Андрей Фёдорович Дунаев
Справка:
64 года. В 1990-1993 годах – Первый заместитель министра МВД России, Министр МВД России. Ныне – крупный бизнесмен, председатель совета директоров коммерческого банка «Глобэкс».
В Ульяновской области – совладелец предприятий «Ульяновсккурорт» и ОАО «УЗТС».
Родился в селе Алешкино Теренгульского района Ульяновской области.
——————————————————————-
– Андрей Федорович, говорят, что обычному человеку никогда не стать министром, потому что у министра тоже есть свой сын… Кем были Ваши родители? Министрами?
– История моей семьи – это целая книга, но никаких высокопоставленных чиновников в ней не было. Самый примечательный человек из моего рода – отец моей матери – мой дед. Его в свое время наградили именным оружием и одним из первых орденов Красного Знамени (1924 год), а потом, как кулака, сослали на Соловки.
– Как же могли кулака именным оружием наградить?
– Мой дед участвовал в революции, награды получил за борьбу с басмачами в Средней Азии. Когда вернулся из Бухары в Алешкино, то вместе с шестнадцатью другими крестьянами организовал тоз – товарищество по совместной обработке земли. Они объединили свои паи, построили мельницу, сапоговаляльную и шерсточесальную фабрику и стали работать… Но пришел 1932 год, и всех их раскулачили одними из первых. Моего деда сослали на Соловки.
В Соловках из тысячи выживал один. Там как было: не выполнишь норму по дроблению камней – расстрел. А дед был здоровый, сильный. За смену выполнял 4 нормы! Некоторые арестанты приспособились – отдавали ему половину своей пайки, а он за это выполнял их работу. Может быть, за счет этого дед и выжил…
А в это время бабушка за него боролась. Пешком отправилась к Михаилу Ивановичу Калинину. Тот, выслушав ее и проверив все, распорядился: «Героя освободить!». Освободили… Но не моего деда, а кого-то другого! Тогда же на документах не было фотографий, и его просто перепутали! В результате он просидел в лагере еще шесть месяцев.
Когда вышел, забрал семью и поехал на Урал – строить город Магнитогорск. И здесь получил орден Трудового Красного Знамени!..
Другой примечательный человек из моего рода – мой дядя Василий. Он был одним из строителей Сталинградского тракторного завода. Здесь же он и работал до войны.
Когда немцы уже вошли в Сталинград, мой дядя с товарищами собрал танк и в качестве его командира пошел в бой! И дошел до Берлина! 8 апреля 1945 года его танк первым вошел в столицу фашистской Германии!
За это в мае 1945-го дяде доверили возглавить танковую колонну во время первого Парада Победы советских войск в освобожденном Берлине. И прямо на этом параде немецкий диверсант выстрелил по головному дядиному танку из фаустпатрона! Танк сгорел, а дядя через несколько дней умер, похоронен под Потсдамом.
Говорят: «Яблоко от яблони недалеко падает». «Мохнатой руки» у меня никогда не было, но настоящие русские мужики были. Наверное, и я в них пошел…
– Ваше детство пришлось на военные и послевоенные годы. Голод, разруха… Как выживали?
– Ели траву… Мама давала мне задание – в день принести 4 мешка сена и 1 мешок щавеля. Собирал их по лугам, по лесам… Это и была наша основная пища, этим жили. Двое моих родных братьев умерли от голода. Голодали до 1949 года.
– У Вас отцовское воспитание?
– Отец был очень сильным человеком, работал печником, каменщиком. С 13 лет я уже во всем ему помогал. Как сейчас помню, огромной пилой пилили с ним бревна на доски. Отец наверху, я внизу… Это сейчас все делают механизмы, а тогда работали вручную.
Учился я хорошо, но был хулиганом. За хулиганство меня даже исключили из школы. Когда я не стал учиться, отец в наказание заставил меня собирать по селу куриный помет, который нужен был для изготовления торфоперегонных горшочков. Целый год я этим занимался.
И перестал только тогда, когда за 7 километров от Алешкино – в Большой Борле – открылась новая школа, и снова стал посещать уроки.
На занятия я вставал в 5 утра. Пешком – два часа туда, два часа обратно. Зимой – на лыжах, в стужу, в мороз…
В школе я всегда занимал первое место по шахматам. Имел разряд… Если бы не это, то еще неизвестно, как бы моя судьба сложилась, ведь из колхоза тогда никого не отпускали.
Но так как я хорошо играл, мне разрешили поехать в Куйбышев – поступать в плановый институт.
Чтобы заработать денег на поездку, пришлось ручной пилой свалить целый квартал леса. Работали вдвоем три месяца. Заработал на билет, на чемодан, и на брюки.
Приехал к дядюшке, а он живет с семьей в пять человек в комнатенке три на три метра. Ну и говорит: «Давай женись на моей неродной дочери от первого брака! Будешь жить у нее – вот тебе и жилплощадь!»
А женщина эта намного старше меня, да еще и не знаю, от кого беременная ходит!
Я думаю про себя: «Господи, я же сюда для чего-то возвышенного ехал, а тут такое!» Собрал сколько осталось денег и поехал к тетке в Алма-Ату, сбежал…
Там поступил в сельхозинститут. При поступлении тоже интересная история случилась. Поставили мне за экзамен по физике «тройку». А я же знал её! Пришел к ректору и говорю: «Я – отличник. Проверьте мои знания с комиссией!» Проверили – поставили «пятерку».
Стал учиться. Тетя каждый день давала мне денег на поездку в одну сторону – до института. Обратно я шел пешком. Чтобы не пропасть с голода, разгружал вагоны.
И вдруг один раз вижу объявление – школа КГБ объявляет прием слушателей, 40 рублей стипендия. Это ж гигантские для меня деньги!
А я был здоровый, сильный, в шахматы играл… Прошел комиссию, и меня приняли.
А через месяц – сокращение армии и КГБ! Школу перевели в милицейское подчинение. Вот тогда в 17 лет я и стал милиционером. Прошел путь от курсанта до министра.
– Где Вы работали это время?
