***
Рыбою бьюсь об лёд, чтобы настроить лад.
Сам над собой смеюсь, сам же себе не рад.
Пел на заборе грач, молча, вздохнула грусть,
Камнем лежит в груди. Камнем! Ну что же, пусть.
Вновь догорит свеча, вновь говорят: «Ничей».
Думают – заболел, вызовут мне врачей.
Тихо стучат часы, только гремит гроза,
Я позабыл про сон, время вернув назад.
Вспомнил, как рядом ты, запах твоих волос,
Чайный оттенок глаз, след от пролитых слёз.
Я для тебя читал басни Крылова вслух,
Я без тебя был слеп, я без тебя был глух.
Пылью покрыт альбом наших с тобою лет,
Я задаю вопрос – мне тишина в ответ.
Ты улетела ввысь, мне до тебя никак.
Вечер. На кухне я снова курю табак.
В дверь постучался мне в белом халате гость,
Я расскажу ему то, что со мной стряслось,
И, покачав головой, пишет в мой эпикриз:
«Он без тебя исчез, падает камнем вниз».
***
Осень прячется под сугробами,
Укололась веретеном,
Шаль пестрит уголками, ромбами,
Солнце мёд льёт в моё окно.
Октябрями из скучных праздников
Наполняется календарь.
Мы с тобою, как первоклассники,
Изучаем большой букварь.
Каждый день – это буква новая,
Каждый год, будто по слогам.
Одеяло своё махровое
Стелит осень к босым ногам.
Обнимаясь с плакучей ивою,
Ветер листьями шелестит.
Мы, укутавшись альмавивою,
Будем думать, что время спит.
На мгновение ока вспомнится
Наша жизнь вся, что «после» и «до».
Сны ворует у нас бессонница,
Пропускает чрез решето.
Лето пахнет смолой и вереском,
Изучили мы букву «я».
Были – «мы», а теперь мы вдребезги,
Нитки порваны по краям.
Аромат свежих ягод с патокой
Вместо нас будет кто-то вдыхать,
Ну а мы календарными датами
Станем с осенью исчезать…
***
Наутро, мой друг, все мачты на берегу.
А солнце…Ты видел, хоть раз, как солнце гнётся в дугу.
И, вроде бы, всё пропало, но я ещё жить могу.
Да Бог с ним, с этим со всем, главное – солнцу не утонуть.
Простите
Кому я кричу?
Они готовы сослать меня на каторгу
Или, ещё того хуже, к врачу,
Ещё немного, и я до этого долечу,
Вон уже солнце лучом прилипло к плечу.
Да чёрт с ними.
Есть башмаки, значит, есть и путь.
Не спеши, мой друг, обратиться вспять,
Там не ждут.
А я… да что я, мне, где море, там и печать,
Полсолнца мне в счастье, набросок в большую тетрадь,
И горизонт, знаешь, алый такой горизонт.
Скажи им, мой друг, что хуже, а что уже.
Скажи это тем, кто не смог никогда звезду запрятать в манжет.
У них там лужи и каменное драже.
Скажи им о том, что видел, мой друг, и отдай им вот этот зонт.
***
В нашей лодке прохудилось днище,
Без воды два дня мы и без пищи
У больших узорчатых ворот.
Мы вошли в ваш город-огород,
А попали в наше пепелище.
Мы рубахи поясом подвяжем,
За собою волочём поклажу,
Поклониться вашим королям,
Тем, что поклоняются рублям,
Связанным из разноцветной пряжи.
Нам бы хлеба корку и напиться,
Прогибались ваши половицы
Под стопами тяжеленных душ,
Так, что испугали двух кликуш
Нашей хмуроватой небылицей.
Мы в колодец уронили время,
Если не семья мы, значит, племя.
Ну, теперь и честь уж знать пора,
Всё равно нам – царь ты или граф,
Мы вернёмся чередой поземиц.
Не серчайте, судьи-короли,
Вы нам землю-матушку сожгли.
В ваш прекрасный город-огород
Мы вернёмся, где-то через год.
Ждите, ждите наши корабли!
Мамино лицо
«Растопи мне печку, Глаша».
Там черным-черно.
Вся испачканная в саже
Ночь грядёт в окно.
Тихий вечер на заборе
Выбросил письмо.
«Там о сыне, о Егоре!»
И пакет с хурмой.
«Глаша, дай сюда скорее!»
Вновь улыбки нет.
Бабье сердце не согреет
Сломанный конверт.
Спицы с пряжей под руками
Быстро мельтешат,
А Егор не пишет маме,
Не болит душа.
