Над тлеющим костром поднимались последние искры. Их отсвет делал черты лица пожилого мужчины более резкими, будто вырезанными из дерева. Он крупным сколотым камнем ударял по небольшой оловянной заготовке, придавая металлу форму. Мальчик, сидящий напротив, с интересом наблюдал за старшим, вытягивая лопоухую голову. Для него это будет первый нож. С тонким лезвием, грубо сработанным краем, но его. А на рукоятке можно условно обозначить Хранителя рода.
– Хранители рода – наши предки, первые из нас, когда-то ушедшие на небо и теперь помогающие своим потомкам в час нужды, – рассказывал старик, не отвлекаясь от занятия. Он слегка тянул слова, будто подбирая и пробуя на вкус каждую букву. – Огни, появляющиеся каждой ночью – их след на небе, их послание нам – маленьким людям племени.
– Дедушка, а наш предок, ушедший на небо, будет защищать и меня, когда я получу нож? – спросил мальчик.
Мужчина отвел рукой меховой воротник от шеи – блеснула костная подвеска с символическим изображением оленя.
– Наши предки мудрее нас, они не оставят ни тебя, ни меня до самого конца.
– И даже Баури? Ведь он такой противный, и задирает меня, – скорчил рожицу ребенок.
Дедушка усмехнулся в бороду.
– И даже Баури. Небесный олень – покровитель каждого из нас, – он отложил нож в сторону и снял подвеску, вытягивая руку над затухающим огнем. – Его когда-то звали Зенаки. И он был юношей, пришедшим с гор севернее Ласточкиной бухты. Он был смелым и отважным. А еще метким и удачливым охотником. Но однажды прогневил богов. В один из ранних желтых дней Зенаки поспорил со старейшиной, что сумеет добыть голову редкого златорого оленя. Старейшина отговаривала его, ведь духи завещали не брать у леса больше требуемого для пропитания. Но юноша не послушался и, взяв с собой каменное копье, устремился в лес. Несколько дней ходил Зенаки, выслеживая златорогого оленя, но не везло ему. Следы уводили все дальше от деревни. Зенаки устал, но гордость не давала вернуться с пустыми руками. Наконец, на исходе нового дня, он заметил мелькнувшие сквозь деревья золотые рога. Он не спешил, тихо подкрался к поляне. Олень был неподалеку. И волшебное существо даже не почувствовало Зенаки, мирно щипало мох. Лишь в последний момент распахнулись от боли глаза. Зенаки ударил без промаха.
– Ой, как страшно, дедушка! А что дальше? Он вернулся в деревню? – мальчик с восторгом смотрел на седовласого наставника, гладя пальцами подвеску.
Дед ответил не сразу, он поднял глаза к небу, уже расчерченному темными мазками по оранжевым околышам облаков.
– Зенаки хотел вернуться в деревню и принести тело оленя, но вмешались духи. Старейшина была права – не стоило их гневить. Духи прокляли Зенаки, запретив ему возвращаться в деревню. Юноша больше не мог покинуть лес, и до конца жизни он стал его домом. С тех пор Зенаки следил, чтобы люди следовали заветам предков, не забирали у природы больше, чем нужно.
– Надо же, – восторженным шепотом сказал мальчик, еще сильнее цепляясь в подвеску, – а как же он оказался на небе?
– Старейшине было видение, что после смерти Зенаки, духи сжалились над ним и, обратив златорогим оленем, отправили на небо. Об этом написано на одной из стен в пещере, у общего костра. Я покажу тебе, когда мы вернемся, – засобирался старик.
Мальчик передал ему подвеску и помог погасить костер.
***
У большого костра на закате седьмой зимы собралось все племя. Юный Макки готовился получить свой первый нож. Выстроившись по сторонам от костра, его приветствовали соплеменники с подведенными угольной золой глазами. Старейшина в жутковатой меховой накидке напевала что-то у открытого огня.
Макки приблизился к ней, склонив голову. Высокая, крупная женщина с широкими плечами и начавшими седеть волосами вскинула руки над ним. Смолкли голоса. Лишь потрескивание пламени и собственное чуть напряженное дыхание.
