Владимир Невский. Женское счастье

Яна появилась как обычно: шумно, суетливо, в облачке дорогого парфюма, с которым она явно перебарщивает.

— Рассказывай, — скорее приказала, чем попросила она, и плюхнулась на диванчик. И тут же, достав косметичку, стала всматриваться в зеркальце и поправлять стильную причёску. Как будто на улице не властвовал абсолютный штиль, и десять метров от машины до порога могли испортить идеальную укладку. Пространство немаленькой кухни вмиг наполнилось её присутствием. Маленькая, щупленькая подружка парадоксально могла заполнить собой даже многотысячный стадион. Атмосфера пропитывалась её безграничной энергией, оптимизмом и утомительной суетливостью.

— Привет, — улыбнулась Ульяна.

— Ой, привет, — Яна сложила руки на груди, давая понять, что вот только теперь она готова выслушать подругу детства.

— Вот, — Ульяна показала на стол, за которым она лепила вареники. — Тоня любит соленый творог, Варя – сладкий, а Поленька – простой, но потом она вареники обильно заливает йогуртом, и обязательно с земляничным вкусом.

Яна прищурила глазки:

— Издеваешься, да? Хотя и по этому поводу у меня накопилась масса вопросов. Ты же шеф-повар самого дорогого, самого престижного ресторана нашего городка, так зачем тебе ещё и дома возиться со стряпней?

— У нас, как тебе известно, — Ульяна непроизвольно копировала стиль Яны вести разговор, добавляя обильно эпитеты и витиеватые обороты речи. — Я готовлю там только «блюдо от шефа», весьма дорогое, хотя и вкусное, и заказывают его либо очень обеспеченные, либо большие гурманы. А всё остальное рабочее время я трачу на бумажную волокиту: отчеты, накладные, счета-фактуры, — Ульяна махнула рукой. — А вот дома я оттачиваю мастерство, дома я душу изливаю, дома я….

— Стоп! — резко перебила её Яна. — Вообще-то, изначально, так сказать в зародыше нашего разговора, я интересовалась абсолютно другим.

— Да? — наигранно удивилась Ульяна, — и чем это ты так интересуешься?

— О твоём вчерашнем свидании. Ну, давай! — она поёрзала на диване, проявляя крайне нетерпеливое любопытство. — Не томи, рассказывай всё по порядку, с мельчайшими подробностями.

— А говорить-то особо и нечего, — с грустинкой разочарования в голосе ответила хозяйка и вновь принялась за лепку вареников.

— Что, совсем плохо?

— Он весь вечер только и говорил о своём недавнем разводе. Раздражался по пустякам: то вилка не до блеска начищена, то салфетки не в тон скатерти. Ай! А этот его бесконечный монолог? Это что-то. Бубнил и бубнил. Брр! — Уля передернула плечами, словно окунулась в холодное море.

— Понятно, — Яна выбила пальцами по столешнице «марш пионеров». — Я называю такой тип мужчин «подавленный». Нет. Скорее всего, это даже не тип, а переходное состояние.

— Тип? Ты? — уже откровенно удивилась Уля, вновь оторвавшись от создания кулинарного шедевра.

— Да! — резко, даже с толикой обиды в голосе ответила Яна. — Я классифицировала мужчин по типам. В этом мне сильно помог мой богатый, весьма удачный опыт и твое скудное и, извините пожалуйста, откровенное невезение.

— И? — Уля заинтересовалась очередным увлечением подруги. Чем только не занималась Яна по жизни. Наверное, всем. Да только как-то всё поверхностно и быстротечно.

— Я не знаю, как скоро закончится его переходное состояние, и в какой тип, в конце-то концов, он свалится. Но как я поняла по твоей мимике и жестам, он не только своим занудством пришелся тебе не по душе, так? Или ты готова ждать и терпеть?

— Упаси Боже!

— Тогда бросай его! — Яна вскочила с дивана. — Я поставлю чайник, — всем своим видом показывая, что разговор на эту тему окончен, с чем категорично не была согласна хозяйка. Любопытство просто раздирало её изнутри.

— А к какому типу мужчин ты отнесла моего ненаглядного муженька?