У него свой дом, собака
И жена с детьми.
Мама тихо будет плакать
Под его дверьми.
На крыльце Егор увидит
Слаженный узор.
«Ну, куда ж в таком я виде
Выйду? Вот позор».
Греет руки возле печки
«Глаша, почему?
Мне не пишет ни словечка,
В толк я не возьму.
Аль обидела вдруг чем-то,
Не идёт ко мне».
Развязалась горя лента
На больной луне.
Год проходит, два и третий,
Дождь гремит свинцом.
Больше уж Егор не встретит
Мамино лицо…
Только пыль на ковре, и тетрадь сожжена
Такая странная, то ли дикая, то ли печальная,
Зашла, села за стол, достала тетрадь.
Вытряхивала из карандаша фигуры овальные,
Или падала, или переставала дышать.
Откусила косу, гребнем расчёсывала,
Зубья падали, цепляясь за седину.
Танцевала под воздухом, целовала плечо своё,
Только тетрадь-то чистая, не пойму.
Два денька да поступью: «Ты не хочешь, я допью»,
Бродила с цепью, тетрадь пополам.
Фигуры да нолики, говорит: «В стакан налью».
Коса, потёртый ковёр – хлам.
Тетрадь исписана какими-то длинными числами,
Удивляется, прячется от себя под диван.
Вытирает, хлопает полотенцами чистыми,
Рядом с цифрами скроет в тетради обман.
На баяне Петенька, ноты в пальцы тесненько,
За стеною под лесенкой, заболит голова.
Она – числа да буковки, он – этюды да песенки,
Ещё час или день, сей кусок суховат.
Ни косы, ни баяна, ни квартиры под лестницей.
Петя молится, крестится: «Где тетрадь? Где она?».
Убежала, умчалась, Петя хочет повеситься.
Только пыль на ковре, и тетрадь сожжена.
***
Меня случайно свяжут из клубка
Потертых, старых, разноцветных ниток,
Зеленым будет тело и рука,
И пуговицей черной глаз пришитый.
Меня великим сделают вождем
Несуществующего племени ацтеков,
А может, орденом я буду награжден,
Или работать стану я в аптеке.
Быть может, выйдет из меня ученый,
Ну или неудачник, на худой конец,
А может, женщиной я буду увлеченный,
В итоге мы пойдем с ней под венец.
А если вдруг я капитаном стану,
На корабле весь мир я проплыву,
Узнаю все моря и океаны,
Влюблюсь безумно в эту синеву.
А может, знаменитым музыкантом
Меня в итоге сделать захотят,
В восторге все от моего таланта
Аплодисментами ладони зазвенят.
А, если честно, мне совсем неважно,
Кем стану я и кем придется быть,
Мне вязаным, тряпичным иль бумажным
Так хочется на свете просто жить!
Вот моя сестра
Вот моя сестра, у неё есть дом
И чудесное платье с воротником.
Она даже затылком красива, но
В горле часто прячет тяжёлый ком.
Почему-то плечи и стан, и лик
Воспевают хриплые журавли,
Но из серых огромных и глаз, и туч
В сотый раз слёзы спелые потекли.
Вот моя сестра, у неё есть муж,
Он красив, умён, в меру неуклюж,
Он богат безмерно, конечно, но
Мир моей сестры ему слишком чужд.
Она в платье выйдет, он на балкон,
Непонятно ей, в кого он влюблён.
Идеальный дом и хозяйка, но
Мужу опротивел такой шаблон.
Вот сестры моей муж, у него есть та,
Для которой и платья, и красота
Не на первом месте, не на втором,
Но умна, и коса у неё густа.
А дело-то вот в чём, вот в чём вся суть –
Любит мужа сестры она лишь чуть-чуть.
Ей нужны его деньги, ну а потом
Позволяет ему свой корсет расстегнуть.
Вот моя сестра не встаёт с колен
У иконы в доме, и там её плен.
Она очень несчастна, конечно, но
Никогда ей не выйти из этих стен.
В каюте моей невесомость
В каюте моей голос
Тебя позовёт и спрячет.
В каюте моей невесомость,
А ты почему-то плачешь.
Корабль. Маяк. Остров.
Кусок пластилина в руку.
Лепи из него поступь,
Лепи из него скуку.
Каюта моя справа,
Заблудишься – сразу в море.
Каюта – моя отрава,
Повисшая на заборе.
Там холодно и печально,
И скука из пластилина.
Ты не наступи нечаянно,
Каюта моя – глина.
Глаза, как степной ветер,
Душа пересядет на плечи.
Каюта моя на рассвете
Тебя обнимает крепче.