Сказки. Былины. Легенды

Жили-были бутерброды. Не так долго им и выпадало пожить, ибо бутербродная жизнь коротка. На то они и  бутерброды. Сначала бутербродов было много, больше десятка: с сыром, с ветчиной, со шпротами. Бутерброды приготовили не к вечернему приходу гостей, а так, перекусить днём в ожидании гостей, чтобы сохранить в неприкосновенности красиво оформленные […]

Жили-были железнодорожные вагоны. Только вряд ли такое существование можно назвать жизнью, а назвать надо, видимо, гонкой туда и обратно в составе поезда. Начальство транспортной компании с подчинёнными особенно не церемонилось, выжимало из подвижного состава всё до последней капли. Редкие передышки в вагонном депо не приветствовались, а потому и случались не

Как Иван дом строил Ходил Иван, ходил, искал, где бы дом себе построить. Ему много места не надо, так, чуть под фундамент и под огород чуток, лишь бы солнышко светило и дождик каплями поил. Пришёл Иван к золотодобытчикам. Раскопали золотодобытчики землю, кусок золотой заприметили. Кирками-ломами теперь его долбят, наверх поднимают.

  Давно это было. Жил далеко-далеко в тундре дедушка Пайхо. Дедушка Пайхо был старый, и никто уже не помнил, сколько ему лет. Все помнили, что он всегда был дедушкой. Даже те, кто уже сейчас стал бабушками. И все помнили, что дедушка Пайхо всегда жил далеко-далеко в тундре… У дедушки Пайхо

Чисто поле. Тихо. Птички щебечут. Цветочки растут. Вот и солнышко выкатилось, зевнуло, потянулось… Хорошо! Сидят на бревне (лавке) двое: один – мужеского полу, другой – точно женского. Счастливые оба. Безмятежные. За руки держатся. Сидят на бревне посередь поля Иван да Маруся. Головами приперлись друг к дружке. За руки держатся. Глянет

  Я отодвинула штору. Смеющееся солнце быстро швырнуло на пол охапку длинных солнечных лучей. Прищурилась от яркого света. Солнечная тропинка протянулась до самой двери, маня на улицу. Моментально скинув ночную рубашку, решила перед завтраком прогуляться. Одеваюсь, хватаю с вешалки куртку, лечу по лестнице. У подъезда в луже, бывшей накануне сугробом,

  В бытность свою человеком, кошек терпеть не мог. Ну, а теперь вот сам не знаю, за какие такие прегрешения коротаю свои дни котом Василием. Мальчишки продали меня на рынке какому-то торгашу за сущие копейки. Тот, в свою очередь, сторговал меня даме в белых джинсах. Отвратительная, надо сказать, фифа. Вся

  «Симбирские сказания» — это сокращенная антология романов, исторических рассказов и стихов из истории Синбирского края, созданных Николаем Полотнянко и предназначенная для читателей самых разных возрастов, от школьников до пенсионеров, интересующихся историей своего Отечества.  Сказ о Надеином Усолье В один из декабрьских дней 1645 года по снежной, уже наезженной обозами дороге ехал из родного

  Осень гуляла по главной площади города S., тёплым ветром разгоняя оставшиеся ноябрьские листья. Время её правления уже подходило к концу, но она всё ещё выпрашивала у зимы последние денёчки полноправной власти. Зима во всём ей потворствовала и не делала ни шага на территорию, пока не принадлежащую ей. «Ну, подожди,

  (сказка об оживших куклах и старом вредном магнитофоне) В городской квартире живёт большая семья – бабушка с дедушкой, мама с папой и их дети. У каждого из них своё увлечение, и каждый из них собирал куклы и игрушки сообразно своей страсти. Но вот однажды семья в полном составе отправляется

Атаманить – не чабанить Давным-давно, когда в Приазовских степях только стали появляться кочующие тюрские племена, предки казахов и калмыков, сложили деды такую байку. Жили в низовьях Дона-батюшки свободные племена гордых казаков, непокорных власти жестоких хозяев. Убегали непокорные от злых хозяев, объединялись в отряды вольные и гуляли по степи донской раздольной.

