***
Исчез наш замок из песка,
Сметён он времени волною.
Лишь мёртвой страсти письмена
Проступят сквозь песок порою.
Был замок полон волшебства
И ограждён любви стеною.
И дивной нежности слова
Текли чудесною рекою.
Над замком реял гордый флаг,
Из башен слышались сонеты.
И ни один могучий враг
Не смел не снять пред ним берета.
Но вдруг пропало волшебство,
Замолкли страстные кифары…
И замок пуст, и всё равно,
Что будет с ним, хоть пыл пожара.
Река засохла, стены пали,
Где замок был – теперь песок,
Владельцы прежние едва ли
Поднимут флаг – прошёл уж срок.
Быть может, новый архитектор
Воздвигнет лучшие дворцы,
И новой крепости протектор
Побудет баловнем судьбы.
Но мы уж больше не вернёмся
Туда, где замка был приют,
Иной мы стройке отдаёмся –
Руины новые нас ждут.
***
Прощайте, милое создание,
Увы, не смог я стать иным,
И, видно, горечь расставанья
Мне суждена путём моим.
Уйдёте, полная желанья
Вкусить всех радостей утех,
А мне останется сознанье,
Что не вовлёк Вас в скорби грех.
Пусть Вам дорога осветится
Всесладостным любви огнём,
А мне останется молиться…
О Вашем счастье и… взгрустнем
***
Когда б бессонными ночами
Не вспоминался образ твой,
То, как бесстыдными речами
Влекла монаха за собой.
Не одного меня ласкала
И многим раздала свой жар.
Ты никогда любви не знала,
В тебе лишь похоти пожар.
Не помнишь ты, кого лобзала,
С кем просыпалась поутру,
Кого неверностью терзала,
Кто от тебя полез в петлю.
Ты целовала многих в губы,
Ласкала прочие места,
Ты для людей была пагубой
Как ядовитая змея.
Тобой одною на кладбище
Заполнен погребений ряд,
Ты Креза сделала бы нищим,
Но жертвы на огонь летят…
О, сколько будет их, несчастных,
Что проклянут потом тебя,
Вкусивши прелестей опасных
И став добычею огня.
Пройдут года, ты станешь старой,
И в одиночестве своем
Ты вспомнишь страшные пожары,
Зажженные твоим огнем.
Тебе не знать уж утешения,
Все отвернутся от тебя.
Тогда от горя и забвения
Ты проклянешь свои дела.
***
Как встарь, вечернею порою
По барам, пабам, кабакам.
Где не дают уныть душою,
Расселись шлюхи по углам.
Войду. Набросятся дурные,
На всё готовы, лишь скажи.
Интересуют их флорины,
А не моя любовь, увы!
Вот ты, страшилище, рябая,
С оскалом пострашней чумы,
Что смотришь на меня, алкая?
Не дам ни гульдена – уйди.
А ты, громадная дурища?
Что хочешь? И что дашь взамен?
Таких, как ты, здесь, верно, тысяча!
Слезай, противная, с колен.
А ты, прыщавая, без глаза,
Где позабыла ты его?
В тебе, видать, сидит зараза
Исчезни, мерзкая, г—-о.
А эта, с липкими губами,
Чей бюст от похоти дрожит.
Готова впиться мне зубами
Туда, где кошелёк лежит.
А эта, с носом как у утки,
Готова до второй зари
Проделывать любые шутки,
Лишь только денежку плати.
Отстаньте, мерзкие создания,
Не лезьте глазом мне в штаны,
Не пробуждается желание
При виде вашей пустоты.
Сначала выпью два стакана,
Забудусь в пьяном полусне,
Быть может, сквозь туман дурмана
Вы станете милее мне.
Но нет, ни джин, ни виски с содой
Не сделали желанней вас.
Допив стакан баккарди с колой,
Уйду на улицу тотчас.
***
Она ушла, забыв в кармане
Ключи от двери бытия.
А я сижу, топлю в стакане
Любовь, навеки хороня.
О, Виночерпий, друг мой мудрый!
Налей забвения вина.
И я пустынею подлунной
Уйду, утешенный сполна.
Она ж другому дверь откроет,
Тому, кто похотью томим,
И гильотину вновь построит…
И вскоре выйдет за другим…
***
Булонский лес закрыт для страсти –
Не встретишь больше тут девиц,
Ханжи решили своей властью
Оставить храм любви без жриц.