Яна колдовала у плиты: ополаскивала заварочный чайник, смешивала несколько сортов чая, строго соблюдая пропорции и очередность. Что говорить, а вот чай Яна заваривала божественно. И очень вкусный, и тонизирующий, и с тонким ароматом, от которого получаешь эстетическое наслаждение. Секретом, естественно, она наотрез отказывалась делиться.

— Твоего? — усмехнулась Яна. — Романтик.

— Романтик?

— Романтик. Он мгновенно влюбляется, да и женщина в общении с ним чувствует себя настоящей женщиной. Такой утонченной, такой умной, такой безмерно красивой. Согласись, так ведь было? Чувствовала крылья за спиной?

— Ну, да, — смущенно ответила Ульяна.

— Вот! Чувствовала крылья ты, а улетал он. Бегун он, спринтер на короткие дистанции. Он не признаёт любви до гроба. Ему она просто не нужна. Понимаешь?

— Понимаю.

— Понимаю, — передразнила её подруга, сморщив носик. — А я вот не понимаю, как можно три раза наступать на одни и те же грабли. Три раза! Да еще с какой-то маниакальной периодичностью: раз в три года. Рецидив просто. Прибежит наш романтик, вновь вскружит девочке голову и скроется за горизонтом. И опять Ульяна одна, и опять в интересном положении, — Яна перешла на повествовании в третьем лице. — А женского счастья как не было, так и нет.

— И что, по-твоему, женское счастье? — Ульяна перебила подружку, не желая, чтобы та окончательно скатилась на философское рассуждение об ее личной жизни.

Яна оторвалась от плиты и повернулась:

— Ну, — пришлось призадуматься, так как готового ответа в лоб не было заготовлено. — Это ёмкое понятие, но которое базируется на трёх главных составляющих: муж, дети, дом.

— Да? — нарочито удивилась Уля.

— Да! — категорично заявила Яна. — Дом у тебя отличный, дети – прекрасны, осталось подобрать настоящего мужика. И вот этим я и намерена заняться вплотную.

— Ой! — не на шутку испугалась Ульяна, — а может, не надо? Сама же видишь, что все прежние попытки обернулись полным провалом. Кому я нравлюсь – не нравятся мне. А кто приходит по душе – тому мои детки поперек горла, отбивают всякую охоту на продолжение отношений. А у меня их трое. Трое! Мал мала меньше. Одиннадцать, восемь и пять.

— Ничего. Пробьёмся. А где, кстати, они? Что-то подозрительно тихо в доме этом.

Не успела Яна закончить фразу, как на кухню бабочкой впорхнула Полина.

— Ой! — всплеснула она пухленькими ручками и широко улыбнулась, отчего на щечках появились чудесные ямочки. — Здравствуйте.

— Привет, моя прелесть, моё солнышко! — Яна подхватила ребенка, покружила, а потом, плюхнувшись на диванчик, стала тискать и щекотать. Кухня вмиг наполнилась детским визгом и смехом.

— А я сначала не поверила Варе, что к нам пришла Яна «сороконожка», — в возникшей паузе сказала Полина.

На смену пришла тишина. Даже чайник на плите перестал ворчливо шуметь.

— Яна «сороконожка»? — гостья подумала, что ослышалась.

— Ага, — радостно так, непосредственно кивнула головой девочка.

— Полина! — повысила голос Ульяна. — Что это такое? Откуда это? А ну-ка, кто тебя научил? Антонина? Варвара?

— Почему «сороконожка»? — отошла от легкого шока и, улыбаясь, поинтересовалась Яна, даже глянула на свои ноги. — Посмотри, у меня же, как и у всех, всего две ножки. Или потому, что у меня фамилия – Сороковая, да?

— Не сюсюкайся с ней как с неразумным дитём, — попросила подругу Уля. — Они у меня все акселератки, слишком уж смышлёные, — без намёка на гордость продолжила она и вновь обратилась к младшей. — Ну? Я жду.

— Я сама придумала, — надув маленькие пухленькие губки, ответила Полина.

— Да? И почему?

Девочке повернулась к гостье:

— Потому что у вас, тётя Яна, очень много туфель. И все такие красивые, — пошла на хитрость Полина. — Вот я и подумала про сороконожку.

