отвели Кирилла в отведённую ему комнату. После чего все собрались на кухне, где уже был накрыт стол не на четверых, как раньше, а уже на пять человек.

За ужином никто не разговаривал. Только Станислав Викторович со Светланой Владимировной перекидывался редкими репликами. После ужина все разошлись по комнатам: Соня и Катя к себе, Светлана Владимировна к себе, а Станислав Викторович зашёл к Кириллу.

– 18 –

– Бедняжка, – сказала Катя, когда за Соней закрылась дверь.

– Согласна, – ответила Соня, опускаясь на свою кровать. – Он ни разу не улыбнулся, он даже слова никому не сказал!

– Как же это, наверное, страшно, потерять маму…

– Страшно, – подтвердила Соня.

Девочки замолчали. Каждая сейчас думала о Кирилле. Да, в лице он совсем не изменился; только подрос немножко и сделался шире в плечах. Но его взгляд… его глаза… Они уже не были хитрыми, как два года назад. В них читался испуг. Соню это очень удивило и даже немного испугало. Неужели смерть матери могла так сильно изменить мальчика?! Нет. Не могла. Как ни крути, а Соня никогда не верила, что человек может так сильно измениться. Старые привычки всё равно останутся, и рано или поздно человек станет прежним. А Кириллу просто надо дать время. У него сейчас шок. Он, может быть, даже не до конца осознал, что произошло. Бедный. Как же ему сейчас тяжело…

Соня лежала на кровати, свесив ноги, глаза устремлены в потолок. Катя сидела на своей кровати, обхватив руками ноги, и смотрела в окно.

За окном уже темнело. На небе одна за другой загорались яркие звезды, в домах – квадратные огоньки, на улицах – витрины магазинов, вывески кафе, фонари. Но девочек это сейчас не интересовало. Они думали о том, что было бы с ними, если бы вот так, не дай Бог, не стало Светланы Владимировны.

В комнату постучали. Затем раздался голос:

– Девочки, можно?

– Да, конечно! – отозвались сестры.

Дверь открылась. В комнату вошла Светлана Владимировна в домашнем халате. Такая теплая, такая родная. Сестры кинулись к ней.

– Девочки, что с вами? – спросила встревоженная Светлана Владимировна, обнимая детей.

– Ничего, мамочка, – ласково сказала Соня.

– Просто… хорошо, что ты у нас есть, – проговорила Катя.

– Мы тебя очень любим, правда!

Светлана Владимировна улыбнулась. Она села на Сонину кровать, потому что та была ближе, девочки примостились рядышком.

– Я вас тоже очень люблю, – сказала женщина. – Но я пришла поговорить не об этом.

Девочки молча смотрели на маму. Они знали о чем, вернее, о ком сейчас будет разговор. И, как это ни странно, готовы были её слушать.

Светлана Владимировна начала говорить о том, что Кириллу сейчас очень непросто, она посмотрела на Соню, говоря глазами: «Ты как никто другой должна его понимать». Женщина говорила, что девочки должны постараться вести себя с Кириллом помягче, не ссориться, если вдруг мальчик что-то сделает не так. Ведь ей, Светлане Владимировне, будет одной очень трудно. Женщина не просила девочек полюбить Кирилла, она просила их помочь ей, поддержать. И девочки не смогли отказать, да и не хотели. Они выслушали, поняли. Ведь не дай Бог, Светланы Владимировны не станет…

Светлана Владимировна закончила говорить. Минуту она молчала, поглядывая то на Соню, то на Катю. Но потом, не выдержав, сказала:

– Да что с вами сегодня?! Вы первый раз меня так внимательно слушаете. У вас что-то случилось?

– Да, мамочка, – подала голос Соня. – Случилось: ты приехала.

– Тебя не было неделю, мам, – сказала Катя. – Поэтому и слушаем внимательно.

Все улыбнулись.

Светлана Владимировна обняла дочерей и, пожелав им спокойной ночи, встала и вышла из комнаты.

– Вообще-то, сейчас нам с тобой надо сходить к Кириллу, поддержать его, – сказала Соня. – Но я хочу спать. Поэтому «спокойной ночи».

Девочка быстро надела пижаму и прыгнула под одеяло. Катя последовала примеру сестры.

– 19-

Свет в комнате погас. И уже минут через десять две девочки сладко посапывали в своих уютных постельках.

А за окном ярко светила луна, вокруг которой собрались её дети-звезды. Теплый летний ветерок играл в зелёных листьях деревьев, трепал волосы редким прохожим, влетал в открытые окна домов, поднимал и разбрасывал по всей комнате бумаги.

Соня спала сладко-сладко. Ей снился её папа, почему-то Анастасия Дмитриевна и какой-то парень, которого девочка даже не знает. Соня не догадывалась, что этот сон только начало её ночного кошмара; что она снова проснётся с криками в половину третьего ночи; и, чтобы успокоиться, поднимется на террасу, сядет в кресло-качалку, укутавшись в тёплый плед, и встретит рассвет на крыше.

А пока девочка просто спала…

– 20 –

Наступил конец августа, а значит, конец лета. Светлана Владимировна сходила в школу с Кириллом, чтобы подать документы. Мальчика зачислили в класс Кати и Сони. Это не очень понравилось девочкам. Вернее, совсем не понравилось. Но они промолчали.

Ссор между сестрами и Кириллом пока не было. Что очень радовало Светлану Владимировну и Станислава Викторовича. За это родители решили первого сентября съездить с детьми на природу, дать им отдохнуть. Может быть, думали родители, девочки подружатся с Кириллом?

Учебники и тетради были уже куплены, школьная форма сшита. Вот уже завтра первое сентября. Соня ждала этого дня. Она очень сильно соскучилась по одноклассникам, по урокам и переменам.

Заняться в последние дни лета было нечем. Лагерь закончился в середине августа. Поэтому вторую половину месяца девочки опять бездельничали.

В последний день августа и лета ребята снова решили собраться вместе. Но на этот раз не в парке, покататься на роликах, а в небольшой уютной кафешке, недалеко от этого парка.

– 21 –

Кирилл начал понемногу привыкать к новой жизни. Начал улыбаться. Это тоже очень радовало родителей. Но мальчик часто закрывался у себя в комнате и подолгу сидел там, никого не пуская. Разговаривал он немного. Только за столом, если ему надо было подать соли или хлеба. Или если у него спрашивали, как дела или что-то ещё. Отвечал он коротко. Это родителей расстраивало.

Соне было жалко Кирилла. Уж она-то знала, что это такое – смерть единственного родного человека. Поэтому она решила предложить ему пойти вечером с ней и Катей, развеять мысли. Он согласился. А Катя не стала возражать. Она просто поставила себя на место мальчика и поняла, как это страшно.

– 22 –

Солнце уже начинало садиться, окрашивая небо в желтый и красный цвета. Легкий ветерок играл волосами прохожих.

Людей на улицах города сегодня было много. Наверное, они тоже решили отметить последний день лета.

Катя, Соня и Кирилл вышли из подъезда и направились к месту встречи. Настроение у всех было хорошее, и ребята оживленно разговаривали. Катя прихватила с собой фотоаппарат, подаренный ей на день рождения, и заставляла Соню и Кирилла фотографироваться у каждого памятника. Вскоре Соне надоело быть объектом папарацци, и она забрала у Кати фотоаппарат. В кафе ребята опоздали на 20 минут.

– Сонь, вы чего так долго? – возмутился Паша, когда Соня, Катя и Кирилл заняли свои места.

– Все претензии к Кате, – ответила Соня. – Вы же знаете, как она любит фотографировать. Кстати, познакомьтесь. Это Кирилл, наш двоюродный брат.

Каждый из ребят пожал Кириллу руку и назвал свое имя. После церемонии знакомства ребята заказали мороженое, колу и много-много всего вкусненького.

Ребята шутили, смеялись, рассказывали друг другу последние новости. Все было весело. Всем, кроме Кирилла. Да, он улыбался. Но его улыбка не была искренней. Она была натянутой. А ведь когда они шли сюда, Кирилл улыбался искренне. Что же случилось?

Соня наклонилась к мальчику и спросила:

– У тебя все хорошо?

– Да, – ответил ей Кирилл. – Все отлично.

Соня посмотрела на него недоверчиво, но ничего не сказала.

Все истории были рассказаны, на улице уже стемнело. Ребята стали расходиться по домам.

Соня, Катя и Кирилл тоже ушли домой.

– 23 –

Соня проснулась оттого, что в дверь кто-то настойчиво стучал. А потом раздался голос:

– Девочки, вставайте. Опоздаете в школу!

– Встаем-встаем, – ответила Соня и снова упала на подушку.

Она посмотрела на Катю. Катя тоже проснулась, но вставать не торопилась. Кто-кто, а уж Катя точно не против опоздать в школу.

– Доброе утро, – сказала Соня, поднимаясь с кровати.

– Ага, – ответила ей Катя. – И тебе тоже.

Соня вышла из комнаты и поплелась в ванную. Там было свободно. Девочка подошла к раковине и посмотрела на себя в зеркало. Глаза сонные, волосы растрепаны. Но счастливая. Сегодня в школу, чего она так ждала. А потом на природу, отдыхать.

Соня вышла из ванны и столкнулась с Катей.

– Ну и долго же ты умываешься! – возмутилась сестра и скрылась в ванной.

Соня вернулась в комнату, заправила свою кровать, расчесала непослушные волосы, заплела их в косу и одела новую школьную форму. С этого года ученицы должны ходить в коричневых платьях и фартуках: в будние дни черный, в праздники белый.

Когда вся семья позавтракала, Станислав Викторович ушел в гараж, чтобы подогнать машину к подъезду. Когда он вернулся, все уже были готовы.

– Как освободитесь, позвоните, я за вами приеду, – сказал Станислав Викторович. Он остановил машину у ворот школы. Дети вышли.

На крыльце школы стояли одиннадцатиклассники. Катя покраснела. Еще бы! Там стоял Сережа Романов, зеленоглазый блондин. Катя была влюблена в него по уши. Но Сергей не обращал на девочку внимания. У него была девушка, Оленька Жданова, с которой они были вместе, как Соня с Пашей, с восьмого класса.

Соня и Катя вошли в школу, Кирилл за ними, и поднялись на третий этаж, зашли в свой кабинет и сели за парты. Кроме них в классе уже сидели четыре девочки, отличницы. С ними практически никто в классе не общался. Не потому что они были занудами и тому подобное, а потому что они считают себя лучше всех. Да еще учителя их не ругали, если те отвлекались; просто просили говорить потише. Естественно, других учеников это бесило.

Вскоре собрался весь класс. И через несколько минут раздался звонок, это означало, что ученики должны выйти на улицу и построиться на линейку.

– 9-й «Б», сюда, – услышали ребята голос Елены Алексеевны, их классной руководительницы. Она указывала им рукой на пространство между 8 «Б» и 10 «Б». Ребята построились.

Построились и все остальные классы. И вскоре началась линейка.

Как обычно, поприветствовали первоклашек. А потом… а потом Соня переключила свое внимание на своих друзей. Девочку всегда хватало только на первоклашек.

За разговорами Соня и не заметила, как закончилась линейка. Она поднялась вместе с классом в свой кабинет. Их рассадили, познакомили с Кириллом, и сказали еще что-то, но Соня снова все прослушала.

Когда их отпустили, девочки позвонили Станиславу Викторовичу. Он сказал, что приедет через 20 минут.

– Давайте подождем его у ворот, – предложил Кирилл. – А то в школе душно.

– Ну ладно, – ответили девочки и спросили. – Как школа?

– Самая обычная, – сказал Кирилл.

Они подошли к воротам школы.

– Андрей… дядя Андрей, – тут же исправила себя Соня, – здравствуйте!

Андрей Сергеевич увидел ребят и подошел к ним.

– Добрый день, – ответил он. – Соскучились по школе?

– Немного, – ответила Катя.

– А кто этот молодой человек? – спросил Андрей Сергеевич, глядя на Кирилла.

– Меня зовут Кирилл, я двоюродный брат девочек. И теперь буду учиться здесь, – ответил Кирилл.

– Приятно познакомиться, Андрей Сергеевич, – мужчина протянул руку.

Кирилл пожал ее и ответил:

– Взаимно.

Через несколько минут подъехал Станислав Викторович. Дети попрощались с Андреем Сергеевичем и сели в машину.

– Значит так, – начал Станислав Викторович, когда машина тронулась с места, – сейчас едем домой. Быстренько собираемся и едем отдыхать. Надеюсь, никто не против?

– Нет! – в один голос сказали Катя, Соня и Кирилл. Станислав Викторович остановил машину у подъезда, дети вышли, зашли в подъезд и побежали к лифту.

– Может, подождем дядю Стаса? – спросил Кирилл, когда Катя протянула руку, чтобы нажать на кнопку с цифрой «9».

Девочка немного поколебалась. А Соня сказала:

– Он не старый. Либо подождет, либо пробежит девять пролетов. Ему не в первой.

Девочки засмеялись. Катя нажала на кнопку, и лифт поехал.

– 24 –

Соня натянула шорты, футболку. Закинула в рюкзак джинсы и теплую кофту. Катя последовала ее примеру.

Девочки вышли из комнаты. Станислав Викторович с Кириллом таскали в машину пакеты, которые приготовила Светлана Владимировна, пока дети были на линейке.

Катя и Соня прихватили два последних пакета и вышли на лестничную площадку. Они не стали дожидаться лифта и побежали вниз по лестнице. Вышли из подъезда, отдали пакеты Станиславу Викторовичу и сели в машину. Кирилл сел рядом с Катей. Станислав Викторович на место водителя. Светлана Владимировна вышла из подъезда и села рядом с мужем.

– Ну, что, поехали? – обратилась она к Станиславу Викторовичу.

– Поехали! – подхватили дети.

Ехать было решено на любимое место, где семья отдыхала каждый год.

Всю дорогу все, кто сидел в машине, пели песни, рассказывали анекдоты, шутили, смеялись. Так они доехали до деревни «Петушки». И через несколько минут выехали из нее.

Соня уставилась в окно. Она очень любила это место. Во-первых, здесь был чистый воздух, во-вторых, это место было очень красивым. Зеленые холмы. На одном из них растет одинокое дерево. Поле, лес. А внизу река.

Станислав Викторович остановил машину у самого леса. Дети вышли и побежали вниз, к реке. Родители вытащили пакеты и принялись раскладывать все припасы. Вскоре подошли и дети и стали помогать родителям.

Станислав Викторович с Кириллом сделали шашлыки. Светлана Владимировна и девочки раскладывали пластиковые тарелки, нарезали огурцы, помидоры, все остальное.

Когда все поели, Станислав Викторович предложил поиграть в волейбол. Потом поиграли в вышибалы. А потом просто погоняли мяч.

Станислав Викторович и Светлана Владимировна решили прогуляться по лесу. Они взялись за руки и ушли.

Соня и Катя сели на траву отдохнуть. Кирилл сел напротив.

Соня посмотрела на небо. Солнце начинало садиться. Облака, теперь уже золотистые, медленно плыли по небу, подгоняемые ветром.

– Они так любят друг друга, – сказала Катя. – Я тоже хочу такую любовь, как у мамы с дядей Стасом.

– Ты так же любишь Пашу? – спросил вдруг Кирилл у Сони.

Та немного замешкалась. Но ответила честно:

– Нет. Он мне просто нравится.

– Она у нас не верит в любовь в четырнадцать лет, – сказала Катя.

– А я верю, – ответил Кирилл.

Сестры посмотрели на него удивленно.

– А что? – смутился мальчик.

– Ничего, – ответили девочки.

– Просто… мне нравится одна девочка, а она не обращает на меня никакого внимания, – сказал Кирилл после недолгой паузы.

Сказать, что Соня и Катя были удивлены, значит, не сказать ничего. Такой откровенности от Кирилла они не ожидали.

– И давно ты знаком с этой девочкой? – спросила Катя.

– Нет. Мы только сегодня познакомились, я только сегодня по-настоящему ее узнал, – ответил мальчик.

– Вот ты сам сейчас сказал «нравится», – начала Соня, но Кирилл ее перебил.

– Мне следовало сказать «влюбился в одну девочку».

Все молчали.

– О чем говорили? Почему лица такие озабоченные? – раздался голос Станислава Викторовича.

Дети были настолько погружены в свои мысли, что не заметили, как из леса вышли родители.

– О любви, – сказала Катя. – Вот Соня не верит в любовь в четырнадцать лет. А мы с Кириллом верим.

Родители сели рядом с детьми и стали высказывать свою точку зрения, а потом рассказали каждый о своей первой любви.

Когда семья ехала домой, никто не пел, не рассказывал анекдоты. Все сидели молча. И каждый думал о чем-то своем.

– 25 –

Наступила осень. А вместе с ней пришли и школьные будни. Снова приходилось рано вставать, чтобы не опоздать в школу, где почти каждый день было семь уроков.

Все свободное время уходило на уроки и на подготовку к ГИА. Еще и на уроки пения в школе искусств.

Соня очень уставала. С начала учебного года прошел уже месяц. И учеба порядком надоела. Девочка уже не вставала в школу с прежним энтузиазмом. Выключив будильник, она снова падала на подушку. Поэтому Светлане Владимировне приходилось каждое утро заглядывать в комнату девочек.

Как оказалось, самым трудным днем для девочки был не понедельник, а среда. Еще бы: отсидеть семь скучных уроков, а потом два часа репетировать песню к конкурсу.

Паша видел, как девочка устает, и решил предложить ей отдохнуть, то есть прогулять уроки.

– Ты что, Паш. Я не могу! – ответила ему девочка.

– Что? Боишься? – настаивал Паша.

Соня молчала.

– А если узнают родители? – сказала, наконец, она.

– И что? Покричат да успокоятся. Ну что, идешь?

– А пошли! Надоело учиться.

Они свернули с дороги, которая вела в школу, и пошли в совершенно другом направлении.

Была середина октября.

На небе светило солнце. Ветер гонял по небу облака, срывал с золотых деревьев желтые листья. А те, кружась, медленно ложились на землю.

Соня шла и улыбалась. Сегодня не будет скучных уроков, сегодня вообще не будет школы. И, конечно, девочку это радовало. Вот только что будет, когда узнают родители? А они непременно узнают. Но Соня старалась пока об этом не думать. Это будет потом. А сейчас она здесь, с Пашей, прогуливает школу.

– Куда пойдем? – вывел Соню из задумчивости голос Паши.

– Мне все равно, – ответила девочка. – Лишь бы подальше от школы. О, пошли в Макдональдс!

– Пошли!

Они зашли в уютное заведеньице и заняли столик у окна.

Сначала они просто сидели и разговаривали. Потом заказали себе поесть. Когда они вновь вышли на улицу, гулять оставалось не больше часа. Так как уроки скоро закончатся. И Катя с Кириллом пойдут домой. А Светлане Владимировне не понравится, если Соня вернется домой позже них. Она недолюбливала Павла.

– Ты где была? – набросилась Катя на сестру, когда увидела Соню у подъезда.

– Гуляла с Пашей, – с сияющей улыбкой сказала Соня.

– Сумасшедшая! – воскликнула Катя. – Меня Елена Алексеевна замучила с расспросами, где ты и что с тобой случилось.

– Надеюсь, ты сказала ей…

– Да, я сказал ей, что тебе плохо, – успокоила сестру Катя.

Девочки вошли в подъезд, подошли к лифту и вызвали его. Когда лифт приехал, они вошли в него, и Катя нажала на кнопку с цифрой «9».

В этот вечер дома Соню ждал очень неприятный разговор.

Светлана Владимировна вошла в комнату к девочкам, настроенная явно недружелюбно. Она села на стул и строго посмотрела на Соню.

Девочка поняла, что ее сдали, и приготовилась к худшему. Но Светлана Владимировна молчала.

– Мам, что-то случилось? – прервала тишину Катя.

– Ты у своей сестры спроси, хотя, ты тоже должна быть в курсе, – ответила ей женщина. И обратилась к Соне. – Ну и где ты сегодня гуляла?

Соня молчала. Ей стало стыдно. Она опустила голову.

– Мне сейчас позвонила Елена Алексеевна и сказала, что ты сегодня не явилась в школу. Я еще раз тебя спрашиваю, где ты была?

В ответ молчание.

– Я знаю, что ты гуляла с Пашей.

Снова тишина.

– Я запрещаю тебе с ним видеться.

Светлана Владимировна встала и вышла из комнаты.

– Не стоило тебе этого делать, – с сочувствием проговорила Катя.

Соня лишь улыбнулась.

Да, именно этого она и ждала. И одновременно боялась…

И все-таки, какие же родители предсказуемые…

– 26 –

Соня в эту ночь уснула поздно. Ей не давали покоя мысли о том, что не следовало убегать сегодня с уроков. Теперь ей запретили видеться с Пашей. Но ведь ей было хорошо сегодня с ним. Тогда не стоит жалеть об этом.

Соню всегда считали хорошей и прилежной девочкой. Поэтому учителя вряд ли поверят, что Соня по своей воле прогуляла школу. Все в один голос будут утверждать: «Павел на тебя плохо влияет». Но… откуда Елена Алексеевна узнала, что Соня и Паша прогуляли школу? Ведь Катя сказала, что Соне плохо. А может быть, кто-то видел их и рассказал классному руководителю? Тогда кто это мог быть?

И, успокоив себя тем, что она рано или поздно все узнает, пусть не сейчас, девочка уснула.

К сожалению, Соня не ошиблась. Учителя действительно не поверили, что Соня сама, по своей воле, прогуляла школу. Первое, что сказала девочке Елена Алексеевна, было:

– Сонечка, у тебя что-то случилось?

– Нет, Елена Алексеевна. У меня все хорошо.

– Ну, должна же быть причина… – пробурчала себе под нос учительница. Но Соня ее услышала.

– Причина чему? – спросила девочка.

Елена Алексеевна расстроенно посмотрела на Соню и сказала:

– Анастасия Дмитриевна хочет тебя видеть.

Минуту девочка молчала. Потом спросила:

– Мне зайти к ней сейчас? Или после уроков?

– Сейчас.

Соня повернулась и направилась к лестнице. Спустилась на второй этаж, вошла в приемную и остановилась у двери с табличкой «директор». Соня подумала о родителях в тот день, когда прогуливала школу. Но про Анастасию Дмитриевну забыла… А не надо было забывать про директора.

– Заходи, – сказала Екатерина Андреевна, секретарь.

Соня зашла в кабинет. Он был небольшим, но уютным. Напротив двери окно, у окна директорский стол. Вдоль правой стены стояли шкафы с книгами, на полках между книг игрушки. А слева стоят два кресла. На одном из них сидит Паша. Анастасии Дмитриевны в кабинете не было.

– И тебя тоже… – сказал парень. – Прости.

– За что извиняешься? Это было мое решение, – ответила ему девочка.

– Да я не против пропустить половину урока. У меня сейчас алгебра. Я на нее не тороплюсь.

Паша улыбнулся.

Пришла Анастасия Дмитриевна. Она села в свое кресло и строго посмотрела на подростков.

Итак, – начала директор, – назовите мне причину, по которой вас вчера не было в школе.

Подростки молчали.

– Я так понимаю, сказать вам нечего.

Снова молчание.

– Хорошо хоть, что не пытаетесь соврать. Тем более что я видела, как вы свернули у ворот школы.

«А, ну теперь понятно, откуда знает Елена Алексеевна», – подумала Соня. Но она ошибалась.

Анастасия Дмитриевна еще много чего говорила, что обычно говорят директора в таких случаях. Но она не стала ругать подростков, которых это порядком удивило.

– Паша, свободен.

Парень встал.

– Яна Викторовна позвонит твоим родителям. И если это повторится еще раз, наказания вам не избежать.

Паша кивнул и вышел из кабинета.

– Теперь разберемся с тобой, – Анастасия Дмитриевна посмотрела на Соню. – Почему ты прогуляла школу?

«Блин, – думала Соня. – Я влипла. Ну, вот что мне ей сейчас сказать?»

Анастасия Дмитриевна тем временем встала со своего кресла, подошла к девочке и жестом пригласила Соню сесть в кресло, которое стояло в углу.

– Сонь, ты мне в последнее время не нравишься. У тебя что-то случилось?

Уже второй раз за утро звучит этот вопрос.

– У меня все хорошо.

Директор посмотрела на Соню внимательно.

– Тогда… наверное, Павел на тебя плохо влияет.

– Вы не первая, кто мне это говорит, – вырвалось у девочки.

– Значит, не я одна так считаю, – ответила Анастасия Дмитриевна. – И, видимо, считаю правильно. Ты ведь не по своей инициативе сбежала с уроков?

– Паша тут ни при чем, – сказал Соня.

– Так в чем же причина? – настаивала Анастасия Дмитриевна.

– Мне надоело быть правильной! – воскликнула Соня. Эта безумная мысль пришла ей в голову только что.

– Что значит, тебе надоело быть правильной?

Но от необходимости отвечать на этот вопрос Соню спас стук в дверь.

– Подождите минуточку, – крикнула Анастасия Дмитриевна. И снова посмотрела на Соню.

– Анастасия Дмитриевна, почему вы нас не ругали за прогулы? – Соня решила перевести разговор на другую тему.

Анастасия Дмитриевна улыбнулась.

– Ну, во-первых, это было в первый раз. А, во-вторых, я тоже один раз, когда мне было пятнадцать лет, сбежала с уроков со своим одноклассником Игорем.

Соня вздрогнула. Ее папу тоже звали Игорем.

Повисло молчание.

– Так что значит, тебе надоело быть правильной?

– Анастасия Дмитриевна, у меня контрольная следующим уроком. Можно, я пойду? Подготовиться надо.

– Ладно, иди.

Соня встала и вышла из кабинета, в дверях столкнувшись с учителем физики.

Никакой контрольной следующим уроком не было. Соня выдумала ее, чтобы уйти, наконец, из кабинета директора.

До конца урока оставалось еще пятнадцать минут. И Соня не собиралась идти на алгебру. Тем более что их сегодня две.

В коридоре второго этажа ее кто-то окликнул. Соня обернулась и увидела Пашу, сидящего на подоконнике. Девочка подошла к нему.

– Тоже решил не идти не урок? – спросила Соня у Паши.

– Да я вообще думаю не идти, – ответил девочке парень.

– В смысле? – не поняла Соня.

– Давай опять сбежим, – предложил Паша.

– Ты же слышал, что сказала Анастасия Дмитриевна: прогуляем второй раз, наказания не избежать, – ответила Соня.

– Ой, да ладно. Что она может сделать? Покричит да успокоится, – отмахнулся парень.

– Паш, мне и так мама запрещает с тобой видеться… – начала Соня. Но Паша ее перебил:

– Но ты же ее не послушаешь? – парень слез с подоконника и вплотную подошел к девочке. – Тебе ведь надоело быть правильной?

– Подслушивал? – спросила Соня, отстраняясь.

– Ага, пока физик не пришел, – улыбнулся Паша.

– Тогда ты должен был слышать, что ты на меня плохо влияешь, – сказала Соня. – И, кажется, я с этим согласна.

– Ты сейчас серьезно? – изумился Паша.

– Да, Паш. Давай отдохнем друг от друга.

– Соня, но я же…

– Паш, не бывает любви в четырнадцать лет. Максимум влюбленность.

Соня повернулась и направилась к лестнице. На этот раз она поднялась на третий этаж. Подошла к окну и взглянула на улицу. Небо пасмурное, сильный ветер, местами покрапывал дождик. Погода под стать настроению.

Через несколько минут прозвенел звонок. Пооткрывались двери кабинетов, и в коридор вывалились толпы учеников. Только одна дверь оставалась закрытой. В этом кабинете как раз сидел класс Сони, 9-й «Б». «Опять что-то натворили», – подумала девочка.

Когда, наконец, и эта дверь открылась, Соня сразу же услышала:

– Сонька, ты не представляешь, что сейчас было на алгебре! – это были ее самые лучшие друзья, Даша, Карина и Маша. – Кстати, сильно влетело от Анастасии Дмитриевны?

Катя вышла из кабинета и сразу увидела Соню. Но ничего не стала спрашивать. Сестра сама все дома ей расскажет. Поэтому Катя просто улыбнулась сестре и убежала со своими друзьями.

А Карина, Маша и Даша подбежали к Соне и окружили ее:

– Нам нужны все подробности.

Соня улыбнулась и сказала:

– Она нас даже не ругала.

– Что, совсем?

– Совсем.

Тут на третий этаж поднялся Паша. Он подошел к кабинету математики, посмотрел на Соню и, ничего не сказав, вошел в кабинет следом за одноклассниками.

Девочки посмотрели на него удивленно. Карина сказала:

– И что, даже не поздоровается?

– Сонь, чего мы еще не знаем? – спросила Маша. – Что у вас с Пашей?

– Что, вы говорите, было у вас на алгебре? – попыталась перевести разговор на другую тему Соня. Но на этот раз у нее не получилось.

– Соня, рассказывай.

Пришлось все рассказать, начиная вчерашним вечером и заканчивая сегодняшним разговором с Пашей.

– Ну, вот он и обиделся, – закончила Соня.

– Извинись, – сказала Даша.

– Ну, уж нет, – ответила Соня. – Если мне не один человек сказал, что Паша на меня плохо влияет, значит, это так.

– Сонь, ты слишком правильная. Это скучно, – возмутилась Даша.

– А по-твоему я должна была сбежать с ним с уроков и сегодня? Чтобы меня потом родители вообще никуда больше не пускали?! – возмутилась и Соня.

– Ты меня не так поняла.

– Так объясни же!

Зазвенел звонок.

– Идемте, – сказала Маша. – У нас общество.

Девочки спустились на второй этаж, нашли нужный кабинет и открыли дверь. В классе стоял такой гул, летали бумажные самолетики и даже тряпка для доски. От стены над доской отскочил мячик и вернулся к своему владельцу. В этот момент в класс вошла Елена Алексеевна.

– Узнаю свой 9-й «Б», – сказала классная руководительница.

Самолетики и тряпка упали на пол, класс разом затих. Все посмотрели на дверь, где стояла, улыбаясь, учительница.

Соня, Даша, Карина и Маша заняли свои мечта, последние две парты первого ряда. Елена Алексеевна прошла к учительскому столу и сказала:

– Дениса Андреевича сегодня не будет. Вы посидите один урок тихо?

– Да, да, конечно, – поспешил заверить классного руководителя весь класс.

– Ладно, поверю. Но чтобы тряпка по классу больше не летала. Самолетики потом выкиньте.

– Как так? Это же произведение искусства! – сказал кто-то из мальчиков.

– Тогда заберите это произведение искусства с собой.

Елена Алексеевна ушла.

Класс сидел тихо ровно минуту. На большее их не хватило. По кабинету снова начали летать самолетики и все та же тряпка.

Соня повернулась к подругам.

– Ну, так что у вас на алгебре-то было?

– Было смешно. Короче, – начала Карина, – сидим мы с Дашкой тихо, решаем номера.

– Да ладно? – перебила ее Соня. – Вы? Решали номера? Вот это новость…

Девочки посмеялись.

– Ну, пытались решить… короче, сидели молча. Иванцов давай нас в спину карандашом тыкать.

Соня улыбнулась. Было непривычно слышать, как сестра называет родного брата по фамилии. Но девочки к этой странности Карины уже привыкли. А та продолжала:

– Я к нему повернулась, сказать: «Отвали», схватила за руку. Елена Степановна давай на нас орать. «Мне стыдно сказать, чем вы там занимаетесь, для этого есть специальные места, а здесь школа, сидите, милуетесь». Весь класс угорал.

– Вот это фантазия у человека! – посмеялась и Соня. – Интересно, что ей там показалось такого?

– Даже представить себе не могу. Да и боюсь, – сказала Маша.

У Сони завибрировал телефон. Девочка достала его из чехла и посмотрела на экран. «1 входящее сообщение. Паша» – высветилось на экране. «Выйди, пожалуйста», было в сообщении.

Карина, которая сидела с Соней почти на всех уроках, и на этом, сказала:

– Иди.

Соня повернулась к Даше и Маше.

– Я сейчас приду.

– Ты куда? – спросили они.

– Ее Паша просит выйти, – ответила за Соню Карина.

Соня встала, подошла к двери и вышла из кабинета. Паша стоял у окна напротив. Соня подошла к нему:

– Ты что-то хотел?

– Прости меня, – сказал Паша. – Я… был неправ. Прости…

Соня молчала. Паша тоже. Но он первый не выдержал.

– Сонь, ты чего молчишь? Просто скажи: простишь или нет?

– Прощу. Это все? – сказала Соня.

– Вообще-то нет, – Паша почесал затылок. Он всегда так делал, когда волновался. – Раз уж ты меня простила, может, погуляем сегодня?

– Давай. Но все-таки не сегодня. Хорошо?

– Ну ладно. Я тогда пойду?

– Иди.

Паша ушел. А Соня вернулась в кабинет. Села на свое место и посмотрела на подруг. Они тоже смотрели на Соню. Друзья явно чего-то хотели. И Соня знала чего.

– Вам дословно?

– А ты как думаешь? – улыбнулась Маша. – Конечно, дословно!

– Просил прощенья, – только и сказала Соня. – Звал гулять.

– Надеюсь, ты согласилась? – сказала Карина.

– А простила я его или нет, тебя не волнует? – удивилась Соня.

– Нет, он слишком милый, чтобы его не простить, – сказала Карина.

– Так забирай его, милого, – улыбнулась Соня.

– Ему ты нужна, – ответила Карина.

– Соня, а ты знаешь, что у нас контрольная по алгебре будет? Сегодня, – сказала Маша.

– Да ладно?

– Да. Следующим уроком.

– Напророчила, блин. И как назло пропустила подготовку.

– Да ты вообще лох! – засмеялась Даша.

– 27 –

Закончился этот урок. Закончилась и перемена.

– Открываем тетради для контрольных работ, пишем число, «Контрольная работа №1», – сказала Елена Алексеевна. – И начинаем решать.

Соня отложила свою тетрадь, взяла черновик, ручку и начала решать. К счастью, задания оказалось легкими. И Соня всю контрольную решила быстро. Когда до конца урока оставалось не больше пятнадцати минут, на парту Сони упал листочек. Девочка раскрыла его и прочитала: «Сонь, шестой номер. Пожалуйста», Это была Карина. «Блин, – подумала Соня. – Там очень много писать. Я пока перепишу, урок закончится».

Елена Степановна встала со своего места и подошла к последней парте третьего ряда, где лежали какие-то документы. Соне в голову пришла мысль передать Карине свою тетрадь для контрольных работ. Девочка так и сделала. Елена Степановна была настолько погружена в свои мысли, что не видела, как Соня отдала тетрадь однокласснику, а тот передал ее другому. Но когда тетрадь попала в руки Карины, математичка, как по волшебству, подняла глаза.

– Карина, это чья тетрадь? – спросила она.

– Неважно, – ответила Карина так, будто Елена Степановна ей уже надоела, и девочка хочет от нее отвязаться. Хотя, может, так и было?

Учительница подошла к парте Карины и Даши. Весь класс сейчас смотрел на них. А Соня смотрела и думала, что Елена Степановна теперь поставит им с Кариной за контрольную два.

– Карина, встань, – сказала Елена Степановна.

– Не встану, – ответила девочка. Она передала Сонину тетрадь Даше под партой. А Даша случайно выронила ее на пол. Елена Степановна всего этого не видела.

– Карина, встань! – повторила она.

– Нет! – повторила Карина.

– Соня, встань, – Елена Степановна решила теперь докопаться до Сони. Математичка знала, у кого Карина всегда просит помощи.

Девочка встала. Теперь взгляды одноклассников были устремлены на нее.

– Где твоя тетрадь?

Соня взяла тетрадь Маши и подняла ее вверх со словами:

– Вот моя тетрадь.

Девочка еле сдерживала смех.

– Маша, где твоя тетрадь?

Маша забрала свою тетрадь у Сони и подняла ее вверх:

– Вот.

Соня и Маша засмеялись. Соня представила, как это выглядело со стороны, и не удержалась. Смеялся весь класс.

– Иванцова, Серебрякова, два.

Соня села на место и прислушалась к своим чувствам. Странно, но ее совсем не волновала двойка за контрольную работу. Первый раз ей было все равно. Вот только Светлане Владимировне это не понравится. Ну ладно уж…

– 28 –

Шли дни. Пролетали недели. Первая четверть закончилась. Закончились и каникулы. И снова школьные будни.

Соня совсем помирилась с Пашей. Парень был очень рад. А Светлана Владимировна, хоть и была еще против Паши, уже не запрещала Соне с ним видеться. У Кати тоже появился ухажер, Дима Алексеев. Они познакомились в парке аттракционов, где сестры решили отметить конец первой четверти. Катя случайно пролила на проходящего мимо парня лимонад. Так они и познакомились. Дима был таким милым, что Катя сразу же забыла своего Сереженьку Романова. Парень каждый день приглашал Катю куда-нибудь. И та, не раздумывая, соглашалась. Так и провела все каникулы в обществе Димы Алексеева. А Соня провела каникулы в обществе родителей, Кирилла, Паши и книг. Общество последних для девочки порой казалось куда приятнее людей. Соня скучала по сестре. А Катя не замечала ничего. Она убегала рано утром и возвращалась вечером. Такая тихая, загадочная. Катя садилась на свою кровать и не выпускала телефон из рук, переписывалась с Димой. Так и прошли каникулы. Так прошел и весь ноябрь.

– 29 –

– Сонька! С днем рождения! – на кровать Сони прыгнула Катя.

– Спасибо, – сонно пробормотала Соня. – А сколько время?

– Двенадцать! – весело сказала Катя.

Соня открыла глаза. В комнате горел свет. Девочка села на кровати и посмотрела в окно. Небо было черное. Сейчас явно не двенадцать… если только не двенадцать ночи.

– На улице же еще темно, – сказала Соня.

– Так двенадцать ночи! – рассмеялась Катя.

– Ах ты… – Соня схватила свою подушку и запустила ее в Катю, которая уже успела отбежать к своей кровати. Сестра поймала подушку и положила ее себе на кровать, разлеглась поудобнее, укуталась в одеяло и сказала, закрыв глаза:

– Спокойной ночи.

– Э! Подушку мою отдай! – воскликнула Соня. Она встала и подошла к кровати сестры. Но Катя вскочила, схватила Сонину подушку, и девочки начали бегать по комнате. Соня за Катей с подушкой, а Катя с подушкой от Сони.

– И, кстати, – сказала Катя, когда Соня забрала все-таки у нее свою подушку, – время половина восьмого.

– Врешь.

– Нет. Сама посмотри.

Соня взяла с тумбочки у кровати часы, которые ей подарил Станислав Викторович, и посмотрела на циферблат. На этот раз Катя не обманула. Время и вправду было половина восьмого.

– Мама говорила, тебя пока не будить. Но я не удержалась, – Катя улыбнулась.

– Конечно, надо же разбудить сестру в ее день рожденья рано, – улыбнулась и Соня.

– Святое дело! Мама там такой торт готовит! А дядя Стас с Кириллом поехали тебе подарок покупать. Я знаю, что они тебе купят. Но не скажу.

– Ты хоть скажи: мне подарок понравится? – спросила Соня.

– Да! – уверенно ответила Катя.

– Ладно, я умываться, – Соня вышла из комнаты.

Когда она вернулась в комнату, Кати уже не было. Веселый голос сестры доносился из кухни.

Соня, пока переодевалась и заплетала волосы, все думала о причине хорошего настроения сестры. С чего это вдруг Катя стала такой разговорчивой? Не потому что у Сони сегодня день рождения. Нет, здесь другая причина. И зовут ее Дима.

Соня вошла в кухню.

– С днем рождения! – сказала Светлана Владимировна, обнимая дочь. Посыпались пожелания.

– Спасибо, мам, – ответила Соня, улыбаясь.

Они втроем позавтракали. Приехали Станислав Викторович и Кирилл. На кухню они вошли не сразу и без подарка. Соня посмотрела на Станислава Викторовича и сказала:

– Я не поняла, а где мой подарок?!

Все рассмеялись.

– С днем рождения! А подарок вечером! – ответил Станислав Викторович.

– А пока сходите, погуляйте где-нибудь, – сказала Светлана Владимировна. – В парке или просто прогуляйтесь до двух.

– А мы хотели тебе помочь, – сказала Катя. – Да и время только восемь. Что мы на улице будем делать?

– Хорошо. Уберитесь дома и идите, – согласилась Светлана Владимировна.

Девочки встали из-за стола, и пошли убираться. Протерли во всей квартире пыль, поправили в гостиной и в комнатах покрывала на диванах и креслах, поставили на место игрушки и помыли полы. Катя сегодня была непривычно веселая. И все время уборки напевала песни. И заткнуть ее было невозможно. За уборкой время пролетело очень быстро. Кирилл, Катя и Соня вышли из дома, когда часы показывали половину одиннадцатого. Они остановили у подъезда, и Кирилл спросил:

– Ну, куда пойдем? Или каждый по своим делам?

Катя с Соней переглянулись. Их обеих в последнее время начал раздражать Кирилл. Мальчик давно уже привык к своей новой жизни и начал вести себя очень нагло, как будто не он приехал в эту семью, а эта семья приехала к нему. Но Светлана Владимировна старательно закрывала на это глаза. Поэтому у девочек часто возникали с ней споры. А Станислав Викторович ничего не знал, поэтому и не вмешивался. Он уходил на работу рано, приходил поздно, очень уставал. И поэтому его никто не трогал. А Кирилл все наглел. В конце концов, он начал заходить в комнату девочек как в свою. И девочкам это не нравилось. Когда Кирилл молчал, они его не выгоняли. Но это было крайне редко. Чаще всего Кирилл тараторил без умолку. Не нравилось девочкам также и то, что Кирилл вот так просто может сдать их родителям или классному руководителю. Ведь тогда Соню Елене Алексеевне сдал Кирилл. Он тоже видел, как Паша с Соней свернули у ворот школы, и сдал их классному руководителю. Но не из вредности он это сделал, а из-за ревности. Но Соня знала только то, что Кирилл их сдал. А узнала девочка это из услышанного в школьном коридоре разговора классной руководительницы с директором.

– Вы звонили ее родителям? – спросила тогда Анастасия Дмитриевна.

– Да. Светлана Владимировна сказала, что поговорит с Соней, – ответила Елена Степановна. – Если бы не Кирилл, я так бы, наверно, и думала, что ей было плохо.

«Если бы не Кирилл… Так вот какая птичка напела», – подумала Соня. Вернувшись домой, она сразу пошла в комнату Кирилла. Тот лежал на кровати с книгой в руках. Когда Соня вошла, Кирилл отложил книгу и спросил:

– Чем обязан?

«Интеллигент, блин», – подумала Соня. А вслух сказала?

– Спасибо, что сдал меня Елене Алексеевне.

Соня сделала шаг к двери. А Кирилл, как и ожидала Соня, начал отпираться, мол, это не я, она сама как-то узнала, я тут ни при чем. Но Соня не хотела его слушать, поэтому отрезала:

– Тебя сдали.

И сейчас девочка решила прогуляться без Кирилла. Она подмигнула Кате и сказала:

– Каждый по своим делам.

Соня взяла Катю под руку, и они пошли в их любимое кафе недалеко от дома. Здесь как всегда было тепло и уютно. Особенно после мороза на улице. А впрочем, на погоду сегодня девочки не жаловались. Светило солнышко… небо голубое… ни одного облачка… деревья покрыты пушистым снегом. Природа спит. И зима долго будет охранять ее сон. Девочки зашли в кафе, заняли столик у окна и заказали себе мороженое. Ни в какое другое время года мороженое не кажется таким вкусным как зимой. Когда девочкам принесли заказ, и все было съедено, Соня спросила:

– Давай, колись, что у вас там с Димой?

А Катя как будто только и ждала этого вопроса. С сияющей улыбкой она ответила:

– Ой, Сонька. Он мне встречаться предложил.

– А до этого вы как будто не встречались?! – воскликнула Соня. – Я думала, у вас что такое прям случилось…

– До этого мы были просто друзьями, а сейчас парень и девушка, – ответила Катя.

– Друзьями, говоришь, были, – хитро улыбнулась Соня. – Друзья не целуются на прощание. Я вас видела в окно кухни.

Катя только смущенно улыбнулась, а потом сказала:

– Блин, Сонька, он такой милый!

– Ого, сестренка, да ты влюбилась!

– Наверно, – Катя покраснела. – Но он и вправду такой милый…

– С мамой знакомить будешь?

– Зачем? Вдруг Дима ей тоже не понравится. И я ж не замуж за него собираюсь.

– А кто знает, вдруг это твоя судьба?

– Если он моя судьба, то я руками и ногами «за»!

Девочки рассмеялись.

За разговорами с приятными людьми время тоже проходит удивительно быстро. Часы показывали без двадцати два, когда Соня посмотрела на время.

Девочки пришли домой. Стол уже был накрыт, родители одеты. А Станислав Викторович уже ушел за машиной в гараж. Светлана Владимировна дала девочкам последние наставления и уже сделала шаг к двери, но остановилась и сказала, повернувшись к девочкам:

– К нам вечером заглянет Анастасия Дмитриевна.

– Зачем? – удивились девочки.

– Просто так. Мы с ней встретились на этой неделе, на улице, разговорились. Она оказалась такой милой женщиной, – ответила Светлана Владимировна. – И я ее пригласила к нам. Ну, все, я ушла. Пока.

Она ушла.

Девочки переглянулись.

– Нет, они не могут быть подругами, – сказала Катя.

– А почему бы нет? – спросила Соня.

– Не знаю. Просто не очень хочется, чтобы директор у нас часто бывала, – ответила Катя.

– А тебе-то что? – усмехнулась Соня. – Ты со своим Димой ничего и никого не замечаешь?

– Завидуешь? – спросила Катя.

Она показала сестре язык и убежала в гостиную. Оттуда донесся ее восхищенный возглас:

– Сонька, стол шикарный!

Вернулся Кирилл. Он вошел в гостиную, увидел стол и даже присвистнул от удовольствия. Вскоре начали приходить гости. В основном это были одноклассники или ребята из их школы. Только Дима Алексеев к ним не относился. Его Соня пригласила специально для Кати. Просто сестра ее очень просила, а Соня не смогла устоять. Паша пришел самым последним. Он принес Соне пятнадцать желтых роз. Ровно столько, сколько сегодня исполнялось девочке. Почему желтых? Это был любимый цвет Сони.

 

– 30 –

– Соня, открой дверь! – сказала Светлана Владимировна. Они с мужем только что приехали домой и пошли в комнату переодеваться, как позвонили в дверь.

– О, дядя Юра! – воскликнула Соня, когда открыла дверь. – Какими судьбами?

– Пустишь? – спросил мужчина, смеясь. – С днем рождения, – он протянул девочка пакет.

– Спасибо.

– Папа! – воскликнула Катя. Она пронеслась мимо Сони и повисла у отца на шее.

Вышла Светлана Владимировна, за ней Станислав Викторович. Из своей комнаты выглянул Кирилл. Через десять минут все уже сидели на кухне, оживленно беседуя, и пили чай с конфетами, которые Юрий Михайлович купил Соне в подарок.

– И давно ты в городе? – спросила Светлана Владимировна.

– Нет. Мы вчера вечером приехали с Ирой, – ответил Юрий Михайлович.

