АВГУСТ-ПАСТЫРЬ
Сумерки поздние. Будто бы в простынь зарю
Вечер сомкнул, обласкать её вдоволь успев,
Словно обряд, зачинает он песню свою:
Каждый откликнется в песне мотив и напев.
Дождь, как щенок, лижет лапы, сбежав на карниз,
Лапы, рассыпавшись в капли, скользят по стеклу,
Ветер, перчатку из вод опрокинувши вниз,
Шепчет берёзам про юность свою и весну.
Пастырем Август молитву читает в церквях,
Церкви его – есть просторы лесов и полей,
Свечку Луны погасив в эту ночь второпях,
Он воздаёт чудеса Благодати Земле.
Тайный Пророк начертал на иконках листвы
Капельки золота, но поклоняться Ему
Будет монах, что воде возвратит её сны,
Сны, о которых не скажет она никому.
Полон надежды ночной несмолкающий хор –
Это сверчки отпевают тепло до утра,
Знают они: всё уходит, и путь этот скор,
Знают они, что самим им почти что пора.
Всё на Земле преходяще, но звёздный алтарь
Будет веками над облачной жизнью гореть…
Старец-Сентябрь, несущий в кадиле печаль
Словно пророчит: «Земная обманчива смерть».
СКОРО БУДЕТ ЗИМА!
Скоро будет зима! Скоро годы скрестятся как руки,
Белый ветер времён распугает слепую хандру,
И сойдутся опять все снежинки, что были в разлуке,
И с небес звездопад устремится к земному ядру!
Скоро будет зима! Кто сказал, будто Вечность из моды
Вышла очень давно, и что ужин есть мыслей предел?
Ведь незримы Начала, и скрыты надёжно Исходы,
Наши планы крепки! (Если Кто-то того захотел).
Скоро будет зима! Время вешать на ёлку серёжки,
Время добрых забот, время руки в руках отогреть!
«Козерожкам» рождённым – обмыть в «новогодние» ножки,
Время что-то менять и до золота вырастить медь!
Скоро будет зима! Не проспать без усилий рассвета,
Знаешь, просто живи и следов за спиной не ищи,
Верь: идущему будет подмога на многие лета,
Даже если в тебя вдруг камнями палят из пращи.
Скоро будет зима! Скоро будет над тьмою победа,
А пока что октябрь, мы осенью сходим с ума.
Ночь. Сижу у окна. Скоро в небе взойдёт Андромеда…
Всё путём! Обнимаю тебя! Скоро будет зима!
23.10.2018
***
Я проснулся полпятого.
Захотелось на свет.
Захотелось Распятого
Звать сквозь тысячи лет.
Наугад, на все стороны,
Надышаться посметь,
Чтобы мрачные вороны
Не пророчили смерть.
Надышаться, наполниться,
Пусть сто раз был не прав,
Будешь жив – хоть бы конница
На тебя в сотни глав.
И от жара до остуди
За секунду пройти,
Не бросай только, Господи,
Одного на пути.
Сколько зёрен размолото,
Сколько скисло муки,
Сколько брошено золота
Лёгким взмахом руки.
И глазами проросшими
В жизнь вплелись мы, что в ткань.
Мы не стали хорошими,
Но болеем на дрянь.
Наши ветки на Дереве
Зацвели, а цветы
Держим только по вере мы,
И в ответе лишь ты.
За себя, за Распятого,
За изнанку побед.
Я проснулся полпятого.
Захотелось на Свет.
21.10.2018
ИГРАЛИ В ПОЛЕ ПАЦАНЫ…
Играли в поле пацаны,
Смеялись и стрекоз ловили,
Бежали, не считая мили,
В лохмотья изодрав штаны.
Играли весело, шутя,
Без самомненья, без тревоги,
Была загадкой даль дороги,
И мир вокруг был сам – дитя.
Витали в небе облака,
Как яблок аромат в прихожей,
А день стоял такой погожий,
Что отражались в нём века.
Играли в поле пацаны,
И ягодой полны карманы,
И знать ещё им слишком рано,
Что спит в земле кошмар войны.
Что невозможно рассказать,
Как здесь живыми погибали,
Как выстояли, хоть упали,
Как некого на помощь звать.
Как в этом поле пацаны
И не в игру, и не играли,
И не на белом покрывале
Легли среди своей страны.
Не нужно, маленьким, им знать
(Нет, нужно, только чуть попозже),
Что здесь снимали клочья кожи,
То маму вспомнив, а то «мать».
Как уж казалось, что вот-вот,
И уцелел, и снова выжил,
Но обжигает сердца ниже,
И больно плавится живот…
…Играли в поле пацаны.
Смеялись и стрекоз ловили.
А облака по небу плыли
Куда-то вглубь большой страны.
Играли в поле пацаны…
05.02.2018
ЛУННЫЙ ЗАЙЧИК
Есть такие часы, когда много простора и света,
Будто кто-то незримый обнял, и оставил свой след:
Мягкий, нежный такой…Я, готовый порхать уже где-то,
Забываю дела и количество прожитых лет.
Мир наполнен счастливою негой и доброю ленью,
И за зайчиком лунным крадётся, прищурившись, кот,
И фонарь, захлебнувшись беспечною, юной метелью,
Луч тепла в темноте, как родное дитя бережёт.
Спит в руках у берёзки от ветра озябшая птица,
До весны доживёт ли? Всему отведён был свой срок.
Что же в миг этой сказки сегодня ей, маленькой, снится?
Я познать этих тайн для себя никогда бы не смог.
Есть такие недели, когда на душе не до солнца,
Когда всем ты чужой, и далёко в час поздний твой друг…
Но, однажды, случайный прохожий тебе улыбнётся,
И, поймёшь, как непрочен забот твоих вяжущий круг.
А метель всё танцует по свету: легка и прекрасна,
Будто хочет напомнить нам всем, глупым детям, о том,
Что пришли в этот мир мы когда-то совсем не напрасно,
Даже если порою смешно и нелепо живём.
КОГДА ВОЗВРАЩАЮТСЯ ГЕРОИ…
Все в сборе друзья и родные,
Вернулся их Лёшка домой,
Недавно лишь проводы были,
Теперь же судачат – Герой.
И мать улыбнётся украдкой,
Прижмётся, погладит его,
И шепчет ему что-то сладко,
Так радостно ей оттого.
Целует родимые пальцы,
Поправив подушку, что вкось,
Не может всё налюбоваться,
Да выйдет, чтоб лучше спалось.
Совсем уже взрослый сынишка-
Соседкиной дочки мечта,
Устал только, кажется, слишком:
Сам бледный, улыбка не та.
И что же за гости, не спросят,
Как там себя чувствует он,
Лишь грязь на ботинках приносят,
Закрыли зачем-то балкон.
Ведь даже в «Вестях» показали
Мальчишку, что стольких сберёг…
И с полчаса только как в зале
Безмолвно поставили гроб.
ОЗЯБШЕЕ ПРЕДЧУВСТВИЕ
Раскинулся восток на небе ало,
Ночь, загустев, в овраги утекла,
Замёрзшим птахам снова не хватало
Куда-то упорхнувшего тепла.
И гладь пруда притихшего светлела,
И лес вчера метелью занесло…
От холода как будто заболело
Продрогшее оконное стекло.
Четвёртый месяц на земле лежала,
Тайком себе выдумывая сны,
Упавшая зима. Но так дрожала
Восхода грань в предчувствии весны.
ФЕВРАЛЬСКОЕ
В окне метель.
Раскрыты форточки.
И дремлет день.
В письме ни чёрточки.
Найти ночлег.
У одиночества.
Забыть свой век.
Да так, чтоб дочиста.
Зажечь огонь.
Свече не плачется.
Лишь только тронь…
В потёмках спрячется.
На окнах лёд.
Снежинки кружатся.
И всё живёт.
Лишь надо вслушаться.
ПОСЛЕДНЯЯ ПЬЕСА БЕЛОЙ СКАЗКИ
Озябшая ласка жалеет опять не о том,
Февраль угасал, хоть затеял сегодня прогулку,
И чувствовал гибель звериным каким-то чутьём,
Но, плача, грозил всё кому-то в ночном переулке.
И вздрогнуло, будто от ветра, немое стекло,
А может, стучалась Судьба и февраль с того бьётся?
И стонет беспомощно, будто его обожгло,
Как птица, влетевшая в дом, ослеплённая Солнцем.
Боль первых утрат и потерянных в жизни минут,
Когда до мечты, как казалось, осталось немного,
Но снова часы равнодушно куда-то бегут,
И множество жизней в тумане теряет дорогу.
Ночь вздрогнет от холода, ей отзовётся в ответ,
Метель, что полна ещё сил и уютных желаний,
Но жёсток закон, и несметные тысячи лет
Уход и рожденье не терпят ничьих ожиданий.
Пронзительный крик, словно выстрел, ворвётся в мой дом,
И раненым эхом ушедшая боль повторится,
Я вспомню некстати о тени своей, и о том,
Как ветер ночной принимался о чём-то молиться.
НЕОКОНЧЕННАЯ ИСТОРИЯ
Мужчины говорят: она красавица.
Да так оно и есть, молва не врёт.
И ей, идя навстречу, улыбаются,
Сорвав с лица надменности налёт.
