7 марта. Канун праздника. Полдень. В торговом зале супермаркета тихо и прохладно. Жужжат холодильники, на полках пестрят товарные ценники. Пахнет ванилью и пряностями. Одинокие покупатели неторопливо слоняются между длинных рядов стеллажей. У кассы небольшая очередь. Кассир – средних лет полненькая, курносая дамочка в кудряшках, губастенькая и слегка навеселе. Перед ней – пластмассовое ведро с тюльпанами. Первыми в очереди у кассы стоят два молодых человека восточной наружности, смуглые и белозубые. В руках у одного подарочная коробка с дорогим алкоголем и стеклянными стаканчиками.
– Какие красивые , – игривым голосом нараспев произносит хозяйка кассового аппарата. – Ой, и бутылочка симпатичная и дорогая какая! – добавляет она. – Наверное, к девушке на свидание идёшь?
– У меня нет девушки, – улыбаясь, отвечает сын Востока.
– Тогда тюльпанчики купи, девушке подаришь, праздник завтра.
– У меня нет девушки, – ещё раз повторяет улыбчивый.
– Вот и хорошо, что нет! – заворковал синий фартучек. – Купишь и на улице подаришь какой-нибудь девушке. Ты посмотри, какие тюльпаны, если бы мне кто такие цветы подарил, я была бы счастлива. Любая обрадуется и твоей станет.
– Не хочу любую, любимая нужна, – продолжал отнекиваться смуглолицый.
– Ну хоть поздравь кого-нибудь и тюльпаны пригодятся, – настаивала дива в униформе. – Как зовут-то тебя, красивый?
– Захид!
– Захарка! – радостно воскликнула синяя пилотка. – Какой хороший, какой добрый мальчик, Захарка! И цветы не купишь? Не порадуешь девушку свою, с праздником не поздравишь? А нас уже поздравили. – И глаза ее заблестели, отражаясь бликами на пузатых бутылочных боках.
– Хорошо! – сдался джигит. – Давай цветы! – И получив тюльпаны, он лучезарно улыбнулся, протянул букет кассирше и, смущаясь, сказал, – это вам, поздравляю с праздником 8 марта!
– Ай да Захарка, молодца, настоящий мужчина, дай Бог тебе здоровья и невесту красавицу! – И уже уходящим вслед южанам ещё раз крикнула. – Какой хороший мальчик Захарка, красивый мальчик, добрый мальчик, молодец!
Затем, помедлив, повернулась к очереди. Улыбка ее съежилась, сползла с лица и, пригорюнившись, она с пьяненьким всхлипом произнесла:
– Ну на кой ляд мне цветы, лучше бы на эти деньги я шампунь купила или марафет навела, – и, подумав, добавила, – ишь, моду взяли, с цветами лезут, ни стыда, ни совести, так и норовят бедную женщину ославить! А ещё З-а-х-а-р-к-а! Кобели!
Очередь благоговейно замерла.