Владимир Невский. Притчи

 Ученики, пришедшие ранним утром на занятие, были крайне неприятно удивлены. Их учитель и наставник, мудрейший человек, разговаривал на ступеньках школы философии  с мужиком, который слыл на всю округу большим болтуном, лжецом и глупцом. В глазах учеников застыл немой вопрос: о чём можно так оживлённо беседовать мудрецу с «пустым человеком»?

Этот вопрос они и задали философу, едва переступив порог школы. Учитель, усмехнувшись, ответил:

— Никогда не уходите от разговора. С кем бы то ни было. Ни с мудрецом, ни с глупцом. Ибо каждая беседа несёт в себе огромную пользу.

— С мудрецом всё понятно, — согласились ученики. — Но какая может быть польза от беседы с лжецом, хвастуном и болтуном?

— Из беседы с хорошим человеком вы что-нибудь почерпнёте для себя. В разговоре с плохим человеком вы принесёте ему крупицы знания, мудрости, смысла жизни. В любой беседе имеется польза, и пренебрегать ею – это и есть большая глупость.

17 января 2020

 Посетил я друга детства, который работал детским тренером в секции по пулевой стрельбе. Первое, что бросилось мне в глаза, были два огромных портрета мальчишек в фойе. Поинтересовался у друга:

— Видимо, это твои лучшие ученики? Гордость твоей школы?

— Нет, — на моё удивление ответил друг. — Это наглядное пособие.

Я взглядом выразил недоумение и желание получить объяснение.

— Тот, что слева, Миша. Талант от Бога. Поцелуй в темечко. Что он творил в тире! Чудеса, да и только. Повторил почти все мировые рекорды. И с пистолетом, и с винтовкой. И стоя, и лёжа. Самородок, одним словом. Но относился он к своему божьему дару как-то снисходительно, вальяжно, надменно. Баловал, пропускал тренировки, позволял себе не выкладываться на полную силу.

— Понятно. Ничего не добился?

— В самый нужный момент дрогнул и всё провалил. А это, справа, Валера. Лишь задатки таланта, такие маленькие росточки. А вот упорства, упрямства, силы воли и стальной характер ему было не занимать. Тренировался до потери сознания. Съедал весь запас пуль. Буквально жил тут.

— И?

— И он прошел отбор в сборную России. Звёзд с неба не хватал, но всегда был в шаге от пьедестала. И в Европе, и на мировых первенствах. — Друг тяжело вздохнул.

— И что ты говоришь своим новым ученикам, показывая эти портреты?

— Одну фразу: «капля воды точит камень не силою, а частотой падения».

2019

— И чем новоиспеченный студент занимается? — дед похлопал по плечу внука, склонившегося над тетрадкой.

— Да вот, друга себе выбираю, — хмуро ответил тот, вычёркивая из списка очередную фамилию уже бывшего кандидата в друзья.

— Что?! — изумился старик и присел напротив молодого человека. — Поясни.

— Следуя «золотому правилу», я составил список парней, с кем выгодно дружить. Сыновья прокуроров, врачей, банкиров, полицейских, налоговых инспекторов и так далее, и тому подобное.

— Интересно, — усмехнулся дед в пышные усы.

— Далее, следуя второму правилу долгой и крепкой дружбы, которое гласит «нет товарищества там, где один не приспособляется к другому», я вычеркнул тех, с кем я просто физически не смогу приспособиться. Либо моральное воспитание не позволяет, либо финансовое состояние не то.

— Понятно, — грустно кивнул головой старик.

— Сейчас я отсеиваю тех, у кого имеются недостатки. Знаешь ли, дед, иметь друзей с плохими привычками, плохой наследственностью или же с отрицательными чертами характера как-то не очень хочется.

— Ну, это понятно, — с нескрываемым сарказмом ответил дед. — И что в итоге получается? Много осталось кандидатов?

— Не осталось почти никого, — тяжело вздохнул внук.

— Эх, ты! — укоризненно вздохнул старик. — Друзей не выбирают, они даются нам судьбой. А кто хочет иметь друга без недостатков, тот остается совсем без друзей. Вот так-то.

2019

Врач был похож на Антона Павловича Чехова. Волнистые волосы, острая бородка и пенсне. Потому он, наверное, и пользовался словоерсом:

— Ну-с, господа больные, друзья по жизни и недугу, как вас угораздило-с заболеть одновременно?

Друзья переглянулись:

— Жёсткая экономия.

— Голодание.

— Да я бы сказал-с, что тут попахивает добровольным измором. Что-с вас на это подтолкнуло-с?

— Вот! — гордо заявил первый пациент, демонстрируя смартфон нового поколения.

— Да-с, — покачал головой «Чехов» и перевёл вопросительный взгляд на второго больного.

— Я просто решил попробовать экзотические блюда всех кухонь мира, — заявил тот, тоже с определённой толикой надменности.

— Да-с, — повторил доктор. — И что же у нас получается? Цели мы преследуем разные, материальные и духовные, благородные и низменные, высокие и приземлённые, а цена-с – одна. В конкретном случае: гастрит. — Он снял пенсне и протёр их салфеткой. — А могло быть совсем худо-с.  Цель имеет цену, но лишь бы она непоправимой жертвою не стала.

2019

— А не замахнуться ли мне на столицу? — спросил поэт местного разлива. — Книги я регулярно выпускаю. В краеведческом музее под меня целую полку выделили. С читателями же постоянно провожу творческие вечера. — И он вопросительно глянул на супругу. Вечный спутник, постоянное вдохновение, недремлющая совесть. Та сидела за столом, перебирая крупу.

— Смотри, — жена взяла горошину и бросила её в тарелку с пшеном. — Горошина – это ты среди местной творческой интеллигенции. Выделяешься размерами, то есть талантом. Величина, одним словом.

— И? — поэт не понял, куда гнёт аллегорию супруга.

А та взяла эту же горошину и бросила её в тарелку с горохом, встряхнула.

— Вот! Ты один из этого огромного количества горошин. Найдёшь себя? Навряд ли. Талант твой – местного масштаба. Знаменитость лишь в краю своём. Так зачем растворятся каплей в огромном океане, если есть возможность быть волной на пруду? Величина потому и является таковой лишь относительно её окружения.

2019

— Ну что, сыновья мои, близнецы-братья, прочитали? — мужчина хлопнул по объёмной книге.

— Прочитали, — хором ответили братья.

— А что так невесело? Книга эта – просто кладезь жизненной мудрости. Учебник, который ответит на любой вопрос всех жизненных ситуаций и перипетий человеческих взаимоотношений.

— Инструкция.

— Пособие, — согласились оба сына, что не могло не радовать отца.

— А теперь поведайте мне, какое открытие вы сделали для себя. Как теперь смотрите на мир? Какое кредо избрали на нелёгкий жизненный путь?

— Нужно быть добрым и милосердным. И терпеливо ждать своего шанса, который обязательно выпадет. И вот тогда ты достигнешь цели, и все твои мечты исполнятся, — ответил один из братьев, на что другой тут же возмущено ответил:

— Вот ещё! Книга учит совсем другому принципу! Не стоит сидеть и ждать. Надо идти к своей цели напролом, не обращая внимания ни на что, ни на кого. По головам, так по головам. Цель оправдывать любые средства! Мечта спишет любые жертвы!

Отец впал в лёгкий ступор от таких противоречивых аспектов сыновей. Одна книга. Одни родители. Один метод воспитания. А взгляды – врозь. В этом и заключена вся философия жизни. В её разнообразии.

2019

— И что, мой друг, ты так не весел?

— Да вот, книгу со своими стихами за свой же счёт издал. Но не продаются они. Терплю теперь одни убытки.

— Покажи, — он взял в руку небольшую книгу серого цвета и прочитал название.— «Иванов. Стихотворения». Да, — разочарованию не было предела.

