Александр Наумович Гошкис
Справка:
54 года. Генеральный директор «Ульяновскжилкомхоза». Родился в Харькове.
———————————————————————–
Творческая биография
– Мой отец прошел всю войну офицером, вышел в отставку с должности командира авиационно-истребительного полка, мать – врач. С детства мотались по городам, гарнизонам. Школу я закончил в Кутаиси. Хотел стать летчиком, как отец, но мать не пустила, сказала: «Хватит мне и одного ночами ждать!».
Поступил в Новосибирский институт инженеров железнодорожного транспорта. Но… Видно судьба есть. После окончания наш курс целиком призвали в армию – офицерами. В 1971-м я стал командиром взвода. Пришел в армию с радостью, и с радостью здесь остался. Потому что по-другому свою жизнь никогда и не представлял. Служил на Дальнем Востоке, в Амурской области, в Забайкалье, в Закавказье, на Байконуре, в Чечне. В 2001-м году ушел в запас с генеральской должности заместителя командующего войсками Закавказской группы войск.
Оставил армию, потому что генерал Шаманов, с которым мы дружили еще до Чеченской войны, пригласил на работу в Ульяновск. Из армии все равно когда-то нужно было уходить. Я посчитал, что время пришло.
– Не разочаровались?
– А я всегда переводясь на новую должность, бросался на амбразуру. Практически всегда приходилось восстанавливать хозяйство, начинать работать в условиях страшной разрухи. К тому, что происходило в Ульяновске, я был готов.
– Удалось что-то исправить в лучшую сторону?
– Хвастаться нечем. Самое страшное заключается в том, что «коммуналка» принципиально убыточна, по причине того что почти вся техника морально устарела. К примеру, себестоимость билета в баню в районном центре 24 рубля, а продают его по 3 рубля. Себестоимость воды 9 рублей, а продают ее по 2 рубля. И разницу эту никто не компенсирует. А потому долги каждый день нарастают.
Износ систем в ЖКХ составляет 70-74%. В принципиально убыточных котельных за копейки работают алкаши. Установили мы новую котельную в Майне, которая управляется с сотового телефона! Окупается за два года. Но она одна, а нам нужно десятки! Новые котельные нужно купить, а на это нужны деньги. А их нет… В областном бюджете 2004-го года нашей организации выделено 40 миллионов рублей. А нам только на мазут надо порядка 110 миллионов!
Недавно я был на совещании в Чебоксарах. Выступали представители всех областей и республик. Везде, за редким исключением, творится одно и то же! Одни и те же проблемы, одни и те же цифры. То есть это не областная, а государственная проблема! Это у государства на ЖКХ нет денег.
– Вы сказали: «За редким исключением»…
– Эти редкие исключения доказывают, что при нормальном вложении денег ЖКХ может быть прибыльным. Пример: богатая Белгородская область, в которой работает промышленность, которая полностью (полностью, а не как у нас на 38%!) газифицирована. Область смогла выделить деньги, и теперь ее ЖКХ работает с прибылью. Бюджет коммунального хозяйства там составляет 3 миллиарда рублей! Везде устанавливаются газовые котельные, которые управляются с одного компьютера. Для того, чтобы устроиться в эту котельную на работу, объявляется конкурс!
Так что я уверен: ЖКХ может быть прибыльным по всей стране. Просто нужно найти деньги.
Армия: начало конца
– Я считаю, что развал Советской Армии, как и всего Советского Союза, начался 9 апреля 1989-го года, когда Гамсахурдиа в Грузии поднял народ (я тогда служил в Тбилиси начальником военного завода), а местные власти и милиция тут же разбежались. На страже закона осталась только армия, которую потом же и обвинили в массовых убийствах безоружных граждан. Это было ложью! Убитых среди гражданских было одиннадцать человек, и все они погибли от удушья. Когда военные стали разгонять митинг, их затоптали свои же.