– Сегодня, в день седьмой зимы, ты получил право на свой первый нож! Прими его, но используй разумно, – начала старейшина, – а завтра ты отправишься на охоту с другими мужчинами племени. Хей!
– Хей! – вторили повсюду голоса.
Макки забрал из рук старейшины свой, теперь уже свой, нож и прижал к себе. Счастливый миг! А завтра его ждут на настоящей охоте! Как же дождаться?
***
На лес спустились сумерки. Последние рыжие проблески на далеких верхушках деревьев сменились темными силуэтами. Робкий силуэт продвигался мимо стволов, оглядываясь. В подступающей темноте Макки чудились хищники. Казавшийся таким привычным, лес больше не был дружелюбным. Скорее выжидающим. Мальчик крепко сжимал в руке рукоять ножа. Троп поблизости не было, но и следов животных тоже. Наткнуться в темноте на медведя было страшно. Наконец, мальчик увидел дерево с низкими ветвями, чтобы он смог забраться наверх. Крепко цепляясь за ветки, Макки полез наверх. Подъем давался тяжело. Сучья царапали пальцы. Но оставаться в безвестности тоже не хотелось. Он слышал от взрослых, что, забравшись на высокое дерево, можно увидеть дым от общего костра, который горит днем и ночью, и таким образом узнать, в какую сторону идти. Правда, он и не рассчитывал потеряться на первой же охоте, чтобы применять знания на практике. Подъем уже казался бесконечным, когда Макки поднялся к верхушке. Но сигнального дыма не было. Только укутанные тьмой деревья. Даже небесные огни закрыли пробегающие облака.
«Что же мне делать?» – подумал мальчик, оглядываясь. Сидеть на верхушке в ожидании дыма? Но костер никогда не гаснет. И если бы племя было рядом, он бы заметил.
Макки начал спускаться, осторожно прощупывая ветви. Спуск был еще более изматывающим, чем подъем. Хотелось пить и в тепло. Чтобы вновь усесться у жаркого огня с дедушкой и слушать его истории о духах. До земли оставалось немного, когда Макки отчетливо расслышал глухое рычание. Волк! В темноте не разглядеть, но силуэт крупный, рык пугающий. Макки достал из-за пояса свой нож, не торопясь спуститься ниже. Он даже не понял, в какой момент волк бросился вперед, пытаясь добраться до мальчика. От ужаса он разжал пальцы, и нож, мелькнув лезвием, скрылся на земле. К счастью, допрыгнуть до Макки у волка не получилось. Тогда он выжидательно начал ходить кругами, рыча в его сторону. Макки со страхом наблюдал за его перемещениями. Главное – удержаться на дереве, а лучше и вовсе забраться повыше. Вот только надолго ли его хватит? Он почти целый день ходил в одиночестве, его мучили голод и жажда, но главное – усталость. И выхода не видно.
Макки поднял голову к небу. Облака развеялись, открывая небесные огоньки.
«Где-то там наверху мой предок… – отстраненно подумал мальчик и встрепенулся от этой мысли. – Дедушка говорил, что предки наблюдают за нами, может быть и сейчас тоже?..»
– Зенаки! – прошептал Макки, – помоги мне, пожалуйста.
Он что есть сил зажмурил глаза и сжал кулаки, повторяя свою просьбу. И какой-то свет промелькнул между деревьев. Макки скорее сначала почувствовал, чем увидел его. Открыв глаза, он жадно вгляделся в темноту. Невдалеке, среди деревьев мелькнули желтым золотые рога. Они чуть светились в темноте. И заметил их не только мальчик. Волк резко замолчал и принюхался. Затем, будто испугавшись, рванул прочь. Его силуэт мгновенно поглотила темнота.
– Зенаки! – позвал Макки хранителя, но свечение исчезло.
– Зенаки! – снова позвал мальчик. Миг – и тени снова сгустились. Или не совсем?
– Макки! – раздалось откуда-то слева. И вдалеке показались огни. Несколько оранжевых точек, быстро приближавшихся к его дереву.
– Я здесь! – ответил мальчик.
Звуки шагов приближались. За деревьями уже угадывались знакомые силуэты. Хранитель привел к нему родных.