МИГ
О жизни миг! – такой неуловимый,
Но в миге том – всё наше существо.
Что до него? – лишь памяти картины.
Что вслед за ним?.. – быть может, ничего…
ИГРА ВООБРАЖЕНИЯ
Время – белая нить!
Пространство – чёрный бархат!
Иглою прострочить –
Глядишь, ворона каркнет…
Игла – закатный нож.
Распарывает сутки.
Рассветный ножик тоже
Шинкует на минутки
Белую верёвку:
Горестные дни.
Глупа его сноровка:
В горе – мы одни…
ЛИСТАЯ ПАМЯТИ СТРАНИЦЫ…
Листая памяти страницы,
Я понимаю, почему
Не мог по жизни ошибиться,
Ведь поступал не по уму. –
Я поступал по воле Бога. –
Я был ведом своей судьбой.
И потому моя дорога
Верна,
Хоть не была прямой.
И каждый миг – я это знаю –
Проблема выбора ума.
Через бессилия туман
Меня вела судьбы кривая.
И так от точки и до точки
Через мгновения шагал…
И были непонятны строчки,
И я их заново читал.
Они бесследно расплывались
На тех местах, где Разум был
Основой выбора детали,
Которой жизнь я мастерил.
По мере духа угасанья,
По мере иссяканья сил,
Их стало больше, и сознанье
Меня влекло в сомнений ил.
Я был ничтожен! Я был жалок!
Я был бесчувствия рабом.
Я вызывал людскую жалость
И был в безумие ведом.
Но волей сердца, волей Бога
Надежды зажигал свечу. –
Вновь открывалась мне дорога,
И понимал, чего хочу!
О СУДЬБЕ
Судьба творит над нами плен.
Она послушница у Бога.
Мы – преклонители колен
Пред ней, бессильны и убоги.
Она есть твёрдое зерно,
Закон, предписанный Всевышним.
В нём воли действий не дано
Нам, ограниченным и пришлым.
Меняя планы и дела,
Мечты, поступки, мысли, чувства, –
Порой сжигаем мы дотла
Пути, где гибельно и пусто…
Но так бывает не всегда,
Поскольку предопределенье,
Что называется – СУДЬБА –
Готовит нам ограниченья. –
Хоть покаяния слеза
К нам милость божью вызывает,
Но предначертана стезя!
И нам её не изменяют –
Ни покаянье, ни обет,
Который в муках налагаем
Мы на себя. И сотней бед
Нам путь тернистый выстилает
Судьба, которая затем
Лишь постоянна, неизбежна, –
Чтоб тесно не было всем тем,
Кто – на Земле –
святой ли, грешный…
ЗВЕЗДА
(сонет)
Тихо в городе. Из окон
Не летит печальный крик.
Я смотрю уставшим оком,
Как звезда в окне горит.
Это слабое свеченье –
Только память о звезде –
Как умершей плоти тленье,
Потому что нет нигде:
Отгорела, отпылала
Много-много лет назад.
Только тень её осталась,
Холодно лучи горят.
Также холодны слова,
У кого душа мертва!..
ЛЕТО
Клубится день полдневным паром
Над голубою чашей лета,
Змеится меж листвяных арок
Неторопливый зной, а где-то
В осоке, сумрачен, неярок
Мирок прохладный приютился.
Покой парит, расправив крылья
Дремотной лени, хищной птицей –
В просторах мыслей без усилья
И за пределы их стремится.
Болото лезвием прохлады
В лесу бутон жары подрежет,
И бликов прошлого громады
Ломиться будут реже, реже
Туда, где для души отрада –
В былого гнёздышко, где жили
Они, питая духом детства
Мои мечты, надежды или
Покоя благостное действо
В сознании производили.
Придавлен камнем злого зноя,
В тени до срока замер вечер.
И бесконечной белизною
Был беспредельно изувечен
Простор небес, от жара ноя,
От мощи солнца изнывая…
Цветеньем света в дальней туче
Восток пульсировал… Зевая
Оконной шторой, дом на круче
Томился, полдень проживая.
Я НАПИШУ…
Ты всё поймёшь, когда влюблённый луч
Обрубит тени прошлой шумной жизни
В твоей стране, где сумрак не колюч,
И где стихи забыли об отчизне.
Я напишу про поле в васильках,
Про русские закаты и рассветы,
О том, что в ожиданье мотылька
Кончается бессмысленное лето…
Я напишу – и ты, прочтя письмо,
Задумаешься, глядя в заоконье,
О связанных одной тугой тесьмой
Двух несвободах, тягостном законе,
Который поднимает в небеса
Лишь тех, кто высоты всегда боится,
О том, как невозможно описать
Тоскою искалеченные лица.