Кокетка, ну, конечно же, и сплетница,
И знает: кто и где, когда и с кем.
А, в общем то, живёт, как может, вертится,
И не боится жизненных проблем.
Мужчины говорят: она красавица,
И в День рожденья высказать спешат,
Пьют за неё, и сыплют вслед заздравицы,
И трогательно шутками смешат.
А дома…Снова мама, мама вспомнится.
Ведь хохотушка, вздумала болеть,
О чём-то плачет, запираясь в комнате,
Не ласкова, не пустит пожалеть.
И детки подросли, не то чтоб взрослые,
А где-то пропадают в первый снег.
Такие сорванцы. И ночь несносная.
Взял и ушёл любимый человек.
И снова тьма наполнится окурками,
И едким дымом женских сигарет –
Вся комната, и память – закоулками,
Ведь год как на Земле его здесь нет.
Холодная постель. Одна останется.
Всё чудится тот аромат его…
И снится нежность рук, и вот уж тянется
Вся-вся к нему. Проснётся. Ничего…
И пустота. Как будто стала маленькой,
И кто-то вдруг обидел, и ревёт…
Пойти бы рассказать, обняться с маменькой…
Боится, мама дверь не отопрёт…
СМАЙЛИК В НЕГЛИЖЕ
Скорей ушами съешьте тишину,
Пока она ещё не огрубела,
Пока осколком капель тень-вину
Вдохнуть, как яд в Судьбу, не смеет тело.
Пока его душа-подруга спит
Что старое немое пианино,
И молью дня изъеден внешний вид,
Да изнутри простудная рванина.
Не унывай! Всё только началось.
Ещё в глазах остра прожилка слуха,
Пока чутьё от бездны не сдалось,
И кашляет на ложь, скривившись, ухо.
Всё мимолётно. Падают листвой
К моим ногам мгновенье за мгновеньем.
И дворник-Время их сожжёт весной,
Сметая в Вечность пепел-сожаленье.
Я выпью год по капелькам до дна,
Разбив фужер на лучики-осколки.
И в том, что я один, и ты одна,
Не смысла не ищи, не слов, ни толку.
Пусть тишина гуляет в неглиже,
И горько смолкнет голоса хрусталик…
Но, чтобы стало радостней душе,
Ты сотвори мне в смске смайлик.
***
Уходило лето. Ластилось, галдело,
В тёплые ладони радость привечало.
Вечером всплакнуло. К небу полетело.
Проводило Солнце, небо повенчало.
Уходило лето. Было напоследок
Мягким и пахучим, пряталось в листочках.
По лесам таилось, там, где гость был редок,
Всем писало письма, позабыв о точках.
Уходило лето. Думало, мечтало.
Строило нам глазки. Заплетало косы.
Пело и игралось. Чуточку устало.
А сегодня ночью обратилось в росы.
ПРИЗНАНИЕ ЛЮБИМОЙ!
Я тебя не предам, не отдам, не солгу, не покину,
Не оставлю одну погибать на холодном снегу,
Не обижу со злости, не выстрелю с подлостью в спину,
Сколько это возможно: сдержу, отведу, сберегу.
Ты – моё беспокойство, дразнящееся вдохновенье,
Хоть сказать это сложно в потоке заезженных фраз,
Мне постигнуть тебя также трудно, как псу – Откровенье,
Но я всё же смогу, и растаю в степях твоих глаз.
Дорогая моя, ты – как солнце восточных религий,
Тайна южных садов, щебетанье предутренних птиц,
Предвкушение счастья в сюжете неузнанной книги,
Обаяние мая в улыбках бесхитростных лиц.
Оставайся со мной, пусть сменяют друг друга метели,
Пусть целованной Богом в дождях снова станет Земля,
И увидят грядущие годы, что в самом-то деле
Можем вместе друг с другом счастливыми быть: ты и я.
ПЁРЫШКИ НЕБА
Предчувствие света. Сентябрь-прохлада.
Причуды да мысли. Осколки Луны.
Укрыты, согреты. Листвой звездопада.
Попавшись на смысле. Далёкие сны.
Из пёрышков неба. Слетелись узоры.
Похитив печали. Сбежавшего дня.
Дождь – каплями хлеба. Ночные дозоры.
Миры повенчали. Тебя и меня.
Дороги-приметы. На полночь гадали.
О счастье с дарами. О вере и лжи.
Искали ответы. А сами не знали.
Что всё уже с нами. Лишь крепче держи.
СЛУШАЯ НЕБО
Полночный переулок, ветер, эхо,
Озябшая листва, в окошке – кот.
Уставился, и давится от смеха
В язык перил подъезда тусклый рот.
Я стал частичкой сотен отражений,
Воспетых в каждой капле октября,
Предвестником воскресших продолжений,
Печалью или счастьем для Тебя.
Послушай Небо. Чувствуешь ли то же?..
Озноб. Как перед Таинством. А вдруг?
Жизнь – тонкая младенческая кожа,
Что отдана на откуп грубых рук.
Полночный переулок, в лужах звёздно,
В них падают снежинки, суть тая…
Снежинки…Если в мире всё серьёзно,
Спросите наверху…Зачем есть я?
ПОМОЛИСЬ ЗА МЕНЯ
Помолись за меня. Там, где между мирами
Нет ни граней, ни тьмы, ни напрасных надежд.
Помолись за меня в православном ты храме,
Чтоб не слушать хулы и злословья невежд.
Помолись за меня, чтобы смог я до Бога
Докричаться, а может кричать нет нужды?
Помолись за меня. Чтоб прошла вдруг тревога.
Чтоб не слышать печали и вечной вражды.
Помолись за меня. Пусть тревожат метели,
Пусть покоя давно в этом теле мне нет.
Помолись за меня. Мы так много хотели,
А сейчас бы услышать в себе Божий свет…
Помолись за меня, в этой коже мне тесно,
В ней увязла, не зная как быть ей, душа.
Помолись за меня. Это будет чудесно.
Я услышу тебя сквозь ветра, чуть дыша.
В ЭТОТ ГОД
В этот год, в этот год, в этот год
Далека ты была, не близка,
Ничего, ничего наперёд,
Триста дней не сходила тоска.
Тополей, тополей, тополей
Встреча с ночью была хороша,
Я был тонок – как шёлк королей,
Всё равно за душой ни гроша.
Я б уехал на Средний Урал,
Чтоб забыть, но прощения нет,
Триста раз умирал, умирал
Под ликующий утренний свет.
Поскорее зима бы, зима,
Оборвала удавочку-нить,
Низким небом накрыла б дома,
Как мне жить? У кого бы спросить.
Всё не те, всё не те, всё не те
Входят в жизнь, натоптали в душе.
Быть беде, быть беде, быть беде.
И ещё. И уже. И уже.
ЛЕТЕЛИ К НЕБУ ДНИ
В который раз, уже в который раз
Кричали люди: “Ваша карта бита!”,
Сентябрь не сводил с рулетки глаз,
В меня стреляют, я уже как сито.
Нам предрекают новую беду,
Пестреют катастрофой заголовки,
Но ты идёшь, и я пока иду,
И к чёрту эти домыслы-обновки.
Летели дни, летели к небу дни,
Я им бросал цветы стихотворений,
Чтобы не падать пленником земли,
Чтоб не забыть, что наш Создатель – Гений.
По миру словно пёс скитаюсь я,
Домашний пёс, что рад ночной прогулке,
Я верю в то, что в мире есть друзья,
Что ждать ножа не нужно в переулке.
Слепая дрожь, слепая дрожь в крови,
Не от обид, не от напрасных шрамов,
Я лишь боюсь вам недодать любви,
И не успеть земных воздвигнуть храмов.
Что говорить, что мир тебе весь мой…
Когда в душе всё новые борозды.
Бредёшь уставший вечером домой.
Дорога – дрянь! Но в лужах видно звёзды.
ПРОСТО ЧЕМ-ТО ПОХОЖИ
Мы с тобой не друзья, просто чем-то похожи!
Всё у нас впереди! А возможно и нет.
Но я всё-таки чувствую! Клетками кожи.
Что ты скоро придёшь. Для хороших примет.
Я придумал тебя! Не в беде, и не в горе!
Я тебя разглядел среди строк и страниц.
Я мечтал о тебе, словно странник о море.
Будто видел твой взгляд под мечтами ресниц.
Мы с тобой не враги. Просто чем-то похожи!
Две души, познающие суть своих тел.
Мы искали шелка среди грубой рогожи!
И однажды остались чуть-чуть не у дел.
Я найду тебя, знай! Раньше всякой одышки!
До обрядов осенних. До грязных дворов!
Нам конечно с тобой не дадут передышки.
Похищающий время – один из воров.
Мы с тобой не умрём! Хоть порою, похоже.
Мне волос твоих снилась упавшая прядь.
Я не знаю тебя. Но с чего-то до дрожи
Так обидеть боюсь. А точней – потерять.
ТВОИХ ГАЛАКТИК
Череде духовных практик,
Духу всех великих книг
Предпочту твоих Галактик
Повидать хотя бы миг.
Чтобы в кофе – отраженье,
Чтобы в зеркале – глаза,
Чтобы день – как продолженье,
Чтобы искреннее: “За!”.
