Она словно солнышко вся сияла от счастья. Рядом с ней был мужчина, который её любит, и это вселяло уверенности и придавало сил. На душе девушки было светло и радостно. Чистое и искрящееся небо, будто огромное накрахмаленное полотно, простиралось вокруг, уходя в неведомую даль. А звонкое разноголосье щебечущих птиц и ароматы цветения природы придавали ощущение райского наслаждения. Невеста на минуту расслабилась, но торжественность момента вытянуло девушку в струнку, и юное сердечко учащенно забилось. Молодой человек, держащий её за руку, почувствовав трепетное биение любимой, бережно поддержав, помог суженной подниматься по пологим ступеням храма. За ними в след шла немногочисленная процессия из родственников и друзей молодожёнов. Пройдя к алтарю, оба красивые и стройные, словно светловолосые ангелочки, ребята под божественное пение церковного хора выслушали доброе напутствие священника и поклялись в верной и искренней любви. Их серебристого цвета глаза светились и утопали в море подаренных цветов. А сладкозвучные, певучие поздравления окунули влюблённых в безмятежное блаженство. Торжество семейного благополучия отмечалось в модном ресторане и завершилось грациозным и мелодичным танцем молодых, произведшем фурор. Скромный трёхдневный медовый отпуск семейная пара провела в житейских заботах. И выйдя на работу, они медленно вливались в праздник обыденной жизни.
Ежедневная суета не очерствила их души, а только сильнее сплетала воедино хрупкий цветок и неокрепший побег. Великое чувство — любовь, росло и набирало силу, превращаясь из неокрепшего ростка в чудесное дерево, ожидающее плоды. И вновь созданная семья вроде внезапно появившегося ручейка, вытекая из переполненной чаши людского бытия, изливаясь, наружу, пробивала себе собственное русло через непробиваемый гранит человеческой чёрствости и непроходимые буреломы всевозможных препон. Создавая тернистый и рукотворный, ведомый только им путь.
Молодожёны, Мария и Егор, работали в одном банке, где и познакомились. Оба весёлые и жизнерадостные они были душой компании, и как перспективным работникам финансовое учреждение выделило молодой чете двухкомнатную квартиру в построенном для своих сотрудников доме. Развивая в коллективе корпоративную этику, банк стремился благоустроить быт служащих и выделял ипотечный кредит под малые проценты на покупку квартир. Жильцы многоэтажки ходили по одному цикличному маршруту «дом-работа-дом», и были практически единой семьёй, будто при утопическом коммунизме. Идея, имеющая определённые плюсы, породила огромный минус. Сослуживцы-соседи, пообщавшись сполна на работе, уставали друг от друга. Живя словно за прозрачными, стеклянными стенами у всех на виду, они чувствовали незащищенность, вроде находясь голышом в общественной бане. Будто случайный прохожий беззастенчиво заглядывает в не завешенное окно. Жителям элитного строения хотелось уединения либо забытья. Но в основном, все молодые, насытившись интимными ласками, юноши и девушки рвались к общению с окружающими и, устраивая еженощно подобие вертепа, одурманивали сознание выпивкой и таблетками. Их нутро рвалось наружу, выворачивая наизнанку человеческую сущность. Жизнь превратилась во всеобщее торжество граненого стакана, и администрация стала задумываться о целесообразности образования производственной коммуны. Во благо здоровья людей, а так же, чтобы банк не рухнул от пьяного угара, распитие алкоголя на территории жилого массива было запрещено. Сотрудников строго предупредили, известив о последствиях, грозящих увольнением и автоматически потерей квартиры. Жильцы, напуганные санкциями, прекратили общаться между собой, и дом погряз в унынии и злобе.
Поселившись в этом оазисе диктатуры нравственности, влюблённые, занятые собой, сначала не замечали возникших разительных перемен. Их не интересовал никто и ничто вокруг. Но постепенно пресытившись семейной жизнью, они стали на себе ощущать накалённость обстановки. Придавленный обстоятельствами дом превратился исчадие средневековых интриг. Где каждый синьор пытался опоить ядом ближнего своего. И напряжение, преобладающее между людьми, словно в перегруженной электрической цепи, зашкаливало за норму. Нервные и раздражённые жильцы были задёрганными и запуганными. И тупо здороваясь при встрече, боялись смотреть в глаза собеседника. А по ночам завесив плотно шторы, словно прячась под одеялом, люди расслаблялись кто как мог. Молодожёнам опостылела муравьиная возня «двора Медичи», и они мечтали провести выходные в укромном лесном пейзаже. На одной из очередных утомительных однообразием тусовок Егор поделился сокровенными мыслями о даче со старинным товарищем, однокурсником Максом. И отзывчивый друг дал ключи от загородного домика, где по его словам иногда мог расслабиться.