– И надолго вы? – спросил Станислав Викторович.

Соня посмотрела на него. Ей стало его жалко. Она видела, что Станислав Викторович ревнует Светлану Владимировну к бывшему мужу. «И почему мама этого не замечает?»

Снова позвонили в дверь.

– Это, наверное, Анастасия Дмитриевна, – сказала Светлана Владимировна. – Сонечка, открой.

Девочка послушно встала и пошла открывать дверь. На пороге стояла Анастасия Дмитриевна.

– Здравствуйте, – сказала Соня, улыбнувшись. – Мама вас давно ждет.

– Настя! Наконец-то, проходи, – в коридор вышла Светлана Владимировна. – За столом только тебя не хватает.

Анастасия Дмитриевна улыбнулась ей и обратилась к Соне.

– Ну, с днем рождения, София, – сказала она. – Желаю тебе счастья, здоровья, побольше комплиментов и теплых слов. И поздравлений от нужных людей. Держи, – директор протянула девочке торт.

– Спасибо, – ответила Соня и приняла подарок.

– Юра?! – воскликнула Анастасия Дмитриевна, когда вошла в кухню.

– Настя?! – также воскликнул Юрий Михайлович.

– Ого, как мир тесен, – усмехнулась Соня, обращаясь к Кате.

– Как?.. Вы уже знакомы? – спросила озадаченная Светлана Владимировна. – Когда?..

– Юра брат моего первого мужа, – осторожно, как будто чего-то опасаясь, ответила Анастасия Дмитриевна.

– Игоря?! – воскликнула Светлана Владимировна. – И вправду, мир тесен!

Соню невольно заинтересовал этот разговор. И Анастасия Дмитриевна, заметив это, сказала:

– Давайте потом вспомним прошлое, а сейчас отпразднуем день рождения Сони.

«Облом», – подумала Соня.

– Мама, дядя Стас, а где ваш подарок?! – спросила девочка. Она вспомнила Катин уверенный ответ: «Да!» на вопрос: «Мне подарок понравится?» И Соне стало интересно.

– Сейчас, – Станислав Викторович встал, вышел из кухни и вернулся через минуту с гитарой.

– Вот, – сказал он, протягивая Соне гитару. – С днем рождения!

– Спасибо! Это самый лучший подарок! – воскликнула Соня. Она взяла в руки гитару. – Я так давно мечтала о ней! Спасибо!

– Сонь, спой нам, – попросила Светлана Владимировна. И ее все поддержали.

Соня села на стул, положила гитару на колени и заиграла красивую грустную мелодию. А потом запела:

А знаешь, папа, говорят,

Смотреть в чужие окна – это грех.

А я люблю смотреть, как там горят

Огни. Там слышен смех.

Медленно, вместе с этой грустной мелодией в сердце прокралась грусть. Все сидели молча, внимательно слушали. Каждый понимал и принимал эту песню по-своему. Но никто не понимал ее так, как понимали ее Соня, Анастасия Дмитриевна и Кирилл, каждый из которых потерял в этой жизни любимого, дорогого сердцу человека.

Я снова подниму взор к небесам,

Но промолчу.

Ведь небо мне ответит: «Не отдам.

Я не хочу».

пела Соня. Когда она закончила, с минуту все молчали. Тишину прервала Анастасия Дмитриевна:

– Я никогда раньше не слышала эту песню.

– Я сама ее написала, – ответила Соня.

– Красиво… – тихо сказал кто-то.

– 31 –

Соня проснулась рано. Будильник еще не прозвенел, до подъема было еще полчаса. Но Соня не смогла уснуть. Но и вставать на полчаса раньше тоже не хотелось. Есть время подумать. А подумать было о чем. Чем Соню заинтересовал вчерашний короткий разговор взрослых? «Он брат моего первого мужа…» «Игоря?!» Да уж, мир и вправду тесен. А вот не разведись Анастасия Дмитриевна с тем самым Игорем, была бы она сейчас Кате тетей, и была бы не Комовой, а Серебряковой. «И были бы мы с ней однофамилицы… А у Анастасии Дмитриевны много Игорей в жизни, – подумала Соня с усмешкой. – Одноклассник Игорь. Первый муж Игорь. А может, это один человек?» Соне не давал покоя Игорь, упомянутый в разговоре. Ее всегда волновало это имя. А вдруг тот самый Игорь окажется ее папой? И кто-то сможет рассказать о нем Соне больше, чем девочка знала. Да и вообще Соне было приятно просто поговорить о папе.

Соня обвела взглядом комнату. Глаза, давно привыкшие к темноте, наткнулись на гитару. Девочка вспомнила вчерашний вечер. Гости разошлись после полуночи. А до этого времени пели песни. Для всех стало сюрпризом то, что Юрий Михайлович, оказывается, замечательно поет и играет на гитаре.

– Теперь понятно, от кого у Кати талант к музыке, – сказала Светлана Владимировна. – Только она его не развивает.

– И не буду, – усмехнулась Катя.

Зазвенел будильник.

Соня откинула одеяло, потянулась и встала с кровати.

Умывшись, вернулась в комнату. Катя уже застелила свою постель и собрала школьную сумку. Как ни крути, но не могли девочки заставить себя собирать сумку с вечера.

– Ну, удачи тебе сегодня, – сказала Катя, когда Соня вернулась в комнату. – Без первого места не примем, – она улыбнулась.

– Спасибо, – улыбнулась и Соня. – Тогда я собираю вещи?

Катя засмеялась.

– Это что за настрой? Ты займешь первое место. Поняла?

– А если нет?

– Займешь.

Катя ушла умываться.

А Соня застелила свою кровать, оделась и заплела косу.

– Удачи, Соня, – сказала Светлана Владимировна, когда Соня появилась на пороге кухни.

– Спасибо, – улыбнулась Соня.

Девочка очень волновалась. Этот конкурс «Талант» был всероссийским. Ежегодно проходил в этом городе. И шел не один день, так как участников было очень много. К этому конкурсу Соню и готовили с начала учебного года.

– 32 –

Соня стояла за кулисам, ждала свой выход. Смотрела выступления других детей и жутко волновалась. Конкурсанты пели очень хорошо. И Соня стояла и думала: «У меня точно нет шансов…» Музыка замолкла. Послышались аплодисменты. На сцену вышел ведущий и объявил:

– И последний на сегодня участник, София Серебрякова.

Соне не повезло. Она выступала в первый конкурсный день. Девочка так хотела сначала посмотреть на выступления других участников, послушать, как они поют, может быть, поучиться на их ошибках. Но девочка смогла «поучиться на ошибках» первых двадцати девяти участников. Тридцатой была Соня.

Ноги дрожат. Руки трясутся. Соня вышла на сцену, взяла микрофон. Обвела взглядом зрительный зал. Но там было слишком темно, чтобы кого-то рассмотреть. «Сколько их там?» – промелькнула в голове девочки мысль. Соня представила, что свободных мест в зале нет, и что все, кто сидит там сейчас, смотрят на нее. Сердце бешено забилось. Но потом девочка представила, что зрителей всего несколько. И успокоилась.

Заиграла музыка. Та самая, которую вчера Соня играла дома.

Несколько лет назад, когда только появился текст, а Соня научилась играть на гитаре, девочка решила написать музыку. Соня брала гитару у соседского мальчишки Алика, с которым всегда была в дружеских отношениях, пока он с родителями не уехал к себе на родину. Соня каждый вечер запиралась у себя в комнате и сидела там подолгу. Девочка писала ноты, зачеркивала их и писала снова, и снова зачеркивала. Пока она не придумала, наконец, то, что, по ее мнению, идеально подходило к тексту. Потом Соня сыграла эту песню своей учительнице пения. Той песня понравилась. И Анна Алексеевна, так звали учительницу пения, предложила девочке записать песню. А потом втайне от Сони отнесла диск на радио. Для девочки было сюрпризом, когда она услышала в радиоприемнике свою песню.

А знаешь, папа, говорят,

Смотреть в чужие окна – это грех.

запела Соня. Она пропустила эту песню через себя, вложила в нее всю душу, рассказала свою историю, вспомнила о папе… Все это девочка делала для того, чтобы песня получилась душевной; и сама не заметила, как по щекам потекли слезы.

Соня только сейчас поняла, спустя уже девять лет, что не увидит больше отца, что она осталась совсем одна в этом мире… есть еще где-то мама. Но она где-то… и еще не известно встретятся когда-нибудь мама и дочка или нет…

Песня закончилась. Минуту в зале было тихо. Потом все зааплодировали. Соня поклонилась и ушла за кулисы, вытирая глаза рукой.

– Ты молодец, – сказала Соне Анна Алексеевна. Девочка посмотрела на нее. В ее глазах тоже блестели слезы. Значит, Соня справилась со своей задачей.

– 33 –

Соня вышла на крыльцо старого театра, в котором проходил конкурс «Талант». Зал этого театра был самым большим в городе, поэтому все важные и крупные мероприятия проходили здесь.

Из больших дверей старинного здания начали выходить другие участники. Те, кто приехали из других городов, пошли в одном направлении, к гостинице «Восток». Остальные расходились по домам. К крыльцу подъехал черный порше. Из дверей театра вышел мужчина в черном пальто и в очках. Соня его сразу узнала. Это был Вячеслав Олегович, один из жюри этого конкурса. А еще у него свое радио и своя студия, где начинающие звезды записывают песни. Вот и Соня всегда мечтала записать свою песню у него в студии.

Вячеслав Олегович сразу приметил девочку, одиноко стоящую на крыльце. Пригляделся, понял, кто это, и подошел.

– Значит, ты и есть та самая София Серебрякова? – спросил Вячеслав Олегович у девочки. – Давно хотел с тобой познакомиться.

У Софии от удивления отвисла челюсть. Самый богатый, не считая мэра города, самый крутой человек в ее городе хотел с ней познакомиться…

– Я слышал как-то твою песню на радио. Мне она очень понравилась, – продолжал Вячеслав Олегович.

– Ого! – вырвалось у Сони.

Вячеслав Олегович улыбнулся.

– Если вдруг захочешь записать еще одну песню, милости прошу, – мужчина расстегнул пальто, достал какую-то бумажку из внутреннего кармана и протянул ее застывшей от удивления Соне. – Надеюсь, до встречи, София Серебрякова, – сказал Вячеслав Олегович. Он спустился с крыльца и сел в тот самый черный порше.

Соня мельком взглянула на бумажку, которую ей дал Вячеслав Олегович. Это оказалась визитной карточкой. С его номером и адресом радио и студии.

Соня проводила взглядом черный порше и увидела черный джип. Оказывается, Станислав Викторович уже давно приехал и видел, как Вячеслав Олегович разговаривал с девочкой.

– 34 –

– Сонь, ну, может, расскажешь нам уже, зачем к тебе подходил Вячеслав Олегович? – спросил у Сони Станислав Викторович.

Девочка, когда села в машину, сказала сразу: «За ужином!» Сейчас вся семья в сборе. Ужинают.

– Кто к ней подходил? – поперхнулась Катя.

– Ладно, так уж и быть, расскажу, – сжалилась над родными Соня и передала весь разговор с Вячеславом Олеговичем.

Были удивлены все, кроме Кирилла, который не знал, кто такой этот Вячеслав Олегович. Но и когда узнал, реакция его была такой же. Кирилл просто сказал:

– И что удивительного? Ну, понравился человеку Сонин голос, и что? В этом нет ничего такого…

– Кирилл, лучше бы промолчал, – процедила сквозь зубы Соня.

– Я просто высказал свое мнение, – Кирилл говорил спокойно, при этом глядя в Сонины синие глаза.

– Засунь себе это мнение, знаешь, куда… – начала Соня. Но увидев встревоженный взгляд Светланы Владимировны, сказала другое: -–Спасибо, я наелась. – Она встала из-за стола и вышла из кухни.

– Что это с ней? – спросила Светлана Владимировна, после недолгой паузы.

– Не знаю, – ответила Катя.

– Перенервничала… – уверенно поставил диагноз Станислав Викторович.

– 35 –

Прошли остальные три конкурсных дня. Каждый день Соня после школы приезжала в тот самый театр, где проходил конкурс, и смотрела выступления других конкурсантов. И решала, кому бы она сама отдала первое место.

Соня даже не заметила, как быстро эти дни пролетели. Уже сегодня вечером объявят результаты. Уже сегодня… Не удивительно, что Соня, как только пришла из школы, даже не притронулась к учебникам. Да и обед съела через силу. А потом ходила из угла в угол в своей комнате. Соню никто не трогал. Все знали, как этот конкурс важен для девочки. Опять же все, кроме Кирилла. Он вошел в комнату девочек без стука, как в свою. Подошел к письменному столу и сел на стул. Сидел молча, никому не мешал, никого не трогал. Поэтому девочки не стали его выгонять. Катя снова уткнулась в свою книгу, а Соня продолжила ходить по комнате. Но рука Кирилла потянулась к Сониной гитаре, которая стояла тут рядом на специальной подставке, и скользнула по струнам.

– Убрал руки и вышел из комнаты! – громко сказал Соня, сверля глазами Кирилла, и указала на дверь. – Быстро!

– Тебе не надоело на мне срываться? – улыбаясь, спросил Кирилл.

– Тебе не надоело меня бесить? – вопросом на вопрос ответила Соня.

– Нет, – сказал Кирилл. – Ты так прикольно бесишься.

– А еще я прикольно срываюсь, – ответила Соня. В ее голове созрел маленький план. – Удобно сидишь? – спросила она Кирилла.

– Очень, – ответил тот немного удивленно.

Соня подошла к нему вплотную, посмотрела на него сверху вниз и улыбнулась.

– И что? – не понял Кирилл.

– Ничего, – невозмутимо ответила Соня. И пнула ногой ножку стула, которую давно пора было починить. Ножка сломалась, стул рухнул вместе с Кириллом.

– А так удобно? – спросила Соня.

Катя покатывалась со смеху.

Кирилл больно ушибся и теперь обрушивал на Соню весь свой словарный запас. А девочка, спокойно все это выслушав, сказала:

– Ты до сих пор считаешь себя настоящим пацаном?

Пришла Светлана Владимировна.

– Что опять случилось? – спросила она.

– Ему говорили выйти, – сразу выпалила Катя, все еще смеясь.

Светлана Владимировна указала Кириллу рукой на дверь.

А Соня, посмотрев на время, сказала:

– Ну, все, мне пора. Пожелайте удачи.

– Удачи, – сказала Катя.

Соня, уже одетая в черное платье, вышла из комнаты и пошла в прихожую. За ней вышла Светлана Владимировна.

– Удачи тебе, – сказала она.

– 36 –

Все участники сидели в зале. Все волновались. Каждый мечтал попасть хотя бы в десятку лучших. Вот и Соня сидела, вжавшись в кресло, мечтала. Время тянулось очень долго. Соня еле дождалась, когда на сцену выйдет ведущий. Сказав несколько слов приветствия, он ушел за кулисы, и на сцену вышли жюри. Десятку лучших начали называть с конца. «Осокин Евгений…» – объявил один из жюри. Мальчик на задних рядах поднялся и прошел к сцене. «Кудряшова Елена…» Девочка, которая сидела рядом с Соней поднялась. На сцену все выходили и выходили. Там стояли уже пять участников. А Соня так надеялась услышать свою фамилию среди тех пяти, кого уже назвали. Но она не прозвучала. В пятерку лучших, а тем более в тройку, она точно не попадет. Есть дети, которые поют лучше… Но Сонина фамилия прозвучала.

– Серебрякова София, – с гордостью объявил Вячеслав Олегович, – лауреат второй степени.

На ватных ногах, со счастливой улыбкой, Соня поднялась на сцену и получила от Вячеслава Олеговича диплом, статуэтку и новенький смартфон. Мужчина поцеловал руку Софии, улыбнулся ей и сказал так, чтобы его слышала только она:

– Была бы моя воля, первое место я бы отдал тебе.

– Я вторая, дядя Стас! Вторая! – с этими словами Соня повисла на шее у Станислава Викторовича.

– Поздравляю! Ты умничка, Соня! – Станислав Викторович обнял девочку. – Ну, поехали домой. Маму обрадуем.

Они сели в машину.

Светлана Владимировна и Катя встретили Соню в прихожей. Они увидели в окно, как черный джип подъехал к дому, как вышла из машины Соня и скрылась в подъезде.

– Лауреат второй степени, – объявила им Соня, когда за ней закрылась входная дверь.

– Все, собирай вещи, – пошутила Катя.

Все рассмеялись.

– Сонь, я так горжусь тобой, – Светлана Владимировна обняла девочку.

– Мамочка, а мной? – обиженно спросила Катя.

– И тобой тоже, – ответила ей Светлана Владимировна. – А где дядя Стас? Опять без него на лифте уехала?

– Ой, – виновато улыбнулась Соня. Она так хотела обрадовать родных, что совсем забыла про отчима и уехала на лифте одна.

– Ох, загоняете вы мне мужа.

– Он не старый, – посмеялась Катя.

Вскоре пришел Станислав Викторович. Он вошел в кухню, где на стол накрывали его три девчонки. Соня повернулась к нему и сказала:

– Стареешь, дядя Стас. В прошлый раз ты прибежал быстрее.

Мужчина улыбнулся и вместо ответа дернул девочку за косу. Началась гонка вокруг стола. Станислав Викторович бегал от Сони, в руках которой была вилка.

– Сонька, догоняй! – смеялась Катя.

– Стас, прекрати! – тоже смеялась Светлана Владимировна. – Ты уже не ребенок.

– Кто тебе сказал такую чушь? – смеялся Станислав Викторович. Он подбежал к жене, чмокнул ее в щечку и дернул обеих девочек за косы. Соня в ответ все-таки ткнула его вилкой. После чего Станислав Викторович выбежал из кухни, как ужаленный, и уже в прихожей крикнул:

– Я сейчас вернусь.

Станислав Викторович вернулся через пятнадцать минут. С огромным тортом в руках.

– Стас, для чего это? – спросила Светлана Владимировна.

– Сегодня у нас праздничный ужин, – ответил Станислав Викторович. Он позвал Кирилла, и они ушли вниз за остальными пакетами.

Светлана Владимировна с помощью девочек приготовила шикарный ужин! Все были счастливы. И Соня этому очень радовалась.

– 37 –

В воскресенье вечером в дверь 108-й квартиры позвонили. Катя открыла дверь и воскликнула:

– Дядя Толя! Мама, дядя Толя приехал!

Из кухни вышла ошарашенная Светлана Владимировна.

– Толя? – тихо спросила она.

– Привет, – сказал Анатолий Владимирович. – Можно войти?

– Конечно! – ответила Катя. И отступила на шаг, давая гостю войти.

– Толя! Как хорошо, что ты приехал! – Светлана Владимировна кинулась на шею брату. – Какие мы были глупые! Прости нас, Толя, – она плакала.

Анатолий Владимирович обнял сестру и мягко сказал:

– Давно уже всех простил. Не плачь, – и погладил младшую сестренку по волосам. – Ты меня тоже прости.

– Девочки, – обратился Станислав Викторович к Соне и Кате, – налейте-ка нам чаю.

Девочки послушно удалились на кухню.

– За что они друг у друга просили прощенья? – спросила Катя, разливая чай.

– А мне-то откуда знать? – усмехнулась Соня. – Самой интересно.

Девочки аккуратно поставили стаканы на поднос и отнесли их в гостиную, где сидели взрослые и Кирилл.

Анатолий Владимирович сидел на диване со Светланой Владимировной. Он обнял сестру, и они пустились в воспоминания. И теперь уже хохотали от души, припоминая смешные истории, которые происходили с ними в детстве.

Когда чай выпили, Светлана Владимировна обратилась к девочкам с просьбой:

– Девочки, еще чаю, пожалуйста.

– По-моему, они хотят о чем-то поговорить, – сказала Катя, закрывая кухонную дверь. – Без нас.

– Пусть говорят, – отмахнулась Соня. – У них есть время, пока чайник кипит.

На кухню заглянул Станислав Викторович.

– Девочки, мама просила конфеты достать.

– Дядя Стас, а чего мы не знаем? – спросила Катя. – Почему мама плакала?

Станислав Викторович зашел на кухню и закрыл дверь.

– Мама с дядей Толей сильно поругались несколько лет назад. И тетя Саша тоже. Честно сказать, я удивлен, что вы не знаете.

– Так вот почему дядя Толя пять лет к нам не приезжал, – сказала Катя. – А из-за чего поругались?

– Увы, сказать вам этого не могу, – развел руками Станислав Викторович. – Конфеты не забудьте.

Станислав Викторович вышел из кухни, закрыв за собой дверь, и пошел в гостиную. У дверей он увидел Кирилла. «Подслушивает», – подумал Станислав Викторович.

– И теперь я не знаю, что мне делать, – донеслось до него. – Конечно, хочется помочь. Но как я объясню ребенку, что ему придется уехать?

Станислав Викторович знал, о чем идет разговор.

– Кирилл, – тихо позвал он мальчика. Тот вздрогнул от неожиданности и обернулся. – Она не должна пока узнать об этом.

Мальчик кивнул.

Позвонили в дверь. Соня и Катя выглянули из кухни. Светлана Владимировна с Анатолием Владимировичем вышли из гостиной. Станислав Викторович открыл дверь. На пороге стояла Анастасия Дмитриевна, а за ней Андрей Сергеевич.

– О, Андрей Сергеевич! – весело сказала Соня.

– Соня, обижаешь, – улыбнулся мужчина.

– Проходите, – пригласила гостей Светлана Владимировна. – А ко мне вот брат приехал. Знакомьтесь…

– 38 –

– Сонька, мне папа звонил, приглашал нас с тобой к себе после школы. Пойдешь? – Катя подсела к Соне в школьной столовой, пока Карина, Мама и Даша где-то гуляли.

– Не знаю, – ответила Соня.

– Ну, пошли. Там эта Ира будет, – Катя скривила нос. – Не оставляй меня одну. С Настенькой повозимся.

Настенька – двухлетняя дочка Юрия Михайловича и его новой жены Ирины.

– Ну ладно, уговорила.

–- Спасибо.

Катя убежала к своим девчонкам. Пришли подруги Сони.

– У нас сейчас геометрия, – сообщила Карина. – Домашку кто-нибудь сделал?

В их компании часто звучал этот вопрос. И когда он звучал, Соня всегда знала, что адресован он ей. И в этот раз тоже. Карина с мольбой посмотрела на Соню.

– Держи, – Соня достала из сумки свою тетрадь и отдала ее Карине.

– Спасибо, – просияла подруга.

Урок геометрии начинался так, как и урок алгебры. И это уже стало традицией.

– Почему доска грязная? В этом классе, что, опять нет дежурных? – с этими словами Елена Степановна всегда заходила в кабинет. – Кто дежурный?

Молчал весь класс. Только кто-нибудь тихонечко да скажет:

– Нету дежурного…

Тогда звучал следующий вопрос:

– Кто староста класса?

И так же тихо:

– И его тоже нет…

И в этот раз учительница и ученики не изменили старой доброй традиции. Но, видимо, сегодня у Елены Степановны было очень плохое настроение. Потому что на вопросе «Кто староста класса?» она не остановилась.

– На этой доске невозможно писать! У вас никогда нет дежурного! Вам самим это не надоело?! – учительница обвела взглядом класс и продолжила: – Почему я каждый раз должна начинать урок с поисков дежурного?!

– Так откажитесь от нас… – сказал кто-то на задней парте. Сказал тихо. Но из-за тишины в классе слова услышали все.

– Хороший совет, Даша, – сказала Елена Степановна и замолчала. Но продолжила через несколько минут: – Откажитесь… это вы… можете друга продать, у вас же никаких ценностей нет. У вас на первом месте «Я». Вы никого не замечаете вокруг себя…

– Вы слишком плохо нас знаете, чтобы так говорить, – заступилась за себя и одноклассников Соня.

– Ошибаешься, София, – сказала Елена Степановна. – Я знаю вас вот уже пятый год.

– Нет, это вы ошибаетесь, Елена Степановна. Вы не можете так про нас говорить.

– Полностью поддерживаю, – сказала Даша. – Мы не эгоисты, и друзей не продадим.

У Елены Степановны зазвонил телефон. Он взяла трубку и вышла из кабинета. Вернулась математичка уже счастливая. И с улыбкой на лице сказала:

– Ну, что, начнем урок?

– Почему этот человек не мог позвонить ей раньше? – тихо сказала Соня, наклонившись к Маше. – За что нам досталось?

– За то, что доску не помыли, – улыбнулась Маша.

Вечером за ужином Кирилл рассказал эту историю родителям, которым не понравилось, как повела себя Соня. Конечно, девочка молодец, не растерялась. Но зачем портить отношения с учителем? Тем более в год, когда она будет сдавать экзамены. Именно так и сказала Светлана Владимировна.

– Нет, тебя тут называют эгоистом, говорят, что ты друга можешь продать, и не знаешь человеческий ценностей, а ты будешь молчать?! – возмутилась Соня. – Дядя Стас, ну хоть ты скажи маме!

– А я считаю, что Соня права, – заступилась за сестру Катя.

Станислав Викторович принял нейтральную позицию. Светлана Владимировна и Соня поругались.

– И все-таки я не стану молчать, когда про меня такое говорят. Даже если это учитель, и после этого я съеду по учебе, – с этими словами Соня встала из-за стола. Уже в дверях она обернулась и сказала Кириллу: – Научись держать язык за зубами. Родителям нельзя давать о себе полную информацию.

Соня ушла к себе в комнату.

– 39 –

Всю следующую неделю Катя с Соней провели в компании Димы и Паши. Парни отлично ладили, у них оказалось очень много общих интересов. И одно общее увлечение на всех четверых – ролики.

Каждый день сразу после школы Катя одна, иногда с Соней забегала к своему отцу, возилась с Настенькой. Прибегала домой, делала уроки вместе с Соней. И девочки уходили на улицу с Пашей и Димой. А сегодня был особенный день – конец второй четверти. Девочки пришли со школы раньше обычного, прибрались в квартире и убежали на встречу с Димой и Пашей.

– Ой, Сонька, ты только посмотри на деревья! – воскликнула Катя, когда девочки шли по аллее к месту встречи. – Какая красота!

Было и вправду красиво. Высокие березы стояли в ряд, их опущенные ветви покрыты инеем. Ярко светит солнце. Небо синее-синее. Ни облачка. Легкий морозец.

Местом встречи назначено кафе. Когда девочки пришли туда, Димы и Паши еще не было. Хотя девочки опоздали на двадцать минут.

– А говорят, только девушки на свидания опаздывают, – сказала Соня.

Они с Катей заняли столик и стали ждать своих парней, которые пришли почти сразу. Парни извинились и заказали девочкам по мороженому, естественно, за свои деньги.

Вечером город очень красив, когда зажигаются фонари, вывески кафе, магазинов. А в преддверии Нового года были украшены витрины. Даже деревья на улице светились синим светом. А сегодня еще шел снег. Красота… Четверо подростков гуляли в парке. Громко разговаривали, толкали друг друга в снег, кидались снежками. Им было весело. Вторая четверть закончилась, и все закончили ее хорошо. Через несколько дней будет Новый год, где соберутся самые родные и близкие люди. Жизнь прекрасна! Особенно в такие моменты так хочется жить.

– Катя, я не хочу умирать, – сказала однажды Соня сестре. Девочкам тогда было по восемь лет. И они так же зимним вечером вышли во двор погулять. Набегавшись вдоволь, девочки сели на лавочку, и Соня посмотрела на небо. Звезды… они всегда напоминали девочке о папе…

– Я тоже, – ответила тогда Катя. – Но нам пока это не грозит.

– Ты меня не поняла… – сказала Соня. – Я не хочу умирать, потому что родные люди будут потом страдать.

– Так это же хорошо… – возразила Катя. – Значит, они тебя любят.

Соня грустно посмотрела сестре в глаза.

– Катя, это очень больно…

Соне почему-то именно сейчас вспомнился этот случай. Она повернулась к Кате и сказала:

– Катя, я не хочу умирать…

Катя поняла сестру сразу и ответила:

– Сонька, без этого нельзя. Такова жизнь. И вообще, не думай об этом.

Она толкнула Соню в снег и убежала к Диме. Паша помог девочке подняться, и они вместе повалили Катю и Диму в сугроб.

– Паш, – сказала Катя, поднимаясь из сугроба и отряхиваясь, – почему ты еще сухой?

На Пашу сзади напрыгнула Соня, и они оба повалились в снег. Сколько было смеха!

– Ребят, идите. Мы вас догоним, – сказал Паша, когда все вылезли из снега, отряхнулись, отсмеялись.

Дима взял Катю под руку, и они ушли далеко вперед, о чем-то оживленно беседуя.

– Да уж, этой парочке точно больше никого не надо, – сказала Соня, с улыбкой глядя им вслед.

– И нам тоже, – Паша взял девочку за руку. Они пошли по алее, усыпанной белым снегом. Здесь было так спокойно. Вдали от шумных улиц, где вечные пробки и толпы прохожих, которые все время куда-то спешат и не замечают, какой сегодня красивый снег. Впрочем, никто из четверых подростков сейчас этого тоже не замечал. Дима и Катя… Паша и Соня… они были слишком увлечены друг другом, чтобы заметить эту красоту.

– Как хорошо, – сказала Соня, – спокойно. Ни машин, ни прохожих. Только мы…

Паша вдруг остановился и прижал Соню к себе.

– Я люблю тебя…

Его губы коснулись ее губ. Они слились в нежном поцелуе. Самом первом для Сони. Сердце забилось часто-часто. Внутри что-то перевернулось. И девочка поняла, как сильно она любит Пашу. Этот вечер Соня уже не забудет никогда.

– И я люблю тебя… – сказала Соня, когда они, наконец, оторвались друг от друга.

Паша, который так долго ждал этих слов именно от Сони, подхватил девочку на руки и закружил ее. Они оба были счастливы в этот момент. Да, в такие моменты очень хочется жить…

– 40 –

Девочки пришли домой в десятом часу. Их встретила Светлана Владимировна в прихожей со словами:

– Привет, красавицы. Почему трубку не брали?

Девочки переглянулись. Они так торопились на встречу, так спешили, что впопыхах обе оставили телефоны дома.

– Все с вами понятно, – мягко улыбнулась Светлана Владимировна. – Кстати, у нас гости.

– Кто? – спросили девочки, хотя ответ они уже и так знали.

– Анастасия Дмитриевна с Андреем Сергеевичем. Ужин разогреете. Я к гостям.

Светлана Владимировна ушла.

Девочки переоделись и пошли на кухню. В холодильнике они нашли кастрюлю с картошкой и котлеты. Все это разогрели и сели ужинать. Мимо кухни проходил Кирилл. Увидев девочек, он вошел в кухню и сказал:

– У вас в комнате очень жарко. Я там окно открыл.

– Тебе вообще-то говорили туда больше не заходить, – ответила Катя. – В своей комнате будешь хозяйничать.

– А она что, на меня даже накричит? – удивленно спросил Кирилл, указывая на Соню.

Катя посмотрела на сестру. Та задумчиво водила вилкой по тарелке. Соня сейчас была не здесь. Она была на той аллее, где случился ее первый поцелуй, там, где она впервые в своей жизни сказала Паше: «И я люблю тебя…»

– Сонь, о чем думаешь? – ворвалась в сознание девочки Катя.

– А?.. ни о ком, – очнулась Соня.

– Спалилась, – засмеялась Катя.

Соня лишь растерянно посмотрела на сестру. Смущенно улыбнулась.

– Кирилл, Катя, Соня, – позвала детей Светлана Владимировна. – Идите-ка сюда.

По ее тону дети поняли – сейчас будет скандал. Они вышли из кухни и прошли в прихожую, где стояла Светлана Владимировна с пачкой сигарет в руках. Из гостиной вышли Станислав Викторович, Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич.

– Ого! Это чье? – удивленно спросил Кирилл.

– А это я должна спросить у вас, – ответила Светлана Владимировна, строго глядя на детей. – Это чье?

– Явно не наше, – сказала Катя.

– Вы хотите, чтобы я проверила ваши карманы? – снова спросила Светлана Владимировна.

– Проверяй, – ответила Соня. – Уж нам-то с Катей точно бояться нечего.

– Кирилл, это твое? – обратилась к мальчику Светлана Владимировна.

– Нет, – спокойно ответил тот.

– Значит, не сознаетесь… хорошо…

Светлана Владимировна подошла к шкафу, где висели все куртки, и взяла первую попавшуюся. В ее карманах она не нашла ничего. Зато нашла спички и сигарету в следующей.

– Соня! – воскликнула Светлана Владимировна. – Это что такое?!

– Э, нет, мам, я не курю, – Соня была потрясена не меньше матери. – Это не мое.

– Тогда откуда это у тебя?

– Мам, я не знаю! Но это не мое! – взорвалась Соня. Они еще не совсем помирились со Светланой Владимировной после случая с математикой. И сейчас (а Соня видела, что Светлана Владимировна ей не верит) поругаются снова. А ведь здесь Соня точно не виновата.

– Не твое, значит… – тон Светланы Владимировны не предвещал ничего хорошего. – Тогда почему от твоей куртки пахнет сигаретами?

– Потому что дядя Саша выходил в подъезд курить, – взволнованно ответила Соня.

– Дядя Саша не курит, – возразила Светлана Владимировна.

– Дядя Саша с первого этажа, – объяснила Соня.

– Почему от Катиной куртки не пахнет? – копала дальше Светлана Владимировна.

– Потому что она стояла на улице с Димой.

– С каким это еще Димой?

– Мам, неважно, – поспешила ответить Катя.

– Ладно, к Диме мы вернемся позже…

– Я ее не убедила, – с отчаянием прошептала Соня Кате. – Помоги, Катенька.

– Ей Кирилл их подкинул, – заступилась Катя за сестру.

– Катюш, это, конечно, хорошо, что ты пытаешься защищать сестру…

– Мам, я видела! – вышла из себя и Катя. – Чтобы Соня курила?! Бред какой-то! Как ты вообще могла такое о ней подумать?! Если Соня курит, то я полечу в космос!

– Откуда тогда у Сони взялись сигареты?! – Светлана Владимировна тоже вышла из себя. – Объясните мне!

– Тебе уже объяснили, – сказала Катя. Нет, она не даст Соню в обиду, точно зная, что ее сестра ни в чем не виновата. Соня курит… смешно даже подумать об этом…

– Мам, если бы я на самом деле курила, неужели, ты думаешь, что я оставила бы сигареты здесь? – воскликнула Соня.

Но Светлану Владимировну девочки не убедили. А придуманная Сонина история (а Светлана Владимировна была уверена, что никакой дядя Саша не выходил в подъезд курить) была вообще глупой. Дети в детском саду выкручиваются правдоподобнее. Светлана Владимировна была очень расстроена и разочарованна.

– Ты под домашним арестом, – только и сказала она Соне.

– Что? – переспросила обалдевшая Соня.

Надо же, ее подставили, а мама поверила. Обидно. До слез обидно… На глазах выступили слезы. Анастасия Дмитриевна, внимательно следившая все это время за Соней, сказала:

– Свет, я ей верю.

Она подошла к Соне. Анастасия Дмитриевна хотела поддержать девочку, обнять, утешить. Но Соня отмахнулась от руки директора и со слезами в голосе проговорила:

– А что мне оттого, что вы верите? Мне мама верить должна.

Соня убежала в комнату.

Она не видела расстроенного взгляда Анастасии Дмитриевны. Не слышала, с какой горечью в голосе директор сказала:

– Ну, мы, пожалуй, пойдем.

– 41 –

Соня ходила по своей комнате из угла в угол. Она была в бешенстве. Она хотела рвать и метать. Как? Как Светлана Владимировна могла поверить, что Соня курит? Ее подставили! Жестоко подставили. Соня не курит. Она никогда не позволит себе взять в рот эту гадость. Никогда!

В комнату вошла Катя. Она тоже была расстроена.

– Ты очень обидела Анастасию Дмитриевну, – тихо сказала Катя. – Она уходила очень расстроенной.

– Ну вот, еще и человека обидела. Что за день? – воскликнула Соня. – Ты зря сказала, что сигареты Кирилл подкинул.

– А если больше некому. Не Анастасия Дмитриевна же с Андреем Сергеевичем это сделали. Я была все время с тобой. Маме с дядей Стасом этого тоже не надо. Остается Кирилл.

В комнату постучали.

– Кто? – спросила Катя.

Соня прыгнула на свою кровать и сунула голову под подушку. Если это Светлана Владимировна, то сейчас будет продолжение скандала. Пусть она, когда зайдет, поймет разу, что Соня ничего слушать не будет. Если это дядя Стас, то девочка все равно не встанет. Он за нее даже не заступился. Неужели Станислав Викторович считает так же, как и его жена? А если это Кирилл, то тут и объяснять ничего не стоит.

Это был Кирилл.

– Пошел вон, – сразу сказала Соня.

– Сонька, подожди, – сказала Катя и обратилась к Кириллу. – Закрой дверь.

Кирилл послушно закрыл дверь, прошел в комнату и сел на стул.

– Ты можешь отпираться, но я знаю, что сигареты твоих рук дело, – сказала Катя. – И зачем тебе это надо было?

– Я рассчитывал именно на такую реакцию тети Светы, – спокойно ответил Кирилл.

– Что? – из-под подушки вылезла Соня. – У меня слов нет. Ты дебил?!

Катя тоже была потрясена.

– Зачем?! – спросила она Кирилла.

Я не хочу, чтобы Соня гуляла с Пашей. Она мне нравится. Я ревную. Кстати, тете Свете можете не говорить. Она вам все равно не поверит…

Напряженное молчание.

– Кирилл, если ты шутишь, то это не самая удачная тема для шуток, – ответила Катя.

– Я не шучу, – Кирилл и вправду не шутил. Или он просто хорошо умел скрывать свои настоящие эмоции.

– Вали отсюда, – грубо сказала Соня. – И засунь себе эту ревность… – она не договорила, у нее зазвонил телефон. Экран высвечивал «Паша». Соня сказала: – Я люблю Пашу. Понял?!

– Хм… ты же не веришь в любовь в четырнадцать лет…

Соня ничего не стала на это отвечать. Она просто показала Кириллу фак и скрылась за дверью.

– Кирилл, ты идиот! – сказала Катя. И добавила, – Действительно, вали отсюда!

– 42 –

Ночью Соня плохо спала. Вернее, совсем не спала. После разговора с Пашей ее настроение улучшилось. А сейчас девочка думала о чувствах, которые испытывает к Паше. «Люблю ли я его?» – спрашивала несколько раз себя Соня. Там, на темной аллее в отношениях Паши и Сони что-то изменилось. Они стали как будто ближе друг другу. Соня вспомнила все с того дня, когда она познакомились. Что-то, это еще не было любовью, притягивало Соню к Паше. Ей было интересно знать о нем все: чем увлекается, что любит и чем живет. Ей было интересно разговаривать с ним часами. И разговоры их были ни о чем. Но Соня и Паша находили их очень занимательными. Они столько раз ругались по пустякам. Но мирились в этот же день. Им было плохо друг без друга. Неужели это и называется любовью? Если это так, то Соня была глупа. Она только сегодня поняла, как нужен ей Паша, как сильно она его любит. Как сильно билось сердце, когда он целовал ее. Соня коснулась пальцами своих губ. Нет, никогда она не забудет этого вечера. Никогда она не забудет свой первый поцелуй.

Соне сейчас так хотелось поговорить с кем-нибудь. Хотелось закричать на весь мир, что она влюбилась. А может, поговорить с Катей? Но она спит… а, может, еще нет?

– Кать, – тихо позвала сестру Соня.

– Тоже не спишь? – услышала Соня в ответ.

– Ага, – обрадовалась Соня. Она встала, подошла к сестре и плюхнулась на Катину кровать.

– Соня, ты под домашним арестом. Чего это ты такая счастливая? – спросила Катя, улыбаясь. Она, кажется, догадывалась, что хочет ей сказать Соня.

– Катька… – мечтательно протянула Соня. – Я, кажется, влюбилась…

– 43 –

Прошла еще неделя. Последняя неделя этого года, которую Соня провела в своей комнате. Девочка ни с кем не разговаривала кроме Кати. А вечером ей звонил Паша, и они долго разговаривали опять же ни о чем.

Соня вставала, когда родители уходили на работу, шла на кухню и разогревала себе завтрак. Поев и помыв за собой посуду, девочка возвращалась в комнату, брала ноутбук и сидела в Интернете, пока не проснется Катя и не заберет ноутбук. Тогда Соня брала книгу и сидела с ней до вечера. И девочка очень бесилась, когда ее кто-нибудь кроме Кати отвлекал. Родители приходили с работы поздно. Соню они не трогали. Но Кирилл как будто специально выводил девочку. Он входил в комнату, громко здороваясь с сестрами. Садился на стул и начинал тараторить без остановки. У него никогда не заканчивались новости и вопросы. Так было каждый день. И этот день не стал исключением.

– Привет, – громко сказала Кирилл, входя в комнату девочек. Он оставил дверь комнаты открытой. Он теперь всегда так делал после случая со стулом, чтобы Светлана Владимировна слышала, что происходит в комнате.

– Виделись уже, – ответила Катя.

Кирилл сел на свое любимое место и начал сообщать последние новости и задавать очень глупые вопросы, на которые девочки никогда не отвечали. Когда он замолчал, Соня спросила довольно грубо:

– На сегодня все?

– Подожди, я думаю… – ответил Кирилл.

– Ты думаешь? – усмехнулась Соня. – Правда, новость.

Кирилл пропустил Сонины слова мимо ушей. И еще немного помолчав, снова затараторил. Он замолчал только тогда, когда ему в голову прилетел тапок. Но замолчал ненадолго.

– Мне вообще-то больно, – сказал он.

– Неженка, – съязвила Соня, не отрываясь от книги.

Кирилл не ответил. Но через минуту снова начал сообщать свои новости.

– Ты понимаешь, что тебя никто не слушает? – вышла из себя Соня.

– Отвали, – отмахнулся Кирилл.

– Хорошо, – невозмутимо сказала Соня.

Катя недоверчиво посмотрела на сестру. Поняла, что сейчас что-то будет.

Соня взяла со стола лак для ногтей, который забыла убрать не место, и кинула его в Кирилла.

– Какая я меткая сегодня, – сказала, улыбаясь, Соня.

Лак попал Кириллу в затылок. И, видимо, Соня кинула лак с силой, потому что Кирилл выругался матом. А все-таки надо было ему закрыть дверь комнаты.

– Я не поняла, это что такое? – донесся из кухни строгий голос Светланы Владимировны. Через минуту она уже стояла в комнате девочек. – Кто это сказал?

– Я, наверно. Я же такая плохая. Курю и матом ругаюсь, – сказал Соня, не поднимая головы.

– Не язви! – одернула девочку Светлана Владимировна. – Кирилл…

– Она в меня лак и тапочку кинула, – указывая на Соню, сказал Кирилл.

– Соня, ты что себе позволяешь?! – обратилась к девочке Светлана Владимировна.

– Не больше, чем он себе, – невозмутимо ответила Соня.

– Пусть она не заходит в нашу комнату, – сказала Катя. – Тогда цел будет.

– Кирилл хочет общаться с вами.

– Он хочет достать нас! Мама! Хватит уже защищать его! – воскликнула Катя.

– Но можно же нормально попросить его выйти из комнаты, – настаивала Светлана Владимировна.

– Его – нельзя. Он в нашей комнате бывает чаще, чем в своей. И постоянно что-то говорит, говорит, говорит. Это уже невозможно слушать! Если он так хочет общаться, пусть идет к тебе. А нас не трогает!

Светлана Владимировна указала Кириллу на дверь и, грозно посмотрев на девочек, ушла. Соня и Катя по взгляду матери поняли: виноваты снова они.

– 44 –

– У нас сегодня будет очень много гостей, – сказала Катя, когда Соня проснулась. – Вставай. Идем маме помогать.

– Кать, сколько время? – спросила Соня хриплым голосом.

– Половина десятого, – ответила Катя, посмотрев на часы.

Соня поднялась, но сразу же снова опустилась на подушку. Голова невыносимо болела.

– Ты чего? – не поняла поведение сестры Катя.

– Голова болит. Принеси, пожалуйста, градусник.

– Сейчас.

Катя вышла из комнаты. А Соня так и не дождалась сестру, закрыла глаза и снова провалилась в сон.

Вчера вечером Светлана Владимировна попросила Соню вынести мусор. Пререкаться, как обычно, девочка не стала: пусть и мимолетная свобода, но все же она важнее. Выкинув мусор, Соня решила прогуляться во дворе. Она вышла из подъезда в тоненьких штанах, в футболке и в распахнутом пуховике, на ногах домашние тапочки. Соня позвонила Паше. В итоге домой она пришла только через полчаса. Когда Соня и Катя ложились спать, в комнате было очень душно. Соня открыла форточку у себя над кроватью. Неудивительно, что девочка простудилась. А ведь сегодня Новый год.

Катя вернулась в комнату с градусником, таблетками и стаканом воды в руке. Увидев, что Соня спит, девочка положила все это на стол и ушла на кухню помогать Светлане Владимировне готовить праздничный ужин.

Кирилл заходил в комнату девочек несколько раз. Он снова садился туда, где сидел всегда, и его рука тянулась к гитаре, пальцы скользили по струнам, издавая жуткий срежет. Но Соня не просыпалась, не кричала на него. «О, лучше б она кричала, думал Кирилл. – Я не хочу видеть ее в таком состоянии…» Соня спала очень крепко. Она не слышала, как к ней подходила Светлана Владимировна, не видела, как поправила она Сонино одеяло, и какой она была расстроенной. Потом в комнату заглядывал Станислав Викторович проверить, не сползло ли одеяло, или еще что-нибудь.

Соня не слышала, как в семь часов позвонили в дверь, как начали приходить гости. Она не слышала вопроса каждого: «А Соня где?» и ответа Кати: «Соня заболела…» Соня не слышала, как к ней подходила Анастасия Дмитриевна. Как поправила директор снова сползшее одеяло. Как дотронулась рукой до лба девочки. Но Соня почувствовала это прикосновение.

Соня проснулась поздно вечером. Часы, подаренные Станиславом Викторовичем, показывали половину девятого вечера. Гости были уже в сборе. Это Соня поняла по голосам, доносившимся из гостиной. «Надо встать. А то так и пролежу на кровати весь праздник», – подумала девочка. Она вышла к гостям уже умытая, причесанная, празднично одетая, впрочем, как и каждый, кто сегодня здесь собрался. А народу было и вправду очень много. Юрий Михайлович со своей женой и с дочкой. Анастасия Дмитриевна с Андреем Сергеевичем. Анатолий Владимирович со своей новой женой, с которой познакомил сестру только сегодня. И много-много-много других знакомых и друзей.

– Соня, ты ведь нам споешь сегодня? – спросил Юрий Михайлович.

– Конечно, дядя Юра. Только позже, – улыбнулась Соня.

– Соня, как ты себя чувствуешь? – спросила Анастасия Дмитриевна.

– Спасибо, уже лучше, – ответила Соня и отвела глаза. Девочке было стыдно за то, что неделю назад она обидела Анастасия Дмитриевну.