– Сначала 3 года следователем на Целине – в Кустанае. Всегда занимал первые места по всем показателям. Потом там же стал заместителем начальника райотдела милиции.
А потом к 100-летию Ленина в Ульяновскую область стали подбирать лучшие кадры. И меня перевели на родину – начальником Теренгульского райотдела милиции.
Здесь я работал три года. В это время Теренгульский райотдел занял первое место в союзном соревновании и занесен в Книгу Почета МВД СССР. У нас была почти 100-процентная раскрываемость преступлений, было снижение уровня преступности, ни одно заявление граждан не оставалось без внимания. Я был фанатиком своего дела.
100-летие Ленина я встретил уже в ранге начальника Ленинского райотдела милиции Ульяновска. И снова был занесен в Книгу Почета. Получил назначение возглавить городской отдел милиции в городе Сочи. Но тут в Чечено-Ингушетии с новой силой разгорелись национальные волнения. И так как в Казахстане я много работал с высланными туда Сталиным чеченцами, вместо Сочи меня направляют начальником уголовного розыска в Грозный.
До меня на этом посту за 5 лет сменилось 6 человек. Некоторые из них были убиты, другие тяжело ранены. Я же проработал в Грозном 6 лет – с 1973-го по 1978-й. Дважды меня признавали лучшим сыщиком Советского Союза. Но это имело и обратную сторону медали – до меня Чечня была притчей во языцех, а тут почти 100-процентная раскрываемость – меня и не собирались никуда переводить!
Однажды, подводя итоги первых трех лет своей деятельности, я посчитал: за эти годы я выезжал на тысячу убийств. Тысяча трупов! Если здоровому человеку каждый день показывать по одному убитому, то тут можно и с ума сойти!
В конце концов я не выдержал и пришел к министру: «Или вы меня отсюда убираете, или можете считать меня самым злейшим своим врагом!». И только после этого меня отправили учиться в Академию МВД СССР. Но и здесь мне не дали спокойно учиться – в Осетии в ресторане убили 17 человек, и я полгода раскрывал это дело. Именно тогда я впервые столкнулся с вещами, которые позже привели меня к демократическим взглядам. Партии почему-то было нужно, чтобы вину за это преступление взвалили на чеченцев. Я же доказал, что они не имели к этому никакого отношения. Из-за этого меня заподозрили в измене, под видом водителя (это я уже потом узнал) «подсадили» капитана КГБ. Но я доказал свою правоту.
– Чечня всегда была «горячим» регионом?
– Конечно. Послевоенная волна национализма была вызвана сталинским переселением. Когда чеченцы начали возвращаться в свои дома, они были заняты русскими, украинцами, казахами. А понятие дома, своего «родового гнезда», для чеченца очень важно. Чеченец, например, приходил к своему бывшему дому, доставал кинжал и начинал его долго, медленно и молча точить перед новыми хозяевами…
Если бы чеченцев никто не трогал, то они жили бы с нами в мире. Чеченцы – дружный, благородный, умный, сильный, организованный народ. Сталин поступил с ними очень и очень несправедливо.
У меня до сих пор сотни друзей среди чеченцев, обстановку там я знаю лучше, чем кто бы то ни было.
– Куда Вас распределили после академии?
– Последовало назначение заместителем министра внутренних дел Дагестана по оперативной работе. Раскрывал первые крупные хищения в Советском Союзе. Потом стал начальником УВД Вологодской области. Строил «Северсталь» – управлял двенадцатью спецкомендатурами по 2 тысячи условно-освобожденных в каждой.
В 1982-м году мне было присвоено генеральское звание, я стал самым молодым генералом в Союзе.
На присвоении звания Чурбанов (1) (добросовестнейший человек, внесший очень большой вклад в законность, которого подставили, когда нужно было опозорить Брежнева) взял меня за пуговицу кителя и сказал: «Видишь, ты на пузе носишь герб страны… Ты понимаешь, что это такое? Никому не сдавайся, имей в виду: совесть твоя должна сверяться с этим гербом».
В Вологде я работал 5 лет – с 1982-го по 1986-й. И здесь снова столкнулся с тем, чего не мог принять – с половинчатостью партийной политики. Считалось, что если я разоблачаю члена партии, то я позорю и партию, и страну. Это считалось неприемлемым, но именно это я и делал. Я привлек к ответственности двух секретарей райкомов! За хищения социалистической собственности! Нынешний «теневой» лидер КПРФ (второй секретарь ЦК), а тогда первый секретарь Вологодского обкома партии Купцов (2), вызывал меня и требовал: «Разберись!», всячески мешал мне работать.
А я не мог поступать по-другому! Я был так воспитан… Кончилась эта борьба тем, что меня «перевели» в Москву – поселили в гостинице МВД и 6 месяцев вообще не представляли никакой работы.
И вот я сижу и думаю: «Я – профессионал, преданнейший партии и МВД человек. И вот я сижу здесь… Правильно ли это?»
Наконец я добился приема в ЦК. Там меня выслушали и предложили любое УВД страны на выбор – бери и командуй… Сказали: «Ты у нас – штык. Коли!» А я отвечаю: «Вы меня уже до того замучили. Дайте отдохнуть несколько лет». Дали…
Я организовал и возглавил Калининградскую школу милицию.
И снова… Я хоть и генерал, но и по происхождению, и по имущественному положению – голодранец. Когда в Калининграде мне выделили 12 соток земли, то я своими руками стал строить на них дачку. В то время разрешалось иметь дачку 5 на 5 метров и высотой 6,35 метра. Погреб должен быть 1,8 метра, чтобы не дай Бог там кто-нибудь не устроил себе еще одну комнатушку!..
Я нанял двух каменщиков, они построили домик, а высоту его сделали 6,55 метра – на 20 сантиметров выше, чем нужно. И погреб вырыли не 1,6 метра, а 1,9 метра – под мой рост.