— Что не так?

— Да всё не так! Смотри!

Он поставил перед поэтом тарелку с рисом.

— И?

— Это просто гарнир. Не очень-то и аппетитно выглядит, правда? А если так, — и он полил рис соусом. Густым, мясным, с ароматными травами и специями. — А? Совсем другое дело. Сразу вызывает слюноотделение. Вот и твоя книга пошла бы «на ура», если б ты приукрасил её.

— Соусом?

— Звучным псевдонимом, интригующим названием и яркой обложкой. И ещё какой-нибудь слезливой историей об авторе. Соусом, в прямом и переносном смысле этого слова, можно спасти абсолютно всё.

2019

Он сидел, насупившись и, с полным отсутствием аппетита, ковырялся вилкой в тарелке с остывающим ужином. Беспрестанно хмурил брови и вздыхал:

— День сегодня совсем не удался. В маршрутке нахамили, на работе неудачно пошутили, в магазине вытолкали из очереди. Если уж я не встал с той ноги, то считай, что весь день насмарку.

Она тихо и мягко ответила на его сетование:

— А, может, ноги тут и ни при чём? Просто надо вставать с хорошим настроением. И улыбаться.

— Чему?

— Если на улице солнечно – то солнышку. Если дождь идёт – то улыбнись и ему. Мне, жене своей, улыбнись. Даже если я непричёсанная, ненакрашенная, в старом заношенном халате. Улыбнись пригоревшей яичнице и сбежавшему кофе. Собаку в прихожей не пни, а приласкай добрым словом. Толкнули случайно в маршрутке? Ты в ответ с улыбкой попроси прощения. В офисе пошутили, ты с улыбкой, с юмором прими и потуши в ответ. В магазине не отталкивай от кассы женщин и стариков, а вежливо, с улыбкой, пропусти вперёд себя. Пять минут тебя не устроят.

— И?

— Домой ты станешь возвращаться в хорошем расположении духа. И собака тебя встретил весёлым лаем и вилянием хвоста. И дети с визгом бросятся на шею, целуя и шепча всякие глупости. И я, вся в макияже, с оригинальной причёской и в новом халате, буду с нетерпением ждать тебя, подогревая ужин.

— Так просто?

— Нет. Улыбаться очень сложно.

— Да неужели?

— Не просто растягивать лицевые мускулы, а искренне улыбаться. По-настоящему. От всего сердца. От всей души. Поверь, это очень сложно. Но результат стоит того, чтобы попробовать. Просто улыбаться.

2019

— Я выбрал свой жизненный путь. Определил цель, наметил дорогу. И, пользуясь литературным приёмом баснописцев, скажу, дед, тебе так: я, как горячая и резвая лошадь, промчусь стрелою по этому пути, не замечая ни преград, ни препятствий! — молодецкий задор так и бурлил, так и кипел, что иногда выплёскивался наружу.

Старик грустно покачал седой головой.

— Что опять не так?

— Ой, не зарекайся, внучок. Да поубавь градус своего неуёмного оптимизма.  Жизнь – вещь слишком сложная и непредсказуемая.  Надо быть готовым ко всему. Скакать не только ретивой лошадью, но и плестись нерадивым ослом. Чтобы разочарования, а они, поверь старику, обязательно будут, не переросли скоротечно в полное отчаянье.

— Ослом? — возмутился внук.

— Ослом, — кивнул головою старик. — Дорога жизни – не прямая, гладкая линия. Она весьма извилиста, скользкая и опасная. То вверх стремится, то падает вниз, то резкими поворотами изобилует. А порой превращается в такую узенькую тропинку, что только осёл и способен по ней пройти, чтобы не споткнуться, не упасть, не сломать себе шею. Вот так-то.

2019

— Скажи мне, брат, вот мы с тобою близнецы, учились одинаково, получив приличное экономическое образование. Первоначальный капитал для развития своего бизнеса тоже был равноценен. Условия идентичные, конкуренты – как под копирку. Так?

— К чему ты клонишь?

— Почему у тебя дела идут в горы, бизнес расширяется, доходы постоянно растут? В чём твой секрет? Почему у меня всё замерло? Болото какое-то.

— Не знаю даже, что и ответить тебе. Никакого особого секрета у меня нет. Работаю, и всё.

— Я рано встаю, соблюдая неписаное правило: «кто рано встаёт, тому и Бог подаёт». Я усердно ухаживаю за денежным деревом. Я старательно глажу по часовой стрелке живот статуэтки Хотея. Каждый день триста раз. И ничего не меняется.

Брат рассмеялся:

— Надо просыпаться не только рано, но и в отличном расположении духа. А своё неутолимое усердие и старание направить не на наивные правила мнимой науки, а на конкретную работу. Вот только тогда они и придут.

— Кто?

— Успех, процветание и благополучие.

2019

— Сердце не камень, — сказал мне дед и положил на стол яблоко. — Оно принимает на себя все удары Судьбы.

И он стал класть на яблоко кирпичи, на каждом из которых краской была нанесена надпись:

«Недуг»;

«Беда»;

«Горе»;

«Тревога за родных».

Яблоко чуть сплющилось, но держалось.

— Нам бы пожалеть сердечко. И своё, и ближнего своего. Да человек хуже всякого зверя. — И продолжил старик нагромождать кирпичи.

«Наговор»;

«Клевета»;

«Обида»;

«Предательство».

И тут не выдержало яблоко. Треснуло, вмиг обращаясь в бесформенную массу.

— И нет человека! — тяжело вздыхая, дедушка подвёл черту уроку.

Тишину рыбалки нарушил тяжёлый, граничащий с отчаяньем, вздох моего деда.

— Дед, ты чего? — я не на шутку встревожился.

Старик не страдал унынием. И дни, когда у него было плохое настроение, внушали определённую тревогу.

— Да я тут мысленно перебрал жизнь свою и вдруг осознал, что по-настоящему счастлив-то и не был.

— То есть? — не понял я.

— Нет, нельзя, конечно, сказать, что вся моя жизнь – это сплошная чёрная полоса. Были времена, когда чувство радости буквально раздирало меня изнутри.

— Вот, — подбодрил я старого человека.

— Но сейчас-то я понял, что это было обманчивое чувство. Неправильное. Мнимое счастье.

— Обоснуй.

— Вот смотри: несчастье бывает двух видов. Первое – мои собственные ошибки, неудачи, потери. С этим всё предельно ясно и понятно. Они были. Они чернили.

— А второе? — я даже не знал, что можно ожидать от его рассуждений.

— Удачи друзей, знакомых, коллег. Они вызывают зависть, досаду и чувство собственного неудовлетворения. Да, это грех, но мне скрывать уже нет резона. На пороге вечности. Вот их несчастья и становились мне в радость. Глупое чувство. — Он снова тяжело вздохнул.

— А как же твои собственные успехи? Победы. Удачи. Разве не было их? Разве они не приносили тебе истинного счастья?

— Я ни с кем не делился этими мгновениями счастья. И потому оно не может быть истинным. Эгоисты не способны вкушать благодать. Вот и получается, что, по большому счёту, истинного счастья я так и не познал.

— О чём задумался, дед? — я проследил за его взглядом. Дедушка, не отрываясь, смотрел, как маленькая девочка на лужайке выдувала мыльные пузыри.

Зрелище и прямо было завораживающее. Раскрашенные во все цвета радуги пузыри плавали в воздухе. Благо, было полное безветрие. Переливаясь на ярком весеннем солнышке, они словно детским калейдоскопом мгновенно меняли картинки. Жаль, что век был их недолог. Лопались, разбрасывая капельки влаги и красоты.

