Рассказ первый
Мне было двадцать пять, когда после института с дипломом инженера приехал я работать в Ужур, что под Красноярском.
Жили мы в общежитии, и в нашей строительной бригаде было пять парней и одна дивчина – крупная такая, наладчица Наташка. Классная подобралась команда! Все праздники отмечали вместе.
И появилась у нас традиция – у кого близился день рождения, тот должен был пойти в тайгу и добыть зайца. А как найти, выследить и подстрелить – это его проблемы. Если не сумеешь, то иди в соседнюю деревню за шесть километров и покупай гуся.
Может, вы думаете, что в дни рождений мы в основном ели гусей? А вот и нет. Было у нас ружьё, и с ним мы ходили на охоту. Вначале даже спорили, кто из нас придёт с зайцем, а кто с гусем.
Я всегда приносил зайца, а однажды даже лису подстрелил.
Случилось это так.
Я был тогда ещё холостой, хотя мы в политехническом на последних курсах двадцать пять свадеб сыграли. Томск – молодёжный студенческий город. Многие во время учёбы находят свою половинку. Но я не женился. Некогда было ходить по танцам, вечерам, влюбляться. Всё свободное время вкалывал и на общественной работе сгорал. Да и комплексовал я как-то – всегда считал себя некрасивым, маленьким. В двадцать семь лет только женился.
Ну, я немного отвлёкся. А история была такая.
Увидел я на охоте лису, выстрелил и перебил ей три лапы. У меня был дробовик, и стрелял я картечью. Когда подошёл к ней, она была жива. Ну, скажу я вам, – это прямо собака, самая настоящая.
Дело было осенью, лиса уже сменила свой мех, и особенно был красив её пушистый хвост.
Взять её невозможно, а убивать жалко. Тогда я взял палку и как-то всё-таки привязал эту лису, но нести не мог. Оставил и пошёл на ближайшую точку в войсковую часть. Объяснил, что вот, мол, так и так, подстрелил лису. Солдаты согласились помочь, пошли со мной и на палке принесли её.
Кто-то из солдат сделал всё, что надо. В Ужуре я нашёл скорняка, и он выделал лису. Такой прекрасный был мех, до сих пор помню.
А куда мне его девать? Поехал в отпуск домой в Красноярск и отдал шкуру матери. Но мать у меня женщина простая, ей эта лиса тоже, вроде как, ни к чему.
В это время приезжает к нам из Киева дядя, мамин брат. У него было две дочери, немного младше меня. И я, значит, беру эту лису и говорю: «Дядя Витя, отвези её своим девчонкам».
Ну, подарил и подарил, и забыл об этом. А надо сказать, что уже тогда я познакомился с девушкой, моей будущей женой, и она была в это время у меня в гостях.
И вот слушайте, что было дальше.
Прошло двадцать лет с того случая, и однажды жена Ольга мне высказала: «Вместо того, чтобы мне подарить ту лису, ты её своим сёстрам отдал».
Ну, сказала и сказала. А меня это так задело.
И вот у нас близится двадцатилетний юбилей свадьбы, и я решил исправить свою прошлую оплошность и подарить ей лису.
Поставил себе цель – живьём её взять, чтобы ни одной дробины не было в шкуре. И взял… почти.
Произошло непредвиденное.
Жили мы тогда в Красноярске. Ехать никуда не надо. Только за город выберешься и уже тайга кругом. И я отправился промышлять.
Вошёл в лес. В любую погоду он имеет свою прелесть. Зима уверенно гнала осень, засыпая всё вокруг первым снежком.
Вычислил я, где лиса может быть, нашёл её след и пошёл по нему.
Четверть века прошло с той поры, а я как сейчас помню ту охоту.
След вывел меня сначала на опушку леса, затем в поле и привёл прямо к норе. Значит, думаю, там рыжая спряталась. Она хитра, но я ведь тоже не дурак, знаю, что у неё и другие ходы в норе могут быть. Смотрю, недалеко от норы берёзка одинокая стоит. Поставил я рюкзак рядом, всё вокруг обошёл, нашёл ещё подозрительное отверстие и убедился, что выходов других больше нет.
На всякий случай установил у выходов две ловушки, сам их заранее смастерил, затем срубил прямую ветку, метра четыре в длину, получилась жердь хорошая, и стал толкать её в нору. Она прошла немного, и дальше не идёт. Мне показалось, что там какой-то затор.
А я знал хитрости этих животных. Они делают сначала горизонтальный проход, затем углубление и снова горизонтальный, но на другом уровне. Кроты так делают заторы, лисы.