И что бы вы думали – приходит прокурор области (!) и начинает все мерить! Что я делаю? Зная, что за то, что построил дачу на 20 сантиметров выше, меня могут исключить из партии, собираю землю вокруг и ведрами наваливаю ее под фундамент – заваливаю свою дачу на эти 20 сантиметров! А потом теми же ведрами ношу землю в подвал – довожу до «метра восьмидесяти»… И при этом думаю: «Что, партии больше делать нечего, чем смотреть, выше я построил домик, или ниже?!»
Это сейчас смешно слушать, но тогда все так и было! Я ночами не спал и думал: «Как же развиваться нашему обществу, если наши люди, приехав на свой огород, должны сидеть в собачьей конуре?!»
Вы представляете, какая ломка у меня тогда происходила?.. Я все больше и больше понимал, что в нашей стране что-то происходит неправильно.
Спокойного житья в Калининграде у меня не получилось. Скоро вместе со своими курсантами я поехал в Чернобыль. «Нахлебался» радиации я там здорово… Может быть, спасло «родовое» здоровье (дед прожил 98 лет, а отец – 96), а может быть, то, что с собой я взял спирт, каждый вечер им обтирался и выливал стакан внутрь…
Из тех, кто был вместе со мной, умерли многие, в том числе и мой тогдашний заместитель. Первые четыре курсанта умерли уже через 6 месяцев после возвращения.
Потом был Карабахский конфликт. Вместе с четырьмя сотнями курсантов мы охраняли границу между Арменией и Азербайджаном. На нашей территории не было ни одного убийства, когда рядом, за озером Севан, шла настоящая резня. Так как я долго жил на Кавказе, то со всеми находил общий язык.
Потом было спитакское землетрясение. Мой отряд вошел в Спитак первым и трое суток, пока не подошли войска, выкапывал гибнущих людей. Я видел, как мои курсанты спали. Лежат рядышком молодые 19-летние парни и монотонно двигают руками – гребут, раскапывают землю…
Когда я вернулся из Спитака, шла предвыборная кампания в народные депутаты России. И меня без моего согласия выдвинули. Я тогда собрал ребят и прямо им сказал: «Если вы сделали это просто так, из уважения, то я отказываюсь, а если хотите, чтобы я действительно стал депутатом, то давайте работать». И началась предвыборная кампания – выступления на предприятиях, концерты, агитация.
Я победил с очень большим отрывом (к примеру, в первом туре набрал 45% голосов, а все остальные голоса разделили 8 других кандидатов).
К слову сказать, те выборы были единственно справедливыми и подлинно демократическими – советская система была разбита, а взяточная система еще не создана.
И снова во время выборов я столкнулся с проявлением странности действий чиновников от КПСС. Я – член областного совета, член партии, а Калининградский областной обком КПСС выделяет инструктора, чтобы он срывал мои плакаты! И все из-за того, что секретарь обкома поддерживает кандидатуру мэра Калининграда! Мне же казалось, что народ сам должен определить, сам выбрать своего кандидата, зачем же опускаться до подлости?
Когда меня избрали, тот же секретарь обкома стал давать установку, за что мне голосовать на Съезде народных депутатов. Меня это еще больше возмутило! Меня избрал народ, и только его «установку» я должен был слушать. Естественно, я не слушался, и голосовал так, как мне казалось справедливым.
Примерно то же самое было и в самом Верховном Совете, где шла борьба за пост Председателя. На этот пост выдвигался Борис Ельцин. Кем он тогда был? Практически никем – простым депутатом. А Генеральный секретарь Коммунистической партии, Президент страны Горбачев собрал в Кремлевском дворце около 600 депутатов и полчаса говорил о том, какой плохой человек этот Ельцин. Ну прямо как базарная баба! Тогда я не выдержал, встал и прервал Горбачева: «Михаил Сергеевич, ну мы же не Ельцина пришли обсуждать, а решать государственные вопросы!» Горбачев почти сразу же и сел, а замминистра внутренних дел Осетии мне потом говорит: «Андрей, ты сегодня ночью не ночуй дома. Тебя арестуют». Обошлось. Но свой гостиничный номер я в тот день на всякий случай поменял.
Эти и другие подобные выкрутасы нашей партии привели к тому, что я всей душой стал демократом. На выборах главы Верховного Совета я проголосовал за Ельцина. Партийцы назвали это предательством.
– Где Вы были в августе 1991-го года?
– 1991-й и 1993-й годы были самыми важными в новой истории России. Была предотвращена гражданская война. Если бы тогда все пошло не так, то снова были бы миллионы погибших.
В 1991-м я был заместителем министра внутренних дел России по кадрам и народным депутатом России от Калининградской области.
Мое мнение: путч тщательно готовился, людей, преданных демократии, планировалось от этих событий отстранить. Судите сами: никогда до этого времени я не ходил в длительный отпуск, и тем более летом. А тут мне внезапно выделяют путевку в Крым – в элитный санаторий МВД под Форосом. Вылететь я должен был 19 августа в 6 часов утра…
И вот мы с женой встали, чемоданы собраны, настроение прекрасное. И тут я включаю телевизор. Там – «Лебединое озеро»… И тут я что-то заподозрил…
Звоню своему начальнику – министру МВД России Виктору Павловичу Баранникову (3). Он лежит в больнице. Говорит: «Я тоже что-то непонятное чувствую. Приезжай на всякий случай в МВД».
Я отправляю жену в аэропорт, а сам – на работу. А в Москве уже танки…
Так получилось, что я был единственным генералом аппарата МВД России, который в тот момент остался на своем посту. Вся тяжесть принятия ответственных решений выпала на мою долю.
Как только было объявлено о путче и введены войска, я был единственным, кто подписал приказ о вводе войск с другой стороны – на защиту Ельцина и Белого дома. В непосредственном моем подчинении были только курсанты школ милиции, и их-то я и вызвал. Орловскую, Ивановскую, Рязанскую, Вологодскую школы МВД…
У меня сохранились шифровки, в которых министр МВД СССР Пуго (4) пишет: «Приказываю выполнять все приказы ГКЧП!» Я не подчиняюсь и пишу в школы милиции: «Прибыть отрядом в 200 человек с вооружением в длительную командировку!»