Теперь лишь сонные мещане
Бредут в местах, где был пожар,
Где страсти гибли и сгорали,
Где счастлив мог быть и клошар.
***
Глаза накрыты пятаками,
Подвязан рот, свеча горит,
Псалтири скорбными словами
Душа с Всевышним говорит.
Моля из бездны о прощении,
Об избежании вечных мук,
О жизни вечной и спасении.
И каждый славит Бога звук.
О наставлении заблудших,
И о прощении врагов,
О примирении в ссоре сущих,
Об оставлении грехов.
С последним гласом искупления,
Свечи сгорающим огнем
Душа возносит песнопения,
Представ с ответом пред Отцом.
Остались ей лишь упования
На милость Божьего Суда,
Принять любое наказание
Готова грешная душа.
Весов бесстрастный приговор
Оценит бывшие деяния,
И обретет душа позор
Иль вечной славы воздаяние.
***
Не скучай ни по мне, ни по звукам,
И в уюте молчанья люби.
С аритмии загадочным стуком
Разговоры все в вечность ушли.
Я теперь уж забыл наши споры
И давно тишину полюбил,
Благолепным, но скучным забором,
Память бывшего я окружил.
***
Земных щедрот алкала плоть,
Ей голод тот не побороть.
Воззвала к Господу и ждёт –
Ну что же он рабе пошлёт?
Спустился ангел ей с небес
И нечто в коробе принес.
Сказав: «зажмурься, откуси
Таков конец невзгод пути».
И плоть вкусила, только зря,
Попала ей на зуб змея.
И вот теперь она во гробе
Уж позабыла об утробе
***
Сгораю в пламени огня,
Тобой одною сердце полно.
Скажи мне прямо: «Ты моя?
Или ты обещана другому?»
Но лишь молчание в ответ,
Не слышишь ты, как я страдаю,
Не говоришь ни «да», ни «нет».
А я от страсти изнываю.
Ты то манила вдруг рукою,
То отстраняла от себя…
А я, безумный, всё с мольбою:
«О, если б ты была моя!»
Но если б мог с тобою рядом
Вдруг оказаться я навек,
То рай, наверно, стал бы адом,
И дивный образ твой померк.
Так дай душе отдохновение,
Пролей бальзам на пылкий лоб,
И страсти сладкое томление
Прерви, пока не справлен гроб.
Иначе быть мне бездыханным,
Не выдержать душе огня,
Уж не желаю стать желанным
Для злобной куклы, для тебя.
***
…в чём илистость сего вопроса.
Достойно ль в ил мне с головою,
Иль из болота на лужок?
Иль я с русалкою поспорю,
Иль выпью с ней на посошок?
Иль с лешим мне сыграть в картишки?
Но нет, дыра в моём пальтишке…
Пиявку ото лба сорву
И в ил её, ей-ей, не вру…
***
Да, это ангелов творение –
Твой дивный стан, твои глаза,
Когда б мне дало Провидение,
Я б созерцал их без конца.
Покрыл бы лаской эти руки,
Не смея требовать уста.
С которых лишь блаженства звуки
Снисходят как роса с цветка.
И нежной кожи аромат,
Как мирра вещее дыхание.
Меня влечет в тот дивный сад,
Где пала Ева по преданию.
Но страж почтенный у дверей
Не впустит грешного поэта.
Отвергнет пыл моих речей
И стон оставит без ответа.
***
Душа уйдёт по сумрачной дороге,
Ведущей в царство Сатаны,
Увидит страшные чертоги
На дальнем берегу реки.
Харона вечная ладья
К ней подплывет, и скажет возчик:
«Ну вот, пришла твоя пора
К нам заглянуть на костерочек».
Но шутка вечного певца
Не скрасит ужас ожидания,
И дикий стон из стен дворца
Отверзет двери к покаянию.
***
В зеркальном света искаженьи
Герой лишь виден, не въяве.
Да был ли он? Одни сомненья.
Иль он привиделся во сне?
Коснись рукой – имаши тщету…
Очми узришь – но то морок.
Моли, стенай… но нет ответу.
Он дал небытия зарок.
Девушке, обидевшей собаку
Да… Существо! Оно такое,
В нем море целое разбоя,
Оно кидается как волк,
Клыками, аки демон, щёлк.
Оно не любит, не жалеет,
Ничто ему души не греет,
Оно бросается и рвёт.
И Джессика почти ревёт.
Она привыкла к оскорбленьям,
Ответа нет её моленьям,
Ей не исправить Существа,
Но всё же Джессика права.
