«Не так щедро и милостиво отпустила
нам время природа, чтобы мы могли его
транжирить впустую. Взгляни, как
много его теряют даже самые усердные».
Сенека
Афишная тумба
Неохватный ствол старого дерева – афишная тумба времени – с магическими заклинаниями к небу, земле и всему на ней сущему, встав на моем торопливом пути, закружил в незримой воронке вечности.
Показалось… Нет меня на земле! Исчезли в туманной дымке и приметы многих других хорошо знакомых жизней.
Отчаяние и безысходность уже были готовы поработить разум, но тут до моего слуха донесся младенческий плач и ласковый голос матери, унимающий детскую боль. Я сделала несколько шагов к зеленому холму и по ту его сторону увидела юную маму, играющую с прелестным ребенком на пестром лоскутном одеяльце в густой весенней траве.
Малыш улыбался, перестав плакать, всему вокруг до боли знакомой улыбкой моего давно повзрослевшего сына.
Едва опознала улыбку, незримый поток времени прекратил свое, засасывающее в небытие, кружение. Воронка обмелела. Лишь загадочная клинопись коры старого дерева красными бороздками глубоко впечаталась в мои ладони.
Серые лошади будней
Из лета в осень, из зимы в весну мчат меня серые лошади будней. Взмокли, потемнели от быстрого бега их пурпурные попоны. Надо бы дать моим лошадям немного передохнуть.
На все колокола земли повыше к солнцу развесила я их – не хочу, что бы от чьего-то слишком громкого слова, смеха колокола зазвенели и разбудили моих усталых лошадей.
Сказка – быль про мои часы
Свои самые первые часы я выиграла в шахматном турнире, став чемпионкой Узбекистана по шахматам. Время, которое они стали показывать, почудилось мне выигранным у обстоятельств, подарком, счастьем!
Часы понравились моему мужу – он стал их носить, но очень быстро потерял. И то недолгое время, что мы прожили вместе, стало для меня потерянным… К счастью, в нем потерялся и сам муж.
А потом я встретилась с Любовью. Никакое другое время не было таким быстрым и легким, таким исчезающим и остающимся в сердце и памяти.
Ведь на часах Любви всегда только счастливое время!
Но эти волшебные часики неожиданно сломались. И время на них принялось капризничать: то останавливалось, то рвалось на части, но безвозвратно исчезало…
Пришлось обратиться к часовому мастеру. Он повертел в руках часы Любви, покрутил в них отверткой, подышал на циферблат и даже слегка по нему стукнул, но починить часы Любви ему не удалось.
А сейчас на циферблате моих новых часов самое дорогостоящее время. Это ему предстоит проводить меня до одного укромного местечка, где останавливаются одни часы и включаются другие. Но их стук почему-то никто не слышит.
Сиюминутность
Сиюминутность изо дня в день обрушивает на меня свои перегрузки, бросает под ноги суету необязательных дел, засоряет глаза крохами впечатлений.
К чему бы я ни прикоснулась, тотчас свое невидимое клеймо ставит сиюминутность.
… Распашонка сына, ставшего взрослым мужчиной. Засохшие в вазе цветы. Прочитанная книга. Разлюбленный.
Лишь одному небу неведомо, что это такое – СИЮМИНУТНОСТЬ?!
Из юности
– Скажи, почему ты всегда радуешься моему звонку, случайной встрече на улице, в театре, в гостях? И так смотришь, будто ничто не разделило наши жизни и нет у тебя своей семьи, а у меня – своей?
– Ты из ЮНОСТИ! До сих пор вижу, как стоишь на ветхом деревянном крылечке родительской старой квартиры… Косички с лентами, платье в красный горошек… Руки, вымазанные зеленой ореховой скорлупой…
Ты оттуда, где все было иным, особенно ВРЕМЯ!
– ВРЕМЯ?
– Именно! Вспомни, как оно над нами издевалось, откладывая «на потом» самые вожделенные желания.
– Зато сейчас…
– О, сейчас оно беспощадно! Чтобы мы ни делали, торопит, гонит, валит с ног…
– Будто мстит за те годы, когда мы не умели да и попросту не знали, КАК его нужно беречь.
Творение Мудреца
Жил, не ведомо как давно, на свете Мудрец. Он не только прочитал очень много умных книг, но и сам сочинил большую и толстую книгу, в которой рассказал о разных былях и небылицах. Именно в этой книге мы и прочитали о том, как им были придуманы часы.
