Вот уже вторую зиму как Ярославна с родителями перебрались к бабушке в деревню в старый дом, построенный еще прабабушкой Ярославны. Дом весь был уставлен старинными книгами и разнообразными изделиями ручной работы. С раннего утра родители Ярославны уезжали в город на работу, а Славка (так девочку называют дома), заплетя две толстые косички, отправлялась в школу. Ярославна обожала читать, чем выделялась из всего класса. Самыми любимыми у нее были книги, написанные прабабушкой Эммой, они бережно хранились на полках книжного шкафа. Легкие юмористические истории-сказки научили девочку мечтать. Благодаря им она привыкла все время что-нибудь мастерить, в них она находила ответы на все свои детские вопросы, кроме одного. Когда она спрашивала маму и бабушку, почему этих книг нет в магазинах или библиотеках, они пожимали плечами. Папа однажды сказал, что после революции эти сказки посчитали устаревшими и ненужными для детей. Славка хотела, чтобы все ребята могли познакомиться с чудесными книжками, где все было почти как взаправду, и мечтала, чтобы в ее жизни произошло хотя бы одно из чудес, описанных бабушкой.
Долгими зимними вечерами, сделав все уроки, Славка подсаживалась к бабушке, вяжущей в кресле очередной носок или свитер, брала с полки толстую потрепанную книжку и с удовольствием читала вслух, открывая в знакомых текстах что-то новое каждый раз.
Славка любила Новый год, как и все дети. Папа приносил в дом зеленую красавицу-елку. Он стояла посреди комнаты пушистой новогодней гостьей, наполняя пространство душистым запахом и предчувствием чудес. С чердака доставали старинные игрушки: часы, которые показывали без пяти двенадцать – они всегда вешались на переднюю верхнюю ветку; Снежная Королева в красивом меховом тулупчике устраивалась рядом с хозяином праздника Дедом Морозом. Нижние ветви заполнялись фигурками попроще: веселым лапландским оленем с колокольчиком на шее и ветвистыми рогами, золотым домиком лесовика с заснеженной крышей, белкой с серебряным лукошком, с изумрудными ядрышками из сказки Пушкина.
Самой любимой у Ярославны была игрушка-ночник из прозрачного розоватого стекла. Вроде ничего особенного, но девочке казалось, будто бы там и впрямь горит огонек. Обычно эту семейную реликвию вешали под контролем бабушки на одно и то же место, на верхнюю ветку, чтобы пушистый любимец семьи, толстый кот Абрикос не мог достать её.
История, о которой пойдет речь, случилась за два дня до праздника.
В этот год бабушка уехала на праздники к сестре и доверила наряжать елку Славке и ее родителям. Стеклянный ночник на этот раз повесили на нижнюю ветку рядом с рыжим блестящим котом – копией пушистого Абрикоса. Абрикос так и норовил заехать лапой по довольно улыбающейся морде игрушечного кота так, что висящие рядом игрушки качались и звенели, постукивая друг о друга, чем приводили пушистого любимца в дикий восторг: он начинал носиться вокруг елки, только хвост мелькал точно комета.
Славка уселась за столом у окна, в сотый раз перечитывая любимую книгу бабушки Эммы. Абрикос сидел на подоконнике, обвив себя хвостом, он тыкал лапой в темное стекло, где отражались разноцветные блики гирлянды.
– Мяу! – предупредительно мяукнул кот.
Девочка отвлеклась:
– Сейчас я дочитаю и поиграю с тобой!
Непоседа-кот на минуту замолк.
– Мяу! – послышалось снова с подоконника.
Кот перепрыгнул прямо на книжку.
Она почесала рыжего друга между усов, закрыла книгу, взяла с полки бумажный бантик на грубой нитке – любимую игрушку Абрикоса. Бант, словно белый мотылек, то вспархивал высоко, то опускался на ковер, прямо перед носом, заставляя кота нервничать. Разыгравшись, кот начал носиться вокруг елки. Пушистый проказник задел зеленую колючую ветку, на которой висела игрушка. Старая нитка порвалась: Дзыннь! Бух! Лампа упала на паркет, расколовшись на две части.
– Что ты наделал, дурачок?! – прошептала Славка. – Что ж теперь будет? Мама и бабушка зададут нам теперь!
От осколков исходило мягкое теплое свечение. Кот подбежал ближе: между осколками лежал крошечный светящийся шарик. Славка взяла его двумя пальчиками и, положив на открытую ладошку, стала разглядывать. Тепло шара не обжигало руки, а приятно грело. Слава провела им по лицу. Приятное тепло и покалывание наполнили пальцы, веки отяжелели. На ватных ногах добрела до дивана, шар выпал из рук. Увидев неопознанный светящийся объект, кот зашипел и выгнул спину.
– Не бойся, дурачок! – это всего лишь теплый шар… Я немножко полежу, и мы его уберем и осколки тоже. Мама еще не скоро вернется, так что успеем, – девочка зевнула.
Кот обнюхал шар со всех сторон и наподдал ему лапой. Последнее, что видела Славка, засыпая, был портрет прабабушки, висящий в золоченой раме над книжным шкафом. Эмма Затеева с улыбкой наблюдала за происходящим в комнате.
Слава показалось, что не прошло и минуты, как она закрыла глаза. Тихо щелкнула входная дверь.
«Мама пришла, – ничего не успели убрать, – подумала она. – А может, бабушка приехала пораньше. Жалко, что она расстроится…»
В прихожей зажегся свет, послышалось старческое шарканье и покашливание.