Время приближалось к двенадцати. За столом не смолкали веселые голоса и радостный смех. Все время звучали тосты: «За друзей!», «За любовь!», «За родных и близких!». Ближе к двенадцати тосты стали поинтереснее. Такие, что все хохотали от души. Звенели, чокаясь, бокалы. По телевизору шел Новогодний концерт. Все как всегда. Но все счастливы.

Кирилл все время сидел со взрослыми. А Соня и Катя возились с Настенькой. В двенадцатом часу малышка захотела спать, и девочки уложили ее в комнате родителей. Так сказала Светлана Владимировна. Без пяти двенадцать, когда начал выступать с поздравлениями президент, у Сони зазвонил телефон. Это был Паша. Он попросил девочку выйти во двор. Соня, улучив момент, пока все слушают, что говорит президент, накинула пуховик на плечи, сунула ноги в сапоги и осторожно открыла дверь. Не дожидаясь лифта, сбежала по ступенькам девять пролетов и выбежала из подъезда прямо в объятия Паши. Соня не знала, что Светлана Владимировна, заметив, что Сони среди гостей нет, вышла в коридор и увидела, как закрылась входная дверь. Соня этого не знала, а потому была очень счастлива в этот момент.

– Я скучала по тебе всю эту неделю… – прошептала Соня Паше не ухо, крепок обнимая парня. – Очень скучала…

– Я тоже скучал… С Новым годом!

– С Новым годом!

Паша поцеловал Соню. Когда они оторвались друг от друга, Паша застегнул Соне пуховик, накинул ей на голову капюшон, взял ее за руку, и они вместе пошли по дорожке к детской площадке, где стояла их любимая беседка.

Когда Соня пришла домой, дверь гостиной открылась, и оттуда вышла Светлана Владимировна. Соня по взгляду матери поняла, что та настроена недружелюбно. Поэтому сказала:

– Мам, сегодня Новый год. Давай, не будем портить друг другу настроение, – и ушла в комнату, через минуту появившись в гостиной с гитарой.

Все гости сразу замолчали. Соня села на стул, положила гитару на колени и обратилась к слушателям:

– Что хотите услышать?

Одну за другой Соня играла и пела песни. Сначала одна, потом ей начали подпевать, а потом и вовсе пели вместе с девочкой все песни. Гости разошлись только под утро, обещая еще собраться седьмого числа уже нового года.

Соня засыпала очень счастливой. Новый год… поистине волшебный праздник…

Седьмого числа все гости, как и обещались, снова собрались в квартире Спасских. Отмечали Рождество. Было так же весело, как и в Новогоднюю ночь. Тосты, песни. Снова все разошлись только под утро.

– 45 –

Закончились каникулы.

Очень быстро пролетела самая длинная третья четверть.

Соня сидела на уроке русского языка. Юлия Владимировна дала классу задание и занялась своими документами. В кабинете тишина. Все дети склонились над своими тетрадками и пишут задание.

Соня давно сделала задание. И теперь сидела и смотрела в окно. Пасмурно. Ветра нет. На школьном дворе играли шестиклашки. Счастливые. У них сейчас нет урока. А Соня сидит со своим классом в душном кабинете и делает упражнение. Вот бы сейчас на улицу… Но несмотря на то, что Соня сейчас сидит на уроке, а не гуляет во дворе школы, настроение у девочки было просто замечательное.

– Юлия Владимировна, успокойте Олега, чего он смеется? – сказала Даша.

Все посмотрели на Олега. Тот сидел весь красный-красный. Ну, как сидел, лежал на парте от смеха. Всему классу стало очень интересно, что же так рассмешило Олега.

– Олег, – спросила Юлия Владимировна. – Что случилось?

– Тряпочка… – сквозь мех проговорил Олег, – упала…

Грохнул весь класс. Не удержалась и Юлия Владимировна. Еле-еле успокоились через десять минут, но так и не успели доделать задание, и Юлия Владимировна дала его детям на дом.

Следующим уроком была математика.

Елена Степановна вышла к доске, взяла тряпку и стерла то, что писала до этого. Удивительно, но этот урок математичка начала не так, как всегда. Она вошла в кабинет, прошла к своему столу и спросила:

– Есть вопросы по домашней работе?

Так вот. Елена Степановна стерла с доски и положила тряпку на тумбочку, откуда тряпка упала. Соня увидела это. Она повернулась к Олегу, который сидел на соседнем ряду, и тихо сказала:

– Олег, смейся.

Тот притворно засмеялся. И сделал это слишком громко.

– Олег, встань! – повернулась к нему Елена Степановна.

Олег встал. Соня сразу же отвернулась, будто она тут совсем ни при чем. И тихо засмеялась. У девочки сегодня было очень хорошее настроение.

А Елена Степановна ругала Олега, даже не подозревая, что мальчика немножко подставили. И от этого Соня начала смеяться еще больше. Так, что Маша посмотрела на нее как на сумасшедшую.

Последним уроком сегодня было искусство.

– В этой четверти мы с вами изучали фотографии, – напомнила всему классу учительница, Алина Витальевна. – И вам надо будет принести на следующий урок фотографии, сделанные вами.

Учительница еще много чего говорила о том, какие должны быть фотографии. Когда она закончила, Карина спросила:

– А если мне понравится какое-нибудь здание. Я его сфотографирую. А другим фото не понравится.

– Ну… фотография должна вызвать у человека какие-то чувства, – ответила Алина Витальевна после недолгой паузы.

– Ну, это у тебя получится, – обратилась Соня к Карине. – Ты любишь на нервах играть.

– Не такие чувства, София, – строго, но с улыбкой сказала Алина Витальевна.

Девочки посмеялись.

– 46 –

– Сонька, ты ведь придешь ко мне сегодня? – спросил Паша, встретив Соню после уроков на школьном дворе. Он взял девочку за руку, и они пошли к воротам школы.

– Конечно, приду, – весело ответила Соня. – Еще и Катюху с собой притащу.

– Значит, не зря я Димку позвал, – улыбнулся Паша.

– Не зря, – улыбнулась Соня.

Паша проводил девочку до подъезда и напоследок сказал:

– Сегодня в пять. Не опаздывай.

Он ушел.

Соня вошла в подъезд, поднялась на лифте на свой этаж и вошла в 108-ю квартиру. Катя уже была дома. Кирилл где-то гулял. Родители еще на работе. Соня сняла верхнюю одежду, сапоги и прошла в свою комнату, кинула школьную сумку на кровать и села за письменный стол. Надо было доделать подарок Паше. Он был, в принципе, готов. Осталось только сложить все эти малюсенькие «свитки» с ответами на вопрос: «Почему Паша и Соня должны быть вместе?», а по-другому, как называла этот подарок сама Соня «25 причин быть с тобой», сложить в красивую коробочку и повязать праздничной лентой.

В комнату вошла Катя.

– Сегодня в пять, – сообщила Соня. – Дима будет.

Катя смущенно улыбнулась и покраснела.

Подарок был закончен.

В половину пятого Соня и Катя вышли в прихожую, чтоб одеться. И Соня крикнула родителям, которые вернулись с работы полчаса назад:

– Мы ушли на день рождения. Вернемся утром.

В ответ молчание.

– И что, всем, типа, пофиг? – так же громко спросила Соня. – Хорошо. Тогда вернемся послезавтра утром.

– Я тебе дам, послезавтра утром, – из комнаты родителей вышел Станислав Викторович. – Чтоб в десять были дома, – он улыбнулся. – Нас с вашей мамой приглашает в гости моя мама. Так что сегодня мы уезжаем. Приедем завтра.

– О, тогда точно утром вернемся, – засмеялась Катя.

– Я спрошу у Кирилла, во сколько вы пришли, – предупредил Станислав Викторович.

– Облом, – сказала Соня, обращаясь к Кате. – Этот нас точно сдаст. Ладно, вернемся в десять.

– Много не пейте, – пошутил Станислав Викторович.

– Да ты что, дядя Стас, как же без этого? – притворно возмутилась Катя.

Все трое посмеялись.

Погода была не самая лучшая, хоть и светило ярко солнце, и было по-весеннему тепло. Но от этого тепла таял снег. По дорожкам текли ручьи, сыро, грязно, и везде лужи.

– Паш, я поставлю сапоги на батарею? – спросила Соня, когда она стояла в квартире Паши в одних носках.

– Конечно, – разрешил Паша.

Гостей было много. Как знакомых, так и тех, кого Соня видела в первый раз. А гости все приходили и приходили. Паша знакомил всех друг с другом. Когда все гости пришли и познакомились со всеми, началось празднование дня рождения. Все сели за шикарно накрытый стол, Паша налил всем шампанского. Соня встала, громко кашлянула. Все замолчали. Играла только музыка.

– Ну что, Пашка, с днем рождения тебя, – сказала Соня. – Не знаю, чего тебе пожелать, так что просто прими мой подарок.

Соня протянула красивую коробочку, перевязанную яркой ленточкой, Паше.

– «Двадцать пять причин быть с тобой», – прочитал Паша на коробочке. – Спасибо. Вслух можно прочитать?

– Читай. Но не все, – разрешила Соня.

– Хорошо.

Паша развязал ленточку, открыл коробочку и достал первый маленький свиток. Раскрыл его, пробежал глазами и положил рядом с собой, лукаво улыбаясь Соне.

– Так, это я оставлю в секрете, – сказал он. Достал следующий свиток и, пробежав глазами, вслух прочитал: – «Мне интересно с тобой».

Одну за другой Паша прочитал все причины Сони быть с ним. Когда в коробочке уже не осталось маленьких свитков, парень обнял Соню и прошептал ей на ухо:

– Спасибо, любимая.

Музыку включили громче. Все, что положили себе на тарелки, слопали. Шампанское выпили. И пошли танцевать. К счастью, гостиная Паши была огромной. И места на «танцполе» хватило всем. Потом нашлись те, кому шампанского было мало, и они нашли у Паши вино. В общем, праздник был в самом разгаре, когда на домашний телефон позвонила Татьяна Леонидовна. Звонка не слышал никто, так как музыка играла очень громко. Но какой-то парень, Соня его еще плохо знала, а имени не запомнила, вошел в гостиную и, перекрикивая музыку, сказал:

– Паш, у тебя телефон звонит.

Музыку выключать не стали, просто убавили. Паша вышел в коридор.

– Да… привет, мам… все хорошо… танцуем… нет, не пили…. да оставайтесь, конечно. Я не маленький уже… нет, мам, я не против… да, хорошо. До завтра.

Паша вошел в гостиную, где была тишина. Музыку все-таки выключили. Всем хотелось узнать: останется Татьяна Леонидовна там, где она сейчас, или все же приедет домой.

– Что, гуляем до утра? – спросил кто-то.

– Гуляем, – подтвердил Паша.

Снова музыка на всю громкость и танцы.

– Так вы во сколько домой? – спросил Паша у Сони и Кати, когда время было половина десятого.

– Ты же сам сказал: гуляем до утра, – улыбнулась Соня.

– Сонь, я серьезно.

– Я не знаю, Паш.

– Ну, вообще-то, мы можем прийти и позже. Мама с дядей Стасом уехали к тете Маше в деревню. Приедут завтра, – сказала Катя.

– Так в чем проблема? – спросил Дима, он стоял тут рядом.

– Не в чем, а в ком, – исправила его Соня.

– Кирилл, – сказала Катя. – Он может нас сдать.

Паша и Дима кое-как убедили девочек, что Кирилл их сдавать не будет. Сказали, что наверняка его тоже сейчас дома нет, и вернется он позже девочек. И Соня с Катей остались дальше праздновать день рождения.

Время уже доходило без двадцати час. Но гости еще не спешили расходиться. Соня подошла к столу и взяла бокал с соком. По крайней мере, она думала, что это был сок. Отпила немного и сказала подошедшей Кате, чуть скривив нос:

– Горько. Но вкусно.

И выпила все, что было в бокале.

– Сонька, это вино, – улыбнулась Катя.

– Ну и ладно, – улыбнулась и Соня.

Когда девочки открыли дверь своей квартиры, на часах было два. Сестры даже не старались вести себя тихо. Говорили громко. Также громко смеялись. А что? Родителей дома нет. Шуметь можно. А Кирилл… а по фиг на этого Кирилла. Ничего страшного, если одну ночь не поспит. Завтра воскресенье. Выспится. С этими мыслями девочки сняли верхнюю одежду и пошли на кухню, обнявшись и распевая песни. У девочек было очень хорошее настроение. Они же пришли со дня рождения. Ну, как пришли, приехали. Паша с Димой никак не хотели отпускать Соню и Катю идти пешком. К счастью, на дне рождения был друг, которому родители подарили на восемнадцатилетие машину, на которой он сюда и приехал.

Катя поставила чайник греться, Соня достала конфеты. Девочки, хоть и пришли со дня рождения, а кушать хотели. Но так как время было уже третий час, Соня и Катя решили просто попить чаю.

Спать сестры легли в три часа.

– 47 –

Они проснулись поздно. Часы показывали два часа дня. Девочки встали и сразу пошли на кухню. Они были очень голодные. На кухне, вопреки ожиданиям, была не Светлана Владимировна, а Кирилл. Перед ним на столе стояла уже пустая тарелка. В руках мальчик держал книгу. Не обращая на Кирилла внимания, Соня и Катя положили себе поесть, сели за стол и начали вспоминать, как же весело было на дне рождения.

– У вас языки не устали? – вмешался в их разговор Кирилл. – Даже я столько не разговариваю.

– Куда нам до тебя?! – съязвила Катя и снова повернулась к Соне. – Сонька, помнишь…

Девочки снова пустились в воспоминания. А Кирилл как будто выждал чего-то и снова перебил сестер:

– Вам дядя Стас сказал в десять быть дома. А вы пришли в два.

– И что? Ты теперь сдашь нас родителям? – спросила Соня.

– Ну, если бы вы не пили, наверное, не сдал бы, – сказал Кирилл.

– Мы вообще-то не пили, болван, – грубо ответила Соня.

– А чего вы тогда песни пели, когда пришли? Еще такие веселенькие были. Сразу понятно, что под этим делом.

– Иди еще маме пожалуйся, что Соня и Катя пришли домой пьяные, – все так же грубо сказала Соня.

– Заткнитесь, – зло прошипела Катя, испуганно глядя на дверь.

Соня и Кирилл тоже туда посмотрели и увидели Светлану Владимировну и Станислава Викторовича. «Мы попали», – подумала Соня.

– Во сколько вы пришли домой? – спросила Светлана Владимировна девочек.

– Ты же все слышала, – тихо ответила Катя. – Зачем спрашиваешь?

Светлана Владимировна перевела взгляд с Кати на Соню. Та сразу выпалила:

– Мы не пили! Только шампанское. По пол стаканчика.

И тут началось. Соня сразу пожалела, что вообще открыла рот. Светлана Владимировна была в бешенстве. Она кричала на девочек. А сестры, взявшись под столом за руки, слушали, какими они стали плохими. Гуляют до утра, пьют, наверняка теперь и Катя курит. А все потому, что девочки связались не с той компанией. То есть с Пашей и его дружками. Последняя фраза была такая:

– Вы больше не будете с ними видеться. Уж я об этом позабочусь. А пока обе под домашний арест.

– Ээ… нет, ты не можешь запрещать нам с ними видеться, – сказала Соня. «Я только недавно поняла, как Паша мне нужен. Я не собираюсь с ним расставаться».

– Еще как могу! – грозно ответила Светлана Владимировна.

Когда она говорила таким тоном, девочки знали: с мамой лучше не спорить. Но сейчас Соня не обратила внимания на тон матери.

– Нет, не можешь. Мы уже достаточно взрослые, чтобы самим решать, с кем нам общаться, – сказала девочка. – И даже если ты запретишь, неужели ты и вправду думаешь, что я расстанусь с Пашей? Я все равно найду способ с ним увидеться. Тем более, мы учимся в одной школе. Или ты переведешь нас в другую?

Светлана Владимировна, выслушав Соню, ушла.

– Эх, девочки, пороть вас надо, – грустно сказал Станислав Викторович. Он, конечно, был расстроен, но на девочек не сердился. В пятнадцать лет он был таким же. И Светлана Владимировна тоже. Но она, видимо, об этом забыла.

– Не возражаю, – ответила Катя. – Но лучше не надо.

Станислав Викторович тоже ушел.

– Мама разозлилась. Это надолго, – снова сказала Катя.

Соня сидела за столом, одной рукой подперев голову, другой ковыряясь вилкой в тарелке, и думала о том, что сейчас произошло. Если бы Кирилл не начал этот разговор, все было бы хорошо. Светлана Владимировна так ни о чем и не узнала бы. По крайней мере, не сегодня. Если бы Кирилл не заговорил… Сколько раз за этот год мальчик подставлял девочек. А они потом не могли доказать Светлане Владимировне, что ничего не было, потому что их мама все всегда слышала сама либо благодаря незакрытой двери, либо чересчур громкому голосу Кирилла. Но сегодня не на кого злиться, кроме себя. «Наш косяк…» Родителей не было дома, когда Кирилл влез в разговор девочек. Мальчик не виноват. Но тут же Соня вспомнила то, из-за чего сразу поменяла свое мнение. Хлопнула дверь. Соня слышала, но не обратила на это внимания, подумала – сквозняк. А это, оказывается, хлопнула входная дверь. Значит, приехали родители. Только тогда Кирилл заговорил. Он знал, что Светлана Владимировна и Станислав Викторович все слышат, поэтому начал этот разговор.

Без слов Соня повернулась к Кириллу и пнула ногой стул, на котором он сидел. Пнула с такой силой, что стул упал, и Кирилл вместе с ним. Этого мальчик сейчас никак не ожидал. Поэтому сидел на полу, широко раскрыв глаза и открыв рот.

– Научишься держать язык за зубами, зная, что родители слышат, цел будешь, – зло сказал Соня.

Катя поняла, что имела в виду Соня и сказала Кириллу:

– Кирилл, ты ужасный человек.

Девочки спокойно доели пока еще завтрак и ушли к себе в комнату. Мимо проходил Станислав Викторович. Девочки позвали его, и, когда он закрыл за собой дверь, Катя сказала:

– Дядя Стас, мы не пили. Да, вернулись поздно. Виноваты. Но мы не пили. Честно.

Станислав Викторович грустно улыбнулся и ответил:

– Да я верю вам. Но мама злится, – и обратился к Соне: – За что Кириллу досталось?

– За длинный язык, – ответила Соня. – Он специально начал разговор, когда вы пришли, чтобы мама слышала. Как нам говорила Елена Степановна: «Даже в стаде своих не выдают».

– Когда это она вам такое говорила? – спросил Станислав Викторович.

– Когда мы доску не помыли, – ответила Соня.

– Так вы же ее никогда не моете, – удивился Станислав Викторович.

– Так она нам всегда это и говорит, – объяснила Катя.

– А где связь?

– Если бы мы знали…

– 48 –

Светлана Владимировна, видимо, очень сильно злилась на девочек, потому что совсем с ними не разговаривала. А девочки и не пытались заговорить с мамой. Они ведь и вправду виноваты. Правда, только в том, что пришли поздно… или уже рано… неважно. Но Светлана Владимировна злилась из-за того, что девочки якобы выпили и пришли домой пьяные. Как доказать маме, что этого не было? Этим вопросом сестры задавались каждый раз, когда сталкивались со Светланой Владимировной. Так и в этот раз. Светлана Владимировна вошла в кухню, где завтракали Катя, Соня и Станислав Викторович. Даже не взглянув на дочерей, взяла сок из холодильника и ушла.

– Дядя Стас, что нам сделать, чтобы мама нас простила? –слегка с раздражением спросила Катя. – Уже неделя прошла.

– Девочки, подождите немного, – ответил Станислав Викторович.

– Сколько? Ты нам так третий раз уже отвечаешь, – сказала Соня.

Станислав Викторович только грустно улыбнулся, встал из-за стола и вышел следом за женой.

– Сонька, что нам делать? – спросила Катя.

– Если бы я только знала… – ответила Соня.

Последний день третьей четверти.

Небо пасмурное. Сильный ветер. Тает снег. Везде лужи. Вот и Соня с Катей шли в школу с «дождливым» настроением.

– По учебе съехала, мама думает, что я курю и пью, – с отчаянием сказала Соня. – Что со мной происходит?!

– Не с тобой, Сонька, – ответила Катя. – А со всеми нами. Мама ведь и про меня так думает. Только Кирилл всегда выходит сухим из воды. Надо бы это исправить…

– Надо бы… – согласилась Соня.

В кабинете химии было очень шумно. Как обычно одноклассники обсуждали, кто, как, с кем и где проведет свои каникулы. Девочки вошли в кабинет и разошлись каждая к своим друзьям.

– Ты что будешь делать на каникулах? – спросила Соню Карина.

– Готовиться к экзаменам вдали от цивилизации, – ответила Соня, улыбнувшись. Она всегда «натягивала» улыбку, когда общалась с людьми. Даже если это были Карина, Маша и Даша.

Елена Алексеевна вошла в кабинет сразу после звонка и обратилась к классу:

– Все пришли? Или еще Вовы нет?

– Все пришли. Вовы нет, – ответил кто-то.

Вова еще ни разу за этот год не пришел во время в школу. И учителя к этому уже привыкли. Они даже очень удивлялись, если Вова приходил минут через десять после звонка.

– Ладно, начнем без него.

Дети достали дневники и ручки.

Елена Алексеевна, если в последний день четверти ставили урок химии, никогда его не проводила. Вместо этого был классный час, и дети выставляли четвертные оценки.

Когда оценки были выставлены, до конца урока оставалось еще чуть больше двадцати минут. Сережа Обух попросился выйти, когда вернулся, сказал:

– Там Вова пришел, на диванчиках сидит.

– Позови его, – ответила Елена Алексеевна.

– Звал. Он сказал: «Я все равно опоздал».

– Зови его. Сейчас Анастасия Дмитриевна его увидит, такое ему «опоздал» покажет!

Сережа ушел. Через минуту он буквально влетел в класс, врезавшись в тумбочку у доски. За ним в кабинет вошел Вова. Очень довольный. Елена Алексеевна продиктовала ему оценки и обратилась к Соне:

– Соня, в этой четверти учителя недовольны тобой.

– Елена Степановна недовольна? – ничуть не удивившись, спросила Соня. – Мы тоже ей недовольны.

– Соня, я серьезно. У тебя всегда по математике было «пять». А сейчас чуть ли не тройка. Что скажет твоя мама…

– Ничего моя мама не скажет… – перебила девочка учителя. И тихо, так, чтобы слышала только Карина, добавила: – Она со мной не разговаривает.

Елена Алексеевна, которая не слышала последних слов Сони, спросила:

– Ты так думаешь?

– Я знаю… – просто ответила Соня.

После уроков у ворот школы Соню догнал Паша. Он взял девочку за руку и пошел с ней по дороге.

– Какие планы на каникулы? – спросила Паша.

– Мы с родителями едем в деревню. К маме дяди Стаса, – ответила Соня. – Так что мы с тобой не увидимся.

– Мы скоро уедем, – очень грустно сказал Паша. – В Москву. Отцу там предложили работу.

Соня остановилась.

– Как?… – только и смогла спросить она.

Паша посмотрел девочке в глаза.

– Я сам не хочу уезжать. Но так получается. Как только папа заканчивает здесь проект, мы уедем.

– Но ты ведь приедешь сюда учиться? – с надеждой в голосе спросила Соня. – Ты же хотел поступить в наш медицинский колледж.

– Сонь, понимаешь… – замялся Паша. Оказывается, нелегко было говорить об этом. – Там все-таки Москва.

– А… ну да… – рассеянно ответила Соня.

В напряженном молчании они дошли до Сониного подъезда, попрощались, и Соня скрылась в подъезде.

– Кать, Паша скоро уезжает, – сказала Соня, когда вошла в комнату.

Катя давно уже была дома.

– Куда? – спросила она.

– В Москву. Навсегда, – Соня упала на свою кровать. – Я не знаю, как я здесь буду без него…

Соня передала сестре весь разговор с Пашей.

– А знаешь, – сказала Катя, когда Соня закончила свой рассказ, – если бы Паша действительно любил тебя так, как говорит, приехал бы сюда учиться. – И, увидев еще более расстроенный взгляд Сони, добавила: – Ну, это только мое мнение.

– 49 –

С утра шли активные приготовления к поездке в деревню к Марии Викторовне, маме Станислава Викторовича. В квартире то и дело раздавалось: «Катя, ты щетку положила?», «Положила!» «Кирилл, принеси мне книгу!», «Она у вас на столе!» «Соня, скорее одевайся!», «Одета уже!» Светлана Владимировна даже забыла, что она злится на девочек. И сестры вздохнули с облегчением. Когда все были одеты, а все, что нужно, было сложено в сумки, семья вышла из квартиры. Дети и Станислав Викторович подхватили сумки и спустились на лифте вниз. Светлана Владимировна еще раз проверила, все ли выключено, и, закрыв дверь квартиры, спустилась вслед за семьей.

В деревню решено было ехать на неделю, то есть на все весенние каникулы. И девочкам это совсем не улыбалось. Соня хотела провести свои последние школьные каникулы с Пашей. Катя – с Димой. А Кирилл… а ему было все равно: в городе или в деревне. Где Соня, там и он. Кириллу было все равно, где доставать девочку. С хорошим настроением в деревню ехали только Светлана Владимировна и Станислав Викторович. Поэтому всю дорогу, которая заняла почти три часа, они оживленно беседовали, шутили, смеялись и громко пели песни. Иногда к ним присоединялся Кирилл. А девочки сидели молча. Каждая думала о своем. Катя о Диме. А Соня о том, что в сентябре они всей семьей выезжали на природу. Тогда дорога не казалась девочке такой скучной. Настроение у всех было прекрасное. Никто не сидел молча. А в машине звучали любимые песни, которым подпевали все. А сейчас… «Что-то с нами происходит…»

– Девочки, вы же знаете эту песню. Подпевайте! – отвлекла Соню от грустных мыслей Светлана Владимировна. Соня слабо улыбнулась в ответ. Светлана Владимировна отвернулась и продолжила петь вместе со Станиславом Викторовичем и Кириллом.

Деревня оказалась самой типичной русской деревней. По обеим сторонам дороги стояли деревянные домики, потемневшие от времени. Из труб на крышах домов валил пар. Станислав Викторович объяснил это тем, что в деревне еще не провели газ. Сестры на это заявление отреагировали не самым лучшим образом.

– Неделю в этой глуши, – тихо сказала Соня, чтобы слышала только Катя. – Плакали наши каникулы.

– Ага, – так же тихо ответила Катя. – А вслух сказала: – Ну, надо же! Здесь даже асфальт есть!

– Ну и язва, – заметил Станислав Викторович.

– Между прочим, вас никто не заставлял сюда ехать, – сказала Светлана Владимировна. – Вы сами согласились.

«Ради тебя, мама», – подумала Соня. Девочка вспомнила разговор на прошлой неделе. Они и Катя сидели у себя в комнате. К ним зашел Станислав Викторовичи и предложил поехать в деревню. Девочки отпирались как могли. Придумывали всякие отмазки. Оказалось, у сестер богатая фантазия на выдумки. И тогда Станислав Викторович сказал: «Это поможет вам помириться с мамой». И девочки согласились. И вот результат: Светлана Владимировна и вправду забыла, что злится на девочек.

Домик Марии Викторовны ничем не отличался от других домов в деревне. Из такого же потемневшего от времени дерева. Из трубы валил густой пар. Огород, сад. Все как у всех.

– Дядя Стас, неужели ты вырос здесь? – спросила Катя, когда все вышли из машины. – Я бы умерла от скуки. Тут же нечем заняться!

– Ну, мы с ребятами всегда находили себе занятие, – с улыбкой ответил Станислав Викторович.

– А вообще, взяла бы пример со своей сестры, – влезла в этот разговор Светлана Владимировна. – Взяла бы книги и готовилась к экзаменам.

– Ой, на три точно сдам, – отмахнулась Катя.

На крыльцо вышла Мария Викторовна. В домашнем халате и в куртке.

– Ну, наконец-то, вы приехали! – воскликнула она. – Привет, сыночек, – подошла к Станиславу Викторовичу и обняла его. Станислав Викторович тоже обнял свою маму. Это было так мило. Сестры умилились этой картиной. Они стояли, смотрели и, как дурочки, улыбались.

После сытного обеда Катя и Соня отправились в отведенную им комнату. Кирилл ушел к себе.

Дом оказался большим. Четыре комнаты, огромная гостиная, кухня и ванная. На вопрос девочек: «Для чего купили такой большой дом?» Мария Викторовна ответила: «У меня три сына». У девочек челюсть отвисла от удивления. Соня повернулась к Станиславу Викторовичу и возмущенно спросила:

– Дядя Стас, чего мы еще о тебе не знаем?

Мужчина рассказал, что его старший брат военный. А Младший – крупный бизнесмен, правда, за границей.

– 50 –

– Молодежь, сходите-ка в магазин, – в комнату к девочкам зашла Мария Викторовна. – И Кирилла с собой возьмите.

– Хорошо, – согласились девочки. Сидеть дома сестрам уже порядком надоело. Если в городе был Интернет, то здесь даже не было интересных девочкам книг.

Мария Викторовна дала детям список, деньги, объяснила, как пройти до магазина, и три подростка вышли из дома.

– Ну, хоть проветримся, – сказал Кирилл.

– Ага, – согласились с ним девочки.

Магазин оказался не так далеко, как они думали. Купив все, что нужно, три подростка уже хотели выйти, как их окликнула девочка лет шестнадцати. По ее одежде, впрочем, как и по одежде Кати, Сони и Кирилла, сразу было понятно – городская.

– Эй, вы ведь тоже городские, – сказала эта девочка. – Я Лиза.

Оказалось, что Лиза со своими родителями и братом приехала к своему дяде. Заняться девочке здесь было нечем. Да еще ее брат укатил куда-то со своими новыми дружками. А Лиза осталась одна.

Тут в магазин вошла шумная компания.

– О, а вот и мой братец, – сказала Лиза. – Эй, Тема? Иди сюда.

Так Соня, Катя и Кирилл познакомились с местными ребятами. Они оказались интересными и неплохими.

В общем, домой дети вернулись только через час.

– 51 –

Соня так и не притронулась к книгам, которые взяла с собой. Отвечая родителям так же, как и Катя: «Ой, на три точно сдам», убегала вместе с сестрой на улицу. С местными ребятами было интересно и весело. Они знали много, много читали. Ребята были хорошими. Тёма на второй день знакомства начал оказывать Соне знаки внимания. Но девочка дала ему ясно понять, что она занята. На что Тёма ответил: «Я подожду». И улыбнулся обворожительной улыбкой.

– У меня завтра день рождения, так что я приглашаю вас на вечеринку, – сказала Лиза, когда зашла за Катей и Соней.

– О-о-о, здорово! – ответили сестры.

– Так что приходите завтра в семь.

– Вечера? – ужаснулись девочки.

– Конечно! – улыбнулась Лиза.

– Вряд ли тетя Света отпустит нас на всю ночь, – сказал Кирилл, который тоже собирался на улицу вместе с девочками.

– Облом, – разочарованно протянула Катя.

– Вы же с ней даже не разговаривали, – возмутилась Лиза. – Попробуйте. Может, отпустит.

Трое подростков отрицательно покачали головами. Но в одной из них созрел маленький план.

В этот же вечер за ужином Соня все-таки решила проверить Светлану Владимировну.

– Мам, нас завтра на день рождения приглашают, – сказала девочка.

– Ну, хорошо. А кто? – спросила Светлана Владимировна.

– Лиза, – ответила Катя.

– Она хорошая девочка, – сказала Мария Викторовна. – Часто приезжает сюда к дяде.

– Ну, идите, – разрешила Светлана Владимировна.

– На всю ночь… – осторожно сказала Соня.

– Что?! – воскликнула Светлана Владимировна.

– Понятно, мы дома сидим, – разочарованно сказала Катя.

– Конечно, дома! Я не отпущу вас на всю ночь! – ответила Светлана Владимировна.

– Мам, ну мы же здесь будем! – воскликнула Соня.

– Взрослые там будут? – спросил Станислав Викторович.

– Ээ… да… – неуверенно ответила Соня.

– Вы будете сидеть дома! – вынесла «приговор» Светлана Владимировна.

– Ну, я же говорила: плакали наши каникулы, – тихо сказала Соня.

– 52 –

Часы на стене в комнате девочек показывали десять. В доме еще никто не спал. Но Соня знала, что скоро все лягут. Ведь завтра рано вставать. Станиславу Викторовичу сегодня позвонили с работы и срочно вызвали. И завтра вся семья едет домой. Светлане Владимировне, видите ли, было неудобно оставаться у мамы мужа без мужа. Наконец, свет в комнате родителей погас. Соня вылезла из-под одеяла, натянула ранее приготовленные джинсы и джемпер и подошла к кровати сестры.

– Ты точно не пойдешь? – спросила Соня.

– Точно, – ответила Катя.

– Прикроешь? – снова задала вопрос Соня.

– Хорошо, – ответила Катя.

– Ты только услышь, когда я стучаться буду, – попросила Соня.

– Услышу.

Соня подошла к своей кровати. Вытащила из-под нее ботинки, натянула их и влезла на подоконник.

– Пока.

Соня скрылась в ночи.

В доме Лизы горели все окна. Веселье, видимо, было в самом разгаре. В окне то и дело мелькали какие-то тени. Громко играла музыка. Соне открыли не сразу. Когда, наконец, дверь открылась, девочка услышала:

– Сонька! Вы же сказали, что не придете?! А где Катя?

– Катя дома осталась. Я убежала через окно.

Соня думала, что будет здесь недолго. Но ей было так весело, что когда время на часах было два, она позволила уговорить себя остаться еще на часик. Всю ночь Соня танцевала со своими новыми друзьями. Они играли в «бутылочку», в карты на желания. И желания были безумными. А в супер игре «Поле чудес» Соня выиграла маску из фильма «Крик».

– 53 –

Тук-тук-тук…

Соня уже минут десять стояла перед окном их с Катей комнаты и стучала. «Уснула», – подумала девочка. Но Соня была слишком уставшей, чтобы злиться на сестру. Девочка пошла в баню, легла там на лавочку и провалилась в сон.

Проснулась Соня оттого, что играла музыка и вибрировала нога. Только окончательно проснувшись, Соня поняла, что звонит ее телефон, который она положила в карман джинсов.

– Сонька, ты где? – спросила Катя шепотом, когда Соня нажала «принять».

– В бане, – ответила Соня. – Сейчас приду.

Соня вышла из бани. На улице было еще темно. Девочка надела маску из фильма и подошла к нужному окну. Соня только сейчас придумала напугать сестру. Она постучалась в окно. Выглянула Катя, вскрикнула от неожиданности и упала с кровати. Соня слышала, как кто-то вошел в комнату, спросил что-то у Кати. А та ответила:

– В одеяле запуталась. Упала.

Соня покатывалась со смеху. Она сняла маску и, подождав, пока этот кто-то выйдет из комнаты, снова постучала в окно.

– Ты сдурела что ли? Я чуть в штаны не наложила, – обрушилась Катя на Соню, когда последняя залезла через окно в комнату.

– Катюш, – сквозь смех выдавила Соня, – в пижаму. – И добавила: – Ты бы видела свое лицо!

– Я посмотрю на твое лицо, когда мама с тобой разговаривать будет, – ответила Катя.

– Ты о чем?

– Мама заходила несколько раз. И мне кажется, она поняла, что тебя не было дома. Или ей помогли понять…

– Думаешь, Кирилл?

– Из его окон видны наши…

– Все, я попала…

– 54 –

– Девочки, вставайте! – Светлана Владимировна вошла в комнату и стянула с девочек одеяла.

– Мам, минуточку, – простонала Соня.

– Ты вообще вчера раньше всех пошла спать. Так что вставай, – ответила Светлана Владимировна. Что-то в ее тоне совсем не понравилось Соне. Она недоверчиво посмотрела на Светлану Владимировну.

А та, ничего не сказав, вышла из комнаты.

За завтраком было шумно. Светлана Владимировна и Станислав Викторович что-то бурно обсуждали. Иногда к их разговору подключалась Мария Викторовна. Соня с Катей тоже не молчали. Они высказывали свое мнение о том, какое наказание придумают для Сони родители. А Кирилл то и дело лез в их разговор. Но вдруг Катя замолчала, и до детей донеслось:

– А если это неправда… – говорила Светлана Владимировна.

– Вот сейчас и узнаем. Давай… – ответил Станислав Викторович.

Катя наклонилась к Соне и прошептала:

– Если я их правильно поняла, то держись.

– Кажется, ты их правильно поняла, – ответила Соня, увидев совсем недобрый взгляд Светланы Владимировны, обращенный к ней.

– Соня, – начала свое наступление Светлана Владимировна, – почему твоя уличная обувь мокрая? Ты ведь еще не выходила из дома?!

Этот вопрос Соня предусмотрела. И у нее уже был готов ответ. Но девочка сказала совсем другое:

– А с каких это пор ты проверяешь мою уличную обувь?

Светлана Владимировна пропустила этот вопрос мимо ушей. И еще раз задала свой. На что Соня ответила:

– Ночью выходила в туалет. Покурить хотелось.

– Не язви! – воскликнула Светлана Владимировна.

– Говорю же, выходила в туалет. В доме он был занят. А мне очень хотелось! – не осталась в долгу Соня.

Все, сидевшие за столом, молча наблюдали за ними.

– Не скажешь, значит, правду. Только учти: я умею определять по твоим глазам, когда ты врешь.

– Умеешь?! – Соня от возмущения аж встала из-за стола. – Тогда почему ты обвинила меня в том, что я курю?! Ты ведь до сих пор так думаешь! Я права?!

– Почему ты не попробовала еще раз у меня отпроситься?! – Светлана Владимировна тоже поднялась.

– Куда? В туалет?! ОК. В следующий раз захочу, обязательно зайду перед этим к тебе.

– Почему ты не попробовала еще раз отпроситься?! – почти крикнула Светлана Владимировна.

– А ты бы меня не отпустила?! Мы уже отпрашивались! Ты не разрешила! – Соне надоело отпираться. В конце концов, надо уже научиться отвечать за свои поступки. – Ты же до сих пор считаешь, что я курю! И что мы с Катей пришли домой пьяные! Ты нам уже не доверяешь! – Соня вышла из-за стола и сделала шаг к двери. – А, между прочим, ты нас воспитала…

– Что ты хочешь этим сказать?! – за Светлану Владимировну вступился Станислав Викторович.

– Оставьте меня! Видеть вас не хочу!

Соня поспешно вышла из кухни. Она успела услышать, как отодвинулся чей-то стул, и как кто-то вышел вслед за Соней. И слова Светланы Владимировны:

– Катя, сядь на место!

– Я наелась.

Соня вошла в отведенную им с Катей комнату и легла на свою кровать. «…Я умею определять по твоим глазам, когда ты врешь…» «Хм… умеешь…» – с горечью думала Соня. Дверь со скрипом открылась, и вошла Катя.

– Никогда не видела дядю Стаса таким, – сказала она сестре. – Он очень разозлился. Сейчас промывают тебе косточки.

Соня промолчала. «Мой косяк…сама виновата. Приехали сюда, чтобы помириться с мамой… и снова поругались…»

Немного успокоив свои чувства и, подождав пока все позавтракают, девочка вышла из комнаты и направилась в кухню. Ее недоеденный завтрак так и остался на столе. Мария Викторовна не стала его убирать. Соня доела, помыла за собой посуду и пошла в комнату. Но у приоткрытой двери родительской спальни девочка остановилась. Светлана Владимировна сидела на кровати спиной к двери. Она плакала. Это Соня поняла по плечам женщины, которые все время вздрагивали. Станислав Викторович сидел рядом с женой и прижимал ее к себе.

– Стас, я не могу так больше. В кого она превращается?!

– Подожди немного. Видишь, она сама нам помогает… если так дальше дело пойдет, нам даже не придется врать…

Светлана Владимировна заплакала еще сильнее.

– Стас, как я ей скажу?!

Но Станислав Викторович вместо ответа только сильнее прижал к себе жену.

«Что мама боится мне рассказать?» – думала Соня. Девочка уже давно ехала в машине со своей семьей. А пейзажи за окном то и дело сменяли друг друга. Семья ехала молча. Только Кирилл пытался завести с кем-нибудь разговор. Но все безуспешно. Ему удалось разговорить только Станислава Викторовича. Но тот отвечал сухо и коротко, не показывая особого интереса к разговору. Так что вскоре замолчал и Кирилл.

Когда приехали домой, все разошлись по комнатам. Даже Кирилл сегодня ушел к себе, а не к девочкам, чему сестры очень обрадовались. Станислав Викторович вскоре уехал на работу, Светлана Владимировна ушла в гости к своей новой подруге Анастасии Дмитриевне. Кирилл тоже куда-то пропал. Соня и Катя остались в квартире одни. И от души наслаждались этим.

– 55 –

Весна наступила рано. Солнце припекало сильно. Снег растаял быстро. В конце апреля люди уже ходили в тонких кофточках. Природа ожила. Город снова стал зеленым. Весна… время для любви…

Карина ходила вся какая-то задумчивая. На уроках отвечала невпопад. Иногда глупо улыбалась.

Соня, Даша и Маша сидели в столовой и говорили о предстоящем выпускном. Карина, хоть и сидела рядом, но в разговоре не участвовала. Ее вообще как будто и не было рядом. Она повозила ложкой в своей тарелке и отнесла порцию.

– Что это с ней? – спросила Соня, когда Карина ушла.

Даша и Маша только пожали плечами.

Весь оставшийся день девочки внимательно наблюдали за Кариной, которая вела себя непривычно тихо. Главная мятежница 9 «Б» класса. Совсем непривычно было видеть ее такой. На переменах Карина сидела одна, ни с кем не разговаривала. Девочки были очень озадачены поведением своей подруги.

Соня шла домой по скверу, который безумно любила. Здесь было тихо и спокойно. Красиво. И недалеко стояла небольшая часовенка. Туда Соня ходила часто: молилась за своего отца.

Соня услышала очень знакомый ей голос. Обернулась и увидела Карину и Вову. Вова держал Сонину подругу за талию. А та громко смеялась над его шутками. «Да уж… они идеальная пара…» – подумала Соня. Ее немного задело то, что Карина ничего не сказала девочкам. Зато теперь хоть понятна причина ее поведения. «Наверное, она не посчитала нужным сказать нам об этом…»

Но Карина рассказала все своим подругам на следующий день. Оказалось, что Вова нравился ей давно. А неделю назад он предложил ей встречаться. Позавчера Вова ее поцеловал. «А мы с ней чем-то похожи… – мысленно усмехнулась Соня. – Я себя так же вела…»

– 56 –

Соня пришла домой. Кирилла еще не было. А Катя уже хозяйничала на кухне. Родители были на работе.

– Кать, представляешь, до экзаменов остался всего лишь месяц, – сказала Соня, появляясь на кухне. – Пора бы уже начать готовиться.

– Пора, – согласилась Катя.

У Сони зазвонил телефон. На экране высветилось «Паша». Парень предложил собраться сегодня всей компанией и пойти в их любимый парк покататься на роликах. Соня, конечно, согласилась. Катя тоже не стала отказываться. И через час огромная компания шумных подростков шла в тот самый парк. Соня шла за руку с Пашей. Она оглянулась назад, чтобы посмотреть на своих друзей, ведь некоторых девочка не видела всю зиму, и с удивлением заметила, что все идут по кучкам. Где-то два, где-то три человека. А ведь еще прошлым летом они все ходили в одной большой куче. И разговоры были одни на всю компанию. А сейчас все по парам: Соня с Пашей, Катя с Димой, Карина с Вовой. Девочки тоже разделились. Да и парни тоже. Разговоры у всех разные, свои. А ведь когда-то они все собирались на футбольном поле, даже девочки, и играли в футбол. И им всем это нравилось. Детство… одинаковые интересы. А потом старшая школа. Новые друзья, новые увлечения. «Мы выросли… – с грустью подумала Соня. – Мы уж не те…» Она повернулась к Паше, который все это время внимательно наблюдал за ней, и улыбнулась ему. «Нет, мы уже не те…»

– 57 –

Соня проснулась рано. За окном уже светило ярко солнышко, по небу плыли облака причудливой формы. Ветер влетел в раскрытое окно комнаты и разбросал по столу бумаги. Соня встала, закрыла окно и вышла из комнаты. В квартире было очень тихо. Все еще спят. Соня умылась и поднялась на террасу. О, как же хорошо было на крыше дома! Солнышко припекало сильно. Было очень тепло. А где-то внизу были вечные пробки и прохожие, которые вечно куда-то спешат и не замечают, какое же сегодня прекрасное утро. Май. Первое число…

– Ну что, дядя Стас, с днем рождения тебя, – сказала Соня, увидев Станислава Викторовича на кухне у плиты, в фартуке. – Стареешь, ты, стареешь. Вон, уже тридцать седьмой годок пошел.

– Старею, – согласился Станислав Викторович, – старею. Уже одной ногой в гробу.

– Неужели помирать собрался? – спросила Соня. – Нет, ты нам живой нужен.

За завтраком, который сегодня готовил Станислав Викторович, родители предложили детям поехать на пикник, на что дети ответили в один голос:

– Мы не против!

Потом оказалось, что на пикник еще едут Юрий Михайлович, Анатолий Владимирович, Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич. Но детям было все равно. Ведь там будет природа: лес, река, холмы… свежий воздух. Поездка обещала быть интересной. А потом дети узнали, что родители задумали этот выезд на природу давно. Обговорили все с друзьями и все уже приготовили. Детям родители решили сказать об этом в последний день, но реакция была такой, какой они и ожидали: дети, не задумываясь, согласились.

– 58 –

На любимом месте семьи Спасских не изменилось ничего. Все те же зеленые холмы, все то же одинокое дерево на самом высоком из них. Все тот же густой, темный лес. И река внизу такая же широкая. Как всегда машину Станислав Викторович остановил у самого леса. И на этот раз дети сначала помогли родителям вытащить из багажника все сумки, все разложить на покрывале и только потом убежали вниз к реке. Когда они поднялись обратно, все, кто должен был приехать, были уже здесь. Мужчины что-то громко обсуждали, женщины нарезали, открывали, раскладывали, тоже что-то обсуждая. Анастасию Дмитриевну детям было непривычно видеть в спортивном костюме. Они привыкли, что их директор всегда при параде.

Соня с интересом следила за взрослыми и представляла себя в возрасте тридцати лет. Какой будет она, Соня?

Появление детей не осталось незамеченным. Анатолий Владимирович повернулся к ним и сказал:

– Ну что, молодежь, покушаем и в лес?

– Конечно, дядя Толь, – ответил Кирилл.

Когда все поели, Светлана Владимировна и Анастасия Дмитриевна спустились к реке.

– Секретничают, – сказал Андрей Сергеевич.

– Ну и пусть, – весело ответила Соня. – А давайте поиграем?

Играли в волейбол, вышибалы, даже в «Капусту». Мужчины пообещали детям, что не будут сильно бить. Но в центре круга всегда оказывались именно они. Когда мужчинам это надоело, они предложили детям пойти в лес.

– Соня, – сказал Станислав Викторович, – предупреди маму, что мы идем в лес.