Любители дикой природы с нетерпением ждали выходных. И вот наступила долгожданная пятница, натуралисты с вожделением считали минуты до окончания рабочего дня. Желая как можно дольше вдыхать благоухания дикой природы, автотуристы выехали на дачу вечером этого же дня. Весенний цветущий разноцветьем ковёр придорожной растительности придавал романтическому путешествию гламурного великолепия. Свежий ветерок обдувал их счастливые лица, и выжимая из машины, словно из загнанного скакуна последние силы, нетерпеливые влюблённые стремительно приближались к цели поездки. Гладкая и красивая, живописная и волнительная изгибами, будто дамская ножка автострада осталась как воспоминания позади, и машина продолжила свой путь, колыхаясь как на волнах по неровностям грунтовой дороги. Высокие, непролазные, с человеческий рост кустарники и пустынная без опознавательных знаков проезжая тропа навевала грусть, и молодые заволновались, туда ли едут. Стремясь к одиночеству, они попали в огромный мегаполис малюсеньких домиков, где, удивительный парадокс, некого было спросить про нужный участок. Множество дачных улиц, схожих внешне и по названию, затрудняло поиск. Люди, в основной массе приезжающие на один-два дня отдохнуть и расслабиться на своём приусадебном участке, не интересовались расположением других улочек и не могли подсказать нужный адрес. При огромной массе отдыхающих поинтересоваться о маршруте было не у кого. Путники ощущали себя песчинками в безмолвной людской пустыне. Максим, правда, предварительно на клочке бумаги схематично набросал карту местности, рассказав куда ехать. Но понять вживую направление движения было трудно, и путешественники, словно на ощупь, медленно продвигались вперёд. Иногда память подводила, и следопыты как слепые котята, утыкаясь носом «приоры» в тупик, вновь возвращались на развилку.
Наконец перепробовав массу вариантов, вымотанные и раздражённые бедняги разыскали нужный домик, стоящий в глухой рощице, поодаль от других строений. Изнуряющая дорога стоила того. Словно средневековый замок, перенесённый из глубины веков в сильно уменьшенном размере, встретил утомлённых путников. Высокий и массивный деревянный забор ограждал от посторонних глаз частную собственность, расположенную на десяти сотках земли. По густому постриженному газону вглубь двора шли выложенные тротуарной плиткой витиеватые тропинки. В отдалении участка, по правую и левую сторону от вошедших находились густо обвитые плющом тенистые беседки, возле которых благоухали ароматами цветенья разнообразные сорта цветов. Все проторенные дорожки вели к стоящему в глубине участка трёхэтажному, шесть на шесть метров, обложенному диким камнем строению с башенками по четырём углам и с миниатюрной ротондой в центре, увенчанной куполом. Два верхних этажа здания выдерживали старинный стиль с узкими и удлинёнными аркообразными окнами. На протяжении всего первого этажа, лицом к входу простиралось огромное витражное окно, выходящее на высокую и широкую укрытую навесом террасу. Под метровым цоколем дома, скорее всего, имелся подвал, освещаемый небольшими оконцами. Постройка обросла мхом и потускнела от многолетней сырости.
Начинало темнеть, открыв скрипучие и тяжёлые металлические ворота, Егор загнал «Жигуленка» во двор, и гости поднялись по разрушенным временем ступенькам, ведущим на террасу дома. Стеклянная дверь была наглухо затянута паутиной и, открывая ее, пришлось изрядно запутаться во множестве растягивающихся во все стороны мельчайших шёлкоподобных нитей. Отряхиваясь от назойливого препятствия, Маша со спутником оказались в жутковато пустынном холле, пропахшем сыростью. Слева шла крутая деревянная лестница, ведущая наверх, а прямо перед собой у противоположной стены молодые увидели большой и вместительный камин, зловеще зияющий безмолвным чревом. Нанеся со двора заранее заготовленных кем-то дров, мужчина разжёг его, чтобы выгнать тяжелые, затхлые зловонья. Живительный треск костра эхом разнёсся по всему миниатюрному замку. Обжигающие разноцветные языки пламени резвились над горящими поленьями, словно пурпурная юбка цыганки в зажигательном танце страсти. Проголодавшиеся путники, смыв усталость и придорожную пыль под прохладной водой в душевой и принеся провизии из машины, расположились на диване у камина, предварительно застелив ложе чистой простынёй. Свой импровизированный пикничок они чередовали поеданием пищи с поцелуйчиками, заливая жажду вином. Предавшись любовным утехам, опьяневшие супруги уснули на скрипучем от старости диване, убаюканные жаром, идущим от пламени.