Чтобы можно откровенно,
Чтобы Солнце, а не блик!
Чтобы кайф не внутривенно,
Чтобы мир и многолик.
Чтоб не вдохи, а дыханье,
Чтоб не “чмоки!”- поцелуй,
Чтоб улыбка утром ранним,
Чтоб без слов читать: “Балуй…”
Чтоб не смерть, а лишь разлука,
Чтоб не выстрелы – салют,
Чтобы слёзы лишь от лука,
Чтобы жизнь – не курс валют.
Чтоб не завтра, а сегодня,
Чтобы можно напрямик,
Чтоб не грех – тропа Господня,
Чтобы взглядом не старик.
Чтобы сотней разных тактик
Пренебречь, ведь смысл есть!
Из ядра твоих Галактик
Отошли хотя бы весть.
НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО
(Не радуги здесь падают на город…)
Родная, здравствуй! Как вы там? В порядке?
Что нового у брата и отца?
Как держится село моё на Вятке?
Что нового в твоих чертах лица?
Не радуги здесь падают на город,
И снег не бел, и не чисты бинты.
Я чувствую, что очень-очень молод,
Когда со мною рядом в сердце ты.
С утра ещё был штурм, и мы стреляли,
Почти без шансов, что потом домой,
В аду мы ночевали и дневали,
Но, мама, я по-прежнему живой.
Ещё с утра в ушах рвались снаряды,
Но нет врагу ни пяди, ни гроша,
Нет, здесь у нас не смотры, не парады,
И кожа вся в грязи. Но не душа.
Окопная романтика? Не очень!
Не до Луны, покоя нет от вшей!
Тускнеют дни, и всё длиннее ночи,
То гробят нас, то мы их всех взашей.
Я двадцать лет живу на белом свете,
И главного, быть может, не видал,
Но хочется увидеть сорок третий,
Чтоб бог войны пожить ещё нам дал.
Ну что сказать, да всё в порядке, мама,
Мы выстоим, ничто нас не согнёт,
Мы держимся по-дьявольски упрямо,
Рассудок цел, и не пробит живот.
Ах, мама, мне б хотя бы половину
Всего, что мы увидели все вдруг,
Удача – это чтобы не на мину,
И чтобы после бойни жив твой друг.
О нас не пишут в ежедневных сводках,
Не тех пока мы званий и пород,
Но кровь застынет вместе с криком в глотках
У тех, кто всё хотел наоборот.
Как вы с отцом? Давно ли было ясно?
Давно ли в небе видели вы свет?
Я свято верю: время не напрасно.
Передавайте солнышку привет!
Не радуги здесь падают на город,
Как жаль, что в нём я раньше не бывал.
Всё впереди, ведь я ещё так молод!
Здесь есть река, а возле – наш привал.
Прошу вас, напишите, ведь возможно?
Я буду ждать, я буду очень рад!
И пусть нас будут бить, и бить безбожно…
Я верю! Будет нашим Сталинград.
***
Отложи свою грусть, отложи,
Хоть на час ты приди, хоть на час,
Бесконечность – простор для души,
Но пока у нас “Здесь” и “Сейчас”.
Замети поскорей, замети,
Свою боль – боль тебе ни к чему,
Нам с тобою идти и идти,
Чтобы всё же понять: “Почему?”.
И проблем у нас целая рать,
И прогноз чаще “Против” чем “За!”,
Ты не смей, ты не смей умирать!
Приходи. Осчастливим глаза.
Друг любимый мой, друг золотой,
Здесь не звёзды – а только огни,
Окропи освящённой водой
Своё “Я”, чтобы знать: “Не одни”.
Будет так, как должно, и пустяк,
Что так трудно однажды сложить
Свою веру в кулак и в костяк,
Чтобы жить на Земле, чтобы жить…
Приходи хоть на час, приходи,
Пусть дожди здесь, а часто и тень,
Буду счастлив я в этом пути
Хоть часок осветить твой, хоть день.
***
Она не печальна, всего лишь смеркается рано.
Она не смеётся, ведь ночью неловко звонить.
Она не устала, лишь вспомнилась старая рана.
Она не пьяна, просто чуточку порвана нить.
Она не одна, просто кончился кофе в бокале,
Она не тревожится, просто ей зябко зимой.
Она хороша, просто вы её вдруг не узнали.
Она весела, но не впустит чужого домой.
Она словно книга, таят очень много страницы,
Она не считает сбегающих в прошлое дней,
Ей хочется очень красиво, и, может быть в Ницце?
И чтобы роман, и он тоже написан о ней.
Она молода как апрель, он такой же в начале,
Она очень любит, когда на коленочках кот,
Ей вовсе не нужно промозглой и липкой печали,
Она видит сны, в них её кто-то вечером ждёт.
И там, где ноябрь уже отыграл половину,
Не знает она, что бесцветности этой взамен
Её ждёт хорошее, хоть и пророчат лавину.
Билетик в мечту, в освежающий вальс перемен.
НА ВСТРЕЧУ К АРХАНГЕЛУ
Вновь солнечный день, мы бредём, и дорога степная,
Идём по просторам, теперь вероятно к Нему.
Распутье дорог. Как скрещение Ада и Рая.
И месяц ветров. И Архангел спросил: “Почему”?
Но что мне сказать, если вовсе не знаешь ответа?
И я уже здесь, хоть и телом ещё не остыл,
И что возразишь, убежав на исходе от лета?
“Я делал, что должен, как мог, хоть недолго там был”.
Стою перед ним, а за мною ещё вереница
Притихших людей, если это не только мираж.
Мне хочется видеть глаза их, и близкие лица,
За это порою ты жизнь всю былую отдашь.
Но только нельзя нам, и нет здесь вертлявых, безмолвно
Ступаем босыми по почве, она нам мягка,
И мы зачарованы будто бы все, поголовно,
Не в очередь встали – в строку, и прекрасна строка.
И, кажется, наши тела нам давались по ссуде,
Теперь вышли в путь, ну а может к Нему мы – на Суд?
Я всё ж оглянуться посмел, и увидел, как люди
Ведут стариков и детишек уставших несут.
Я начал рыдать, но и слёзы здесь были без соли,
И там, где упали они, появились цветы.
Всё поле в цветах…Миллионы здесь плакали что ли?
Сегодня здесь я, а когда-нибудь будешь и ты.
Архангел позвал меня, голос был строг и всевластен.
Я как-то задумался, время, конечно, не то.
Рукой он взмахнул, отпустив мои муки и страсти.
Я прожил достаточно, хоть и не лет эдак сто.
…Будильник. Опять шесть утра. Я глаза открываю,
Что было со мной? Разве это всего только сон?
Распутье дорог. И в тебе место Аду и Раю.
Не там, а вот здесь. И незримо присутствует Он.
РАНО УТРОМ ПРОСНУСЬ…
Рано утром проснусь, и глаза благодарно открою,
Взгляд в улыбку одену, не буду болтать ерунды,
Дам зарок проще жить, не травиться извечной игрою,
Загадаю свой путь, до счастливой далёкой звезды.
Всех друзей обзвоню, чтобы знали, что мною любимы,
Буду проще в словах, отсеку все дороги назад.
Мы в пути, нас согреют костры, что когда-то зажгли мы,
Если ты мне помог, то и я тебе стану как брат.
Удалю номера, по которым уже всё сказали,
Попрошу о прощении всех, перед кем был не прав,
Излечусь от тревог, будет солнце в пути иль гроза ли,
И смогу быть добрей, не сменив на занудство свой нрав.
…Рано утром проснусь, и глаза благодарно открою.
Тихо встану с постели, вдохну в себя ранний рассвет.
Жизнь свою полюблю, и забуду, что было порою
Гиблым мраком во мне. И откроюсь для будущих лет.
ТЫ ТОЧНО ЗНАЙ!
Ты точно знай, что я на свете есть!
Что я живой, что я большой и разный!
И хоть порою нервный, несуразный,
Ты точно знай, что я на свете есть!
Ты точно знай, что очень мне нужна,
Какая есть, и с радостью, и с болью,
Со всей Судьбой, и со своею ролью,
Ты точно знай, что очень мне нужна!
Ты точно знай: ещё всё впереди,
Уже ты в жизни видела немало,
Уже порою плакала, теряла,
Ты точно знай: ещё всё впереди!
Ты точно знай, что я живой, живой!
Что я с тобой, что в нас я очень верю!
Тебе кричу, как скорому апрелю:
“Ты точно знай, что я живой, живой!”.
ОДНАЖДЫ МНЕ ПРИДЁТ ЧЕРЁД УЙТИ
Однажды мне придёт черёд уйти,
Расставить точки, выделить акценты.
Слова растают, прошлых лет моменты
Вдруг озаглавят “вехами пути”.
Однажды тело не увидит дня,
И холодок черты лица остудит,
Мои друзья придут и кожа будет,
Но в ней не будет главного – Меня.
Когда-то я исчезну, на Земле
Ни глаз моих, ни голоса не станет,
Но буду жив, душа не перестанет
Мечтать с ночной метелью в феврале.
И ты, узнав, быть может, сдавишь крик.
Поверь, что это вовсе и не страшно!
Я стану прошлым, а кому – вчерашним,
Но для своих лишь выбегу на миг.