— О годах, так бездарно прожитых мною. О дорогах, что лежат еще перед тобой, — наверное, все пожилые люди становятся немножко философами. Не был исключением и мой дед. Одно удручало: чем старше становился он, тем мрачнее становились его умозаключения. Иногда я избегал оставаться с ним наедине. Чтобы не портить настроения. Но сейчас я не мог сбежать. Да и пауза подразумевала задать вопрос:

— И что надумал?

Ответ, как впоследствии навек отложился в моей голове, и стал девизом моей жизни: «Мечты, которые не были претворены в жизнь, подобны этим мыльным пузырям».

— Как твои дела на личном фронте?

— О, у нас всё отлично. Так хорошо и гладко, что иногда становится страшно. И мысль одна меня никак не покидает. Хочется понять, разобраться и найти, наконец, тот фактор, который и создаёт это чувство безмерного счастья.

— Не повторяй моих ошибок. Не стоит этого делать.

— О чём ты? У тебя же нет отношений. Да и не было никогда. Так, чтобы серьёзно и надолго.

Друг принёс будильник, магнитофон и пылесос. Разложил передо мной. Пояснил:

— Будильник за месяц отставал только на одну минуту. Почти идеально шёл, да? Но меня и это волновало. Магнитофон только иногда заматывал плёнку. Пустяк? А меня раздражало. Пылесос работал отлично, но вот гул его мне совсем не нравился.

— И что? — я не совсем понимал, куда клонит друг своими аллегориями.

— Я их разобрал, чтобы найти причину. Разобраться и понять. И что в итоге? Будильник теперь катастрофически отстаёт. Магнитофон самопроизвольно отключается. Пылесос перестал всасывать сор.

— И?

— Не сломалось – не чини.

— Уродилась картофелина на славу. Ровная и гладкая. Без нитратов и пестицидов. И стала думу думать: как распорядиться жизнью своей. Вариантов было море. Можно чипсами стать и хрустеть в пивной компании. Можно на крахмал пойти, потом вариться киселём, душистым и густым. Или суп собой наполнить, чтобы сытости придать. Или в пюре, со сметаной и маслом. Или с туристами пойти, чтобы в костре запечься, под романтические песни семиструнной. Пай, фри, драники, а лучше – пироги. Тут соседей можно выбирать: мясо, грибы, рыба. Долго думала картошка. Очень долго. Пока гниль изнутри её не стала есть. Старая стала, сморщилась.

— Отец, ты бредишь? — удивился я.

— Нет, просто прослушал твои планы.

— И что?

— О многом ты можешь мечтать, но главнее – эти планы осуществлять.

   Жил Человек обыкновенный, незаметный, ничем не выделявшийся среди миллионов подобных. Ни красотой, ни умом, ни талантом, от Бога данным. Такая маленькая частичка огромной серой массы. И однажды он устал быть этою частичкой. Пораскинул он мозгами, поиграл вариантами, просчитал ход событий и нашёл-таки решение.

Купил множество словарей: синонимов, эпитетов, красивых речевых оборотов, пословиц и поговорок. Отыскал на многочисленных литературных сайтах пару рассказов, которые были написаны очень застенчивым, скромным и ленивым графоманом, не умеющим свои мысли доводить до состояния «готового продукта».

Посидел за компьютером пару деньков, занимаясь рерайтом, преобразив рассказы почти до неузнаваемости, по специальной программе проверил их на уникальность. Результат вышел вполне приличным. Не гениальным, конечно, но весьма достойным и востребованным.

Потом Человек придумал себе легенду. Драматическую историю, граничащую с лучшими сюжетами слезливых киноисторий Индии. Нелёгкое детство, трудная юность, несправедливость всего мира по отношению к нему. Тут было всё: и приёмные жестокие родители, и насмешки сверстников, и редкое заболевание, и ложные обвинения. И, конечно же, неразделённая светлая любовь, длиною в целую жизнь, и предательство.

Опубликовал Человек свою «биографию» и свои «рассказы» под звучным псевдонимом. Запустил он волну в Интернете, сам себя комментировал и ставил «лайки». Завертелось, закружилось и помчалось «колесо».

И всё. Не стало больше простого, незаметного Человека. А появился всеми обиженный и униженный молодой автор. Который с космической скоростью приобретал популярность, славу и богатство.

И, глядя на него, мне на ум приходит четверостишье:

Оригинальным я не буду,

Всем известно наперед:

Плохо сготовленное блюдо

Соус скрасит и спасёт.

 Она увязалась за мной. Грязная, лохматая, хромая на заднюю лапу, со сломанным хвостом. На правом глазу – большое бельмо. Я мысленно представила, как кишат блохи, как паразиты размножаются в изнеможённом организме, и вздрогнула от столь омерзительной картины. Замахнулась на неё сумкой, пытаясь отогнать, но только распылила аромат копчёной колбасы, купленной в супермаркете. Псина, несмотря на хромоту, упорно и бойко шла за мной, буравя спину единственным глазом.

До спасительного подъезда оставалось каких-то сто метров. Но тут мне навстречу из-за угла выскочил парнишка. Он размахивал перед моим лицом ножом и кричал, чтобы я отдала кошелёк, телефон и украшения. Я стала лихорадочно снимать серёжки. И тут… из-за моей спины выскочила псина. Она оскалилась, грозно зарычала и бросилась на хулигана, вцепилась в рукав его куртки. Парнишка опешил от неожиданности, а спустя мгновение, с криками о помощи, скрылся за углом. Я глянула в единственный глаз собаки. Столько доброты и преданности я не видела прежде никогда.

Поистине говорят, что за блестящей обёрткой не всегда скрывается шоколад. И мой верный пёс Фантик яркое тому подтверждение.

 Я сидел на корточках у открытой печи и смотрел на огонь. Можно бесконечно смотреть на игру пламени и думать, думать, думать. О разном. О крошечных пустяках, о необъятной вечности. Но мысли мои в тот морозный вечер сосредоточились на одном человеке. Недобром человеке, с кем мне приходилось тесно общаться. Не по своей воле, но и не по принуждению. Так уж судьба усмехнулась, так уж «штатное расписание» распорядилось. Творческий склад ума постоянно искал то синонимы к слову «злой», то сочные и объёмные эпитеты.

Но тут из печи выпал уголёк. Я быстро подхватил его и снова забросил в топку. На одном пальце остался небольшой ожог, на втором – чёрная, жирная сажа. И тут меня осенило:

«А ведь злой человек так похож на маленький уголёк. Он то обжигает тебя, то мажет, очерняя в глазах окружающих».

И что-то сразу расхотелось мне огнём любоваться.

 Совсем голод одолел хищника. Старой тропой пробрался Волк к деревне. Замер около овчарни, затаился, прислушался. Дощатая стена сарая позволяла слышать всё, что происходило внутри. А разговор там был весьма любопытен. Овца ругала своего неразумного детёныша, который хныкал, плакал, а порою просто рыдал в полный голос.

— Да не кричи ты! Вот услышит тебя Лисица, прибежит, заманит обманом в лес. Да и съест.

Однако Ягнёнок продолжал канючить.

— Или серый Волк подкрадётся, схватит за бочок и в ночь унесёт.

Дитя не убавило ни на йоту громкость своего каприза.

— А то и сам Медведь проснётся в берлоге, да пожалует сюда. Разворотит всю овчарню, отобедает мной, отужинает тобой.

Но снова Ягнёнок не поддался угрозам.

— А может, и сам царь зверей, Лев, услышит тебя, и проснётся зверский аппетит.

Крик только усилился.

«Ух ты, — подумал Волк, — какой храбрый Ягнёнок! Никого он не боится. Интересно глянуть на такого смельчака».

— А вон в углу фураж стоит, — послышался голос Овцы, и вмиг в овчарне повисла тишина. Перестал детёныш хныкать и плакать.

«А это что за зверь? — вздрогнул Волк. — Раз его боится такой бесстрашный Ягнёнок, то, знать, этот фураж поистине ужасен». — И, от греха подальше, рванул хищник обратно в лес.