Далеко за полночь, когда костёр в камине затух, а ночь стала темной и зловещей, дом погрузился во мрак. И словно откуда-то из-под земли, в кромешном мраке, стали доноситься слабые, но продолжительные и иступлённые стоны. Будто заживо замурованные в бетоне люди молили о пощаде. Этот волнительный и многоголосый звук мгновенно разнёсся по округе, и недремлющий часовой ночного леса-филин своим ухающим криком призвал ворон слетаться к таинственному дому. Спящие влюбленные, бессвязно бормоча во сне всякую ерунду, нервно заметались по дивану. Их беспокойство вызвали замысловатые видения, перерождающиеся в человеческие образы и взывающие к себе. Разбуженные, в холодном поту, люди спросонья не понимали, где и с кем находятся, и, не узнав друг друга, резко и дружно отшатнулись от чужого влажного тела. Но постепенно приходя в себя, их глаза, адаптировавшись в темноте, стали различать знакомые и дорогие сердцу черты. Молодые, осатанев от каркающего песнопенья и контрабасного оханья дома, крепко сжавшись в объятиях, инстинктивно поддались треморной дрожи до самого рассвета. Но только первый робкий лучик света лёгким прикосновением коснулся их измученные лиц, и наглое нашествие ворон, и жалобные постанывания из недр земли исчезли словно по мановению волшебной палочки. Измотанные кошмарами дачники рухнули на диван и проспали до полудня.
Проснувшись от солнечных лучей, бесцеремонно ворвавшихся в холл, влюбленные, не сговариваясь, кинулись к машине, чтоб быстрей покинуть этот богом забытый уголок. Но лидер российского автопрома не заводился. И наскоро, всухомятку перекусив, Маша и Егор разделились, занявшись каждый своим делом. Мужская половина мини коллектива занялась ремонтом «Жигулей». А его милая и очаровательная спутница для удовлетворения женского любопытства отправилась на экскурсию по таинственному замку. Яркие, палящие лучи земного светилы позолотили всё жилое пространство, погрязшее в толстом слое пыли. Поднявшись по витиеватой лестнице на самый верх здания, Марина с восхищением наблюдала животрепещущую панораму чарующей местности. Вся окрестность лежала словно на ладони. Полноводная и широкая река будто жирная, волнистая линия на сочном изумрудном бархате обвивала вековую растительность. Кряжистые и раскидистые деревья, густо расположившись, образовали непроходимый лес. Бережно укрывающий животных и птиц населяющих его от посторонних глаз. Любуясь красотами природы, девушка на время забыла цель своего визита. Обследовав каждую башенку и обойдя все крохотные комнатки, она воочию убедилась, что дом пуст. Нетронутая паутина по углам и пыль на перилах, подоконниках и части мебели, оставшейся в заброшенном жилище, говорили о том, что данное помещение необитаемо и давно никем не прибиралось. Оставив всё, как есть, Маша спустилась во двор к голодному и злому мужу, усиленно возившемуся с машиной.
— Нашёл причину поломки? — спросила беспокойная пассия. Супруг отрицательно покачал головой, и девушка, приготавливая поесть, продолжала говорить практически сама с собой, тюкаясь по всем углам, обнюхивала каждый закуток, но ничего подозрительного не высмотрела: — Гнёздышко насколько симпатичное, настолько и запущенное. Как Максим в нём проживал, диву даюсь. Или девчата ему доставались не хозяйственные. А может, им тоже ужастики снились. Неужели здесь поселилось приведение, испытывающее людей на прочность. Либо какой-то местный озорник подкидывает всевозможные жутковатые приколы. И мы словно под гипнозом наблюдали в видениях зомбированных уродов, домогающихся спящих тел. Неужели твой друг решил специально нас позабавить, чтобы я и ты взбодрились от полученного стресса и выпустили, словно пар из утюга, лишний адреналин. А сам сюда носа не кажет, или приезжая, на ночь не остаётся. Ладно, иди, кушай, а я пойду в доме приберусь.