О том, что где-то Родина твоя,
В твоих стихах забытая, рыдает…
Приди ко мне из псевдобытия,
Далёкая! Любимая! Родная!
Я В СКАЗКЕ СОЛНЕЧНЫХ ЛЕСОВ…
Я в сказке солнечных лесов
Терял сияющие блики
Земных печальных голосов
И звуки музыки великой.
Я в сказке сумрачных ночей
Искал лучистые мгновенья
Ночных загадочных речей
И вздох небес для вдохновенья.
И, опираясь на рассвет
Своею детскою мечтою,
Я забывал про слово ‘нет’,
И лишь тогда я был собою.
Но не забуду никогда
От жизни, от любви лекарства –
Простого звука слова ‘да’,
Его холодного коварства!
ЗА ПОСТОЯНСТВОМ НЕМОТЫ…
За постоянством немоты
В просторах вечных заблуждений
Живут забытые мечты,
Блуждают их живые тени.
А на осях иных миров,
Где постигается бессмертье,
Нанизан сумрак катастроф
Земной бессменной круговерти.
Когда в дыму случайных фраз
Мелькают контуры вселенной,
Сколь ни бессвязен был рассказ,
Он будет истиной нетленной.
Но срок молчания велик –
Кому знакомо совершенство,
Непостигаемой Земли
Непостижимое блаженство.
И БЫЛ ЭТОТ ДЕНЬ…
И был этот день… и земля, и звезда.
По рельсам осенним неслись поезда,
По лунным блистающим нитям,
По мгле, по судьбе, по событиям…
И кто-то стоял, разливая вино
По темным бокалам и глядя в окно,
Где олово дня остывало,
Темнея лилово и ало.
И, спички тревог зажигая во тьме,
В осенней, кисельно текущей сурьме,
Блуждали пространство и время,
Как гости иных измерений.
А кто-то стоял у окна и курил,
Допив из бокалов остатки зари,
И слышал, как тихо шептались
Пространство и время-скиталец.
И слышал гудки неземных поездов,
И осень ему показалась звездой,
По небу летящей на север,
Где ветер бессмертье посеял.
ЧАС ЗАКАТНЫЙ. ФОНАРИ…
Час закатный. Фонари
Пьют настой сентябрьской ночи.
Что не делится на три –
Кажется, мешает очень.
Ты, подруга, не гляди –
Что в углу темно и пусто.
Так же, как в твоей груди,
Где живет шестое чувство.
Потому что в час, когда
Фонари лакают темень,
Легче кажется беда
И стремительнее время.
ВРЕМЯ ВЫРАСТАЕТ ИЗ ЗЕМЛИ…
Время вырастает из земли,
Кучерявясь летними цветами…
Сорняком, желтеющим меж нами,
Времени соцветья расцвели.
Смотрят одноглазые на нас
Корневища, в наше беспокойство,
Отвергая все мироустройство,
Что мы видим в профиль и анфас.
Прошлокрылых буден мотыльки –
Абрисы известных нам событий –
В том, что было намертво забыто,
Растворятся, чувствам вопреки.
Сорняки времен заглушат все,
Вырастая стеблями до неба,
Жизни обжигающую негу
Обращая в бесконечный сон.
ОТТЕНКИ
Ловец хрустальных состояний,
Не кратных тридцати семи!
Поймай пятнадцать расставаний,
А на шестнадцатом – пойми,
Что обретенья и потери
Взаимно отображены
То многоцветностью истерик,
То белым тоном тишины.
Когда в пыли истертой ночи
К нам страх врывается, как тать,
То все оттенки одиночеств
По пальцам не пересчитать,
И опрокинутое завтра
В еще глубокое вчера
Чернильной каплею азарта
Стекает с кончика пера.
ПОЛНОЧЬ
Я помню тебя, одинокая полночь!
И ты не забыла, ты многое помнишь…
Обрезав ножом темноты
Незримые нити с былым расставаний,
Пронзаешь бестелость времен, расстояний
И после, снежинкой застыв,
Холодным свеченьем приветствуешь вечность,
Плывущую тьмою над белою свечкой,
Горящей снегами зимы…
И кажется краткой дорога в бессмертье,
Но в это не верьте, не верьте, не верьте, –
Обманет спокойствие тьмы!
Бессмертие – шарик на тоненькой нити,
Подвешенный чьей-то мечтою в зените,
Колеблемый небытием…
И все, одолев над собою высоты,
Попробуют меда полночного соты
Пред тем, как пребудут ничем!
От полночи вдаль разбегутся столетья,
И полночь рассыплется на междометья,
Секундами тихо звеня.
Останутся в кипени прошлого света
На солнечных струнах игравшие дети,
Смотрящие в мир сквозь меня.