Однажды я исчезну вдруг для глаз.
Меня не надо будет на погосте
Искать, пойми, что я – Душа, не кости.
И мы живём друг в друге. Бог же – в нас.
ЛЮДИ-СВЕЧИ
Есть на Земле такие Люди-Свечи,
Мерцающие ночью огоньки,
Их ценят не за красочные речи,
Но в них движенье ветра и реки.
Есть на Земле места, где жизнь другая,
Где сам себе бываешь ты хорош,
Когда идёшь, кому-то помогая,
Когда и в мелочах себе не лжёшь.
Есть на Земле такие дни и ночи,
Когда невольно замедляешь шаг,
Когда до счастья путь уже короче,
И ты идёшь к нему не как ишак.
Есть на Земле порой такие встречи,
Когда острее взгляд, живее слух,
Когда идёшь, а рядом Люди-Свечи,
И ни к чему ты более не глух.
Есть ты на свете. Голос твой живее
Всей музыки, и всех тончайших струн.
Ведь ты рождён не в ветре-суховее.
В тебе звучанье самых древних рун.
ИДИ!
Город спал, забывая привычки,
Никому он не друг и не враг.
Я, сжигая года, словно спички,
Ждал Тебя. Ждут спасения так.
В отрешённых подъездах полночных
Замер свет электрических ламп.
Столько ставок со мной было очных
У людей, каждый ставил свой штамп.
Тихо выйду во двор, ах, беспечность!
Двор разинул огромный свой рот.
Сквозь него видно целую Вечность,
И всю жизнь мою, всю, наперёд!
Нет же, нет! Так не будет, не надо,
Я дождусь Тебя, я всё смогу!
Ураган мне в лицо – не преграда,
Я и так столько лет ведь бегу.
По проулкам ночным, по осколкам,
Много слышал видений и глаз.
Сотни раз уже раненым волком
Я зализывал выстрелы фраз.
Нет, дождусь, доползу, доживу я!
Сквозь метель…Жизнь кричит мне: “Иди!”.
И, упавший, встаю, торжествуя…
Я иду! И Ты тоже ИДИ.
***
Затяжная зима, затяжная,
Так мело, что озябла душа.
Вновь мы жили с тобою, не зная,
Для чего же так дышим спеша.
Под раскатистый грохот трамвая
Падал с крыш обездвиженный снег,
Роковая мечта, роковая,
Та, которой не сбыться вовек.
Город жёг – словно свежая рана,
Мы ли птицы, попавшие в сеть?
Нам так рано ещё, нам так рано
В этой жизни о чём-то жалеть.
Я есть я. И Судьба мне иная
Взгляд не слепит. Но мучает вздор…
Затяжная зима, затяжная.
Подари мне ночной разговор.
***
Приду домой, устав от стужи дня.
Сниму пальто, оставлю в коридоре.
А с ним и мысли о неважном вздоре,
О том, что мир – большая западня.
Уйму себя. Свой голос и свой нрав.
Молитвою воздам простому чуду:
Ты есть, и значит, я на свете буду,
Самим собой, будь прав я иль не прав.
Достану плед! Укрывшись с головой
Представлю: Я – мираж, дыханье ветра.
Не мерь меня координатой метра.
Я Дух: манящий, лёгкий и живой.
Я Дух! Живой! Живой, и полный сил!
Сегодня я иного не приемлю!
Пусть, наконец, провалится под землю
Безумие, что я в себе носил.
Ты только верь, ты только верь в меня.
И я всегда, в каком не жил бы вздоре,
Всё лишнее оставив в коридоре,
Приду домой, устав от стужи дня.
МНЕ ТЕБЯ НЕ ХВАТАЕТ
Мне тебя не хватает, как храма впотьмах,
Как упавшему в грязь чьей-то доброй руки,
Как таланту порой восхищённого: “Ах!”,
Как среди льда и гор тайны летней Оки.
Мне тебя не хватает, как путнику стран,
Как дождя не хватает обсохшей земле…
Так спасения ждут, погибая от ран,
Так пульсации ждут, если пульс на нуле.
Мне тебя не хватает – как близкой души,
Как бумаге – стихов, как роялю – игры,
Мне тебя не хватает, хоть письма пиши,
До исхода веков, где исчезнут миры.
Жду тебя я сильнее, чем ночи сова,
Так наркотика вновь ждёт тяжелобольной,
Так влюблённый нередко ждёт в сердце слова,
Так тепла ищут травы холодной весной.
Жду тебя, как ищейка ждёт слова: “Ищи!”,
Как полива цветок, что от зноя поник,
Как гудка паровоза в таёжной глуши
Ждёт, вконец заплутав, бедолага-грибник.
Мне тебя не хватает…В надломе любя,
Не хватает тепла, я от тяжести гнусь.
Словно миру всему не хватает ТЕБЯ.
Но я всё же смогу. Но я всё же дождусь.
***
Я однажды приду, непременно однажды приду,
Перед этим приснившись тебе чьим-то гостем у дома,
Ты всё сразу поймёшь, это будет легко и знакомо,
Может быть поздним летом, или осенью в этом году.
Напиши мне письмо, сохрани, просто помни: я есть.
Не грусти ни о чём, не сжигай свою жизнь как лампаду.
Если крик на душе, ты живи, и сдаваться не надо.
Ты живи так легко, будто знаешь чудесную Весть.
У людей есть по бабочке счастья на каждой руке,
Только бабочек тех отгоняют, боятся потери,
И не смотрят на них, и отчаянны дни и недели,
Им пустыня грядёт даже в самой прекрасной реке.
Пусть непросто порой понимать, что сегодня одна,
Ты душой своей чуткой услышь: я уже где-то рядом.
Ты почувствуешь точно, неведомым внутренним взглядом:
Я с тобой. Я уже как-то видел тебя у окна.
ТЫ МЕНЯ ОТЫЩИ
(мы бежали на запад…)
Мы бежали на запад, там где-то маячил Воронеж,
Были злыми как псы, как же так чужаки влезли в дом?
Целый год на пределе, и кажется, если вдруг тронешь,
Обожжёшься об нас, пожалев очень горько о том.
Я стрелял, не щадя, убивал уж, конечно, не гладя,
Коль такой поворот – значит, выпал на долю удел.
Где-то там далеко ждут меня мать, отец, ждёт и Надя…
Может быть, и вернусь, кто ж вернуться домой не хотел.
Я устал от дорог, быть всегда на прицеле, на мушке,
И однажды под вечер, когда вдруг запахло весной,
Я прилёг отдохнуть, на внезапно притихшей опушке,
Под заметной едва, под молоденькой, нежной сосной.
Сон был странным, увидел: будить меня двое хотели,
Всё кричали, потом вдруг умолкли они надо мной,
Медсестра подошла, и искала там что-то на теле.
И в могилу меня, братцы, братцы, но я ведь живой…
…Я потом уже понял, что в сон мой не маем сморило…
Шея вдруг приболела, найти бы того подлеца,
Что так просто, так буднично, может с улыбкою, мило
Мне вложил в позвоночник не больше чем нужно свинца…
А сосна всё росла, и цвела вся опушка лесная,
Как в раю здесь, и тихо, наверное, правда в раю…
Лишь порой так защемит, к началу манящего мая…
Будто я молодой, и шагаю со всеми в строю.
Вроде всё хорошо. Так мне птицы поют: мирно, складно.
Но домой я хочу, чтобы помнили: был неспроста.
Ты меня отыщи, отыщи хоть когда-нибудь, ладно?
Ты воздай мне добром. Ведь добро – это Божья верста.
УЗНАЙ МЕНЯ!
Окошко. Снег. Совсем завьюжило
Наш новый век. Дорог нет вспять.
Смеркается. И час до ужина.
И дома я. Хотя лишь пять.
Узнай меня. Узнай уютного.
Узнай всего. Узнай сейчас.
От мелочей до Абсолютного
Всего лишь миг, не день, не час.
Ещё вчера темнее чёрного,
Был неприкаянным сто лет.
Был частью сквозняка проёмного,
Тот день прошёл. И боли нет.
Ведь Им душе другое задано.
Свою хандру заброшу я.
Я рад, что ты пришла негаданно.
Пришла, хорошая моя.
Узнай меня, узнай уютного,
Узнай всего. Узнай сейчас.
От мелочей до Абсолютного
Всего лишь миг, не день, не час.
Узнай меня. Не на пол пролитым,
Но Настоящим в этом дне.
Мне очень сложно быть непонятым,
Неузнанным жить больно мне.
Я СКОРО ПРИДУ!
Когда-то, смеясь над проделками нашего сына,
Мы счастливы будем, забыв наконец-то о том,
Какая невзгода, когда в душе цвет гуталина.
Когда без любимой тебя молчаливо ждёт дом.
Когда-нибудь станет неважной жестокая гонка,
Дней, полных событий, которых не хочешь, не ждёшь.
Когда вечера разбиваешь в осколки не звонко.
И сходишь с ума, принимая молчания нож.
Когда-нибудь можно с улыбкой отдаться покою.
В объятьях твоих, а пока, а пока, пока…
Маячит вопрос: “Так чего же я всё-таки стою?”.
Не зря же я здесь! Как на небе не зря облака.