Вся вторая половина дня у Марии ушла на мытьё полов и выметание всевозможных нечистот и паутинных залежей шелкопряда. Окна в комнатах рассохлись и практически не открывались, и мудрая хозяюшка решила их не трогать, сбросив влажной ветошью лишь налёт времени, осевший на них. Наведя видимый лоск в холле и в одной из спален, девушка, искупавшись, полуживая от усталости, отправилась отдыхать в тенистую беседку. Егор словно получил сигнал о прекращении рабочего дня. Сиюминутно последовав примеру супруги, приведя себя в порядок, галантный кавалер с бутылкой ледяного шампанского и коробочкой конфет подсел рядом с милой.
— Ну, что, наконец, начнём отдыхать. Какая ты умница, даже холодильник запустила, а я думаю, куда привезённые продукты и спиртное подевалось, неужели магазин придётся искать.
— Надолго мы здесь застряли, — с недовольством поинтересовалась Маша, — машина под твоими руками конечно умерла. Не выдержав реанимационных потуг.
— Бензонасос засорился, завтра буду продувать, — скороговоркой проговорил беспечный водитель и, меняя русло неприятной беседы, продолжил, — а мне тут даже нравится: всё цветёт и пахнет, задурманивая сознание, а свежий воздух наполняет грудь жизнью.
— Да, посмотрим, что ты запоёшь ночью, когда несносный домовёнок опять не даст уснуть.
— Солнышко, я всё продумал и иду воплощать задуманное в жизнь, — убедительно изрёк заботливый страж семейного благополучия. — Я уверен, кто-то следит за порядком на этом участке: подстригает газон и убирает опавшую листву, запасает дров и охраняет дачу от разорения. Не дьявол же его косит и прибирается. А, значит, этот чудак и устроил весь этот балаган. Вот мы сегодня пошумим и посмотрим, кто явится, чёрт или местный любитель розыгрышей.
Пока молодые отдыхали ярко-оранжевый диск солнца, удобно уложившись на верхушках деревьев, медленно погружался вниз, будто утопая в мягкой перине сочной листвы. И вконец исчезнув за густыми кронами, оставил за собой след в виде узкой полоски зарева, тянущегося вдоль горизонта. Постепенно и оно исчезло.
Вечерело, непроглядная мгла застилала округу, погружая всё в тишину. Небо в мгновение ока вытканное чёрным бархатом засверкало множеством жемчужинок-звёзд и засияло тонким и ярким диском луны. Огромный, тёмный и мрачный силуэт леса, видимый из-за забора, пугал своим давящим величием. Казалось, что вот-вот из дремлющей чащи под неистовое содрогание земли от тяжести своих шагов выберется посеребрённый лунным светом монстр. Сгибая вилообразными кистями рук, словно тонкие веточки, верхушки вековых деревьев, он нависает над тобой. И всёвидящим, но пустым от безумия оком, взирая, будто никуда, в поисках жертвы, на прямых, не сгибающихся при ходьбе ногах, надвигается на неё, беспрестанно шевеля щербатым безжизненным ртом. От глупых мыслей становилось жутковато, и отдыхающие, находясь в ожидании чего-то невероятного, вздрагивали от малейшего шороха своих же шагов либо пробежавшей поблизости бродячей собаки. Чтобы отпугнуть всевозможных духов и нежелательных пришельцев, а скорей всего, для успокоения расшатавшихся нервишек, жильцы заброшенного дома заполнили загороженную территорию электрическими огнями. Поставив на не укрытый навесом край террасы мангал и принеся как можно больше дров, чтобы поленьев хватило до утра, Егор разжёг костёр. Затем, придвинув к жаровне маленький деревянный столик и пару пластиковых кресел, он стал помогать любимой сервировать стол. В завершении всего, включив на всю мощность найденный в доме магнитофон с душераздирающей музыкой, молодые начали запоздалый ужин. Красивое убранство стола и ярко блестящий и искрящийся в электрических огнях лежащий под ногами ароматный, живой ковёр газона, придавали гротеска чудесному вечеру. Молодожёны представляли себя баронетами, устроившими пикник на траве. Скромные, незамысловатые блюда казались изысканными деликатесами, а шумная музыка, напевами лютни. С вожделением вглядываясь в глаза партнёра, будто желая окунуться в непроглядную даль его души, влюбленные, беспрестанно целуясь, нежно улыбались друг другу. Этот светлый, радостный, добрый вечер восхищал своей праздничной обстановкой, и переполненные мелодией жизни, пульсирующей в их сердцах, они совсем позабыли о страхах, пугающих их прошлой ночью. Упоения страстью и желанием не было конца. Танцы и алкоголь вконец выхолостили организмы ребят, и опьянённые от усталости и выпитого вина гуляки мирно отдыхали у костра. Жар от огня затуманил сознание, и практически незаметное дыхание воздуха принялось ими за благо.