Она простит свою тиранку,
Поэта, бяку, хулиганку.
Что словно молнии стрела
И беспощадна и грозна.
***
В болезни страшном полусне
Явилась Истина ко мне.
Она кричала и вопила,
И в бубен била что есть силы.
Она звала меня в пещеры,
А голос был и зол, и нервен.
Замкнув уста мои замком,
Она сказала: «Ну… пойдём…»
Влекла по выжженной пустыне,
Твердя, чтоб страхи я отринул,
И словно ревности кинжал
Звенел мне Истины кимвал.
Сквозь лжи высокие барханы,
Сквозь лести трубы, барабаны,
Она вела меня туда,
Где даже боги лишь слова.
Но не дошли мы, заблудились.
***
Идти ль тебе на йогу?
То ведомо лишь Богу,
Коль он послал тебе прострел,
Тебя умудрить тем хотел.
Ногою шею обнимая,
Лопатки к брюху завернув,
Терпенье тела искушая,
На ухе левом прикорнув,
Ты обретёшь щедроты рая,
Из падмасаны пуп взирая,
Сарвангасаны дух вкусишь,
И пуком залу огласишь!
***
Вот и всё, погасли свечи,
Смолкли струны, ночь царит.
Дивным был ушедший вечер.
Сердце больше не скорбит.
***
Безумной страсти гаснут свечи,
Коль вечно пламени пылать,
Волнения сердце искалечат,
Вовек осколков не собрать.
Ты помнишь вспыхнувшее пламя,
Что опалило нас огнём,
Что разожгло в душе желание
Остаться навеки вдвоём?
Мы были счастливы. А свечи
Сгорали, капая слезой.
Когда живешь лишь страстью вечной,
Нет дела до судьбы чужой.
Но свечи таяли и гасли,
А с воском таяла любовь.
Пришла пора погибнуть страсти
И остудить больную кровь.
Мы вновь чужие, лишь огарки
Напомнят о былом огне.
Но словно мёртвому припарки
Теперь мне мысли о тебе.
***
Мой образ странный и туманный,
Что явлен был в волшебном сне,
Навряд ли станет столь желанным…
Узнайте больше обо мне.
Луна и звезды, что блистают,
По неба куполу скользя,
Они, наивные, не знают –
Поэт циничен как змея.
Он Храм Души растопчет дерзко,
Светильник нежности зальёт,
Ужасны помыслы и мерзки –
Алтарь иронией сожжёт.
И не ищите Эльдорадо
Там, где творит поэт.
Ему ведь вечности лишь надо,
Поэт – бесчувственный эстет.
***
Пьеро напомнят о Мальвине,
Он скажет: «Кто?.. Ах, да… была…
Из тех девиц, что и в пустыне
У ней не выпросишь глотка.
Любил ли я её? Не знаю!
Быть может – да, скорее – нет.
Давно в те игры не играю,
В душе моей воткнут стилет.
Ужель теперь не в Арлекино
Ея мечты, ея любовь?
Кто в сей голубоглазой льдине
Смог взбудоражить ныне кровь?
В душе Пьеро все эти бредни
Уж не взволнуют страсти шторм,
Он был бы дураком последним,
В Мальвину если б был влюблён».
Подражание манерной поэтессе
Я не такая, я иная.
Ценюсь намного выше я,
Должны вы кланяться, встречая,
Святую грешницу – меня.
Полна священного дурмана,
Являя миру красоту,
Я не терплю речей туманных,
Тебя я, право, не люблю.
Купив букет за два с полтиной,
Ты думаешь, что я твоя?!
Ты, право, грязная скотина,
А я не жертва, но судья.
***
Когда от горького похмелья
Почти дымилась голова,
Припомнив бывшее веселье,
Я стон издал: «Впредь – никогда!
Отныне будет и до века
Забыта гульбищ суета,
И в мнении равнодушном света
Я ангел стану. Mea culpa!»
Но вот капустного рассола
Вкусили алчные уста,
И немощь тела поборола
Его пахучая струя.
А Бахус, ветреный проказник,
Мне рюмку шлёт, в ней – не вода!
Припомнив подходящий праздник,
Сосуд я осушил до дна.
***
Сигарета уж истлела,
Кофе выпит, тишина.
Суета уж надоела,
Мы уходим в никуда.
Не вернёмся, не простимся,
Просто встанем и уйдём.
Что-то там вдали блазнится –
Дымом скрытое ль, дождём?