Ульяна переглянулась с Яной и виновато пожала плечами, потом повернула дочку лицом к себе:

— Так нельзя.

— Я уже поняла.

— И?

— Я больше так не буду. Простите меня, тетя Яна. — Полина повернулась и сложила ручки в умоляющем жесте.

— Конечно, я тебя прощаю, радость моя.

Девочка, посчитав, что всё закончилось, собиралась выскользнуть из кухни. Но Ульяна уже отмыла руки от теста и поймала проказницу на пороге:

— Э, нет, дорогая моя, так дело не пойдёт. Ну-ка, поклянись, что такое больше никогда не повторится.

— Клянусь, — быстро ответила девочка, сделав очередную, но вновь неудачную попытку покинуть кухню.

— А ты поклянись здоровьем матери, — Ульяна понимала, что её стало «заносить», но остановиться не могла.

— Уля! — попыталась и Яна урезонить подругу, но тщетно.

— Клянись, — требовала та.

— А что будет, если я нарушу обещание? — осторожно поинтересовалась Полина.

— А вот тогда я сильно, очень сильно заболею.

Девочка испугалась, часто-часто заморгала пушистыми ресничками, а потом, задумавшись на мгновение, выпалила на одном дыхании:

— Клянусь здоровьем тёти Яны, — и, пока Ульяна находилась в растерянности, ловко выскользнула в коридор.

Подруги переглянулись и обе изобразили что-то наподобие улыбок.

— А что? — первой обрела дар речи Яна, сделав обиженное лицо, еле скрывая искреннюю улыбку. — Тётю Яну не жалко. А кому жалко насекомое с двадцатью парами мохнатых ножек?

Теперь они рассмеялись в голос. Безудержно долго.

— Может, и не стоит мне искать вторую половину? Мне очень хорошо с моими девчонками. Скучать они мне не дают.

Яна, было, хотела возразить подруге, но не ко времени засвистел чайник, и она передумала:

— Давай пить чай, подруга!

— Давай.

 Едва затих шум мотора отъезжающего такси, как из-за высокого кирпичного забора послышались детские голоса. Яна не стала ни звонить, ни стучать, а просто громко сообщила о своём визите.

— Иду-иду, — тут же отозвалась Варвара.

Едва переступив порог, Яна как-то рефлекторно окинула взглядом залитый вечерним солнцем двор. Все девчонки сидели в увитой плющом беседке, наслаждаясь долгожданной прохладой после изнурительно жаркого дня. Антонина читала что-то в электронной книге, Полина увлеченно пускала мыльные пузыри, которые так радужно блестели в лучах заходящего солнца. И тут её взгляд выловил мужчину, уходящего по дорожке к соседнему коттеджу. «Около сорока, метр семьдесят пять, седина уже пробивается в густой русой прическе, заметно прихрамывает на левую ногу» — быстро отразилось в голове. И чувство тревоги вспыхнуло где-то в глубинах души, поднялось волною и молниеносно охватило Яну. Она торопливо прошла в беседку и плюхнулась на скамейку:

— Кто это был?

Тоня и Варя переглянулись и… начали отвечать. Имели старшие дочери подруги весьма неприятную для собеседника привычку. Они отвечали короткими, лаконичными фразами, дополняя друг друга, не выражая при этом ни йоты эмоции. Такой порционный ответ иногда просто раздражал, особенно Яну, которая всегда желала получать быструю и объёмную информацию.

— Дядя Гриша.

— Сосед.

— Мама просит иногда.

— Присмотреть за нами.

— Задерживается.

— Банкет.

Яна выхватила из сумочки веер и стала усердно обмахиваться.

— Сосед? Ульяна что, с ума сошла? Доверить детей первому встречному! Она не читает газет, не смотрит телевизор? Да сейчас развелось всяких психопатов, маньяков, — слово «педофил» она все-таки «проглотила». Но разъяренный взгляд был красноречивей любых словесных тирад.

Тоня только пожала в ответ плечами и вновь уткнулась в гаджет. Варя демонстративно взяла с вазочки яблоко и запустила зубки в сочную мякоть. Полина вообще не прерывала занятие по выдуванию очередного рекордного по размеру мыльного пузыря.