10 апреля Грузия уже была неуправляемой! Власти не осталось совсем никакой. Между тем порядок в Грузии можно было навести элементарно – по количеству войск (из-за близости единственной границы СССР со страной НАТО – Турцией) на единицу площади территория занимала первое место в мире! Но Москва проявила слабость, генерал-полковник Родионов отказался воевать – сказал, что следить за порядком в своей стране должна не армия, а милиция. В результате Гамсахурдиа взял власть, и пошел каскад суверенитетов – республики перестали подчиняться центру.
Армения, Азербайджан, Грузия – все стали независимыми. Начали делить оружие советских частей. Грузины взяли свою часть танков и первым же делом вторглись в Абхазию! Потому что Гамсахурдиа пришел на волне национализма и начал эту политику воплощать – изгонять с территории Грузии осетин, абхазов, аджарцев … Заварилась такая каша, которую никто не может расхлебать до сих пор.
– Бытует мнение, что на Кавказе негативно относятся к русским.
– Кавказские народы очень разные. Говорить, что какой-то один народ плохо относится к русским, а другой – хорошо – нельзя. Все зависит от конкретной политической ситуации. Например, до конца 80-х в Закавказье (Грузия, Армения, Азербайджан) к нам относились не просто хорошо, а «с большим почтением». Ну а после… Вот возьмите Аджарию. Когда в Грузии к власти пришел Гамсахурдиа, и начали изгоняться российские воинские части, аджарский лидер Аслан Ибрагимович Абашидзе (кстати говоря, потомок аджарских князей, правящих страной еще с 15-го века, и хороший мой друг), издал особый указ. Он гласил, что если гражданское лицо действием или словом оскорбит достоинство российского военнослужащего (в Аджарии расквартирована 145-я российская дивизия), военнослужащий имеет право применить оружие на поражение, и за это не понесет никакой ответственности. Абашидзе отгрохал для российских военных штаб с мраморными ступенями и дубовыми дверями, построил гостиницу для военнослужащих, бассейн, сауну, кафе, спортзал, отдал под госпиталь пятиэтажную больницу. В каждый праздник командирам полков и батальонов стал дарить подарки – телевизоры, магнитофоны. И в результате, когда Гамсахурдиа пошел на Аджарию, 145-я дивизия развернулась, и грузины убежали.
Когда Грузия стала гнать со своей территории российские погранвойска, Абашидзе всем российским пограничникам сделал двойное гражданство, дал квартиры, положил хорошие оклады. И теперь все эти пограничники охраняют границы Аджарии! В самом деле, чего не жить в Батуми на берегу Черного моря среди пальм и гор?
– Сейчас и Абхазия, и Аджария просятся в состав России. Как Вы думаете, возможно ли это?
– С политической точки зрения это нереально. Но и в состав Грузии они в ближайшее время не войдут. Слишком много Гамсахурдиа пролил их крови. Грузин в Аджарии и Абхазии ненавидят.
Так что горячая точка здесь обеспечена надолго. Возможен единственный вариант решения проблемы: обе эти непризнанные республики потянутся к Грузии, только если экономика в последней будет намного превосходить российскую. Но это произойдет нескоро. Что и говорить, в Грузии даже ЖКХ не существует! Практически все грузинские города стоят без света. Электроэнергия в квартиры подается со стоящих на балконах тарахтящих китайских движков, а обогреваются они китайскими керосиновыми обогревателями.
– Где Вы были 19 августа 1991-го года?
– Этот день мне запомнился, но не по причине путча. В два часа ночи позвонил мой начальник и приказал, чтобы я срочно выезжал в район окружных складов боеприпасов (сто километров от Тбилиси). Спрашиваю: «Что случилось?» – «Рвутся склады»… Как рвутся?! Там же такая огромная территория, на которую одновременно для разгрузки могло зайти до 1000 вагонов!
Поехали… И не доезжая 15 километров, встали. Снаряды летели во все стороны! А у меня товарищ командовал складами. Думаю: «Все! Больше его не увижу».
Потом выяснилось, что склады были взорваны намеренно – чтобы не достались местным националистам. Все было сделано так, что и ни одного снаряда не уцелело, и ни один человек не пострадал! Это было чье-то очень сильное волевое и абсолютно правильное решение, за которое можно уважать.