Точно бабуля. Дверь в зал бесшумно отворилась. Девочка затаила дыхание и закрыла глаза. Бабушка пересекла комнату, Славка почувствовала прикосновение теплой руки. Она приоткрыла глаза: на краешке дивана перед ней сидела немолодая дама в длинном лиловом платье и однотонной шляпке. Из-под шляпки выбивались седые кудри. Лицо ее было румяным, серые глаза ласково смотрели на девочку. Слава узнала в гостье прабабушку Эмму. Она выглядела точь-в-точь как на портрете.
– Бабушка Эмма! – растерянно пролепетала Слава. – А мы сегодня с Абрикосом играли и разбили вашу игрушку.
– Я знаю, поэтому и пришла, – улыбнулась сказочница.
– Мне жалко лампу, она была моей самой любимой, – вздохнула Славка.
– Не печалься, – гостья погладила ее по голове, – дай-ка мне осколки.
– Вот все, что от моего любимого ночника осталось, – сокрушенно сказала девочка и подала осколки.
– Только и всего-то, – ободряюще произнесла бабушка. – Так это дело мы быстро поправим.
С минуту она держала шарик в руках, что-то беззвучно нашептывая.
Славка с интересом наблюдала за нею, не веря глазам: осколки превратились в мягкую массу розового цвета.
– Ну вот, теперь мы сможем слепить его заново.
Славка с любопытством наблюдала, как ловкие пальцы бабушки мяли массу, придавая ей разные формы.
– Здорово у вас получается! – воскликнула девочка. – А кто вас научил этому?
– Мой отец скульптором был, – начала бабушка Эмма, не переставая лепить, – жили мы в городской квартире, мастерская у него была на втором этаже. От заказов отбою не было. А летом мы жили на даче, днем гуляли по окрестностям, ходили на этюды, а вечерами отец уходил в маленькую мастерскую, где стоял гончарный круг, я устраивалась рядом, брала кусок глины и разогревала ее в руках. Мы лепили посуду, сушили ее, обжигали, раскрашивали, а потом дарили нашим гостям. Отец бережно относился к моим неумелым поделкам и всегда ставил их на видное место. Однажды, уже в конце дачного сезона на нашей улице появился худой невысокий старик в огромной соломенной шляпе. Проходя мимо нашего палисадника, он подозвал меня: «Мадемуазель, скажите, пожалуйста, здесь скульптор Затеев живет?»
Я с готовностью позвала папу.
Отец пригласил старика в палисадник.
«Дело у меня к вам, – гость вынул из кармана пожелтевшую картинку. Он развернул её, оказалось, что это афиша. На ней была нарисована красивая черноглазая девушка в костюме цыганки. – Была у меня большая юношеская любовь. Вот чудить на старости лет стал, хочу иметь статуэтку. Чтобы она всегда танцевала для меня». Отец согласился слепить танцовщицу по картинке.
Через несколько дней старик пришел за своим заказом, держа в руках маленькую корзинку. Я с гордостью провела гостя в мастерскую. Его красавица-плясунья стояла на полке. Она была похожая на летящую птицу: тонкие руки простерты к небу, пышная юбка приоткрывала стройные ножки, вытянутые на носочки. Старик ахнул, глаза его увлажнились.
«Премного благодарен, господин Затеев! Будто наяву Любонька моя на сцене! Вот только у меня с деньгами сейчас туго, позвольте я вас отблагодарю. Примите от меня, я слышал, вы собираете старинные вещицы». Он вынул из корзинки потрясающей красоты маленькую стеклянную лампу. Абажур ее украшала белая бисерная бахрома.
Отец осторожно взял игрушку в руки: «Красота какая, такой в моей коллекции точно нет!»
Старик улыбнулся. «Это не простая лампа, а почти лампа Аладдина из арабских сказок, она может выполнить самое заветное желание ребенка или человека чистой души».
С той поры эта игрушка хранилась у нас дома, пока однажды я ненароком не разбила ее. Из середины лампы выкатился светящийся шарик. Я взяла его в руки со слезами. Было жаль игрушку, жаль, что папа расстроится. Я бы все на свете отдала, лишь бы игрушка не разбивалась. К моему удивлению, шарик притянул осколки, и в руках оказалась игрушка, целая и невредимая. Я поняла, что лампа и в самом деле была волшебной! Сколько раз потом я жалела, что попусту истратила желание, в жизни случалось столько непредвиденного: войны, революции, утраты…
Славка придержала руку бабушки: «Я очень люблю твои книжки, они научили меня мечтать, чувствовать красоту, мастерить, я очень хочу, чтобы другие дети могли познакомиться с твоими замечательными историями. Желаю, чтобы твои книги появились во всех магазинах и библиотеках, и все дети полюбили тебя, как я».
Славка обняла бабушку Эмму, прижалась головой к ее плечу. И вдруг бабушка исчезла.
Славка протерла глаза. Осколки так и блестели под елкой рядом с Абрикосом. Славка собрала их и, вздохнув, принялась склеивать игрушку.
Хлопнула входная дверь. Девочка кинулась встречать родителей. Они привезли кучу шуршащих подарочных пакетов. Славке пришлось сознаться в их с Абрикосом проделке.
– Что поделаешь! – вздохнула мама, – Игрушки иногда бьются. Давайте чай греть.
Через два дня, наконец, наступил Новый год. Под елкой Славка нашла подарок, завернутый в блестящую бумагу. С нетерпением распаковала и ахнула: в ее руках лежала новая книга, на нарядной обложке которой красовалось имя автора. Это был первый том прекрасно иллюстрированных сказок Эммы Затеевой!..