Принесу тебе я дары я – сердце, вечность и коньки.
(«Gaudete», Мельница)
Медленно кружился мелкий февральский снег. Бушевавшая всю ночь вьюга стихла. И только порывы ледяного северного ветра напоминали о том, что зима не скоро собирается уступать дорогу весне.
Нынешняя зима оказалась такой морозной, что лёд сковал воды фьорда. Таких сильных холодов не было уже пять лет.
Ожидая, когда вернётся её названный брат, Грета поливала розы в горшках, цветущие несмотря на зиму. Пугаясь воя ветра за дверями цветочного магазина, девушка то и дело оборачивалась. В кармане шерстяной юбки был спрятан длинный кинжал, заколдованный старой лапландкой. Дверь и окна защищали вырезанные им руны. Ни одно порожденье зимы не переступит порог. Мелодично зазвенел колокольчик на двери. И тревога девушки сменилась радостью.
– Зиме скоро конец! – провозгласил темноволосый юноша, замерев в дверях.
– Сейчас же закрой дверь, Гай! Ты заморозишь мои цветы! – вскричала Грета.
Она была рада видеть его. Но что поделать с его ужасной привычкой стоять на пороге её цветочного магазинчика, распахнув настежь дверь?!
Юноша подскочил к девушке и закружил, подхватив в объятья. Грета зажмурилась, крепко обняв его за шею.
– Зима идёт к концу! – радостно повторил он. – Я видел сегодня, как в заливе треснул лёд!
Гай отпустил Грету и словно растерялся, не видя ожидаемого отклика. А она смотрела ласково и задумчиво на его разрумянившееся лицо, на впалый шрам, рассекавший лоб, на проседь у висков.
– Ты разве не рада? – нахмурил он брови.
Грета молчала, глядя в его светло-карие глаза, и ей до отчаяния хотелось согреть своим дыханием его замерзшие губы.
Боже всемилостивый! Когда же Гай наконец поймёт, как сильно она любит его?!
– Ты всё такой же мальчишка, – улыбнулась Грета.
– Вздор! – наигранно воскликнул Гай. – Мне уже двадцать! И всё благодаря тебе, моя милая Грета! – добавил он. – Ты спасла меня этой зимой.
– Когда ты сначала едва не замёрз в лесу, а потом провалился под лёд и только чудом выбрался на берег? – улыбнулась она грустно.
– И если бы не ты, Грета, моя искусная травница, моя чародейка, – зашептал он, – Ледяная Колдунья заполучила бы меня в свой чертог в королевстве снега, льда и ночи.
Девушка оглянулась по сторонам, словно кто-то кроме цветов их мог подслушать. Она коснулась рукава его белого свитера, связанного бабушкой Хильдой.
– Нет никакой Ледяной Колдуньи. Это был лишь дурной детский сон, – попыталась она убедить его.
Когда же Гай осмелится сказать ей правду? И как ей признаться, что она давно знает его тайну?
– А этот шрам – тоже всего лишь дурной сон?
– Когда же ты научишься быть осторожным, Гай? – упрекнула она его. – Ведь когда-нибудь у меня не хватит силы защитить и вылечить тебя!
– Ты не понимаешь! Зима отбирает у меня всех, кого я люблю. Отец замёрз в лесу, а мама…
Гай не договорил. Грета и так знала, что его мать не пережила мужа и умерла той же зимой от воспаления лёгких. Гай осиротел в один год.
– А как же я? Ведь я же с тобой!
Гай стиснул девушку в объятьях.
– А тебя я не отдам! Никогда и ни за что! Никого в целом свете нет дороже тебя, моя милая Грета! И нет никого в целом мире ближе тебя, – добавил он тише.
Грета посмотрела на Гая глазами, зелёными как изумруды, и в них задрожали слёзы.
– Гай! – нежно прошептала она. – Я…
Порыв леденящего зимнего ветра распахнул дверь, ворвался, завывая, в цветочный магазин, опрокинул горшки с цветами. И закружил вокруг молодых людей, с ног до головы опутывая их снежным коконом. Гай крепче обнял Грету, а она спрятала лицо у него на груди.
– Я не отдам тебе её! Слышишь! – сквозь вой ветра выкрикнул Гай. – Ты не заберёшь её у меня!