А ГКЧП… В войсках сразу же отнеслись к нему с подозрением. Вроде бы в «комитет» входили и министр обороны, и начальник КГБ, но возглавлял ГКЧП какой-то абсолютно безвольный человек – Янаев. Все это больше походило на какое-то шоу! Собрались брать власть, но ничего для этого не сделали, не проявили никакой политической воли! Как по команде! В тот момент армия еще представляла серьезную силу и могла восстановить порядок, но ей не отдали ни одного соответствующего приказа!
Ну а через какое-то время запретили КПСС. Раздали всем учетные карточки и сказали, что партия кончилась. Партийный билет у меня до сих пор лежит где-то в столе.
Было такое впечатление, что с этого момента все пустили на самотек. Если раньше у армии была цель – отражение агрессии, был враг – НАТО, то теперь стало не понятно, ради чего мы вообще служим?! Как ни странно, но первыми стали увольняться генералы. Чувствовали, к чему скатываемся, и не захотели терпеть того, что начало происходить.
– Из какой армии вы уходили в 2001-м?
– Из армии, доведенной до критического состояния. И в финансовом, и в идеологическом плане. Служить в ней стало не престижно! Знаете ли вы, что 95% тех, кто учится в военных училищах – дети военных. Для гражданской молодежи армия не представляет интереса.
Главная беда российской армии – недостаток финансирования. В советское время молодой лейтенант сразу получал 180 рублей (зарплата инженера – 120 рублей), плюс его бесплатно одевали, раз в год предоставляли бесплатный проезд, бесплатный санаторий. Быть офицером считалось престижно. И на пенсию офицер уходил как человек: на гражданке повышенная пенсия составляла 132 рубля, а минимальная офицерская – 250 рублей.
Сейчас же оклад современного молодого лейтенанта – 2900 рублей. Сами представьте: приезжает он в какой-нибудь захолустный гарнизон с женой и ребенком. Жене работать там негде. И как на эти деньги жить? Вот офицеры и пишут в массовом порядке рапорта – бегут из армии … Да что и говорить, даже генералы в генштабе получают около 7 тысяч! Один мой знакомый генерал-лейтенант получает 6700 рублей. Так они на зарплату жены живут, потому что жена в коммерческой структуре получает в несколько раз больше! Если так пойдет и дальше, будем кормить чужую армию. И выйдет это значительно дороже.
– Вроде на нас никто не нападает…
– Римляне говорили: «Хочешь мира – готовься к войне». С тех времен ничего не изменилось. Вроде бы дружественная нам Турция что сейчас говорит? «Подождем, пока Россия совсем на колени упадет, и вернемся к мирному договору 1857-го года». Этот договор не имеет срока давности. По нему Турция передавала России Крым и Аджарию с одним условием – без передачи третьей стране. Сейчас же Россия отдала Крым Украине, а Аджарию – Грузии. Но она не имела на это права! Она нарушила договор, а значит Турция может смело требовать от нас «сатисфакции».
– В последнее время говорят об усилении армии, и связывают это с приходом Путина.
– Усиление в чем? Да, сейчас начали поднимать военно-промышленный комплекс, выделять деньги на развитие военной техники. Но обычный рядовой офицер живет все так же плачевно, разве что зарплату по полгода не задерживают, как это было при Ельцине. Как техника с начала 90-х не менялась, так и не меняется. Не на что!
Какова страна – такова и ее армия. Бюджет российской армии – 4,7 миллиарда долларов, а бюджет армии США – 400 миллиардов долларов. Даже Индия тратит более 10 миллиардов! Что к этому можно добавить?
– Как Вы относитесь к идее создания в России профессиональной армии?
– Армия должна быть смешанной. Военную подготовку должны проходить все молодые люди. И затем лучшие из них, или те, кому это занятие по душе, должны в армии оставаться как профессионалы. И из них уже будут формироваться боевые части. Только эти ребята (а не необстрелянные пацаны) должны принимать участие во всех боевых конфликтах.