ОСЕННИЙ ЯД
Кто сказал, что шипение осени –
Это навий дымящийся яд,
Принесенный уснувшими осами,
Что не могут вернуться назад
И вонзиться укусами в плотное
Тело ясного летнего дня,
Пробуждая дыханье болотное,
Колокольцами влаги звеня?..
Кто сказал?.. Но глухое молчание
Оглушило меня, отняло
Чувства, мысли, и даже отчаянье
Обратило в предельное зло.
Потому что так много молчащего
Ядом осени поздней шипит,
И оса моего настоящего
Жалит сердце, а вовсе не спит!
ФЕВРАЛЬСКИЕ ВАРИАЦИИ
Февраль. Играет небо в бадминтон,
Ракеткой мглы подбрасывая солнце…
Одетый в снежно-льдистое пальто,
Кивает лес в морозное оконце.
И стены у избы не изо льда –
Из воздуха, который крепче стали,
А окна – многоцветная слюда
Времен, смотрящих в палевые дали. –
Туда воланчик солнца упадет,
Когда вдруг небеса играть устанут…
Потом придет полночный лунный кот
И слижет с неба звездную сметану.
СЕНТЯБРЬСКИЙ ДЕНЬ
Стекает утро вязким солнцем
С покатых крыш,
И день стоит над горизонтом,
Кудряв и рыж.
Осенней солнечной слезою
Позолочен,
Он ловит блик под бирюзою,
Хрустит лучом.
И пусть сентябрь горчит повсюду
Сырой строкой,
Но этот день подобен чуду,
Живой такой!
И что ему угрюмый невод
Земной тоски,
Когда задумчивое небо
Кормил с руки!
НОЧНАЯ МИНИАТЮРА
Синей бабочкой лесною
В паутине темноты
Билась позднею весною,
Тронув крыльями цветы,
Полночь,
звездною пыльцою
Опыляя небеса,
Где – луны полукольцо и
Бездны темные глаза.
От биенья крыл полночных
Трепетала темнота.
Паутина, хоть и прочно
Полночь сцапала, но та
Порвала ее, на запад
Улетела. А клочок
Паутины трогал лапкой
Злой рассветный паучок.
БЕСПОКОЙНОЕ УТРО
Задохнулся, пропал мой мир в бытии трехосном.
Ускоряясь во много раз, уплывало время.
На окне рисовала тьма то ли знак вопроса,
То ли ставила знак «тире», как черту на кремне.
Утро, горечи лет испив, обжигалось болью,
И восток покраснел – подобно больной гортани.
Прострелил облака рассвет, разрядив обойму
Нетерпения темноты. …От пустых скитаний
Побледнела луна в петле, облаками свитой,
На звезде – на гвозде она, приуныв, болталась.
…И брела, обретая тень, обрастая свитой
Потускневших картинок дня, королева Старость.
Закрутилась поземка лет по лихой спирали.
Замелькали снежинки дней, дорогих, ушедших;
На судьбу сединой ложились и… умирали.
И врывался в окно октябрь – беспокойной векшей.
ПОЛНОЧНАЯ ВОДА
Вода этой полночи слишком чиста,
Чтоб в землю пролиться.
На вытканных звездами синих холстах
Веселые лица.
А полночь другая – темна и грустна,
И черной водою
Омоет просторы, где в утренних снах
Заблещешь звездою.
…Пока чернота из одной черноты
В другую струится,
Ты полночи первой попробуй воды,
Успей насладиться.
СКАЗКА
Холодное небо коснулось Земли
Сырым снегопадом,
А в полночь созвездия тихо зажгли
Цветные лампады.
По снежной пустыне плыла тишина,
Как воздух, густая,
Смотрела задумчиво с неба луна,
Совсем молодая,
На лес и упавшую ночью звезду,
На снежные скалы.
Но долго звезду на подтаявшем льду
Созвездья искали.
В ночи замелькают и дни, и года –
Метелью, порошей;
Исчезнет под ними навеки звезда,
И прошлое тоже…
ОСЕННИЙ ФРЕГАТ
Небесным лоцманом ведомый
В цветную бухту сентября,
Корабль осенних окоемов
В туманы бросил якоря.
На мачтах корабельных сосен
Качнулся парус облаков
Фрегата под названьем «Осень»,
Плывущего в простор веков.
А утром якоря подняли,
И, разрезая гладь времен,
Поплыл в тоскующие дали,
Сливаясь с призраками, он,
Пройдя все зимы и все весны,
Вернется в гавань сентября,
И эти мачты, эти сосны –
Спалит прощальная заря…
ПЕРЕД ХОЛОДАМИ (ANTE FRIGORA)
Перекликаясь поездами,
Как птицы, станции живут…
Не знаю, свет поёт меж нами,
Полнясь густеющими снами,
Иль сумрак плачет наяву…
Живет в тоске осенней время,
В уста целуя пустоту.