Когда-нибудь я, размыкая обман как ловушку,
Не стану метаться вот так: то к одной, то к другой.
И буду тебе говорить: “Я люблю”, да, на ушко!
Уже ведь живу, восхищаясь как чудом тобой.
Когда-то забудется многое, многое в мире.
Листва упадёт под дыханьем октябрьских стуж.
Меняется всё. Только помни, что главное в силе!
Я скоро приду! Обещаю!
Твой будущий Муж!
Я ПРИБЫЛ В МИР С КОМЕТОЮ ГАЛЛЕЯ
Октябрь. Ночь. Задумавшийся город.
Навстречу девушка, какие же глаза…
И от реки прохлада, а не холод.
Весь мир вдруг засмотрелся в небеса.
В полночный час, мечты свои лелея,
Я созерцаю неокрепший век.
Я прибыл в мир с кометою Галлея.
Галлей, конечно, славный человек!
Душа-письмо, его пишу я Богу.
Страницу за страницей, каждый миг.
Всё больше я люблю свою дорогу.
Все наши письма – часть Небесных Книг.
Соприкасаюсь…В каждом я листочке,
В ночи, в дожде, и в мелочи любой.
Забудь, забудь, не существует точки
В тех письмах, что кропаем мы с тобой!
И я живу, мечты свои лелея.
Я старше раза в два, чем этот век!
И думаю порою про Галлея.
Галлей, конечно, славный человек!
УГАДЫВАТЬ ТЕБЯ
Когда я вечером бреду домой,
Себя измучив мыслями-обрезками,
Мечтаю часто, мир рисуя мой,
Что у окна ты ждёшь, за занавесками.
А скоро, скоро вьюга ляжет здесь.
Чтоб не пропасть в декабрьской безвестности,
Как чуткий пёс я мир услышу весь,
Все прочешу проулки и окрестности.
Ища везде родные мне следы,
Я сам сродни безумцу и пропащему.
И в этом нет ни горя, ни беды,
А есть тоска, тоска по Настоящему.
И дни бросая в ткань небытия,
Сжигая их затоптанными ветками,
Согреться не могу, ведь сбыться я
Обязан, но не мыслями-объедками.
Что нужно мне, прожив под тридцать лет?
К чему стихи? Ведь жизнь полна не фресками.
А я хочу идти, и словно свет
Угадывать тебя за занавесками.
ДВА МЕСЯЦА ВСЕГО ДО РОЖДЕСТВА
А город спал. Уже почти светало.
Кружилась тихо в воздухе листва.
Бродили блики. Света было мало.
Два месяца ещё до Рождества.
Дождь моросил вторые сутки кряду,
Набравшись в небе голоса и сил,
Он был предтечей к зимнему обряду.
Метелей ждал большой уставший мир.
А люди спали. Но прослышал дворник
О чуде и, не требуя взамен,
Всем рассказал: “Пришёл не просто вторник!
Сегодня день предчувствий перемен!”.
Натягивались улицы как струны,
Входил в финал задумавшийся год.
И фонари светили словно луны.
И время будто шло наоборот.
А город спал. Уже почти светало.
Кружилась тихо в воздухе листва.
Бродили блики. Света было мало.
Два месяца всего до Рождества.
КОГДА НОЯБРЬ КОЛДОВАЛ
Шёл снег, ноябрь колдовал,
Из головы сбежали числа.
Я ночевал в нём и дневал.
Я обретал предвестье Смысла.
Всходила ввысь звезда моя,
Да покачнулась и упала.
Она упала, ну а я…
Продолжил жить, мне было мало!
И я бродил, сходил с ума,
Я не король, и жизнь – не царство.
Но есть во мне одна сума –
Непроходящее мытарство.
И в час ночной, когда мело,
Я слышал древнее начало,
Мы – звёзд далёкое гало,
Оно ведь в нас всегда звучало.
Пришёл из Млечного пути.
Повременил. Совсем немножко.
Рождались эры впереди…
Стелилась лунная дорожка.
И жизнь – не сон, и не привал,
Душа – не тень под маской грима.
Когда ноябрь колдовал
Я знал, что всё преодолимо.
***
А рано утром выпал снег…
Так в дом вернувшийся с прогулки
К себе заходит человек.
Заулыбались переулки.
И я, спасаясь от простуд,
От ран, которых мне не надо,
Мечтал прожить всю Вечность тут –
Среди галактик снегопада.
А Бог спускал на землю нить,
Я столько лет ходил окольно,
И смел кого-то обвинить
В том, что на свете жить мне больно.
А снег то падал, то взлетал,
Душа явилась к небу в гости.
Я жил теперь, не коротал.
И знал: нет правды на погосте.
Душа от счастья всё могла,
И танцевала, как хотела.
Когда в тебе минует мгла,
То по плечу любое дело.
И пусть тревожит новый век,
Пусть я за всё давно в ответе.
Я видел падающий снег…
Как много видел я на свете.
ЦЕЛУЙ ЕЁ
Целуй её. Когда она из душа
Выходит, встав у зеркала в пути.
Целуй, когда она, твоя копуша,
Не может в доме что-нибудь найти.
Целуй, когда она ребёнком малым
Вся-вся к тебе прильнёт, ища тепла,
Целуй её под тёплым одеялом,
Когда весь мир вдруг вьюга замела.
Целуй её, читающей газету,
И в ссоре, ты, замкнув цепочку фраз,
Целуй, целуй…Чтоб по всему ей свету
Из всех чудес хотелось чуда – ВАС.
Целуй её, когда плакучей ивой
Она роняет капли тёплых слёз,
Когда себя считает некрасивой,
Целуй, да так, по коже чтоб мороз…
Целуй её, когда она не в духе,
Когда устала от людских обид,
Когда слова – ненужные, как мухи.
Через тебя Господь её хранит.
Целуй её, целуй, любя, жалея…
Как не целуют ни отец, ни мать.
Земная жизнь – не тихая аллея.
Не бойся без оглядки целовать.
СПАСИБО
Спасибо, Господи, за день грядущий,
За то, что жизнь цветёт пока во мне,
За то, что и в болотной этой гуще
Я не качусь к сплошной частице: “Не”.
Благодарю, что я родился зрячим,
За то, что можно жить и вопреки,
За то, что не могу порой иначе,
За Солнце в отражении реки.
За то, что иногда бываю светел,
За то, что я не умер сгоряча,
За то, что где-то грубо не ответил,
И бабочек не смахивал с плеча.
За то, что есть на свете я, и Ты со мною,
За то, что я пока не пал, как лист,
За силу, что звучит во мне волною,
За то, что я ещё хоть в чём-то чист.
Спасибо, что в том месте, где лишь драма,
Где фарс диктует яростный свой тон,
Ты подарил мне вид на купол храма.
Я и в потёмках слышу перезвон.
***
Выхожу за порог. Эта ночь неспроста,
Я её не отдам, не пропью, не растрачу,
Миллион световых – как виденье Христа.
Миллион световых, и ещё два впридачу.
Я сегодня – как мрак, я сегодня – как свет,
Я один на один с потрясением сути.
Ни конца и ни края не будет мне, нет,
Но растаять рискую я в каждой минуте.
Эта ночь – не кошмар, эта ночь – не тоска.
Засмотрелись на мир поражённые лужи,
Мне казалось вчера, что развязка близка,
Я не знал и не верил, что так Тебе нужен.
Я не верил Тебе, как последний подлец,
А безверие – самая страшная ломка.
Я сбивался с пути и упал, наконец,
Чтоб услышать – как ярко, увидеть – как тонко.
Всё прошло и сбылось, ничего не найти,
В двадцать девять дошёл до конца и начала,
В двадцать девять сказал Тебе тихо: «Веди»,
Жизнь борола всех нас, но на счастье венчала.
Люди спали, и спали по гнёздам скворцы,
Спали псы во дворе, опустевшем и гулком.
Спали матери чьи-то и чьи-то отцы.
Тени, даже и те спали по переулкам.
Эта ночь ярче дня, эта ночь неспроста.
Август – словно Алтарь, он – молитва и ласка.
Эта ночь – как полёт, как виденье Христа.
Слышишь? Всюду свершается Вечная Пасха.
ОБНИМАЯ ВЕК
Ночь заметала краски.
Город копил холсты.
Мир заскучал по ласке,
Так же, как где-то ты.
Ветер по всей округе
Пел в миллионы рам:
«В каждом прохожем и друге –
Маленький Божий храм!».
Стоя на перекрёстке,
Знал: будет всё путём.
Тело дано для носки.
Все да когда-то уйдём.
И так легко, на вдохе,
Словно у летней реки,
Верил – не так мы плохи,
Да и печаль – пустяки.
А потому всё проще.
Просто – как этот снег.
Выйду к сосновой роще
И обниму весь век.
Ночь заметала краски.
Город копил холсты.
Снова я полон ласки.
Зная, что где-то – ты.
***
Над городом моим снега, снега,
Денёк февральский, как крыльцо, скрипучий.
Нет больше ничего «на всякий случай»,
И каждая минута дорога.
Я весь — душа! (А всё ж надел пальто!)
И прошлое пушинкой улетело,
Что взять с него? Ему до нас нет дела,
С ним слишком тяжело, с ним я — не то.