Я взял лопату и стал копать. Земля ещё не промёрзла, и, откопав метра полтора, я стал дальше жердь проталкивать. А палка метра на три зашла и дальше – никак. Тогда я на дальнем конце жерди копаю шор – ямку такую. Беру вторую палку и толкаю её в этот шор. Слышу, зарычала. Значит, где-то рядом.
А я докопал почти до берёзы и понял, что под ней грунт обвалился. У берёзы корни по поверхности земли разрастаются, и там под землёй небольшое убежище образовалось.
Я задену палкой лису, она рычит, куда-то перемещается, но не выходит. Что делать? Не валить же мне эту берёзу и не раскапывать убежище.
Я сильнее стал задевать лису палкой. Она не выдержала и выскочила из норы, да прямо в ловушку угодила. А я палку-то ещё не успел вытащить и чувствую, что она утыкается во что-то мягкое, и писк слышен.
«Ба!» – думаю, да она не одна там была, с лисятами. Не оставлять же их сиротами! Как ни жаль мне было, но выпустил я эту красавицу из ловушки. Она рычит, того и гляди цапнет за руку. Извинился я перед ней за её разрушенное жилище, и, улыбаясь, зашагал по направлению к лесу.
Так и осталась моя жена без лисьего воротника к юбилею.
Рассказ второй
Вот сколько лет мы в Красноярске жили, а это было лет двадцать, у меня сохранялось правило – к седьмому ноября приносить домой зайца.
На зайца я всегда выходил без собак. Мне только найти его след, и считай, что этот заяц уже мой. Я знаю все его повадки и хитрости, и не было случая, чтобы я вернулся с охоты пустым.
Но однажды… Сын Костя, было ему тогда лет четырнадцать, уговорил меня взять его на охоту.
И вот мы с ним идём по лесу.
Утро тихое, снежное. Много молодого ноябрьского снега выпало за ночь. Весь лес словно лебяжьим пухом покрыт. Белые ветви елей мягко клонятся к земле под тяжестью снега, придавая им чудесный праздничный и холодный вид. Чуть морозно, но воздух ещё не зимний. Красота!
Почти сразу, как только мы вошли в лес, напали на заячий след: две лапки рядом и две позади, одна за другой. Заяц вышел на тропу и какое-то время бежал по ней.
И мы с Костей пошли по этому следу, идём, пока не таимся.
Я рассказываю сыну, что по этому следу можно многое узнать. Например, взрослый или молодой заяц, куда бежал, что делал – кормился ли или перебегал куда-то, быстро бежал или медленно. И, когда идёшь по этому следу, то уже понимаешь, в какой момент заяц тебя заметил и знает, что ты начал его преследовать.
Идёшь за ним час, полтора. Начинается момент сближения. И чем ближе приближаешься к нему, тем больше он привыкает к тебе и теряет бдительность.
И когда подходишь ещё ближе, он начинает делать петли. А петля у него такая: он бежит, бежит, а затем разворачивается и по своим же следам бежит назад. Затем делает первую сметку, то есть со своей тропы прыгает на два-три метра в сторону, и пошёл у него уже другой след. Таких сметок у него может быть две-три.
Ну, вот. Идём мы с Костей по тайге. Тайга там проходимая, идти легко, воздух чистый, свежий. Снег небольшой сыплет.
Идём, разговариваем.
Я показываю сыну – вот первая сметка. Идём дальше, может ещё полкилометра прошли – вторая сметка. А вот и третью сметку заяц сделал.
– Теперь, – говорю я Косте, – давай будем идти тихо, не разговаривать.
После третьей сметки надо внимательно осмотреть местность и определить, куда вывел нас заяц. Это может быть ровное место, может распадок или бугорок какой-нибудь, а может кусты где-то рядом.
Смотрю, неподалёку мелкий кустарник и ёлочки небольшие. Вот туда, думаю, и мог спрятаться наш заяц.
Тихо, почти неслышно мы пошли в том направлении. Лес был удивительно приветлив, снег почти не скрипел.
Подошли, остановились на некотором расстоянии от кустарника. Я на изготове ружьё держу и медленно веду прицелом по кустам. Когда остановил, смотрю, а заяц тут и сидит.
Я даже от неожиданности вскрикнул:
– Вот он, смотри!
А он ка-а-к прыгнул из этого места и, заложив назад длинные уши, высокими резкими прыжками перебежал через полянку и скрылся в сосновом молодняке. Впервые моя пуля пролетела мимо.
Трудно в зайца попасть пулей, дробовик надо брать на охоту. Но я даже рад был, что заяц не дал себя убить. Не хотелось мне, чтобы сын был свидетелем убийства, пусть даже зайца.
Ведь и у бывалого охотника может быть осечка.