Вместе с приходом денег появились
в моих друзьях высокомерие,
холодность, отчужденность…
Автор
Житейское размышление
Люди, которых мы знали, многие годы еще с юности дружили, почти все были бедны. Но потом жизнь неожиданно выкинула «коленце» и некоторые стали зарабатывать чрезвычайно много. И тут же вместе с приходом денег в моих сверстниках, и не только в них, появились высокомерие, холодность, отчужденность…
Наверное, поэтому среди богатых почти нет добрых, искренне доброжелательных, бескорыстных людей.
Значит, правильно говорят про деньги: для души человека они – зло! И самое обидное в том, что они портят хороших, даже замечательных людей. Вот и получается, что бедному человеку всегда есть чем поделиться со страждущим, а богатому делиться нечем…
Домашняя сценка
Молодой, атлетического телосложения мужчина, завершив рабочий день на базаре, – он возле автоматов с газированной водой разменивает деньги на жетоны, переступил порог своего новенького коттеджа. Навстречу ему вместе с громадной немецкой овчаркой бросился черноволосый смуглый мальчуган лет четырех и, чмокнув отца в щеку, вынул из кармашка шортиков белый холщовый мешочек:
– Папа, а ты мне новеньких монет для копилки не забыл принести?
– Как можно? – обнимая сынишку и гладя его по курчавой головке, заулыбался отец. – Деньги – святое дело! Они – прежде всего! – и тут же горсть блестящих, будто только что отштампованных монет, с легким мелодичным звоном была пересыпана в холщовый мешочек сына. Точно такой, как у взрослых инкассаторов, которых возят на бронированных машинах с личной охраной.
Сын восторженными глазенками следил за каждым движением отца. А после со счастливой и несколько самодовольной улыбкой, чуть выпятив свой упитанный круглый животик, уже в своем детском уголке высыпал содержимое холщового мешочка на столик и принялся разглядывать монеты. И считать, правда, пока только до десяти. Мальчугана в его младенческом возрасте уже увлекал сам процесс общения с деньгами: ему нравилось их трогать, нюхать, разглядывать. В каком-то порыве ликования, малыш принимался целовать свои сокровища, потому что ни игрушки, ни книги, а именно деньги, как успел заметить не только отец, но и другие родственники, доставляли сыну бизнесмена самую большую радость, скорее всего, потомственную!
Каждое утро, провожая отца до калитки, малыш чмокал чисто выбритую щеку молодого, атлетического телосложения мужчины, а после говорил ему громким шепотом в ухо:
– Папа, не забудь мне подарок принести! Сам знаешь, какой.
Папа шлепал сына по попке и смеялся каким-то особенным смехом, в котором слышался перезвон разменных монет.
Разговор в очереди
– На плохие, обманным путем заработанные деньги хороших детей не воспитаешь. Вот и начал старший сын наших соседей «бизнесменов», как теперь называют обычных спекулянтов, пить. Средний же – за какую-то неудачную аферу с бензином угодил в тюрьму. Все помнят, как он, пьяный, сидя на ступеньках в подъезде, громко разглагольствовал со своими собутыльниками:
– Человеку, чтобы жить красиво, надо иметь душок! Тогда любые деньги в радость! А то некоторые рассуждают, аж слушать противно: эти деньги грязные, от других воняет кровью или еще чем-то не интеллигентным… Душок, про который говорю, должен быть в тебе самом, друг! Тогда он все посторонние запахи заглушит и ничто не помешает любому из нас радоваться жизни на полную катушку!
Вот и дорадовался. На пять лет посадили. Младший сын из этой семейки в бомжи из родного дома подался. Уж скоро год, как его никто не видел. Жив ли, нет ли – один Бог знает…
Детское воспоминание
Мне не больше пяти лет. Гуляю в чужом саду около клумбы с цветами, поджидаю маму, которая забежала «на минуту» к своей подруге. Особенно нравятся пушистые, будто цыплятки, желтые хризантемы. Радостная от обилия красоты, срываю самый красивый цветок, чтобы подарить маме. Но едва он оказался в моих руках, как в ту же минуту, будто из-под земли, в нескольких метрах от меня появился старик, схватил камень и, что-то злое крича, бросил в мою сторону.
Камень случайно пролетел мимо.
Из разговора взрослых, прибежавших на шум, поднятый стариком, узнаю, что понравившиеся мне цветы рвать ни в коем случае нельзя, потому что они ДЛЯ ПРОДАЖИ!
Слово «ПРОДАЖА», сказанное не о хлебе или молоке, – о цветах, помню, меня, ребенка, испугало едва-ли не больше камня, брошенного злым стариком.
Встреча с коллегой
– Как здоровье, семья? И, конечно же, творческие успехи? – спрашиваю в очередной приезд в Ташкент давнего друга, с которым мы когда-то вместе начинали в многотиражке свою журналистскую карьеру.
– Здоровье, семья, вроде, нормально, а про творчество, честно говоря, я давным-давно забыл. Занимаюсь только рекламой. Случаются и на этом поприще удачи, которые заинтересованными людьми неплохо оплачиваются!
– А помнишь, когда-то мы мечтали с твоими фото – пейзажами и портретами – издать шикарный альбом в сопровождении моих миниатюр? Я до сих пор не могу забыть некоторые фотографии с глубоким философским подтекстом! Меня всегда восхищало твое умение в обычном – выявить нечто особенное!
– Пожалуй, по молодости мы смогли бы сотворить стоящую вещь, но эту задумку придется отложить до пенсии.
– Не обидно?
– Уже нет. Переболело, отболело и зажило!
