1.
Иван Сергеевич Круглов — гений от генной инженерии — вертелся в постели, как на вертеле — его донимали комары. Закрыть на ночь окно означало задохнуться в душной июльской темноте, и потому профессор мучился, напрягая воспалённый мозг в поисках решения проблемы. Он лежал с открытыми глазами, пытаясь вычислить, где находится кровопийца. Тот назойливо пищал где-то рядом, но профессор был глуховат и ничего не слышал. В конце концов, он устал ждать очередного укуса, включил свет и обнаружил подлеца на стене под часами. Иван Сергеевич смачно прибил его ладонью и удовлетворённо посмотрел на красное пятно, распустившееся на белых обоях.
— Ты чего не спишь, дурак? — пробурчала его жена, Клавдия Петровна, тараща на мужа осоловелые глаза. Ей только что снились лягушки, прыгающие в муку первого сорта.
— А? — переспросил Иван.
Клавдия повторила свой вопрос.
— Я так больше не могу, — пожаловался супруг. — Надо что-то делать с этими тварями.
— И что предлагаешь? — громко спросила Клава.
— Конечно, как учёный, я могу истребить их всех к такой-то матери. Но это пошатнёт, а то и вовсе разрушит природный баланс.
— И?
— Значит, надо решать проблему, не истребляя комаров. Скажем, сделать так, чтобы их легко можно было вычислить по звуку, а то я их вовсе не слышу. Да и другим людям будет польза. Надо сделать так, чтобы они пищали громче.
— Какой идиот разрешит тебе это?
— Да любой. Слабослышащих людей полно. Я буду работать под флагом борьбы за права инвалидов слуха. Я заставлю комаров орать!
— У комаров слишком маленькие лёгкие для этого. Ты никак не заставишь их пищать громче.
— Значит, увеличу их в размерах до такой степени, что они смогут играть на тромбоне! — ответил Иван Сергеевич, грозно глядя на жену. Он не мог вспомнить, есть ли у комаров лёгкие.
2.
Гений перестарался. Добиваясь отличного звука, он увеличил комара до размеров вороны. Комар метался в стеклянной клетке и орал так, словно его режут.
— Заткнись, заткнись! — кричал генный инженер, сотрясая клетку.
— Ййййааааааяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя!!! — верещал комар, пытаясь пробить стекло острым хоботом.
Тогда профессор ещё немного побаловался с его генами. В результате комар залаял. Этот звук был гораздо приятнее, чем сверлящий визг. Всё-таки собака — друг человека.
— Сойдёт, — произнёс Иван Сергеевич и выпустил комара на волю. Его будет и видно, и слышно.
3.
Клавдия Петровна собиралась лечь спать; её муж уже давно храпел. Удивляясь, откуда в ночном городе столько собак, она подошла к окну. Свет торшера, отражаясь от стекла, позволял рассмотреть только своё отражение. Впрочем, всё равно ничего не увидела бы — уличное освещение не работало.
Она уже собиралась уйти, как вдруг насторожилась: живут они на седьмом этаже, а лай всё приближается. Взяв фонарик, она перевесилась через подоконник и пробила темноту лучом голубоватого света.
С весёлым гавканьем к ней летел здоровенный, раскачивающийся от сытости комар.
Лязгнув зубами от ужаса, Клава захлопнула окно, но вампир так ударил в стекло, что пробил его и упал на пол квартиры.
Поднимаясь на лапы, он истошно залаял.
Иван Сергеевич проснулся и нацепил очки.
— Сработало! Я слышу! И вижу, чёрт тебя дери! — он радостно посмотрел на жену. Клавдия вытаращилась на его всклоченные седые волосы, неровно сидящие на носу очки и нездоровый блеск в глазах.
«Да он же спятил!» — осенило её. Дальше думать было некогда — кровопийца тяжело взлетел, звонко ударившись о хрустальную люстру, и набросился на Клаву.
Она завизжала, ударила комара наотмашь и наступила на упавшего гадёныша, освободив его от полутора литров крови.
— Да мне за это нобелевку дадут, — ухмылялся Иван Сергеевич, глядя на лужу крови.
Между тем, город трещал по швам. Комары выбили в нём половину стёкол, а когда настигали людей, с непривычки протыкали их насквозь — в общем, напиться получалось не у каждого.