Соня спустилась вниз и увидела Светлану Владимировну и Анастасию Дмитриевну. Девочка подошла к ним и сказала:

– Мам, мы в лес, – и, увидев недоверчивый взгляд Светланы Владимировны, раскинула руки и съязвила: – Можешь проверить, сигарет нет.

Соня развернулась и ушла.

В лесу было прохладно и темно. Свет солнца сюда почти не проникал. Громко пели птицы. Здесь, как и всегда, было хорошо и спокойно. Четверо мужчин и трое подростков гуляли по лесу и наслаждались его красотой и жизнью.

Когда они вернулись, Светлана Владимировна и Анастасия Дмитриевна уже сидели на траве у машин и что-то обсуждали.

– Сколько можно ходить по лесу? – недоуменно спросила Светлана Владимировна.

– О, бесконечно, мам, – ответила Катя. Эта очень сильная любовь к лесу у девочки была от папы, Юрия Михайловича.

Оставшийся вечер играли в игры с мячом. И трое подростков узнали, что директор их школы совсем неплохо играет в волейбол. Это было для детей сюрпризом, так как они явно проигрывали взрослым. Да и для Андрея Сергеевича, который часто в игре «Капуста» оказывался в центре круга, это тоже стало неожиданностью. В общем, смеялись от души.

– 59 –

Но этот день закончился. Начались будни, очень похожие друг на друга. Семь уроков в школе. Уроки пения в музыкальной школе. Потом Соня сидела в своей комнате с книгами, готовилась к предстоящим экзаменам. Но звонил Паша, звал гулять. А Соня не могла отказать ему. Ведь он скоро уедет. А она так любит его… Поэтому Соня оставляла учебники и убегала на встречу с Пашей. А когда приходила домой, слышала одно и то же: «Паша на тебя плохо влияет… хорошо, что он скоро уедет, может, хоть к экзаменам начнешь готовиться…» Выслушав это, Соня молча уходила в свою комнату и снова брала книги. Но она не могла сосредоточиться. Мысли девочки были не здесь. Она снова возвращалась в декабрь, на ту занесенную снегом аллею, вдали от шумных улиц, где Паша первый раз поцеловал ее.

И уже завтра Паша уедет. Грустно. Одиноко. Ведь никто не может понять, что чувствует сейчас Соня. Она шла в школу не в лучшем настроении. А погода как будто подыгрывала ей. Небо было пасмурное. Дул теплый ветерок, играя волосами прохожих. Соня расстегнула пальтишко и шла в школу, думая о Паше.

Карина, Даша и Маша пытались отвлечь Соню от грустных мыслей. Но та лишь благодарно улыбалась и снова уходила в себя. Вова и Женя отняли на перемене у пятиклашек теннисный мячик и, когда прозвенел звонок на урок, взяли свои учебники русского языка и начали играть в теннис, пока не пришла Юлия Владимировна. Когда учительница заходила в класс, мячик пролетел прямо перед ней, ударился о стену и упал. Юлия Владимировна подняла мячик, выяснила, чей он, и после урока вернула его пятиклашкам.

Следующим уроком у девятых классов была физкультура. Соня переоделась в спортивный костюм, положила свой платье с фартуком в пакет и отнесла его в раздевалку. Переодеваться после урока не было смысла. Этот урок на сегодня был последним. Когда прозвенел звонок, и два девятых класса вышли на улицу, где в теплое время года проходили уроки физкультуры, Дмитрий Николаевич не пришел. Дети разошлись по стадиону кто, куда и занялись своими делами. Мальчики, которые любили повыгибаться перед девочками, бегали; девочки сели на траву и начали обсуждать, кто, в чем придет на выпускной, который будет только через месяц. Другие мальчики, забыв, что учатся в девятом, а не в первом классе, играли в «догонялки».

Вова с Кариной сели под деревом у самого забора. Паша тоже взял Соню за руку и повел ее к лавочке на другом конце стадиона, который пустовал. Они сели, все так же держась за руки. Паша говорил, что совсем не хочет уезжать отсюда, что он очень сильно любит Соню, и что не хочет оставлять ее здесь. Он говорил Соне столько комплиментов, столько теплых, красивых слов. Он говорил искренне. И смотрел в Сонины красивые глаза глубокого синего цвета. «Я никогда не забуду эти глаза», – сказал Паша. Соня что-то хотела ответить ему, но Паша поцеловал ее, и Соня забыла обо всем. Она находилась в другой реальности, где есть только она и Паша. И никого больше. Но тут появился человек, которому здесь нет места. Но Кирилл об этом даже не подозревал.

– Тебе попкорн не принести? – грубо спросил Паша. – А то, я смотрю, устроился как в кино.

– Я не позволю, чтобы моя сестра… – начал говорить Кирилл. Его руки сжались в кулаки. И Соня поняла: сейчас что-то будет.

– Вообще-то, она тебе не сестра, – ответил Паша. – И вообще, тебе лучше отвалить.

– Я не позволю, чтобы девушка, которая мне нравится, целовалась с таким… – Кирилл сказал совсем нехорошее слово. Неудивительно, что Паша сорвался с места и угрожающе проговорил:

– Повтори!

И Кирилл повторил.

Завязалась драка. Паша явно превосходил Кирилла. Тем более что он пять лет занимался боксом. Но и Кирилл не остался в долгу. И тут появился физрук. Он разнял Пашу и Кирилла, накричал на них и отправил к директору, приговаривая: «Завязали драку на территории школы… на территории школы!»

Прозвенел звонок с урока. Соня забрала свои сумки из раздевалки, накинула пальто на плечи и вышла из школы. Девочка решила подождать Пашу в сквере, через который все ученики ходили в школу и уходили домой. Девочка села на лавочку у часовенки и принялась ждать. Вскоре мимо нее прошел Кирилл. Соня заметила у него синяк под левым глазом, а из носа течет кровь; и Кирилл то и дело вытирает ее носовым платком. А вот и Паша. Тоже с синяком под глазом. Паша опустился на скамейку рядом с Соней.

– Сильно ругала? – спросила девочка.

– За дело, – ответил Паша.

– Документы забрал? – снова спросила Соня.

– С радостью отдала… – усмехнулся Паша.

Повисло молчание.

– Сонь, ты ведь завтра придешь? – спросила Паша.

– Конечно, – ответила Соня. – Но против воли мамы. Вряд ли она после сегодняшнего отпустит меня завтра.

– 60 –

Соня пришла домой вечером. Последний день они с Пашей решили провести вместе и обойти их любимые места, которых оказалось очень много.

У подъезда своего дома Соня столкнулась со Светланой Владимировной и по недоброму взгляду матери поняла: та уже знает о драке, и дома будет скандал. Светлана Владимировна окинула взглядом Соню и увидела школьную сумку. «Значит, дома еще не была», – подумала она. И снова началось: «Павел на тебя очень плохо влияет! Учебу забросила, к экзаменам не готовишься! Весь день проводишь с этим Пашей. Слава Богу, что он завтра уедет! Может, учиться начнешь!» Соня спокойно все это выслушала и вошла в подъезд. «Сегодня определенно будет скандал», – подумала девочка.

Соня и Светлана Владимировна вышли из лифта. Двери закрылись. Лифт уехал. Светлана Владимировна открыла своим ключом дверь и вошла в квартиру.

– Кирилл! – громко позвала она своего племянника. – Иди-ка сюда!

Через минуту в прихожей уже стояли Станислав Викторович, Катя и Кирилл. Что было с лицом мальчика: под глазами синяки, нос распух, на щеках и на лбу ссадины. Светлана Владимировна аж схватилась за сердце. (В ее-то возрасте!) А Соня смотрела на лицо Кирилла с явным удовольствием. Наконец-то Кирилл поучил за свой язык. Но Светлана Владимировна начала во всем обвинять Пашу. Впрочем, именно этого Соня от нее и ждала. Такой разъяренной Светлану Владимировну дети никогда не видели. Светлана Владимировна не говорила. Она кричала, какой Паша ужасный человек, что он испортил ее дочку. А теперь еще и физиономию ее племянника. Тут Соня не выдержала.

– Кирилл получил за свой язык! – перебила девочка Светлану Владимировну.

– Все равно не повод махать руками! – все тем же тоном говорила Светлана Владимировна.

– Ну, знаешь ли, я бы тоже за это врезала! – возразила Соня.

– Так, – в разговор влез Станислав Викторович, – расскажите, что случилось. Все по порядку.

– У нас был урок физкультуры, – начала рассказывать Соня. – Дмитрий Николаевич задерживался. Мы все разошлись по стадиону. Паша позвал меня на лавочку. Мы с ним сидели и …

– Целовались, – влез в Сонин рассказ Кирилл.

– Что?! – воскликнула Светлана Владимировна.

Соня испепеляющим взглядом посмотрела на Кирилла.

– Вообще-то, мне уже пятнадцать! – сказала она матери. – И не в этом суть! Кирилл назвал Пашу… я не буду это повторять! Пусть он сам скажет! – Соня повернулась к Кириллу. – Ну, давай. Или ты боишься?

Кирилл только смотрел в Сонины синие глаза и молчал. «Неужели стыдно?» – подумала девочка.

– Кирилл, что ты сказал Паше? – спокойно спросил Станислав Викторович.

– Ничего я ему не говорил. Я сказал только, что не позволю, чтобы моя сестра целовалась с парнем на территории школы и у всех на виду, – ответил Кирилл. Соне показалось, что он нервничает. Еще бы! Если родители узнают, как Кирилл назвал Пашу, ох, как же влетит ему.

– И за это Паша ударил Кирилла?! – недоумевала Светлана Владимировна. – Да что он себе позволяет?!

– Кирилл не это сказал! И ты это прекрасно знаешь! – крикнула Соня. – Боже, как мне все это надоело! Я вас видеть не хочу!

Соня направилась в свою комнату. Дорогу ей преградил Кирилл. Он сказал:

– Мы еще не договорили.

– Я вам все сказала! – грозно ответила Соня. Она сжала руки в кулак и с такой силой ударила Кирилла в живот, что тот от боли согнулся пополам.

– Соня! Ты что себе позволяешь?! – взвизгнула Светлана Владимировна. Она подбежала к Кириллу.

– Не больше, чем он себе, – тихо ответила Соня и ушла в комнату.

– Ты не поедешь завтра провожать Пашу! – грозно сказала Светлана Владимировна Соне вслед.

– Мечтайте, – ответила Соня и захлопнула дверь комнаты.

Девочка кинула школьную сумку в угол и упала на свою кровать. Соня лежала и смотрела в потолок. А из глаз текли слезы. Как же ей все это надоело. Как же она устала от этих вечных ссор. Бессмысленных. Соня не хотела ругаться со Светланой Владимировной. Не хотела! Но оказалось, что без этого никак… Пашу в обиду Соня тоже не даст. А Кирилл… Кирилл ужасный человек, жестокий… и трус… «Поскорей бы Паша уехал» Неужели Светлана Владимировна действительно не понимает, как больно было Соне слышать это от нее? Ведь она любит Пашу. И Светлану Владимировну тоже безумно любит. И что делать теперь, Соня не знала.

Дверь комнаты открылась.

– Мама над Кириллом хлопочет, – сказала Катя, проходя в комнату. – Фу, аж противно!

– Он, видно, мало получил, – ответила Соня. Она села на кровати, вытирая рукой слезы. – Как мне все это надоело. Поскорей бы этот год закончился. А там свобода. Ни скандалов, ни родителей, ни Кирилла.

– Все-таки решила в медколледж? – спросила Катя.

– Ага.

Молчание.

– Я все равно поеду завтра к Паше. Сразу после школы. Пусть мама ругается. Мне все равно…

Нет. Соне не было все равно. Ей никогда не было все равно, если что-то касалось Светланы Владимировны. Она все-таки мама.

Соня молчала. Молчала и Катя. Потом она села к сестре на кровать, обняла Соню за плечи и тихо сказала:

– Держись, Сонька. Осталось совсем немного…

Осталось совсем немного… Да, Катя была права. Скоро, уже совсем скоро не будет этих бессмысленных ссор. Никто больше не будет не доверять Соне. Никто больше не обвинит девочку в том, что она курит. Ничего больше не будет. Осталось совсем немного… эти слова Кати станут пророческими. А девочки даже не подозревали, как скоро это случится…

– 61 –

В автобусе было шумно и очень тесно. В двенадцать часов люди едут на обед. Автобус был заполнен полностью. И Соню то и дело толкали, прижимали, наступали ей на ноги. Поэтому, не доехав до «конечной» всего одну остановку, Соня вышла из автобуса и пошла пешком. Нужный дом. Нужный подъезд и та самая квартира. Соня нажала кнопку звонка. Дверь открылась не сразу. И хорошо знакомый мягкий голос сказал: «А, Соня! Проходи. Паша ждал тебя». Татьяна Леонидовна отошла от двери, давая Соне пройти. Через минуту девочка уже сидела в комнате Паши на его кровати и в его объятиях. Соня плакала. Паша только сильнее прижимал ее к себе. Они сидели молча. Когда Соня немного успокоилась, Паша сказал:

– Ты рано приехала…

– Сказала, что плохо себя чувствую, сделала измученное личико, и меня отпустили домой, – ответила Соня, хлюпая носом. – Вот я и приехала к тебе.

– А знаешь, – сказал Паша после недолгой паузы, я тут подумал… я приеду сюда учиться. Поступлю в наш медколледж…

Соня улыбнулась ласково и благодарно.

День клонился к вечеру. Паше с родителями пора было уезжать. Соня обвила руками шею Паши и поцеловала парня.

– Я буду скучать…

– Я тоже…

–- Паша… нам пора, – тихо сказала Татьяна Леонидовна. Она повернулась к Соне. – Ну, пока, Соня. Удачи тебе в жизни. И надеюсь услышать на радио еще одну твою песню.

Попрощались. Сели в машину. Уехали.

По щекам снова потекли слезы. От Сони уезжает ее любовь, ее мечта. Которая никогда не вернется… «Ну, Сонь… там все-таки Москва».

– 62 –

Домой Соня шла, когда уже было темно. Горели фонари. Сверкали витрины магазинов и вывески кафе. А с неба на ночной город смотрели звезды. Такие же далекие, как теперь Паша, и холодные… одна звезда упала. Что же загадать? Но желания закончились. «Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..» – писал Лермонтов. Ему, наверно, в тот момент тоже было очень грустно. Три часа назад уехал Паша. Эти три часа Соня бесцельно слонялась по улицам города. Сама того не замечая, откладывала момент возвращения домой. Когда Соня подошла к своей квартире, часы показывали без пятнадцати десять.

– Мам, папа сказал, что Ирина заедет за мной, когда будет возвращаться, – услышала Соня, когда открыла входную дверь.

– Не надо. Я сама тебя отвезу, – ответила Кате Светлана Владимировна. Что-то в ее голосе не понравилось Соне. Но что, девочка не могла понять.

– А… может… все-таки Ирина?.. – с надеждой в голосе спросила Катя.

«Что-то не так, – подумала Соня. – Катя Ирину терпеть не может…»

– Там кто-то пришел, – услышала девочка голос Кирилла.

«Сейчас опять начнется», – подумала Соня. Но она была к этому почти готова. Соня только сейчас поняла, почему три часа слонялась по городу. Не потому что ей было плохо. А потому что она не хотела идти домой. Соня знала, что ждет ее там и оттягивала этот момент как могла. Светлана Владимировна, Станислав Викторович, Кирилл и Катя вышли в прихожую.

– Явилась! – на этот раз наступление начал Станислав Викторович, что ему совсем не свойственно.

– Явилась, – тихо подтвердила Соня. Она не хотела ругаться с семьей. И готова была согласиться на любое наказание. Только бы они простили.

– Что, уехал твой Паша? – ехидно спросила Светлана Владимировна. – Может, за ум уже возьмешься?

Соню тон матери обидел до слез. Не понимает… Светлана Владимировна ничего не понимает. Только бы не сорваться. Самой не развязать скандал. Но эмоции победили разум.

– Тебя совсем не волнует, что я чувствую? – тихо спросила Соня. – Вас никого не волнует, что я чувствую! – в голосе Сони послышались слезы. – Все время какие-то претензии. – Голос стал громче. – Вам это не надоело?! Каждый день одно и то же! Хватит!

– Ты будешь мне указывать, как воспитывать детей?! – Светлана Владимировна, как и все взрослые, неправильно поняла Соню. И ее тон не предвещал ничего хорошего. Следующие несколько минут Соня слушала, какая она плохая, неблагодарная дочь. Ее здесь любят как родную, а она вот чем платит: выпивает, курит. Что за девочка растет? Да разве это уже девочка? А все потому, что связалась с Пашей, который так испортил добрую, веселую, доброжелательную Соню. Девочка изменилась до неузнаваемости. – Мне не нужна такая дочь…

После этих слов Соня поняла, почему Катя согласна была поехать с Ириной. Светлана Владимировна явно выпила. И, как говорится, что у трезвого на уме, у пьяного на языке.

– Так откажись! – Соня от удивления ничего не могла больше сказать. – Лучше б вас не было в моей жизни!

Соня скинула с плеча школьную сумку и скрылась за входной дверью. Она успела услышать, как сказал Станислав Викторович:

– Кирилл…

Кирилл догнал Соню уже на улице. Он схватил ее за руку и развернул к себе.

– Вчера мало получил? – грубо спросила Соня. Она с силой дернула свою руку и вырвала ее из цепких ручек Кирилла. – Доволен?! Это на твоей совести.

Соня развернулась и пошла прочь со двора. «Когда нам плохо, мы всегда обращаемся к Богу», – сказала однажды детям Юлия Владимировна. «Точно, к Богу», – подумала Соня. По щекам текли слезы. Их невозможно было уже сдерживать. «Неблагодарная». «Не нужна». «Разве это девочка?» Неужели Светлана Владимировна и вправду так считает? Нет, не может быть. «Да, к Богу».

Соня шла к маленькой часовенке. Надо помолиться. За себя, за семью. За всех. Надо помолиться… что с ними происходит? Почему это с ними происходит? Но эти вопросы так и остались без ответа.

– 63 –

Пустая аллея… вдоль которой деревья, лавочки и фонари… они неживые… они ничего не чувствуют. Как сейчас хотела Соня ничего не чувствовать. Девочка снова и снова вытирала слезы, но они снова и снова текли из глаз. Соня шла с низко опущенной головой… никого, ничего не замечала. Она слышала впереди шаги. Но голову подняла не сразу. А когда подняла, увидела, что в двух шагах от нее стоит Анастасия Дмитриевна и смотрит на Соню. Директор ничего не говорила. Она молча стояла и внимательно вглядывалась в Сонины глаза. А в голове была одна мысль: «Как чувствовала, вышла прогуляться…» Когда Соня опустила голову, Анастасия Дмитриевна спросила:

– Я могу чем-нибудь помочь?

Что же ей ответить, чтоб не расколоться и не обидеть? Но эмоции и в этот раз победили разум. Голос Анастасии Дмитриевны звучал мягко. И Соня снова готова была изменить своим правилам – никому не доверять. Соня поняла, что этому человеку довериться можно. Хуже в любом случае не будет. А если учесть и то, что Анастасия Дмитриевна и Светлана Владимировна стали близкими подругами, будет только лучше.

– Если только выслушаете… – с горечью в голосе ответила Соня.

Анастасия Дмитриевна ласково улыбнулась.

– Рада буду хоть чем-то помочь.

Директор школы и ученица еще долго сидели в этом сквере на лавочке и разговаривали. Соня высказывалась. Анастасия Дмитриевна внимательно слушала и давала советы. Слезы в глазах девочки давно уже высохли. Она уже не плакала. И даже начала улыбаться. После этого разговора Соня поняла, какой была глупой. Как много она не замечала. Соня только сейчас поняла, почему Светлана Владимировна вела так себя. Просто поставила себя на место матери и поняла, как сильно за нее волновались.

– Обязательно извинись, – сказала Анастасия Дмитриевна. – Да ты и сама понимаешь, что надо это сделать.

Соня кивнула головой.

– Сонь… а… как ты оказалась в этой семье? – спросила вдруг Анастасия Дмитриевна.

Соню очень удивил этот вопрос. Ей казалось, Анастасия Дмитриевна знает эту историю. Но если она попросила рассказать, значит, или не знает, или хочет услышать ее от Сони. И Соня начала свой рассказ с самого начала. С того, как она двухлетним ребенком со своим папой, Игорем Дмитриевичем, попала в аварию. Рассказала, как папа умер, и как Соня оказалась в детском доме. А потом и в этой семье. Как счастлива была узнать, что за ней приехала ее родная мама. Рассказала и то, как узнала, что Светлана Владимировна ей не родная мать. Соне тогда было девять. И девочка стала часто задумываться о том, почему у них с Катей разница всего несколько месяцев. Почему разные фамилии, и почему они совсем не похожи. Катя всегда была светленькой, с яркими зелеными глазами. У Сони черные волосы и глубокие синие глаза. И когда Соня спрашивала об этом Светлану Владимировну, та ей отвечала: «Сонечка, я очень устала. Давай потом поговорим». Или: «мне сейчас некогда. Потом». А однажды, когда никого не было дома, Соня случайно нашла в шкафу в гостиной какие-то документы, в которых нашла ответы на свои вопросы. Впрочем, ответ был один: «Приемная дочь… приемный родитель…» «Вот в чем дело», – подумала тогда Соня. Когда Светлана Владимировна вернулась домой, Соня ждала ее в гостиной. На столике у дивана лежали те самые документы. И Светлана Владимировна, наконец, поговорила с дочкой. И все ей рассказала. Светлана Владимировна очень хотела еще одну девочку. И решила взять ребенка из детского дома. Маленькая Катя была не против. И выбор Светланы Владимировны пал на Соню. Но директор детского дома предупредила, что Соня ждет родную маму и поедет только к ней. «Вам придется соврать». И Светлана Владимировна соврала. После этого разговора Соня весь вечер не выходила из комнаты. А ведь она верила… верила… а ее обманули… а Соня была так счастлива. Она встретилась с мамой. А теперь выяснилось, что нет. Так Соня второй раз лишилась матери.

– 64 –

– Тише-тише, София. Скоро будем дома.

Снова машина, удар, боль, темнота. Соня открыла глаза. Луна светила прямо в окно. Сияли звезды. А время было половина третьего ночи. Полежав немного и успокоив свои чувства, Соня встала и вышла из комнаты. Дверь кухни была приоткрыта, и там горел свет. Соня подошла ближе и услышала встревоженный голос Станислава Викторовича:

– Ее до сих пор нет. Юра, что делать? Вдруг, с ней что-то случилось?

На кухне были еще какие-то голоса. И Соня поняла, что это работал телевизор.

– Она уехала от тебя почти пять часов назад! Почему она еще не вернулась?!

Соня подождала, пока Станислав Викторович закончит разговаривать по телефону, и вошла в кухню со словами:

– Дядя Стас, что с мамой?

Станислав Викторович посмотрел беспомощно и сказал:

– Она отвезла Катю и еще не вернулась.

Соня села за стол рядом с отчимом и принялась успокаивать себя и Станислава Викторовича, что Светлана Владимировна наверняка у какой-нибудь подруги. И сейчас спокойно спит, не подозревая, что о ней беспокоятся дома. Но Станислав Викторович сказал: «Если это так, то это подруга, о которой мы не знаем. Я уже всех обзвонил…» Так Соня и Станислав Викторович вдвоем просидели до утра, то и дело созваниваясь с Юрием Михайловичем и с друзьями. Катя тоже не спала и переживала за Светлану Владимировну. Ближе к шести она позвонила Соне. Сестры долго разговаривали, успокаивали друг друга как могли.

– Все! Как только увижу ее, предложу пожениться! – сказал Станислав Викторович, когда Соня снова появилась на кухне.

– Хорошая идея, – грустно улыбнулась Соня.

Повисло молчание. Соня вспоминала вчерашний вечер. Когда она вернулась домой, Светланы Владимировны уже не было. А Соня хотела сразу же попросить у своей матери прощенья. Девочка даже не понимала: рада она тому, что разговор откладывался или нет. Девочка подумала о том, какие слова она сказала Светлане Владимировне, когда уходила: «Лучше б вас не было в моей жизни!» Возможно, это были последние слова… Нет. Нет, не последние… не последние…

За окном уже давно рассвело. В открытую форточку кухни влетел теплый утренний ветерок. Луч солнца прокрался сквозь закрытые шторы и остановился на лице мужчины, который не сводил взгляд с экрана телевизора.

Шел утренний выпуск новостей. И какой-то корреспондент вел репортаж с места события. На экране была ночь. Две машины. А вернее то, что от них осталось. И уцелело то, к чему был прикован взгляд Станислава Викторовича. Соня проследила за взглядом своего отчима и чуть не вскрикнула. Уцелел номер одной из машин, которая раньше, кажется, была джипом. И это был номер машины Станислава Викторовича.

– Оба водителя погибли на месте… – эти слова навсегда остались в памяти Станислава Викторовича и Сони.

Вот так бывает в жизни. Уехала… и не вернулась…

9 января 2013 – 21 февраля 2014

 

Луч солнца прокрался в комнату, пробился сквозь неплотно закрытые шторы и остановился на фотографии на письменном столе: молодой мужчина с добрыми серыми глазами; волосы взлохмачены, счастливая улыбка. Он держит на руках совсем еще маленькую девочку, удивительно похожую на него. Девочка улыбается такой же счастливой улыбкой. А ее глубокие синие глаза смеются. Луч солнца двинулся дальше и остановился на спящей девочке. Длинные черные волосы разбросаны по подушке. Одеяло натянуто до подбородка. Темные брови то и дело хмурятся. Луч скользнул по волосам девочки и посветил ей прямо в глаза. Брови снова сошлись у переносицы. Длинные ресницы дрогнули. Девочка открыла глаза глубоко-синего цвета. Поморгала. И обвела взглядом комнату, с грустью подумав, что это реальность, а не страшный сон. У противоположной стены стоит кровать. Но на ней спит уже не Катя Спасская, которую девочка любит как родную сестру, а Света Монахова, с которой девочка знакома всего месяц. А над кроватью висит плакат какой-то иностранной группы, а не Леди Гага, которую Катя обожала. Эта комната была совсем другой, не той, к которой так привыкла девочка. Она была чужой. Впрочем, как и сама девочка в этом месте.

— Сонь, ты чего не спишь? — подняла голову от подушки Света.

— Только проснулась… — ответила Соня.

Света снова опустилась на подушку. А Соня отвернулась к стене. Месяц… прошел ровно месяц с того рокового дня, когда девочка сидела на кухне своей квартиры со Станиславом Викторовичем, когда она увидела в новостях черный джип, а вернее то, что от него осталось, и услышала слова: «Оба водителя погибли на месте…» Светлана Владимировна, ее приемная мама, погибла в этой аварии. После похорон Соню сразу забрали в детский дом. Кирилла забрал к себе младший брат Светланы Владимировны Анатолий Владимирович. А Катя поехала к отцу, Юрию Михайловичу. Прошел месяц…

Соня закончила девятый класс хорошо. Правда, в другой школе. Сдала экзамены. И теперь собиралась поступать в медицинский колледж. Но это после выпускного…

— Подъем! — раздалось где-то в глубине квартиры. — Дети, вставайте, и на зарядку!

В этом детском доме было восемь квартир. И в каждой около двенадцати детей, два воспитателя и две ночные. Во второй квартире, где была Соня, были самые старшие дети. В восьмой — самые маленькие. И туда Соня очень любила заглядывать.

— Подъем! — раздалось уже ближе. Дверь комнаты открылась. — Девочки, вставайте.

Соня повернулась на спину, потянулась и вылезла из-под одеяла. Кровать заправила сразу. Все равно все умывальники заняты. Вышла из комнаты и вошла в последнюю дверь налево. Слева от Сони стояли умывальники. Из трех сейчас пустовал только один. Напротив была дверь в ванную. Слева еще две двери: женский и мужской туалеты. Босыми ногами по холодному кафелю Соня прошлепала к свободному умывальнику. Взяла свою щетку и подняла глаза к зеркалу. Осунулась, побледнела. Синие глаза утратили свой прежний блеск. Прошел ведь всего только месяц… А Катя? Как она там? Держится? А впрочем, ее есть кому поддержать…

— Ноги на ширине плеч, руки в бока, — сказал Владислав Семенович, физкультурник, тренер по карате и просто симпатичный молодой человек. Для старших девочек он был просто Влад.

Все дети детского дома, кроме самых маленьких, каждое утро собирались на спортивной площадке и делали зарядку. Потом пять кругов вокруг здания, младшим три, и расходились по квартирам. Соня вошла в свою комнату, прибралась на письменном столе. Света пришла чуть позже. Она заправила свою кровать, так как не успела сделать это до зарядки. Света была та еще соня.

— Девочки, помогите накрыть на стол, пожалуйста, — услышали Соня и Света голос из кухни. Их звала воспитательница Ольга Николаевна. Девочки пошли на кухню. Туда явилась еще и Алена Пономаренко, которая считалась здесь самой красивой девочкой, и которая на всех смотрела свысока. В прямом и переносном смысле. Алена и Соня совсем не нравились друг другу. Алена была высокомерной, а Соня тоже красивой. Еще Алене нравился Влад, а больше внимания он уделял теперь Соне, которая пользовалась этим, чтобы позлить Пономаренко.

Накрыли стол, позвали мальчиков. Позавтракали. После все вышли на улицу убираться на территории, отведенной каждой квартире. Опять же кроме восьмой. Соня взяла мусорный пакет и обошла всю территорию, собирая фантики, бумажки, попадались и сигаретные пачки. Собрала, выкинула мусор и направилась к детской площадке, где уже гуляли малыши. Девочка успела только поздороваться с воспитателем, и ее тут же обступили дети. Каждый звал девочку с собой, просил покатать его на качели, поиграть с ним в песочнице, поиграть в «прятки». Но Соня улыбнулась и сказала:

— Сейчас я немного отдохну, и поиграем.

Внимание Сони всегда привлекала девочка, одиноко игравшая в песочнице. Она никогда не играла с другими детьми, всегда была одна. И на Сонин вопрос «почему» Светлана Борисовна, воспитательница малышей, ответила, что девочка скучает по своей маме. Наташа, та самая девочка, попала в этот детский дом, как и Соня, всего месяц назад. Ее папа очень часто выпивал и когда приходил домой, избивал свою жену, маму Наташи. В один из таких вечеров он слишком сильно ударил жену. Несколько дней в реанимации, и слова доктора: «Мы сделали все, что в наших силах…» Отца посадили. Наташа оказалась в детском доме. Соня познакомилась с этой девочкой, и они стали подружками. С тех пор Соня стала чаще заглядывать в восьмую квартиру и на детскую площадку. А однажды, когда Соня гуляла с Наташей, они сели на лавочку, и девочка повернулась к Соне и сказала тихо: «Сонечка, я… видела, как… умирала мама…» Сердце Сони сжалось. Малышке было всего четыре с половиной года.

 — Наташа, привет, — Соня опустилась на траву у песочницы.

Наташа подняла на Соню свои грустные карие глаза, улыбнулась и ответила:

— Привет.

— Будешь сегодня помогать мне? — весело спросила Соня.

— Буду, — ответила Наташа.

— Идем? — Соня встала и подала малышке руку.

— Ага, — кивнула Наташа и протянула свою.

Девочки взялись за руки и пошли к остальным малышам.

Соня всегда старалась придумать игры, которые будут интересны детям. А Наташа всегда была ее верной помощницей. И Соня не отпускала девочку ни на шаг.

Соня возвращалась в квартиру только к обеду. Наспех кушала и убегала в квартиру к малышам. Они только пришли с улицы, и Соня следила, чтобы все помыли руки перед едой. Потом следила за тем, чтобы дети съели все, что было в тарелках. А после укладывала их спать в одной большой комнате. Когда все лежали в кроватках, Соня брала с полки книгу со сказками, садилась на стул у окна и начинала читать. Дети засыпали, и Соня обводила взглядом комнату, закрывала книгу и ставила ее на место. Она проходила между кроватями, поправляла одеяла, поднимала игрушки, которые дети не убрали на место, и все думала о том, почему эти дети здесь. Кого-то здесь оставили родители. По разным причинам. Кого-то забрали органы опеки, так как посчитали, что в детском доме детям будет лучше. А у кого-то причина такая же, как у маленькой Наташи или Сони. В любом случае, эти дети здесь. И их много. А такого быть не должно.

 

Вторая квартира была единственным местом в этом детском доме, в котором «тихий час» был совсем не тихим. Здесь в это время смотрели комедии, играли в карты на желания или в настольные игры. Было очень весело и шумно. Но Соня во всем этом не участвовала. Она уходила в комнату. Садилась за стол и начинала готовиться к экзаменам, одновременно общаясь в Интернете со старыми друзьями, по которым безумно скучала. Но сегодня была очень хорошая погода, чтобы сидеть в душной комнате. Поэтому Соня отпросилась у Ольги Николаевны, вышла на улицу и села под деревом на лавочку. Достала телефон и положила на колени тетради и учебники.

Наушники в уши. Музыка на всю громкость. Книги. Тетради. Интернет. Друзья. Дует легкий ветерок. Сильно печет солнышко. Но на лавочке под огромным дубом не так жарко. Летят брызги от фонтана, который был метрах в пяти от лавки, и поют птицы. Но Соня этого не замечает. У нее в наушниках играет своя музыка. А в голове гуляет свой ветер. И вообще, у нее свой мир, совсем не похожий на этот.

Так проходит тихий час. Соня идет в свою квартиру на полдник, после чего снова уходит в восьмую квартиру. Там помогает воспитателям будить малышей, одевать их, и снова следит, чтобы дети все скушали. А потом опять прогулка. А если на улице плохая погода, то Соня вместе с малышами играет в их квартире. Убегала девочка перед ужином, потом возвращалась только в девять. Ребята только досмотрели программу «Спокойной ночи, малыши», и им пора было ложиться в свои кроватки. Соня опять их укладывала и рассказывала им сказки, которые знала наизусть, и отвечала на возникавшие вопросы.

— Соня, что бы мы без тебя делали? — благодарно говорили воспитатели, когда дети засыпали. А Соня улыбалась, пожимала плечами и отвечала:

— Не знаю…

Она приходила к малышам, потому что скучала по Светлане Владимировне, Станиславу Викторовичу и Кате. Ей не хватало семьи, так же как и этим детям. Соне некому было дарить любовь, и она дарила ее малышам. А они залечивали глубокую рану на ее сердце.

Соня уходила к себе. Пила чай с ребятами своей квартиры. Ребята были неплохие. Веселые, жизнерадостные. Несмотря на то, что детство у них было не самое лучшее. В половине десятого все спускались в актовый зал, где проходили концерты и собрания, где занимались танцами и отрабатывали новые номера; стелили маты и ложились на них перед огромным экраном на стене. Сегодня здесь были только старшие дети. Так как показывали ужастик, от которого все были в восторге. Фильм закончился, и дети ушли в квартиру. Там, на кухне уже хозяйничала Надежда Петровна, ночная. Она каждую свою смену баловала детей чем-нибудь вкусненьким. И сегодня Надежда Петровна испекла свой фирменный яблочный пирог, и дети вместе с ней допоздна сидели, пили чай с пирогом и разговаривали. Спать ложились поздно. Или уже рано… неважно.

 

Так прошли первые две недели летних каникул. Экзамены сданы. Осталось дождаться выпускного вечера, долгожданного поступления в медицинский колледж и, наконец, ухода из детского дома. Да, конечно, детский дом был хороший. Воспитатели замечательные, дети воспитанные. Много кружков. У каждого ребенка был выбор, чем заниматься: танцами, или пойти на рисование; а может, попробовать себя в музыке, или стать циркачом, а потом ездить по городам России и даже за границу. Конечно, все это было прекрасно. Но этот статус детдомовского ребенка… Никому уже не важно, какое у тебя воспитание. Ты детдомовский. И этим все сказано.

Сегодня София с утра сидела у себя в комнате с гитарой в руках: писала музыку к своей новой песне «Еще не время». Сонина гитара, которую ей подарили на пятнадцатилетие ее приемные родители, осталась в той квартире, где девочка жила до трагедии. Но по счастливой случайности, у Димы Зевахина, мальчика, который жил так же в детском доме во второй квартире, была гитара, с которой Соня сейчас и сидела.

Девочка придумала красивый мотив и теперь подбирала под него музыку. О, какой же беспорядок творился сейчас в комнате!

— Соня! Что ты здесь развела? — восклицала Ольга Николаевна каждый раз, когда заходила в комнату. — Бардак!

— Нет, — улыбалась Соня, — творческий беспорядок.

Ольга Николаевна уходила. Соня окидывала взглядом комнату. Окно открыто настежь, стол, стул и пол завалены скомканными бумажками. В открытое окно влетал ветер и делал еще больший беспорядок.

Соня написала ноты, но результат девочке не понравился. Она зачеркнула все, и скомканный листок занял свое место на полу. Девочка опять взялась за гитару, написала ноты, но и на этот раз Соне ничего не понравилось. Лист снова оказался на полу. Из комнаты Соня вышла только вечером и выглядела очень довольной. Девочка постучалась в дверь комнаты мальчиков. Дверь открыл Дима.

— Спасибо, — сказала ему Соня, протягивая гитару. — Очень выручил.

— Всегда пожалуйста, — ответил ей Дима.

 

Прошел выпускной. Как следует, его отметить не удалось. Соню и остальных выпускников не отпустили вечером гулять. Но сразу после того как детям вручили аттестаты, они вместе с администрацией детского дома пошли в кафе, где и просидели до вечера, радуясь, балуясь, смеясь, фотографируясь.

Надежда Петровна испекла яблочный пирог, купила торт, и снова всю ночь дети второй квартиры пили чай, рассказывая всякие школьные истории. Потом Дима притащил свою гитару, и дети начали петь. И у них неплохо получалось.

На дворе уже глубокая ночь. Тусклая луна светила прямо в окно комнаты, где у раскрытого окна стояла Соня и разговаривала по телефону.

— Как ты там? — спрашивала девочка.

— Скучаю, — отвечал ей такой любимый голос.

— Я тоже…

Паша не звонил неделю. И Соня вся извелась от плохих предчувствий, которые ее обманули. Паша позвонил, чтобы поздравить девочку с окончанием девятого класса и сказать в очередной раз: «Я люблю тебя…»

— И я тебя…

Так заканчивался каждый их разговор. И этот тоже.

Положив телефон на стол (все равно никто больше не позвонит), Соня посмотрела на луну. «Как бы я хотела все вернуть… — с болью в сердце подумала девочка. — Чтобы я из твоих окон смотрела на луну, мама…» Соня глубоко вздохнула, покачала головой, прогоняя грустные мысли, и вернулась на кухню, где было шумно и весело. Там раздавался смех, веселые голоса и песни.

Уже начинало светать, когда свет в комнатах второй квартиры погас. Соня до самого утра проворочалась без сна. В голову девочки лезли горькие мысли, счастливые воспоминания. Но от этих счастливых воспоминаний на душе становилось еще хуже, а мысли еще горше. Тот счастливый день, когда за Соней приехала Светлана Владимировна. Как счастлива тогда была Соня. «А теперь этого всего нет…» А друзья, одноклассники… девочка так соскучилась по ним. Но она здесь. А они там, на другом конце города. И они, наверно, не вспоминают о Соне…

На этой горькой ноте Соня почувствовала, что хочет спать. Девочка зевнула, закрыла глаза и погрузилась в сновидения.

 

После выпускного вечера прошла неделя. На улице шли дожди. Солнце выглядывало только вечером. Но так как на улице было сыро и грязно, детей не пускали гулять даже по территории детского дома. В квартире заняться было нечем. Поэтому телевизор, как и компьютер, не выключался. Скучно и очень долго тянулась эта неделя. Но она закончилась. Солнце стало выглядывать чаще. Земля высохла, и детям разрешили выйти на улицу.

Сегодня с утра было пасмурно. Солнышко вылезло только после обеда. Поэтому весь тихий час Соня снова просидела под огромным дубом на лавочке, общаясь со своими старыми друзьями в Интернете. Когда тихий час закончился, из окна второй квартиры показалась голова Марии Алексеевны, второй воспитательницы.

— Соня, на полдник, — позвала Мария Алексеевна.

— Иду, — ответила Соня.

Голова исчезла. Соня посмотрела на экран телефона, и на ее лице выразилось недоумение. Вконтакте девочке пришло сообщение от Кирилла. «С чего это вдруг он написал?» — спросила себя Соня и прочитала сообщение: «Привет. Как дела? Как настроение? Что решила: в колледж или в десятый? Советую в колледж. В мед. Опять встретимся». — «Советую в мед-колледж? Советую? Да иди ты!» — подумала Соня и написала: «Знаешь, не горю желанием снова с тобой встретиться». Девочка закрыла Интернет, но с места не сдвинулась. С чего это вдруг ей написал Кирилл? Неужели опять хочет скандала? Соня вспомнила этот учебный год. Он был не самым лучшим для всех членов семьи Спасских. Это было для них испытанием, с которым они не справились…

— Соня! — снова показалась из того же окна голова Марии Алексеевны.

— Иду!

Соня встала с лавочки и поднялась на крыльцо детского дома. В дверях девочка столкнулась с Николаем Николаевичем, директором.

— Здравствуйте, Николай Николаевич, — улыбнулась Соня.

— Здравствуй, Соня, — улыбнулся в ответ Николай Николаевич. Он уже собрался было идти дальше по своим делам, но что-то вспомнил и снова повернулся к девочке. — Сегодня после ужина все выпускники в конференц-зал. Пробегись, сообщи, пожалуйста.

— Хорошо, — ответила Соня. Она поднялась в квартиру. Там почти никого не было из выпускников. Поэтому девочка решила сообщить о собрании перед ужином. Соня выпила сок, съела свою булочку и пошла в восьмую квартиру. Малыши очень обрадовались, увидев девочку.

— Соня, поиграй со мной, — говорили одни.

— Соня, с нами! — звали другие.

Маленькая Наташа, которая все время играла одна, и сегодня не изменила своей привычке. Когда в зал вошла Соня, девочка отложила куклы, подошла к своей старшей подруге и тихо сказала:

— Привет, Соня. Ты пойдешь с нами гулять?

— Конечно, Наташенька, — ласково ответила Соня.

— О, Соня! Как во время ты пришла, — воскликнула Людмила Николаевна. — Помоги, пожалуйста, собрать детей на улицу.

— Хорошо, — улыбнулась Соня. Она повернулась к малышам. — Ну что, идем гулять?

— Да! — воскликнули все хором.

— Замечательно! Идем одеваться.

Соня вышла из зала первой. Дети же вывалились оттуда гурьбой. Они брали свою обувь, расходились по разным углам прихожей к своим друзьям и обувались. Детям помладше, которые еще не умели завязывать шнурки и застегивать сандалики, помогала Соня. Наконец, все дети были готовы к прогулке. Людмила Николаевна построила малышей в колонну, и вся церемония вышла из квартиры номер восемь.

На детской площадке малыши сразу забыли про Соню, разошлись кто куда и занялись своими делами. Кто-то играл в песочнице, кто-то в «догонялки». Другие залезли на горку и теперь спорили, кто скатится первым. Наташа никуда не ушла. Малышка спокойно стояла около Сони и смотрела на других детей.

— Наташа, ты почему не идешь играть? — спросила девочку Людмила Николаевна.

Соня посмотрела на Наташу. Та в свою очередь на Соню. «Что-то не так…» — пронеслась в Сониной голове мысль.

— Людмила Николаевна, мы с Наташей прогуляемся, — обратилась к воспитательнице Соня.

Людмила Николаевна кивнула.

Соня взяла Наташу за руку, и две подружки пошли в противоположном от детской площадки направлении. Дул прохладный ветерок. По голубому небу плыли белые облака, то и дело загораживая солнце и делая на земле тенек. Соня и Наташа прошли половину круга вокруг детского дома и сели на лавочку у второго фонтана.

— Наташа, — начала говорить Соня, — тебя кто-то обидел?

Девочка отрицательно покачала головой.

— Мне мама сегодня приснилась. Живая. И папа. Мы жили вместе, как раньше, — грустно сказала малышка.

У Сони снова сжалось сердце. Она плакала оттого, что ее родной мамы просто нет рядом. Но та жива и, наверняка, ищет Соню. А у этой малышки, Наташи, нет и никогда уже не будет родной мамы. Почему жизнь так жестока? Почему эта маленькая девочка так рано увидела смерть самого близкого ей человека? Почему? Что сейчас должна сказать Соня? Как ей успокоить ребенка? Соня ничего больше не смогла придумать, как просто обнять девочку и сказать: «Все будет хорошо…»

 — Наташа, идем на качели, — предложила Соня малышке, когда она и Наташа вернулись на детскую площадку.

— Идем, — ответила Наташа.

Подул ветер. Он подхватил маленькую девочку на качелях и поднял ее ввысь. Но качели не дали малышке подняться еще выше. Девочка полетела вниз. Наташа улыбалась, а Соня радовалась этому. Улыбка маленькой Наташи была редкостью.

Мельком брошенный взгляд в сторону крыльца детского дома уловил что-то знакомое в лице женщины, которая стояла с директором, Николаем Николаевичем. Они о чем-то оживленно беседовали. Соня вновь посмотрела в сторону крыльца. К женщине с директором подошел мужчина. В его лице тоже было что-то очень знакомое. Но в отличие от женщины мужчину Соня узнала почти сразу. Но что они здесь делают? «Может, они приехали за мной?» — подумала Соня с маленькой надеждой. Андрей Сергеевич увидел, наконец, Соню и помахал ей рукой. На вопросительный взгляд девочки он лишь пожал плечами.

Андрей Сергеевич, Анастасия Дмитриевна и Николай Николаевич поднялись на крыльцо и скрылись в дверях. А Соня осталась на детской площадке со своими мыслями, гадая, что здесь делают Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич. И надеясь, что они все-таки приехали за ней.

До ужина Соня не уходила с детской площадки, то и дело бросая взгляд на крыльцо. Она ждала, когда выйдут Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич. Хотела поговорить с людьми из ее прошлой жизни, спросить о школе, о друзьях. Да просто поговорить. Но из дверей детского дома до ужина так никто и не вышел. Поэтому на ужин Соня пошла расстроенной.

Только когда все было съедено, Соня вспомнила о собрании, которое должно было состояться после ужина. За столом как раз зашел разговор об этом.

— Когда Николай Николаевич нас соберет? Уже неделя прошла! — сказала Света.

— Сегодня после ужина, — ответила Соня.

— С чего ты взяла? — спросила Света.

— Николай Николаевич сказал, — ответила Соня.

— Ну, слава Богу! Про нас не забыли! — воскликнул Дима.

Все рассмеялись.

После ужина выпускники собрались в конференц-зале. Но Николая Николаевича еще не было. И Соня знала, почему. А те, кто не знал, начинали злиться. Но вот двери конференц-зала открылись, и вошел Николай Николаевич. Дети замолкли.

Собрание закончилось поздно. Когда дети вернулись в квартиру, Надежда Петровна уже приготовила для них что-то вкусненькое. Это дети поняли сразу, как только открыли дверь квартиры. Все сразу повалили на кухню. На столе стояла тарелка с пирожками.

— Надежда Петровна, вы — чудо! — воскликнул Саша Волхов. — А с чем пирожки?