В ответ издалёка донёсся женский смех, звонкий, ледяной, долгий. Снежинки хлопьями остались на ресницах девушки, от инея белокурые волосы Греты казались белыми. И прибавилось седины на висках у Гая.
Молодые люди огляделись. Снег лежал повсюду, но таял, побеждённый теплом. А Грета дрожала от холода.
– Ей нужен ты, – прошептала девушка. – Она никогда не отступит.
– Ты же знаешь, я не боюсь её. Мне вообще ничего не страшно, когда ты рядом со мной. Ты моя спасительница. Мой ангел-хранитель. Грета!
– Мне холодно, Гай – призналась девушка. – Почему мне так холодно?
Она не привыкла жаловаться, но сейчас холод внутри неё не позволил промолчать. Грета была не в силах скрыть дрожь во всём теле, и Гай это чувствовал. Он посмотрел в её побледневшее лицо, задержал взгляд на посиневших от холода губах. Ему хотелось дыханием согреть её губы, но он боялся. Под его жаркими ладонями таял снег в её светлых волосах.
– Идём наверх, моя маленькая принцесса, – улыбнулся он, пряча за улыбкой свой страх перед холодом. – Я напою тебя мятным чаем с розовым вареньем. И ты совсем оттаешь, моя маленькая ледяная снежинка, – поцеловал он её пальцы.
Грета робко улыбнулась ему в ответ. Не дожидаясь слов, Гай подхватил её на руки и понёс вверх по лестнице. Грета обняла его крепче и уткнулась лицом в его шею.
Молодой мужчина усадил свою подругу в кресло-качалку у очага, раздул тлевшие угли и развёл огонь. Укутанная шерстяной вязаной шалью, девушка смотрела, как её любимый, бросив в чайник веточки сушёной мяты, придвинул его к огню, а с полочки кухонного шкафа достал горшочек с вареньем.
– Помнишь, ты сама сказала, что мы откроем его, когда придёт весна? – спрашивал Гай, разматывая тоненькую нитку с горла горшочка. – Мне кажется, весна уже стоит на пороге и стучится в дверь. И самое время выпить чай с розовым вареньем.
Грета приняла из его рук большую горячую кружку, а Гай сел у её ног на низенькую скамеечку. Они вместе пили чай, смотрели, как горит огонь в очаге и разлетаются искры. Воцарилась тишина, и было слышно, как потрескивают дрова и бьются два юных сердца.
– Мне сегодня снова снилась та большая белая птица, похожая на полярную сову, – заговорил Гай. – Она сидела за окном и смотрела на меня синими как лёд глазами. Я открыл ставни и хотел вспугнуть её, а она расправила огромные крылья и улетела, задев меня самым краем крыла…
Он коснулся пальцами шрама на лбу и помолчал, глядя на огонь.
– И всегда, когда мне снится эта белая птица, что-то непременно случается.
Грета коснулась рукой его плеча, но ничего не сказала.
– Грета, помнишь, как бабушка Хильда рассказывала нам сказки, раскачиваясь в кресле? И постукивая спицами, вязала нам носки, рукавицы и шапки? Я скучаю по её сказкам.
Грета глубоко вздохнула. Молчать она больше не могла.
– Она многого не успела рассказать, – заговорила Грета. – Но ведь ты знаешь, Гай? Не так ли? Знаешь, что твой отец замерз насмерть в лесу не оттого, что заплутал в пургу и не нашёл дороги домой… Знаешь, что он был зимним стражем… Ведь теперь ты занял его место…
Гай посмотрел на девушку, но та не ответила на его взгляд.
– Ты всегда это знала?
– Мне давно это известно, – призналась Грета. – Неужели ты собирался скрывать это от меня всю жизнь?
– Едва ли жизнь зимних стражей бывает долгой, – усмехнулся Гай. – И почему ты делала вид, что не знаешь, кто я на самом деле?
– Потому что я ведьма, а не просто знахарка-травница, Гай, – дрогнул голос девушки. – Как бабушка Хильда. Как моя мать. И твоя мать тоже была ведьмой, Гай. У них не хватило сил в одиночку выстоять против Ледяной Колдуньи. И у меня тоже не хватит.
– Значит, мы будем сражаться вдвоём, моя храбрая Грета! Неужели может быть иначе!
– Хочешь, я кое-что покажу тебе, Гай? – улыбнулась девушка и потянулась рукой к огню, шепнув непонятные слова. – Мне давно следовало это сделать. От холода нет защиты сильнее, чем огонь.