Но внезапно, не понятно откуда появившееся подрагивание и шорох листвы стало резко усиливаться, нарастая с каждой минутой, превратившись в зловещий рокот. Монолитный силуэт леса грозно зашевелился под порывами несмолкаемого ветра. И создавалось ощущение, словно массивные стволы, вырванные с корнями из земли, недовольно покачивая лохматыми шевелюрами крон, разрывая воздух тяжёлым и уверенным марширующим шагом, направились на одиноко стоящую дачу. Треск от извивающихся деревьев и ломающихся сучьев вроде залпов орудий разносился по всему лесу. Эта психическая атака будто холодный душ отрезвила витающих в райских кущах невольных заложников природы. Вогнанные на мгновенье в ступор, они безучастно наблюдали за происходящим. Мощные порывы ветра, шумно срывая листву с деревьев и кустарников, стремительно закружив её в хоровод, понесли безвольную растительность по двору. Разбушевавшийся огонь бездумно разгорался в мангале, и искры от него полетели вслед за листвой. Обжигающие языки пламени, будто ведомые невидимой рукой стремились достать семейную чету. Мохнатыми лапами махая вокруг их лиц. Свет во всём доме резко замигал, словно задрожавший от испуга заяц, затем напрочь потух. Ураган, разыгравшийся не на шутку, грозил перерасти в трагедию. И, переворачивая, крушил стоящие на его пути преграды в виде стола и стульев. Нагнанные ветром облака скрыли от глаз звёзды и луну, и в кромешной темноте Егор старался затушить разрастающийся пожар, а Маша побежала в дом закрыть хлопающую от порывов ветра стеклянную дверь на входе. Подойдя к камину, девушка из оставшихся на полу поленьев разожгла огонь, и костёр громко, будто станковый пулемет, затрещав, выдохнул огромный клуб чёрного дыма, резво побежавшего по дымоходу. От сильного дуновения ветра пламя, будто в газовой горелке загудело, и дрова быстро превращались в обугленные головешки. Справившись с пожаром на террасе, беспокойный супруг поспешил ей на помощь. Находясь под впечатлением мыслей о приведениях, и из детских воспоминаний помня, что вся нечисть боится огня, он стал усиленно наносить поленья со двора и закидывать их в камин. Принеся достаточно дров, основательно вымотанные до предела злосчастные отдыхающие упали на пол возле камина и заворожено вглядывались в безумную пляску спасительного огонь. Постепенно легкокрылый морфей, напевая свои сладостные песни, сморил бедняжек.
Ворочаясь и кряхтя, они видели каждый своё продолжение вчерашнего сновидения. Непрошеный гость, появившийся в сознании у мужчины, медленно ступая по воздуху, бесшумно вошёл в холл. Затем клонируя на множество схожих фрагментов, оно рассыпалось вдоль комнаты. Легкие и прозрачные пришельцы были одеты в свободные длинные рубахи. И их лица, безумные, измождённые и растерзанные, внешне походили на сильно поднадоевших просителей кредитов, приходящих в банк к молодоженам. Жутко хохоча и хаотично кружа вокруг спящих, зомби исполняли пляску, схожую с танцами диких племён людоедов с забытого богом острова в Океании. Один из них резко приземлился на кровать и, глядя безжизненным взглядом, словно пытался заговорить, дыша гнилым ртом Егору в ухо. Паренёк пытался отбиться от назойливого просителя, но руки, став пудовыми и неподъёмными, совершенно не слушались его. Другой безумец хватал Машу за изящную ножку, а она беззащитно отбивалась. Привидения кричали и спорили в тысячу голосов. А молодые тщетно пытались подняться с дивана, но каждая попытка заканчивалась фиаско. Зомби брали их в кольцо. И уже когда их руки подступали к горлу Марии, Егор, напрягшись из последних сил, притянул девушку к себе и, стремительно вскочив, побежал по невидимым лабиринтам, увлекая супругу за собой. Некоторое время слышны было зловонное дыхание преследователей, но вдруг всё стихло, так же внезапно, как и появилось. От этого влюблённые одновременно проснулись, стуча зубами от страха. Растревоженное сердечко девушки, словно истосковавшаяся по свободе птичка, рвалось наружу из грудной клетки. И её мужчину ещё больше охватил страх за милое существо. Как мог, он старался успокоить бедняжку, нежно поглаживая любимую и приговаривая добрые слова.
