– Ну, и где же она? – Я взглянула на часы. Ровно 7. 40. В эти утренние часы в нашем полуподвале было сонно, и, несмотря на сияние всех офисных ламп, как-то туманно, будто воздух был чуть-чуть серым.
– Я же и говорю, ногу Ольга подвернула, но героически доплелась до вахтера. Лена ее чуть не на себе внесла. Проскочили по секундам 7. 29. Потом она присела и взвыла от боли. Сейчас муж за ней заедет. А Ленка молодец, своей премией рисковала!: «Сам погибай, а товарищей премии не лишай».
Ну, разве Лене отгул трудно выписать? Отдел ведь спасала! Опозданий у нас НЕТ!
Героиня оторвалась от себя любимой в зеркале и тихо пропела: «Когда утром спешу я на работу, в институт, в институт, в институт, у меня одна забота, у меня одна забота – до звонка осталось несколько минут».
– Ну, ладно, Маш, подпиши ты ей пропуск на два часа. В Гуме сегодня что-то интересное для плана выкинут. У человека, можно сказать, жизнь рушится.
Лена, рослая, сильная, с громким голосом и решительным характером страдала от комплекса «лишнего веса» и мечтала приобрести утягивающее французское белье, что в наши советские годы было невероятно и безнадежно.
Коллектив у нас был чисто женский. Девчонки из спецшкол, окончив педагогические вузы, скорее соглашались корпеть над текстами, в которых ничего не смыслили, чем учить детей в «диких степях Забайкалья» или Урала. Но в наше время образование хоть и давалось бесплатно, но с оговоркой: «люби и саночки возить»: отработай за свои безоблачные годы студенчества.
– Ладно, пусть идет. Что-то мы совсем разболтались и расслабились. Где чайник? Бросаете, где ни попади.
– Не паникуй! Начальству не до нас, конец квартала, а пожарник в понедельник приходил.
Пожарник был наш бич, наш Джек – потрошитель, губитель молодых талантов. Появлялся он внезапно, «черт из табакерки», и как ищейка бросался на горячий чайник.
«За нарушение режима и пожарной безопасности ваша группа лишается премии». Не смертельно, но существенно. И чайник жалко.
Лена убежала за своей мечтой, а девочки, угомонившись, начали работать.
В одиннадцать пришел автор, и мы мирно удалились в уголок за стендами, чтобы никому не мешать. Приходил он часто, приносил список вопросов и обязательно цветы. Смешные, трогательные, иногда огромные.
Девчонки хохотали: Он бы еще куст приволок.
– Ой, Маша, видно, тает его сердечко рядом с тобой. У него даже уши краснеют.
– И пламенеют, – добавляла я.
Тихо журчит вентилятор, нестерпимо пахнут цветы. «Где он берет эти «иланг-иланг»? Ладно, уйдет, выкинем». Я встала и переставила банку с цветами за перегородку, будто расчищая стол для книг.
Девочки уже поставили чайник и доставали печенье и разные припасы. Мы с Петенькой (моим автором) углубленно работали.
Громкий голос Лены заглушил шум вентилятора и гудение чайника. Мы, естественно, оглянулись. Наша Лена, как статуя Свободы, стояла на своем столе в полном восторге, не замечая ничего вокруг.
«Смотрите все!» – эта фраза будет повторяться нами много раз. Подняв юбку, красавица демонстрировала свое французское белье для любимых подруг.
Громкий женский хохот перекрывал свист возмущенного чайника.
И в довершении картины наш ненавистный пожарник появился в дверях.
Немая сцена.