И вот опять четверг, и как обычно, мы всей компанией отправились в баню. Да, четверговая баня – это святое! Это не только помывка, парилка и полоскание под душем. Это ещё и неторопливые содержательные беседы в предбаннике. Ах, эти беседы! Как они облагораживают и очищают душу! Как ненавязчиво придают приятность мыслям и позволяют быть в курсе последних событий в стране и мире.
─ Ну? – сказал Вован, повернувшись к Пете. – Чем живут страна и мир?
Петя учится на менеджера и попутно подрабатывает почтальоном, поэтому считается в нашей банной компании самым информированным.
─ Гитлера нашли, ─ спокойно, как о чём-то совершенно обыденном, сообщил Петя. – Живой-здоровый, падлюка. Только очень старенький.
─ Иди ты! – вроде бы удивился Вован (вообще, он очень ехидный тип, а поскольку дремуч, как миклухо-маклаевский папуас, то эрудированного Петю слегка недолюбливает и при каждом удобном случае его «подкалывает»).
─ И нашёл его, конечно, ты! Больше некому!
─ Вчера передачу смотрел, ─ не поддался на такую дешёвую провокацию Петя и с вкусным шумом отхлебнул из кружки пивка. – Там и сказали: живой-здоровый.
─ Врут! – убеждённо заключил Витька. Он охранялой работает на кладбище, поэтому в вопросах жизни и смерти разбирается профессионально.
─ Конечно, врут, ─ согласился другой Вова (не Вован). Вова тоже человек эрудированный. Он на фельдшера учится в нашем городском медицинском училище, поэтому к анатомии и физиологии человеческой жизни имеет непосредственное отношение.
─ А с другой стороны, почему бы и нет? – пожал плечами Степан Васильевич. Васильич – мужик степенный, серьёзный, сейчас на пенсии, а раньше работал токарем на нашем тепловозостроительном заводе имени одного видного революционера, которого отравили товарищи по партии. Васильич знает жизнь, потому что по складу характера и образу мышления – эстетствующий философ. Он много чего знает. Даже то, чего и не надо бы.
─ Вполне возможно. Они там, в своём рейхе опыты проводили по омоложению. Может, и изобрели чего, впрыснули Адольфу, вот он и…
─ Да ну, ерунда всё это! – решительно не согласился Вован. – Если бы был живой, то его бы уже сто раз нашли!
─ Это как сказать, ─ опять не согласился Васильич. – Может, забился в какую-нибудь нору, операцию пластическую сделал, документы выправил на какого-нибудь Хосе или Педру – и сиди себе, покуривай.
─ У нас в деревне сосед, дядя Вася Огурцов на него похож, – непонятно почему вспомнил Вован. – Тоже с усиками и такой же паскудный. На ферме сторожем работает, навоз ворует. А как вмажет – трястись начинает.
─ Зачем? – не понял Витька.
─ От злобы. И алик потому что. Хронь. Хотя всем говорит, что контужен в кровопролитных боях.
─ Гитлер не пил, – сказал Петя. – Он вообще вегетарианец.
─ А где ж он сейчас-то живёт? – спросил Витька.
─ Да там же где и жил, – сказал Вован. – На Третьего Интернационала. Рядом с помойкой, напротив пивнушки. Старая сволочь!
─ Кто?
─ Чего «кто»?
– Я про Гитлера спрашиваю.
─ В Антарктиде, – ответил Петя. – Где полюс.
Народ помолчал, осмысливая услышанное. По напряжённой атмосфере чувствовалось: осознавание услышанного происходит с большим трудом.
─ И какого… он туда забрался? – подал голос Вован. В интонации его голоса слышалось непонятное уважение. – Там же жить нельзя!
─ Это тебе нельзя, – возразил Витька. – А ему можно. Небось, отгрохал себе какой-нибудь дворец на побережье – и пожалте бриться.
─ Ты дурак! – прорвало Вована. – Какой дворец, какое побережье? Там же одни пингвины с айсбергами! Дворец! Скажи ещё ─ «фазенду»!
─ С его-то деньжищами дворец где угодно можно построить, – не сдавался Витька. – И отопление провести.
─ А жрать чего? Там же ничего не растёт! Лёд кругом! Со снегом!
─ Консервы!
─ Какие консервы? (Вован уже почти кричал) Причём тут консервы? Не, ну ты совсем это… У них бы строк годности давно кончился! Консервы!
─ «Кончился».., ─ хмыкнул Петя. ─ Чего им там будет, в мерзлоте-то? Закопал в какой-нибудь айсберг – и откапывай, питайся. Нажрётся, на берег выйдет и сидит. Обдумывает свои коварные планы переустройства мира.
─ А ходить в чём? – не сдавался Вован. Сегодня он был явно не в ударе.
─ Ну…, ─ смутился, наконец, Витька. – Небось, сварганил себе какую шубейку.
─ Какую-то хрень вы затеяли, – хмыкнул Вова. – Нашли о чём говорить! Если надо, то и Гитлера с его пингвинами найдут… соответствующие органы.
─ Давайте лучше по сто грамм хряпнем, чтобы он сдох побыстрей, если всё-таки живой, – предложил Витька и был, конечно, абсолютно прав. – Или замёрз во льдах. Или чтоб его пингвины сожрали.
Мы согласились, разлили и потянулись друг к другу со стаканами, чтобы чокнуться, хотя какое может быть чокнутие, если стаканы пластиковые…