Идти, идти, переходя на бег,
Люблю здесь всё: дома, мосты и лица,
Кафе (и кофе — чтобы в нём корица!),
Взлетевший к небу осмелевший снег!
Пойдём со мной? И чтоб в руке рука,
Глаза в глаза, и тёплые объятья!
Так с сёстрами дурашливые братья
Порой валяют в детстве дурака!
Давай с тобою встретим снегопад,
Ну что нам стоит, нет, на самом деле!
Мы души (хоть и тёплое надели!),
Я так тебе сегодня буду рад!
И даже если не ответишь мне,
Я жду тебя, и нет в том вовсе кары.
Мне просто нравится, когда следы в две пары.
Когда зимой уютный свет в окне.
Я ЗНАЮ ТОЧНО: ЗАВТРА БУДЕТ СВЕТ!
Я знаю точно: завтра будет свет!
Апрель придёт, вконец отменит вьюги,
Опять мы будем радостью друг в друге,
И ничего потерянного нет!
И где бы ни был я, и чем не жил,
Люблю тебя, не раненым в тревоге,
Люблю следы твои, твои дороги
Я без надрыва перебитых жил.
Люблю тебя, как любят только раз,
За то, что есть, средь праздников и буден,
За то, что путь то лёгок, а то труден,
И Бог сквозь всё за что-то любит нас.
Всё впереди! Каким открыть ключом
Своё: «Кто я?», замучаешься рыться,
Но ты лети, лети, как в небо птица,
И стоптанные ноги нипочём!
И будет Пасха, торжество Огня,
Уже душа светлеет сквозь распутье,
И весь я здесь. Сегодня. Кем ни будь я,
Он принимает всякого меня.
И жизнь как сон, да сон тот — наяву.
То слышу Рай, то падаю в лавину.
Я каждой клеткой, а не вполовину,
Люблю тебя, и в радости живу.
ПРОСНИСЬ!
Болели души. Время было: «между»,
Бил колокол по всем, по всем вокруг.
Ты позабыл про счастье и надежду,
Про то, что значат: лёгкость, Свет и друг.
Дрожало бытие твоё, дрожало,
Искало суетливо нужный знак.
Ты – как боец, на острие кинжала
Бросался, но не мог попасть никак.
Висок измучен обмороком ночи,
Бороться дальше? С горечью? Любя?
А вдруг собою буду опорочен
Когда познаю истинно себя?
А вдруг не то? А вдруг темнее дальше?
Зачем? Кому? А если это зря?
Что делать? Что от сердца? Что из фальши?
Ты думаешь. А над рекой заря.
Ты надоел себе, сто отражений
Тебе кричат: «Отстань!», «Иди долой!».
Ты – сумрак в суете своих движений,
Несбывшийся спаситель, принц, герой.
Взрывалась жизнь, всё разлеталось в крошки,
Не зная тишины и Божества.
Но рисовала в воздухе дорожки,
Целуя ветер, нежная листва.
Мир, упоённый, словно берег морем,
Проснулся, и ему не нужен маг.
А ты всё спишь. Ты пьян собой, как горем.
Ты, Чудо, не проснёшься вновь никак.
ЧТО ОСТАНЕТСЯ?
Что останется после нас?
Фотографии? Голоса?
Может ласковые глаза?
Тени лунные вдоль террас?
Или может все наши стихи?
Песни в записи наших лет?
Посылаемый Солнцем свет?
Вдох дождём упоённой ольхи?
Что останется от тебя?
Эхо? Кресло-качалка? Трость?
Плечевого сустава кость?
Дни, затраченные не любя?
Биографии целый том?
Путь, что прожит, или изжит?
Шарф, что где-то в шкафу лежит?
Или может уютный дом?
Есть твой век, так живи его,
Тем и сложен мир, тем и прост,
Не останется даже звёзд,
Не останется ничего.
Мы – свидетели Чуда, те,
Кто не может, но хочет знать,
Как взяла и сбылась Благодать
Вдруг в космической пустоте.
БУДЕТ РАДОСТНЫМ ДЕНЬ
Будет радостным день, будет ласковым утренний ветер,
Станет небо светлей, дав покой, и душе, и глазам.
Да отступится тень, ты — один из живущих на свете,
Что из тысяч аллей выбирает пути свои сам.
Будет лето цвести, будет счастье, оно уже рядом!
Будут люди с тобой, кто часок, кто полжизни идти.
Ты за всё их прости, всей душою: и сердцем, и взглядом,
За проступок любой, что ты знал от них в этом пути.
И себя ты прости, а иначе не сможешь однажды
И ступить трёх шагов, не устав от пылающих слёз.
Можно много нести, только б не был кошмаром день каждый.
Средь тягучих песков аромат забывается роз.
Будет небо в цветах, будет полдень и яркие краски!
Да воскреснет любовь, у изгиба Великой Реки
Словно выдохнешь: «Ах…», закопаешь уставшие маски.
И, родившийся вновь, не отринешь Его ты Руки.
ИНЫЕ ДНИ (ОТПУСТИ ВСЁ ОТЖИВШЕЕ В ЗЕМЛЮ)
Отпусти всё отжившее в землю,
Без сочувствия в пепел сожги,
Если прошлому слепо я внемлю,
Мой удел — мыть ночные горшки.
Если тыкать иголкою в рану,
Проверяя, не меньше ль горит,
То не ровня я даже барану,
Как бы не был приличен на вид.
И порою живёшь, словно в крике,
Всё поставишь однажды на кон…
У людей только лица, не лики,
Но в иных — словно радость икон.
Но в иных словно счастье такое,
Что страшнее вдруг жить, не любя.
Даже если ты полон тоскою,
Не замучай других, и себя.
Даже если в звериной ты пасти
Обстоятельств, под бурей пурги,
Не плоди от ненастья ненастье,
Не вдави в дух и плоть сапоги.
Будет солнце, и будут улыбки,
День один не похож на другой,
Перестанут опоры быть зыбки,
Возвратится забытый покой.
Только будь. Может многое грязным
Быть вокруг, и опять всё на кон…
Иногда быть надломленно праздным,
Всё равно что отречься икон.
КАЖДЫЙ НА СЧЕТУ
А я весь день уставший, словно свечка,
Ненужная, потухшая к утру,
Как тошнота, внезапная осечка,
Как слово, что простыло на ветру.
Я – сбившийся с пути, иль путь обретший?
Я значим, или только лишь ничто?
Болеет всякий, годы здесь проведший.
Я болен сам. Подумаешь…И что?
Иди, смотри, решай, и будь что будет,
Идущего да радость навестит.
Как много будет тех, кто нас осудит.
Как мало будет тех, кто нас простит.
И будет снег, то мягкий, то колючий,
И будет мир, а в мире будем мы.
Ноябрь – не Судьба, не сон, не случай,
Ноябрь – предсказание зимы.
Зима придёт и всё изменит снова,
Природа не приемлет нищету.
Всё сменится, чтобы восславить Слово
О том, что в мире каждый на счету.
РАДУЙСЯ!
Радуйся! Солнцу и свету небесному,
Радуйся! Августу и февралю.
Радуйся страннику ты безызвестному
Так, как бы радовался королю.
Радуйся! Видеть и слышать воочию,
Радуйся! Знающим грань пития.
Радуйся! Чувствовать странное, «прочее»,
Ты – есть свидетель всего Бытия.
Радуйся! Боль твоя станет прозрением,
Радуйся! Станет решимостью дрожь.
Станет улыбкой твоё подозрение.
Радуйся! В пепел рассыплется ложь.
Радуйся! Видя добро не для выгоды,
Радуйся! Тем, кто встречает в дверях,
Радуйся! Просто, не делая выводы.
Служба не только лишь в монастырях.
Радуйся ночи, как сердцу открытому!
Радуйся дням, что когда-то прошли.
Радуйся полю, людьми позабытому.
Радуйся тем, что тебя обошли.
Радуйся! Даже плетущийся с ношею.
Каждый есть инок на теле Земли.
Радуйся! Будет дорога хорошею.
Все мы и странники, и короли.
***
Мой век земной – краюха хлеба,
Кому восторг, кому-то – смех.
Возьми стакан, и выпей неба,
Не бойся, черпай, черпай! Эх!
Опять прольётся, ставлю с краю…
Да всё душе моей приют.
Ведь сам давно прекрасно знаю:
Небес в стакан не подают.
Завертит, закружит, завьюжит
В своём волненьи мир людской.
Но кто с душой твоею дружит?
Кто впрямь знаком с твоей тоской?
Чернила сохнут, и бумага
Истлеет, что тут разберёшь.
Но нам бояться ль даже шага?
Страх – это маленькая ложь.
Я, восстающий утром каждым,
И видящий святой рассвет,
Могу ли изнывать от жажды?
Упавшим – да. Прозревшим – нет.
Что жизнь моя? Краюха хлеба.
Сплошная суета сует.
И это небо, небо, небо…
Конца и края небу нет.
***
Падал снег. В сотый раз в этом веке.
На прохожих, на крыши машин,
На синиц, на леса, и на реки,
На следы ускользающих шин.
Падал снег. На пустеющий город,
На пальто, и слезились глаза.
Снова мир был пронзительно молод,
Стали окна – его образа.