  Сказительница Увидела я как-то на завалинке в дальней деревеньке старушку древнюю, будто в наш день из былины чудом занесенную. Поздоровалась и, спросив разрешение, чинно уселась с ней рядом. Со вздохами да укорами поглядывала старушка в небо, которое заполонила серая неподвижная туча. – Ой, не скоро солнышко появится! Не скоро

  Жил да был, совсем не тужил, мужичок по имени Ванька. В стареньком доме с некрашеными наличниками и покосившимся крыльцом. Да и в избе роскошью далеко и не пахло. Кровать да телевизор, стол да холодильник. На плите – щи и каша, да на тумбочке – баян. Вот как-то и решили

  Жила когда-то в землях псковских ворожея. Собирала по лесам и полям травки да корешки целебные, варила зелье в своей земляной избушке. Помогала в болезни и хвори. Лечила и людей и домашнюю скотину. Плату за умение свое не брала, а вот подношение принимала: яйца, рыба, грибы, мёд. Тем и жила,

  Жил да был в одной деревушке мужичок. И звали его Федулом. Работать Федул не хотел и посему лежал всё время на диване да телевизор смотрел. Голодным, правда, никогда не был. Мать-старушка пенсию получала и кормила своё чадо. Но, как известно: век человеческий и до века не тянет. Померла старушка-мать.

Это было давно. Так давно, что стёрлись все подробности и краски. Время каждым миг пишет новую историю. Прошлое же покрывается пылью веков. Обрастает история небылицами, нелепостями. Но только не эта история. И я, бахарь от бога, утверждаю, что все, о чём поведаю сейчас – не извет. Жил в далёкие времена

Сквозь толщину веков дремучих, пережив лихие и добрые времена, донеслась до нас то ли легенда, то ли быль. Сейчас уже истину не установить. Да и по большому счету, она и не нужна. Каждый читатель сам для себя решит: верить ли в эту дивную историю или с сарказмом улыбнуться. Моё дело

былина Гей, вы племя озорное и игривое, с молоком материнским на губах, да сопливое. Непоседы, егозы и спиногрызы. Дайте родителям немного покоя. Вон, рожь в полях осыпается. Не до вас отцам и матерям, братьям и сёстрам, дедушкам и бабушкам. Все в поле, серпа на солнышке блестят. Не мешайте, не крутитесь

Можно бесконечно смотреть на три вещи. Я в этом лишний раз убедился на днях. Камина у меня, к сожалению, нет, но и неширокая топка печки-голландки с лихвой хватает. Тихо потрескивают сухие березовые поленья. Весело играет жаркое пламя. Я сижу перед открытой топкой, по-турецки скрестив ноги, в одной руке чашка растворимого

Солнечные лучи резвились на поверхности реки, разбрасывая блики. Невозможно было смотреть, глазам становилось больно. Вакей и не смотрел. В мыслях он был совсем далек от любования природной красоты. Зернистым песком он яростно начищал доспехи и оружие. При этом повторял вполголоса балладу старого Бояна, в которой воспевались подвиги кровожадного бога Пека.

Сезар забежал в кузницу и, стараясь перекричать перестук молотков, треск огня и недовольное шипение мехов, закричал: — Антонио! Антонио! Беда! Навстречу ему шагнул молодой парень, обнаженный по пояс. Его влажный от пота загорелый торс вызывал у представительниц противоположного пола восторги восхищения и вожделения. Мускулы играли под золотистой кожей. Длинные кучерявые

  Непогода их настигла в дороге. Февраль показал весь свой спесивый характер, засыпая трассу снегом, и сведя видимость к нулю. Машина, утробно рыча, переползала по снежным барханам, разрезая темноту слабым лучом разряженного аккумулятора. — Нам мы только до жилья добраться, — шептал под нос водитель Ваня. Был он натянут словно

сказание История эта дошла до наших дней из глубины веков седых. Не утратила на дорогах истории ни красок своих, ни колорита. Случилась она в далекие времена, когда на землях славянских было великое множество княжеств. И вели они промеж себя кровопролитные войны, уничтожая братьев славян, позволяя внешним врагам бесчинствовать в своих

  Это случилось в те далекие времена, когда человек был един с окружающим миром и был полнокровным членом его. Когда гармония и покой являлись нормой жизни, а злые богини Зависть, Зло и Тщеславие томились в неволе в холодном подземелье. Среди широких степей, чистых озёр и дремучих лесов, у истока самой