Вот порой простое невежество рушит наши планы и в пыль разбивает мечты.

Классика.

Встретились два барана на узком мостике, который был перекинут через глубокий овраг. Упёрлись лбами, переплелись рогами. Никто не желал уступить визави право быть первым.

— Я первым вступил на этот мост и первым его, и перейду.

— А я старше тебя, и потому ты обязан мне уступить.

— Я сильнее тебя.

— Зато я мудрее.

— Я часть огромной отары. Имя нам – легион.

— Я ж занесён в «Красную книгу». Нас мало, и мы ценнее.

— Мы обеспечивает род людской мясом и шерстью.

— Мы дарим ему эстетическое наслаждение.

Не будем вмешиваться. Не будем доискиваться до правды. Она у каждого своя. Все слова пропитаны истиной. Все доводы наивны и смешны. Как такое может быть?

Может. И мы на неразрешимые вопросы получим лишь неразборчивые ответы.

У каждого барана своя философия.

— Помоги мне, мудрец, дай мне дельный совет.

— Я советов не даю. Я лишь определяю причины, а решение и лечение человек выбирает сам.

— Пусть будет так. Помоги.

— Я слушаю тебя.

— Почему мне так не везет в любви. Уж сколько раз я любил, а так ни разу не познал счастье и наслаждение. Нет ощущения блаженства, легкости и вечной гармонии.

Задумался на время мудрец и вскоре вынес свой вердикт:

— А ты никогда и не любил.

— Как? — изумился визави.

— Эгоизм – вот источник твоих бед. Эгоизм не способен любить. Он может только влюбляться.

—???

— Любить – это, прежде всего, отдавать, и при этом самому обогащаться. А ты ж в любви ищешь способ самоудовлетворения. И это – не любовь.

— Так что мне делать?

— Искать.

— Новой любви?

— Силы. В борьбе с эгоизмом.

— Я вернулся, Учитель.

— Что-то ты рано мудрость обрел, — нахмурил седые мохнатые брови старец.

— Нет же, — покачал головой адепт. — Я только вступил на порог.

— Тогда что же привело тебя под крыло мое?

— Я устал. Устал от жизни. Нескончаемою чередою тянутся дни, недели, года. Однотипные, серо-скучные. Иногда такая тоска нападает, что тянет волком на луну завыть. И раскрасить бытие свое я способа не вижу. Нет, как мне видится, выхода из тупика. И от мысли этой еще горше на душе становится. Впал в отчаянье, потому и поспешил к тебе. За советом.

— Так было изначально? — поинтересовался Учитель.

— Нет. Сначала все было просто замечательно. Дом, работа, быт. Во все приходилось вникать, познавать все тонкости и нюансы. И это приносило самоудовлетворение и чувство радости. А потом интерес медленно таял. Радость сменилась гордостью за себя, за свои знания и умение.

— А потом, — Учитель завершил мысль ученика, — работа перестала приносить тебе радость. Ты трудился как бездушный механизм. Быстро, четко, безошибочно. Так?

— Да, — обрадовался адепт, что не пришлось объяснять.

— Так смени род деятельности.

— Зачем? Мне и эта нравится.

Учитель пригласил его пройти на двор. Там старая лошадь с большими грустными глазами ходила по кругу, тащила рычаг, с помощью которого из-под земли закачивалась живительная влага.

— Вот, у лошади этой тоже работа скучная, однообразная и потому надоевшая. Давно протоптанная круговая дорожка даже позволяет ей идти с закрытыми глазами. А запряги ее в плуг, да в поле выведи – вмиг в глазах вспыхнет интерес и радость жизни.

А чтобы отыскать новую дорогу необходимо сойти с прежнего пути.

— Мудрец, помоги мне. Дай совет. Я спать не могу. Бессонница отравляет жизнь мою. Эскулапы пичкали таблетками и микстурами, но спасительный сон так и не пришел. Знахари и ворожеи опаивали меня отварами многих трав и корешков, да только все тщетно. Даже психологи со мною возились, ковырялись в мозгах. И все одно! Все безрезультатно.

Мудрец потеребил свою мохнатую бороду, прикрыл глаза, задумался

— Расскажи-ка, чем ты целыми днями занимаешься? — наконец-то попросил он.

Мужчина поведал старцу весь распорядок своего дня. Встал, позавтракал, поехал на работу, где отстоял восемь часов смены у станка. Потом: маршрутка – дом – ужин. Диван, газета, телевизор.

— А душа? — прервал скучное повествование мудрец.

— Что душа? — не понял мужчина.

— Что душа твоя весь день делает? — пояснил вопрос старец.

На что мужчина затруднился ответить, а потому и молчал.

— Душа тоже обязана трудиться. Ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Десятки раз на дню она должна искать Истину. Ошибаться, заблуждаться, расшибаться. Но подниматься вновь и искать. Надо следовать за Истиной, которая всегда в пути. Надо до изнеможения уставать на этой дороге. А твоя же душа погрязла в лености и праздности.

— А причем тут сон? — возмутился мужчина.

— Ты не спишь лишь потому, что душа твоя ложится голодной.

 Одному Человеку открылась Великая Тайна. Заполнила его целиком, вытеснив из жизни все остальное. Распирала, давила, угнетала. И почувствовал он тогда, что надо поделиться ею, ибо сил уже не хватало быть единственным хранителем.

Было у того Человека два близких друга, и стал перед ним нелегкий выбор: с кем из них поделиться секретом, или обоих посвятить в Великое таинство. Ведь Тайна перестает таковою являться, если больше двух людей ведают о ней. Следовало выбрать из двух друзей самого надежного и достойного.

И рассуждал Человек так:

— Я не могу выбрать, и значит должен положиться на слепой жребий. Но тогда мне самому станет невыносимо обидно за второго друга, непосвященного, жребием отброшенного. Что ж, хоть и велик риск, но придется обоим открыться мне. И что потом? А потом, когда Тайна станет явью, передо мной вновь встанет задача выбора, еще ужаснее, еще несправедливее. Никто из друзей моих не признается в слабости, несдержанности и болтливости. И тогда мне придется либо обоих наказать, что повлечет на одну голову кару напрасную. Либо обоих простить, и тогда кто-то из них почувствует безнаказанность и вседозволенность. Что делать мне сейчас?

А Тайна продолжала отравлять существование, украв и сон, и покой, грозя выплеснуться наружу на всеобщее обозрение.

Тогда Человек просто откусил себе язык. И друзей не обидел, и тяжкую ношу сна чужие плечи не переложил, и Тайну схоронил надежно и навечно.

— Вот ты обидел человека, и тут же на теле твоем вскакивает язвочка. Ноет, болит, но и не прорывается. И лишь загладив вину свою, вымолив прощения, ты избавишься от этой болячки — сказала ворожея.

— Что за бред?! — закричал он ей в лицо. — Шарлатанка, аферистка, дилетант! — А дальше совсем скатился до неприличных слов.

И тут же на его руке вскочила новая язвочка.

Усмирил он гнев, призадумался, а потом бухнулся на колени, и… простила его старая ведьма. И в мгновение одно та язвочка пропала.

Бросился он по друзьям и знакомым, родным и сослуживцам. Каялся, вымаливал прощение, плакал горючими слезами. И пропадали язвочки, но оставляли после себя некрасивые, заметные шрамы.

Вновь бросился он к ворожее.

— А что ты хотел? Вот такие же шрамы остались на душе тех, кого ты обидел, кому ты боль причинил. И вот они не пройдут. Никогда.

— Эй, сосед, — крикнул мужик с ведром. — Ты слывешь в нашем дворе очень мудрым и умным человеком. Так разреши мою задачу.

— И? — поинтересовался визави.