– Встречаясь с разными людьми, я заметил, что нет на свете ни одного человека, щедрее влюбленного: он готов подарить любимой весь мир! И нет жаднее скряги – весь мир вокруг себя он день и ночь мечтает запереть в свой бездонный сундук.
Чтобы сделать часы, я возьму одну руку у скряги, а другую у влюбленного. Пусть каждая делает то, что ей нравится.
Руку скряги Мудрец превратил в маленькую стрелку, а руку влюбленного – в большую.
С тех пор…
Спешит большая стрелка раздать счастье, улыбки, радость. Медленно, крадучись, идет за ней маленькая, и все, что попадается ей на пути, превращает в прах.
Идут часы. Идут для всех, кто приходит на эту землю. Большая стрелка дает, а маленькая – отнимает. Тик-так! Тик-так! Тик-так…
“Сейчас”
«Ты мне нужна сейчас!» – самодовольно твердишь при встрече. Словно до этого мгновения я не жила на свете и, как только смолкнет звук твоего голоса, немедленно исчезну с лица земли.
«СЕЙЧАС» – это короткое слово заставляет вырвать руку из твоих самоуверенных ладоней, надеть на лицо маску равнодушия и под ее прикрытием перенестись в какой-нибудь еще не наступивший день, месяц, год…
Умчаться туда, где нет ничего свершившегося. Где тысяче-летия – наиболее подходящий срок для всего, мной задуманного. И с высоты всего пригрезившегося взглянуть на твое «СЕЙЧАС», вместившееся в оборот секундной стрелки.
В музее
… На какое-то мгновение уронила на дно саркофага древней жрицы ЦУ-с-АНГ свою тень. И едва она коснулась ладьи, перевозящей души умерших в вечность, явно ощутила под своими ногами вместо пола – плавное течение реки Времени. И если бы поддалась его убаюкивающим волнам, не знаю, чтобы со мной произошло дальше…
Не разделяет
Близких людей время не разделяет. Напротив, оставив в прошлом все болезненное и случайное, настолько приближает друг к другу, что доброта любящих становится, как никогда осязаемой и превращает супругов в крепчайший из нежнейших монолитов!
Мираж
По перрону вокзала, обходя отъезжающих и провожающих, к своему вагону спешила девушка в голубой футболке, светлой юбочке и холщовым рюкзачком за спиной. Ее волосы, заплетенные в тугие косички, торчали в разные стороны возле маленьких ушек, будто стрелки часов.
В снующей мимо нее толпе одна из косичек-стрелок ненароком коснулась щеки старика и…
Время для него с бешенной скоростью побежало вспять. Забыв обо всем на свете, старик бросился догонять девушку, громко окликая ее по имени. Но загорелые ноги спутницы, обутые в синие матерчатые тапочки, ни на секунду не задерживаясь, шли дальше.
В вагоне электрички старик все же отыскал девушку в голубой футболке и, заикаясь от смущения, спросил:
– Аннушка, где ты пропадала? Я так ждал тебя, так ждал…
Не поняв ни вопроса старика, ни его волнения, молоденькая пассажирка звонко рассмеялась. Потом, вынув из сброшенного на сиденье рюкзачка большое яблоко, девушка принялась его неторопливо есть.
Глаза старика еще какое-то время напряженно всматривались в знакомые черты девичьего лица – не могли смириться, поверить в ошибку. Когда же, наконец, признали – погасли, заслезились сильнее обычного.
Устало пошатываясь, вышел старик из электрички на следующей остановке. А девушка с косичками-стрелками скользнула по его сутулой спине невидящим взглядом и выбросила в окно яблочный огрызок.
Откуда ей было знать, что своими косичками-стрелками она воскресила в душе старика ВРЕМЯ ЕГО ЮНОСТИ!
Годы
Иногда время приостанавливает свой бег и начинает казаться, что ни в нас, ни в тех людях, что изо дня в день рядом, ничего не меняется.
– Как сынишка? – спросила знакомого, не виделась с которым лет пятнадцать.
– Служит в десантных войсках! – гордо улыбнулся отец.
Никому невидимая стрелка часов, сделав резкий скачок, что-то сместила в моем сознании, перемахнув через пятнадцатилетие.
Этот случайный разговор… Этот мальчик, которого молодой отец носил на руках мимо наших окон в ясли – заполнили промежуток между точками отсчета и остановили мое время на сегодняшнем дне.