Пуго: «Один из заместителей министра МВД России подписал приказ о вводе отрядов школ МВД в Москву. Приказ отменяю. Виновные будут строжайшим образом наказаны».
Я (начальникам УВД): «Оказать содействие к прибытию курсантов школ МВД в Москву!»… И так далее. В результате люди послушались не министра МВД СССР, а заместителя министра России!
В пять часов утра первой добралась до Москвы Орловская школа милиции. Навстречу ей вышли заградительные отряды. Армия окружила некоторые другие школы МВД. Мне звонят: «Нас не пускают!» Я спрашиваю: «Сколько их человек?» – «Двадцать». «А вас?» – «Двести». Я: «Разогнать и пройти!» – и вешаю трубку.
Так более тысячи курсантов с оружием прибыли на защиту демократии… Это была единственная вооруженная сила, противостоящая путчистам. И я смею думать, что только из-за того, что среди защитников Белого Дома оказались эти вооруженные люди (а это были не просто курсанты, а лучшие – одних только чемпионов мира по стрельбе среди них было 15 человек), ГКЧП отказался от идеи его штурма, испугавшись большого кровопролития и начала гражданской войны.
– А как же история о том, что генерал Лебедь тоже перешел на защиту Белого Дома?
– Это уже было потом, почти через двое суток. Да и то Лебедь пришел к Белому Дому далеко не с мирными намерениями. И только после того, как он увидел наших хорошо вооруженных людей и поговорил с Руцким, он отказался от первоначального плана и перешел на сторону Ельцина.
– Как я понимаю, Вы были не первым заместителем министра МВД. Были заместители по оперативной работе, по следственной работе, по охране общественного порядка… Почему именно Вы оказались на первых ролях? Остальные просто испугались?
– Да чего сейчас говорить… Остальные присматривались, выжидали. А я не стал, потому что уже был демократом.
…20-го августа мне позвонил Руцкой (5) и приказал захватить во Внуково охраняемый кабэгэшниками самолет, подготовленный для вылета членов ГКЧП. Я с пятьюдесятью курсантами со стороны взлетной полосы на самолет внезапно нападаю и без единого выстрела его захватываю. Кагэбэшники бегут… Через 10 минут приезжают Руцкой, Силаев (6), Бакатин (7), и вместе с моим отрядом мы летим освобождать Горбачева.
Пока летим, слышим приказы на открытой волне: «Сбить самолет!» Но, видимо, те, кто должен был «нажать на курок», так на это и не решились…
Был приказ сжечь наш самолет огнеметами и уже после его приземления. Но мне удалось связаться с местным милицейским начальством, убедить его, что с Горбачевым все нормально, а все происходящее – антигосударственный переворот, так что и этого тоже не случилось.
На земле Руцкой с частью моего отряда поехал за Горбачевым в Форос, а я остался в аэропорту, где захватил еще один самолет, на котором прилетели Лукьянов (8), Тизяков (9), Крючков (10) и Язов (11).
Мы были готовы брать резиденцию, в которой прятали Горбачева, штурмом.
Но, слава Богу, что этого не случилось…
Когда привезли Горбачева, его и Крючкова (в качестве гарантии того, что ГКЧП не собьет самолет) посадили в один самолет, а Язова, Тизякова и Лукьянова в другой.
По прибытии в Москву мы этих путчистов арестовали. Тайно повезли в дом отдыха работников аппарата Совета министров России. По пути машина, в которой везли Крючкова, сломалась. Он и говорит: «Даже машину не могли для нас нормальную выделить!» А я отвечаю: «Товарищ генерал, все вы проедали, нам, милиции, только крохи оставались»…
И вы знаете, если бы в тот момент во всей Советской армии нашелся бы хоть один взвод, преданный ГКЧП, то меня, с моими 20-30 курсантами просто бы раздавили!
Но таких людей не нашлось.
Но все равно, скоро всех арестованных мы, от греха подальше, перевезли в Тверскую область – в один из отдаленных следственных изоляторов.
Я со своими ребятами не спал трое суток. Приехали в Москву – все ликуют, все – победители… А кто внес основной вклад?
Ельцин потом признал, что Дунаев действовал смело и решительно. После победы я вел всю оперативную работу, которая проводилась с задержанными гэкачепистами, а 24 августа стал Министром внутренних дел России.
Через полгода, когда МВД России и СССР объединились, я стал первым заместителем министра объединенного МВД, начальником всей криминальной милиции страны.
– Как получилось, что позже Вы попали в немилость к Ельцину?
– 1 мая 1993-го года в Москве лидеры КПРФ Зюганов и Анпилов (12) вывели на площадь огромные толпы неуправляемых людей. Произошла бойня, в результате которой был убит работник милиции.
Зюганов и Анпилов сказали, что это была только репетиция, и пригрозили захватить власть 9 мая.
Встал вопрос, как нейтрализовать главного зачинщика беспорядков – Анпилова.
7 мая мне позвонил министр МВД России Ерин (13)и говорит: «Надо чтобы не было Анпилова!» – Я: «Как не было?» – Он: «Ну, ты подумай…»
Я собираю оперативные главки – разведку, уголовный розыск – и ставлю задачу: как предотвратить новую бойню, как нейтрализовать Анпилова.
Он шумел 1 мая, призывал к свержению государственного строя? Это – 15 суток. Но он депутат, его арестовывать нельзя… На трое суток как подозреваемого его тоже арестовывать нельзя. В конце концов я принял решение пойти на нарушение – Анпилова должен задержать участковый, который якобы не знает, что он депутат, и трое суток продержит в КПЗ. С этим решением я пришел к Ерину.
Докладываю, а он: «Ты что не понял, что я тебе говорил?» А я говорю: «Понял.
Но сколько времени после того, как правильно понимали приказы, прожили Абакумов (14) и Берия (15)? Я в их компании оказаться не хочу…» Ерин: «Все, разговора у нас с тобой об этом не было!» А на следующий день вызывает и приказывает: «Пиши заявление на отпуск!»