— Вот, — мужчина опрокинул ведро, и на дорожке образовалась кучка мусора. — Это мои проблемы. Целая куча неразрешенных проблем. Вопрос: как её уменьшить без помощи рук и инструментов?

— То есть, ничего не делая? — уточнил умник.

— Да.

Мудрец отошел ненадолго и вернулся с контейнером, который тут же перевернул. На дорожке появилась еще одна куча мусора и хлама весьма внушительного размера.

— Вот!

— Что, вот? — не понял удивленный мужик.

— В сравнении с чужими проблемами, твои незадачи значительно уменьшились. И теперь они кажутся

не столь страшными, не столь завальными, не столь не разрешимыми.

Мужик почесал затылок:

— Это, конечно, так. Но задача-то в итоге так и не разрешилась.

— Какая? — усмехнулся умник.

— Проблемы-то остались! Как избавится от них?

— А, — покачал головой мудрец. — Копаться в навозе и не запачкаться? Так это нонсенс! Парадокс. Трудиться надо день и ночь, тогда проблемы сгинут прочь.

— Что ты такой невеселый? — поинтересовалась мать у сына, который, понурив голову, сидел в глубокой задумчивой печали.

— Почему так несправедливо устроен этот мир? — ответил вопросом на вопрос подросток.

— Что произошло?

— Почему они мне говорят гадости, а я им отвечаю добром? Почему они творят в мой адрес козни, а я все равно помогаю им? Ну, не могу заставить себя опуститься до их уровня! Не могу уподобиться им!!!

— А потому, что человек расходует то, что есть у него.

— Это наказание?

Женщина грустно покачала головой, пряча счастливые огоньки в глазах:

— Это твой крест. Твоя стезя. Твой удел. А сетовать на это – неблагодарное дело.

 Взял Учитель четыре глиняных сосуда, чьи стенки были пропитаны дегтем, и стал их поочередно наполнять. Вода, мед, молоко и вино. Спустя некоторое непродолжительное время наставник снял пробу из каждого сосуда. Вода приобрела неприятный цвет и запах. Мед прогорк и стал непригодным для употребления. Молоко скисло за столь короткий промежуток времени. Вино утратило изысканный букет и вызывало лишь отвращение.

И сказал тогда Учитель своим адептам:

— Вот видите, так же и человеческая душа. Если она пропитана желчью, насыщена злом, переполнена завистью, то, сколько ей не приноси добра, результат будет плачевным. И труды наши, наши помыслы и желания станут напрасными. Добро обратится во зло. Оно окрасится в неприятные тона со смердящим запахом.

 Автор написал роман. Спешил, суетился, стараясь угнаться за ускользающими мыслями. И потому рукопись изобиловала ошибками и помарками, неточностями и нестыковками.

Понес Автор рукопись Тщеславию и давай ему петь хвалебные песни, нашептывать дифирамбы и выкрикивать обильно приправленные ложью комплименты. А куда деваться? Можно и солгать ради результата.

Согласилось Тщеславие исправить огрехи, утоляя голод вычурными словами о себе, хорошем. Однако ненадолго хватило запала.

И понёсло оно тогда исписанные листы к Зависти, которая только и делала, что кипела и чернела.

— Гений согласен тебя вписать в соавторы, — пошло Тщеславие на хитрость. — Ты только фабулу поправь, придав ей стройность и изящность.

Вписать свое имя в историю? Пусть даже в обществе Мастера. Конечно!!! Лучше в лучах чужой славы, чем полное забвение.

А дальше роман перекочевал в руки Боязливого Унижения. Тот преклонялся и боялся. Всех и вся. Даже собственной тени и мысли своей. Потому и стремился всем угодить, каждому понравиться, не заботясь о последствии собственного эго.

А рукопись, между тем, была откорректирована, отредактирована, подогнана под стиль. Оставалось лишь исправить небольшие помарки, которые и предложили сделать Ленивому, пообещав при этом многое и нахвалив безмерно.

Вот так Ленивый Автор вновь увидел свой труд.

— На жизнь надо смотреть намного проще. Да и не смотреть вовсе, а жить! Жить надо просто. Зачем усложнять то, что и так причудливо запутанно. — Он немного передохнул, глянул собеседнику в глаза. А в них плескались недоумение и несогласие. Усмехнулся и продолжил. — Короче, надо жить так, чтобы пользоваться лишь существительными и глаголами. Все остальное – мишура. Она лишь мешает.

Оппонент, не задумываясь ни на мгновение, ответил:

— А как же прилагательное? — не дожидаясь ответа, продолжал сыпать вопросами. — Местоимение и наречие? Предлоги и союзы? Как жить без причастных и деепричастных оборотов? Нет, мой милый друг, без них жизнь пустая, серая, унылая. А надо жить красиво, в полный шаг. Дышать полной грудью и наслаждаться этой возможностью. А иначе, зачем вообще жить?!

— Суета.

— Да! Суета! Но суета – это движение, а движение – жизнь. Ты только вдумайся, ты только представь, какова будет жизнь, если руководствоваться твоей позицией. Вот, скажи мне одно какое-либо предложение. Любое, глагол и существительное.

— Пожалуйста. «Я написал сонет».

Оппонент ответил ему так:

— «Второй час меня, увы, тревожит от нахлынувшего воспоминания, и завтра на рассвете совсем чуть-чуть накроет вдохновение, и карандаш, ломаясь в руке, начиркает очередной сонет». Но как? Красиво, правда? Вот и жить надо так же!

 Вернулась женщина домой из гостей. Села устало в кресло, оглядела комнату обреченным взглядом и тяжело вздохнула:

— Какое убожество! Какая нищета! Вон как живет моя подруга! Особняк в двадцать две комнаты, и все забитые эксклюзивной мебелью и шедеврами искусства. На столе – здоровая и разнообразная пища, одежда – от модного кутюрье. В Европу летают как к себе на дачу.

Мужчина оторвался от газеты, подумал парочку минут и предложил:

— А ты к соседям сходи.

А в соседях у них проживали обыкновенные, простые рабочие с местной фабрики, которая работала с перебоями и большими простоями. И жили от зарплаты до зарплаты, питаясь тем, что уродится на шести сотках глинозема. Брали новые кредиты, чтобы погасить старые ссуды. И все время покупали лотерейные билеты, надеясь на чудо.

Пришла очередь задуматься женщине. Вспомнила про житие соседей, и легкая улыбка коснулась ее губ.

— Да мы Рокфеллеры по сравнению с ними! — счастливо рассмеялась она. — В велеречивом мире все относительно.

Из одного родника побежали в разные стороны два ручейка. Первый ручей был тихим, спокойным и даже немного апатичным.

— Вот добегу я до расщелины, — поделился он планами. — Залью ее своей водицей. И хватит с меня. Буду лежать, на солнышки греться и ничего больше не делать.

— А я буду стремиться только вперед!— возмутился второй. — Несмотря ни на какие преграды и препятствия. Стану звенеть по камушкам, шуршать в траве, струиться сквозь песок. И будет солнышко меня не греть, а играть в моих волнах, отражаясь всеми цветами спектра.

Так они и поступили. Прошло совсем немного времени. И первый ручеек затянулся тиной и липкой ряской, неприятно завонял, в нем завелись паразиты.

А второй все бежал и бежал. И одаривал всех своей прохладной водицей, звонким переливом и искрометной игрою солнечных зайчиков.

И никогда не оставался в одиночестве.

Я сидел у окна и смотрел на улицу, на тропинку, на которой вдруг образовалась ямка после проливных дождей. Прохожие, которые регулярно пользовались тропкой, еще не привыкли к присутствию ямки. Поэтому почти все наступали в нее, и….

Вот прошла мимо женщина с полными вёдрами родниковой воды. Наступила в ямку, качнулись ведра, и вода выплеснулась в пыль. Вспомнила женщина Господа всуе. Перекрестилась и продолжила путь.