— Так, придётся действовать самой, — Яна решительно вскочила и бросилась по дорожке, громко цокая каблучками.

Девчонки вновь переглянулись и синхронно вздохнули.

— Будет гроза.

— Вечер валидола.

Тихо, почти бесшумно, открылись ворота, и во двор въехала машина.

— Мама! — Полина бросилась по дорожке к гаражу. Старшие сёстры поспешили следом. Мама сегодня задержалась на работе, а значит, устала, да и ужин, по сложившейся традиции, привезла с собой, из ресторана европейской кухни. Пакетов на этот раз было больше обычного.

Шумной толпой прошагали на кухню.

— Так, сначала вымойте руки, — приказала Ульяна и устало опустилась на диванчик. Сил почти не осталось. Хотелось просто перекусить, принять душ и, укутавшись в махровый халат, залезть с ногами в большое кресло с какой-нибудь легкой, без сюжетных выкрутасов, книгой. Однако, из торопливой болтовни девчонок она поняла, что все её желания разбиваются как бокал из очень хрупкого и такого дорогого муранского стекла. Какие-то неприятности у Полины в детском саду и приезд Яны, которая возмущена присутствием около детворы незнакомого ей мужчины, с кем теперь она, наверняка, ведет неприятную, чересчур эмоциональную беседу. А скорее всего, допрос с пристрастием.

Вернулись девчонки, зашуршали пакетами, стали накрывать на стол.

— У нас сегодня пир.

— Что-то многовато.

— Ну, не обязательно же все сожрать в один присест.

— Тоня! — укоризненно сказала Ульяна. — Ты же взрослая девочка, выбирай выражения, не подавай пример младшеньким.

Из коридора послышался шум, который заставил хозяйку поморщиться и тяжело вздохнуть, наполнив лёгкие большим количеством воздуха. И как только на пороге возникла хрупкая фигура подруги, Уля выставила вперед узенькую ладошку и выдохнула:

— Так, даже не начинай. Только не сегодня. Я жутко устала, чтобы выслушивать твои очередные нравоучительные лекции. Григорий – нормальный, адекватный человек, на которого можно полностью положиться.

Яна усмехнулась:

— Привет, подруга, — и критично осмотрела стол, при этом тяжело, с сожалением вздохнула. — Пиршество калорий. Прощай мечта: сбросить два.

— Ой, тебе ли, с такой конституцией, сидеть на диете, — покачала головой Ульяна.

— А насчет Григория ты права. Он по классификации – «одиночка», со своими плюсами и минусами. Дружелюбный, даже милый где-то. Но чтобы чувствовать себя нормально, ему просто необходимо много времени проводить наедине с собой. Он не любит шумные компании. Он терпеть не может болтовни о пустяках. Он не станет плечом к плечу ходить с тобой на всякие выставки, мероприятия, прогулки по набережной. Но можно быть абсолютно уверенной в одном: если он сейчас не с тобой, то уж и не с другой. Может, это влияние его уродства.

— Яна! – осадила подругу Ульяна, добавляя к укоризне густоту и вязкость.

— Простите меня великодушно, — быстро отреагировала Яна. — Врождённая хромота. Так нормально?

Ульяна лишь вяло махнула рукой, понимая всю тщетность перевоспитания давно сформировавшегося характера.

— Всё! — подала голос Антонина. — Кушать подано.

— Садитесь жрать, пожалуйста, — тихо, но чтобы всем было слышно, поддержала тему Яна, тут же вскочив с дивана, что бы не получить от подруги оплеуху. — А к такому изобилию найдется бокальчик хорошего французского вина?

— Бордо тебя устроит?

— Еще бы.

Первые минуты над столом висела тишина, нарушаемая лишь звоном тарелок и ложек.

— И что у нас произошло в садике? — Ульяна перешла к решению второй проблемы.

Полина тут же надула пухленькие губки и отложила ложку.

— Ешь, ешь, — поспешила успокоить ее Ульяна. — Я уверена, что ничего страшного и непоправимого не произошло. И ты ни в чем не виновата, надо просто разобраться.

— Не виновата, — усмехнулась Антонина, — а краснеть пришлось мне. Я сейчас.