Тайны жизни одолели,
Отказались от венца,
Пусть лишь ласточкины трели
Провожают нас с крыльца.
Мы уйдём, закройте ставни,
Путь наш долог и далёк.
Пусть одни дороги камни
Знают, где наш путь пролёг.
***
К чему теперь твои признания?
Им не вернуть былой любви.
В познавшей муки ожидания
Душе лишь холод пустоты.
Когда ты смыслом мироздания
Была для страждущей души,
Не вняла сердца излияниям,
И крюк забила для петли.
Душа забыла обольщения,
Что словно в небе облака
Под слабым ветра дуновением
Уходят в вечность… в никуда…
***
Бродя по ночному Парижу,
Сверну на пляс Пигаль,
Тебя в кафе увижу,
Вдали другую шваль.
Я подойду небрежно,
Скажу: «Привет, дитя!»,
Ведь в этой жизни грешной
Нельзя жить, не любя.
Как было уж нередко,
Я закажу вино,
Ведь угостить соседку
Нисколько не грешно.
Я трону твои плечи,
Коснусь лица рукой,
И пламенные речи
Польются с уст рекой.
Я расскажу о прошлом,
О будущем – совру!
Слегка побуду пошлым
И нежным быть смогу.
И с поцелуем страстным
Прижму тебя к себе…
Но все, увы, напрасно –
Твой взор утоп в вине.
Разлив вино в стаканы,
Ты скажешь: «Осади!
За так любить не стану,
А деньги есть? – Пошли!»
Пойдем мы по дороге,
Зайдем в Hotel des arts,
Который помнит многих
И каждой паре рад.
Портье без всякой фальши
Протянет мне ключи.
Но что же будет дальше?
О, лира, замолчи!
***
Пьеро от тщетности устал
И уж не ищет Коломбины.
Миг расставания настал –
Поэт повержен Арлекином.
Комедия кончена, и маски
Уходят в чрево сундука.
Исчезли трепетные сказки
Лишь слышен шорох паука.
***
В плену у низменных страстей
Бреду я скользкою тропою,
Скорбить ли о душе своей?
Иль раду быть судьбы игрою?
К пороку тянется душа,
Чтоб сбросить тяжкие оковы,
Должно сизифова труда
Познать все горести и стоны.
Томим безудержной мечтою
Познать все прелести греха,
Бреду с безумною толпою
Туда, где ада ждут врата.
***
Порой коварными речами
Мне удавалось обольстить
И юных дев с невинными мечтами,
И многогрешных светских львиц.
Сколь много радужных надежд
Внушал лукавый взор повесы.
Как много падало одежд
Как у Саша Гитри во пьесе.
Увы, теперь, повеса отставной,
Брожу один я с мыслью о подруге,
Той юной деве, что нашла покой
В унылых стонах кладбищенской вьюги.
***
Ушли былые обольщения,
Их не осталось и следа.
Душа желала отрешения,
К чему ж не радостна она?
К чему глаза полны печали,
И долу клонится глава,
Ведь в омуте страстей едва ли
Нашла б покой моя душа?
Ужели жажда искушений
Завещана душе судьбой.
И лишь на ложе всесожженья
Придёт спасительный покой?
***
Когда развратнику невинных дочерей
Безумные отправят, восхваляя,
И в жутком плене слепоты своей
Дев отдадут на ласки негодяя.
Когда разбойнику дадут вершить закон,
Меч правосудия положат в его руки,
То будет грандиозный пир ворон,
И сотрясётся мир от горьких звуков.
Когда убийца станет врачевать
Исполнится Пророка предсказание –
Проклятия вечного тяжелая печать
Отметит не познавших покаяния.
***
Отгорело, отболело
И ничто не соблазнит,
Сердце словно онемело
И укуталось в гранит.
Не стучите, не просите,
Не откликнется душа,
И в спокойствия зените
Безразлична к вам она.
***
Источник творчества иссяк,
Слова и мысли – все убыло.
Талант? Остался на медяк.
И жизни страсть уже остыла.
Где чувства были, там хандра.
Желанья скрылись, след потерян.
В душе лишь сплина пустота,
Остаток страсти днесь развеян.
Кумир бессилен, чары пали.
И лиры струны не слышны.
И наваждения едва ли
Ему подвластны. C’est fini.
***
Каждый день заполнен болью,
Болью плоти и души.
Словно кто-то крупной солью
Сыпанул в разрез груди.