Шел следом мужчина, о чем-то крепко задумавшись. И тоже: ногою в ямку. Разбежались мысли, в кучу не собрать. Глянул он укоризненно под ноги, выругался смачно, плюнул в сердцах и побрел вперед.

Проезжал на велосипеде подросток, и снова без ямки не обошлось. Дернулся руль, велосипед утратил равновесие, и скатился паренек кубарем в кусты. Вскочил, потер ушибленное колено, размазал грязные слезы по щекам и покатил железного друга до дома.

На тропинке появился незрячий старик, монотонно стуча пред собою тросточкой. Обнаружил он ямку, остановился, грустно так улыбнулся. Потом с помощью тросточки нашел на обочине камень, перекатил его в ямку, а сверху утрамбовал придорожной пылью.

Все, нет больше ямки.

Да, вот так бывает. Порой помощь приходит от тех, на кого ты и не надеялся вовсе.

 Было такое время, когда Человек не имел возможности быстро отвечать собеседнику. Ибо все слова, весь лексикон, он носил в кармане. И, прежде чем ответить визави, Человеку приходилось лезть в карман. При этом расстегивать молнии, расшнуровывать завязки. Пуговицы и крючки, клепки и замочки, липучки и застежки.

И пока он доставал заветное слово, то успевал тысячу раз подумать над ответом. Взвесить каждое слово, расставить правильные акценты в словосочетании, уделить должное внимание каждому предложению.

Но однажды Человек устал. Он возмутился, он восстал. И, в конце концов, добился права не лезть в карман за каждым словом.

Теперь имеет он возможность отвечать мгновенно, но при этом утратил талант задумываться.

Последствия сего так печальны и угрюмы.

 Остановился Иван на перепутье трех дорог. В глубоком раздумье смотрит он на указатель. А тот такой яркий, броский и красочный. И написано на нем:

— Кредиты! Быстро и качественно! Под небольшие проценты.

— Денежные займы! Без поручительства.

— Ссуда! В течение дня, и всего по двум документам.

В одно мгновение в голове проснулись все давние мечты и тайные желания, для осуществления которых мешало лишь одно обстоятельство. А именно – финансовое благополучие. А тут такой шанс. Хоть прямо иди, хоть шагай налево, хоть сверни направо. Везде сулят выгоды и совсем не грабительские условия. Ведь так хочется красиво пожить. Да что там красиво! Просто: пожить, по-человечески, цивилизованно. А не выживать, считая дни до смехотворной зарплаты, и не экономить на предметах первой необходимости.

Стоит Иван и думает, в каком направлении сделать первый шаг. Ах, как напрасно он не посмотрел вверх. Там, в лазурной синеве величаво плыла птица, которая подавала ему знаки. Предупреждала и кричала, чтобы он не торопился. Ей-то было хорошо видно, что все три дороги ведут к одному и тому же месту. К долговой яме.

Стоит иногда обращать взор свой на небо. Оно подскажет.

Посадил Учитель зернышко в горшок, прикатал почву, да поливать не стал. Время шло, а зернышко так и не прорастало.

И тогда Учитель разрыхлил почву, насыпал удобрения и обильно полил. И тут же взошли всходы. Пробился-таки сквозь толщу земли тоненький росточек.

— Смотрите, — обратился Учитель к адептам, которые с недоумением следили за опытом мудреца. — Видите, — начал он свое пояснение, — зерно сомнения, зерно тревоги, зерно печали и зла рано или поздно взойдут. Дождется зерно благоприятное время и даст дружные всходы. Так что запомните одно: никогда не затаивайте в мыслях, в душе то, что неправильно. Искореняйте его с самого начала. Либо никто не даст гарантии, что уже завтра оно взрастет. Захватит вас полностью. И отравит само существование.

Учитель зажег свечу и стал пристально смотреть на пламя. Не отводя взгляда, не моргая, долгое время.

— Что будет со мной? — спросил он своих учеников.

— У вас заслезятся глаза.

— Они станут болеть.

— Вы обожжете роговицу.

— Вы ослепнете, в конце концов.

Ответили ученики, соблюдая последовательность предстоящих событий.

— Именно так, — ответил Учитель, отводя взор от свечи. — А что теперь происходит?

— Зрение, если уже утеряно, никогда не восстановится.

— Истина. Значит, следует вовремя отвести глаза. А лучше…, — Учитель демонстративно погасил пламя. – Запомните, пламя – это ваши проблемы. Если долго думать о них, то утратите свое здоровье. А если просто отвернуться, то проблема не исчезнет. Она будет продолжать обжигать вас своим пламенем. Единственно правильное решение – это затушить пламя. То есть, избавиться от проблемы, чтобы на дальнейшем пути она не мешала вам.

Учитель красивым каллиграфическим почерком написал на листе прекрасные стихи, воспевающие добродетель, вознося саму доброту в ранг необходимой повседневности. Ученики читали стихотворение и восхищались его пронзительной чистотой, необычной простотой и утонченной изысканностью.

Это было поистине шедевральное творение. Каждое слово, каждое предложение источали незримую, но такую чувствительную красоту. Каждая строчка, каждая стопа веяли вечными ценностями.

Когда всеобщее восхищение улеглось, и наступила глубокая тишина, наполненная усталостью и удовлетворением, учитель вновь взял в руки перо. Обмакнул его в чернильницу и…. поставил большую, жирную кляксу прямо посередине листа.

— Ах! — выдохнули разом все ученики.

— Вот, — пояснил учитель свое действие. — Это зло. Именно оно и отложится в нашей памяти и отодвинет на второй план то добро, которым мы еще так недавно восхищались.

— Папа, а как понять выражение «всё пройдёт»? — чистые, чуть наивностью дышащие глаза сына заглянули в душу. Мужчина задумался на мгновение, а потом достал с полки толстый семейный фотоальбом.

— Смотри, — на первом снимке был запечатлен пятилетний мальчуган, который рыдал навзрыд. — Это я выпрашиваю у родителей мячик. Тогда мне казалось, что моему горю не будет

конца. Но…, — он перевернул страницу.

— Что?

— Видишь, мне тут около десяти лет. Я – капитан футбольной команды района. Мы только что выиграли

городской кубок. Я был так счастлив, и думалось тогда, что эйфория эта не пройдет никогда.

— И?

— А это я в двадцать лет, — грустно сказал мужчина.

На фотографии был изображен парень с ампутированной ногой.

— Это после автокатастрофы. Конец всей карьере футболиста. Крах всем мечтам. Смысл жизни

безвозвратно утерян. Казалось, что навечно.

— Нет? — искренняя надежда плескалась в глазах.

— Нет! — широко улыбнулся мужчина. — Ты же знаешь, что я продолжаю играть в футбол. Между прочим, паралимпийский вид спорта. Новые надежды, новые вершины. Всё меняется, всё проходит. Надо просто жить и верить.

 Вырос на грядке как-то сорняк. И, несмотря на неблагоприятные погодные условия, он быстро набирал рост, креп и выпускал новые ростки. Своим видом портил не только антураж, но и наносил весомый вред, отравляя жизнь окружающим.

И как только человек не пытался бороться с ним.

Оторвет ростки – как тут же нарождались два новых побега.

Разрубит сорняк под самый корень – да тот с новою силой прорастал.

Даже выкорчевывать его человек пытался. Да только корни паразита окрепли и ушли глубоко в землю.

И тогда человек вырыл ямку у самого корня и наполнил ее смертельным ядом. И вот только после этого постепенно стали опадать вмиг пожелтевшие листочки, а потом и высохшие веточки. И, в конце концов, сорняк погиб.

Ищи корень, человечище! Не борись с побегами. Не трать напрасно ни времени, ни сил. Корень зла – един!