Какое новое событие – значительное или ничтожное – рванет невидимую стрелку часов и сделает в моем сознании следующую отметину?
Карусель
– Хочу покататься на карусели! – просит родителей девочка.
… Играет музыка, в небо рвутся цветные шары, смеется девушка.
– Остановите карусель! Мне надо сойти! – кричит женщина.
Молчит атракционщик. Ведь прошло столько лет, и он, наверное, забыл, как останавливается его карусель. А может, он здесь и вовсе не причем? Просто это кружится земля…
Идет по шумному парку седая женщина. Играет музыка. В небо рвутся цветные шары. Но женщине нет до них никакого дела. Все это уже было в ее жизни. Все это безвозвратно из нее ушло.
… По яркой песчаной дорожке бежит девочка. В руке у нее счастливый билет. Билет на карусель.
Стрела
Узнавать себя прежнюю в каждом новом дне, значит, жить.
Присесть отдохнуть на скамейку, которой прежде не замечал – не значит ли это – стареть?
Летит стрела, выпущенная из лука. Достигнет ли цели?
В каждом новом дне я встречаюсь с собой, прежней. Каждый прожитый день делает меня иной.
А стрела все еще летит!
Мимо
Жизнь идет… Не касаясь нас – идет мимо. Мы зрители, привыкшие к яркой мистерии. Зрители без инициативы: не отбивающие ладони в громовых овациях, не срывающие голоса от криков восторгов.
Удивляемся сквозь усмешку новому, зеваем, встречая надоевшее, дремлем, не желая вникать в необычное.
Жизнь идет, не касаясь нас. И каждый такой день, не отмеченный усилиями, поисками своего места в жизни, радостью победы над жестокими обстоятельствами, отнимает нас не только у единственных, все еще ненайденных и не встреченных, но и обесценивает само пребывание на Земле.
Начало
– Не боишься еще раз вернуть свою жизнь к началу? – как-то спросила себя, проснувшись ночью. – Ведь начало – самая трудная часть пути. Лишь только кажется, что муки начала смогут с пережитого, как с магнитофонной ленты, стереть все больное, отжившее. И что в резких перепадах: от изведанного – к новизне, легче обрести силы, которых с лихвой хватит на то, чтобы одержать победу над собственными слабостями, – продолжала рассуждать я.
Ночь спешила к рассвету. Месяц молчаливым вопросом заглядывал мне в глаза. Но этот вопрос уже не пугал. Начало, будто новый пророк, заклинало довериться ему!
Гигантские слова
Задумался Поэт, глядя в окно, впустившее в комнату созвездия летней ночи.
– Почему, когда я всматриваюсь в вас, небесные светила, ко мне в душу входят, становятся понятными и близкими такие гигантские слова, как ЧЕЛОВЕЧЕСТВО, ВСЕЛЕННАЯ, ВЕЧНОСТЬ? И куда деваются привычные, повседневные мысли?
В ожидании ответа сильнее обычного забилось сердце Поэта и беспокойство, предшествующее вдохновению, подарило чувствам божественную раскрепощенность.
Она помогла душе Поэта вырваться из околоземного пространства, достичь пульсирующего света дальней звезды и вверить ей свой мучительный вопрос.
– Чтобы ты, Поэт, не суетился, воспевая дешевые истины- однодневки, а все, созданное твоей душой, было востребовано ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ, ВСЕЛЕННОЙ, ВЕЧНОСТЬЮ!
Язык бессмертия
Особой прочностью отличается Библейский язык. В нем нет ни излишних подробностей, ни пустот.
От всего, созданного на языке бессмертия и отданного памяти потомков, идет в душу струящееся тепло мыслей. Охладить их бессильно даже всемогущее время.
В старом доме
Май подходил к концу. В нашем ташкентском саду, засаженном старыми деревьями, было сумеречно и прохладно.
В тот день я впервые самостоятельно делала в своей квартире генеральную уборку: сушила на веревках тяжелые зимние вещи, выбивала пыль из ковров, полоскала под водопроводной колонкой прокипяченное белье.
К концу дня от работы ныла спина, болели руки, но на душе было легко и радостно: справилась! Все успела сделать, как положено счастливой молодой хозяйке!
Сейчас, через десятилетия, воспоминания об этом дне придают уверенность в собственных силах, нужность близким людям, ощущение правильности выбранного пути.
