В человеке содержится вся мощь темного начала и в нем же – вся сила света.
В нем – глубочайшая бездна и высочайшее небо, или оба центра.
Фридрих Шеллинг
Не нужно комнат привиденью,
Не нужно дома;
В твоей душе все коридоры
Ему знакомы.
Ужасна призрачная полночь,
И нет огня,
Но хуже, если гость приходит
Средь бела дня.
Глухая поступь в старом замке
Не так страшна,
Как стерегущая безлунной ночью
Вас тишина.
Пускай твое орудье грозно
И дверь прочна,
Она не остановит призрак,
Что бродит — в нас.
Эмили Дикинсон
Мрак существовал всегда. Он существовал с самого начала…Свет и тьма дополняли друг друга…
Возможно, там, в глубинах добра, царит вечная основа, вечное противостояние, вечное равновесие…. Но может ли душа быть наполнена одновременно светом и тьмой? И что же все-таки такое – тьма?…
Если отталкиваться от того, что человек создан по образу и подобию божьему, то создан он был до того, как вкусил запретный плод, и не различал ни добра, ни зла. Он пребывал в райском саду в полной безмятежности, пока женщина не привела его к революционному порыву, к нарушению запрета и…. к освобождению от безмятежности.
С этой поры началась его человеческая история: миф о падении, борьбе и неуклонном возрождении. Падение выразилось в неповиновении божественному указу, решительно перечеркнувшему жизнь в Эдеме. Человек был наказан подобно ангелам, что располагались в небесной иерархии, но за неповиновение были ниспровергнуты в бездну. Они стали непростительными отступниками, тогда как человек заслужил право освобождения и раскаяния, проживая жизнь под гнетом житейских страданий, под тяжестью земных грехов.
Великий миф воплотился в человеческой жизни, наполненной иллюзиями, туманом, страданиями, бедами и тревогами. Человек стал не беспечным существом, вкушающим райские плоды, а существом, которое должно заслужить «место под солнцем». И он заслужил это право, упорно продвигаясь через пространство истории, за счет многих побед и поражений, открытий и достижений, лишений и притязаний. Он терял многих братьев в смертоносной борьбе за выживание, в кровопролитных войнах. Он стал полноправным хозяином земли, места обетованного, обещанного ему издревле. Интеллект стал для него убежищем и опорой, но в то же самое время, предательски воплотился в оружие, бесконтрольное и неподотчетное. Так греческий Прометей подарил людям искру «во имя жизни», но люди сумели ее разжечь до факела «во имя смерти». Они всегда выбирали между тем, что им было преподнесено Богами в дар, не особенно размышляя над последствиями. Им нравилось вкушать плоды, но еще больше хотелось быть властелинами мира. Им говорили: «здесь – мир, а здесь, – ад», но они выбирали и мир, и ад; потому что, так им казалось, они могли быть свободными. Им не хотелось чего-то отдельного, а всего целиком, сразу, – чтобы при случае прибегать от одного к другому. Они всегда жили со светом внутри себя, который пробуждал их, взывал к высочайшему развитию мысли и духа, но жили и с темнотой, что жила под светом, таилась под ним, брошенная на произвол, но достаточно могущественная, чтобы делать человека вероломным, коварным и жестоким.
Одна гениальная мысль могла принести успокоение и умиротворение многим живущим, но та же самая мысль могла использоваться для построения зла. И когда мудрейшие, умнейшие из них дарили свет, несли свет миру, они предупреждали, что творение их должно быть направлено во благо…
Каковы же были ответы?! Мудрецов прогоняли, погоняли, били их, сажали в тюрьмы и даже сжигали на кострах. Истина опьяняла, она пробуждала ото сна, она угрожали властелинам земли и тем принципам, для которых требовался отдельный момент, зачастую ужасный момент в истории.
Практики зла, они сделали по-другому, чтобы уменьшить печать вины… Они научились говорить об истинах, оставаясь незрячими и глухими и делая таковыми других; они научились утонченному искусству в обращении камней в пыль; они говорили возвышенно, не постигая внутреннего смысла; они видели, какие поступки взывают беды, но тут же подбадривали, разъясняя, что выбирать следует меньшее из двух зол. Они научились обманывать равных себе, но еще в большей степени, – обманывать самих себя. Они подчинили природу, не обладающую интеллектом, и сотворили власть друг над другом, чтобы одни могли возвышаться над другими. Научились яростно бороться и воевать, и выжимать из ближнего своего последние соки. Им хотелось получать от жизни радости и удовольствия, но и тут же быть «признанными и великими», чтобы каждый мог узнавать их, чтить их, возвеличивать, чтобы можно было возвышаться над другими, подобно столпам мира, и решать многочисленные судьбы безбоязненно.