Плавает на поверхности сор обид, ветки зависти, листья нечистоплотности. С каждым новым прожитым днем слой становится все плотнее и толще. Уже трудно разглядеть чистую водную стихию. А она стоит того, чтобы познать и вкусить ее. Чиста и кристально прозрачна.

А у самого дна накопилась муть. Жирная и вязкая. Противная и липкая, оставляющая после себя трудно выводимые следы. Иногда она встряхивается, приходит в движение, поднимается с самого дна. И вот тогда исчезает чистота. Пропадает прозрачность.

Блекнет привлекательность. Красота погибает.

Непригодной становится стихия. Опасной, а порой – вообще ядовитой. И потребуется немало времени и терпения, чтобы вновь добиться хрустальности.

Как будто душа человеческая.

На грядке с культурными и благородными растениями пророс сорняк.

— Удали его! — приказал Разум.

— А может, посмотрим, что из этого вырастет? — возразила Душа.

— Он заглушит овощи, — ответил Разум.

— Такой маленький? — удивилась Душа.

— Пройдет совсем немного времени, как он вырастет.

— Может тогда?

— Не спорь, — приказал Разум. — Надо думать о хлебе насущном. Вот придет зима, метели и холода. А мы сядем у горящего камина, будем вкушать овощи и фрукты да это лето вспоминать. А на голодный желудок – зима вечностью покажется.

Но Душа ослушалась Разума. Сорняк вырос и зацвел. Правда, всего один денек, но как прекрасен был тот цвет!

И именно его вспоминала Душа в долгие зимние вечера. И от этих воспоминаний становилось тепло. Даже больше, чем от огня в камине и от сытого ужина.

На улице разыгралась стихия. Ветер бил рекорды по всевозможным шкалам измерения. Заметал колючим снегом все дорожки и тропинки. Где-то оборвались провода электроснабжения, и поселок погрузился во мрак.

— Ну вот, — возмутилось молодое поколение. — Теперь не выйдешь на улицу. Ни на катке покататься, ни на лыжах прогуляться, ни в мягких сугробах поваляться.

— Ну вот, — посетовали их предки. — Что делать без света? Ни футбол по телевизору не посмотреть, ни на женских форумах на просторах Интернета не посидеть.

— Ну вот, — обрадовалось старшее поколение. — Теперь можно, наконец-то, всем вместе собраться и поговорить. Просто поговорить. Или просто помолчать, но зато все вместе.

На улице стихия.

Мечты сбываются и не сбываются.

Это жизнь.

 Открыл как-то один Мыслитель школу. Набрал себе учеников, которым долгие годы читал проповеди и наставления. Вся его философия сходилась к одному: нельзя творить добро! «Не делай добра – не получишь и зла» – вот главное кредо его учения. И было этому правилу масса примеров. История человеческого существования щедро одаривала яркими примерами и сюжетами.

После обучающего курса разбрелись по свету его ученики, чтобы лично донести до людского племени истину Мыслителя.

Вот идут два лучших ученика и видят, как пожилая женщина боится перейти оживленную магистраль. Тогда один из адептов помог бедной женщине перейти дорогу. Идут они дальше. По истечению некоторого времени второй ученик и говорит:

— А ты сотворил добро, что нам делать запрещено.

— Да я о нем уже забыл. А вот ты до сих пор помнишь, ибо совершил противоположное. И потому на душе черные мысли и думы.

 Долго орел наблюдал за семейством коалы. Коала-мать бережно и трепетно возилась со своим единственным детенышем. Тот уже достаточно вырос и окреп, чтобы стать самостоятельным представителем класса и вида. Но мать продолжала оберегать и опекать, таская его на своей спине с одной ветки на другую в поиске сочных листьев эвкалипта. Не выдержал орел, поинтересовался:

— Скажи-ка мне, Коала, почему ты так опекаешь его? Боишься, что он свалится с дерева? Но он все равно когда-нибудь, да свалится. Это природа. Так судьбой предназначено.

— Я знаю.

— Тогда почему?

— Это мое дерево, и я не позволю этому падению произойти. Он должен упасть со своего эвкалипта. У каждого своя вершина, к которой он должен стремиться, по пути и падать, и подниматься. У каждого – своё.

Возвращался как-то крестьянин с поля домой. Уставший, задумчивый. Сколько б ни старался он, сколько б пота и крови не проливал на поле – никак из нищеты не может выбраться. Сетовал он на жизнь да журил Всевышнего.

Тут его взгляд упал на тоненький, нежный росток сорняка. Тот пробивался сквозь груду камней, тянулся щуплым стебельком к ласковому солнышку. Задумался крестьянин, помахивая мотыгой:

«Может, раскидать камни? Дать возможность травинке вырасти на вольготных условиях, чтобы окрепнуть и родить новые семена. — И он уже собирался осуществить задуманное, но новая мысль обожгла его. — Так это же сорняк!!! Он вырастает, плодится и губит урожай. Так может лучше просто перерубить его?»

Крестьянин поднял вверх голову, как обычно поступал при решении трудных жизненных задач. И небеса не подвели, ответили:

«Все в твоих руках».

То было в древние времена, когда Боги, ныне забытые, могли спускаться с небес и жить среди людского племени.

Два славянских рода, древляне и поляне, не поделили как-то между собой межу. И завязалась междоусобная война. Да такая безжалостная и кровопролитная, что сам Перун, бог-громовик, решил вмешаться в дела людские. Но даже и его грозовые молнии – стрелы не смогли остановить кровавую распрю. И отступился Перун.

Тогда решил вмешаться Волос, бог пастухов и скота. Посмеялся над ним весь пантеон. А тот просто заиграл на сопилке. Его игра была столь чиста и искусна, что воины невольно заслушались. Волшебная мелодия очаровала их. Опустились мечи и луки, склонились копья, упали в траву щиты и шеломы. И выступили на глазах скупые слезы. И побратались тогда древляне с полянами, заключив перемирие.

И признал тогда пантеон, что не всегда только силой можно остановить зло. Поистине, красота – страшная сила, и она способна как и разрушить мир, так и спасти его.

Поставил Мудрец перед учениками ряд пустых кувшинов и сказал:

— Посмотрите и скажите, что вы видите.

Посмотрели ученики, ответили:

— Пустота.

— Вы правы. — Мудрец стал заполнять кувшины. В первый сосуд он налил простую родниковую воду, во второй – вино, в третий – тягучий мед. И дальше: горечь, патоку, молоко. Закончил наполнять кувшины и вновь обратился к ученикам. — О чем вы думаете, глядя на это?

Пожали нерадивые ученики плечами, покачали головами и промолчали.

Не стал Мудрец ни журить их, ни время тянуть:

— Вот так же и Человек, приходящий в этот мир, как и эти кувшины, пустой и чистый. И только те, кто в это время рядом с ним, заполняет эту пустоту. По своему желанию, на свое усмотрение. И только они в ответе, чем станет жить этот Человек, каким он войдет в историю своей жизни.

Высоко в небе парит птица. Долго парит, ловя крыльями воздушные потоки. Зорко оглядывает землю, что простирается от горизонта до горизонта.

Что выглядывает она? Что ищет?

А ищет она дерево. Простое дерево. Простое лишь на первый взгляд. Оно не должно быть простым как все.

Оно должно быть особенным. Надежным и крепким. Со стержнем внутри. С таким не страшно в этом мире жестокости и насилия. С таким надежно, потому как можно доверить абсолютно все. Даже жизнь.

Птица выбирает Дерево, а не Дерево – Птицу.

— Учитель! — парнишка оторвался от тетради, где старательно записывал все, что произносил мудрец. Даже то, что он обычно говорил в повседневности и в быту. — А почему вы всегда говорите о людях в единственном числе? Человек. А ведь люди такие разные, у каждого своя мораль, своя жизненная позиция, своя дорога.