Выйдя от Ерина, я вызвал начальника разведки и приказал: «Возьми две бригады разведки и карауль Анпилова! Ты отвечаешь мне за него головой!» Но на следующий день утром слышу: Анпилов пропал. Похищен… Снова вызываю начальника разведки, он выглядит ужасно. Спрашиваю: «Где Анпилов?» – «Не знаю»… Ну, все тут ясно, человек попал между двух огней… Я ему говорю: «Пиши рапорт».
Он поднимается к себе и… ему становится плохо. Через два дня генерал умер в больнице. А меня чуть ли не силой отправляют в отпуск.
– Что-то я не понял, как две бригады разведки могли проглядеть Анпилова?
– Как проглядели… Да никак они не могли его проглядеть! Видимо, сами же они его и арестовали! Именно такие показания я и дал в прокуратуре.
– Анпилов остался жив. Получается, что благодаря Вашей позиции?
– Видимо, да…
…После всей этой истории ко мне пришло ясное осознание того, что мы возвратились к репрессиям 1937-го года. К расстрелам без суда и следствия, к карательной политике. Тут ведь все очень просто: сделай первый шаг, и покатился «снежный ком»…
Хотя я Анпилова и не любил, хотя он действительно провоцировал людей на безобразия, обращаться с ним нужно было ПО ЗАКОНУ. Он – человек, он – гражданин… Его права должны защищаться так же, как права любого другого.
– Что Вам сделали за это Ваше «вольнодумство»?
– Пока был в отпуске, в который меня отправили вместе с моим бывшим начальником, а после 1991-го Председателем КГБ Виктором Павловичем Баранниковым, поселив в нынешней резиденции Путина Бочаровом Ручье, в Москве на нас «шили дело». Из новостей мы узнали, что, оказывается, подготовили мятеж и хотим снять Ельцина, а мою жену обвиняют в контрабанде… Скоро из новостей же я узнаю, что снят с должности и отправлен в резерв. Это было 12 июня 1993-го. С этого момента до октябрьских событий я числился в отпуске.
Но даже на отдыхе в начале октября 1993-го я узнал, что готовится разгон депутатов Верховного Совета. По моей просьбе собрался Президиум, где я выступил. Но меня не послушали. Ни Руцкой, ни Хасбулатов (16) к октябрьским событиям оказались не готовы. Может быть, у них просто не хватило организаторских способностей.
Тем не менее, когда 21 октября вышел указ о роспуске Верховного Совета, я, как бывший депутат, пришел на защиту Белого Дома. И вместе с другими защитниками Белого Дома был арестован. После того как меня выпустили, я написал рапорт: «Прошу уволить меня из МВД по выслуге лет». Так завершилась моя карьера в милиции. Только спустя много лет обо мне вспомнили и вручили именной пистолет.
Еще одна интересная деталь: после того как меня выпустили, я как-то я гулял около дома с собакой, а навстречу мне (тоже с собакой) идет Язов, которого я арестовывал в 1991-м! Оказалось, что мы живем в одном доме в Москве! Поговорили, решили, что обижаться друг на друга не будем – каждый из нас делал свое дело. Пришли к выводу, что надо было нам тогда, в 1991-м, других арестовывать, надо было раньше быть знакомыми, и тогда многие события в стране могли бы пойти по-другому…
– Разочаровались ли Вы в Ельцине?
– В Ельцине как в человеке я не разочаровался. Я и в 1996-м году за него голосовал, хотя по его приказу в меня и стреляли в Белом Доме.
Я разочаровался в действиях Бориса Николаевича, который мог превратиться в диктатора. Я уже настрадался от подобных «царьков», от всех этих секретарей ЦК, первых секретарей обкомов. Никто из них не поступал по закону, а только по тому, как сам считал это нужным.
В 1993-м Ельцин предал демократов, а вокруг него собрались люди, которые прежде всего думали о своем кармане. Если бы не это, то я никогда бы против него не пошел.
– Что Вы делали после увольнения из МВД?
– В МВД я не воровал, поэтому, видимо, никто меня ни на какую хозяйственную должность не пригласил. Я занялся бизнесом. Первые сделки заключал в кафе, потому что у меня просто не было своего кабинета! Постепенно начал обрастать связями в мире бизнеса, торговал углем. Многое было, много ошибок было совершено, однажды я был фактически разорен… Потом начал работать в банке «Глобэкс», примерно с 500-го места мы подняли его до шестого места в стране.
– Какой у Вас интерес в Ульяновской области?
– За границей я ни копейки не имею, все средства, которые у меня есть, я пускаю в оборот. То же самое происходит и здесь: в Ульяновскую область я вкладываю деньги. И не только потому, что это моя родина, в нашей области я вижу громадную перспективу.
Вот смотрите сами: сейчас бюджет области не может заплатить за горячую воду. Говорят, что виноват губернатор. А на самом деле дело в том, что предприятия в области долгое время не работали. Если бы они давали продукцию и её реализовывали, если бы рабочие получали зарплату, деньги бы шли в оборот, и у нас все было бы совсем по-другому! Сейчас нужно «запустить» ульяновские предприятия. И для этого, в том числе, нужен и частный капитал. И именно этот капитал я и приношу в область. Выгодно всем!
«Ульяновсккурорт», контрольный пакет акций которого я купил в прошлом году, имел 45 миллионов картотеки. Сейчас это прибыльное предприятие. Там идет колоссальный ремонт, приобретается контрольный пакет сопутствующего СПК «Курортное» в Вышках. Около 10 миллионов уже внесли туда на покупку оборудования, скота и так далее.
Я купил контрольный пакет акций УЗТС. Думаю, что и его выведу из разрухи. На этом предприятии сейчас более 200 миллионов рублей картотеки, задолженность перед бюджетами – более 150 миллионов. А ведь УЗТС был маркой Советского Союза! Преступление, что уникальный завод был доведен до такого состояния. И мы уже понемногу выходим из кризиса. В мае 2003-го хотим получить за продукцию 19 миллионов рублей, притом, что совсем недавно предприятие получало эти 19 миллионов почти за год.
– Почему Вашего капитала не было в области при прежней областной администрации?