Лепесток пламени запрыгнул на её протянутую ладонь. Гай в восхищении наблюдал за волшебством. Грета поднесла ладонь ближе к лицу, и огненный лепесток коснулся её губ и растворился в них поцелуем.
– Нет защиты сильнее, чем эта, – произнесла девушка, глядя в золотисто-карие глаза молодого мужчины.
– Грета! – едва успел вымолвить Гай, прежде чем огненный поцелуй обжёг его губы.
Он ответил на поцелуй со страстью любящего мужчины. Руки сплелись в объятье. Зачем он так долго молчал о своих чувствах, словно робкий мальчишка? Ведь другого мгновения для признания может никогда не наступить…
– Моя зеленоглазая чародейка, – улыбнулся он ей. – Я…
Тревожно звякнул колокольчик внизу, и громко стукнула дверь. Признание замерло на мужских губах. Он виновато и беспокойно взглянул на девушку. Та чуть заметно повела головой на его топор, скрытый заклинанием от взгляда простого человека. И вынула из ножен свой кинжал. А Гай вышел из комнаты и спустился с мансарды на первый этаж дома.
Но едва Грета встала с кресла, чтобы спуститься следом в цветочную лавку, как распахнулось от ветра окно, вдребезги разбились стёкла и опрокинутые на пол цветочные горшки с розами. Потух в одно мгновение огонь, заледенели полусгоревшие поленья. Снег с острыми льдинками колол лицо, покрывал инеем одежду. Грета тщетно пыталась прикрыть лицо руками и произнести заклинание. Она не хотела звать на помощь Гая. Но она прокричала его имя. Ледяные иглы вонзились ей в горло, заставив замолчать. От холода Грета уже не чувствовала своего тела. Льдинки кололи глаза, превращая мир в калейдоскоп. Но Грета видела перед собой надменное лицо Ледяной Колдуньи, слышала её победный смех.
– Ты проиграла, девчонка! Гай теперь будет моим!
Скованная льдом, она мысленно прошептала его имя. Холод дюйм за дюймом подбирался к сердцу, пытавшемуся гнать по венам замерзающую кровь. И мир покрылся тьмой ночи.
***
Гай перехватил рукоять топора поудобнее и остановился на пороге цветочного магазина. В нескольких шагах от него, на улице два ледяных тролля скалили кривые острые зубы и непристойно поддразнивали. Гай легко сообразил, что тролли пытаются выманить его наружу из-под охраны защитных рун, вырезанных на оконных переплётах и дверном косяке.
Гай без промедления поддался бы на провокацию, но почему-то сейчас он знал, что это не просто ловушка для него. Это была ловушка для них обоих. И донёсшийся сверху крик Греты стал тому подтверждением. Гай в то же мгновение кинулся обратно наверх, взлетев по узкой лестнице. Но путь в комнату ему преградила ледяная стена. Вглядываясь в толщу льда, через которую виднелся силуэт девушки, Гай растерялся лишь на мгновение. А затем обрушил на ледяную преграду свой зачарованный топор. Под сокрушительными ударами лёд разлетался острыми осколками, царапал лицо. Гай дюйм за дюймом прорубал толщу заколдованного льда, и тот едва не рухнул ему на голову, сдаваясь, но не желая принять поражение.
Гай обвёл взглядом пустую комнату, покрытую слоем льда. Греты здесь не было. Лишь смех звенел, отражаясь от ледяных блестящих стен.
– Я подарю тебе вечность, Гай! Вечность и коньки!
– К троллям твою вечность! – выкрикнул в окно Гай. – И пусть тролли катают тебя на коньках! Верни мне Грету!
– Так приди и забери её! – донёсся ответ, и ледяные сани пронеслись по темнеющему небу на чёрном облаке.
Гай стиснул зубы. Так он и сделает! А потом затолкает Ледяную Колдунью в печку вместе со всеми её троллями!
***
Стемнело, и на улицах Альборга стали зажигаться газовые фонари. На городской площади собирался народ, рядом на катке веселилась молодёжь и ребятня. Неся на плече топор, Гай угрюмо шёл мимо. Девушки приветливо махали ему рукой, но Гай продолжал свой путь и ни на кого не глядел.