И она быстро вышла из кухни, а Полина торопливо озвучила происшедшее:

— Мы сегодня рисовали. Ольга Ивановна сказала, чтобы мы нарисовали её, я честно предупредила «тогда берегитесь, Ольга Ивановна». И она велела тогда рисовать корову.

— Видимо, разница минимальна, — прыснула Яна, едва не поперхнувшись вином.

Ульяна красноречиво глянула на нее, подтверждая догадку.

Вернулась Тоня с листом бумаги и протянула Ульяне:

— Вот, полюбуйся, мамочка, и постарайся угадать, что тут изобразила наша великая художница, что от слово «худо».

Прежде чем взглянуть на творение маленького гения, Ульяна собрала всю волю в кулак. Не дай Бог улыбнуться, тем более рассмеяться. Иначе остаток вечера придется успокаивать Полину, которая так искусно умеет изображать безутешность. Прикусив губу, она взяла рисунок.

Большая ядовито-рыжая клякса с разноцветными ответвлениями (наверное, ноги, рога и хвост) и хаотично разбросанными черными пятнами (два из которых – глаза, ибо с ресничками). Да, бедное животное.

— Ты держишь верх ногами, — тихо подсказала Поля.

— Да? — удивилась Ульяна и перевернула лист. — Ну, вот! Это же корова! — радостно сказала она.

— Ага! — язвительно буркнула Тоня и грозно глянула на сестричек.

Уля протянула рисунок подруге, взглядом попросила сдерживать эмоции. Яна кивнула головой: мол, не глупая, всё понимаю.

— Ой, корова. Как похоже. У нас такая же в деревне была. Звали её Вечеркой.

— Ну, прям уж, — не унималась Тоня. — Просто мутант какой-то, а не корова.

— Дайте и мне посмотреть. Я-то разбираюсь в живописи, — включилась в разговор Варвара. — Что я, зря, что ли, два года ходила в художественную школу.

— Пока тебе не сказали, что нет таланта, — Тоня продолжала гнуть свою линию, демонстрируя скверное настроение. Видимо, Ольга Ивановна прилично заставила её смущаться и краснеть. Однако Варя пропустила едкое замечание мимо ушей и сосредоточила внимание на рисунке. Широко так, от всей души, улыбнулась, а потом глянула на Полину, у которой глазки уже повлажнели, и сказала:

— А знаешь что, Полька, ты скажи своей Ольге Ивановне: «Это корова. Просто картина написана в направлении неоэкспрессионизм. Как реакция на минимализм и концептуализм, которые доминируют на арт-рынке.

— Ух ты! — не смогла сдержать восхищение Яна.

— Я не запомню, — грустно прошептала Поля.

— Я сама скажу, — успокоила её Варя и гордо заявила. — Да! Могу, умею, практикую.

— Лучше бы ты английский язык практиковала, — в очередной раз осадила собеседника Тоня.

— Ох, — тяжело выдохнула Варя. — Ну, не даётся мне этот english.

— Всё, девчата, — Ульяна почувствовала, что сейчас детки могут переступить черту приличия. — Успокойтесь. Поужинали? Поговорили? Пора и честь знать. Сейчас идёте по своим комнатам и рисуете. Не спорить. Рисуете то, о чём мечтаете в данный момент. А ты, Варвара, поможешь Полине. Талант у тебя имеется, — вздохнула. — Просто ты сама не захотела его развивать.

Девчонки, хотя и с неохотой, но подчинились, шумно задвигали стульями.

— Спасибо, мамочка, всё было очень вкусно.

— И что за прихоть: заставить их рисовать? — поинтересовалась Яна, когда дети покинули кухню.

— За сегодняшний банкет я получила неприлично большую премию. Решила побаловать их подарками. Вот сейчас они нарисуют свои желания, буду знать, в каком направлении искать. — После обильного ужина усталость возросла с геометрической прогрессией. Даже встать из-за стола не хватало сил. Яна её прекрасно понимала.

— Я уберу со стола, но прежде вызову такси.

— Может, останешься?

— Нет, — быстро и категорично ответила подруга. — Мне необходимо побыть одной и собраться с мыслями. И это получится только в своей маленькой, но уютной спальне.