— С капустой. Садитесь, сейчас я вам чай налью.

Дети расселись на свои места. Надежда Петровна налила всем чай, себе тоже, и начался «пир».

 

— Ольга Николаевна, Соня в квартире? — Николай Николаевич вошел в зал второй квартиры, где сидела Ольга Николаевна со своими любимыми воспитанниками.

— Нет, Соня на улице, гуляет с малышами, — ответила Ольга Николаевна.

— Спасибо, — Николай Николаевич улыбнулся своей обворожительной улыбкой.

Директор вышел из квартиры, весело насвистывая, спустился на первый этаж и вышел из здания. Он посмотрел налево и увидел Соню. Вопреки ожиданиям, девочка сидела на лавке под огромным дубом, а детская площадка была пуста. Николай Николаевич подошел к Соне. Ему надо было поговорить с девочкой. Сообщить новость, подготовить… Может, у Сони возникнут вопросы, ответить на них.

Соня сидела на лавочке, задрав ноги. В ушах наушники. Взгляд блуждал по экрану телефона. Девочка не сразу заметила, что к ней идет директор. Когда заметила, вынула из уха наушник, выключила музыку и положила телефон в карман шорт. Спустила ноги с лавки.

— Здравствуйте, Николай Николаевич, — сказала Соня.

— Здравствуй, Соня. Мне сказали, ты гуляешь с малышами, — улыбнулся Николай Николаевич.

— Светлана Борисовна повела детей на ту детскую площадку, — ответила Соня, указывая рукой на площадку за территорией детского дома. — А я решила остаться здесь.

Николай Николаевич сел на лавочку рядом с Соней.

— Еще немного, и ты выпустишься отсюда, — сказал директор.

— Да. Я буду скучать, — ответила Соня, глядя на малышей. — Особенно по Наташе.

— Вы с ней подружились.

— Она для меня как младшая сестренка, — Соня оторвала свой взгляд от детской площадки и посмотрела на Николая Николаевича. — Николай Николаевич, а можно будет приходить сюда? К Наташе?

— Можно. Почему нельзя… — снова улыбнулся директор. А потом задумчиво добавил: — А почему бы не попросить своих родителей взять и Наташу?

— Каких родителей? — не поняла Соня. Но потом ее осенило. — А, ну да. Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич.

— Какая ты догадливая, — усмехнулся Николай Николаевич. — Да, они хотят забрать тебя.

— Ух ты… я не ошиблась, — почему-то не совсем радостно сказала Соня.

— Ты не рада? — удивился Николай Николаевич.

— Честно? Не знаю. Я надеялась, что они приехали за мной. Но все равно как-то неожиданно, — ответила Соня. — Они хорошие люди.

— И ты им очень симпатична.

Соня в ответ лишь улыбнулась.

— Подумай об этом, — сказала Николай Николаевич, вставая. — У тебя есть время до вечера.

Директор ушел. А Соня осталась на лавочке думать.

Семья — это, конечно, хорошо. Всегда будет кому поддержать в трудную минуту. Тем более что эти люди ей хорошо знакомы. И, как сказал Николай Николаевич, Соня им симпатична. Но обычно из детского дома забирают маленьких детей. Почему Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич приехали за Соней? Им ее жалко? Но ведь может быть и такое, что они просто хотят помочь ей. «Как все сложно», — подумала Соня и потрясла головой. Она весь день думала об этом. И все чаще и чаще ловила себя на мысли, что хочет согласиться. Сейчас ей необходима была семья. И людей лучше, чем Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич, она вряд ли уже встретит.

 

— Соня, к директору! — раздалось во второй квартире. — Срочно!

— Иду, — ответила Соня.

Через минуту девочка стояла в кабинете директора.

— Соня, ты подумала над тем, что я тебе сегодня сказал? — спросил Николай Николаевич.

— Подумала, — ответила Соня.

— Ну и?

— Ну. Я не против. Да и, если я не ошибаюсь, у них нет детей.

— Я рад за тебя, София.

— Николай Николаевич, к вам пришли, — в дверях директорского кабинета показалась Людмила Валерьевна, секретарша.

— Пусть заходят, — ответил Николай Николаевич.

В кабинет вошли Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич.

— Добрый день, Николай Николаевич, — сказала Анастасия Дмитриевна.

Андрей Сергеевич же первым делом обратился к Соне:

— Сонька! Как дела?! Как жизнь?!

— Все отлично! — с искренней радостной улыбкой ответила Соня.

— Здравствуйте, Николай Николаевич, — обратился Андрей Сергеевич к директору. Они пожали друг другу руки.

— Ну, я вас оставлю ненадолго, — сказал Николай Николаевич. — А мне пока надо по делам…

Директор вышел из кабинета.

Анастасия Дмитриевна, Андрей Сергеевич и Соня сели на диванчик у стены.

— Ну, рассказывай, Соня, — сказал Андрей Сергеевич, — как живешь, как чувствуешь себя… после той… трагедии?

— Андрей Сергеевич, можно, я не буду отвечать на последний вопрос? — спросила Соня. — А живу хорошо. Ребята здесь хорошие. Воспитатели тоже. Что еще хотите узнать?

— Да уж. Не думал, что с тобой будет так трудно общаться, — немного разочарованно сказал Андрей Сергеевич. — Ты изменилась.

— Нет. Я все такая же, — улыбнувшись, ответила Соня. — Просто я не хочу пока об этом говорить.

— Ты уж извини, — к разговору подключилась Анастасия Дмитриевна, — придется еще раз напомнить об этом. Светлана Владимировна жива.

Сказать, что Соня была удивлена, значит, не сказать ничего. Как?! Откуда?! Почему?! Девочка ничего не могла сказать. Поэтому она просто смотрела на Анастасию Дмитриевну широко открытыми глазами и с открытым ртом. А когда немного пришла в себя, спросила тихо:

— Как?.. Кого мы тогда хоронили?

— Светлану Владимировну, — невозмутимо ответил Андрей Сергеевич. Кажется, он решил немного помучить девочку.

— Ничего не понимаю. Объясните, — взмолилась Соня.

— В тот вечер же Светлана Владимировна повезла Катю к отцу. А когда ехала обратно, увидела на остановке свою старую подругу. Ну, и решила подвезти. Подруга увидела, что Светлана Владимировна выпила, и сама села за руль, — объяснила Анастасия Дмитриевна.

— Подругу тоже звали Светлана Владимировна, — сказал Андрей Сергеевич. — Только она была Ижевская.

— А. ну, теперь более-менее понятно, — ответила Соня, явно обрадованная этой хорошей новостью.

— Она-то и погибла, — сказала Анастасия Дмитриевна. — А наша Светлана Владимировна попала в больницу в тяжелом состоянии. Когда она пришла в себя, у нее была временная амнезия.

Молчание.

— Я только одного не могу понять, — нарушила молчание Соня. — Как мы могли не заметить, что хороним совершенно другого человека?

— Ее же хоронили в закрытом гробу, — ответил Андрей Сергеевич.

— А опознание? — все равно не сдавалась Соня.

— Сонь, ну, ты же знаешь, там нечего было опознавать, — ответил Андрей Сергеевич.

— И давно ма… о-о… Светлана Владимировна пришла в себя? — снова задала вопрос Соня.

— Где-то… через неделю, — ответила Анастасия Дмитриевна.

— Тогда… почему она…

— Не вернулась сюда за тобой, как только у нее прошла амнезия, и она приехала домой? — перебила девочку Анастасия Дмитриевна. Соня кивнула головой. — София, она не помнит тебя.

Эти слова прозвучали для Софии как гром среди ясного неба. А из уст Анастасии Дмитриевны они прозвучали холодно и даже немного жестко. Это вдвойне ранило детское сердце. На глазах выступили слезы. «Светлана Владимировна жива. Но почему не помнит?! Человек, которого я столько лет считала своей мамой, совсем не помнит меня…» — с болью в сердце думала Соня. Слезы в глазах девочки не остались незамеченными.

— Эй, София, — забеспокоился Андрей Сергеевич, — ты чего?

— Соня?! — Анастасия Дмитриевна поднялась и села рядом с Соней. Она уже протянула руку, чтобы обнять девочку, но Соня встала.

— Не надо… Все в порядке, — сказала она, вытирая слезы.

Тут дверь кабинета директора открылась. Соня надеялась увидеть Николая Николаевича, но на пороге стояла Светлана Борисовна, которая держала за руку плачущую Наташу.

— Ой, простите. А где Николай Николаевич? — спросила воспитательница.

— Он вышел, — ответила Соня и обратилась к Наташе. — Наташа, почему ты плачешь?

Но малышка ничего не ответила. Он только стояла и смотрела прямо Соне в глаза.

Светлана Борисовна отпустила руку Наташи и сказала ей:

— Наташенька, посиди пока с Соней. А я поищу Николая Николаевича.

Наташа кивнула. Светлана Борисовна ушла. Соня подошла к малышке, взяла ее за руку и повела к диванчику, на котором сидели Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич. Наташа вытерла слезы рукавом свой кофточки и поздоровалась со взрослыми.

— Привет, — с улыбкой ответил ей Андрей Сергеевич. — Тебя как зовут?

— Наташа, — хлюпая носом, ответила девочка.

— Какое у тебя красивое имя, — улыбнулась и Анастасия Дмитриевна. — Наташа, так почему же ты плачешь?

— Меня Ваня обидел, — ответила девочка. Она посмотрела на Соню. — Он сказал, что ты уедешь. Навсегда. Сказал, что тебя забирают. И ты оставишь меня здесь. И никогда больше не приедешь. Я назвала его дураком, а он меня сильно толкнул. Ты ведь не уедешь? — малышка взглянула в глаза Соне, у которой от этого взгляда снова сжалось сердце.

«Сейчас или никогда…» — подумала Соня. Она вздохнула и начала:

— Наташа, понимаешь… — Соня замолчала. Это оказалось очень нелегко сказать.

Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич выжидательно смотрели на Соню, которая продолжила:

— Я… действительно уезжаю. Но я буду приезжать. Обещаю.

Соня замолчала.

— Наташенька, мне же учиться надо, — грустно добавила Соня.

Напряженное молчание.

— Соня, почему ты плакала? — спросила в свою очередь Наташа.

София благодарно улыбнулась и ответила:

— Я тебе потом скажу. А ты больше не плачь. Хорошие дети не плачут.

Наташа кивнула и тоже улыбнулась.

— Ну, вот и договорились, — сказал, улыбнувшись, Андрей Сергеевич. — Наташа, а сколько тебе лет?

Дальше разговор пошел обо всем на свете.

Вскоре в кабинет вошел Николай Николаевич.

— Там три девочки на улице, — директор посмотрел на Анастасию Дмитриевну и Андрея Сергеевича. — Сказали, что с вами.

— Да, точно, — улыбнулся Андрей Сергеевич. — Это Сонины друзья.

— Мои? — переспросила девочка.

Андрей Сергеевич кивнул.

— Тогда, может, отпустим Соню встретиться со своими друзьями? — предложил Николай Николаевич.

Карина, Маша и Даша стояли у крыльца, что-то обсуждая, когда из дверей детского дома вышла Соня за руку с маленькой Наташей, девочки кинулись к ним.

— Привет, Сонька!

— Как дела?!

— Как ты здесь?!

Посыпалось с трех сторон.

— Девочки, не так быстро, — улыбнулась Соня. — Как же я скучала! — она обняла своих подруг.

Девочки познакомились с Наташей, которая им очень понравилась, и предложили Соне пройти кружочек. Соня покрепче взяла Наташу за руку, и пять девочек пошли по дорожке, громко смеясь и разговаривая. Маша, Карина и Даша рассказывали о последнем школьном месяце, об одноклассниках, о друзьях. Больше всего Соня хотела услышать о Кате. Но на ее вопрос о ней подруги ответили, что после экзаменов Катю никто не видел. Она даже на выпускной не пришла. Соня грустно улыбнулась.

После этого вечера у девочки на душе остался нехороший осадок. От вестей о Кате. Да и тон Анастасии Дмитриевны совсем не понравился Соне. Она уже даже начала сомневаться, правильно ли сделала, что согласилась уехать в их семью.

 

Сегодня Соня опять проснулась рано. С этого дня у девочки начнется новая жизнь. Новые родители, которых она вряд ли назовет когда-нибудь мамой и папой. Новый дом, который не станет ей уже таким родным. Новые родственники. Что ждет Соню в этой новой жизни? Девочка не знала. И эта неизвестность немного пугала.

На кухне что-то грохнуло.

Соня поняла, что уснуть уже не сможет, и решила, что ей пора вставать. В ванной комнате было непривычно пусто. Соня быстро умылась и вернулась в свою комнату. Заправила кровать, расчесала непослушные волосы, собрала их в хвост и переоделась в одежду, которую приготовила еще вчера.

— С добрым утром, Надежда Петровна, — появилась Соня на пороге кухни.

— Ты чего так рано? — удивилась Надежда Петровна. — Волнуешься?

— Волнуюсь, — вздохнула Соня.

— Садись, сейчас чайку с тобой попьем…

В половине восьмого пришла воспитательница Ольга Николаевна. Она тоже очень удивилась, увидев Соню на кухне так рано.

Надежда Петровна пожелала Соне удачи и ушла домой.

Около двенадцати чесов приехали Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич. Пока они говорила о чем-то с Николаем Николаевичем, Соня прощалась со своими друзьями и воспитателями. Все желали ей удачи и счастья.

— Ну что, попрощалась? — подошел к девочке Андрей Сергеевич.

— Да, — улыбнулась Соня.

— Тогда поехали? — спросил Андрей Сергеевич.

— Поехали, — ответила Соня.

Андрей Сергеевич взял у Сони ее сумки и направился к своей машине. Соня последовала за ним. Анастасия Дмитриевна все еще разговаривала с Николаем Николаевичем.

— Ну, и как мне теперь к вам обращаться? — спросила Соня Андрея Сергеевича.

— Как хочешь, — ответил мужчина. — Только не называй меня по имени отчеству. Хорошо?

— Хорошо. Дядя Андрей, а что это за машина?

— УАЗ-патриот, — гордо ответил Андрей Сергеевич. — Внедорожник специально для наших дорог.

— Ну да, по нашим дорогам только на таких машинах ездить, — сказала Соня, окидывая взглядом машину Андрея Сергеевича, которая ей безумно нравилась.

— Готова ехать? — спросила у Сони подошедшая Анастасия Дмитриевна.

— Готова, — ответила девочка с улыбкой.

О, ей уже было знакомо это чувство радости. Она уже испытывала его девять лет назад. Но тогда маленькая София думала, что едет к родной маме. А сейчас она просто радовалась, что уезжает из детского дома. Да, детский дом был неплохим. Но какому ребенку захочется там жить? Детский дом — значит, ты никому не нужен. А теперь, пусть и не родная, но семья. Будет к кому обратиться в трудную минуту.

— Тогда поехали? — Анастасия Дмитриевна открыла заднюю дверь машины, чтобы Соня села на заднее сиденье.

Девочка подняла взгляд на окна второй квартиры. Наташа… она стояла у окна и смотрела на Соню, сердце которой снова сжалось. Как она оставит малышку здесь? Соня помахала Наташе. Малышка в ответ сделала слабое движение рукой и ушла.

— Соня, — напомнила Анастасия Дмитриевна о том, что девочка должна сесть в машину.

— А… да.

Дверь машины захлопнулась. Андрей Сергеевич сел за руль, Анастасия Дмитриевна рядом с мужем. Вот уже детский дом остался позади. Соня с грустью посмотрела назад. Вся ее радость куда-то мигом улетучилась. Ведь там осталась Наташа…

 

Буквально через полчаса большая черная машина подъехала к девятиэтажному дому. Соня и Анастасия Дмитриевна вышли, а Андрей Сергеевич поехал ставить машину в гараж.

— Вот ты и дома, София, — сказала Анастасия Дмитриевна, когда она и Соня уже стояли в квартире. — Идем, я покажу тебе твою комнату. — Так, здесь у нас кухня, — Анастасия Дмитриевна указала рукой на первую дверь направо. — Вторая дверь — твоя комната.

Соня открыла дверь теперь уже своей комнаты. Первое, что девочка увидела, был фиолетовый угловой диванчик, который стоял в правом дальнем углу. Справа от Сони стоял большой белый шкаф-купе. Слева кровать, также из белого дерева и покрытая сиреневым покрывалом. По обеим сторонам белые тумбочки. А светлый письменный стол был в левом дальнем углу. На окнах тюль. И шторы — темно-фиолетовые. Соня прошла в комнату, еще раз огляделась и увидела зеркало справа от двери. Зеркало было большое: от пола до потолка, в белой резной рамке. Обои в комнате были светлого сиреневого цвета.

— Тебе нравится? — спросила Анастасия Дмитриевна. — Я не знала, какой цвет тебе нравится, поэтому выбрала фиолетовый. На свой вкус.

— Спасибо, Анастасия Дмитриевна, — благодарно улыбнулась Соня. — Комната шикарная!

— Я рада, что тебе понравилось.

Хлопнула входная дверь.

— А вот и Андрей Сергеевич, — сказала Анастасия Дмитриевна. — Переодевайся и пойдем кушать.

Анастасия Дмитриевна вышла из комнаты и вошла в дверь напротив.

— Ну, как комната? — спросил Андрей Сергеевич. — Мы очень старались.

— Шикарная.

— Я рад. Держи сумки.

Соня переоделась в шорты и широкую футболку. Положила остальные вещи в шкаф и еще раз полюбовалась комнатой.

Кухня была большая и светлая. Угловой кухонный гарнитур бежевого цвета занимал место от окна напротив двери до противоположной стены. Обои тоже были светлые. Только большой круглый стол был из темного дерева, но он был покрыт бежевой скатертью.

 

— А для чего такой большой стол? — спросила Соня у Андрея Сергеевича, которого застала в кухне.

— К нам часто приходят гости, — объяснил Андрей Сергеевич. — Много гостей. И сегодня с тобой придут знакомиться наши родители.

— О-о-о… — только и произнесла Соня.

За обедом обсуждалось то, как теперь будут жить Анастасия Дмитриевна, Андрей Сергеевич и Соня. Им еще предстоит узнать друг друга и привыкнуть.

— Кстати, Сонь, что насчет учебы? — поинтересовалась Анастасия Дмитриевна. — Куда собираешься?

— Хотелось бы в медицинский колледж, — ответила Соня. — Всегда мечтала стать врачом.

— Я тоже когда-то мечтал, — сказал Андрей Сергеевич. — Но потом родители помогли передумать, — он улыбнулся.

После обеда Соня стала осматривать свою новую квартиру. Напротив кухни была ванная. Большая и просторная. Вторая дверь слева вела в спальню Андрея Сергеевича и Анастасии Дмитриевны.

Спальня была большая, как и все комнаты в квартире. В бежевых и коричневых тонах. Светлые обои с яркими цветочками, которых было очень много. Небольшой бежевый шкаф в правом дальнем углу. В левом комод. Кровать из темного дерева тоже стояла слева. По обеим сторонам тумбочки. Напротив туалетный столик. Справа от двери стояло кресло, покрытое темно-коричневым покрывалом. Белый письменный стол был у противоположной от комода стены.

Соня вышла из спальни и вошла в последнюю дверь слева. Белый угловой диван с множеством маленьких подушек коричневого, кремового и белого цвета понравился ей сразу. Напротив два белых кресла. У дивана журнальный столик. Справа от двери телевизор и белый шкаф. Пианино стояло в левом дальнем углу, у окна. Обои в зале были светлыми. Только за диваном они были красивого коричневого цвета с непонятным, но красивым узором. Также над диваном висели фотографии в рамках. Ковер был песочного цвета. Шторы на окнах темно-коричневые.

Квартира Соне нравилась. Но девочка никак не могла отделаться от чувства, что она сама здесь чужая. И привыкнет ли она когда-нибудь к этому месту, назовет ли его своим родным домом, Соня не знала.

В самом конце коридора стоял большой книжный шкаф. Все его полки были забиты книгами. И это Соне особенно нравилось. Девочка выбрала себе одну книгу и так и просидела с ней до прихода родителей ее новых родителей.

— Соня, — в комнату заглянула Анастасия Дмитриевна, — идем знакомиться с новыми родственниками.

Соня кивнула, отложила книгу и вышла из комнаты.

— Здравствуйте, — с улыбкой поздоровалась Соня со своими новыми родственниками.

— Здравствуй, Соня, — сказали мужчина и женщина.

Соня с легкостью угадала, чьи это родители. Андрей Сергеевич был здорово похож на своего отца. Такой же нос и подбородок, те же глаза.

Минут через десять подошли родители Анастасии Дмитриевны. И Соня про себя отметила, что глаза Анастасии Дмитриевне достались в наследство от мамы.

После семейного ужина вся большая семья устроилась в зале. Новые бабушки и дедушки расспрашивали Соню об учебе, о том, чем девочка занималась раньше, чем увлекалась. А потом мама Анастасии Дмитриевны спросила:

— Соня, а ты помнишь своих родителей?

Анастасия Дмитриевна испуганно посмотрела на мать, переглянулась с Андреем Сергеевичем и опустила взгляд.

— Только папу, — тихо ответила Соня. — Когда мне было два года, мы с ним попали в аварию. Он потерял память. И решил уехать в другой город. Забрал меня с собой. Он умер, когда мне было шесть… но перед тем, как умереть, он сказал, что все вспомнил. И что мама меня скоро найдет. Но она так и не нашла меня.

Никто ничего не ответил.

— Так я и оказалась здесь, — с улыбкой добавила Соня.

— Кстати, Соня очень хорошо поет, — сказала Анастасия Дмитриевна.

— Правда? — спросил отец Андрея Сергеевича. — Может, споешь?

— У меня нет гитары, — развела руками Соня.

— Но зато есть пианино, — возразила мама Анастасии Дмитриевны. — Настя, подыграй Сонечке.

Анастасия Дмитриевна кивнула и села за пианино. Подняла крышку, опустила руки на клавиши и заиграла грустную мелодию. Соня с легкостью угадала песню. Ведь она сама ее написала. Но как Анастасия Дмитриевна смогла вот так сразу сыграть мелодию на пианино? Или она играла ее раньше? И почему именно эта песня? За этими мыслями Соня не заметила, как наступило время запевать. Анастасия Дмитриевна перестала играть и посмотрела на девочку.

— Соня, ты чего молчишь? — спросила она.

— А. извините, — ответила Соня.

— Давай еще раз.

Снова заиграла музыка. На этот раз Соня вступила вовремя. И спела блестяще. Бабушки и дедушки ей даже похлопали. Вскоре родители Андрея Сергеевича собрались домой. А мама Анастасии Дмитриевны взяла дочь под руку и увела ее в комнату. Андрей Сергеевич и отец Анастасии Дмитриевны остались в зале и завели беседу о том, что надо будет как-нибудь выбраться на рыбалку. Соня ушла к себе.

Примерно через час в комнату заглянула Анастасия Дмитриевна. Она прошла и села на диван.

— Ты очень понравилась нашим родителям, — улыбнулась женщина. — А от твоего голоса они в восторге.

— Не знала, что вы играете на пианино, — тоже улыбнулась Соня. — Это было здорово.

— Меня мама учила играть, — ответила Анастасия Дмитриевна. — Когда я была еще маленькой. Она каждый вечер меня учила.

— Почему вы решили сыграть мою песню? — спросила Соня.

— Она мне очень нравится, — ответила Анастасия Дмитриевна.

— Настя, тебе звонят, — крикнул Андрей Сергеевич.

Анастасия Дмитриевна ушла. Соня снова уткнулась в книгу. Так и прошел первый день в новой семье.

 

Постепенно Соня привыкала к новой жизни. Ей нравилось просыпаться по утрам в своей комнате, а не в детдомовской. Она привыкла каждое утро видеть ненакрашенную Анастасию Дмитриевну, хотя та и без косметики была очень красивой. Но девочка никак не могла привыкнуть к Андрею Сергеевичу: он все так же забавлял ее своим видом по утрам — жутко лохматый и сонный. Соня заметила, что Анастасия Дмитриевна никогда не ходит по дому в халате. Разве что перед сном. На ногах всегда штаны или бриджи, а наверху футболка или водолазка с коротким рукавом. Волосы Анастасия Дмитриевна всегда собирала в пучок и закалывала их заколкой.

Как и говорил Андрей Сергеевич, к ним часто приходили гости. Много гостей. В такие вечера в доме было шумно.

Соне нравилась эта жизнь. Она стала чаще выходить гулять с друзьями. Чаще начала улыбаться и шутить со своими приемными родителями, которых это очень радовало.

Анастасия Дмитриевна и Соня съездили в медицинский колледж и подали документы на поступление. И теперь девочка ждала ответ, который будет только в августе. А пока Соня жила и радовалась жизни.

 

Сегодня с утра было пасмурно. А к вечеру еще поднялся сильный ветер, и полил дождь. Не зря, значит, Соня взяла с собой зонт, когда выходила из дома. Соня решила сходить сегодня в сквер у школы, через который раньше ходила домой. Девочка хотела помолиться за своих новых и старых родителей. Она проходила мимо своего старого дома и по привычке взглянула на окна 108-й квартиры. В окнах горел свет. Там была кухня. Наверняка сейчас Светлана Владимировна готовит что-нибудь вкусное для своей семьи… в которой больше нет Сони. Девочка вспомнила, как они с Катей и Светланой Владимировной готовили праздничный ужин после конкурса, на котором Соня заняла второе место. Сердце заныло от нахлынувших воспоминаний. Соня поспешно отвернулась и зашагала в сквер.

Светлые длинные волосы как всегда собраны в хвост. Высокий каблук туфель, черные прямые штаны, легкая курточка. В глазах зеленого цвета грусть. Соня сразу узнала Катю по походке, по движению рук. Ей только одно было непонятно: Катя никогда не верила в Бога. Что она делает у этой часовни?

— Катя, — позвала девочку Соня, — привет.

— Сонька! — вскрикнула Катя, обернувшись. — Как?!.. ты здесь?!

Соня только улыбнулась.

— Я тоже скучала.

Девочки обнялись.

— Как же я рада тебя видеть, — сказала Катя.

— Я тоже рада, — ответила Соня.

Девочки сели на лавочку. Соня рассказала Кате, как оказалась здесь, и что у нее все хорошо, только она скучает по тому времени, когда они с Катей были сестрами. А Катя рассказала, как Станислав Викторович нашел Светлану Владимировну.

— Он приехал в больницу к своему старому другу. Он в ней работает врачом. Там на улице, на лавочке сидела женщина. У нее на лице было много царапин. Но дядя Стас сразу узнала маму. Но оказалось, что у нее амнезия. Ей понадобилось около недели, чтобы вспомнить нас. Но… она не помнит тебя. Не помнит Кирилла. Но мама говорит, что когда думает об этом, у нее такое чувство, что кто-то был. Но она не может вспомнить, кто. И вообще, такое ощущение, будто этот год совсем исчез из ее памяти. Она не может вспомнить ни одного случая. Врачи объяснили это тем, что у мамы с этим промежутком времени были связаны очень сильные эмоции. Не только хорошие. Да ты и сама знаешь, хорошего было мало.

— Наверное, меня она забыла по той же причине, — грустно улыбнулась Соня.

Повисло молчание.

— Сонька, пошли! — решительно сказала Катя. Она встала, схватила Соню за руку и потащила девочку за собой.

— Куда? — испугалась Соня.

— К нам, — ответила Катя.

— Нет! — Соня остановилась. — Не надо.

— Она должна тебя вспомнить! — сказала Катя.

— Если она меня вспомнит, ей будет больно, — возразила Соня.

— Она воспитывала тебя девять лет! Девять лет! Такое нельзя забыть, — ответила Катя. — Ты называла ее мамой. А нас семьей. Она должна тебя вспомнить.

Соня посмотрела Кате в глаза. «Мне ведь тоже будет больно», — подумала девочка.

— Она увидит тебя и обязательно вспомнит, — сказала Катя. — Идем.

Наверное, Соня очень сильно хотела увидеть Светлану Владимировну. Потому что на этот раз она согласилась и пошла за Катей. С бешено бьющимся сердцем Соня поднялась вместе с Катей на девятый этаж и вошла в 108-ю квартиру.

— Мам, я вернулась, — крикнула Катя вглубь квартиры.

Из кухни в ответ раздалось:

— Мой руки и идем кушать.

Пока девочки разувались, снимали куртки, а потом шли на кухню, Соня разглядывала квартиру, в которой жила девять лет. За этот месяц здесь ничего не изменилось. Совсем ничего. Те же обои, те же шкафы, та же мебель. Вот только на одного человека в доме стало меньше.

— Мам, я не одна, — сказала Катя, появляясь вместе с Соней в дверях кухни. — Это Соня.

— Здравствуйте, — тихо поздоровалась София.

— Соня… — Светлана Владимировна задумчиво закивала головой. — Да-да, припоминаю… дочка моей подруги. Мне много про тебя рассказывали. Приятно познакомиться.

— Мне не стоило сюда приходить, — шепнула Кате Соня.

— Мам, эта та самая Соня, о которой мы тебе говорили.

Неловкое молчание.

— Вы, наверное, голодные? — перевела разговор на другую тему Светлана Владимировна. — Садитесь за стол.

— Мне не надо было приходить, — снова повторила Соня.

— Сонь, успокойся. Она вспомнит, — постаралась успокоить подругу Катя. — Мам, а где дядя Стас?

— В комнате, работает. Позови его, пожалуйста.

— Хорошо.

Катя ушла. Соня осталась одна со Светланой Владимировной. И девочке было не по себе.

— Соня… Соня… — снова задумчиво протянула Светлана Владимировна. — Я ведь все помню…

Последняя фраза очень удивила Соню. Неужели так быстро?.. Но потом девочка поняла, что о ней и не забывали.

— Для чего вы… — начала она. Но Светлана Владимировна ее перебила.

— Раньше ты меня называла мамой, — грустно сказала она.

Соня промолчала.

— Ты прости за то, что я тебе тогда наговорила. Не знаю, что на меня нашло. И за то, что не успели тебя забрать, прости. Я думала, еще немного окрепну, скажу, что все вспомнила, и мы тебя заберем. Но теперь ты в другой семье. Ты, наверно, хочешь спросить, почему я сразу все им не рассказала? Легче было притвориться, что ничего не помнишь, чтобы избежать разговоров об этом.

— Дядя Стас сейчас подойдет, — в кухню вошла Катя. И увидев озадаченное лицо Сони и расстроенное Светланы Владимировны, робко спросила. — Что-то не так?

У Сони зазвонил телефон. Девочка вышла в коридор и нажала «принять».

— София, ты где? — услышала Соня строгий голос Анастасии Дмитриевны. — Давай быстрее домой.

— Я… у Кати, — робко ответила Соня.

— Где?! — переспросила Анастасия Дмитриевна. В ее голосе Соне послышались нотки испуга. — Что ты там делаешь?! Надеешься, Светлана Владимировна тебя вспомнит?

— Я скоро буду дома, — только и сказала Соня.

Никому ничего не сказав, Соня обулась, накинула свою куртку на плечи и вышла из квартиры. Перед тем как закрыть входную дверь, девочка успела услышать счастливый смех, доносящийся из кухни. В памяти снова всплыли счастливые воспоминания. А потом пришла горькая мысль о том, что этого больше не будет. Глаза защипало, и Соня не стала сдерживать слезы. Она даже не знала, что именно ее так расстроило. Наверное, она просто давно не плакала. Девочка медленно спускалась по лестнице. И чем ниже она спускалась, тем сильнее лились слезы.

Когда Соня выходила из подъезда, у нее снова зазвонил телефон. Но на этот раз звонила Катя. Она спросила, почему Соня так быстро ушла, и сказала, что та забыла зонтик. Но Соня сказала, что она уже далеко и заберет свою вещь в другой раз.

Дождь перестал лить. Ветер тоже немного утих. Но с деревьев еще капала вода. Соня надела на голову капюшон, натянула его пониже, чтобы прохожие не видели ее заплаканного лица, и направилась к своему новому дому.

Она вернулась домой, когда было уже темно. Анастасия Дмитриевна, услышав, как хлопнула входная дверь, вышла из зала. Этот грозный взгляд еще не был знаком Соне, но девочка понимала, что он не предвещает ничего хорошего. Соня уже открыла рот, чтобы сказать «извините», но Анастасия Дмитриевна начала говорить первой.

— Зачем ты туда пошла? — строго спросила она. — Ты понимаешь, что у них все только-только наладилось? Светлана Владимировна, наверно, теперь чувствует себя неловко.

«О, да, она чувствует себя очень неловко», — с сарказмом подумала Соня. Но вслух она сказала другое:

— Катя сказала, что ее родители уехали в гости, поэтому я согласилась пойти к ней. Мы не виделись со Светланой Владимировной. Я ушла до того, как они вернулись.

Соня направилась к своей комнате. Пусть это ложь, но сейчас ей легче и лучше было соврать, чем говорить на эту тему. Но Анастасия Дмитриевна, видимо, поняла, что девочка лжет, но уже обычным тоном сказала:

— Тебе не стоило туда ходить. Как бы ты не хотела, они уже не твоя семья.

Соня остановилась. Слова Анастасии Дмитриевны больно ранили. И девочка хотела отплатить тем же. Не оборачиваясь, она сказала:

— Они всегда будет моей семьей, — и прошла в комнату.

Анастасию Дмитриевну явно расстроили слова Сони. Она прошла на кухню и налила себе стакан воды, чтобы успокоиться. Женщина была зла на Соню за то, что та так тепло относится к своей прежней семье и так холодно к ней. Это обжигало сердце и не давало покоя.

А Соня закрыла дверь своей комнаты и присела на угловой диванчик. Прислушалась к чувствам. «Не помнила — было больно. Помнит — также больно». Девочка встала, повесила свою куртку на батарею и переоделась в пижаму. Выключила свет и легла в кровать. Соня не собиралась засыпать. Она хотела, чтобы родители подумали, что она спит. Девочка просто хотела остаться одна. Видимо, по дороге домой она не все выплакала, потому что слезы снова полились из глаз. «Я хочу обратно, — думала девочка. — Я хочу, чтобы все было как раньше. Ну, почему, Господи, почему все сложилось именно так? Почему Светлана Владимировна поехала в тот день отвозить Катю? Она бы простила меня. Точно бы простила… и все было бы хорошо. Я бы не была сейчас здесь…» Соня плакала и смотрела в окно. Тучи уже расступились и показали девочке звезды. Соня вылезла из-под одеяла, встала и подошла к окну. Чуть приоткрыла его, и в комнату ворвался прохладный свежий воздух. Соня посмотрела на небо. Она снова вспомнила, как папа говорил ей, что звезды — это дети луны. Соня посмотрела на самую яркую звезду. «Ты обещал, что мама найдет меня, — очень тихо сказала она. — Ты обещал мне…»

Дверь комнаты отворилась, и женский голос спросил:

— Соня, ты не будешь ужинать?

Соня вытерла рукой слезы и обернулась. Анастасия Дмитриевна включила свет в комнате, чтобы видеть девочку. Ей не понравилось то, что она застала Соню стоящей у окна, а не лежащей в постели. От яркого света Соня зажмурила глаза. Девочке это было на руку. Анастасия Дмитриевна не должна была увидеть красные от слез глаза Сони.

— Нет, — ответила девочка, чуть приоткрыв глаза. — Я не хочу есть.

Соня прошла к кровати и залезла под одеяло с головой. «Ну, все, уходите» — подумала она. Но Анастасия Дмитриевна не собиралась уходить. Она тоже подошла к кровати, села и сказала девочке:

— Соня, поговори со мной.

— О чем? — спросила Соня, не вылезая из-под одеяла.

— Во-первых, вылези из-под одеяла, — ответила Анастасия Дмитриевна, — я хочу видеть твои глаза.

Тяжело вздохнув, девочка все-таки откинула одеяло и села на кровати с опущенной головой.

— Ты скучаешь по ним? — понимающе спросила Анастасия Дмитриевна.

— Скучаю, — тихо ответила Соня. — Они были моей семьей девять лет… Это же немало.

— Немало… — также тихо повторила Анастасия Дмитриевна.

— Я… просто хотела убедиться, что со Светланой Владимировной действительно все хорошо, — снова заговорила Соня. — Мне не следовало туда ходить. Простите…

Анастасия Дмитриевна ничего на это не ответила. Она просто смотрела на Соню, которая продолжила:

— Как-то непривычно называть Катю своей подругой.

— Катя всегда будет тебе сестрой, — ответила женщина.

Соня поняла эти слова по-своему. Но Анастасия Дмитриевна вкладывала в них иной смысл.

— Ты точно не будешь ужинать? — спросила приемная родительница.

— Нет, — Соня отрицательно покачала головой. Но, как бывает в такие моменты, у девочки предательски «заговорил» живот. Соня смущенно улыбнулась. Анастасия Дмитриевна тоже улыбнулась и сказала:

— Вставай, и идем на кухню.

С этими словами женщина встала с кровати и вышла из комнаты. Соня тоже поднялась и пошла на кухню.

— Что будешь? — спросила Анастасия Дмитриевна у девочки.

— Только чай, — ответила Соня, — с бутербродом.

— Хорошо, я тоже, пожалуй, выпью чаю.

Соня села за стол. Анастасия Дмитриевна налила себе и девочке чай, сделала бутерброды и тоже села на свое место. Минуты через три хлопнула входная дверь. Еще через минуту в дверях кухни появилась очень симпатичная собачья мордашка, а потом появился Андрей Сергеевич. Он поднял щенка и посадил его на стул рядом с Соней.

— Какая прелесть! — воскликнула девочка. Она придвинулась ближе к щенку, который настороженно нюхал воздух в квартире. — Откуда?!

Анастасия Дмитриевна тоже вопросительно посмотрела на мужа.

— Заехал к Смирновым. Они очень просили забрать одного щенка, — ответил Андрей Сергеевич. — У них еще пять осталось. Я думал, Соня обрадуется.

Щенок сидел на стуле и все также нюхал воздух. Потом он понюхал протянутую Сонину руку и потерся об нее своим влажным холодным носиком. Соня почесала щенка за ухом.

— Спасибо, Андрей Сергеевич, я очень рада, — Соня благодарно посмотрела на своего приемного отца.

— Ну, и как мы его назовем? — спросила Анастасия Дмитриевна.

— А у него уже есть имя, — ответил Андрей Сергеевич. — Сейчас.

Он вышел из кухни и возвратился туда через минуту уже с какими-то бумагами в руках.

— Его зовут… хм, интересное имя, Бонефаций.

— Как? — засмеялась Соня.

— Бонефаций, — повторил Андрей Сергеевич.

— Значит, сокращенно, Боня, — сказала Анастасия Дмитриевна.

— Боня… мне нравится, — улыбнулась Соня.

Она провозилась со щенком, который ей безумно нравился, до глубокой ночи. Так что, когда Соня ложилась спать, Боня запрыгнул на кровать девочки и устроился у нее в ногах. Анастасия Дмитриевна хотела прогнать щенка, когда зашла пожелать Соне спокойной ночи, но девочка не разрешила.

 

Соне снился очень странный сон. Она была в какой-то огромной комнате, в которой совсем нет мебели. Но была она не одна. По обеим сторонам от девочки стояли Анастасия Дмитриевна и Светлана Владимировна. Они обе держали Соню за руки, и тянула девочку каждая на себя, приговаривая: «Она моя дочь». А Соня испуганно смотрела то на одну, то на другую. Ей было страшно. Она хотела, чтобы это все скорей закончилось. Чтобы Анастасия Дмитриевна и Светлана Владимировна отпустили ее. Соня вырывалась, но ее держали крепко с обеих сторон. А голоса двух женщин становились все громче и вскоре перешли на крик. Тогда не выдержала и Соня. Она закричала: «Хватит!» И все исчезло. Девочка осталась одна в огромной комнате. Она оглянулась по сторонам. Ее охватил еще больший ужас. Куда все исчезли? Вдруг заиграла музыка. Такая знакомая… Соня снова оглянулась, и…Девочка открыла глаза.

Солнце светило Соне прямо в глаза. Девочка зажмурилась. А музыка все играла. Соня сунула руку под подушку и вытащила оттуда телефон. Входящий вызов. Паша.

— Паша! — воскликнула Соня, вскакивая, и нажала «принять». — Привет, Паш. Я так соскучилась! Ты так давно не звонил!

— Сонь, подожди, — сказал Паша. — У меня для тебя новость.

— Какая? — сердце Сони замерло. А в голове промелькнула мысль: «Неужели, он хочет расстаться?»

— Я в городе.

Молчание. И мысль: «Слава Богу. Не расстаться».

— Ты не рада? — спросил Паша.

— Рада! Конечно, рада! — поспешила заверить парня Соня. Но на самом деле девочка и сама не понимала, рада она или нет. — Просто… как-то неожиданно.

— Давай сегодня встретимся, — предложил парень.

— Давай, — согласилась Соня.

— Тогда в пять у нашего парка.

— Хорошо.

Соня нажала «отбой», положила телефон на тумбочку у кровати и упала на подушку.

Рада она или нет? Что за глупость?! Конечно, она рада! Это же Паша. Человек, которого она так ждала! Все, пора вставать.

Время до пяти тянулось мучительно медленно. Уже вернулась с работы Анастасия Дмитриевна. А до встречи оставалось еще два часа. Соня решила прочитать книгу. Но не могла сосредоточиться на тексте. Ее мысли возвращались к Паше и к мечтам о нем. Так и пролетел час. Потом полчаса Соня одевалась. И в половину пятого девочка вышла из дома.

Она опоздала на десять минут. От нового дома парк оказался далековато. Паша стоял у входа в парк с цветами. Одет он был в светлую рубашку с рукавами до локтей и джинсы.

— Привет, — сказала Соня, подходя к Паше.

— Привет, — ответил парень и обнял девочку. — Я скучал.

— Я тоже скучала, — Соня в ответ обняла Пашу.

 

Они бы, наверное, еще долго так стояли, если бы у Паши не зазвонил телефон.

— Это тебе, — парень протянул Соне цветы и отошел в сторону. Пока Паша говорил по телефону, девочка любовалась букетом. Это были ромашки. Соня всегда любила самые обычные цветы. И Паша это помнил. Он уже поговорил по телефону и подошел к Соне. — Куда пойдем?

Решено было идти в ближайшее кафе. Там подавали самые вкусные блинчики. Заняв свободный столик, Паша с Соней сделали заказ.

— Почему ты вернулся? — спросила Соня, когда официантка, принимавшая их заказ, ушла.

— По тебе соскучился, — улыбнулся Паша. — Захотел увидеться.

— Паш, я серьезно, — сказала Соня.

Паша тяжело вздохнул.

— Папа улетел в командировку. Надолго. А мама так и не смогла найти работу в Москве. Поэтому нам пришлось вернуться.

— Вот как… а куда поступать собираешься? — спросила Соня.

— В мед-колледж, — ответил Паша. — Уже подал документы. Кирилл, кстати, тоже.

— Знаю, — только и сказала Соня.

Через несколько минут принесли их заказ.

— Предлагаю пойти ко мне, — сказал Паша, когда они с Соней вышли из кафе. — Мама будет рада тебя увидеть.

— Ладно. Идем, — согласилась Соня.

Они взялись за руки и пошли к автобусной остановке. Автобуса долго не было, и Паша с Соней решили дойти пешком. Тем более что идти здесь было все три остановки.

Татьяны Леонидовны дома не оказалось. Соня почему-то этому нисколько не удивилась.

В квартире было все так же, как и два месяца назад. Разве что книг в книжном шкафу стало больше, и безделушек на полках прибавилось.

— Мама, наверное, ушла к своей подруге, — сказал Паша. — Ну, ничего. В следующий раз встретитесь.

— Что будем делать? — спросила Соня, усаживаясь поудобнее на диване.

— Может, кино посмотрим? — предложил Паша. — Выбирай: «Мой кровавый Валентин», — парень протянул девочке диск с этим фильмом, — или «Окулус»? — Паша протянул второй диск.

— Трудный выбор, — проговорила Соня, прочитав описания этих двух фильмов. — Наверное… «Окулус»… хотя нет! «Мой кровавый Валентин»! Да, его!

— Ладно, — улыбнулся Паша. — Включай, а я пока чайник поставлю, — он ушел.

Фильм Соне понравился сразу: во-первых, интересно было уже в начале, во-вторых, уже в начале, как и на протяжении всего фильма, было очень много крови. А Соня считала так: чем больше крови, тем лучше фильм.

На журнальном столике стояли два недопитых остывших чая. Рядом стояла тарелка с печеньем и конфетами. Подростки сидели на диване и смотрели кино. Соне положила голову Паше на плечо, а тот обнимал рукой девочку за плечи.

Кино уже подходило к концу, когда Соня подняла глаза на Пашу и спросила:

— А ты уже смотрел этот фильм?

— Нет. Мне друзья посоветовали. Вот и купил диск, — ответил Паша и тоже посмотрел Соне в глаза. — Я так скучал по тебе… — Он поцеловал девочку.

Этого поцелуя Соня ждала с момента их встречи. Она обняла Пашу. И тут все пошло не так, как Соня себе представляла. Рука Паши опустилась на ногу девочки и потянулась выше, задирая подол сарафана. Соня убрала руку Паши со своей ноги. Но все повторилось снова. И Соня оттолкнула Пашу. Она встала и сказала:

— Извини… но мне пора…

Соня пулей вылетела в прихожую, чтобы обуться.

Паша вышел за ней из зала.

— Сонь, ты чего? — спросил он. — Что не так?..

— Мне надо домой. Анастасия Дмитриевна сказала, чтобы я не поздно пришла, — Соня уже обулась и сделала шаг к двери, но остановилась. — И не звони мне сегодня. Ко мне с ночёвкой Катя придет. Так что я все равно не смогу ответить.

Соня вышла из квартиры и захлопнула за собой дверь.

Паша вернулся в зал и сел на диван. Он знал, что сделал не так. Знал, почему Соня убежала так быстро. Она испугалась. А он… какой же он дурак! Паша ударил кулаком по журнальному столику. Какой же он дурак…

 

Соня даже не заметила, как оказалась на автобусной остановке. Ее мысли были еще в квартире Паши. Что это было? Неужели Паша такой же, как все? Неужели он хотел?.. нет, нет…не может быть.

Автобус на этот раз не заставил себя ждать. Так что уже через сорок минут Соня стояла у двери своей новой квартиры. «Так, надо успокоиться, — думала девочка. — Вдох-выдох. Вдох-выдох. Все, теперь можно заходить…» Соня осторожно открыла дверь, тихонечко вошла в квартиру и так же тихо закрыла дверь за собой. Тихо разулась и стала красться в свою комнату. Но пройти незамеченной ей не удалось. У Сони из рук выпал телефон. Из родительской спальни вышла Анастасия Дмитриевна.

— Ты пришла… — улыбнувшись, сказала директор.

— Да, — в ответ улыбнулась Соня.

— Кушать будешь? — спросила Анастасия Дмитриевна.

— Позже, — ответила Соня. Она подняла телефон и ушла в свою комнату.

Телефон зазвонил. Соня с раздражением посмотрела на экран. Но звонил не Паша. Экран высвечивал «Катя». Девочка даже немного расстроилась.

— Да, Кать, — сказала Соня в трубку.