Камин давно затух, и в пугающей тишине кромешной темноты раздавались резкие и единичные аккорды пронзительного скрипа природы. Словно неопытный скрипач, пытаясь справиться с непослушным смычком, извергал томительные звуки. Пробуждающиеся от гуляющего в дымоходе сквозняка угольки, вспыхивая, создавали иллюзию тысячи сверкающих глаз дьявола, добавляя тревоги. Но постепенно, будто божественный ангел перевёл всё на робкие полутона, шум утих. Нащупав в темноте канделябр, Егор зажёг свечи, и мандаринные дольки пламени колышущимся светом прорезали мрак. Изгибающиеся сегменты огня позволили разглядеть, что холл, перевёрнутый вверх дном, был пуст от посторонних. Стараясь своими уверенными движениями внести спокойствия в душу любимой, мужчина, планомерно передвигаясь по комнате, расставлял на место перевёрнутую мебель и разбросанные подушки. Завершив обход и убедившись, что в глазах девушки нет прежнего страха, он вышел на веранду. Ветер, разогнав облака, освободил из заточения луну и звёзды, озарив землю сказочной иллюминацией. Лунная дорожка, прокладывая путь, бежала вглубь леса посеребря траву и деревья. Подбадривая себя громогласным пением, молодой человек, извергая как можно больше шума для самоуспокоения, приводил в должный порядок поле брани, покинутое всёразрушающим ураганом. Маша, не желая оставаться одна в пугающем таинственностью холле, вышла на террасу, и с упоением вдыхая живительную прохладу свежего воздуха, приводила в порядок растрепавшиеся причёску и мысли.
Занятые каждый своим, молодые не заметили, как настойчивый рассвет, расталкивая бодрыми движениями сонный полумрак, расстилал по нескончаемому небу сверкающую белизной торжественную скатерть. Безумствующий ветер, подустав непомерно раздувать невидимые щеки, исчез, успев сильно поднадоесть. И природа дышала, благоухая божественными ароматами. Утомленная и издёрганная ураганом листва деревьев и кустарников отдыхала в безмолвной предутренней тишине. И заботливый туман густо застелил истерзанную растительность от посторонних глаз. В кромешном «молоке» не было видно ни двора, ни высокого, непреступного забора, и плотная воздушная пелена беззастенчиво подкралась к изломанным ступеням веранды.
Но вдруг, не понятно, откуда раздался тихий, едва различимый и от этого ещё более жутковатый шорох шагов. Словно пробудившийся от голода крупный хищник, почуяв сладковатый запах напуганной жертвы, рыскал в поисках пищи. Пугающий звук нарастал, и ребята, стоя в оцепенении, будто вживаясь в окружающее безмолвие, вслушивались в шум, пытаясь определить, откуда появится непрошеный гость. Шаги до невероятности казались рядом, словно загадочное существо перемахнуло через непролазный забор и двигались напрямик со стороны правой беседки. По походке это было двуногое существо, и Егор, стараясь как можно спокойней и теплей глянуть на супругу, увидел в её глазах всёзатмевающий ужас. Осознавая, что слышимое не виденье, а явь, мужчина как можно громче и суровей окрикнул незнакомца.
Ответа не последовало, но тут же из туманной дымки появился мужской силуэт. Пришелец был высокого роста и широкоплеч, но до истощения худ. Пожелтевшие, словно от губительной коррозии, длинные пряди прямых и нечёсаных волос и густая и широкая борода естественной вуалью застилали бледное, будто обескровленное не тронутое морщинами лицо. Двигаясь упругой, моложавой походкой, мужчина не горбился, вроде от ноши прожитых лет и только седина выдавала прожитые им годы. Человек без возраста, медленно поднимаясь по ступеням террасы, молчаливым взглядом, прямо в упор смотрел на молодых людей и, обжигая леденящим холодом, заставил разволноваться. Закрывая грудью любимую и двинувшись к незнакомцу как истинный защитник, кавалер, проглатывая от страха слова, произнёс:
— Здравствуйте, я Егор, друг Максима. А вы кто?
Незнакомец, улыбнувшись, протянул раскрывшуюся для приветствия широкую ладонь. И крепкой, костлявой кистью пожимая влажную руку Егора, сказал:
— Я, Григорий, живу здесь по близости, и по просьбе хозяев этого участка поглядываю здесь за порядком. Ночью был страшный ураган, и я решил навестить заброшенный дом. Ключа от здания у меня нет, и я как обычно вошёл через лаз в заборе.