– Я вносил предложения, но они были отвергнуты. Горячев боялся потерять контроль над областью, пытался сохранить власть и поэтому не пускал частника в регион. Ведь частный капитал не стал бы ему подчиняться. К чему это привело, мы сейчас с вами очень хорошо видим. После Горячева остались миллиарды долгов. Область занимает первое место в стране по долгам на душу населения! Поэтому, когда он сейчас начинает говорить что-то против Шаманова, мне становится просто смешно. Что, разве это Шаманов привел область к такому бедственному положению?
Смешно, но и горько читать нынешнюю оппозиционную Шаманову прессу. Вместо того чтобы учить людей, как зарабатывать деньги, как их правильно вкладывать, эти газеты льют на Шаманова грязь. Разве это патриоты области? Они – настоящие вредители!
Как-то в одной оппозиционной газете меня назвали узколобым капиталистом. В чем же моя узколобость? В том, что я пытаюсь сделать прибыльным одно их крупнейших предприятий области? В том, что вкладываю в область деньги?
– Ходили слухи, что Вы собираетесь в Ульяновскую политику. Правда ли это?
– Уже то, что я и мои деньги пришли в область, это уже политика. Экономики без политики не бывает. Но я думаю, что в настоящее время лучшего губернатора для области, чем Шаманов быть не может! У Шаманова прекрасные связи в Москве, он их здорово использует. Дотации области за период правления Шаманова возросли МНОГОКРАТНО! Если Горячева вообще не принимали в Кремле или принимали только на официальном уровне, то Шаманов имеет доступ во все круги высшей элиты России. Шаманов РЕШАЕТ вопросы. И именно поэтому, когда начнутся выборы, я буду поддерживать именно кандидатуру Шаманова (это тоже политика). Я заинтересован в развитии своего родного края и вижу Шаманова именно тем человеком, который может сдвинуть этот край с мертвой точки.
– Когда Вы последний раз были на родине – в Алешкино?
– Как только приезжаю в область, обязательно еду туда. Прихожу на могилки отца и матери, заглядываю в церковь, которую я там построил. В Алешкино у меня до сих пор живут две сестры и брат. Они пенсионеры с мизерной пенсией. Я не стесняюсь того, что, приезжая, раздаю им деньги.
– Какие чувства Вы испытываете, когда приезжаете на родину?
– Вы знаете, когда я первый раз уехал из своего села, а потом вернулся уже офицером, я шел пешком со станции Рачейка до Алешкино и все время плакал. Так на меня действовало возвращение на родину. Сейчас, после того как я прожил в 13 регионах и везде приобрел друзей, вызывающее слезы чувство возвращения на родину у меня притупилось. Сейчас родина для меня – это как бы мой престиж. Ведь Ульяновскую область до сих пор многие связывают с именем Горячева. Говорят: «Раз родина у тебя такая, то и ты такой». Я не хочу, чтобы так было. Я хочу гордиться землей своих предков, хочу гордиться развитой и процветающей Ульяновской областью!
– Есть ли у Вас мечта?
– На данный момент она в том, чтобы Ульяновская область жила лучше, чем Самарская область. Честное слово!
– Как Вы думаете, через сколько лет это будет возможно?
– Раньше мы не уступали Самарской области ни в чем. И так же будет в самом ближайшем будущем. Я в этом уверен! Со своей стороны я все делаю для того, чтобы так было! Например, все свои финансы, я сейчас перевожу в Ульяновскую область, для чего покупаю банк «Симбирск».
– Если рассматривать историю нашей страны последних ста лет, то Вы – второй по значимости (после Суслова (17)) ульяновец, добившийся таких высот в политике.
Вы – историческая личность. Ощущаете ли Вы это?
– Событий и тайн, которые связаны со мной, хватило бы не на одну жизнь.
Это действительно так. Но каким-то особо выдающимся человеком я себя не считаю. Я просто люблю свою страну, свой край и пытаюсь работать на их пользу.
– От простого деревенского паренька Вы прошли путь до чиновника самого высокого уровня, а потом – крупного бизнесмена. В чем секрет Вашего успеха.
– В трудолюбии и последовательности (я не бросаю начатое дело). А еще в неудовлетворенности тем, что сделано. Я всегда думаю, всегда анализирую: «Это я плохо сделал, это плохо сделал… Нужно делать так, так и так».
Я не считаю, что я такой уж успешный. Я вообще не рассматриваю жизнь с точки зрения какого-то глобального успеха или неуспеха. Успех – это маленькие ступеньки, маленькие победы… Я вывел из кризиса «Ульяновсккурорт» – это успех. В Ульяновске врач 16-й категории получает около 2 тысяч рублей в месяц, а в «Ульяновсккурорте» – не меньше 6 тысяч, это тоже успех.
Да, я неудобный, я своих подчиненных гоняю, ругаю. Но зачем? Для того чтобы они лучше жили! Я хочу вырвать их из «обломовщины» и научить работать. Ради их же блага!
– Наверняка приходится ломать стереотипы, психологию людей?
– Конечно. В Ульяновске привыкли жить на готовом, привыкли, когда тебе все дают. Но сейчас все изменилось, и прежде всего отношение к труду. Нужно не получать, а зарабатывать! Чтобы втолковать это подчиненным, приходится применять принцип «кнута и пряника». Плохо работающим нужен кнут, хорошо работающим – пряник. Ничего лучшего еще не придумано.
– В чем, по-вашему, состоит смысл жизни?
– В том, чтобы делать людям добро. В первую очередь – своим близким, потом – своей родине. Например, недавно я перечислил одной из ульяновских больниц 156 тысяч рублей своих личных декларированных денег. Были соревнования по боксу, я выделил 30 тысяч рублей для поощрения спортсменов. Помогал Ивановскому детскому дому, сейчас вызвался помочь Кузоватовскому детскому дому. Если говорить коротким афоризмом, то смысл жизни в «нужности этой жизни другим людям».
– Сейчас все ищут национальную идею, которая способна «поднять» Россию. В чем она, по-вашему?