Спросили друг у друга как дела, поговорили о родителях, договорились как-нибудь встретиться. Соня кинула телефон на кровать и переоделась в домашнюю одежду. Потом и сама прыгнула на кровать рядом с телефоном. Легла, закрыла глаза и попыталась уйти в себя. Чего у девочки так и не получилось. Через десять минут дверь комнаты приоткрылась, а еще через минуту что-то тяжелое прыгнуло на кровать. Соня открыла глаза. Рядом с ней сидел Боня. Соня перевернулась на живот и почесала щенка за ухом. Тот подошел ближе к девочке и плюхнулся перед ней на бок, закрыв глазки от удовольствия. Соня положила голову рядом с мордашкой щенка и снова закрыла глаза. Зазвонил телефон. На этот раз звонил Паша.

— Я же сказала сегодня не звонить! — выругалась Соня.

В этот момент мимо комнаты девочки проходил Андрей Сергеевич. Он услышал слова Сони и спросил:

— Это ты мне?

— А… нет. Это я… так… — ответила Соня.

Андрей Сергеевич улыбнулся и ушел.

Соня дождалась, когда телефон замолкнет, и поставила на беззвучный режим. Паша позвонил еще три раза, а потом написал SMS-ку: «Напиши хоть как доехала». Но и на SMS Соня отвечать не стала. «Ну, как он не поймет, — думала девочка, — что я не хочу сейчас с ним разговаривать! Он и вправду глупый? Или пытается сделать вид, что ничего не произошло?»

В комнату вошла Анастасия Дмитриевна.

— Сонь, может, поешь? А то поздно уже, — сказала она.

— У меня нет аппетита, — Соня села на кровати. — Я, наверно, спать лягу.

«Последний раз, когда ты отказалась от еды, ты плакала», — встревожено подумала Анастасия Дмитриевна.

Снова завибрировал телефон, оповещая о входящем звонке. И это снова был Паша. Соня только грустно посмотрела на экран.

— Почему не берешь трубку? — спросила Анастасия Дмитриевна. — Человек же ждет.

— Это… не очень важный звонок, — грустно ответила Соня.

— Что-то случилось? — заботливо спросила родительница.

Соня тяжело вздохнула, немного подумала, а потом сказала:

— Нет. Все в порядке…

— Ну… ладно… — Анастасия Дмитриевна направилась к двери. Когда ее рука уже потянулась к ручке, Соня сказала:

— Я сегодня виделась с Пашей…

Анастасия Дмитриевна развернулась. Соня старательно отводила взгляд. Директор прошла и села на кровать рядом с девочкой.

— И он… — продолжала Соня, но так и не смогла закончить. Это трудно было принять. Но еще сложнее оказалось об этом говорить.

— Если трудно, не надо… — Анастасия Дмитриевна опять словно прочитала Сонины мысли.

— Нет, я должна… — ответила Соня. — Паша больше меня не любит… — выговорила девочка.

— Вы расстались? — спросила Анастасия Дмитриевна.

— Нет. Не в этом дело… Просто… я ему больше не нужна как девочка, с которой можно поговорить, погулять, сходить в кино, — ответила Соня. — Я ему нужна как девушка…с которой… — Соня замолчала.

— Милая, что у вас случилось? — это прозвучало так мягко и надежно. И Соня выложила все. Анастасия Дмитриевна, выслушав рассказ, обняла девочку за плечи и прижала к себе.

— Дурочка моя, — сказала директор все так же мягко, — ему уже семнадцать. В его возрасте мальчики задумываются об этом. Но это не значит, что он стал меньше тебя любить. Уверена, его чувства к тебе остались прежними.

— Я испугалась, — ответила Соня.

— Конечно. Но Паша парень неглупый. Он все поймет. Ты же дала ему понять, что ты об этом думаешь. Этого больше не повторится. Вот увидишь.

— Вы, правда, так думаете? — снова спросила Соня. Она все еще боялась поднять глаза на директора.

— Уверена, — ответила Анастасия Дмитриевна. А в голове у нее были совсем другие мысли: «Да как он посмел? Пусть даже не думает ни о чем таком!» Но вслух директор сказала другое. — Так что выкидывай из головы все, что напридумывала сегодня, и ложись спать, — Анастасия Дмитриевна встала с кровати.

Соню не совсем убедили слова Анастасии Дмитриевны. И та это заметила.

— Если ты не уверена, поговори с ним, — сказала приемная родительница. — Все будет хорошо. Вот увидишь, — Анастасия Дмитриевна улыбнулась.

Соня улыбнулась в ответ.

— Спокойной ночи, — Анастасия Дмитриевна направилась к двери.

— Спокойной ночи, — ответила Соня. — Спасибо…

— Тебе спасибо, — директор обернулась. — За то, что доверяешь, — она ушла.

Соня осталась одна в комнате (Боня уже давно ушел). Но прежние мысли девочку больше не тревожили. Анастасия Дмитриевна помогла Соне немного понять Пашу и поверить в то, что он все еще любит. А на всякий случай Соня решила еще и поговорить с парнем.

Девочка переоделась в пижаму, выключила свет и залезла под теплое одеяло. Уже середина июля, а Соня не могла расстаться с этим одеялком. Под ним она не боялась ничего. Девочка положила голову на подушку и тут же провалилась в сон.

 

Соня проснулась рано. Часы на тумбочке у кровати показывали восемь. Соня полежала еще немного, но уснуть не смогла. Девочка встала, потянулась и вышла из комнаты. В квартире было тихо. «Неужели все ушли уже на работу?» — подумала Соня. А потом вспомнила, что сегодня воскресенье. Девочка умылась и пошла на кухню, чтобы поставить чайник. Там уже завтракала Анастасия Дмитриевна.

— С добрым утром, Анастасия Дмитриевна! — сказала Соня, входя в кухню.

— С добрым утром, — ответила женщина. — У тебя есть какие-нибудь планы на сегодня?

— Пока нет, — Соня налила себе чай и села за стол напротив Анастасии Дмитриевны. — А что?

— Неужели забыла? У Андрея Сергеевича сегодня день рождения. Юбилей, — сказала Анастасия Дмитриевна. — Надо будет сходить в магазин за продуктами и приготовить ужин. Сегодня будет много гостей. Так что понадобится твоя помощь.

— Не вопрос! — весело ответила Соня. — Готовить я люблю.

— Повезет твоему мужу, — улыбнулась родительница.

— Это с какой стороны посмотреть, — засмеялась Соня. — А Андрей Сергеевич весь день дома будет?

— Нет. Он уехал с моим отцом на рыбалку. Потом они еще куда-то должны заехать. В общем, в первой половине дня его точно не будет.

— Это хорошо.

Они допили чай и пошли собираться за покупками. Соня натянула джинсовые шорты и белую футболку, волосы собрала в высокий хвост. Пристегнула поводок к ошейнику Бони и объявила Анастасии Дмитриевне, что готова идти. Анастасия Дмитриевна надела летнее платье, обула босоножки, а волосы убрала в «шишку». И Соня в очередной раз подумала, что в ее возрасте она хочет выглядеть так же.

Боня, как и всегда, очень обрадовался тому, что его вывели погулять. Он громко лаял, бегал вокруг своих хозяек, мешался под ногами. В конце концов, до магазина Соня донесла щенка на руках. А у магазина она привязала поводок к перилам, потрепала щенка по голове и вошла в магазин за Анастасией Дмитриевной.

Они долго ходили между рядами, обсуждая, что лучше сегодня приготовить, и какие продукты для этого нужны. В общем, домой они пришли загруженные пакетами. Соня пронесла их на кухню, отстегнула поводок Бони и покормила щенка.

Мать и дочь договорились, что Анастасия Дмитриевна займется готовкой, а Соня уборкой. И когда последняя закончит со своими делами, тоже будет готовить.

Они разошлись по комнатам, переоделись и занялись каждая своим делом. Анастасия Дмитриевна начала готовить индейку, а Соня прибралась у себя в комнате и протерла пыль во всей квартире. Оставалось только вымыть полы. Но это девочка решила сделать после того, как все будет готово. Соня вернулась на кухню, чтобы помочь Анастасии Дмитриевне. Она делала салаты, что-то резала, убирала, приносила… Когда освободилась духовка, девочка приступила к своему любимому делу: она начала печь торт. Магазинные торты, конечно, вкусные, и Соня с Анастасией Дмитриевной даже купили парочку, но все же домашний торт самый вкусный. Хотя бы потому, что сделан с любовью.

— Я думала, больше всего на свете ты любишь петь, — сказала Анастасия Дмитриевна, некоторое время наблюдавшая за Соней. — Я ошибалась.

— Больше всего на свете… — задумчиво протянула Соня, — я люблю делать что-то приятное для близких людей. — Девочка обернулась. — Вы и Андрей Сергеевич — моя семья. Вы дали мне путевку в хорошую жизнь. Так что в какой-то степени — это моя благодарность.

Анастасия Дмитриевна грустно улыбнулась. «Где-то я уже слышала эти слова». Она вспомнила кухню своей старой квартиры… Ее первый муж держал ее за руки и говорил: «Ты — моя семья. Без тебя меня не было бы. Так что в какой-то степени — это моя благодарность».

Соня с такой же грустной улыбкой отвернулась к окну. Она тоже слышала эти слова от папы. Но адресованы они были второй жене папы: «Я не представляю свою жизнь без тебя. Так что в какой-то степени — это моя благодарность…»

Женщина и девочка вспоминали сейчас одного и того же человека. Но совсем не подозревали об этом. А тот человек, наверное, смотрел на них с небес и плакал… наверное, поэтому пошел дождь.

С готовкой было покончено. Оставалось только вымыть полы в коридоре, когда домой приехал Андрей Сергеевич. Соня встретила его у двери с хлопушкой. Сначала Андрей Сергеевич услышал хлопок, потом на него посыпалось конфетти, после послышались аплодисменты и:

— Дядя Андрей, с юбилеем!

Соня смеялась, Анастасия Дмитриевна улыбалась. Она тоже была счастлива. И Андрей Сергеевич с улыбкой стряхивал с себя конфетти.

— Блин, — Соня посмотрела на пол, — мне же это все убирать!

— Есть справедливость на свете, — засмеялся Андрей Сергеевич. — Ты, между прочим, меня напугала, — он прошел и похлопал Соню по плечу. — Удачи.

Соня тяжело вздохнула. Ну… ничего не поделаешь, придется убирать.

 

— Я все! — Соня заглянула в зал, где сидели Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич.

— Ты вовремя, — сказала Анастасия Дмитриевна, посмотрев на часы. — Скоро гости придут.

— Сонь, споешь нам сегодня? — спросила Андрей Сергеевич.

— Я бы с радостью, — ответила Соня. — Но у меня гитары нет.

Андрей Сергеевич на минуту задумался, а потом попросил Соню принести ему стул. Он поставил его к шкафу и залез. Андрей Сергеевич долго шарил руками по поверхности шкафа, что-то поднимал, другое откладывал. Потом Андрей Сергеевич вытащил старую, покрытую пылью гитару. Он спустился со стула и пошел за тряпкой, чтобы протереть инструмент.

— Ее только настроить надо, — Андрей Сергеевич снова появился в зале. — Держи, — он протянул девочке гитару.

— Спасибо, — поблагодарила Соня. — А откуда она у вас? Неужели и вы тоже играете?

Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич переглянулись. Последний сказал:

— Ну, да. Играл в молодости.

— А…

— Я уже все забыл, — перебил Соню Андрей Сергеевич. Он знал, что девочка сейчас попросит его что-нибудь сыграть.

— Жаль, — только и ответила Соня.

Она села на стул, положила гитару на колени и начала ее настраивать. На это у Сони ушло почти пятнадцать минут. Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич в это время сидели на диване и разговаривали. О чем был их разговор, Соня не слышала. Да и вообще девочка их не слушала. Она уже настроила гитару и теперь наигрывала какую-то мелодию, потом другую. А когда запела, Анастасия Дмитриевна и Андрей Сергеевич замолчали и посмотрели на Соню. Девочка пела свою песню, которую написала летом:

 

Он мне сказал, что ты меня найдешь.

Он обещал… Но, видимо, не время.

Но я все жду, когда же ты придешь…

Ведь ты должна прийти… я в это верю…

 

Соня пела тихо. Слова были еле уловимы. Девочка полностью ушла в себя и не видела, как внимательно на нее смотрят Андрей Сергеевич и Анастасия Дмитриевна. Соня не увидела, как они переглянулись. Девочка представила свою маму, какой ее видела во снах. Представила, как мама слушает эту песню и плачет, потому что ей грустно и больно.

— Талант как у отца, — эти слова прозвучали очень тихо. Однако их Соня услышала. Она перестала играть и уставилась на Анастасию Дмитриевну.

— Что?!

Соне показалось, что в глазах ее приемной матери мелькнул испуг, но та быстро взяла себя в руки. Она посмотрела на Соню и удивленно спросила:

— Я что-то сказала?

— Да… нет. Мне послышалось, — ответила Соня. Она опустила взгляд на гитару. «Неужели и вправду послышалось?»

В дверь позвонили.

— А вот и гости! — как будто с облегчением сказала Анастасия Дмитриевна. И вышла в коридор, чтобы открыть дверь.

 

 Лето закончилось. Август пролетел на удивление быстро. С Пашей Соня виделась всего один раз. И это было двадцать девятого августа, когда всех поступивших в мед-колледж пригласили на собрание. Как вы уже поняли, Соня и Паша поступили. Даже попали в одну группу, чему девочка не очень обрадовалась, но не подала виду.

Соня и Паша пришли очень рано. И пока ребята ждали остальных. Паша взял Соню за руку и вышел из кабинета. Им надо было поговорить. Анастасия Дмитриевна не ошиблась, Паша и вправду все понял, извинился и пообещал, что этого больше не повторится. На протяжении всего разговора Соня чувствовала себя неловко и неуютно. Но она выслушала Пашу внимательно и, чтобы поскорей закончить разговор, ответила: «Хорошо».

Они вернулись в кабинет и заняли последнюю парту у окна. Народ все прибывал. Перед Соней и Пашей сел какой-то парень. Девочка узнала его сразу.

— Кирилл… и ты здесь… — только и сказала Соня.

Кирилл в ответ только улыбнулся глупой улыбкой. На Пашу он даже не взглянул.

После собрания Паша вызвался проводить Соню. Но та сказала, что за ней заедет Андрей Сергеевич, и отправила Пашу домой.

Андрей Сергеевич не должен был забирать Соню. Девочка просто не хотела оставаться с Пашей наедине. Подождав, пока Паша скроется за углом, Соня пошла на нужную остановку. Ее автобус подошел быстро, и через час (именно столько занимала дорога от колледжа до дома) Соня вернулась домой.

В четыре часа приехали Станислав Викторович и Катя. Соня к этому времени собрала самые необходимые вещи и уже готова была выйти из квартиры, как пришла Анастасия Дмитриевна.

— Уже уезжаешь? — спросила она у Сони.

— Да, Станислав Викторович уже приехал, — ответила та.

— Я, пожалуй, с вами поеду, — сказала Анастасия Дмитриевна после недолгой паузы.

Соня кивнула, и девочка с директором вышли из квартиры, спустились по лестнице и вышли из подъезда.

— Здравствуйте, Анастасия Дмитриевна, — сказала Катя, когда женщина села в машину рядом со Станиславом Викторовичем.

— Здравствуй, Катя, — улыбнулась девочке Анастасия Дмитриевна.

— Решила поехать с нами? — спросил Станислав Викторович.

— Раз уж я сейчас не занята, почему бы не поехать? — улыбнулась и ему Анастасия Дмитриевна.

Через час машина Станислава Викторовича остановилась перед девятиэтажкой, где располагалась квартира, в которой Соне и Кате предстоит жить, по крайней мере, год.

Квартира была на пятом этаже. Кухня, зал, ванная и балкон. Девочек устраивало все. Да и их родителей тоже. Особенно цена.

Первый раз Станислав Викторович, Соня и Катя приезжали сюда неделю назад. Тогда они смотрели квартиры, и их выбор пал на эту. Сегодня они привезли сюда самые необходимые вещи: постельное белье, одежду, книги и кухонные принадлежности.

Анастасия Дмитриевна была здесь первый раз, поэтому она придирчиво осмотрела квартиру, но не нашла ничего, к чему бы можно было придраться. Тогда она помогла Соне распаковать вещи и, сказав напоследок девочкам, чтобы те были осторожны, вышла из квартиры со Станиславом Викторовичем. И они уехали.

Девочки остались в квартире одни. И. конечно, развлекались, как могли.

 

Последние два дня пролетели так быстро, что казалось, их вообще не было. Но они прошли, и наступило первое сентября.

Девочки очень волновались. Ведь сегодня они идут не в свою школу, где все так знакомо. Сегодня они идут в колледж, где другие ребята и преподаватели.

Они вместе подошли к остановке и дождались Катиного автобуса (ей даже отсюда надо было ехать на автобусе). Катя уехала, и Соня направилась к мед-колледжу. Паша ждал ее у входа.

— Привет, — сказал он и потянулся, чтобы поцеловать Соню в щеку.

— Привет, — Соня успела увернуться от поцелуя. Ей все еще было неловко находиться рядом с ним. — Может, зайдем внутрь?

Линейка, как и в школе, была скучной. А вот концерт после нее очень даже интересный. Но он закончился быстро. Дети разошлись по кабинетам, где их ждали их кураторы, которые, сказав детям несколько слов о том, что это не школа, что никто их не будет заставлять учиться, и попросив их не пропускать занятий, так как экзамены будут сдавать все, отпустили, наконец, первокурсников домой.

— Сонь, давай погуляем сегодня, — предложил Паша, когда он и Соня выходила из колледжа. — Или… ты избегаешь меня? — он остановился.

— Нет, Паш. Не избегаю, — ответила ему Соня. — Но… сегодня тоже не получится. Мне надо забрать кое-какие вещи из дома.

— Может, я тебе помогу? — предложил парень.

— Паш, Анастасия Дмитриевна от тебя не в восторге. И…

— С каких это пор ты ее слушаешь?! — в голосе Паши явно слышалась обида.

— С тех самых, как они с Андреем Сергеевичем забрали меня! — грубо ответила Соня. — Мне пора.

Соня быстрым шагом направилась к воротам. Паша не стал ее догонять. Пусть идет. Он больше не предложит ей пойти погулять. У него тоже есть гордость. «Анастасия Дмитриевна от тебя не в восторге». И что?! Ты же не она!

«С каких это пор ты ее слушаешь?!” Какие мы обидчивые, — думала Соня, идя домой. Ты ничего не понимаешь. Совсем ничего!» Она была очень зла на Пашу. Мало того, что тот инцидент у него дома оттолкнул ее от него, так теперь он настаивает на встрече, отталкивая девочку еще больше. И обижается как маленький мальчик. Как будто не он, а она к нему тогда приставала.

— Сонька! — донеслось до девочки. Она обернулась.

К ней, крича и махая руками, бежала Катя.

— Я тебя раз десять звала! Ты что, не слышала? — спросила она, добежав, наконец, до Сони.

— Извини, задумалась, — ответила, улыбнувшись, Соня.

Они вдвоем дошли до дома, громко обсуждая этот день. И даже когда вошли в квартиру, их голоса не смолкли.

Вскоре у Кати зазвонил телефон, и та засобиралась на улицу. Ведь позвонил Дима. Катя так быстро собралась и выскочила из квартиры, что Соня даже сказать ничего не успела. Поэтому она просто написала записку: «Я уехала домой. Буду поздно», поела, переоделась и вышла за дверь.

«Интересно, кто-нибудь есть дома?» — думала Соня, шагая от остановки к дому родителей. Ответ на свой вопрос девочка получила сразу, как только открыла дверь квартиры. Она услышала голос Анастасии Дмитриевны. Та разговаривала с кем-то по телефону.

— Да, мы ее забрали, — донесся до Сони голос Анастасии Дмитриевны. Соня не знала, о чем идет речь, но когда услышала свое имя, поняла, что говорят о ней. Интересно, с кем? Соня стояла в прихожей и прислушивалась. — Девочка совсем уже взрослая. И… она очень похожа на него…

«На кого? — спросила Соня саму себя. — Я похожа только на папу. Или?..« — Соня не стала додумывать дальше свою мысль. Ее сердце забилось сильнее, и девочка пошла в зал, откуда раздавался голос Анастасии Дмитриевны. Соня волновалась, но не издала ни звука. В конце концов, она не была уверена на сто процентов, что поняла все правильно. Девочка остановилась в дверях и дождалась, когда Анастасия Дмитриевна закончит разговор. Женщина, наконец, положила трубку и вздохнула с облегчением, как показалось Соне. Директор уже было направилась к окну, но тут Соня не выдержала.

— На кого я похожа? — спросила она. Анастасия Дмитриевна вздрогнула и обернулась, испуганно посмотрев на девочку. — На папу, верно?

Анастасия Дмитриевна молчала. Она никак не могла собраться с мыслями. Соня не должна была знать об этом. Не сейчас. А что, если она уже давно обо всем догадалась?! Если так, то… как много она знает?

А Соня думала о том, что все правильно поняла из разговора.

— Почему вы не сказали мне? — снова спросила Соня, глядя Анастасии Дмитриевне в глаза. Но та по-прежнему молчала. И Соня продолжила. — Вы не сказали, чтобы я не думала, что вы забрали меня только из-за этого?

Анастасия Дмитриевна еще не совсем понимала, о чем именно говорит Соня, но знала, что ей лучше ответить:

— Да.

— Откуда вы знаете моего папу?

Ах, вот о чем она. Ну, слава Богу, девочка ни о чем не догадывается. Анастасия Дмитриевна села на диван и жестом пригласила Соню сесть рядом. Девочка послушалась и присела.

— Мы вместе учились, — осторожно, как будто чего-то опасаясь, сказала родительница. — В школе. И в институте. И знаешь, — директор заговорщицки улыбнулась девочке, — одно время мы даже нравились друг другу.

И тут Соня в первый раз в жизни допустила эту мысль: «А вдруг она моя мама?» Но потом отмахнулась от этой мысли, как от назойливой мухи. «Я видела свою маму во сне. И она совсем не похожа на Анастасию Дмитриевну».

— Расскажите мне о нем.

— Он был очень добрый, милый. Настоящий друг. Его все любили: учителя, одноклассники. Потом одногруппники. Он всегда был веселым и много смеялся. Мы никогда не видели его плачущим. Это было только один раз. И то от счастья. Когда родилась ты. Ты даже не представляешь, как сильно ты на него похожа… — Анастасия Дмитриевна замолчала.

— Тогда, может, вы знаете мою маму? — с надеждой в голосе спросила Соня.

— Нет, — ответила Анастасия Дмитриевна. — С твоей мамой мы никогда не встречались.

— Жаль… — Соня опустила голову.

— А знаешь, был у нас такой случай… — и женщина ушла в воспоминания. Она рассказывала разные истории о Сонином папе. Сказала, что он любил, чего терпеть не мог. А Соня молча слушала, лишь изредка перебивая, чтобы задать волнующий ее вопрос, и старалась запомнить все, что говорит ее приемная мама.

Время пролетело быстро. За окном уже давно стемнело, когда домой приехал Андрей Сергеевич и прервал разговор Анастасии Дмитриевны и Сони. Он вошел в зал со словами:

— Извините, что задержался. Надо было доделать кое-какие документы.

— О, дядя Андрей, здравствуйте, — повернулась к нему Соня. — Вы сегодня поздно.

— Я, значит, торопился домой. Думал, меня потеряли, волнуются. А про меня тут забыли! И стоило так торопиться?.. — Андрей Сергеевич состроил обиженную гримасу, чем очень рассмешил жену и приемную дочь.

— Прости, Андрей, — сказала Анастасия Дмитриевна. — Мы просто разговорились и потеряли счет времени.

— О чем это, интересно, шла беседа? — Андрей Сергеевич прошел в зал, сел рядом с Анастасией Дмитриевной и обнял ее за плечи. — Раз вы даже обо мне забыли?

— О моем отце, — с сияющей улыбкой ответила Соня. Она была настолько счастлива оттого, что нашелся человек, который знал ее папу, что не заметила, каким взглядом посмотрел Андрей Сергеевич на свою жену.

— Правда?.. — спросил он и сказал взглядом: «Будь осторожна!»

— Анастасия Дмитриевна сказала, что знала моего папу. Но маму никогда не видела.

— Серьезно?.. — в голосе Андрея Сергеевича явно слышалась насмешка. Но Соня и на этот раз ничего не заметила. Она посмотрела на время и ужаснулась:

— Я же еще вещи не собрала. А последний автобус уходит уде через десять минут!

— Ничего страшного. Андрей Сергеевич тебя отвезет, — успокоила девочку Анастасия Дмитриевна.

— Да, без проблем, — подтвердил тот.

— Спасибо, — ответила Соня и убежала собирать вещи.

Потом вся семья поужинала, весело болтая, и Андрей Сергеевич отвез девочку на съемную квартиру.

 

Соне нравилось в колледже. Нравились преподаватели и одногруппники. Уже через неделю девочке казалось, будто она всегда здесь училась. Их группа была похожа на ее класс: ребята были такие же веселые и активные. Нет, ну бывали, конечно, исключения…

Паша даже не здоровался с Соней и отсел от нее к какому-то парню. Почему-то Соню это совсем не обидело, а наоборот, даже обрадовало. Девочка недолго сидела одна. К ней подсела ее одногруппница Лена, с которой она познакомилась еще в день собрания.

После учебы Соня возвращалась домой, обедала и убегала гулять со своими новыми друзьями. Иногда ждала Катю, и девочки уходили гулять вдвоем. А по средам Соня посещала музыкальную школу. Петь она не бросила. В выходные девочки разъезжались по домам. И возвращались на съемную квартиру в воскресенье вечером. А раз в две недели Соня приезжала в детский дом и возилась с малышами. Наташа очень скучала по Соне и всегда с нетерпением ждала ее. Так прошел сентябрь и первая половина октября.

 

Сегодня светило солнце, но все равно было очень холодно. Осеннее солнце ведь совсем не греет. Соня потуже натянула шарф, застегнула пальто и направилась к дому Кати.

В эти выходные они решили собраться со своими старыми друзьями. Ведь прошло больше месяца с их последней встречи. У каждого теперь новые друзья и увлечения. А некоторые уехали в другие города учиться. Но сегодня практически все были в городе. И согласились встретиться.

Соня и Катя договорились, что Соня зайдет за ней, и девочки вместе пойдут в кафе, которое было назначено местом встречи. И сейчас Соня шла к Кате. Девочка была уже около ее дома, когда обернулась, потому что показалось, что ее кто-то позвал по имени. Но Соне показалось. Зато она увидела то, что ей очень не понравилось и больно укололо ее сердце. По дороге шел Паша. С какой-то девушкой. Она была очень красивой. И Паша держал ее за руку. Вот они остановились, и Паша поцеловал девушку в щеку. Соня поспешно отвернулась, перешла дорогу и вошла во двор дома, где жила Катя. «Дурак! — думала Соня. — Какой же ты дурак!» На глазах выступили слезы. Первый раз Паша заставил ее плакать. Нет. Этого она ему точно не простит! Соня вытерла слезы и направилась к нужному подъезду. А потом передумала и села на лавку на детской площадке. Второго такого «укола»ее сердце не выдержит. Соня решила набрать Катю и сказать, что она ждет ее около дома. Девочка уже достала телефон, когда открылась дверь подъезда, и оттуда выбежала Катя, а за ней Станислав Викторович. Он развернула девочку к себе, и что-то сказал ей. С детской площадки его слов не было слышно. Но Катины слова Соня услышала. Уж слишком громко девочка говорила:

— Ладно, от нее… но от меня вы почему это скрыли?! Даже Кирилл знал! А я нет!

Станислав Викторович снова что-то сказал Кате, и та стала говорить тише. Соня больше ничего не слышала. Когда Катя развернулась, и ее взгляд наткнулся на Соню, на лице девочки отразился страх. Но она быстро взяла себя в руки. Катя помахала Соне и направилась к ней.

— Что родители скрывали от тебя? — спросила Соня, чтобы хоть ненадолго отвлечься от мыслей о предательстве Паши. Девочки уже вышли со двора и прошли парк.

— Да так… — ответила Катя. — Это неважно.

— Если бы это было неважно, ты бы так не кричала, — сказала Соня. — А впрочем, ты можешь мне не говорить. Я уже не ваша семья.

— Сонь, я не поэтому…

— Все нормально, Кать. Можешь не говорить, если не хочешь.

До кафе девочки дошли в напряженном молчании.

В этот же вечер, придя домой, Соня снова вернулась к мыслям о Паше и с удивлением заметила, что они уже не кололи ей сердце. Было немного обидно оттого, что они вот так расстались, не сказав друг другу ни слова, и оттого, что Паша так быстро нашел ей замену. Но за эти полтора месяца, а может, это началось и еще раньше, чувства к нему растаяли.

Соня успокоилась, когда пришла к этому выводу, и перестала думать о Паше.

 

С того дня прошла еще неделя. Всю эту неделю Катя ходила вся какая-то задумчивая и странно смотрела на Соню. В конце концов, у последней сложилось такое впечатление, что Катя очень хочет сказать ей что-то, но не решается. Катя смотрела на сестру (девочки все же решили называть себя сестрами), как будто никогда ее не видела, или как будто узнала о Соне что-то, чего та сама не знала. Соне было неуютно от этого взгляда, поэтому девочка брала книгу и закрывалась ею от Кати. Но даже сквозь книгу чувствовала на себе взгляд сестры.

Была пятница. Соня пришла из колледжа, вздремнула часок. Когда встала, Катя уже была дома. И Соня вновь почувствовала на себе этот взгляд, как только вошла в кухню, где сидела Катя и пила чай. Чтобы избавиться от чувства, что о ней что-то знают, Соня налила себе чай и ушла в зал. Она поставила стакан на столик, взяла книгу и, удобно устроившись в кресле, принялась читать. Но это чувство снова вернулось, потому что Катя тоже пришла в зал. Но Соня не убрала книгу даже тогда, когда Катя села на диван напротив нее.

— Сонь, — позвала сестру Катя.

— Что? — отозвалась Соня.

— Мне нужно сказать тебе кое-что, — сказала Катя.

— Я вся во внимании, — ответила Соня, не убирая книгу, которая спасала ее от взгляда сестры.

— Книгу убери, — попросила Катя.

— Чтобы ты испепелила меня своим взглядом? — спросила Соня. Но все-таки убрала книгу на колени. — Почему ты смотришь на меня так, будто знаешь обо мне что-то, чего я не знаю?

Катя виновато улыбнулась.

— Дядя Стас очень просил меня тебе этого не говорить, — начала она. — И мама тоже…

— Так может и не надо? — усмехнулась Соня.

— Надо, — сказала Катя, — надо, — повторила она еще раз с задумчивым взглядом.

— Тогда не томи.

Катя вздохнула.

— В общем, Анастасия Дмитриевна — твоя мама, — выпалила она.

Соня от удивления вскинула брови. И не сразу нашла, что ответить.

— Очень смешно, — усмехнулась она. — Я, вообще-то, знаю.

Катя с минуту смотрела на Соню удивленно, но потом поняла, что та говорит о другом. Девочка уже открыла рот, чтобы все объяснить, но тут позвонили в дверь. Соня пошла открывать дверь.

— Ладно, поговорим в следующий раз… — только и сказала Катя.

За дверью стояли родители приемных родителей Сони. А сами Андрей Сергеевич и Анастасия Дмитриевна появились через минуту.

— Твои бабушки и дедушки захотели посмотреть, как вы тут живете, — виновато сказала Анастасия Дмитриевна, пока Соня приходила в себя от неожиданности и удивления.

— Пустишь? — спросила мама Анастасии Дмитриевны. Как же ее зовут? Ах, да, Надежда Юрьевна.

— Конечно, — Соня отошла назад, чтобы гости могли войти. — Проходите.

 

 Соня сидела со своими одногруппниками в коридоре. На третьем этаже грудой стояли старые парты и стулья. И каждую перемену между парами Сонина группа сидела здесь. Иногда они не успевали занять это место, так как его оккупировали старшекурсники. Но для девочек место всегда находилось. Так и в этот раз. Соня сидела в кругу одногруппниц. Те что-то обсуждали, но девочка их не слушала. Она смотрела на Пашу. Парень сидел на подоконнике со своим другом и что-то ему рассказывал. Он улыбался и смеялся и совсем не обращал внимания на Соню. «Неужели мы вот так расстанемся? Даже слова друг другу не сказав?» — подумала девочка.

— Ты в нем дырку просверлишь, — сказал чей-то мужской голос совсем рядом.

Соня вздрогнула и обернулась. Рядом с ней сидел парень и улыбался. Смуглая кожа. Глаза и волосы темные. Обворожительная улыбка.

— Тема! — Соня тоже улыбнулась. — Ты не говорил, что учишься на медика.

— Ты тоже не говорила, что будешь учиться здесь, — ответил Артем.

— Тогда я еще не задумывалась об этом, — сказала Соня.

Они сидели и мило беседовали о колледже и о медицине. Соня узнала, что Артем учится здесь на третьем курсе на стоматолога.

— Не люблю стоматологов, — сказала Соня, скривив нос.

— Вот как? — улыбнулся Артем. — А кем же ты будешь?

— Не знаю, я еще не думала об этом…

Соня так увлеклась беседой, что не заметила, как пристально на них смотрит Паша. Она не видела, какое искаженное злобой лицо было у парня, когда тот понял, что девочке интересен собеседник. Паша не выдержал и подошел к ним.

— Ты кто? — спросил он у Артема.

— Я? Артем, — ответил ему парень.

— А я — ее парень! — сказал Паша, кладя Соне на плечо руку.

— Что?! — воскликнула Соня.

— Правда? — с насмешкой спросил Артем. — Давай спросим у Сони, как она считает? — парень посмотрел на девочку. Она в это время скинула Пашину руку со своего плеча. Артем снова поднял глаза на Пашу. — Да и что-то я не заметил с сентября, чтобы вы сидели вместе или обменялись хотя бы словом, — Артем явно издевался над Пашей. Соня это чувствовала. Парень специально накручивал первокурсника. Но с другой стороны… Артем прав. Соня и Паша не разговаривали с сентября. А уже ноябрь. Но все же Соня сказала:

— Тема, не надо. У него вспыльчивый характер.

— Ребята, у меня хорошая новость! — пронеслось по коридору.

К ним подбежал одногруппник. Все посмотрели на него.

— Преподаватель заболел. Пары не будет. Можно идти домой.

— Вот и прекрасно, — сказал Артем, обращаясь к Соне. — У меня тоже занятия закончились. Может, прогуляемся?

— Почему бы нет? — согласилась Соня.

— Можно тебя на минуточку? — спросил у нее Паша.

— Это очень важно? — ехидно спросила Соня.

— Очень, — ответил парень.

Он взял Соню за руку и потащил девочку за собой. Они ушли практически в другой конец коридора.

— Чтобы никто не слышал, — объяснил Паша. — Ты серьезно собираешься пойти с ним гулять?

— Да, — ответила Соня. — А что? Тебе можно, а мне нельзя?

Да! Она застала его врасплох. Ну, давай, Паша, выкручивайся.

— Я думал, мы расстались, — напор парня утих.

— А сейчас, значит, ты так не считаешь?! — воскликнула Соня.

— А что мне было думать?! Ты не разговаривала со мной два месяца!

— Я?! Да это ты от меня пересел!

— Да! Потому что мы с тобой поругались! Из-за твоей матери!

— Она тут ни при чем! Я просто не хотела с тобой видеться!

— Что?! — она снова застала его врасплох. — Могла бы мне прямо сказать!

— Сейчас говорю! Прямо тебе!

Разговор зашел в тупик. Паша молчал и смотрел на Соню. А та не смогла выдержать его испытующего взгляда и отвернулась к окну.

— Сколько раз ты мне врала? — спросил, наконец, Паша.

Соня обернулась. Но не нашла, что ответить. И, правда, сколько раз она врала ему? Девочка снова отвернулась к окну. Но следующие слова Паши вновь заставили ее посмотреть на него.

— Я для тебя так мало значу?!

— Что?!

— Ты говорила, что любишь меня!

— Ты тоже говорил!

Разговор снова зашел в тупик.

— Кхе-кхе… извините, — сказала кто-то.

Паша и Соня посмотрели на говорившего человека.

— Тема, — улыбнулась девочка.

— Почему ты так улыбаешься ему? — негодовал Паша. — Проваливай! — сказал он Артему.

— Минута прошла, — ответил Артем Паше и обратился к Соне. — Идем?

— Идем.

Соня взяла Артема под руку, и они вдвоем пошли к лестнице.

 

Они гуляли по парку и разговаривали. Обо всем: о погоде, о машинах, о людях и даже о жизни и смерти. Вспомнили весенние каникулы в деревне, и Артем спросил:

— Тебе, наверное, сильно тогда влетело?

Соня улыбнулась грустной улыбкой и ответила:

— Немного. Обидно было то, что она бы нас отпустила, если бы мы отпросились еще раз. Но мы даже не стали пробовать. Это единственное, о чем я жалею. А вообще, было весело. Помнишь, ты… — и ребята ушли в воспоминания.

Они не заметили, как наступил вечер. Артему пора было домой, да и Соню Катя тоже, наверное, уже заждалась. Они договорились встретиться еще как-нибудь и разошлись по домам.

Придя домой, Соня обнаружила в прихожей чужие две пары обуви. А пройдя на кухню, встретилась со Светланой Владимировной и Станиславом Викторовичем. Как всегда при встрече с прежними родителями, Соне стало неловко, и она, быстро поздоровавшись, ушла в зал. Ей надо было сделать реферат на завтра, но Соня никак не могла сосредоточиться. Девочка, сама того не замечая, вслушивалась в разговор Кати и ее родителей. Нет, у них не было никаких тайн. Разговор был самым обычным: как дела, как учеба, как живете и что едите, одевайся теплее, а то уже холодно и т. д.; а еще, мы приехали сегодня, потому что завтра надо уехать по делам на несколько дней. Но Соня вслушивалась, затаив дыхание. Реферат девочка доделала только ночью, так как Станислав Викторович и Светлана Владимировна, забыв о времени, просидели с Катей до одиннадцати.

 

Соня сидела на паре по биологии, когда прямо перед ней на парту упал сложенный втрое листок. Девочка осмотрелась в поисках того, кто кинул его ей. Но никто не смотрел в ее сторону. Соня развернула лист и прочитала: «Я все еще твой парень?» «А, Паша», — подумала Соня. И написала: «А кто я для тебя?». Ответ парня не заставил себя ждать: «Ты мне нравишься. И то, что ты тогда видела, этого больше не повторится».

«Оправдываешься, как маленький мальчик», — подумала Соня. Она сложила листок и положила его на край стола. Соня посмотрела на Пашу. Он тоже смотрел на нее, нахмурив брови. «Напиши ответ», — прочитала Соня по его губам. Но в ответ девочка отрицательно покачала головой и отвернулась.

Это была последняя пара на сегодня. И когда она закончилась, Соня быстро собрала свои вещи и вышла из кабинета. Паша догнал ее у дверей колледжа. Соня только застегнула свое пальто и готова была уже выйти на улицу, когда к ней подбежал Паша.

— Почему ты ничего не ответила? — спросил он, тяжело дыша от бега.

— Что я должна была ответить? — спросила Соня. И, правда, что? Что она не любит его? Нет, какая-то часть ее сердца все еще принадлежала Паше. Но он стал для нее просто другом. Хорошим другом. И первой любовью. Соня развернулась, чтобы уйти, но Паша схватил ее за локоть и развернул к себе.

— Ты простила меня? — спросил он, заглядывая Соне в глаза.

— Простила, — ответила Соня. — Но это уже неважно.

— Что?! Почему?!

Как же нелегко было это сказать. Ну, давай же, Соня. Соберись. Ты не хотела его обманывать. Скажи ему сейчас то, что собиралась.

— Эм… ну, как бы тебе сказать… — промямлила Соня. — Давай выйдем. Здесь слишком много ушей.

Паша и Соня вышли на улицу и выбрали лавочку, которая стояла дальше остальных от дверей колледжа и от дорожки, по которой все выходили за ворота.

— Сонь, — начал Паша, когда они подошли к лавочке. Он взял Сонины руки в свои. — Раз уж ты меня простила, давай забудем нашу ссору. Пусть все будет как прежде. А?

— Нет, Паш, — Соня высвободила свои руки и сунула их в карман пальто. — Я тебя не люблю. Ты мне даже не нравишься.

— Нет, не говори так, — сказал Паша. — Не говори так!

— Ты для меня просто друг. Прости.

Соня ушла. А Паша остался стоять у лавочки. Он долго так стоял, прежде чем пришел в себя. Тогда он развернулся и пошел домой.

 

Соня ехала в автобусе и думала о Паше. Не слишком ли резко? Все ли она правильно сделала? Она уже в тысячный раз прокручивала в голове их диалог и каждый раз жалела: «Надо было помягче». Но на душе было спокойней оттого, что этот разговор все-таки состоялся.

На пути к дому родителей Соня все еще думала об этом. Но девочка быстро забыла обо всем, как только увидела у подъезда Анастасию Дмитриевну и какого-то мужчину. На вид ему было лет шестьдесят пять. Седой, высокий. Соня видела его лицо, и оно ей кого-то напоминало. Кого-то очень важного. Но Соня не могла вспомнить, кого. Она уже видела его где-то. Но где?

Соня стояла и смотрела на Анастасию Дмитриевну и мужчину. О чем же они говорят? И кто он такой? Последний раз кивнув и, видимо, попрощавшись, мужчина направился к машине, сел в нее и уехал. Анастасия Дмитриевна все это время грустно смотрела ему вслед. Женщина развернулась и уже собралась войти в подъезд, когда Соня пришла в себя и окликнула ее. Анастасия Дмитриевна обернулась и улыбнулась, как всегда при виде девочки. Они вместе вошли в подъезд и вызвали лифт. Каждая из них сейчас думала о своем.

— Кто этот мужчина, с которым вы разговаривали? — спросила Соня, когда двери лифта закрылись. Она точно его знает! Но кто же он?.. И тут Соня вспомнила, где видела это лицо. Она не была уверена на сто процентов, но по телу пробежали мурашки, и сердце от этой мысли забилось сильнее. Если это он… Если только это он…

— Это отец моего первого мужа, — рассеянно ответила Анастасия Дмитриевна.

— Отец вашего первого мужа?.. — по словам произнесла Соня. Нет, не может быть. Это точно он, тот человек, которого она видела…

Девочка изо всех сил старалась не выдать своего волнения. Ей стало трудно дышать и казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Анастасия Дмитриевна посмотрела на Соню и, увидев, как девочка с бледным лицом вжалась в угол лифта, испуганно спросила:

— Соня, что с тобой?

Соня не менее испуганно смотрела на Анастасию Дмитриевну. Нет, этого точно не может быть! Надо проверить. Да, надо проверить. Наверняка, девочка ошиблась, и это не он.

— Соня, — Анастасия Дмитриевна внимательно вглядывалась в глаза Сони, как будто хотела прочитать мысли девочки. Но откуда ей было знать, что сейчас творилось в Сониной голове?! Бедная девочка сама до конца ничего не понимала.

Двери лифта открылись.

— Все нормально. Я… — Соня замолчала. Что же соврать? А зачем врать? — Просто я сегодня рассталась с Пашей.

Соня вышла из лифта. Анастасия Дмитриевна за ней. Она поглядывала на девочку, но Соня, ничего не замечая, думала о своем. Ей надо поскорее попасть в комнату.

Когда Соня, наконец, попала к себе, первым делом она заперла дверь, чтобы кто-нибудь неожиданно не вошел, и вытащила из-под кровати большую коробку, в которой хранила самые ценные вещи. Она перекладывала одни вещи на другие, третьи клала рядом с собой, пока, наконец, не нашла то, что искала. Ее сердце, которое бешено билось все это время, что-то больно укололо, и оно остановилось. Так показалось Соне.

Да, это был он. Соня не ошиблась. Она хорошо запомнила его лицо: глаза, нос, губы. Его улыбку и шрам на лбу. Запомнила, чтобы в один прекрасный день, если они встретятся, подойти к нему и спросить: «Вы меня не узнаете?». Он бы узнал ее. Точно бы узнал. Ведь она так похожа на папу. А ее папа в свою очередь похож на человека с фотографии. Ведь этот человек — ее дедушка.

И с этим человеком сейчас разговаривала Анастасия Дмитриевна.

Соня вспомнила слова папы: «У тебя мамины глаза». Да, она давно заметила, как и все ее друзья, что глаза у нее как у Анастасии Дмитриевны. Цвет, разрез… Только слепой не заметит. Но почему девочка никогда не придавала этому значения? Почему не допускала мысли о том, что она — дочь директора школы? Потому что была уверена в том, что ее мама, когда найдет ее, не станет скрывать и обязательно все расскажет своей дочке. Но ей никто ничего не рассказал. А потому Соня считала, что в этом городе ее мамы нет. Если бы она хотя бы знала ее имя… Но теперь она его знает. И что? «А знает ли Анастасия Дмитриевна, что ее дочь — я?» — на какую-то долю секунды подумала Соня. И сама сразу же ответила на свой вопрос.

— Конечно, знает! — с горечью в голосе воскликнула Соня.

Обессилев, она прислонилась к спинке кровати, все еще сжимая в руке фотографию дедушки и папы. Она помнила тот день, когда Игорь Дмитриевич отдал ей это фото. «Смотри, София, — сказал он тогда, — это твой дедушка». «У меня есть дедушка?» — спросила Соня своего отца. «Конечно, — улыбнулся Игорь Дмитриевич. — Даже если я его не помню, ты должна его знать. И если встретишься с ним на улице, обязательно поздоровайся». Соня ничего на это не ответила. Она как завороженная смотрела на фото и повторяла: «Мой дедушка». Игорь Дмитриевич отдал ей фотографию и сказал, что она должна быть у нее.

Сейчас Соня смотрела на эту фотографию со смешанным чувством. Благодаря ей девочка узнала, кто ее мама, и из-за нее ей сейчас так больно. Перед глазами пронеслась вся жизнь. И все встало на свои места. Нашлись ответы на вопросы, на которые, казалось, никто не смог бы ответить. Теперь все стало понятно. Только болело сердце.

Слезы не получилось сдержать. Да и зачем? Слишком долго Соня мечтала встретиться с мамой. Но это не были слезы счастья. Слишком сильно болело сердце. ОНА знала… Ее мама все знала. Давно. Но она ничего не сказала. Она наблюдала за своей дочкой, но не участвовала в ее жизни. Ее дочь жила в другой семье и другую женщину называла мамой, не подозревая ни о чем.

Соня уронила голову на колени. Она уже плакала в голос. Но ее, слава Богу, никто не слышал.

Она обманула… Она промолчала, а это тоже своего рода обман.

— Она же говорила, что не знает мою маму… — тихо проговорила Соня. Девочка никак не могла понять, как Анастасия Дмитриевна могла сказать такое. Как она могла вообще ничего не рассказать?! Что теперь делать Соне?