Чечня
– 31 декабря 1994-го, когда началась Первая чеченская война, я являлся старшим группы офицеров квартирно-эксплуатационного управления Северо-Кавказского округа. Командованием был составлен график – кому и когда отправляться в командировку в Чечню. Мне выпало в апреле. Но один офицер внезапно «заболел», другой написал рапорт на увольнение. В середине января командир мне позвонил и сказал: «Саня, выручай. Нужно ехать в Чечню». – «Когда?» – «Сегодня. Бери минеральной воды и водки»… Я ответил: «Есть»…
15 января 1995-го в 7 утра я приехал в штаб – в Ростов. На перроне ко мне подошла бомжиха: «Полковник, дай на хлеб». Я говорю: «Пошли». – «Куда?» – «Завтракать!»… Привел я ее и других таких же как она в буфет, накрыл пять столов – накормил. Оставил себе 100 рублей на такси, а остальные деньги отдал бомжихе. Собрался уже уходить, а она достает откуда-то из одежды икону, протягивает и говорит: «Возьми! Теперь тебя ни одна пуля не тронет!». Стал отпираться, она мне чуть ли не насильно ее в карман запихнула… На войне я не получил ни царапины. Пули и осколки били рядом, несколько раз снаряды взрывались так близко, что переворачивало койку, на которой я спал, а меня не задевало.
Потом, когда пришла моя смена, я эту икону передал сменщику со словами: «Пусть и тебя пуля не тронет».
– Как я понимаю, офицер квартирно-эксплуатационного управления должен заниматься тыловой работой. Что представляли собой Ваши военные будни?
– Находился я на войне 2,5 месяца. Все это время занимался пуском тепла, электроэнергии, строительством котельных, обеспечением войск топливом, водой. Вот вам пример: в Грозном не хватало питьевой воды, и мы пробурили две скважины. С глубины двухсот десяти метров пошла вода с нефтью… Вызвали из Новосибирска роту перегонки воды. В резиновой емкости за сутки перегоняли пятьдесят кубов питьевой воды. Выдавали ее воинским частям буквально по килограммам.
То, что мы делали, тыловой работой назвать трудно. Потому что понятия «тыл» на той войне фактически не было. Каждую ночь на нас нападали, долбили минометами. Хоть и тыловики, а ходили все время с автоматами, имели свою систему обороны. Среди моих солдат, особенно поначалу, было много потерь. Постоянно происходили столкновения с боевиками.
– Расскажите, как это было.
– Да что тут рассказывать… Все буднично… Начинают по тебе бить из кустов, ты соскакиваешь с брони» бьешь в ответ, по рации вызываешь подкрепление… Нечего тут рассказывать…
– Часто приходилось встречаться с негативными проявлениями человеческой природы в военных условиях?
– На войне в первые же пять минут видишь, кто и что собой представляет, вся шелуха отлетает. Не надо с человеком пуд соли есть, сразу же все понятно – или он «свой», или «чужой». Там настолько все сконцентрировано, что каждый как лакмусовая бумажка!
Многие сразу же «ломались». Некоторые офицеры погоны снимали, чтобы от снайпера себя уберечь. Другие вели себя как последняя мразь. Однажды иду мимо вертолетной площадки в аэропорту Северный в Грозном, смотрю – на ней стоит вертолет, рядом, вцепившись в него, – полковник с каким-то перекошенным выражением лица. Подхожу узнать, может помочь надо. Спрашиваю: «Чем помочь?». А тот в ответ сует мне пачку командировочных: «Отметь в комендатуре!». – «А чего сам-то не идешь?!» – «Боюсь, что вертолет улетит»… Это был генштабовский полковник с Моздока, который настолько боялся войны, что не мог даже от вертолета отойти!
Были и предатели… Знаете, почему пилоты никогда не брали в вертолет известного правозащитника Ковалева? Потому что когда чечены наших окружали, Ковалев приходил с мегафоном и начинал в него кричать: «Сдавайтесь! Сохраняйте свои жизни!». А тот, кто сдавался, подвергался издевательствам. То, как чечены издевались над нами, и придумать-то трудно! Например, ручной пилой медленно отпиливали еще живому человеку сначала ноги-руки, а потом голову.