Жгут и дергают нарывы,
Нету мочи уж терпеть,
Хоть бросайся вниз с обрыва
Боль от жизни одолеть.
Шмякнусь, брызну алой кровью,
Напугаю всех собак,
Череп треснувший открою
Для собравшихся зевак.
Пусть увидят, оборванцы,
Чем писал поэт стихи,
И в последнем рифмы танце
Слышат пусть слова мои:
«Не пишите, люди, вирши!
Будьте счастливы без них.
А иначе – утром с крыши,
Ну а вечером – за стих!
Творчество калечит душу,
Не приносит нам добра,
Вдохновение счастье рушит.
Всё отдашь за миг стиха!
Я б хотел родиться наглым,
Стать министром, взятки брать,
Пренебречь талантом данным,
И стихов уж не писать.
Но, увы, не дремлет муза,
Шепчет новые стихи,
Что за страшная обуза
Дар поэта в мир нести».
***
Ушёл. Покинул круг избранных,
Теперь ты выбрит, стал другим,
И уж причуд видений странных,
Не будешь мудростью томим.
К чему теперь тебе десница?
Ей рюмки больше не держать.
Тебе милей хандры синица,
Чем мозг амброзией питать.
К чему уста твои сомкнуты?
Им не вкусить нектара сласть.
А помнишь? Буйства те минуты,
Что обретали в теле власть?
Но нет, не вспомнишь, отгорело,
Ушли волненья, сны, мечты…
Душа в геену, в землю – тело,
Могиле ж – трезвости цветы.
***
Уходим мы, оставив Дело,
Усталость близится к пределу…
Что будет дальше? Всё равно,
Остыли все желания, но…
Ужели подвиг завершится,
Глава усталая склонится,
И мы умрём в тщете надежд,
Что Дело не в руках невежд.
На смену нам придут другие,
Похуже, правда, не святые.
Им суждено сойти во прах,
Не став легендою в веках.
О нас же вспомнит лишь пустыня,
И, снизойдя с высот гордыни,
Напишет строчку на песке:
«Ушли… и нет их уж нигде».
***
Уйду в смущении великом,
Горя как факел от стыда,
Как мог я в ослеплении диком
Просить о близости тебя.
Ведь ты противна воле Бога,
Скорбит он о душе твоей,
Теперь не видеть мне порога
Уютной келии моей.
***
Ушёл, от тщетности стеная,
В преддверии Страшного Суда,
Где жизни нет, и смерть иная,
Где ада ль? рая? ждут врата.
Что встречу там? Награду ль?
Кару? Или безмятежности покой?
Не знаю я, да и не надо
В пути заботиться судьбой.
***
Оставьте горькие стенания
О той душе, что налегке
Ушла, не вынеся призвания
Изгоем быть по всей земле.
Ей не познать блаженство рая,
Ей не вкусить его утех,
Её удел – идти, стеная,
Ужасный искупая грех.
Она оставила живущим
Лишь вкус утраты, боль разлук,
И завещала нам пред Сущим
Молить об облегчении мук.
Так пьем последнее прощание
И, опрокинув кубок свой,
Помянем бедное создание:
«Покойся с миром, Бог с тобой!..»
***
Где силы нам найти забыть
Врагов коварные удары…
Смиренно подлости простить…
Не оттолкнуть руки с отравой?..
Дано нам горести вино,
Испить до дна его бокала,
Сказав: «О, как оно вкусно!»,
И наземь пасть, сражённым ядом.
***
Война стоит уж на пороге
А мы всё смотрим в облака,
В душе ни капельки тревоги,
И мы беспечны как всегда…
Уж враг ломится в наши двери
И дребезжит в окне стекло,
А мы всё в силы свои верим,
Хоть время то давно прошло,
Слабы былых побед потомки,
Врага не встретим мы в штыки,
Готовы даже взять котомки,
Дома оставив, и уйти.
Не встретит враг отпор солдата,
Ржавеют ружья и клинки,
Лишь партизанщины лопата
Врагу отпустит все грехи.
***
О, Зомби, милый мой приятель,
Я рад, что вспомнил ты меня.
И вечной красоты ваятель
Вновь поднял прах для бытия.
Твой ум пытливый, что из гроба поднял,
Познаньем саван окропив,
И сердца пыл отнюдь не понял,
Ответ получит, возопив.
«В той маске, что, скрывая лица,
Личиной сущность подменя,
Под коей многое творится,
Ты угадала – то был я!»