Учитель грустно усмехнулся в усы:

— Я говорю высшие истины. Они едины для всех. Да и сама мать-природа порождает людей абсолютно одинаковыми.

— Разве? — скептически прищурив глазки, спросил ученик.

— Она сама об этом нам напоминает.

— Неужели? — неверие достигло своего апогея. А рука, тем не менее, упорно держала карандаш в ожидании великой мудрости. И ответ учителя не заставил себя долго ждать:

— Ты выйди на улицу, присядь на скамью и просто понаблюдай. И прислушайся. Вот мимо тебя проходят люди. Такие разные, как ты утверждаешь. Но это только видимость. Деформация изначального. А ты вслушайся.

— Что? — нетерпение нарушало все каноны этикета.

— Снег! Снег у всех под ногами скрипит одинаково.

— Прости меня. Я был не в себе. Что-то нашло.

— Понимаю.

— Моя эпиграмма не такая уж и злая.

— Зато бьет очень больно.

— Прости.

— Я это слышу все чаще и чаще. Да и не только я. Все близкие и друзья. Ты изменился, ты причиняешь боль. Всем, кто любит и ценит тебя.

— Но я же прощу прощения.

— Слишком часто.

— То есть?

— Важно не то, что тебе хватает здравомыслия извиняться, куда важнее, что ты получаешь это прощение. Но знай: ты идешь вдоль черты, а она становится все тоньше и незаметнее. Однажды ты просто не услышишь в ответ «Хорошо». Однажды тебе просто некому будет сказать «Прости».

В Энских горах жило-было Эхо. Было оно трехкратное, с большой октавой и сочным ясным голосом. Оно имело одну отличительную черту. Шарм. Свою неповторимую изюминку. Первый раз оно повторяло все предложение полностью, последующие разы – только его последнее слово.

Вот и потянулись люди к подножью горы, чтобы насладиться забавной игрой слов. Сначала это были безобидные восклицания и крики. Но со временем род людской изменился и выкрикивал уже конкретные вопросы.

— Мой начальник дурак?

И Эхо прилежно отвечало:

— Мой начальник дурак? — Дурак. — Дурак.

— Я богатым буду?

— Я богатым буду? — Буду. — Буду.

— Я экзамены сдам?

— Я экзамены сдам? — Сдам. — Сдам.

И улыбались люди, наивно полагая, что это знак судьбы, успокоительное свыше. Подкармливали свое тщеславие, зависть и тайные, в большинстве своем, черные желания и мечты.

И однажды Эхо отказалась повторять грязь человеческих пороков. И Боги наказали его за это, оставив навеки без голоса.

В Энских горах теперь царит Абсолютная тишина. Страшно и жутко.

Я бросил грешить.

Без вмешательства церкви.

Я перестал завидовать.

Просто у меня все есть.

Я уже не толстею.

Но при этом не сижу ни на какой диете.

Я бросил пить.

Без всякой кодировки.

Я не курю.

Рекомендации и угрозы Минздрава тут ни при чем.

Я праведник.

Хотя и не слышу голоса совести.

Всем доволен, и всем удовлетворен.

Без пересмотра шкалы ценности и желаний.

Я ПРОСТО УМЕР.

Собрал Учитель своих учеников и сказал:

— Я покажу сейчас вам на примере социальное явление, а вы должны угадать, что это.

И достал из печи уголек. Горящий внутри и подернутый пеплом наружи.

— Это может очернить, — сказал Учитель и провел угольком по своей руке, оставляя на ней жирный след черной сажи.

— А может и обжечь. До различной степени боли. — Приложил он уголек ко второй руке, и вскоре на ней образовался ожог.

Ученики продолжали в полном молчании наблюдать за действиями Учителя.

— Она может принести тебе блага. Свет, тепло, уют. — Учитель указал на печь, в котором весело потрескивал огонь и готовился в горшочках обед. — Обеспечить тебя и пищей насущной. А может….

Он кинул уголек в кучу соломы. Через мгновение повалил едкий дым, и солома загорелась.

— Может и погубить тебя. Так что это?

Ученики молчали.

— Это молва. Человеческая молва. — Наставник сам пояснил нерадивым ученикам, заставив их крепко призадуматься.

Одну женщину преследовали несчастья. То в очереди ее отругают, то начальство на работе смотрит недобрым взглядом, то с соседями опять случатся разногласия. Устала женщина от такой жизни, сил не осталось. И решила она тогда обратиться к мудрому человеку, который славился на всю округу знаниями и дельными советами. Пришла.

— Я хотела бы знать: кто является причиной такой нелегкой судьбы.

Попросил ее мудрец рассказать о своей жизни. И поведала женщина о череде несчастий, которые на протяжении долгих лет преследовали ее. Выслушал мудрец рассказ несчастной и незаметно усмехнулся в бороду:

— Знаю я, кто повинен в том. И ты знаешь этого человека.

— Кто? Кто? — с нетерпением воскликнула она.

— Вот проснешься завтра, и кого первым увидишь – тот и враг твой.

Обрадовалась женщина и поспешила домой. А проснувшись поутру, она первым делом взглянула в зеркало.

Дал однажды Учитель своим двум ученикам задание. Одинаковое, и на единый срок.

Первый ученик прилежно выполнил его, проявляя упорство и настойчивость. Второй работал спустя рукава и с трудом уложился в сроки.

Вернулись они к Учителю. Мудрец просмотрел работы своих адептов. Оценил. И нашел у обоих аналогичные недочеты и недоработки. Потеребил седую бороду и сказал:

— Вы оба славно поработали. Старались, и потому я решил вас поощрить выходными днями.

Первому ученику он дал один день отдыха, а второму – целую неделю.

— Учитель! — возмутился первый ученик. — Это несправедливо. Принципиальность не должна быть двуликой.

Усмехнулся Учитель:

— Потому и дал ему я лишние выходные, чтобы он умом своим достиг этой Истины.

 На теле гордой птицы завелся паразит. Присосался к шее. Там, где было невозможно его достать и уничтожить. Живет и жирует, высасывая кровь и силы.

Наверняка птица так и прожила бы свой век с соседом-паразитом. Да только паразит тот все грозился размножиться, захватить с потомством своим всю птичью стаю. А вот этого птица уже допустить не могла. И наклевалась тогда смертельного яда. И умирая, чувствовала, что и паразит, вкусивший отравленной крови, прекратил свое бренное существование.

На протяжении веков птицы той стаи поют песнь, прославляя брата своего.

У подножья высокой горы раскинулось огромное болото. Шипело оно, пузырилось, извергая наружу непонимание свое. Почему? Почему люди так спешат покорить неприступную вершину горы? Рискуя при этом жизнью и здоровьем.

А вот я! Совсем рядом, украшенное зеленым покрывалом трясины с разбросанными на ее поверхности радужными цветочками всего богатого спектра.

Но, увы, при всей красоте своей, я обделено вниманием людским.

И почему только слабые и малодушные людишки предпочитают мое общество?

Наступила Весна, поборов в неравном поединке лютую старушку Зиму, и вступила в законное наследство.

Слизало ласковое солнышко с ладоней земли остатки посеревшего снега. Весело звеня, побежали ручейки. Сквозь прошлогоднюю пожухлую траву дружно пробивалась молодая, сочная, изумрудная поросль. Рванула живительная влага по стволам деревьев, достигла макушки, наполняя живой, молодецкой силой и задором. Нежно лопались почки, выпуская на свет яркую, еще такую хрупкую зелень. Прилетели суетливые птахи, обустраивали гнезда, в которых предстояло зародиться новой жизни.

Вот под такое дерево и пришла Осень. Присела осторожно и вздохнула тяжело.

— Ты не ко времени пришла! — задорно крикнула Весна.

— Я – осень души, — грустно ответила та. — Меня всегда тянет к молодости.