До чего же мудра наша память! Как ненавязчиво умеет она в преодоленных трудностях отыскивать устойчивые радости!
Сон старика
Сын вырос и стал сильнее своего постаревшего отца.
Однажды старик, изнуренный болезнью, крепко заснул в кресле возле телевизора. Сын не стал его будить – осторожно поднял легкое тело больного и перенес в спальню. А спящему в это время снились руки его отца, которые вернули ему, маленькому мальчику, давно минувшее время.
Там, в волшебной отдаленности, знакомо под его босыми ногами скрипнули половицы старого дома, от сквозняков приподнялись легкие кисейные занавески.
За окном мальчик увидел тяжелые головки оранжевых георгин, беседку, обвитую хмелем, медленно кружащихся над клумбой бабочек…
А из кухни до мальчика донесся аромат только что испеченных маминых пирогов.
Как, оказывается, он не по-детски по всему этому соскучился!
Годовые кольца
Буря вырвала старое дерево. Ослабели его корни – устала держать их земля.
Пришел дворник и распилил упавшее дерево, а шумный грузовик куда-то увез его молчаливый ствол.
Скоро все горожане забыли про старое дерево. Лишь птицы, вернувшись с юга, не знали, где теперь вить новые гнезда, да влюбленные – куда укрыться от любопытных глаз?
Я часто вспоминаю это старое дерево, наверное, потому, что кольца древесины его ствола – это годы, прожитые нами обоими.
Лист платана
Время мчится на своих космических скоростях. Я, как и все, изо дня в день подчиняюсь его диктаторской власти.
Но вдруг мой взгляд остановился на едва примятом чьим-то модным каблучком пятипалом листе платана. Едва подняла его, тотчас ощутила, как из листа переливается в мою душу тишина, наполненная предощущением осени. Этого удивительного времени года, в котором даже одиночество кажется не обременительным, а желанным.
Добрые времена
– Это было в старые добрые времена! – частенько так начинаются или заканчиваются повседневные разговоры людей старшего поколения.
Но почему же, как-то возмутилась я, «БЫЛО»? Неужели и в наше время некому делать людям добро? Ведь каждый понимает, что мир не имеет права жить злом и насилием; ложью и предательством.
Он должен радостно хлопать детскими ладошками, цвести улыбками, неустанно, даже в будничных делах, творить чудеса! А все это посильно лишь ДОБРОТЕ!
С мыслями о ДОБРОТЕ ехала на работу. И тут увидела в окно, как к тронувшемуся автобусу заспешила молодая мама с ребенком. Водитель притормозил и, гостеприимно распахнул двери перед новыми пассажирами.
Вот так по-разному люди одаривают друг друга ДОБРОТОЙ, даже о ней не задумываясь.
Зал ожидания
Из-за нелетной погоды в аэропорту откладывались рейсы один за другим…
Зал ожидания ночью – в чем-то весьма захватывающее зрелище.
Люди спят в самых нереальных позах, будто сон обрушился на них мгновенной катастрофой. У пожилой женщины, примостившейся на своих узлах, из кошелки выкатился качан капусты и в неярком свете он стал невероятно похож на лицо своей хозяйки.
Молодая мать заснула на подоконнике, крепко прижимая младенца к своему телу. Спокойно его личико, но сколько тревоги в материнских подрагивающих веках, в нахмуренной ниточке бровей, в плотно сжатых губах.
Тучный мужчина пристроился, за неимением другого свободного места, на отключенных электрических весах. Не шелохнутся замершие стрелки ни под его тяжестью, ни под тяжестью этой нескончаемой душной ночи.
Вглядываясь в лица людей, заполнивших ночной аэропорт, понимаешь, что слишком уж во многом наша жизнь точно такой же зал ОЖИДАНИЯ, где вместо движения вперед, к цели – нам предлагается вынужденный, изматывающий душу покой…
Фотография
Время всегда замирает на фотографиях.
Вначале я и снимок были похожи друг на друга, словно близнецы.
Потом я превратилась в старшую сестру той, что осталась на фотографии.
А сейчас, спустя десятилетия, мы так далеко разминулись во времени, что едва себя узнаю на глянцевых кусочках бумаги.
Не всегда узнаю друзей, с которыми росла, улицы, по которым некогда бегала вместе с ними босиком…
Но именно безмолвные фотографии красноречивее любых слов рассказывают со страниц фотоальбомов простые истории о том, как мы жили-были…
Осенний букет
Будучи очень молодой женщиной, как-то проезжая в трамвае одну из остановок на пути к дому, увидела пожилого мужчину, одетого в элегантный светлый костюм, в руках которого был букет осенних цветов.