Приветливая улыбка и добродушный тон собеседника немного успокоили молодых людей, и они, как любой человек отходящие после шока, жутко проголодавшиеся и продрогшие, предложив гостю чаю, расположились с ним на террасе, заведя монотонную беседу. Разомлевший от тёплого приёма местный житель рассказал много интересного о загадочном доме. Этот мини замок, заложенный в начале прошлого века разбогатевшим на Первой Мировой войне местным купцом, затевался как монументальное строение. И по своей претенциозности стал символом безвкусицы и разбазаривания денег. Не имеющий архитектурного дарования быстро раздобревший на чужом горе спекулянтишка старался завлечь своими авантюрными планами хоть бы одного мало-мальски толкового застройщика в эту глушь. Но всё было безрезультатно. Сам по специфике работы находящийся в частых отлучках он не имел возможности уделять должного внимания строительству и поручил это трудоёмкое дело свояку. Тот по натуре человек пьющий, почувствовав бесконтрольность, прогулял вверенные ему средства. Соорудив лишь высоченный, непреступный частокол и массивные ворота, отгородив ими огромный участок земли. Остатка денег хватило лишь на то, чтобы вырыть глубокий котлован под фундамент здания. Но искать оправдания за расточительность перед родичем не пришлось, беднягу купца убили дезертиры, бродячие по окрестным лесам и сколачивающие малочисленные, но очень мобильные отрядики, рысящие, словно голодные волки, в поисках лёгкой добычи. Семья, осиротевшая без кормильца и гонимая ветром революционных перемен скрылась от грядущих погромов и бесчинств, смешавшись в общей массе беженцев, затерявшихся в близлежащем зарубежье.
Начавшаяся братоубийственная Гражданская война, охватив багряным заревом землю, окончательно превратила работягу-мужика в бандита и убийцу. Выращивать хлеб стало опасно и неразумно. Малейшие излишки муки и зерна экспроприировались либо красными, либо белыми. И молодое поколение мужчин, желая хоть как-то прокормиться, уходило в бандиты. С арифметической прогрессией увеличивая количество бандформирований. Затерявшаяся в лесу, отгороженная от постороннего взгляда заброшенная и ничейная территория пришлась кстати. Построив на заброшенном участке пару просторных срубов, разбойники устроили себе ночлежку. И загородная «малина» в укромном уголке природы, став лакомым куском, путём кровопролитных набегов переходила из рук в руки будто смазливая, дородная девка. Завоевать которую было престижно и выгодно. Частые междоусобицы обильно удобрили участок перегноем от тел погибших, превратив заросший мхом котлован в безымянное братское кладбище. На долгие годы это место стало логовом сатаны и местом убийств и разборок шалых и пришлых людей.
Печальная слава «бесовой земли» донимала местное начальство и милицию. Адов причал гнал к своим берегам, будто после губительного шторма, весь человеческий сор. И районный босс, большой натуралист и авантюрист-романтик, находясь под впечатлением того весёлого и разгульного времени, веря в безнаказанность, решил одним волевым решением убить сразу двух зайцев. Он официальной бумажкой красноречиво завизировал решение о строительстве дома отдыха для перетрудившихся в написании анонимок друг на друга сотрудников районной администрации. За государственные средства, легко доставшиеся новым хозяевам жизни и ушедшие в океане путаной бухгалтерии никуда, для создания монументального шедевра был нанят один из бывших, неблагонадёжных, а значит бесплатный, работающий за пайку архитектор. Униженный интеллигент, в отместку за оскорбления и хамство, в которое его ввергли власти, своей творческой натурой тонко прочувствовав феодальные корни новой системы, в созданном проекте сатирично подметил сходство диктатуры с рабством. Не заподозрив подвоха, безграмотный районный руководитель витиеватым росчерком пера запустил маховик дармового труда. Строительство закипело, и молодые и покорные плечи комсомольского актива, ведомые твёрдой рукой партийного руководства, с юношеским энтузиазмом принялись выполнять очередную блажь начальства. Здание было быстро сооружено, и ретивый и прагматичный начальник своевременно заселил его своей роднёй. Но счастье продуманного хитреца было недолгим. Кляузная и завистливая людская натура, в данном случае подчинённых, не желала видеть радости в чужих глазах. И писчая братия взялась за дело. Мощная сила слова, так красиво воспетая классиками, отданная в бессердечные руки, беззастенчиво обрывала человеческие судьбы и жизни. Хозяева дома стали меняться как надоевшие перчатки. И он превратился в разменную монету в бесчестной игре. Новый руководитель, жадно стремившийся занять вожделенное кресло, а с ним и чудненький замок, приходил на смену старому и опороченному чинуше, не ведая, что эта же участь ожидает его. Последним завоевателем этого проклятого дома был местный участковый. Теневой хозяин этих мест, он путём несложных манипуляций приватизировал дачу. Но разбитый параличом долго не смог предаваться утехам на забытой богом земле. Как выяснилось в процессе рассказа, его внук – Максим и был теперешним хозяином этого шабаша приведений. «Дом, построенный безбожниками на фундаменте из человеческих костей и обильно смоченный людской кровью и потом, изначально был предан анафеме»,- в конце изрёк Григорий.