Уже очень давно для него не было красивей девушки, чем Грета, ни в Альборге, ни во всей Северной Ютландии. И он давно смирился с тем, что Грета любит его лишь как брата. Да и какую судьбу он мог предложить ей? До времени стать вдовой, не дождавшись зимним вечером мужа из леса?
Гай вышел на окраину города, к самому берегу залива, и остановился, словно на распутье. Дорога будет долгой, трудной, но выбора не было. Пускаться с вечера в путь – было не самым мудрым решением, но Гай и глаз не смог бы сомкнуть, зная, что Грета во власти Ледяной Колдуньи. Куда она могла увезти её? В Чертоги за кромкой ночи?
Ночное небо казалось чёрным. На нём льдинками сверкали крохотные звёзды. А издалека снова донёсся женский смех. Гай обернулся. И понял, что ни к Шпицбергену, ни к Северному полюсу ему идти не придётся.
Вдоль Лим-фьорда мчались сани, запряжённые белоснежной парой лошадей. Длинные гривы развевались и сверкали так, словно были из серебра и алмазов. Лошадьми правила женщина, и Гай знал, кто это. Он выбежал на лёд фьорда.
Сани проехали мимо него, но всё же остановились. Женщина обернулась и поманила его рукой. Но Гай и без того бежал к ней. Словно дразня, она тронула поводья, лошади неторопливо зацокали копытами по льду. Но Гай всё же запрыгнул на ходу на облучок саней. Ледяная Колдунья – а это была, конечно же, она – повернулась к нему, сверкнув ослепительно-синими глазами, в которых словно горел ледяной огонь.
– Ну здравствуй, Гай! – улыбнулась она. – Здравствуй, мой милый мальчик. Как же ты вырос! Сколько лет прошло? Пять? Десять?
Гай посмотрел на Колдунью. Она была такой же, какой он помнил её в детстве. Вся из снега и льда, но всё же живая. Восхитительно красивая, но без единой капли тепла в ледяном сердце и сияющих синих глазах.
– Верни мне Грету! – потребовал Гай.
Колдунья засмеялась. Голубые сапфиры и бриллианты заискрились в её длинных, ослепительно-белых косах.
– Зачем тебе эта вздорная, капризная и совершенно уродливая девчонка? Разве я тебе больше не нравлюсь?
– Я люблю её!
Колдунья засмеялась ещё громче.
– Мой поцелуй вылечит тебя от этой глупой, мальчишеской любви!
– Я не стану тебя целовать.
– Станешь, мой милый Гай, – холодно улыбалась Колдунья. – Ведь ты же хочешь, чтобы Грета осталась жива.
– Где она?
Колдунья в ответ кивнула головой в сторону. Лёгкий порыв ветра откинул край медвежьей шкуры на полу саней. И Гай увидел покрытые прозрачным льдом и инеем белокурые косы Греты.
– Так ты поцелуешь меня, Гай?
– Да, – произнёс он.
Синие глаза колдуньи вспыхнули звёздами. Она остановила лошадей.
– И ты готов забыть о ней? – кивнула она на девушку.
– Кому нужна эта ледышка, когда передо мной самая прекрасная женщина на свете? – не отрывал от колдуньи взгляд Гай. – Разве мог маленький мальчик разглядеть то, что я вижу сейчас? Безупречное, идеальное совершенство! Я думал, что ты мне приснилась, я грезил о тебе столько лет. Это я должен умолять тебя о поцелуе!
– И я подарю его тебе, Гай! Мой ледяной король!
Она коснулась ладонью его лица и заглянула ему в глаза. Волосы Гая покрылись инеем, щека начинала неметь. А где-то в груди разгоралось тепло. Гай закрыл на мгновение глаза и прислушался к себе. Это огонь родного очага, скреплённый защитным заклинанием Греты, согревал его сердце.
Гай открыл глаза. Колдунья в восхищении смотрела на него.
– У тебя глаза, как расплавленное золото. В них словно огонь!
– Это потому, что я столько лет мечтал о твоём поцелуе!
– Теперь ты навсегда будешь моим, Гай!
Гай прижался к губам колдуньи, мягким, но холодным, как лёд. Его губы тотчас примёрзли к ним в долгом, жгущем болью поцелуе.
Никогда он не хотел целовать никого, кроме Греты. И сейчас, вспомнив поцелуй своей зеленоглазой возлюбленной, он вдруг почувствовал на своих губах талую воду. Гай разорвал поцелуй и взглянул в изменившееся лицо колдуньи. Но та не понимала, что происходит с нею. С её тонких ледяных пальцев капала вода. А в его руке истаивала белоснежная коса и даже драгоценные камни превращались в речную воду.