Девочка вспомнила один вечер еще с прежней семьей, когда Анастасия Дмитриевна приходила к ним. Что же это был за день? Ах, да. Сонин день рождения. В тот вечер Юрий Михайлович поинтересовался у Анастасии Дмитриевны, как поживает ее дочь. Девочка очень удивилась этому вопросу. Ведь у Анастасии Дмитриевны нет детей.

— И почему я никогда не спрашивала ее об этом? — все еще плача, спросила Соня кого-то. И уже совсем другим голосом добавила. — И, правда, почему?

Полная решимости Соня утерла слезы рукавом своей кофты, встала и подошла к зеркалу. Глаза красные. Ну и что? Проблема в другом: слезы все равно текут, как бы Соня их не утирала и не старалась сдержать. Кое-как все-таки остановив их, девочка направилась к двери и уже протянула руку, чтобы открыть ее, но остановилась, растеряв всю решимость. Хочет ли она узнать?.. Что за вопрос?! Конечно, хочет!

Соня вышла из комнаты и заглянула в зал. Там на диване сидел Андрей Сергеевич. «Значит, Анастасия Дмитриевна сейчас одна, — подумала девочка. — Это хорошо».

Соня решила сначала заглянуть в кухню, где и нашла Анастасию Дмитриевну. Женщина мыла посуду. «Вот она, моя мама», — подумала Соня и с удивлением заметила, что сейчас она не испытывает никаких чувств. Даже плакать не хочется. Осталась только злость. Соня сделала шаг в кухню и позвала свою родительницу.

Анастасия Дмитриевна вздрогнула и обернулась.

— Соня, больше не подкрадывайся так, — женщина улыбнулась.

Но Соня осталась стоять с каменным лицом.

— Расскажите мне о своей дочери, — попросила она.

Анастасия Дмитриевна застыла на месте с тарелкой в руках. Но как всегда она быстро взяла себя в руки и ответила:

— Я не хочу об этом говорить.

— Почему? — с издевкой спросила Соня. Анастасия Дмитриевна выключила воду и с недоумением посмотрела на девочку. Соня никогда так с ней не разговаривала. А та продолжила. — Вы не хотите поговорить обо мне?

— Что? — Анастасия Дмитриевна это почти прошептала, но Соня услышала. Девочка видела страх в глазах своей матери и читала ужас на ее лице.

Анастасия Дмитриевна молчала, но собравшись, наконец, спросила:

— Как ты узнала? — ее голос звучал тихо и подавленно. Но Соне не было ее жаль.

Девочка положила на стол фотографию, которая открыла ей правду и причинила боль. Анастасия Дмитриевна медленно подошла и взяла фото в руки. Ее глаза округлились от удивления. Женщина прижала руку ко рту, а на глазах выступили слезы. Она опустилась на стул и прикрыла веки.

Соня тоже почувствовала ком в горле. Но на это раз ей удалось сдержать слезы.

— Почему вы не сказали мне?! — ее голос дрожал. Но говорила Соня громко. — Все… мне об этом говорили все! Но я ждала, когда моя мама мне все расскажет! Я столько лет мечтала увидеть ее! А она была рядом все эти годы! И знаете, что самое обидное?! Она все знала! А я нет! Об этом знали все вокруг меня! Но никто почему-то не решил, что и мне важно знать об этом!

Соня замолчала. Она не знала, что еще сказать. Но тут послышался голос Андрея Сергеевича. Оказывается, он давно там стоит. С самого начала разговора. Именно в этот момент мужчине захотелось выпить кофе. Но услышав просьбу Сони рассказать ей о дочери Анастасии Дмитриевны, Андрей Сергеевич остановился, так и не дойдя до двери кухни. Он слышал все. И когда Соня замолчала, он тоже вошел в кухню и сказал:

— Соня, может быть, ты сначала выслушаешь маму?

— Маму? — Соня обернулась. — Я бы с радостью ее выслушала. Но, вот незадача, ее здесь нет. Ведь моя мама, — с этими словами девочка посмотрела на Анастасию Дмитриевну. Женщина смотрела на Соню, и от слез у нее были красные глаза. А девочка продолжила: — Все бы мне рассказала.

У Сони тоже блестели глаза.

— Соня, ты должна ее выслушать, — сказал Андрей Сергеевич.

Девочка вытерла слезы, села на стул и, опустив взгляд, сказала:

— Хорошо. Я все выслушаю.

Она не смотрела на мать и изредка вытирала слезы. Андрей Сергеевич тоже присел на стул рядом с Анастасией Дмитриевной. Последняя, собравшись с мыслями, начала говорить:

— Прости меня, Соня… — Анастасия Дмитриевна тяжело вздохнула. — Ты права, я все знала. И, конечно, я должна была все тебе рассказать…

— Как давно? — тихо спросила Соня, не поднимая головы.

— Всегда, — ответила Анастасия Дмитриевна. Соня горько усмехнулась. Женщина продолжила. — Я поняла, что ты моя дочь, когда в первый раз увидела тебя. Но ты была слишком маленькой, чтобы узнать правду. Ты называла другую женщину мамой и думала, что она тебе родная. Как я могла сказать тебе?!

На секунду Соня посмотрела Анастасии Дмитриевне в глаза, но тут же снова отвела взгляд.

— Я наблюдала за тобой, — продолжала Анастасия Дмитриевна. — Видела, как ты растешь. Радовалась твоим победам. Переживала из-за поражений. Ты всегда была передо мной, — женщина замолчала. Но через минуту продолжила. — Я благодарна Светлане Владимировне за то, что она хорошо тебя воспитала. Ты выросла умной, доброй девочкой.

— Но вы все равно мне не рассказали! — воскликнула Соня.

Анастасия Дмитриевна тяжело вздохнула и ответила:

— Ты была счастлива в этой семье! А я могла все разрушить! Думаешь, я этого хотела?!

— А тогда, весной, в парке? Почему вы и тогда мне ничего не рассказали?! — беспомощно спросила Соня. Она снова посмотрела в глаза своей матери. Но на этот раз Анастасия Дмитриевна сама отвела взгляд.

— Я… я испугалась… Прости…

— Чего?

— Того, что ты поведешь себя так, как сейчас. Перестанешь смотреть на меня и… будешь ненавидеть. Из-за того, что я тебе ни разу ничего не рассказала.

— Не зря боялись! — вырвалось у Сони. Когда она поняла, что сказала, ей захотелось провалиться сквозь землю. Потому что Анастасия Дмитриевна с ужасом в глазах беспомощно воскликнула:

— Соня!

Девочка встала. Ей захотелось тут же убраться с кухни и побыть наедине со своими мыслями. Но Анастасия Дмитриевна не хотела так просто опускать дочь.

— Почему ты не хочешь меня понять?!

«Просто не хочу», — прошептала девочка так тихо, что ее никто не услышал, и направилась к двери. Ей нужно побыть одной. Оставьте ее все. Но ее снова остановили.

— Соня, ты ничего не скажешь? — спросил Андрей Сергеевич.

— Почему же, скажу, — ответила девочка, не поворачиваясь. Она повернула только голову и сказала: — Мне нужна была мама. А у меня ее не было. Потому что она боялась. — Соня посмотрел прямо. — Я не могу вас понять. И не хочу.

Девочка вышла из кухни и направилась в комнату, на ходу вытирая слезы. Она заперла дверь и упала на кровать лицом на подушку.

Из кухни за ней никто не вышел. Никто не остановил и не вернул обратно. Анастасия Дмитриевна сидела, опустив голову. А Андрей Сергеевич гладил ее по спине, стараясь успокоить.

— Ей нужно время. Она одумается. Вот увидишь.

— Она права, — ответила Анастасия Дмитриевна, вставая. — Я должна была рассказать ей, — она вышла из кухни и закрылась в своей комнате.

Андрей Сергеевич так и остался сидеть на стуле. Он не хотел оставаться в доме. По квартире гуляло такое напряжение, что даже он его еле выносил.

Как раз в это время Соня выглянула из комнаты. Прислушалась к голосам и, не услышав ничего, прошла мимо кухни в прихожую. Она все еще вытирала слезы, не в силах их остановить, и стала одеваться. Андрей Сергеевич не проронил ни слова. Он молча встал и вышел из кухни. Соня, увидев его, застыла на месте с сапогами в руках.

— Думаю, сейчас мне лучше уехать, — тихо сказала Соня, когда тишина уже стала невыносимой.

— Хорошо. Я тебя отвезу. А то уже стемнело.

Соня благодарно улыбнулась.

Они доехали в полном молчании. И на прощание обменялись только «до встречи» и «до свидания».

Соня вошла в квартиру и вновь почувствовала ком в горле. Теперь, когда она осталась совсем одна во всей квартире, она почувствовала себя как никогда одинокой. Ей казалось, что все ее оставили одну разбираться с навалившей на нее новостью. Всхлипывая, но уже не вытирая слезы, Соня разулась, повесила куртку на вешалку и прошла в зал. Она не стала включать свет и села на диван, подобрав ноги и обняв лежавшую на нем подушку. Какое-то странное чувство. Соня до сих пор не могла до конца осознать, что происходит.

«Я поняла, что ты моя дочь, когда в первый раз увидела тебя», — всплыло у девочки в памяти. Она помнила их первую встречу. Тогда она шестилетней девочкой шла по улице со Светланой Владимировной. Они чем-то говорили, и малышка улыбалась, глядя на свою маму. Это был самый счастливый день для Сони. В этот день, как она думала, ее нашла мама. И сейчас она держит Соню за руку, и они идут домой через сквер у школы. Было начало июня. В сквере летали бабочки. Одна из них уж очень понравилась малышке, и та побежала за ней, чтобы поймать. Малышка смеялась, а Светлана Владимировна кричала ей, чтобы та была осторожна. Но Соня все же споткнулась о камень и полетела на асфальт. Но девочку поймали чьи-то руки. Малышка подняла глаза на своего спасителя и отпрянула. Так напугал ее взгляд женщины. Которая не дала ей упасть. Что было в этом взгляде, Соня поняла только сейчас. Страх. В нем читался страх и огромное удивление. А еще боль. Много боли. Но эти мысли Соня сразу же отбросила. Светлана Владимировна подоспела быстро. Она взяла Соню за руку и спросила: «Ты не ушиблась? Где болит?». Она осмотрела ребенка и. не найдя ни царапинки, вздохнула с облегчением и поблагодарила женщину. Та быстро кивнула и снова посмотрела на Соню, которая пряталась от этого взгляда за матерью.

— Соня, поздоровайся. Это — Анастасия Дмитриевна, директор школы, в которой ты будешь учиться.

— Здравствуйте, — сказала Соня Анастасии Дмитриевне и повернулась к Светлане Владимировне: — Мамочка, идем домой.

Это была их первая встреча после разлуки в четыре года. В этот день Соню обманули два дорогих ей человека. Анастасия Дмитриевна промолчала. А Светлана Владимировна, наоборот, не стала молчать. «Ты была слишком маленькой, чтобы узнать правду». Но Соня не всегда была маленькой. «Ты балы счастлива в этой семье». И опять же, Соня не всегда была там счастлива. Особенно, если вспомнить прошлый год. С какой стороны не посмотри, Анастасия Дмитриевна ее обманула.

Соня долго сидела на диване, подобрав ноги и обнимая подушку, и смотрела в окно, ничего там не видя из-за слез.

Хлопнула входная дверь. В прихожей загорелся свет. Через минуту Катя вошла в зал, включила свет и вздрогнула от неожиданности, увидев Соню.

— Ты чего здесь? Я думала, ты поедешь домой, — сказала Катя Соне. — Почему без света сидишь?

— Поездка отменяется, — тихо сказала Соня, не поворачиваясь, чтобы Катя не видела ее глаза. — И в ближайшие выходные тоже.

 

— Я так понимаю, лучше не спрашивать, почему? — Катя села на кресло. — Ну, раз уж ты здесь, давай, наконец, поговорим. Я уже говорила, что мама и дядя Стас просили ничего не говорить тебе…

— А, ты все об этом, — перебила Катю Соня. — Я знаю.

— Нет, Сонь, ты не поняла…

— Нет, Кать, это ты не поняла, — Соня обернулась и посмотрела Кате в глаза. — Я знаю.

Несколько секунд Катя молчала и вглядывалась Соне в лицо. Когда девочка поняла, что обе они говорят об одном, она просила:

— Как ты узнала?

— Анастасия Дмитриевна задала мне сегодня тот же вопрос, — в голосе Сони явно слышалась издевка.

— Вы поругались? — спросила Катя.

— Нет, что ты. Мы мило поговорили, — продолжала издеваться Соня.

— Соня, ты не должна так себя вести! — воскликнула Катя.

— Что? — опешила Соня.

— Поставь себя на ее место. Что бы сделала ты?

— Неважно, что бы сделала я! Я имела право знать обо всем!

— Она же для тебя старалась! Ей было трудно рассказать.

— У нее было достаточно времени, чтобы подготовиться.

— Соня, не одной тебе больно!

— Это родители тебе так промыли мозги? Я думала, ты на моей стороне.

— Я на твоей стороне. Но в этой ситуации мне жалко Анастасию Дмитриевну.

Соня посмотрела на Катю взглядом, полным недоумения и обиды на нее, и ушла на кухню.

До самой ночи девочки не сказали друг другу ни слова. И спать они легли тоже молча. Только обменялись кратким «спокойной ночи».

Соня долго не могла уснуть, вспоминая события сегодняшнего дня. Не слишком ли много правды для одного дня? Она посмотрела на Катю. Та уже давно спала и что-то бормотала во сне. «Я думала, ты на моей стороне», — подумала девочка. Ее расстроила ссора с сестрой. Но Соня знала, что завтра утром они будут разговаривать как ни в чем не бывало. И поэтому повернулась на другой бок и закрыла глаза.

 

Соня проснулась утром и улыбнулась солнцу за окном. Сладко зевнула, потянулась и вспомнила вчерашний день. Хорошее настроение тут же покинуло ее. Расхотелось вставать с постели и заниматься привычными делами. Ей не хотелось ничего. Только остаться лежать под теплым одеялом, и чтобы ее никто не трогал. Такое состояние у нее уже было однажды. На следующий день после похорон.

Заиграл телефон, оповещая о входящем сообщении. Соня села на диване и взяла телефон с комода. Сообщение было от Паши. Он написал девочке: «С добрым утром», — и пожелал хорошего дня.

Соня положила телефон на место и задумалась о том, что будет дальше. Нет, не с Пашей. С ним девочка уже все решила. Что будет с самой Соней и ее приемными родителями.

«Анастасия Дмитриевна моя мама. Мама… нет, ей не подходит это слово… мама…»

— О, ты уже проснулась, — в зале появилась Катя со стаканом чая в руках. Она села в кресло и сказала: — Мама вчера такие пирожные привезла… пальчики оближешь.

— Мама?.. — очнулась Соня от своих мыслей. Катя посмотрела на нее с недоумением. — А, да, мама…

Она встала и принялась убирать постель. А Катя сидела в кресле и наблюдала, как Соня вот уже пять минут пытается сложить одеяло. В конце концов, она сжалилась над сестрой и отправила ее умываться, сказав, что сама уберет постельное белье. Соня кивнула, не глядя на сестру, и ушла в ванную. Она закрыла дверь и уставилась на свое отражение в зеркале. Несколько минут рассматривала его, но кроме глаз не нашла ничего общего с Анастасией Дмитриевной. «Может быть, она ошиблась?», — промелькнула мысль в Сониной голове. Но и ее девочке пришлось отбросить. Уж слишком много совпадений.

Соня, ты там слишком долго! — голос Кати привел Соню в себя. Девочка умылась и вернулась в зал.

Весь день Катя натыкалась на отсутствующий взгляд Сони. Не трудно было догадаться, о чем та думала. Кате было жаль сестру. Но что она могла сделать? Разве что отвлечь. Хотя бы ненадолго.

Соня сидела в зале на диване с ноутбуком, когда вошла Катя и предложила посмотреть какой-нибудь фильм.

— «Хатико», в свою очередь предложила Соня.

— А может, что-нибудь по оптимистичней? — спросила Катя, заранее угадывая ответ Сони.

— Я уже загрузила.

Кате пришлось смириться.

Она принесла с кухни табуретку. Девочки поставили на нее ноутбук, выключили свет и поудобнее устроились на диване.

Досмотрев до конца фильм, выплакав все слезы и умывшись, девочки решили выпить чаю перед сном. Соня вновь вернулась к прежним мыслям, и Катя спросила:

— Что теперь будешь делать?

— Не знаю, — ответила Соня. — Она говорила, что не знает мою маму. А вон оно как все на самом деле. — Она замолчала на минуту. — Я даже не знаю: радоваться мне или плакать.

— Ну, слез на сегодня достаточно, — улыбнулась Катя. А потом заметила: — Ты даже не называешь ее по имени.

— Я не знаю, как ее называть. Мамой… не могу. По крайней мере, сейчас. А как раньше… уже не получится.

Повисло молчание. Тишину нарушила Катя.

— А знаешь, я бы на твоем месте радовалась.

Соня посмотрела на сестру, вскинув брови. Та продолжила:

— Ты мечтала найти маму. И ты ее нашла. Между прочим, Анастасия Дмитриевна тебя очень любит. И уверена, она переживает не меньше, чем ты.

— Катя, будь на моем месте, как бы поступила ты? — спросила Соня. Катя задумалась на минуту, а потом посмотрела на Соню и сказала:

— Ладно, твоя взяла.

В эту ночь они снова легли спать молча. Соня не была настроена на разговоры. Последнее, что она сказала перед сном, было:

— Я только об одном жалею…

— О том, что вы поругались? — спросила Катя с надеждой.

— О том, что я спросила, кто тот мужчина… Спокойной ночи.

 

Андрей Сергеевич проснулся, когда будильник звенел уже в четвертый раз. И увидев, сколько сейчас времени, вскочил как ужаленный. Если он сейчас не поторопится, то точно опоздает на работу. И почему Анастасия Дмитриевна его не разбудила?

Жену Андрей Сергеевич нашел в зале. Она спала на диване. Телевизор был включен, а на журнальном столике стоял стакан с давно остывшим недопитым чаем. У Анастасии Дмитриевны было такое измученное лицо, что Андрей Сергеевич решил ее не будить. Наверняка она опять до утра просидела без сна, потому что очень переживает из-за того, что произошло на прошлых выходных. Андрей Сергеевич укрыл жену теплым пледом и позвонил ее начальнику и в школу, предупредить, что она сегодня не сможет выйти на работу, так как неважно себя чувствует. Он наспех позавтракал, поцеловал спящую жену и уехал на работу.

Анастасия Дмитриевна проснулась только через два часа. Голова ужасно болела: уже которую ночь она не могла нормально уснуть. Женщина посмотрела на время и ужаснулась. И почему Андрей Сергеевич ее не разбудил? Она встала и пошла на кухню. Там на столе лежала записка от Андрея Сергеевича, в которой он сообщал, что предупредил ее начальника и позвонил в школу, и что она может (и ей будет лучше) остаться дома.

Весь день Анастасия Дмитриевна провозилась с бумагами, которые принесла вчера с работы. Когда все сделала, то принялась готовить ужин. Скоро должен был вернуться с работы Андрей Сергеевич.

Раздался звонок. Звонили в дверь. Анастасия Дмитриевна очень надеялась, что это Соня. Ведь сегодня суббота. Но что-то ей подсказывало, что это не она. Это «что-то»ее не обмануло. За дверью стояла Надежда Юрьевна.

— Мама! — воскликнула Анастасия Дмитриевна. — Рада тебя вдеть! Проходи!

— Здравствуй, дочка, — улыбнулась Надежда Юрьевна, проходя в квартиру и разуваясь. Она обняла дочь и спросила: — Как у вас тут дела?

— Потихоньку. Идем на кухню. Скоро ужин будет готов. А где папа?

— Папа сегодня на работе. Срочно вызвали.

Они прошли на кухню. Надежда Юрьевна села на стул, а Анастасия Дмитриевна заняла свое место у плиты.

— А что, Сонечка еще не приехала? — спросила Надежда Юрьевна. — Или она решила сегодня не приезжать?

Анастасия Дмитриевна застыла на месте, но почти сразу взяла себя в руки.

— Да, она решила сегодня не приезжать.

— Дочка, у вас что-то случилось? — настороженно спросила Надежда Юрьевна.

Анастасия Дмитриевна вздохнула и ответила:

— Нет, мама. Все хорошо.

Но Надежду Юрьевну было не так-то просто обмануть. Она всегда чувствовала, что ее дочь что-то тревожит. А Анастасия Дмитриевна и не подозревала, как сильно она похожа на свою мать.

— Настя, я слишком хорошо тебя знаю.

— Мам, она просто решила не приезжать. Может, дела какие-то.

— И ты не знаешь, что это за дела?

— Мама, — Анастасия Дмитриевна обернулась. — Перестань! Соня не обязана все мне рассказывать.

Повисло молчание. Надежда Юрьевна о чем-то задумалась. Анастасия Дмитриевна снова повернулась к плите.

— Можно задать тебе еще один вопрос? — спросила Надежда Юрьевна.

— Если я скажу «нет», ты не будешь его задавать?

— Сколько лет прошло, а ты все та же. Когда ты все расскажешь Соне?

— Она все знает.

— Я так и знала. Садись, котлеты и без тебя дожарятся.

Анастасия Дмитриевна послушно села рядом с матерью.

— Я… не знала, что она знает своего дедушку, — начала говорить Анастасия Дмитриевна. — Она видела, как мы разговаривали, и спросила, кто он. А я, дура, сказала правду.

— Что, так и сказала, что он ее дедушка?

— Нет. Я сказала, что он отец моего первого мужа. А там Соня сама догадалась. У нее есть фотография Игоря и его отца. Бедная моя девочка. Ей, наверное, было очень больно.

Надежда Юрьевна успокаивающе погладила руку своей дочери.

— Все будет хорошо, Настенька. Рано или поздно она бы все узнала. Или догадалась бы. Она не могла не заметить, что у нее твои глаза. А если это случилось сейчас, значит, так надо. Все будет хорошо, дочка.

— Мам, Соня не простит меня, — сказала Анастасия Дмитриевна и расплакалась.

Надежда Юрьевна прижала дочь к себе и гладила ее по спине, приговаривая:

— Поплачь-поплачь. Станет легче…

 

Андрей Сергеевич поднялся на пятый этаж и позвонил в нужную квартиру. Дверь ему открыли не сразу, так как Соня, увидев его в дверной глазок, некоторое время думала: открывать или нет. Но, в конце концов, решила открыть. Он же не виноват.

Андрей Сергеевич прошел в квартиру и улыбнулся.

— Ну, как у тебя дела? Занятия не пропускаешь?

Соня вздохнула с облегчением. Она-то думала, что разговор пойдет об Анастасии Дмитриевне и о сложившейся ситуации. Она ждала от него вопроса, почему она не поехала домой на выходные. Соня знала ответ на этот вопрос, но говорить Андрею Сергеевичу, что она не хочет видеть, а вернее, боится встретиться с Анастасией Дмитриевной, не хватило бы духу. Поэтому, когда Андрей Сергеевич просто просил, как у нее дела, девочка улыбнулась и ответила:

— Все нормально.

— Катя дома?

— Нет. Но скоро должна прийти.

Они выпили чаю, поговорили о погоде, учебе и других мелочах. Андрей Сергеевич оставил деньги на квартиру и немного денег на продукты. И уже у самого выхода, когда он обулся, накинул куртку и уже протянул руку, чтобы открыть дверь, мужчина развернулся и сказал:

— Соня, мама очень переживает.

«А я-то тут причем?» — подумала Соня, но вслух ничего не сказала. Улыбка тут же исчезла с ее лица. Глаза отказывались смотреть на Андрея Сергеевича. А тот продолжил:

— Она много раз порывалась сказать тебе правду…

— Но так и не сказала, — перебила его Соня. — Я хотела узнать правду от нее. Тогда бы не было так больно.

Андрей Сергеевич тяжело вздохнул.

— Соня, ей тоже больно. Постарайся ее понять, — и он ушел.

А Соня еще долго думала о его словах. И в эту ночь тоже пролежала без сна. Но обида на Анастасию Дмитриевну была сильнее разума. Девочка нее могла понять мать. А может, не хотела. Она осталась при своем мнении. И уснула только под утро.

 

Дни проходили скучно и казались очень длинными. Кроме колледжа Соня никуда не ходила. Ее звали гулять друзья, предлагал сходить куда-нибудь Артем, и пыталась вытащить на улицу Катя. Но Соня упиралась. Она предпочитала проводить вечера за просмотром фильмов и чтением скучных (по крайней мере, для Кати) книг. Но никто не знал, что в книгах и фильмах Соня пытается найти ответ на вопрос: «Что делать в этой ситуации? Как она должна поступить? И правильно ли она себя ведет?»

Нет, Соня не всегда об этом думала. Она думала и об учебе, и иногда с легкостью отвлекалась от грустных мыслей, когда была с друзьями. Девочка думала о своей матери, только когда оставалась одна. И всегда думала одно и то же: «Как она могла не сказать правду? Я имела право знать. А она меня обманула…»

В один из таких вечеров Соня сидела с книгой в зале, когда туда вошли Катя и Андрей Сергеевич, что-то обсуждая.

— И вот так она сидит каждый вечер, — сказала Катя, указывая на Соню. — Надо ее вытащить из дома.

Соня подняла взгляд на вошедших.

— В чем дело? — спросила она.

— Нас сегодня пригласили на день рождения, а она отказывается идти, — продолжила Катя.

— Я же сказала, что не хочу, — сказала Соня.

— Почему? — спросил Андрей Сергеевич.

— Не хочу и все! — ответила Соня.

Андрей Сергеевич подошел к дивану и сел рядом с Соней.

— Из-за мамы, — вынес вердикт мужчина.

«Мамы», — с сарказмом подумала девочка.

Повисло молчание. Катя вышла из зала. Соня тяжело вздохнула и, наконец, спросила:

— Причем тут она?

— Соня, ну… злишься ты на нее… Пусть. Друзья-то тут причем? Они хотят помочь тебе. Отвлечь. А ты не принимаешь их помощь. Как думаешь, что они чувствуют?

— Я не просила их помощи, — сказала Соня. — И… я просто не хочу идти. Настроение не то, чтобы веселиться.

— И что, теперь все время будешь дома сидеть?

— Я выхожу гулять. Каждый вечер.

— С кем?

— Одна, — послышался голос Кати с кухни.

Андрей Сергеевич с укоризной посмотрел на Соню.

— Но выхожу же! — воскликнула девочка. А сама уже обдумывала план мести сестре.

— Ты так сильно переживаешь? — Андрей Сергеевич снова перевел разговор на тему отношений Анастасии Дмитриевны и Сони.

— Нет, — невозмутимо ответила Соня. — Совсем нет.

— Тогда иди и веселись. Не вижу причин плохого настроения.

— Да ладно, пойду, — сдалась Соня. — Иначе вы двое не оставите меня в покое, она поднялась с дивана, но остановилась, чтобы сказать: — И Анастасия Дмитриевна тут ни при чем.

— Об этом мы поговорим позже, — улыбнулся Андрей Сергеевич.

Он уехал. Девочки проводили его и начали собираться на день рождения к своей подруге. Когда они оделись, то сначала проверили, все ли выключено, и потом направились в прихожую. Соня открыла дверь и застыла на месте. На лестничной площадке стоял мужчина. На этот раз Соня узнала его сразу. Мужчина опустил приподнятую руку — видимо он только собирался нажать на звонок — и улыбнулся.

— Здравствуйте, — поздоровалась с ним Соня.

— Здравствуй, — поздоровался мужчина. — Меня зовут Дмитрий Александрович. Я… твой дедушка.

Его немного напрягло серьезное лицо внучки.

— Я знаю, — Соня тоже улыбнулась. После того дня она знала, что дедушка придет. И с нетерпением ждала встречи с ним. — Проходите.

Соня отошла, чтобы дать дедушке пройти. Катя, до этого пытавшаяся застегнуть заклинивший замок на сапоге, посмотрела на вошедшего и удивленно спросила:

— Дедушка?

— Катюша! — воскликнул Дмитрий Александрович. — Как ты выросла!

— Так, значит… — Соня стояла растерянная, ничего не понимая (в принципе, как и Катя), и показывала пальцем то на себя, то на Катю, то на дедушку. И тут у нее в голове все сложилось. «Он брат моего первого мужа». — Ну, да, конечно. Теперь все понятно.

— А мне нет, — ответила Катя.

— Тогда, может, пройдем на кухню? — предложила Соня.

Через минуту все трое уже были на кухне. Катя поставила греться чайник. Соня поставила на стол вазочку с печеньем и конфетами. А Дмитрий Александрович молча наблюдал за своими внучками. Он их так давно не видел… А Соню еще и не знал.

Разговор наладился не сразу. После очередного вопроса Сони на вопросы Дмитрия Александровича возникало напряженное молчание. Все опускали взгляды на свои стаканы с чаем, как будто в них был ответ на вопрос: «Что же еще спросить?». Соня первой нашла ответ. Ее уже давно мучила мысль, почему ее бабушка и дедушка по отцу не искали ее. Уж со своими-то родителями Игорь Дмитриевич поддерживал хоть какое-то общение.

— Мы очень долгое время жили за границей. Мне предложили работу, и мы уехали, — ответил Дмитрий Александрович. — Со старшим сыном, Катиным отцом. К тому времени твои родители, — он обратился к Кате, — уже были разведены. Тебе было четыре, кажется. Но Юра, — теперь Дмитрий Александрович обращался к обеим девочкам, — часто приезжал в Россию. У него же здесь дочь, — мужчина улыбнулся. — И вот однажды он привез нам плохую весть, что Игорь умер, а его дочь живет в приемной семье. Юра узнал тебя сразу, как только увидел. Но ты думала, что твоя настоящая мама — Света. Юра и ей об этом рассказал, но не сразу. Он предлагал ей найти твою маму. Но Света не соглашалась. Она считала, что тебя ей послал Бог. И сказала, что… — Дмитрий Александрович сделал паузу и посмотрел Соне в глаза.

— Что сказала мама? — спросила Катя.

— Если мать за столько времени не смогла найти своего ребенка, значит, не очень-то и хотела найти…

Сердце у Сони рухнуло вниз.

— Мама… не могла такое сказать… — кажется, Катя была в замешательстве.

— Думаю, Света так сказала просто потому, что не хотела расставаться с Соней, — Дмитрий Александрович посмотрел на Катю. — Не осуждай ее за эти слова. Она очень любила и любит вас обеих. И никого не хотела терять.

— Но… подождите… почему Светлана Владимировна меня не узнала? Она же мне была тетей… И почему они с Анастасией Дмитриевной познакомились год назад? Они уже должны были быть знакомы, раз вышли замуж за братьев.

— Они никогда раньше не виделись. Твой отец часто разъезжал по командировкам. Мы знали, что у него кто-то есть. Но представил он нам свою избранницу, только когда узнал о ее беременности. Не знаю, почему Игорь и Настя сразу не расписались. Свадьбу сыграли, только когда тебе исполнился год. А за это время в семье Юры и Светы начались ссоры. И, в конце концов, они решили развестись. Они и когда просто встречались, очень часто и сильно ссорились. Слишком разные были. Света не была на свадьбе твоих родителей. И не знала, на ком женился Игорь. Тебя она не видела, поэтому и не узнала.

— Но я ведь копия папы, — удивилась Соня. — По крайне мере, мне все так говорили.

— Да. Ты очень на него похожа. И уверен, Света это тоже тогда заметила. Но она не знала ничего о нашей семье. И вряд ли могла допустить мысль, что ты каким-то образом оказалась в детском доме.

— Да. Запутанная история. Зато теперь все более-менее стало понятно, — сказала Катя.

— Но почему Анастасия Дмитриевна не забрала меня из детского дома? — спросила Соня. — Она тоже не знала, где я? Или не искала меня?

— Думаю, это тебе лучше спросить у нее. И… не называй ее так. Она ни в чем перед тобой не виновата. Она любит тебя и страдает. А ты даже не пытаешься ее понять.

Соня сидела молча, держа в руках стакан чая и изучая его содержимое. Она пыталась огородить себя от слов Дмитрия Александровича. Они так больно врезались в душу. «Не виновата? — возможно. Любит? — наверно. Она же мать. Страдает? — так и должно быть. Соне тоже больно.

Катя, все это время хранившая молчание, не могла больше смотреть на Соню и решила перевести разговор на другую тему. Она дождалась, когда Дмитрий Александрович закончит говорить, и попросила:

— Дедушка, Соня и так все знает. Расскажи нам лучше про Испанию. Ты ведь там жил?

— Рассказать про Испанию? Хорошо…

И мужчина увлекся рассказом об этой красивой стране.

 

На следующее утро Соня проснулась с хорошим настроением. И оно продлилось у нее даже целую неделю. Друзья недоумевали, но были рады. Катя перестала переживать за Соню. Было понятно, сестра успокоилась. Напряженного молчания больше не было, на задумчивые взгляды она уже не натыкалась. Да и фильмы Соня стала смотреть повеселее. Но когда Катя спросила у сестры, что стало причиной перемены ее настроения, та только пожала плечами и улыбнулась. Но где-то в глубине души Соня знала ответ. Всего лишь одна фраза и осознание ее правоты сняли груз последних событий. «Она ни в чем пред тобой не виновата…» Да, так и есть. Ни в чем. На слова Андрея Сергеевича о том, что Анастасия Дмитриевна очень переживает и все еще плохо спит, Соня ничего не сказала. Она лишь спросила:

— А вообще, как у нее дела?

Андрей Сергеевич застыл на месте. Первый раз Соня спросила, как дела у ее матери. Но он только ответил:

— Позвони ей и спроси сама.

Но Соня точно знала — она не позвонит. Она не может.

 

На улице темнело. Загорались фонари. Деревья снова светились синим светом. Витрины тоже были украшены разноцветными гирляндами. Кое-где уже появились снеговики и Деды Морозы с оленями. Город уже вовсю готовился к предстоящему празднику.

Падал снег. Соня завернула за угол дома и оказалась во дворе. Здесь, среди домов, на детской площадке бегали и играли в снежки дети. На скамейках сидели взрослые и о чем-то беседовали. Соня подошла к своему дому и увидела зеленую Хонду. Джип Станиславу Викторовичу не смогли починить. Да и чинить-то особо было нечего. Он купил новую машину, которая сейчас и стояла у подъезда. Соня вспомнила, как Катя говорила, что мама Станислава Викторовича приезжает на этой неделе. И что они все вместе обязательно заедут к Кате. Соня подняла взгляд на окна пятого этажа. В них горел свет. Там кухня. Наверное, чай пьют. Что ж, пусть пьют. Соня не будет им мешать. Одно дело, находиться в доме со Светланой Владимировной и Станиславом Викторовичем. А другое, с человеком, который ничего не знает о том, что происходит в ее жизни. Начнутся расспросы. А оно Соне надо? Девочка была не против поговорить только со Светланой Владимировной. У нее накопилось к ней много вопросов. Но стоит ли их задавать? Станет ли легче от полученных ответов? И надо ли снова поднимать свои переживания со дна души? Нет. По крайней мере, не сейчас.

Соня развернулась и оглядела весь двор. Здесь отсидеться или прогуляться по городу? С наступлением темноты город такой красивый!.. Так что лучше прогуляться. Куда же пойти?

— Соня!

Девочка обернулась на голос. Надежда Юрьевна.

Видимо, оставить свои переживания там, где они сейчас, не получится.

— Ты куда-то уходишь? — поинтересовалась женщина.

— Нет, — ответила Соня. — Решила прогуляться. К Кате гости приехали. Не хочу им мешать.

— Может, присядем? Это не займет много времени, — Надежда Юрьевна указала рукой на скамейку у подъезда.

— Лучше там, — Соня в свою очередь указала на скамейку, стоящую недалеко от детской площадки. Но это расстояние было достаточным, чтобы их никто не услышал.

Они дошли до лавочки в полном молчании, стряхнули снег и сели. Соня сразу же уставилась на детей, играющих в снежки. А Надежда Юрьевна начала разговор.

— Как у тебя дела?

— Хорошо.

— Как в колледже?

— Тоже хорошо.

— Собираешься домой на выходных?

Соня промолчала. Она опустила взгляд и теперь сидела и ковыряла сапогом снег.

— Не собираешься, значит.

Снова молчание.

— У тебя ведь день рождения скоро?

— Да.

— Да… А ты знаешь, как твоя мама мечтала об этом дне? Она его продумала еще летом. Перед тем, как забрать тебя. Настя уже придумала, как украсит дом, какой торт испечет, какие угощения будут. Это ведь день рождения ее дочери, который они отметят все вместе.

Соня слушала, и перед ее глазами возникали картинки, о которых ей сейчас говорила Надежда Юрьевна. Она представила Анастасию Дмитриевну такой счастливой, какой ее никогда еще не видела. Представила, как она украшает квартиру и готовит ей торт. Мама готовит праздничный торт для своей дочери. Разве не о таком девочка мечтала?

— Но из-за того, что ты такая упрямая, ее мечты рушатся.

Эти слова ворвались в сознание Сони и уничтожили эти светлые, наполненные теплотой и любовью картины.

— В чем Настя виновата перед тобой? За что ты на нее злишься? Да, она не рассказала тебе все сразу. Как она могла?! Ты была еще совсем маленькой! И была счастлива с этой семьей. Как думаешь, смогла ли она разрушить твою жизнь? Ты бы на ее месте смогла?

«Нет», — честно ответила Соня самой себе.

— Это я просила Настю не рассказывать тебе ничего. Знала, что ты поведешь себя вот так. Мы договорились, что она расскажет все, как только ты привыкнешь к новой жизни. Но, к сожалению, ты узнала раньше, чем она набралась смелости, — Надежда Юрьевна замолчала.

Соня сидела на лавочке и смотрела на падающий снег. Она всегда любила снег. Он так успокаивает. Особенно, когда на сердце неспокойно. Вот и сейчас этот белый искристый снег успокаивал встревоженную душу. Он ложился белым покрывалом на сердце и ограждал его от любых слов, которые могли больно ранить. Соня внимательно слушала, что говорила ей Надежда Юрьевна. Но эти слова уже не будоражили душу как прежде. Была лишь легкая тревога. Соня знала, чем она вызвана, но прямо сейчас ничего не могла сделать. А надо лишь признаться самой себе, что была неправа. Но она не могла сейчас это признать.

— Тебе ее не за что прощать. Просто постарайся понять ее и перестань злиться.

— Да. Хорошо.

— Хорошо? — переспросила Надежда Юрьевна. Девочка кивнула.

Надежда Юрьевна улыбнулась и сказала на прощание:

— Ты умная девочка, Соня. Я надеюсь на тебя.

Она ушла.

Соня, недолго думая, встала с лавочки и пошла в обратном от Надежды Юрьевны направлении. Как много мыслей в голове… надо прогуляться. Может прогулка по ночному городу поможет все расставить по местам.

Соня шла по освещенной фонарями улице мимо витрин, с которых на нее смотрели манекены или счастливые лица с плакатов. А вывески «забегалок» и кафе приглашали зайти внутрь теплой фразой «добро пожаловать».

Но Соня шла мимо. В неизвестном направлении. Мысли в голове путались, и их никак не получалось собрать воедино. Так, стоп! Соня остановилась на перекрестке. Посмотрела прямо, потом по сторонам, решая, куда идти: прямо или направо. «Туда, где раньше загорится зеленый», — решила она.

— Девочка моя, так делать нельзя. Это нехорошо и некрасиво, — услышала Соня голос позади себя. Она обернулась и увидела женщину, которая вела за руку маленькую девочку. Лицо женщины выдавало ее недовольство. Но в ее словах совсем не было злости.

— Мамочка, прости меня. Я так больше не буду, — сказала малышка, заглядывая своей маме в глаза.

Соня проводила их взглядом, пока они не скрылись в толпе.

В ее жизни такое детство уже было потеряно. Так что не стоит сейчас думать об этом. Уж в этом точно никто не виноват. Сколько этой девочке лет? Пять? Шесть? В ее возрасте Соня жила с папой. И он так же без всякой злости ругал дочку за ее проделки.

На светофоре справа от Сони загорелся зеленый. «Ну, направо, так направо». Девочка перешла дорогу и пошла дальше.

В памяти снова всплыла первая встреча с Анастасией Дмитриевной. Что ее мама испытывала тогда? Конечно, она была рада ее увидеть. Но разве она могла все тогда рассказать? Соня бы ей не поверила. Ведь у нее уже есть мама. А эту женщину она не знает. Да, Анастасия Дмитриевна понимала это. И ей было больно. Что сказала она Андрею Сергеевичу, когда пришла домой? Сильно ли переживала? А, может, даже плакала? Соня никогда об этом не задумывалась. А каково Анастасии Дмитриевне было почти каждый день видеть ее в школе? Видеть свою дочь, которая и понятия не имеет, кто она такая. Они только разговаривали, а ей хотелось обнять. А о чем она думала, когда видела Соню в плохом настроении? Ее близкие знали причину, а самый родной человек и не ведал, что творится у нее в душе. Что же напридумывала себе Анастасия Дмитриевна, теряясь в догадках?

Соня шла. Под ногами скрипел снег. Снежинки, кружась, падали на землю, на шапки и плечи прохожих, на деревья, покрывая все белой пеленой.

Внешне Соня была абсолютно спокойна. Ничто не выдавало бури в ее душе. Только отсутствующий взгляд говорил о том, что девочка о чем-то глубоко задумалась. Иногда Соня возвращалась на улицу ночного города из своих мыслей. Тогда она смотрела на проходящих мимо людей. И ни о чем не думала. Вот и сейчас она отвлеклась от своих мыслей и просто шла. Мимо магазинов, кафе, офисов…

Она шла, изредка поглядывая по сторонам и засматриваясь на витрины. Но у одной из них все же остановилась. На манекене было очень красивое платье. Темного синего цвета. Соне очень идет этот цвет. К глазам. Она немного постояла и уже собралась пойти дальше, но заметила девочку в том самом магазине, которая тоже стояла и смотрела на это платье. Через минуту к ней подошла женщина с таким же платьем в руках. Девочка благодарно улыбнулась и ушла. Наверно, это мама с дочкой. Пришли покупать одежду. Соня представила, как она с Анастасией Дмитриевной тоже приходит в этот магазин, и они вместе выбирают, советуют, шутят, смеются… И ей вдруг так захотелось прийти со своей мамой именно в этот магазин, что Соня уже сделала шаг назад, но снова вернулась в реальность. Сейчас это невозможно. И виновата в этом только она одна.

Соня отвернулась от витрины и пошла дальше. В голове снова воцарился беспорядок. Вернуться и попросить прощения? Нет… как она может… а вдруг Анастасия Дмитриевна ее не простит? Да нет, простит… А вдруг нет?…. Соня потрясла головой, чтобы прогнать эти мысли. Нет, сейчас она не может появиться перед Анастасией Дмитриевной. Еще не время…

Соня шла и шла. Дальше по улице. Мимо все так же проходили люди и проезжали машины. А девочка шла. С отсутствующим взглядом. В памяти всплывали картины прошедших лет. Теперь Соня могла понять поведение, взгляды, слова Анастасии Дмитриевны. Теперь девочка понимала, как больно она сделала своей матери в тот вечер, когда сказала ей: «А что мне оттого, что вы верите? Мне мама верить должна!». «А мама-то верила», — с горечью подумала Соня. Она ненавидела себя в этот момент. Хотела провалиться сквозь землю. Или просто исчезнуть.

Катины родители наверняка уже уехали. Но Соня не хотела возвращаться домой. Катя обязательно заметит такую разительную перемену в своей сестре. А признавать, что она была права, Соня не хотела. Дать сестре насладиться триумфом? Нет. Не сейчас…

Соня шла по улице, пока на перекрестке перед ней не остановилась машина. Она въехала в поворот так резко, что если бы Соня не заметила ее вовремя, то попала бы под колеса. Дверца машины открылась, и водитель вышел на дорогу. Соня уже собралась возмутиться, но тут водитель повернулся, и девочка разозлилась еще больше.

— Артем! — воскликнула Соня. — Разве можно так пугать?

— Извини, — улыбнулся парень. — Но я же не виноват, что ты так задумалась, что ничего не замечаешь. Я за тобой уже минут десять еду. На меня прохожие стали косо поглядывать.

— Ну, знаешь ли, если бы и я увидела, что за девушкой тихо едет машина, тоже бы ничего хорошего не подумала, — съязвила Соня.

Артем решил ничего на это не отвечать. Вместо этого он улыбнулся обворожительной улыбкой, которая Соне в последнее время очень нравилась, и спросил:

— Куда-то идешь?

— Нет. Гуляю. А ты? Куда едешь?

— На радио. Отец попросил заменить ведущего на один вечер.

— На радио? Здорово.

— Хочешь со мной? Отец разрешит.

— Почему бы нет? — согласилась Соня.

Они сели в машину и поехали. До нужного места они доехали быстро. Через десять минут Артем уже стоял перед своим отцом и просил разрешения провести Соню в студию. И, конечно, Вячеслав Олегович, тот самый, который предлагал Соне записать песню в своей студии звукозаписи, не был против и дал свое разрешение. После спросил у Сони, как идут ее дела, и написала ли она еще хотя бы одну песню. И, получив утвердительный ответ, снова предложил девочке записать ее в своей студии, когда будет время.

— Ты не говорил, что твой отец — Вячеслав Олегович, — сказала Соня, когда отец Артема скрылся за поворотом коридора.

— А ты и не спрашивала, — улыбнулся парень. — Да и разве это важно?

— Да, ты прав. Неважно. Но вообще-то, я спрашивала, чем занимаются твои родители, — заметила Соня.

— А я и сказал, — ответил Артем, разводя руками и улыбаясь.

Они остановились перед дверью.

— Мы пришли, — сказал Артем. — Добро пожаловать на радио.

Парень распахнул дверь, приглашая Соню войти первой. Девочка вошла, осматриваясь по сторонам. Она же первый раз на радио. Артем прошел в студию следом за ней, поздоровался с мужчиной, который сидел за аппаратурой и которого Соня не сразу заметила. Девочка извинилась и поздоровалась.

— Это Егор, — сказал Артем, указываю на мужчину. — Он…

— Я знаю, — перебила его Соня. — DJ.

Артем улыбнулся. Он отодвинул Соне стул, а сам сел по другую сторону стола напротив нее.

— До эфира еще десять минут, — сказал он Соне. — У меня к тебе предложение.

— Какое? — заинтересовалась девочка.

— Не хочешь спеть сегодня в эфире?

— Спеть?! — удивилась Соня. — Мне?! — она ожидала многого, но не предложения спеть на радио.

— Да. По-моему, хорошая идея. Ты вообще слушаешь наше радио?

— Ну… нет, — честно призналась Соня. — Я вообще радио не слушаю.

— А если бы слушала, то знала бы, что твою песню у нас часто крутят.

Улыбка Сони стала еще шире. Ей льстило такое внимание к ее творчеству.

— Но у меня нет гитары.

— Гитара есть у нас в студии. И, если ты не заметила, она сейчас стоит у дивана.

Соня обернулась и увидела гитару. И тут в ее голове мелькнула мысль.

— Ты давно все это придумал? А если бы ты не увидел меня на улице? Что бы делал тогда?

— Позвонил бы тебе и узнал, где ты. А потом бы предложил съездить со мной на радио, — честно ответил Артем.