Предательство Ковалева часто порождало другие предательства. Некоторых пленных заставляли стрелять по своим, а потом отпускали, чтобы те передавали сведения. Было и такое…
Поэтому живыми в плен не сдавались. У многих офицеров с собой была последняя лимонка. На своей я белой краской написал: «Моя». Чтобы в случае угрозы плена, убить и себя, и пару врагов.
– Вспомните самый яркий эпизод той войны.
– Вместе с комендантом ехали на УАЗике в Промысловском районе Грозного. Зашли в подъезд к его заместителю, а выходим – выстрелы… За машину спрятались, присмотрелись – с крыши нескольких «хрущевок» стреляют снайперы. Посидели мы в укрытии, а потом решили: «Чего мы прячемся?! Давай покажем чеченам, чего русский офицер стоит!». Закурили и спокойно из укрытия вышли. Медленно докурили, сели в машину и уехали. То ли они нашей наглости поразились, то ли еще чего, но нам дали уйти. Хотя на бушлате у меня были полковничьи погоны, а за убитого полковника боевику платили 500 долларов.
– Чеченцы – хорошие солдаты?
– Да, этого у них не отнять. Чечена хоть на куски режь, а он будет драться до последнего. Но воюют они подло. Например, заходят ночью в стык частей, стреляют в одну сторону, в другую и убегают. А наши потом всю ночь по друг другу молотят.
Очень пренебрежительное отношение ко всем остальным нациям у чеченцев в крови. Другие нации для них – лишь способ для достижения каких-то их целей. Вот в Первую чеченскую дружили они с дагестанцами, пользовались их поддержкой. А во Вторую чеченскую вероломно на них напали.Чеченец легко может обмануть, обокрасть не чеченца, и будет считать, что он поступил правильно. И его соплеменники только похвалят его за это.
– Распространяется ли эта национальная черта на другие кавказские народы?
– Нет, конечно же. Если говорить об умении воевать, то в этом на чеченцев похожи только армяне. Это тоже – войны. А вот у грузин боеспособность на нуле. Об этом говорит даже такой факт: из их тридцатитысячной армии семь тысяч человек находятся в «самовольной отлучке» – в бегах. Основная черта грузин – добродушие и открытость. Грузин из штанов вон выпрыгнет, чтобы отделать свой дом так, чтобы все видели, как хорошо он живет. А вот азербайджанцы – наоборот, очень закрытые, думающие о своей выгоде. Снаружи у них трехметровый забор и вид такой, что плюнуть не хочется. А внутри все в коврах и золоте.
– Вернемся к Первой чеченской… Как Вы познакомились с генералом Шамановым?
– В Новороссийске, еще до войны. Он пришел на должность начальника штаба десантной дивизии, а я был начальником квартирно-эксплутационной части, мне подчинялось несколько гарнизонов в Краснодарском крае. На войне мы с ним даже на одной БМДешке ездили – он за рычагами, а я – на пушке.
Сейчас для меня Шаманов больше чем друг. Он мой брат. Однажды в аэропорту «Северный» в Грозном я запустил котельную с душевой. Звонит мне тогдашний премьер-министр Чечни Хаджиев, говорит: «Можно я в 19.00 приеду помыться?». Отвечаю: «Нельзя! В 19.00 у меня брат моется!». Хаджиев: «А кто у тебя брат?!». Я: «Шаманов»… Это слово как-то само собой вырвалось.
«Боевое братство» – не пустое слово, оно раз и навсегда, оно не подвергается никаким пересмотрам или изменениям. Истоки его лежат в том, что на войне каждый зависит от каждого. И если ты не будешь доверять товарищу так же, как себе, не выживешь ни ты, ни он.
– Шаманов – хороший военачальник?
– Очень! У него голова светлая. Он не проиграл ни одного сражения, потому что все всегда продумывал и поддерживал высокую дисциплину. А на войне дисциплина – это жизнь!