Они искали короткие пути и находили их. Они создавали столько, чтобы разрушать еще больше. Ловкостью и хитростью они научились добиваться желаемого, устремляться к богатству, власти и наслаждению.
Вот какое наследие подарил им искуситель!
Но послушайте, эти же люди научились быть героями и победителями не за право господства, – а за утверждение вечных истин: за справедливость духовную, за мир и доброту, за то, чтобы разум был ясен, а дух – светел. Многие из них смогли добиться этого, воплотить образ лучшего в лице всего человечества. Многие из них прибегли к самопожертвованию, к помощи другим, шли на свет из всех сил, побуждаемые великим трепетным возгласом! Теплота их сердец – это отзвук прекрасного, способное растопить лед и побороть страх!
Перед лицом гибельного, ликом смерти, человек был способен утвердить внутреннее существо, сделать решительный шаг, устремление во имя человеческого, во имя жизни! Он научился внутреннему созерцанию и чувствованию Божественного закона – он назвал это совестью и голосом разума, он назвал это – мудростью сердца, он называл это – благостью и смирением, и оказался прав…
Тише, тише среди этой толпы, чей многочисленный взгляд так фанатично направлен на того, кто сейчас говорит с пьедестала. Этому темному человеку неведомо, что его могучая тень уже не простирается под светом, а полностью захватила его! Он стал орудием в ее руках! Красноречивый, изумительный оратор он в то же время походит на безумного пророка тьмы, спускающегося в мрачные лабиринты коллективной души. Разве не видишь, какие демоны, какие мстительные эриннии витают вокруг его силуэта? Взгляни на жадный взгляд, затаившийся слух, устремленный за громкой речью: они хотят быть частью огромного злодеяния, великого дьявольского плана. Каждое слово, жест, срывающиеся с этого властного бледного лица, не остаются забытыми. Он, словно Гамельнский крысолов, магически действует на их неокрепшие умы, подчиняет своей воле, пробуждает силы, которые волнуют темные, буйные воды. Скоро они зажгут факелы и начнут длинное шествие, чтобы опуститься в еще большую бездну и возродить основы первобытного зла; они настолько схватятся им, что даже забудут собственные имена. Они станут как единое целое, оставившее личную независимость ради слепой веры в нового идола!
Но смотри же, к сцене пробирается молодой человек. На его серьезном лице отразились и гнев, и смущение, и решительность, и страх. Но, тем не менее, он все равно продирается сквозь толпу. Я знаю, зачем он идет. Его сердце порывает к правде, его внутренний зов настолько силен, что он не может ему противиться, его руки отталкивают спины и плечи; он понимает и то, что с ним может случиться. Он будет скоро кричать, стараясь, чтобы его голос был – громче, чтобы его свет был – ярче. Эти люди оттолкнут его, скрутят и поглотят в могучей пучине. Им даже не придет в голову, что они заглушают голос собственной совести, тушат свет собственного разума. Такого, как он, скоро будут называть возмутителем и мятежником, потому что он не мог молчать, потому что кто-то должен был говорить за всех за них, – он должен был сказать, что перед ними выступает daemon.
Потом выйдут еще; и те, которые выйдут, надежда и вера в самое общечеловеческое, положат свободу и жизнь ради единого мира. Знающие о том, что им есть что терять, они все равно выберут трудный путь правды и борьбы, когда вокруг них будет царить невыносимая обстановка страха и безнадеги, когда за каждое правдивое слово будут клеймить и наказывать, когда за каждую попытку проявить человечность, мучить в сырых подвалах.
Что такое человек? Орудие ли он темных или светлых сил?
Он орудье темных сил, когда раболепствует, покровительствует темным началам, когда он слеп и глух, когда он теряет независимость, сам безропотно отдает ее ради ужасных иллюзий, идущих вразрез с истиной, когда он боится спросить себя, когда он боится поверить себе… Но когда он становится на путь света, когда он растворяется в нем, следуя его зову, то воплощает в себе истинно человеческое. Борясь за свободу, за добродетель, за правду и независимость, за неподчинение безумству, он освобождает дорогу не только себе, но и другим. Он не человек дня, а человек будущего, человек мира.