Этот человек, промелькнувший в легких вечерних сумерках, на всю жизнь врезался в память, благодаря размышлениям, которые вызвал в моей душе:
– Хочу, чтобы ты ждал меня, когда я стану твоей ровесницей! Ждал терпеливо, с достоинством. И как бы жизнь не меняла наши маршруты, я все равно отыщу эту остановку. А увидев тебя, склоню в благодарном приветствии перед твоей сединой свою седую голову.
Уверена, ты меня встретишь с улыбкой – ведь я не слишком опоздала. Смотри, как благоуханны астры и хризантемы твоего осеннего букета!
Еще тогда, в молодости, мне очень захотелось, чтобы моя старость не оказалась скучной, болезненной, нищей и разрушительной. И седовласый мужчина с прекрасным осенним букетом, как две капли воды похожий на того, промелькнувшего на трамвайной остановке, мне встретился! Помня того незнакомца, не посмела пройти мимо ожидавшего меня его двойника.
Жестокое время
Время жестоким, на мой взгляд, бывает в нескольких случаях.
Во-первых, когда окунувшись в суету, проскальзываешь мимо событий, которые должны стать ярчайшими и незабываемыми во всей твоей жизни.
Во-вторых, когда умышленно не входишь с ним в творческое сотрудничество.
В-третьих, когда напрочь отказываешься понимать и принимать свое время, смиряешься перед его агрессивностью, узаконенной обстоятельствами.
Беспамятство
Сначала холмики свежих могил. Потом на их месте памятники, спустя годы – руины.
Как малозначны надгробные письмена перед холодным беспамятством Грядущего.
Прошлое
Иду по длинным улицам своего Прошлого. Мне все здесь хорошо знакомо: Дом Детства, Скамейка горькой обиды, Дерево первой встречи.
Там, в Прошлом, все должное свершилось, измученное выздоровело, а то, чему суждено стать новой болью, еще не подступило вплотную.
Но Будущее не пугает! Ведь каждая неудача, оставшись в Прошлом, наделила меня мудростью. Каждая боль, оставшись в Прошлом, сделала – неуязвимее. А радости придали мне уверенность!
Неумолчное эхо
Не оплакивает море смерти раковины, словно знает – быть ей эхом волны и неумолчно петь гимны его могучей стихии.
Так и истинный талант не гибнет в мгновенной вспышке человеческой жизни. Как эхо живет в окостеневшем витке раковины, так и талант остается жить в своих творениях.
Хранятся в нетленной памяти человечества стихи Гомера и Пушкина. Лики святых на деревянных иконах, выписанные страстной кистью Андрея Рублева, и поныне почитаемы на Святой Руси.
А песенное дыхание Шаляпина, слетая с бесчисленных дисков и магнитофонных кассет, заполняет собой эфир Вселенной…
Как и все великое, талант в промчавшихся годах черпает силу для грядущего и щедро отдает ее человечеству!
Целая жизнь
Я назначил любимой свидание в осеннем саду…
Вот вдали показалась ее тоненькая фигурка. Девушка приблизилась и оказалась чужой. Потом на аллее появилась красивая молодая женщина. Она мне показалась очень похожей на мою любимую, правда, была старше ее.
Следом за женщиной, прыгая через скакалку, пробежала голенастая девчушка лет двенадцати. И в этой девочке я нашел сходство со своей любимой. Может, такой она была еще недавно?
Мимо меня усталой походкой прошла пожилая дама. И в ней я узнал свою любимую! Ведь прошло так много лет с тех пор, когда я ждал ее в прекрасном осеннем парке.
– Извини, дорогой! Я, кажется, немного опоздала! – поцеловав меня, улыбнулась любимая.
– Немного опоздала? А мне показалось, пока тебя ждал, прошла целая жизнь!
Микрофон
Концертный зал переполнен… Тысячи поклонников пришли на концерт своего кумира. И как бы далеко от эстрады не находился зритель, микрофон донесет до него неповторимый тембр голоса великого артиста, его смех, вздох…
У писателя тоже есть свой микрофон – это ВРЕМЯ.