Показательный пример: однажды в Грозный приезжал тогдашний министр обороны Грачев и разбил все наши войска в Чечне на две группы. Командовать одной поручил Шаманову, а другой – Квашнину. Поставил задачи и через некоторое время на совещании спросил: «Что вам нужно, чтобы задачи выполнить?». Квашнин попросил боеприпасов, авиации, еще чего-то, а Шаманов сказал: «Мне ничего не нужно. Я уже рассчитал, как выполнить задачу теми силами, которые есть в моем распоряжении». Несмотря на то, что Квашнину дали просимое, он все равно не справился со своей задачей. А Шаманов справился! У Шаманова прирожденный дар военачальника.
– Зря он перешел на гражданскую службу? Зря пожертвовал своей военной карьерой?
– Все он сделал правильно! И потом, никакой военной карьерой он не пожертвовал. Он же не уволен из армии, он в запасе министра обороны. Губернаторская должность для него –продолжение военной карьеры. Это та же война, но на мирном фронте.
– Связываете ли Вы свое будущее с генералом Шамановым?
– Если по истечении срока своего губернаторства Шаманов позовет меня с собой – пойду, не раздумывая…
О личном
– Расскажите о своей семье.
– Моя дочь – прапорщик, заведует санчастью в десантном полку. Старший сын – старший лейтенант, служит в Балашихе. Младший учился в Москве, в мотострелковом училище.
– Не собирается уходить из училища?
– Нет. Все-таки отец и дед – военные. Воспитывали его на личном примере. Ко мне как-то его командир роты подошел. Говорит: «Он хорошо учится, уговорите, чтобы он остался в училище – командиром взвода». Сыну предложил, а он ни в какую! Собирается на Дальний Восток! Говорит: «Хочу быть настоящим офицером, а значит, должен пройти все тяготы и лишения службы».
– Откройте секрет: как Вы его так воспитали?
– Никакого секрета нет, просто семья должна быть нормальной.
– Пришли ли Вы к ответу на вопрос: «В чем заключается смысл жизни?»
– В том, чтобы всегда делать людям добро. И прежде всего незнакомым людям. Парадокс, но в самый тяжелый момент это добро тебе возвращается.
– Верите ли вы в Бога?
– Бог есть. Я это знаю. Потому что одна случайность – это случайность, а десять – уже закономерность…
Новый Завет считаю книгой, в которой абсолютно точно выражена философия добра. Я читал его многократно. Привел же меня к нему довольно интересный случай. Еще когда я служил командиром взвода, в подразделение пришел молодой солдат из «пятидесятников». И командир батальона дал мне поручение – добиться, чтобы он через месяц принял присягу! А «пятидесятникам» же по религии запрещено держать в руках оружие и клясться! Но именно это и нужно делать в ходе присяги! Причем клясться не один, а шесть раз!
Общаться с «пятидесятником» было дико. Все не мог понять, как это так, спутники летают, а тут такое «средневековье»! За месяц я парня морально «сломал». Воздействовал и угрозами «срока» за уклонение от службы, и силой убежденья. Спрашивал: «Ты чем арбуз режешь?» – «Ножом». – «Но ведь нож – оружие?!» – «В этом случае – не оружие». – «Что же делает нож оружием? Намерение? Значит, если ты возьмешь штык-нож и встанешь дневальным, не имея намерения никого убивать, это разрешено?»… И так далее… Сейчас понимаю, что этим грех совершил, но тогда был собой доволен.
Однако «пятидесятник» с его непонятной упертостью тогда мне в душу запал очень сильно. Я захотел разобраться и в первый раз прочитал Библию. С первого раза ничего не понял, начал что-то понимать раза с шестого. Зато позже, когда служил в Армении и встречался с монахами, выяснилось, что я знаю эту книгу даже лучше чем они.
– Какое место Вы считаете своей родиной?
– Я двадцать раз за время своей службы переезжал, и еще с отцом раз пятнадцать! Так что родины у меня нет.
– А есть ли место, где бы Вы хотели обосноваться окончательно?
– С удовольствием бы обосновался в Новороссийске. Там у меня родители, которым я сейчас звоню каждый день. Отцу – восемьдесят два, матери – восемьдесят. Нужно чтобы за ними кто-то следил. Место в Новороссийске хорошее, но работы там нет. А без работы я не могу. Да на мою военную пенсию сейчас и не проживешь…