– Что ты сделал со мной? – пыталась она закричать, но с таящих губ срывался только шёпот. – Ведь я любила тебя, Гай!
– Любовь, когда она чиста, – огонь, сметающий преграды! Она не ждёт себе награды, лишь поцелуй – уста в уста! Пред нею вечность – миг единый. Ей золота не нужен звон. Ни власть, ни королевский трон не купят счастья миг правдивый.
Гаю казалось, что он совершил предательство. Но не затем ли Грета вдохнула в него защитный огонь, чтобы он мог противостоять Колдунье? Так кого же он предал своим притворством, своим поцелуем?
Он знал, что его победа лишь до следующей зимы. Но сейчас не было ничего важнее жизни Греты!
Его зачарованный топор просился в бой, нанести один решающий удар. Но Гай медлил. Он шагнул на лёд и собирался взять на руки Грету.
– Ты не получишь её! – раздалось шипение за его спиной.
Колдунья встала, раскинула истончившиеся руки, собирая последние силы. И Гай больше не стал ждать. Его топор сам нашёл цель. И миллионы ледяных осколков разлетелись от удара зачарованного лезвия. В следующее мгновение снежной пылью разлетелись сани, исчезли запряжённые в них кони. Гай успел сжать в объятьях заледеневшую Грету.
И они остались вдвоём на льду Лим-фьорда. До берега было рукой подать. Но сейчас казалось, что их со всех сторон обступает кромешная ночь. И где-то близко предательски затрещал тающий лёд.
Гай взял Грету на руки и сделал осторожный шаг в сторону берега. Городские огни были для него крохотными маяками вдали. В спину ему дул северный ветер, словно подталкивая и помогая идти. Гай шагал вперёд, но ему казалось, что он ни на шаг не приблизился к Альборгу. И тогда Гай вдруг повернулся и подставил ветру лицо.
– Я чуть не забыл, как ты всегда пытался меня обмануть! – крикнул ветру Гай. – Стражи всегда возвращаются домой против ветра!
И Гай упрямо зашагал навстречу ветру.
– Ибо любовь моя – огонь! Она преград себе не знает, она препятствия сметает. Она и оберег, и бронь! Ибо любовь моя сильна. В моих руках сейчас она…
Гай не знал заклинаний, но он говорил и говорил, не умолкая. И ветер перестал бросать ему в лицо хлопья снега, а затем и вовсе утих.
– Пусть о моей любви не знаешь ты, – продолжал шептать Грете Гай, – ты для меня прекрасней всех на свете…
Но берег оставался всё таким же далёким, и Гай подумал, что скорее он попадёт на Шпицберген, чем в Альборг. Гаю хотелось рассмеяться от этой мысли, но он не должен был сомневаться, что идёт в верном направлении.
Грета в его руках оставалась по-прежнему ледяной, и на молодого мужчину волной нахлынуло отчаяние. Что, если она навсегда останется в этом заколдованном ледяном сне?
– К троллям вечность и коньки! – упрямо зашептал Гай. – Я согрею тебя, моя снежинка, и напою чаем с розовым вареньем. Утихнут зимние ветра. И ты ко мне вернёшься, я это знаю!
Гай ступил на заснеженный берег и рассмеялся. Трещавший за спиной тонкий лёд был уже не страшен. Гай опустился в рыхлый сугроб вместе со своей драгоценной ношей. Требовалось хотя бы мгновение отдохнуть, закрыть глаза, чтобы собраться с новыми силами.
Он коснулся ладонью щеки девушки. Улыбнулся. А на глаза набежали слёзы. Гай прижал Грету крепче к себе, поцеловал в холодный лоб. И послышался лёгкий вздох.
– Гай, – прошептала Грета и распахнула глаза, ярко-синие и словно горящие ледяным огнём. – Ты будешь навсегда моим, Гай! Я подарю тебе вечность и коньки! Мой ледяной король!
И Грета засмеялась холодно и звонко…
***
Гай вырвался из плена сна. Два снежных тролля сделали ему одолжение, разбудив скрипом тяжёлых шагов. Преградив дорогу в город, они снова принялись его дразнить. Гай невозмутимо смотрел на их непристойные кривляния.