Падал снег, вместо луж – тёмных мачех,
Где бывал сам себе я нелеп,
Возвращала зима к жизни зрячих,
Исцелив тех, кто в осень ослеп.
Было – не было, жизнь – вереница,
Утро ранее есть новый путь.
Ночью дико хотелось напиться,
А проснулся, и шепчется: «Будь».
Падал снег. На слова и печали.
Ты полюбишь его всей душой.
Он как ты – только в самом начале.
Будет всё у тебя хорошо.
***
Давай услышим облака,
И даже, может быть, друг друга.
Поможет ли твоя рука
Спастись из замкнутого круга?
Давай услышим облака?
Давай узнаем этот день!
Он никому из нас не служит.
Ты всё любимое надень.
Блажен, кто болен, но не тужит.
Давай узнаем этот день?
Давай не будем время вспять
Вернуть пытаться, и на Святки
Не будем никогда гадать,
Пусть даже и не всё в порядке.
Давай смотреть не будем вспять?
Давай забудем эту ночь.
Забросим мысли в дальний угол.
Я – чей-то сын. Ты – чья-то дочь.
К чему таскать в себе нам пугал?
Давай забудем эту ночь?
Давай забудем маски лиц,
Когда не поведёшь и бровью,
А всё же нужно падать ниц.
Займёмся лучше уж любовью!
Давай отменим лёд границ.
***
Тихая дорога. Путь – тропа лесная.
Сосны да берёзки. Прямо до реки.
Словно бы впервые, ничего не зная,
Выйду я во вьюгу, трусить не с руки.
Валенки в подмогу, шарф да куртка деда.
Я его не помню, так бывает, что ж.
Что считал печалью, что ценил победой?
Говорят, я чем-то на него похож.
И далёко мысли. И далёко город.
В городе устал я. Аж до ломоты.
Но сегодня снова буду свеж и молод.
С каждою снежинкой буду я на «Ты»,
С каждою звездою, с каждым первым встречным,
Будь он хоть котяра, пёс ли, человек.
Думалось о чае. Думалось о вечном.
Господи, продли нам наш недолгий век.
Все порой живём мы будто злые дети,
Радуемся бреду, плачем не о том.
На прекрасной этой маленькой планете
Как ожесточенно, блёкло мы живём…
Тихая дорога. Путь – тропа лесная.
Сосны да берёзки. Вьюга до небес.
Ничего не помня, ничего не зная,
Выйду в мир я ночью. Насмотрюсь чудес!
***
Две горошины в небо брошены,
А вчера ещё – запорошены.
А вчера ещё были в инее,
И метель во дворе снежно-синяя.
Небо-речка, а в ней, посерёдочке,
Облака друг за дружкой – лодочки,
А на лодочках вёсла – лучики,
Молодого тепла попутчики.
И апрель с озорными масками
Манит сказками, брызжет красками,
И гулять зазывает весело
Ту ворону, что клюв повесила!
Кот с балкона смотрел чуть искоса.
Кот на ручки хотел и «Вискаса»!
А окошко от света влажное,
И за ним что-то очень важное.
Зайчик солнечный строил рожицы –
Продолжал, что должно продолжиться,
И не помнил ни капли лишнего,
Не желал даже торта пышного!
Знаешь… Все мы бываем брошены.
Как те самые две горошины.
Не к потере – для неба ясного,
Для любви – как для солнца красного.
И, когда ты вдруг встал посерёдочке,
Не пугайся, плыви на лодочке.
Страх отринь, и оставь злую ложь ему.
Будет в мире всегда по-Божьему.
***
Молите Господа о друге,
Он дан непросто, дан извне.
Чтоб превозмог любые вьюги,
Не захлебнулся бы в вине.
Чтоб он собою стал, не кем-то,
Не заблудился, не исчез,
Не жил соблазнами момента,
Но залечил любой порез.
Молите Господа о близких,
О матери и об отце,
Чтоб отстранил от мыслей низких,
От слёз ненужных на лице.
Чтоб их вело дорогой дальней,
Домой, а не к чужим мирам,
Чтоб сердце их исповедальней
Стать не боялось, видя храм.
Молите Бога о любимой,
Чтоб ей, причинам ста назло,
Не тосковать от жизни мнимой.
Чтоб ей с тобою повезло.
Молись без пафоса, попроще
О всех: знакомых и чужих,
Наш путь – не ангельская роща,
Но утром мы встаём, ожив.
Молите Господа, вам будет
Чему дивиться в каждом дне.
Молите Господа о чуде.
И хоть однажды – обо мне.
***
В маршрутке четверо: мужчина лет сорока,
Две женщины и пятилетний смешливый ребёнок,
И на окошке слова выводит рука,
Простые, как будто остатки от хлебных корок.
Он маме расскажет невиданный людям секрет,
Что будет апрель, что весна вот уже где-то вскоре,
Что снега на небе весною обыщешься – нет!
Весною на небе шумит настоящее Море!
Он будет гулять возле моря, дойдёт до реки,
Но только когда отдохнёт, наберётся сил мама,
Он птиц будет хлебом кормить из руки, из руки!
А сам есть не будет нисколько: ни крошки, ни грамма!
Он будет кораблики клеить и в воздух пускать,
Он флот их создаст, чтобы было чем людям хвалиться:
Он войско солдат – богатырскую целую рать,
Придумает всё: будут битвы, герои и лица!
…Он любит подолгу смотреть из маршрутки в окно,
И сам всё щебечет наречием быстрым и птичьим.
Ноябрь в окошке, аж жуть, как промозгло темно,
Но эту вот тьму он поймает однажды с поличным!
И держит он маму за руку, до боли боясь,
Ведь тётя-соседка сказала вчера: «С мамой плохо»,
И словно дрожит на весу, на весу эта связь,
И чувствует вдруг каждой клеткой, от вдоха до вдоха,
Что больше не нужен: нигде, никогда, никому,
Что люди не любят его, и как будто под лупой,
Не веря ему: ни словам, ни душе, ни уму,
Отводят глаза, слышно шепчутся: «Что с него, глупый…»
…И едут они, и в руке его мамы рука,
Он плачет: «Ты что, не бросай…», плачет долго, упрямо.
Он – мальчик, хотя и мужчина лет так сорока.
«Не брошу, родной…» – шепчет с нежностью старая мама.
Девочка
Маленькая – что кнопка,
Девочка смотрит робко,
Как снегири и ветка
Соприкоснулись метко.
Вырасти крошка хочет,
Счастье простое прочит,
Песню поёт, ждёт встречи,
И – что возьмут на плечи.
Слову людскому верит,
Взрослых глазами мерит,
Где-то промочит ноги,
Папочку ждёт с дороги,
То невзначай заплачет,
Всё у ней что-то значит,
Жить – каждый день чудесно,
Маленькой быть не тесно.
Пробовать снег губами…
И не попасться маме!
Дома – игрушечный мишка…
Будет большой малышка!
Будет большой когда-то,
Счастлива ли, виновата,
Душу ли вдруг простудит,
Это ли всё забудет?
Будет серьёзной, милой
С женскою мягкой силой…
Ну а пока вот – кнопка
Смотрит на зиму робко.
Смотрит, и видит много,
Смотрит глазами Бога.
Каждый момент ей прожит.
Так лишь ребёнок может.
18.07.2017
В то утро ветер был во всём…
В то утро ветер был во всём, был в целом мире,
И рябь металась по воде, по кронам сосен,
И я, как будто бы меня вчера убили,
В своём скитаньи сам себе вдруг стал несносен.
В то утро ветер был во всём, листва летела,
Листва к ногам и к голове слова бросала,
Была забава октябрю, и было дело,
Он приручил меня, как тень, и как вассала.
В то утро ветер был во всём, тревожно было,
И лишь от кладбищ и церквей шёл глас покоя,
И я пытался осознать, какая сила
Могла с собою принести в меня такое.
В то утро ветер был во всём. Метались птицы,
И у домов скулили псы и цепи рвали,
Я как в бреду припоминал людей и лица,
Но успокоиться не мог, меня поймали.
В то утро ветер был во всём, без передышки,
Был в воздухе, во мне, в тебе… Рехнуться можно,
И блики солнца доводили до отдышки,
Я ветер чувствовал лицом и знал подкожно.
В то утро ветер был во всём… И днём был тоже,
А к ночи снегом замело, и будто свыше
Приказ всевластно прозвучал, о, ты ли, Боже,
Благое Слово вдруг сказал?.. И стало тише…
И повсеместно вдруг легло спасеньем, чудом
Затишье всюду и во всём, и как-то разом
Я осознал, что вместе с миром позабуду
Про эту утреннюю смерть – тревог проказу.
…И словно боли я не знал одной и той же,
Которая сама себя всё мною поит,
Спасибо, Радость ты моя, спасибо, Боже,
Что жизнь моя в Руках Твоих чего-то стоит.
08.10.2017
***
Полетели снега, полетели,
Словно птицы, и тоже на юг!
Ты – живой! Так смотри на метели,
Утоляй свою жажду у вьюг!
Сны другие, уютнее сказки,
Ветер свеж – весь откройся дарам!
Ведь зима – для заботы и ласки,
Благодарности новым мирам.
Для зажжённых свечей и для хлеба,
Коим птиц кормят прямо из рук,
Для молитв и сурового неба,
Для покинувших замкнутый круг.