Чужое время
Все чаще мне кажется, будто живу в чужом времени, в котором иная музыка, иная мода и даже человеческие отношения – иные. И где за все платить приходится на много дороже, чем еще недавно, будь то стакан воды, кусок хлеба, трамвайный или железнодорожный билет, достойный отдых и даже хорошее настроение… Да мало ли на что неимоверно повысились и с каждым годом поднимаются цены?
Но зато человеческая жизнь нынче не стоит и рубля.
Скорее всего, в этом виноват одряхлевший ХХ век! Это он в своем старческом маразме, поднимая плату на вещи, низвел людскую жизнь до уровня сущей безделицы…
Моё время
Гномики-секунды самозабвенно крутят колеса гоночной машины под названием «МОЕ ВРЕМЯ», которая норовит, не считаясь ни с какими правилами безопасности, обогнать неспешные будни.
Из-за того, что гоночная машина вынуждена вместо трека блуждать по городским улицам, с их пробками, перекрестками, светофорами… я испытываю все больший и больший дискомфорт.
Ведь мне, как никому другому известно, что машина, под названием «МОЕ ВРЕМЯ», предназначена не для того, чтобы топтаться у светофоров, а слету брать одну Бесконечность за другой!
Паром
Спешу рассказать попутчикам о своей жизни в многочисленных подробностях, перескакиваю с одного события на другое, сбиваюсь…
Торопит, обрывает на полуслове паром, отходящий от родного и привычного берега – к другому… очертаний у которого вовсе нет.
На торгах
У мотовки – молодости на аукционе жизни не то что месяц, а год идет за бесценок.
Скряга – старость и часа своей жизни по такой цене не уступит.
Ещё не скоро
Девчонки, весело смеясь, шли по улице следом за пожилой женщиной.
– Неужели и мы когда-нибудь станем такими же? – вдруг спросила неизвестно кого одна из них. Смех оборвался. Девчонки опешили.
– Еще не скоро! – нашлась что ответить самая бойкая из подружек… Всем снова стало весело.
Подводя некоторые итоги
Для себя я выявила одну очевидную истину: если собственное Время постоянно загружать самым для себя главным, оно будет добросовестно и творчески с тобой сотрудничать.
Если же его выпустить из-под контроля, то из друга и помощника оно тут же превратится во врага.
ВОЗМОЖНО ВРЕМЯ, ЧУВСТВУЯ К СЕБЕ ТВОЕ БЕЗРАЗЛИЧИЕ, НАЧИНАЕТ ОТВЕЧАТЬ ТЕМ ЖЕ.
Но самый худший вариант взаимоотношений со Временем – это вражда! Потому что нет более мстительного и коварного противника, нежели твое собственное Время, глупо и безрассудно потраченное даже и не вспомнить на что.
Так что, дорогие друзья, дружите со Временем! Ибо оно умеет быть благодарным!
Экскурс в прошлое
первый набросок о часах (1960 год)
На протяжении своей творческой жизни мне много приходится размышлять о времени. Одно из первых размышлений, сделанное мной, еще двадцатилетней студенткой в 1960 году, недавно попалось при разборе старых папок.
«Сегодня мне хочется что-нибудь СВОЕ сочинить о часах. Закрыв глаза, представила, что…
В каждом человеке живут свои особые часы. У одних они изящные продолговатые, с забавными кружевными стрелками. Их механизм издает негромкую и очень нежную мелодию. Она хоть и звучит всю жизнь одинаково, но никогда не надоедает, как и стук собственного сердца. Правда, с годами изящные часики звучат все тише и тише.
В других людях, их довольно много среди моих знакомых, не только в родном городе, но и вдали от него, обитают часы, устроенные несколько попроще и понадежнее. Под стук их часового механизма, который схож с ритмом походного марша, ноги сами собой начинают чеканить шаг, взгляд становится сосредоточенным, цели – конкретными.
Конечно, с часами как и с людьми, всякое может случиться. Особенно, если люди с разными мелодиями часов и разными их ритмами вдруг оказываются в непосредственной близости друг от друга. Тогда часы начинают сбиваться от недоумения, услышав чужие мелодии. Но, привыкнув, перестают обращать на них внимание, идут себе, как ни в чем ни бывало.
Сами же люди, как лунатики, барахтаются в бурливом потоке времени и ничегошеньки не знают о своем будущем. Потому что только одним часам известно, когда умолкнет человеческое сердце – мотор любых часов. Тогда уже никакие чужие перезвоны не смогут нарушить его тишину».