– Ну уж нет, вас я целовать не буду, – усмехнулся Гай. – С вами будет разговаривать мой топор. За бороду вас и в горы! Снипп, снапп, снурре!
Рукоять топора послушно легла в ладонь, и Гай метнул зачарованное оружие. Топор снёс голову первому троллю, описал в воздухе дугу и разрубил пополам второго. Мелкое ледяное крошево усеяло заснеженную землю.
– Давно бы так! – поймал вернувшийся топор Гай и приладил его за спиной в заплечные ножны.
Светлело небо, и солнце вставало над фьордом со стороны моря. А Грета по-прежнему была скована зачарованным сном. Гай грустно улыбнулся.
– До чего же ты никудышная ведьма, Грета Ларссон. Я разнёс Ледяную Колдунью на миллион льдинок, а ты до сих пор не можешь справиться с её чарами? Просыпайся! Скоро рассвет, милая моя Грета. Смотри, светлеют небеса на востоке. Открой же глаза!
И на мгновенье ему стало страшно. Что если сейчас сбудется привидевшийся кошмарный сон? И тогда это будет уже не Грета, а порождение зимы, завладевшее её телом. Сможет ли он тогда выполнить свой долг стража?
– Нет, ты победишь чары, я знаю! И мы будем сидеть у огня и пить чай с розовым вареньем, и ждать наступления весны! Мы посадим новые розы, и когда они зацветут, я скажу тебе, что…
Гай умолк. Нет, он не станет ждать. Он скажет сейчас.
– Проснись же, моя милая Грета! – прошептал он, и слёзы скатились из его глаз. – Разве ты не знаешь, что я люблю тебя?
Гай накрыл её губы поцелуем. Вечность прошла, или только мгновение, но тепло поцелуя согрело их губы. И зимняя холодная тьма отступила. Тихий вздох. Чуть слышный удар сердца. С белокурых кос стаял лёд, на щёки вернулся румянец. Грета медленно открыла глаза. Гай затаил дыхание. Изумрудный взгляд проник в его душу. Гай улыбнулся, потом засмеялся и крепче обнял девушку.
– Так, по-твоему, я никудышная ведьма, Гай Густавссон? – прошептала она.
Гай виновато улыбнулся девушке.
– Ты самая прекрасная ведьма во всей Северной Ютландии, Грета Ларссон. И я люблю тебя!
Сердце Греты замерло от счастья. Но с ответным признанием она не спешила.
– Любишь? – поддразнила она его, будто бы не веря его словам. – Но ведь я всего лишь хозяйка цветочного магазина.
Гай улыбался, глядя в её изумрудные глаза.
– Даже будь ты королевой всех этих снежных равнин, разве я любил бы тебя больше, чем люблю сейчас? Моя зеленоглазая чародейка!
Грета улыбалась ему в ответ. Ласково касалась ладонью его щеки.
– Как же долго я ждала от тебя этих слов, Гай Густавссон! Но неужели ты не видел, как давно я люблю тебя? И боялась признаться в этом…
Гай не дал ей договорить и поцеловал. И от их жаркого, долгого поцелуя начал таять снег вокруг.
– А теперь пойдём домой, моя снежинка.
Над Лим-фьордом вставало солнце. Альборг просыпался. А Гай и Грета шли, держась за руки, по утренним улицам, не замечая никого. Они шли, и таял снег под их ногами, и зима отступала, побеждённая огнём их любви.
Они прошли мимо цветочного магазина Греты к соседнему дому, где жил Гай. И тогда молодой мужчина подхватил девушку на руки и поднялся с ней по лестнице в свою комнатку под самой крышей дома. Здесь в горшках на подоконнике цвели розы, выращенные заботливой рукой Греты.
Девушка огляделась и улыбнулась своему возлюбленному. Тот, словно прочитав её мысли, развёл огонь в камине. И они сели у огня.
Гай крепко обнял девушку.
– Грета, моя маленькая храбрая Грета, – шептал он. – Я люблю тебя! Люблю так сильно, что не знаю, как это выразить словами! Я…
Грета тихо рассмеялась, глядя в его золотистые глаза. Пригладила ладонью его волосы, серебрившиеся на висках сединой. В её глазах заблестели слёзы счастья.
За окном таял снег, пели птицы о приближении тепла.
А в маленькой мансарде царили любовь и весна. И бились в унисон два любящих сердца.