– Лучшие умы сейчас думают над этим, я с бухты-барахты ничего нового предложить не могу. Скажу одно: больше всего я боюсь, как бы нам в развитии национальной идеи не скатиться к фашизму и национализму. Вот это будет не идея, а конец всей стране. Убереги нас Бог от этого…
– Чего Вам, по большому счету, не хватает в жизни?
– Мне хватает всего. Знаете почему? Потому что я никогда не ставил перед собой целей, которых не мог добиться, никогда не мечтал о том, что невозможно осуществить, чего я сам не могу достигнуть. Счастье – это осуществление своих мечтаний. И в этом отношении я – счастливый человек.
– Что Вы можете посоветовать ульяновцу, который сидит сейчас в нищете и мечтает о красивой жизни?
– В первую очередь пусть начнет мечтать о том, как ему заработать на хлеб, а не о каких-то там миллионах. (Так же, как я, приехав в Алма-Ату, мечтал о том, чтобы меня взяли в бригаду грузчиков, разгружавших вагоны). Пусть он на хлеб заработает. Потом мечта его станет чуть больше – допустим, о булке с маслом – пусть и ее заработает. Потом больше, больше, и в одно прекрасное утро он проснется миллионером. Стать богатым человеком – это из области реального, а не заоблачного. Каждый из нас, приложив свой ум и руки, может этого добиться.
Это я вам говорю.
Впечатления от встречи:
Так случилось, что, ожидая встречи в кабинете Андрея Федоровича, я стал свидетелем того, как он распекал руководство санатория в Ундорах. Почему-то возникло ощущение, что при таком отношении к делу, при таких связях и опыте руководства Дунаева лет через пять (а то и раньше!) санаторий точно превратится во всероссийский центр отдыха.
——————————————————————-
Ссылки:
1. Чурбанов Юрий Михайлович (родился в 1936) – зять Леонида Брежнева. К моменту знакомства с Галиной Брежневой был подполковником милиции и занимал пост замначальника политотдела мест заключения МВД. Через четыре года он был генерал-лейтенантом и заместителем министра МВД. Во время правления Андропова был перемещен по служебной лестнице на пару ступенек вниз: превратился в заместителя командующего внутренними войсками. Арестован в 1987 году. Первый политзаключенный эпохи гласности и перестройки. В 1988 за злоупотребление служебным положением и взяточничество приговорен к 12 годам строгого режима.
В 1993 вышел на свободу по амнистии. Ныне – бизнесмен, советник президента московской строительной компании «Росштерн», первый вице-президент хоккейного клуба «Спартак» (Москва).
2. Купцов Валентин Александрович (родился в 1937) – Депутат Государственной думы. До 1990 – первый секретарь Вологодского обкома КПСС. В 1990-1991 Член Политбюро, секретарь ЦК КПСС. Руководитель аппарата фракции КПРФ в Государственной Думе, член Координационного совета НПСР.
3. Баранников Виктор Павлович (1940-1995) – генерал армии. С 1990 первый заместитель, а затем министр внутренних дел РСФСР. С 23 августа 1991 – министр внутренних дел СССР. С 1992 министр безопасности Российской Федерации.
В сентябре 1993 освобожден от занимаемой должности.
4. Пуго Борис Карлович (1937-1991) – с 1976 года работал в КГБ СССР. С 1980 года председатель комитета государственной безопасности Латвийской ССР. В 1984–1988 первый секретарь ЦК Компартии Латвии. С 1990 года министр внутренних дел СССР. За участие в КГЧП в отношении Пуго возбуждено уголовное дело. 22 августа 1991 года при попытке ареста покончил с собой.
5. Руцкой Александр Владимирович (родился в 1947) – в 1985-1988 участвовал в боевых действиях Афганистане. Занимал должность заместителя командующего Военно-воздушными силами 40-й армии. 2 раза был сбит. Был в плену. Удостоен звания Героя Советского Союза. В 1990-м избран народным депутатом РСФСР. 12 июня 1991-го избран вице-президентом Российской Федерации. 19-21 августа 1991-го, во время попытки государственного переворота, был одним из организаторов обороны Белого Дома. 21 сентября 1993-го, после указа Бориса Ельцина, предусматривавшего досрочное прекращение полномочий Верховного Совета, Руцкой объявил о принятии на себя исполнения обязанностей президента РФ. В ночь на 22 сентября принес президентскую присягу перед Верховным Советом и руководил оборонительными мероприятиями в Белом Доме. После штурма был арестован. 26 февраля 1994-го освобожден по амнистии. В 1996-2000 годах – губернатор Курской области.
6. Силаев Иван Степанович (родился в 1930 году) – в 1981-85 годах – министр авиационной промышленности СССР. В 1985-90 годах – заместитель председателя СМ СССР. В 1990-91 годах –Председатель СМ РСФСР. В 1991-94 годах – постоянный представитель Российской Федерации при Европейском Сообществе.
7. Бакатин Вадим Викторович (родился в 1937 году) – с 1986-го – член ЦК КПСС и депутат Верховного Совета (ВС) СССР. В 1988-1990 годах – министр внутренних дел СССР. В августе 1991-го активно выступал против ГКЧП и участвовал в поездке за Горбачевым в Форос. После провала путча был назначен председателем КГБ СССР, а затем Межреспубликанской службы безопасности. Передал американской стороне техническую документацию на бездействовавшее оборудование для прослушивания в здании посольства США в Москве. Утверждал, что во время работы в органах безопасности пытался исходить из критериев нравственности, доверия и честности. В 1992- м освобожден от обязанностей руководителя МСБ.
8. Лукьянов Анатолий Иванович (родился в 1930 году) – в 1986-1991 годах – член ЦК КПСС, в 1990-1991 – Председатель Верховного Совета СССР, Депутат Государственной Думы, член Президиума ЦК КПРФ с 1995 года.
9. Тизяков Александр Иванович (родился в 1926 году) – с 1988 года – генеральный директор НПО «Машзавод имени Калинина» в Свердловске. В 1990 году возглавил Всесоюзную ассоциацию государственных предприятий и объединений промышленности, строительства, транспорта и связи. За участие в ГКЧП в отношении Тизякова возбуждено уголовное дело, произведен арест. Амнистирован в феврале 1994 года. Ныне является владельцем нескольких крупных промышленных предприятий.