— Ты даже не пытаешься соврать!

— Для чего? Все же очевидно! И ты быстро меня раскусила. Эта идея у меня уже давно.

Соня промолчала. Она сидела и смотрела Артему в глаза, улыбаясь сияющей улыбкой. Парень тоже улыбался. Он первым нарушил молчание.

— Ну так что, ты согласна?

— Да, хорошо. Я спою, — согласилась Соня.

— До эфира три минуты, — сказал Егор. Надо же, Соня и Артем совсем про него забыли.

— Хорошо, — ответил Артем и обратился к Соне: — Бери гитару.

Соня послушно взяла гитару и сыграла несколько аккордов.

— Осталась минута.

— Наушники, — сказал Артем Соне.

Соня надела наушники. Сердце бешено билось. Первый раз она будет выступать в прямом эфире на радио.

— Пятнадцать секунд… десять… пять… поехали.

— Добрый вечер, дорогие радиослушатели. Сегодня с вами снова ваш любимый радиоведущий Артем Сахаров. Сколько времени прошло с тех пор, как я последний раз был с вами! Это взаимно. На улице сегодня прекрасная погода. Приближается волшебный праздник. А у нас в студии сидит замечательная гостья. Автор и исполнительница песни «Письмо тебе на небеса» — София Серебрякова. Добрый вечер, София.

— Добрый вечер, Артем. Добрый вечер, всем.

— Думаю, многих из наших слушателей интересует, как вы в таком юном возрасте добились успеха. Ведь ваша песня звучит на многих радиостанциях.

— Правда? Я не знала, что эта песня так популярна.

— О, она очень популярна. Расскажите, как вы начали писать песни.

— Ммм… это было года три назад. Наверно, многие в детстве пробовали себя в роли художника или поэта. Вот и я решила попробовать. Думаю, у меня получилось. Может, отчасти потому, что я писала письмо своему папе. И вложила в него всю себя. А потом попробовала наложить слова на музыку. К тому времени я уже хорошо владела гитарой. И это тоже получилось. Тогда родители мне посоветовали спеть эту песню своей учительнице пения, Елене Алексеевне. Это она предложила мне записать песню. И она же отнесла диск на радио. Так что своим успехом я обязана именно ей.

— Думаю, сейчас самое время сказать ей спасибо.

— Да. Елена Алексеевна, спасибо вам за все, что вы для меня сделали. Простите, что не сказала вам этого раньше. Благодаря вам я поняла, чего действительно хочу. Спасибо вам за все.

— А вы знали, что ваша учительница пения отнесла диск именно на наше радио?

— Нет. Для меня было сюрпризом, когда я услышала свою песню в радиоприемнике. Мы тогда ехали в машине, и слушали ваше радио…

Разговор продолжался долго. Через какое-то время Соня поняла, что чувствует себя здесь комфортно, и отвечать на вопросы Артема стало гораздо легче.

— Вы споете нам сегодня? — спросил Артем, когда пришло время заканчивать разговор.

— Да, конечно. Но, если вы позволите, я спою новую песню, которую написала этим летом. Надеюсь, вам она понравится так же, как и первая.

— Ну что ж, думаю, наши слушатели уже заждались. Давайте послушаем новую песню Софии Серебряковой.

Соня поудобнее устроилась на стуле, положила на колени гитару, и студию заполнила музыка.

Когда Соня допела, Артем подвинулся ближе к микрофону и сказал:

— Браво, София. Это было здорово.

— Спасибо, — Соня засмущалась.

— Надеюсь, тот, кому посвящена эта песня, ее услышал, — сказал Артем.

Соня посмотрела ему в глаза. И прочитала во взгляде своего друга, что он в курсе всего, что происходит в ее жизни. А ведь о своей семье девочка ничего ему не рассказывала. Кроме того, что теперь она живет в другой семье. «Откуда ты знаешь?» — спрашивали глаза Сони Артема. Но парень продолжил говорить в микрофон:

— Я вам напоминаю, что сегодня с нами была Серебрякова София. На этом, к сожалению, мы с ней прощаемся и желаем ей всего наилучшего в музыкальной карьере.

— До свидания, Артем. Было очень приятно побывать у вас.

Девочка сняла наушники и уставилась на Артема.

— А сейчас мы послушаем песню группы «The Rasmus» — «Livin in a world without you».

Артем тоже снял наушники и посмотрел на Соню.

— Откуда ты знаешь? — спросила она.

— Что знаю? — спросил Артем.

— Откуда ты знаешь? — настаивала Соня.

— Ну… мне Кирилл рассказал. Он не был уверен, но по твоему поведению понял, что ты обо всем узнала.

— Я прибью его.

— Я сам спросил его. И тоже грозился прибить, если он ничего не расскажет, — Артем снова улыбнулся. Но Соня не улыбнулась в ответ. Но злость, возникшая после слов парня, все же прошла.

Эфир закончился через час. Так как было уже поздно, Артем настоял на том, чтобы подвезти Соню. Хотя отсюда до ее дома было пятнадцать минут ходьбы. Артем подъехал к самому подъезду, и Соня сразу заметила отсутствие зеленой Хонды. Это ее обрадовало. Ведь можно было спокойно подниматься в квартиру.

— И все же, Кирилл не может знать всего, — сказала Соня, когда Артем остановил машину. — А ты, кажется, знаешь все, что произошло. Кто тебе рассказал?

— О том, что ты злишься на свою маму? Да это очевидно. Я не знаю, что именно между вами произошло. Но то, что ты не можешь ее простить, я понял сразу. Я и без помощи Кирилла догадался, что Анастасия Дмитриевна твоя мама. Когда в первый раз увидел вас вместе. Хоть ты и говоришь, что ты копия своего папы, от Анастасии Дмитриевны тебе достались глаза и губы.

Артем посмотрел на Соню и наткнулся на ее застывший печальный взгляд. Но что-то еще кроме этого взгляда было не так в лице девочки. Ее глаза были наполнены слезами. Она плакала. Первый раз Соня плакала при ком-то. В первую секунду Артем растерялся. Но очень быстро взял себя в руки. Он протянул руку к щеке Сони, вытер слезы и прижал девочку к себе. Соня не оттолкнула Артема. Она только крепче прижалась к нему и расплакалась еще сильнее. Артем не говорил ни слова. И за это Соня была ему бесконечно благодарна.

 

Когда девочка вернулась домой, Катя налетела на нее с расспросами, где она была так долго и почему не отвечала на звонки. На это Соня ответила, что была с Артемом на радио и все расскажет завтра. А сейчас она ложится спать, так как очень сильно устала. Катя не стала ничего возражать. Было уже поздно, и она сама собиралась лечь, как только сестра придет домой.

Они легли, пожелали друг другу спокойной ночи и отвернулись в разные стороны. Соня закрыла глаза и снова оказалась в машине Артема. Она плакала при нем… Как же стыдно… она попросила его забыть об этом. И он сказал: «Да. Хорошо». Но он не забудет. Он не сможет забыть… Как же стыдно…

Перед глазами Сони вновь и вновь всплывала эта картина, и девочка никак не могла заставить ее исчезнуть. Но постепенно картины начали меняться. Соня все также сидела в машине, но уже не заднем сидении, и смотрела в окно. Было темно. Мимо пробегали деревья, проносились поля. Только звезды на небе оставались неподвижны. А луна следовала за машиной, то скрываясь за облаками, то снова показываясь на небе.

— Соня, подпевай. Ты же знаешь эту песню, — сказал кто-то.

Соня обернулась на голос и увидела, что на нее смотрит женщина, сидящая рядом с водителем. Когда луна в очередной раз вышла из-за облаков и осветила дорогу и всех, кто находился в машине, Соня увидела лицо Анастасии Дмитриевны. Но не успела девочка ничего сказать, как послышался пронзительный визг шин, и… Соня оказалась на обочине дороги. Она видела, как столкнулись две машины, и не смогла сдержать крик. Она упала на дорогу и закрыла лицо руками, а когда открыла глаза, обнаружила, что лежит в темной комнате.

Соня выдохнула. «Опять эти сны, — подумала девочка. — Давненько их не было». Она тихо встала и ушла на кухню, закрыв за собой дверь. Там Соня налила себе воды и посмотрела на часы. Маленькая стрелка указывала на цифру шесть, а большая уже двигалась к девятке. Но Соня не расстроилась, что проснулась так рано. Все равно бы через пятнадцать минут прозвенел будильник и позвал бы на учебу. Зато теперь есть время, чтобы приготовить завтрак для себя и сестры. Этим Соня и занялась. Через двадцать минут дверь кухни открылась, вошла Катя.

— Ты давно не спишь? — спросила она у Сони и, увидев, что сестра уже успела сварить кашу, ответила себе сама: — Да, видимо, давно. Но зато уйдем на учебу сытыми.

Катя наложила себе кашу и села за стол, довольная как никогда. А Соня ушла собираться в колледж.

 

 Эти сны мучили девочку вот уже четвертую ночь. Она то снова ехала в машине со своим отцом, то наблюдала другую аварию со стороны. Соня не верила снам. Но после них было трудно успокоить бешено бьющееся сердце. А уж о том, чтобы снова уснуть, Соня даже и не мечтала. Поэтому она вот уже четвертый день подряд, имея в запасе то двадцать, а то и тридцать минут, шла на кухню и готовила завтрак. В принципе, это было неплохо. Ведь раньше у девочек не всегда получалось поесть перед уходом, и потом они полдня ходили голодными. Но не в единственный выходной, который Соня всегда так ждала, чтобы выспаться за шесть дней недосыпа. Это воскресение показалось девочке непривычно долгим и тяжелым. Но не только в свой единственный выходной девочка была так недовольна ранним пробуждением. Еще и сегодня. В этот важный для нее день — день ее рождения — Соня должна хорошо выглядеть. Но… что это? У нее под глазами появились синяки. Девочка печально улыбнулась своему отражению в зеркале и пошла собираться на учебу.

Катя еще спала. Ей сегодня идти только к третьей паре. Поэтому Соня старалась собираться как можно тише. Но у нее зазвонил телефон. От неожиданности девочка вздрогнула, а потом начала метаться по залу в поисках своего телефона. Катя подняла голову с подушки, открыла глаза и недовольно уставилась на сестру.

— Извини, — сказала ей Соня, подбегая к креслу и вытаскивая из-под книг, сваленных туда накануне, звонящий телефон.

— Да, — сказала Соня в трубку, уходя на кухню.

Это звонил Андрей Сергеевич. Он поздравил девочку с днем рождения и пожелал ей хорошего дня. Удивительно, но он ничего не сказал про Анастасию Дмитриевну. Даже не сказал, что она тоже поздравляет Соню. Что это значит? Анастасия Дмитриевна позвонит сама?

Соня опустила руку, в которой был телефон, и посмотрела в окно. Сегодня тоже шел снег. Но он не смог успокоить сердце девочки. Оно бешено билось в ожидании звонка Анастасии Дмитриевны. Но она не позвонила, пока Соня была дома. Звонка не было, и когда девочка шла на учебу. В колледже Соня каждые десять минут проверяла, не звонил ли ей кто. Но так и не обнаружила значок пропущенного звонка. С каждым часом Соня все больше и больше теряла надежду. «Ну, конечно, она не позвонит, — думала девочка. — Она же думает, что я злюсь на нее… Нет, она точно не позвонит…» Домой Соня вернулась совсем расстроенная.

Кати еще не было, но она должна была скоро прийти. Соня переоделась и пошла на кухню. Сегодня вечером придут гости, поэтому надо приготовить что-нибудь к столу. Девочка была настолько занята готовкой, что не заметила, как пришла Катя. Сестра вошла в кухню, пряча руки за спиной.

— С днем рождения! — громко сказала Катя и улыбнулась. — Ты так быстро ушла сегодня. Я даже не успела тебя поздравить.

— Спасибо, — улыбнулась Соня.

— Это тебе от всех нас: меня, дяди Стаса, мамы и папы, — Катя протянула Соне коробочку. — Ты давно о таких мечтала.

— Спасибо, — Соня обняла сестру.

Она открыла коробочку и достала оттуда флакон духов от Versace.

— Они же дорогие, — сказала Соня. Но Катя лишь пожала плечами и ответила:

— Родители спросили, чего ты хочешь, и я им сказала. Я же не думала, что они воспримут это всерьез.

Телефон, который Соня положила на подоконник в кухне, зазвонил. Сердце девочки замерло. Но это звонила Надежда Юрьевна.

Все было уже готово, а квартира убрана, когда пришли первые гости. Это были ребята из старой компании. Некоторые еще учились в школе, а остальные так же, как Соня с Катей, решили получить среднее специальное образование в этом городе. Чуть позже стали подходить и новые знакомые. Буквально через полчаса все были в сборе.

Стол накрыли в зале, так как кухня была слишком маленькой для такого количества людей. Соня сидела во главе стола. Рядом с ней — Катя и Артем, который никому не хотел уступать это место. Остальные сели с теми, с кем уже были хорошо знакомы. Ребята вставали по очереди и говорили поздравление. А после дарили подарок. Очередь дошла до Кати. Та встала, откашлялась и начала говорить:

— Моя любимая сестренка, в твой день рождения я хочу пожелать тебе здоровья, любви и счастья. Но я желаю тебе ещё и мудрости на пару с решимостью. Чтобы все твои начинания были гениальными и всегда доходили до тобой же задуманного финала! За тебя!

Руки с бокалами взметнулись вверх. Послышался звук чокающихся бокалов, и все выпили за Соню шампанского.

Раздался звонок.

— Я открою, — сказала Катя.

— Нет, не надо, — остановила ее Соня. — Я сама.

Она вышла из-за стола и прошла в прихожую. «Может быть, это мама?..« — с надеждой думала Соня. Но ее сердце снова разочаровалось, когда за дверью девочка увидела не Анастасию Дмитриевну. На лестничной площадке стоял Паша.

— Привет, — сказа он Соне.

— Привет, — ответила ему девочка.

— С днем рождения, — он протянул ей букет желтых роз. Любимый цвет Сони. — Извини, что так поздно. Просто вокруг тебя сегодня было слишком много народу.

— Спасибо, — ответила Соня, принимая букет.

— Празднуете? — поинтересовался парень.

— Да. Присоединишься к нам? — в ответ предложила Соня.

— Нет. Мне пора, — ответил Паша. — Я только поздравить… Пока.

Он ушел. Соне стало стыдно за то, что она не пригласила Пашу. Она хотела снова стать ему другом, как два года назад. Но эта неловкость между ними никогда не пройдет. Он навсегда останется для нее ее первой любовью.

Соня закрыла дверь и вернулась в зал. Букет в ее руках не остался незамеченным. И Соне пришлось ответить на вопрос о том, кто это приходил.

— Один мой знакомый, — просто ответила девочка и прошла на кухню, чтобы поставить цветы в вазу.

Телефон, оставленный на подоконнике, надрывался. Соня наспех сунула букет в вазу к остальным цветам и кинулась к окну. «Анастасия Дмитриевна» высвечивал экран телефона. Соня стояла и смотрела на дисплей, не веря своим глазам и не решаясь взять трубку. Но все же сумела себя пересилить.

— Да, — сказала она в трубку. Ее голос дрожал. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

— Соня, здравствуй, — голос Анастасии Дмитриевны тоже дрожал. — Прости, что звоню только сейчас. Так получилось.

— Ничего, — ответила Соня. — Я понимаю.

— С днем рождения тебя, — ее голос все еще дрожал. — Ты стала совсем взрослой… — Анастасия Дмитриевна замолчала.

Соня тоже не говорила ни слова. Она ждала с замиранием сердца, что еще скажет ей мама.

— А я как вчера помню твой первый день рождения. Ты уже вовсю бегала. Тебя ни на минуту нельзя было оставить без присмотра, — по голосу Анастасии Дмитриевны Соня поняла, что та улыбается. Девочка тоже улыбнулась. — А сегодня тебе уже шестнадцать… Время летит так быстро… Я желаю тебе счастья, успехов. И, конечно, вдохновения. Дорогая моя, я так горжусь тобой!..

— Спасибо, — ответила Соня.

— Празднуете? — спросила Анастасия Дмитриевна.

— Ну… да… — ответила девочка, — с друзьями.

— Тогда не буду тебя отвлекать. Наш подарок тебе привезет Андрей Сергеевич или… — Анастасия Дмитриевна сделала паузу, — можешь сама его забрать.

— Да. Хорошо, — согласилась Соня.

— Хорошо? — переспросила ее родительница. — Тогда… до встречи?..

— Да… до встречи…

На этом разговор закончился. Соня положила телефон на подоконник и уставилась в окно невидящим взглядом. «Она позвонила», — подумала девочка и улыбнулась этой мысли. Но…как она могла ответить: «Да… до встречи…»? Соня не может появиться перед Анастасией Дмитриевной. Еще не может… Ну, зато теперь понятно, почему Катя пожелала ей мудрости на пару с решимостью.

Дверь кухни открылась, и вошел Артем. Соня обернулась, встретилась с ним глазами и тут же опустила взгляд. Ей было неловко находиться рядом с парнем после того как он видел ее слезы.

— Все нормально? — спросил он у Сони. — Тебя долго не было.

— Да. Все хорошо, — ответила Соня, снова заглядывая ему в глаза. — Мне мама звонила. Только что.

— Это же хорошо, — улыбнулся Артем.

— Я должна была попросить прощения… — Соня закрыла лицо руками и сползла по батарее вниз. — Почему я ничего не сказала? И почему пообещала приехать?..

— А ты что, совсем не собираешься туда возвращаться? — спросил Артем.

— Почему? — Соня убрала руки от лица и посмотрела на парня. — Собираюсь. Но не сейчас.

— А когда?

— Не знаю… я не знаю…

Артем подошел к Соне и протянул ей руку.

— Пойдем. Тебя там заждались, — сказал он. — И еще тебя ждет мой подарок. А об этом… — Артем сделал паузу, — мы поговорим потом.

Соня улыбнулась и тоже протянула руку. Артем помог девочке встать, и они вдвоем вернулись в зал к гостям. Парень проводил девушку на ее место, а сам взял гитару, которая стояла у окна, и сел на кресло, чтобы всем было хорошо его видно.

— А теперь мой подарок, — сказал Артем, и все глаза устремились на него.

— Ты играешь на гитаре? — спросила Соня.

— Я слышу нотку удивления в твоем голосе, — ответил ей Артем.

— Ты никогда не говорил, что умеешь.

— А ты никогда не спрашивала меня об этом.

На секунду они оба замерли, глядя друг другу в глаза. Но Соня не выдержала первой и отвела свой взгляд.

Послышались первые аккорды, и комнату наполнил звук гитары. Соня не смотрела на лицо Артема, так как все еще чувствовала некоторую неловкость. Поэтому девочка смотрела, как его руки перебирают струны, и слушала его песню.

У Артема был очень приятный голос. И на гитаре он играл гораздо лучше Сони. Хотя и та в этом деле далеко не новичок. Соня слушала его с удовольствием. И не заметила, как снова подняла взгляд на лицо парня. Она всматривалась в него, как будто видела впервые. И только сейчас заметила, какие тонкие у него черты лица, какие красивые глаза, нос, губы.

Пока девочка была увлечена этими мыслями, Артем успел допеть песню. И теперь он тоже сидел и смотрел, как Соня рассматривает его. Это продолжалось до тех пор, пока девочка не наткнулась на его вопросительный взгляд. Тут она, наконец, пришла в себя и услышала, что все ребята аплодируют Артему. Соня виновато улыбнулась и тоже похлопала.

— Спасибо. Это лучший подарок, правда, — сказала она парню.

— Я польщен, — он улыбнулся.

На этом подарки и сюрпризы закончились. Ребята, наконец, совсем расслабились и начали подшучивать друг над другом. За столом не смолкал смех. Весь вечер играла музыка. А когда она надоела, Соня взяла гитару, и ребята начали петь песни, которые знали еще с малых лет. Девочка была довольна этим вечером.

Но что-то внутри ее все равно не давало ей до конца расслабиться. И Соня знала, что именно. Но что она могла сейчас сделать? Это обещание, данное ей Анастасии Дмитриевне, не давало покоя. Ведь мама теперь будет ждать свою дочь. А разве есть что-то тяжелее ожидания?

 

Этот год подходил к концу. И учебный тоже. В последние две недели в колледже начались контрольные работы. И надо было закрывать оставшиеся долги. Времени на друзей и Артема совсем не было, из-за чего парень сильно расстраивался. Но Соня обещала ему, что на каникулах они обязательно сходят и на каток, и в кино, и просто прогуляться по городу.

Андрей Сергеевич заезжал трижды. И каждый раз напоминал о том, что Соня обещала приехать домой, и что Анастасия Дмитриевна ее ждет. Девочке было стыдно за то, что она каждый раз откладывала этот день. Она хотела приехать, но не могла. Ей было стыдно перед матерью. Она уже не раз представляла их встречу, но так и не смогла придумать подходящих слов. Ей все казалось недостаточно убедительным. И поэтому Соня чувствовала себя скверно.

Но когда Андрей Сергеевич приезжал последний раз, он не стал напоминать о данном Соней обещании. Он поставил ее перед фактом, сказав, что она должна приехать домой на Новый Год. Бабушки и дедушки хотят встретить его все вместе. Будет и отец Игоря Дмитриевича. И все они не поймут, если Сони не будет с ними в этот день. Ведь это их первый совместный праздник за долгие годы. Да еще и такой важный. И Соне пришлось с этим согласиться. Теперь на ее плечи легло еще и ожидание Нового Года.

 

Но не все было так плохо в эти две недели. Например, сегодня Соня встала вполне в приятном расположении духа. На этот день у нее было запланировано одно очень важное дело — поездка с дедушкой и Катей на могилу отца. Соня давно хотела попросить дедушку об этом, но почему-то боялась ему сказать. Но Дмитрий Александрович сам заговорил об этом, когда звонил на прошлой неделе.

С утра Соня была очень взволнована. И каждую минуту поглядывала на часы, как будто это могло ускорить приближение назначенного часа.

Дмитрий Александрович приехал ровно в девять. Он не стал подниматься в квартиру. Девочки сами спустились, прихватив с собой свои рюкзаки с вещами.

Игорь Дмитриевич был похоронен в городе, в который уехал после аварии. Поэтому поездка планировалась на два дня. Там их должен был приютить старый друг Сониного отца, с которым Дмитрий Александрович договорился заранее.

Дорога была долгая и тяжелая. Поговорив немного в начале пути, все трое — и девочки, и их дедушка, — ушли в свои мысли. Соня слушала в наушниках свою музыку и смотрела в окно, думая о том, что она почувствует, когда увидит могилу отца. Сейчас она не чувствовала ничего. Даже волнения уже не было. И это казалось девочке странным. Катя тоже полностью погрузилась в себя. Она также слушала музыку и смотрела в окно. Но ее мысли вертелись вокруг предстоящего праздника. Это первый Новый Год, который она будет встречать не со своей семьей, а с друзьями. И девочка с нетерпением ждала этот день. А Дмитрий Александрович думал о своем сыне, к которому сейчас ехал и вез к нему его дочь и племянницу.

Был уже второй час дня, когда машина Дмитрия Александровича подъехала к шикарному деревянному двухэтажном дому и остановилась у высоких железных ворот. Буквально через минуту ворота распахнулись, и Дмитрий Александрович проехал во двор прямо к дому. Девочки вышли из машины и стали разглядывать дом. Его отделка, резные колонны и перила балконов — все говорило о том, что хозяин этого дома ни в чем себе не отказывает.

— Шикарный, — сказала Катя с ноткой зависти в голосе.

— Да, — ответила ей Соня и подумала: «А ведь и мы с папой жили в таком же шикарном доме».

— А ваш дом был такой же красивый? — спросила Катя.

— Не помню, — ответила Соня.

Высокие деревянные двери распахнулись, и на улицу вышел пожилой человек в черном костюме. Он подошел к девочкам и поздоровался. Дмитрий Александрович вышел из машины и тоже поздоровался в ответ.

— Идите за мной, — сказал человек в костюме и направился к дому. Девочки и Дмитрий Александрович последовали за ним.

Они вошли в дом и оказались в небольшой, но богато обустроенной прихожей. Здесь они сняли свою верхнюю одежду, переобулись в тапочки, предоставленные им человеком в костюме, и прошли за ним дальше в гостиную.

— Присаживайтесь, — сказал человек в костюме и указал на диван и кресла, стоящие вокруг журнального столика. — Михаил Григорьевич скоро спустится.

Он ушел.

Девочки осмотрелись. Гостиная представляла собой просторную светлую комнату с большими окнами и стеклянной дверью, ведущей на веранду. Богатство обстановке этого дома придавало буквально все. В середине комнаты стоял диван, покрытый мехами животных. По бокам его дополняли столь же дорогие кресла. А на поставленном между ними кофейном столике рядом с газетой дымилась в пепельнице недокуренная сигара. Ее дым поднимался к потолку, но таял и растворялся в воздухе. Соня подняла взгляд туда, где исчезало это ядовитое облачко, и увидела красивый зимний пейзаж, отразившийся из окна в большом каминном зеркале. Но ее внимание привлекла не картина зимы, а сам камин, стоявший напротив дивана. Большой, деревянный, с резными узорами, он придавал тепло и уют этой роскошной гостиной.

Дедушка аккуратно опустился в кресло. Катя, удивленно озираясь по сторонам, уселась на диван. А Соня, которая всегда любила уютную обстановку и камины, подошла к нему, чтобы рассмотреть его получше. Вырезанные на камине узоры придавали ему изысканность. Соня провела рукой по одному из узоров и подняла взгляд чуть выше. На камине стояли фотографии в рамках. Девочка рассмотрела каждую и на последней увидела своего отца. Фотография была сделана у реки. За спиной Игоря Дмитриевича какой-то мужчина разводил костер, а у самой реки несколько человек вытаскивали лодку на берег.

— Дедушка, — обернулась Соня, — тут на фото мой папа.

— Это было так много лет назад, — ответил ей кто-то вместо дедушки.

Все трое обратили внимание на говорящего. Это был мужчина лет пятидесяти. С добродушной улыбкой и ласковым взглядом. Он сразу расположил девочек к себе. Они улыбнулись ему в ответ и поздоровались. Михаил Григорьевич пожал руку Дмитрию Александровичу и пригласил всех на обед, от которого после столь длинной дороги никто не стал отказываться.

Столовая была не менее шикарной, чем гостиная. Стол, стоящий в центре, поражал своими размерами. Деревянные стены придавали уют этой небольшой комнате. А висящие на них картины радовали глаз.

Стол уже был накрыт. Человек в костюме, как его уже прозвали девочки, так как не знали его имени, проводил гостей в ванную, чтобы они помыли руки перед едой, и удалился.

Обед прошел в тишине. Михаил Григорьевич сразу предупредил, что не любит разговоров за столом. Зато когда первое и второе было съедено, и всем подали чай, Михаил Григорьевич дал волю своему любопытству. Он расспрашивал Соню обо всем, что ему хотелось узнать. Иногда рассказ девочки дополняла ее сестра. А иногда в разговор включался и Дмитрий Александрович.

Время пролетело незаметно. Шел уже пятый час, когда в столовую вошел человек в костюме и сказал, что машина уже подана.

— Хорошо, — ответил Михаил Григорьевич мужчине и обратился к гостям: — Через десять минут выезжаем.

Он встал из-за стола и вышел из столовой.

 

Солнце уже садилось, но еще было светло. Местами падал мелкий снег. Холодный ветер, гулявший по кладбищу, морозил нос и щеки. Соня натянула шарф повыше и свернула по тропинке за Михаилом Григорьевичем.

— Твой отец похоронен здесь, — мужчина остановился и пропустил Соню вперед.

Девочка подошла к могиле и прочитала: «Серебряков Игорь Дмитриевич». Дмитрий Александрович встал рядом с Соней и обнял ее за плечи.

— Здравствуй, сынок, — сказал он. — Посмотри, кто к тебе сегодня пришел. Ты ведь очень рад видеть свою дочь?..

Соня ничего не могла сказать вслух. Она смотрела на фотографию своего отца и не верила, что это он лежит там, под толщей снега, засыпанный слоем земли. Но девочка ничего не чувствовала. Она не была счастлива в этот момент, и ей не хотелось плакать. Она просто стояла и смотрела на фото.

— А мама была здесь? — Соня думала, что спросила это про себя, и очень удивилась, когда получила ответ на свой вопрос.

— Да, она была здесь. Десять лет назад.

Соня посмотрела на Михаила Григорьевича.

— Она искала тебя, — сказал мужчина. — Она плакала, когда пришла сюда.

Соня снова посмотрела на могилу отца. «Мама искала меня?» — спросила она папу. Но не получила ответа. Постояв еще немного, Соня положила на могилу цветы и направилась к выходу. И только сейчас почувствовала ком, застрявший в ее горле.

 

К разговору о маме девочка вернулась, только когда Дмитрий Александрович ушел в комнату, отведенную ему, а Катя была занята перепиской в Интернете. Соня спустилась на первый этаж и пошла в гостиную, где с книгой в руках сидел Михаил Григорьевич. Девочка извинилась за столь поздний визит и попросила мужчину рассказать о его встрече с Анастасией Дмитриевной. Что рассказала ему ее мама? Михаил Григорьевич рассказал Соне все, что смог вспомнить. Но на вопрос: «Почему она не искала меня, пока папа был жив?» он не смог ответить. Михаил Григорьевич лишь сказал:

— Это тебе лучше спросить у нее.

 

Домой Дмитрий Александрович и девочки вернулись на следующий день только вечером. С утра они с Михаилом Григорьевичем прогулялись по городу, посмотрели издалека на дом, в котором когда-то жили Игорь Дмитриевич с Соней, и даже успели сходить в кино.

Эта поездка так вымотала девочек, что они легли спать сразу, как только вернулись. Соня даже забыла о том, что на следующий день ей надо поехать домой. Ведь уже завтра тридцать первое декабря. Но она спала так сладко и так крепко, как давно уже спала. А, может, это Игорь Дмитриевич оберегал сон своей дочери.

 

В квартире на пятом этаже тихо играла музыка. На кухне Катя дорезала салаты к новогоднему столу, в зале Соня украшала окна и стены снежинками и мишурой. За окном уже стемнело. Стрелка на часах медленно, но безжалостно приближалась к восьми. С каждым часом у Сони нарастала паника. Что ей говорить? Как вести себя с Анастасией Дмитриевной? Эти мысли крутились у нее в голове весь день. Потому Соня и взялась за украшение зала, чтобы хоть как-то отвлечься.

Около часа назад позвонил Андрей Сергеевич и спросил, помнит ли Соня, что она обещала сегодня приехать домой.

— Да, конечно, помню, — ответила ему Соня. — Я приеду.

И это обещание тяготило ее. Она осознанно откладывала тот момент, когда все-таки решится встретиться со своей мамой. Соня старалась об этом не думать. Она уже знала, что скажет бабушкам и дедушкам на вопрос, почему она приехала так поздно.

Маленькая стрелка уже указывала на цифру десять, когда пришли ребята. Они ввалились в квартиру шумной толпой. Соня завидовала их беззаботности в этот вечер. Она ведь могла остаться с ними. Но, нет, она не может.

— Соня, я не знал, что ты будешь здесь, — услышала девочка голос Артема. — Я и подарок твой не взял.

— Ничего страшного, — улыбнулась ему Соня. — Меня и не должно здесь быть.

— Автобусы уже не ходят, как ты уедешь? — спросил парень, пробравшись сквозь толпу к Соне.

Соня промолчала.

— Я могу тебя отвезти, — сказал Артем. — Поехали.

Соня посмотрела ему в глаза.

— Я боюсь, — призналась она.

— Она волнуется не меньше, — ответил ей Артем.- И ты ей обещала. Она ждет.

Соня тяжело вздохнула. Телефон в ее руке зазвонил. Но не успела девочка посмотреть, кто ей звонит, как Артем выхватил телефон из ее руки и нажал «принять».

— Да, Андрей Сергеевич… да, это Артем… да, она собирается. Мы уже выходим, — он сбросил звонок и вернул телефон Соне.

— Зачем ты это сделал? — спросила она.

— Иначе бы ты никогда не решилась, — ответил ей парень. — Они тебя ждут.

 

Артем остановил машину у самого подъезда. Но Соня не торопилась выходить.

— Иди. Времени уже много. Не успеешь загадать желание, — сказал ей Артем.

— Знаешь, — начала говорить Соня, но сделала длинную паузу. — Я тебя прибью, когда мы снова встретимся.

Артем на это только улыбнулся.

— Мы встретимся завтра, — сказал он. — Мне надо отдать тебе твой подарок и… кое-что сказать.

— Мне тоже надо тебе кое-что сказать, — ответила Соня. — До завтра, — она вышла из машины и помахала Артему на прощание.

Он уехал, и Соня осталась совсем одна. Но на этот раз она смогла набраться решимости подняться на нужный этаж и открыть дверь квартиры.

 

Анастасия Дмитриевна с каждым часом все больше и больше теряла надежду, что Соня приедет. Но на многочисленные вопросы родителей уверенно отвечала: «Она приедет. Она обещала».

За стол решено было сесть, когда все будут в сборе. Но на часах уже было половина одиннадцатого, и все потеряли надежду, что Соня почтит их своим присутствием. Надежда Юрьевна злилась, Анастасия Дмитриевна была в отчаянии, а родители Андрея Сергеевича защищали Соню, как могли. Ну, мало ли, задержалась девочка с друзьями. Да разве ей интересно проводить время со взрослыми, когда есть возможность провести его с друзьями? Дискуссия была в самом разгаре, когда Анастасия Дмитриевна вдруг сказала:

— Кажется, кто-то пришел.

В это время в дверях зала показалась Соня.

— Извините, я опоздала, — сказала она, обращаясь к бабушкам и дедушкам, — с друзьями засиделась.

— Главное, что ты пришла, — ответила ей мама Андрея Сергеевича.

— Я рада, что ты приехала, — сказала Анастасия Дмитриевна.

Соня посмотрела на нее, но тут же отвела взгляд. Ей было стыдно смотреть в глаза своей маме.

— Все в сборе. Теперь можно и за стол садиться, — весело сказал Андрей Сергеевич. И все заняли свои места.

Соня весь день ничего не ела. Но и сейчас у нее не было времени это сделать, так как у родителей Андрея Сергеевича накопилось к ней много вопросов, и девочка была занята тем, что отвечала на них. Когда, наконец, вопросы закончились, Соня смогла поесть. Но она все время ловила на себе взгляды то Анастасии Дмитриевны, то Надежды Юрьевны.

Без десяти двенадцать Соня смогла спокойно вздохнуть, так как обе женщины, наконец, увлеклись тем, что ждали речи президента и боя курантов, означавших, что приближается Новый Год.

Что же под бой курантов загадала Соня? Она попросила мудрости. На пару с решимостью.

 

Девочка проснулась в десять и не сразу осознала, где она находится. В комнате царил полумрак, так как ночные шторы были задернуты. Но сейчас Соне хотелось света. Она раскрыла шторы и посмотрела в окно. Но из-за узоров на стеклах ничего не было видно. Соня посмотрела на эти узоры и вспомнила, как папа ей говорил, что их рисует Дед Мороз. И Соня верила в это. И даже как-то ночью пыталась его подкараулить, но так и уснула сидя на кровати. Девочка улыбнулась этому воспоминанию, но на ее сердце снова стало тяжело, когда она вспомнила о маме. Им надо поговорить. Но что она скажет? Прости? Этого слишком мало.

Еще около часа Соня провалялась в своей кровати, не решаясь выйти из комнаты. Но она же не может вот так провести весь день. Тем более что вечером должен приехать Артем. И ей придется выйти из комнаты. Соня встала, на цыпочках подошла к двери и прислушалась. В квартире было тихо. Может, родители еще спят? Бабушки и дедушки уехали в пятом часу, так что это возможно. Соня осторожно приоткрыла дверь, осмотрелась и снова прислушалась. Все так же тихо. Девочка вышла из комнаты и направилась в ванную. Заперлась там и вздохнула с облегчением. «Надеюсь, обратно я тоже дойду без приключений», — подумала Соня. Но на полпути в комнату ее остановил голос Анастасии Дмитриевны.

— Ты уже проснулась?

— Да, — ответила ей Соня, не поворачиваясь.

— Соня, давай поговорим, — тихо попросила Анастасия Дмитриевна.

Соня обернулась и посмотрела на мать.

— Я оденусь и выйду, — ответила она, опустив взгляд, и скрылась в комнате.

Соня оделась быстро, но перед дверью на минуту задержалась, чтобы собраться с мыслями. «Мне просто надо попросить прощения. Она простит. Она же мама, — подумала девочка. — В конце концов, я уже давно должна была это сделать». Эта мысль придала Соне уверенности. Она открыла дверь и вышла в коридор. Из кухни доносился шум воды. Наверное, Анастасия Дмитриевна моет посуду после праздничного ужина. Соня вошла в кухню и села к столу. Анастасия Дмитриевна заметила девочку, выключила воду и спросила:

— Ты будешь кушать?

— Нет, — ответила ей девочка и заметила, что женщина заметно погрустнела. Поэтому Соня сказала: — Я пока чаю выпью.

— Хорошо, — улыбнулась Анастасия Дмитриевна. Она налила чай себе и Соне и тоже села за стол напротив девочки.

Несколько минут они обе сидели молча, попивая из своих кружек. Но обе не выдержали этой тишины и заговорили в один и тот же момент. Они улыбнулись друг другу из-за этого, и Анастасия Дмитриевна разрешила Соне говорить первой.

— Я… — начала говорить Соня. Это оказалось сложным для нее, но она набралась решимости и продолжила: — я хочу извиниться.

Соня подняла взгляд и встретилась глазами с Анастасией Дмитриевной.

— Я не должна была себя так вести, — продолжа говорить Соня. — Прости меня…

— Девочка моя… — Анастасия Дмитриевна больше ничего не смогла сказать. Из глаз полились слезы, голос дрожал. Она поднялась со стула, чтобы подойти к Соне. Девочка тоже встала и подошла к своей маме. Анастасия Дмитриевна прижала Соню к себе. Девочка в ответ тоже ее обняла.

Они так и стояли в кухне — обнявшись и плача, — пока не проснулся Андрей Сергеевич. Мужчина вышел из комнаты, громко сказал «с добрым утром» и только потом заметил, что на кухне что-то происходит. Он извинился и скрылся в ванной. Соня и Анастасия Дмитриевна улыбнулись друг другу, вытерли слезы и сели на свои места. На сердце было легко как никогда. Никаких переживаний, волнений. Впервые за последнее время и Соня, и Анастасия Дмитриевна чувствовали себя спокойно. Они молча допивали чай. Но Соня знала, что разговор еще не закончен. У нее накопились вопросы, на которые сможет ответить только Анастасия Дмитриевна, и девочка ждала, когда они останутся наедине.

Андрей Сергеевич появился в дверях кухни спустя минут десять. Он тоже налил себе чай и сел за стол между Анастасией Дмитриевной и Соней.

— Мне сейчас надо будет уехать, — сказал он.

— Куда? — спросила Анастасия Дмитриевна.

— На работу. Это ненадолго, — ответил Андрей Сергеевич. — Кое-что сделать надо.

— Хорошо, — ответила ему его жена. Она поднесла кружку к губам и улыбнулась, прекрасно понимая, что никакой работы у Андрея Сергеевича нет, и что он дает возможность матери и дочери поговорить.

Соня тоже об этом догадалась и тоже не стала ничего говорить. Она допила чай и принялась за мытье посуды.

Андрей Сергеевич уехал спустя полчаса. Соня уже домыла все, что лежало в раковине и около нее, и сидела у себя в комнате в ожидании хлопка закрывшейся входной двери.

Соня даже не успела подняться с кровати, как открылась дверь и в комнату вошла Анастасия Дмитриевна с небольшой коробкой в руках.

— Это фотографии твоего отца, — сказала она, садясь на Сонину кровать. — И я чувствую, что ты хочешь что-то у меня спросить.

Соня улыбнулась и кивнула головой.

— Спрашивай, — сказала Анастасия Дмитриевна. — Я отвечу на все вопросы.

— Что случилось после аварии? — спросила Соня. — Почему ты не искала нас? Я часто спрашивала у папы, где моя мама. И он всегда говорил, что ты не можешь нас найти. Что тогда случилось?

— Сейчас, подожди, — ответила Анастасия Дмитриевна и начала рыться в коробке, которую принесла с собой. — Вот, нашла, — она протянула Соне сложенный лист бумаги.

Соня развернула его. Это было письмо, написанное красивым ровным почерком. Она начала читать:

 

Здравствуйте, Анастасия.

Простите, что так официально. Но вам, наверное, уже известно, что у меня случилась амнезия. Я вас не помню, а потому не могу обращаться к вам по-другому. И заранее прошу прощения, если это письмо разобьет вам сердце. Я знаю, что вы вчера приходили. И знаю, что вас не пустили ко мне. Но не злитесь на врачей. Это я попросил их вас не пускать.

Мои родители рассказали, что мы с вами очень любили друг друга, поэтому вам не надо видеть меня в таком состоянии. Вчера врачи сказали, что у меня опухоль мозга, и что мне недолго осталось жить. Я не смог бы сказать вам это в лицо, поэтому и решил написать письмо.

Раз уж все так сложилось не в нашу пользу, я даже не буду пытаться все вспомнить. Причинять вам боль сейчас и потом, когда меня не станет… Я не хочу этого.

Мне сказали, что вы замечательный человек, и я верю в это. И не хочу, чтобы вам было больно.

Я собираюсь уехать в другой город. Не ищите меня. Живите своей жизнью. Надеюсь, вы встретите достойного мужчину и будете счастливы с ним.

А наша дочь, Соня… она не смогла выжить. Мне очень жаль, что все сложилось вот так. Простите меня, я не смог защитить ее.

Мне тяжело вынести все это, поэтому прошу дать мне развод. Надеюсь на ваше понимание.

Прощайте.

 

Соня прочитала это письмо дважды. Ей все стало понятно. Кроме одного.

— Почему папа написал, что я… не выжила? — спросила Соня у Анастасии Дмитриевны.

— Наверное, он не хотел с тобой расставаться, — грустно улыбнулась женщина. — Не злись на него из-за этого. Юрий Дмитриевич мне потом рассказал, что ты первая и единственная, кого он смог вспомнить. Ты была для него единственным родным человеком. Конечно, он не захотел тебя отдавать.

Соня опустила взгляд на письмо и глазами нашла строчку, где ее отец рассказывал о своей болезни.

— Я думала, он умер от сердечного приступа. Он часто чувствовал себя плохо, но всегда говорил, что у него болит сердце. Я не знала, что у него был рак.

Повисло молчание. Анастасия Дмитриевна снова что-то искала в своей коробке, а Соня в третий раз пробегала глазами по ровным строчкам, написанными ее отцом.

— Вот еще одно, — сказала Анастасия Дмитриевна, протягивая девочке еще один сложенный лист. — Это его последнее письмо.

Соня взяла лист, развернула его и принялась читать:

 

Здравствуй, Настя.

Прости, что снова пишу тебе. Но на это есть причины. Я должен признаться тебе в двух вещах. Первое — ко мне вернулась память. Это произошло спустя полгода после нашей последней встречи.

А второе… Прости, что все так случилось. Если бы я не забыл тебя, никогда бы так не сделал… Я не надеюсь на твое прощение, но должен сказать тебе правду. Наша дочь жива. Я забрал ее с собой, потому что помнил только ее.

Я не оправдываюсь. Мне нет оправданья. Я поступил эгоистично, когда решил не отдавать Соню тебе. Прости…

Я пишу тебе из больницы. Как ты уже знаешь, я смертельно болен. Врачи говорят, мне остался месяц. А то и меньше. Поэтому я и решил написать тебе снова.

Сонечка часто о тебе спрашивала. И я сказал ей, что скоро ты ее найдешь. Приезжай. Твоя дочь ждет тебя. И я тоже тебя жду.

Мой адрес ты найдешь на конверте.

До встречи.

 

Сердце щемило. Соня помнила тот день, когда папа сказала, что мама скоро приедет, и что у Сони мамины глаза. Это был последний раз, когда они виделись. В этот же вечер Игорь Дмитриевич скончался.

Соня положила письмо обратно в коробку и посмотрела на Анастасию Дмитриевну.

— Ты не успела приехать? — спросила девочка.

— Нет, — ответила ей Анастасия Дмитриевна. — Спустя год после развода с твоим отцом я встретила Андрея Сергеевича. Он долго ждал, когда я смогу забыть Игоря. Да и моя мама тоже постоянно твердила мне обратить внимание на нового ухажера. И я обратила. После свадьбы мы на месяц уехали за границу. А когда вернулись, мама принесла мне письмо. Я поехала на следующий день. Но было уже поздно. Мне сказали, что тебя увезли в город, где ты родилась. Я пыталась найти тебя здесь, но не смогла. А потом встретила тебя со Светланой Владимировной. Но ничего не могла тебе рассказать. Ты…

— Была еще маленькой, — перебила Соня Анастасию Дмитриевну. — Знаю.

— Теперь ты знаешь все, — улыбнулась Анастасия Дмитриевна.

— А со Светланой Владимировной ты познакомилась специально? — спросила Соня.

— Нет, это действительно вышло случайно. Она хороший человек. Мне нравится, что мы с ней дружим. Я даже просила ее отказаться от тебя, но она не согласилась. Сказала, что тебе лучше все рассказать, и ты сама потом решишь, с кем жить. Так и надо было сделать.

Соня промолчала. Она лишь пододвинулась ближе к матери, обняла ее и сказала:

— Прости, что все так случилось. Я не должна была себя так вести…

— Главное, что сейчас мы вместе, — улыбнулась Анастасия Дмитриевна.

Она гладила дочь по волосам, целовала в лоб и не выпускала из своих объятий. Очень долго она ждала этого дня. Очень много перенесла ради него. Но зато Соня сейчас сидит рядом с ней и называет ее мамой.

 

Они просидели в комнате до самого вечера. Смотрели старые фотографии, которые были сделаны больше десяти лет назад, разговаривали, задавали друг другу вопросы. На душе у обеих было тепло. Мама и дочь наконец обрели друг друга. И теперь их жизни станут совсем другими. У Анастасии Дмитриевны больше не будет болеть сердце каждый раз, когда она будет видеть Соню. А Соня больше не будет ждать встречи с матерью. Ведь она уже нашла ее. И теперь их будет разделять лишь час езды на автобусе.

Чуть позже Соне позвонит Артем и попросит ее выйти на улицу. Анастасия Дмитриевна лукаво улыбнется и уйдет к себе, оставив дочери коробку с фотографиями. Когда Соня спустится к Артему, он подарит ей подарок и признается в любви. И Соня ответит ему взаимностью. Они покатаются по вечернему городу, посидят в кафе, сделают много фотографий, и девочка, наконец, вернется домой, где ее будет ждать сюрприз от Анастасии Дмитриевны и Андрея Сергеевича. А потом они втроем выйдут на улицу, чтобы всем вместе слепить снеговика и поиграть в снежки. И вернутся домой в снегу, но довольные и счастливые.

Это день Соня будет считать лучшим началом года. А пока она и Анастасия Дмитриевна сидели в комнате на кровати и смотрели старые фотографии.

21.02.14 – 18.12.16