Для прогулок, ведь повод не нужен,
Чтобы снова у спящей воды
Вопреки ложным знакам и стуже
Оставлять, не стесняясь, следы!
Для того, чтоб учиться быть проще,
И, где следует – мягче, добрей:
Средь людей ли, в берёзовой ль роще,
Начинай быть собой поскорей.
Полетели снега, полетели,
Новой жизни и новой зимы,
Так восстань, как из мятой постели,
Из привычной своей кутерьмы!
Смейся, радуйся, грейся – славь Бога,
Будь душой, и о том не забудь,
Что ты должен-то, в общем, немного –
Верить, зреть и любить этот путь.
23.10.2017
Расскажи мне себя!
Расскажи мне себя. Хоть чуть-чуть.
Настоящую расскажи.
Про свою ненаглядную суть,
Про растоптанные миражи.
Расскажи мне такую, как есть,
Жизнь – душа, что даётся в огне.
Расскажи, что не смог я прочесть
По своей, по чужой ли вине.
Расскажи, из какой ты страны,
Где ты сердцем своим рождена?
От какой убегала вины?
От чьего отказалась вина?
Расскажи про домашний уют,
Про такое, что мне невдомёк,
То, о чём тебе птицы поют,
То, куда он, твой путь, как далёк?
Расскажи мне себя, как роман,
Как восточную сказку в ночи,
Как лекарство от ноющих ран,
Как мелодию тихой свечи.
Расскажи мне себя, словно свет,
Словно боль, что проходит совсем,
Про такую, какой тебя нет,
Там, где нужно быть милой всем-всем.
Расскажи, расскажи, расскажи,
Мне про путь, чем он прост и непрост,
Смейся, радуйся – сердцем дыши.
Ты – живое дыхание звёзд.
06.07.2017
***
Жизнь обрывается на вдохе,
Вот только что она была,
И вдруг её, как будто крохи,
Рукой сметают со стола.
Кружит листва в потёмках сквера,
А с ними там кружу и я,
И только вера, только вера –
Защита от небытия.
Здесь всё всерьёз, хоть мы и гости,
А моего – нет ни гроша.
На время плоть, на время кости,
Да Божья вечная душа.
И прорастают годы-ветки,
Гуляй на жизненном пиру!
Но сердце в теле – словно в клетке,
И плотью этой я умру.
Всё повторяется на свете?
Так, где ж ты раньше был тогда?
Ты – Чудо. Как и листья эти,
Как облака, и как вода!
Раз твой приход Cудьба венчала,
То не робей, а будь, свети!
Финала нет, хоть есть Начало,
Ты не один в своём пути.
И хороши ли будем, плохи,
Всё кончится, начавшись вновь.
Жизнь обрывается на вдохе,
Но продолжается любовь.
***
Вода отвоевалась и заснула,
Пришла зима и тишину спасла,
И вот уж свитера на спинку стула
Ложатся, как на лодку два весла.
Враз просветлело всё, и даже лица
Людей вокруг – поклон явив зиме,
И хочется бродить, смотреть, молиться,
И не держать хмурного на уме.
Какая тишина… И лишь снежинки
От неба до земли рисуют путь.
Мы все на свете иноки – не инки,
Нам всем так нужно Вещего вдохнуть.
Узнать, что не напрасны те недели,
Когда метался по миру душой,
Когда болел и дни лежал в постели,
Когда не знал мечты своей большой.
Когда ты закрывал от мира (помнишь?)
Все двери и поник в себе совсем,
Смотри, смотри, вот снег тебе, он в помощь,
Его покой – напоминанье всем.
О том, что всё меняется, ты тоже,
О том, что есть безвременью финал,
Что ты – не серый будничный прохожий,
А тот, кто небо в гости вдруг позвал.
А если так, возьми со спинки стула
Те крылья, что сменял на два весла.
В тебе отвоевалась и заснула
Тревога. Тишина тебя спасла.
26.11.2017
А ТЫ ПРИШЛА!
Июль был скуп на облака,
От солнца всё кругом промокло,
Смотрела ввысь твоя рука,
А дом, дыша, раскрыл все окна.
Ты вся – что утро в этот час,
И можешь просто так, без стука,
Войти в моё пространство глаз,
Будь даже в нём рябая скука.
Я ждал дождя и занемог
От недосна, от недомыслей,
От самых разных: «Смог – не смог»,
Блужданий в смысле и в бессмысле.
А ты, как женщина, как друг,
Пришла волнением прибоя,
Рассыпав сотни ярких дуг,
Я был один, но вот нас двое!
И в кофе август ты несёшь,
Сама ещё того не зная,
И жизнь моя – простая брошь –
В твоих руках уже иная.
И ты всесильно молода,
Но знаешь то не понаслышке,
Как проливается вода
На наши планы, сны и книжки.
Ты пишешь в тайную тетрадь,
Рисуешь там сюжет из солнца,
И тихо веришь – умирать
Душе и правда не придётся!
И ты мне – радость, ты мне – свет,
(Хотя бываешь и сварлюша!)
И я теплом твоим согрет,
Тем, Настоящим, не из плюша.
31.07.2018
ОНА ЖДАЛА ЕГО ДОМОЙ
Она ждала его домой.
Готовила на кухне ужин.
Запахло в воздухе зимой.
Он незаметно стал ей нужен.
А за окошком темнота,
Скорее снег прилёг бы, что ли…
И мысли, мысли: эта, та…
Нет-нет, сейчас не время боли!
Но ведь ни разу не звонил,
Ну почему, ну что такое?
И в душу лезет липкий ил.
А их ведь скоро станет трое.
Все переделаны дела,
Поправить, может, занавески?
Отмыта ванна добела
И приготовлены нарезки.
Что до него обретено?
Она сейчас не вспомнит даже,
Лицо Судьбы – Веретено,
В ней место дару есть и краже.
И кот пришёл, урчит тепло,
Колдуя, ластится об ноги…
Да что случится-то могло
С ним, дорогим её, в дороге?..
А не обидела ль его?
Но было всё вчера в порядке…
Но что же делать?.. Ничего?!
Но как?! Такой ведь сумрак хваткий!
И слышит будущий малыш,
Как в ней испуг под сердцем бьётся…
И с неба помело, и с крыш,
И из души уходит солнце…
И дом, хоть верь, а хоть не верь,
Стал тесным, сумрачным. Стал эхом.
Час ночи… Ключ… Открылась дверь…
Родной, родной, родной приехал!!!
02.08.2018
***
Мы стесняемся маленьких дел, в них нет сцены, величья,
В них совсем не глобальный предел – только память лишь птичья.
Их не примет с восторгом весь мир, слёзно рукоплеская,
Не шепнёт тебе слава: «Мой сир, знал бы ты, как близка я!».
И никто не опишет в стихах, чтоб с накалом и тонко.
Без фанфар забирают в свой дом из подвала котёнка.
И ребёнку в слезах, средь толпы потерявшего маму,
Помогают найтись, чтоб закончить скорей эту драму.
И цветы умоляют: «Воды…», и бегут к ним, взяв лейки,
Люди – те же цветы, сохнут, ищут тепла да копейки.
И не только на паперти – помощи просят повсюду,
Не удерживай душу, она голодает по чуду.
Ведь любовь – это Всё, и не только в молитве стоящим
Довелось знать её, ощущая себя Настоящим.
За весь мир не бичуй ты себя до последнего вдоха.
Нужно проще, родней, аккуратнее быть там, где плохо.
И не важно, что рясы не носишь, что ты не игумен,
Если б не было дел на Земле, мир иссох бы и умер.
Мы стесняемся, думаем: «Я – только пыль бездорожья».
А ведь мы – часть Его, воплощённая в мир Радость Божья.
28.10.2018
ЛЕТО! (СИДЕЛИ ДВОЕ У ВОДЫ)
Сидели двое у воды,
Смеялись, всматриваясь в реку,
С любовью к выпавшему веку:
Свободно, ясно, без беды.
Река от солнца вся светла,
Река текла, была собою,
Была другой, была любою,
А за рекой жила ветла.
Ветла тянула руки ввысь,
Ветла всё утро восклицала,
Что ей Луна в ночи мерцала,
Вскочив на небо словно рысь!
Гудело поле вдалеке,
Гудело от шмелей, и росы
Цветам плели не больно косы,
И майский жук жужжал в руке!
А тот, в чьей он жужжал руке,
Лежал в траве, в гудящем поле,
Забыв о суетливой боли,
Забыв о ране и тоске.
И жук взлетал, летел над всем:
Над васильками, над коровой,
Над тропкой тайною и новой,
Ведь лето будет насовсем!
Летел сквозь мошкариный рой,
Сквозь воздух, лаской одарённый,
Сквозь синий цвет и цвет зелёный,
Над муравьиною горой!
И утро восходило в жар,
И пахло ягодой повсюду,
И всё текло навстречу Чуду,
И жук велик, хотя и мал!
И знала о жуке река
И берегла от брызг, внимая,
Как мир, взрослея, после мая,
Собой оправдывал века.
…И любовалась на ветлу.
На тех двоих. И, видя Бога,
Река не требовала много.
Не зря ей Зрячей быть в миру.