Став за время мытарств в этом забытом богом месте затюканным мыслителем, Егор философски изрёк:
— Зависть — страшное чувство, которое в равной степени способно и испортить жизнь, и, наоборот, стать мощным стимулом к самосовершенствованию. Главное – научиться им управлять. Изначально играя роль всепоглощающей черной силы, даже в раннем детстве, постепенно с течением времени оно вполне может вырасти до неимоверных размеров и отравить нашу жизнь. Неестественное для человека, поскольку не закладывается биологически, это чувство из библейских времён считается дьявольским искушением.
До последнего не веря, что закадычный друг специально пригласил в этот приют сатаны, он искал оправданья его невольному поступку. Ещё слушая рассказ местного жителя, Егор думал, что тот вполне может быть потомком бедняги купца либо проворовавшегося свояка. Больно гладко и правдоподобно льётся его речь. Словно часто рассказываемая в семье животрепещущая легенда. Ведь вполне этот внешне схожий с призраком человек мог продумать коварный план по возвращению утерянного его предками жилья. Странный в своём поведении и внешнем виде, этот абориген, постоянно находясь рядом с участком, мог, в ответ на невозможность получить то, что по праву принадлежало его предкам, выплеснуть накопившийся за долгие годы негатив на обладателя вожделенного счастья. И перестав жить своей жизнью, посвятить её исключительно мыслям о мести. Выгоняя прочь из усадьбы любого посягнувшего на его предлагаемое имущество.
Все эти домыслы не радовали своей перспективой, и молодой человек, не делясь своими предположениями с супругой, решил как можно быстрей починить автомобиль и покинуть эту печальную местность. Обратившись к раннему гостю, он попросил проводить его до местного автослесаря. По прибытию к тому Егор убедил последнего заняться ремонтом неисправной машины. Мастер из-за отсутствия работы был в «разобранном» состоянии. Но под напором веских аргументов в виде приличной суммы денег не устоял и шатающейся походкой побрёл к загадочному дому. И пока пьяный механик чинил автомобиль, молодые влюбленные, наслаждаясь уединением, скрылись в укромной беседке. К полудню, наконец, стальной конь, предварительно шумно и натужно запыхтев и выпуская из глушителя тёмный столб смрада, тихо и равномерно заурчал, пробуждая своих седоков из райского забытья. Плотно пообедав в компании слесаря и Георгия, молодые, собрав вещи, отправились в обратный путь. Всю дорогу они любовались чарующей картиной, расстилающейся перед ними. Озорник ветер, разбросав по небу облака, рисовал ими объёмное панно, достойное кисти бога. Массивные человеческие и звериные силуэты, собранные воедино великим режиссером бытия, причудливо расположившись, контрастно выделялись благодаря яркой подсветке заката. Картина, нарисованная броскими подвижными мазками, медленно и практически незаметно плывя по небу, создавала чудесную панораму. Придавая происходящему ощущение, словно глаз господа провожает их. Неожиданно живописная картина была разрезана, словно ножом вандала ярким зигзагом молнии, и разразилась шумными артиллерийскими раскатами грома, освещая синеватую темноту. Резкие и густые, не оставляющие просвета прозрачные линии прорезали воздух и, шумно разговаривая между собой, мощно застучали по автомобилю, обильно заливая стекло. Неутомимые «дворники» суетливо забегали, стряхивая потоки воды и улучшая видимость. Напуганная до чёртиков девушка стала читать молитву, будто изгоняя собравшегося проводить их сатану. И словно по волшебству, внезапно, так же, как и началось, разноголосье дождя, подустав, медленно перешло на шёпот. И только барабанный перезвон отдельных капель ещё долго напоминал о себе постукиванием по автомобильной крыше. Наконец промелькнувший мимо дорожный указатель оповестил о том, что путешественники заехали в родной город, и бедняжки облегчённо вздохнули. Уже после горячей ванны, смыв с себя весь негатив и лёжа обнявшись на белоснежной простыне в своей спальне, они, удовлетворённо вздыхая, делились волнительными впечатлениями:
— А все-таки отдых удался, — подытожила Маша.