Уля и не стала спорить. Просто молча наблюдала, как подруга убирает со стола, как загрузила посудомоечную машину. При этом она что-то бубнила себе под нос, хмуря брови и прикусывая верхнюю губу. Ульяна лишь отчетливо уловила несколько предложений: «Наверное, не стоит усложнять то, что так очевидно просто. Вот оно, плавает на поверхности».

— О чём это ты? — поинтересовалась она.

— Да так, нахлынуло что-то. Не обращай внимание.

— И всё же, — не унималась Уля. Любопытство взяло верх над усталостью. Иногда логические цепочки от Яны были столь непредсказуемы и оригинальны, от которых либо разбирал смех, либо накрывал шок.

— Да о счастье я, о счастье! О простом женском счастье.

Разговор пришлось прервать. В открытое настежь окно донесся шум подъезжающей машины, а следом и призывный гудок клаксона.

— Вот и такси, — Яна даже обрадовалась. — Я побежала.

— Позвони как приедешь.

— Хорошо. А ты, давай, отдыхай. — Подруги обменялись легкими поцелуями в щечки.

Ульяна еще некоторое время сидела за столом, слушая мерное гудение посудомоечной машины, и любовалась рубиновым цветом вина, что осталось на донышке её бокала.

Потом счастливая улыбка озарила её лицо. Она встала и пошла проведать своих дочерей.

Ульяна, уединившись в кабинете, пыталась сосредоточиться и обдумать меню на предстоящее выездное патио, которое заказал высокопоставленный чиновник из городского управления. Плотно закрытая дверь приглушала звуки извне настолько, что создавалось ощущение полного отсутствия работников на кухне ресторана. Жалюзи лишь усиливали эффект абсолютной тишины.

Чашка ароматного кофе с корицей, мерное перестукивание шариков колыбели Ньютона, бесшумная, завораживающая возня на муравьиной ферме должны были, по замыслу, способствовать плодотворной работе. Однако Ульяна никак не могла ухватиться за вдохновение. Размытые идеи, удачные наброски не повышали тонус, не высекали искру.

Женщина иногда тяжело вздыхала, пила кофе маленькими глоточками и смотрела на монитор компьютера, где мелькали в слайд-шоу фотографии из семейного архива.

За дверью послышалась лёгкая возня. Посетитель, а судя по голосу, по напору, это была Яна Сороковая, пытался прорваться в кабинет, а су-шеф, молодой человек с обострённым чувством ответственности, пытался ей объяснить, что шеф занят, и его лучше не беспокоить в минуты создания очередного кулинарного шедевра. Но это же Яна! Все попытки были тщетны, а уговоры малоубедительны и совсем не аргументированы.

Через мгновение подружка ввалилась в кабинет, тихо возмущаясь и по ходу поправляя причёску и складки на платье.

— Шеф, — начал оправдываться парнишка, но Ульяна жестом успокоила помощника, и тот торопливо прикрыл дверь.

— Ну и Цербер караулит у двери твоей. Так рьяно охраняет он твоё уединение, — Яна укоризненно покачала головой.

— Да уж, старательный мальчик, — согласилась с ней Уля. — Большой специалист по рыбным блюдам. Подозреваю, что он смотрит только кулинарные шоу и спит с книгой рецептов. Ему бы профессиональной злости чуток, вырос бы поваром мирового масштаба.

— Ой, не на того ты смотришь, подружка, — улыбнулась Яна. — Ой, не тем персонажем забита твоя симпатичная головка.

— Стоп! Во-первых, «симпатия» с древнегреческого переводится как «сочувствие», в котором я не нуждаюсь, а во-вторых: в голосе твоём явно доминируют нотки неугомонной свахи. А мы, как мне помнится, договорились больше не поднимать тему моей личной жизни.

Яна нарочито надула ярко накрашенные губки:

— Да я вообще не думала об этом. Просто проезжала мимо и решила попить кофе с любимой подругой, поболтать о погоде…. — И замолчала в театральной паузе, пробуждая в собеседнике неподдельное любопытство.

— Но? — Ульяна отодвинула блокнот, понимая, что сегодня уже не сможет сконцентрироваться на работе. И потому не стоить сопротивляться, а следует расслабиться и поплыть по волнам богатейшей фантазии Яны Сороковой.