10. Крючков Владимир Александрович (родился в 1924 году) – с 1967 года – помощник председателя КГБ Юрия Андропова. С 1978 по 1988 годы – заместитель председателя КГБ СССР. С 1988 года – председатель КГБ СССР. Член ГКЧП. С 5 по 17 августа 1991 года организовывал встречи и совещания членов ГКЧП. В ночь с 17 на 18 августа 1991 года подписал документ о болезни Михаила Горбачева и введении в стране чрезвычайного положения. За участие в ГКЧП был арестован и впоследствии амнистирован. 3 июля 1992 -го выступил с обращением к Президенту Ельцину, в котором обвинил Бориса Ельцина в перекладывании вины в развале СССР на членов ГКЧП. Ныне сотрудничает с одной из структур московского правительства.
11. Язов Дмитрий Тимофеевич (родился в 1923 году) – маршал Советского Союза. С 1987-го – министр обороны СССР, член ЦК КПСС. За участие в ГКЧП в отношении Язова возбуждено уголовное дело. 22 августа 1991 года он взят под арест. 23 августа 1991 года освобожден от обязанностей министра обороны. Амнистирован. В последующие годы, в отличие от других членов ГКЧП, не участвовал в митингах оппозиции, не принимал никакого участия в политической жизни страны. В 1998 году возвратился на службу в армию. Был назначен главным советником-консультантом начальника Академии Генерального штаба.
12. Анпилов Виктор Иванович (родился в 1945 году) – активист радикального коммунистического движения. В 1990 году был избран депутатом Моссовета. Издает газету «Молния». В 1991-1999 годах Анпилов организует ряд массовых коммунистических акций в Москве, после одной из которых (1 мая 1993 года) он был похищен неизвестными, увезен в Подмосковье и избит.
13. Ерин Виктор Федорович (родился в 1944 году) – в 1988-1990 годах – первый заместитель министра внутренних дел Армении. С 1990 года – заместитель министра внутренних дел РСФСР, с начала 1991 года – первый заместитель министра. Участвовал в подавлении попытки государственного переворота ГКЧП в августе 1991 года. Арестовывал премьер-министра Валентина Павлова и председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова, принимал личное участие в неудавшейся попытке ареста Бориса Пуго, который успел застрелиться. В начале сентября 1991 года назначен первым заместителем министра внутренних дел СССР, в январе 1992 года – министром внутренних дел России. В 1994-1995 годах лично руководил действиями подразделений и органов МВД на территории Чеченской Республики.
14. Абакумов Виктор Семенович (1908-1954) – один из руководителей органов государственной безопасности СССР, генерал-полковник. В 1921-23 годах служил санитаром в армии. С 1924 – рабочий. В 1932-м в числе других комсомольских работников переведен в ОГПУ «для усиления». С 1938-го – начальник управления НКВД по Ростовской области. С 1943-го – начальник Главного управления контрразведки СМЕРШ. В 1946-1951 годах – министр государственной безопасности СССР. В 1951 арестован по обвинению в «сокрытии сионистского заговора в МГБ СССР». Во время следствия к Абакумову активно применялись пытки и избиения, и вскоре он превратился в полного инвалида. После смерти Сталина и ареста Берии Абакумов так и не был освобожден. В 1954-м Абакумов был обвинен в фабрикации судебных дел и других должностных преступлениях. Виновным себя не признал, мотивируя это тем, что выполнял непосредственные указания Сталина. Признан виновным в измене Родине, вредительстве, совершении терактов, участии в контрреволюционной организации. Расстрелян.
15. Берия Лаврентий Павлович (1899-1953) – с 1921-го – следователь ЧК Грузии.
С 1922-го –заместитель начальника ЧК Грузии. В 1931-1938 годах – первый секретарь ЦК КП(б) Грузии. Получил известность как автор книги, где, пользуясь фальсифицированными данными, доказывал, что одновременно и почти независимо друг от друга Ленин в Петербурге, а Сталин в Закавказье создали большевистскую партию. В 1938-м Берия стал человеком, который, выполняя волю Сталина, собрал компромат на Ежова и сменил его на посту наркома внутренних дел. Организовывал массовые депортации «народов-предателей». Был председателям Комиссии по атомной энергии и отвечал за проект создания советской атомной бомбы. Являлся одним из ближайших соратников и исполнителей воли Сталина, разделяющих вместе с ним ответственность за убийство миллионов сограждан. После смерти Сталина был арестован и сразу же расстрелян, только после чего в декабре 1953-го над ним был проведен суд. Берия был обвинен в иностранном шпионаже, попытке реставрации капитализма и террористических расправах над невиновными людьми.
16. Хасбулатов Руслан Имранович (родился в 1942 году) – в 1944 году вместе со всем чеченским народом был депортирован в Казахстан. Работал инструктором, затем ответственным организатором отдела пропаганды и агитации ЦК комсомола. В 1990 году избран народным депутатом РСФСР, стал первым заместителем председателя Верховного Совета РСФСР, временно исполняющим обязанности председателя Верховного Совета. 19 августа 1991 года рукой Хасбулатова было написано обращение к гражданам России, это был первый документ российского руководства, осуждавший попытку государственного переворота. С октября 1991 года – Председатель Верховного Совета РСФСР. Когда 21 сентября 1993 года Ельцин распустил съезд народных депутатов и Верховный Совет, ссылаясь на статью Конституции, которая предусматривает немедленное прекращение полномочий президента в случае, если он использует свои полномочия для роспуска законно избранных органов власти, констатировал прекращение полномочий Президента Ельцина и возложил президентские полномочия на вице-президента Руцкого.
17. Суслов Михаил Андреевич (1902-1982) – с 1939-го – первый секретарь Ставропольского крайкома партии, с 1941-го – член ЦК КПСС, с 1952-го – член Президиума ЦК КПСС, с 1966-го – член Политбюро ЦК КПСС.
2003 ГОД