И сквозь простор сквозных прозрений,
Считая стук тоскобиений,
В себя из памяти бреду.
Лесов осенних злое жало
В меня вонзают холода,
И время столь лилово, ало,
Что кажется – оно устало.
Замедлились часы, года.
Но ледяной, декабреносный
Свет набирает высоту
И снова поджигает сосны;
Ступает север гулко, грозно,
Считая за верстой версту!
СОБРАВ ОЗЕР ОКРЕСТНЫХ ЗВОНЫ…
Собрав озер окрестных звоны
В темнеющую чистоту,
Слепой покой взошёл на склоны
Туманных скал. Ночная ртуть,
Мерцая мелкими огнями,
Как пробуждение меж снами,
Катилась в клюквенную тьму…
Сентябрь. Ночей осенних бритвы
Кромсали смысл всего. Всему
Ломали схемы, алгоритмы…
Но кто-то шёл на тихий звон,
Под тихий свист иных времён.
Плутая в онеменье леса,
В сетях бесчисленных колец,
Не замечая жизни веса,
Не чуя стука злых сердец,
Он останавливался где-то
И слышал смех былого лета,
И сквозь себя он шёл к нему,
Просторы осени разрушив,
Презрев «зачем?» и «почему?»,
Сплетая жизнь из сотни кружев
Воскресшей юности. Покой
Мерцал озёрной чистотой.
ТРИ СТАЙКИ ЯБЛОНЬ МОЛОДЫХ…
Три стайки яблонь молодых
На луг из леса прибежали.
Смотрю приветливо на них,
Как на врагов моей печали.
Простор поёт, простор звенит
Пичугой малой в гуще сада.
Пронзает чувств моих зенит
Неотвратимости досада…
На каждой ветке времена
Бутончик алый распустили.
Тебя хватает мне сполна,
Земной и небыли и были.
Но страшно оттого, что здесь
Всё будет точно так, как было,
Когда привычной жизни песнь
Заглушит тишина могилы.
КАРУСЕЛИ ОСЕНИ
Цветной лишайник. Скал скупой оскал.
СоснЫ болотной щупальца кривые.
Тропинка та, которую искал
Среди трясин. Елани вековые.
Брусника. Клюква. Вороника. Мох.
И – ничего, что может быть иначе.
Озерный край. Тайги неспешный вздох.
Таежный мир, и чуткий он, и зрячий!
И – никого! Леса. Холмы. Леса.
Рябиновая осени улыбка.
Озёр суровых серые глаза.
Кругом – пестро, нестройно, зябко, зыбко.
И крутит блики солнечных лучей –
Раскачивает осень карусели
По пёстрому простору ярких дней,
Качает блики звёзд в ночной купели…
Но человек, незримый человек
Откуда-то всю жизнь идёт куда-то.
На юг: в простор степей, полей и рек…
Багровой лихорадкою заката
Прошита тьма, тревоги гулкой тьма.
Дойдёт ли человек до южной цели?
Тайга грустна, тайга почти нема.
Раскачивает осень карусели.
ПОЛДЕНЬ
Памяти мерцанье. Летних дней изгиб.
Солнечные вазы полнятся покоем.
Тянутся минуты, что годам близки,
Растворяя в полдне бренное, людское.
Полдень суетливый, словно зыбкий уж.
Только не молчит он, а вовсю стрекочет.
Но бегут вприпрыжку через чащу, глушь
Времена босые по тропинке к ночи.
КОГДА ПРОШЕДШЕЕ МЕРТВО…
АКРОСОНЕТ С КОДОЙ
Когда прошедшее мертво, а в будущем седая мгла,
Рисую новые миры, цветистей радостных узоров,
И ты восходишь чистотой над чёрной бездною укоров,
Сияньем солнечного сна, бела, воздушна и светла.
Тоску земную укротив, ясней муранского стекла,
Искрится звёздная вуаль во тьме людских безумных взоров.
Не предавай, не продавай себя бездушию просторов,
Едва начав свой яркий путь, забудь кривые зеркала…
Кому – скажи – подаришь ты свеченье тёплых изумрудов?
А вечеров с тобой – кому – даруешь ласковое чудо?
Зелёный свет твоих очей, кому? – скажи, скажи, кому?..
И – тишина… и никого… и ночь осенняя прекрасна
Невероятностью твоей невинно грешной тихой страсти,
С которой медленно бредёшь по жизни к счастью своему.
Кому же – не молчи – кому подаришь ты своё бессмертье,
Отдав трепещущий комок, светящийся в твоём предсердье?..
Идя на самый яркий свет, не попадай в глухую тьму…