– Надо же, о пенсии заговорили?!
– Работа убыстряет темп жизни. Заглатывает ее, будто удав. Но если этих повседневных хлопот по какой-то от меня независящей причине нет, нападает жуткая тоска… Бездеятельность страшнее всего того, что делаю изо дня в день. Пусть лучше текучка, круговерть, чем пустота! В этих хлопотах я, вроде, со всеми на равных.
Ой, Подруга, извини, надо спешить! Наша кассирша ни одной лишней минуты ждать не будет, а гонорар, сама знаешь, вещь приятная и никогда не лишняя.
Перебросив с одного плеча на другое сумку с тяжелейшей фотоаппаратурой, мой Друг ковыляющей походкой усталого мерина засеменил к редакции, которую я ради творчества оставила много лет назад.
Семейное предание
Моя бабушка, рассказывая о детстве, проведенном в Саратове, как-то тяжко вздохнув, вспомнила:
– Девочкой я росла тихой и жалостливой. Нередко мелочь, перепадающую от взрослых на лакомства, раздавала нищим. Как-то возле церкви на Пасху подала грошик оборванному и взлохмаченному старику, а он, подмигнув и странно хихикнув, вдруг вытащил из тряпья золотой и вложил в мою ладошку.
Пораженная случившимся, побежала к родителям, которые поджидали меня неподалеку, отдала маме золотую монетку и рассказала про нищего.
– Узнаю проделки выжившего из ума миллионера! – пробурчал отец, а мама добавила:
– Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало! – и больше о том пасхальном происшествии никто из взрослых никогда не вспоминал.
Зато я, особенно в юности, сумасшедшего миллионера припоминала довольно часто: его подарок не давал мне покоя. Казалось, каждый мой добрый поступок он высмеивает, ехидно подмигивая:
– Опять за свой медный грошик хочешь золотой получить? Лишь годам к сорока, когда много всяких житейских тягот навалилось, забыла о сумасшедшем старикашке.
Лесные монетки
Гуляя по лесу, нашла кусочки старой коры, которые тут же моя фантазия превратила в лесные монетки.
Набрав целую пригоршню, стала выменивать: у земляники – душистую росинку; у поваленного дерева – еловую шишку; у хлопотливой белки – сушеный грибок.
Я бросала монетки в дупла старых деревьев и слушала перестук трудяги-дятла…
Лето осталось позади, но одна сосновая чешуйка так и лежит в моем кошельке. И каждый раз, когда дотрагиваюсь до нее, мне вспоминается день, проведенный в июльском лесу, когда я, отвыкнув в городе от бескорыстия, принялась, пусть в шутку, за все платить!
В защиту Бедности
Спасибо тебе, Бедность, за все рассветы, в которых ты затемно поднимала меня с постели и заставляла трудиться, побуждала следовать мечте, вопреки всем невзгодам и опасениям!
Спасибо, за то, что изо дня в день закаляла характер и напрочь отвергала любые компромиссы!
И еще, Бедность, моя благодарность тебе за то, что притягивала, будто лучи солнца, доброту и отзывчивость многих прекрасных людей!
Пусть молодые не убоятся твоих суровых уроков, Бедность! Выбирай достойных и щедро одаривай их выстраданной удачей!
Деловой человек
Всю свою сознательную жизнь он не знал ни одного желания, кроме желания любой ценой зарабатывать деньги.
– Я ни одну вещь не приобрел себе в убыток! Постоянно все хорошее в своей квартире заменяю на лучшее! Многие годы коллекционирую хрусталь. Вначале, как и любой новичок, скупал все подряд. Теперь же беру только заграничный, уникальный. Для чего?
Когда понимающие толк в жизни люди придут в мой дом, чтобы не подумали, будто у меня нет ничего путного. А самому, если честно признаться, ничего этого не нужно. Из своих коллекционных фужеров сам я еще ни разу не пил…
Костюмы меняю часто. Но ношу их с большой аккуратностью. Чтобы не обмохрились петли, на пуговицы пиджак обычно не застегиваю.
– Ну, а чтобы не стаптывать каблуки роскошных туфель, ходишь на цыпочках? – очень хотелось спросить молодого человека, но его серьезный вид не располагал к шуткам.
В другом разговоре признался, что любит собак дорогих пород. Но и это хобби тоже приносит моему собеседнику не малый доход, но вот жениться – не торопится, хотя перевалило уже за тридцать. Ему ведь не жена, а вещь, подходящая ко всей его помпезной обстановке требуется.
Естественно, супруга должна быть из влиятельной семьи, чтобы и сама занимала в обществе определенное положение. Конечно же, имела привлекательную внешность и нравилась его друзьям. Деньги – это само собой, ведь не на девочке же он собирается жениться. Словом, чтобы родословная, как у породистой собаки, была на уровне!
– А не окрутит ли тебя какая-нибудь пробивная бабенка?
– Ну, нет! К себе близко я кого попало не подпускаю!
В последнее время знакомый мне деловой человек что-то стал сильно пить.
– Разве у тебя есть причины для недовольства? Что-то не ладится с бизнесом?
– Там все идет по накатанной! От пустоты какой-то необъяс-нимой пью! Вот здесь, где сердце, пусто, как в космосе… А сколько еще недавно во мне клокотало энергии! Все спалил!
Несколько лет назад для меня было важно, чтобы нужные люди по достоинству оценили перстень с бриллиантом, заграничный костюм и галстук, подобранный в тон носкам. Теперь этого маловато… Хоть мой капитал и растет, все чаще чувствую себя банкротом. Обворовала меня жизнь.