— Но столкнулась в ресторане с вашим администратором, — широко развела руки в стороны.

— И?

— Пришлось отобедать. Он оказался таким галантным, таким убедительным и настойчивым. Даже сам вызвался обслужить мой столик. Вот!

Уля откинулась на спинку кресла, наслаждаясь обществом подруги. Та, как говорится, «поймала струю» и теперь могла часами говорить и рассуждать о мужчинах, взаимоотношениях, о большой любви и мимолётных увлечениях.

— Вот это мужчина! Я понимаю! Не оскудела земля русская настоящими мужиками. Вот на ком стоит заострить особое, пристальное внимание. Вот на кого следует направить всё своё очарование, всю свою красоту, всю свою убийственную харизму.

— Да он просто ослепил тебя, — улыбнулась Уля. — И твой разум отключился.

Яна не обратила на замечание подруги никакого внимания. Находясь во власти яркого впечатления, она вскочила и прошлась по кабинету. Вот на кого снизошло вдохновение. Эмоции целиком охватили её. Она полностью погрузилась в свои мысли, которые произносила вслух больше для себя, чем для собеседника:

— Это гибрид. Сплав двух типов привлекательных и пригодных для жизни мужчин. Отличник и ответственный. Убойная смесь, потрясающий коктейль. Человечище, чьё логическое мышление помогает с завидной лёгкостью шагать по жизни, и при этом почти не совершая ошибок. Да, и пусть он избегает ненужных встреч и изнурительных вечеринок. Пусть. Всё равно с ним не бывает скучно и тоскливо. Он всё, к чему прикасается, стремится довести до совершенства. Пусть то будет взаимоотношения или воспитание детей, или обустройство семейного гнёздышка. Всё! Он прекрасно знает, что надо, он может взять это «надо». Без страха, без оглядки, безгранично ему можно доверить абсолютно всё. Сердце и душу, быт и бюджет, работу и досуг. И строительство дома, и фикус на подоконнике. Доверить, отдать и быть при этом абсолютно спокойной. Вот! — Наконец-то, Яна остановилась и «вернулась на землю». Победоносным взглядом окинула подругу, пытаясь понять, о чём та задумалась. Но, не дождавшись ответной реакции, выдала совет, который был больше похож на приказ:

— Надо хватать его обеими руками и держать крепко-крепко. Поверь мне, такая особь очень редко, да и то лишь мимолётно, бывает свободной. Действовать надо. Действовать! — Она села напротив подруги и залпом выпила её остывший кофе, сморщила носик. — Корица.

Ульяна продолжала безмолвно смотреть на подругу, чем и породила лёгкую раздражительность оной.

— Я не понимаю твоё полное равнодушие и бездействие.

— Тебя послушать, так получается, что он – идеал, — с большой долей сарказма сказала Уля.

— Ну, нет, конечно, — удивительно легко согласилась Яна. — Идеала в природе априори не существует, но вот он, — она кивнула в сторону зала, — очень близок к нему.

— Су-шефа моего видела?

— Этого безусого рыбного гения?

— Да.

— И?

— Они любовники.

— О!!! — громко выдохнула Яна. И было в том возгласе с избытком боли и разочарования, горечи и злости, даже жалко стало чуть-чуть. Но Яна, как обычно, быстро взяла себя в руки и переключила эту гремучую смесь из чувств на подругу. — А раньше ты не могла мне об этом сказать? Я тут бегаю перед ней, фонтанирую мыслями, жестикулирую, аж руки заболели, рекламирую не хуже профессионального коммивояжёра. А она сидит и смеётся.

— И заряжается хорошим настроением и оптимизмом, — дополнила Ульяна. — Ладно, прости меня. Но мне нужна была разрядка. А ты – самое эффективное средство от хандры. Поехали домой. У меня есть одна нерешенная задачка, и твоя помощь будет как нельзя кстати.

— Поехали, — со вздохом согласилась Яна. — Эх, мужики, мужики. Такой образец, и тот… мужиком занят.

Дома их ждал неожиданный сюрприз. На кухне в смешном колпаке и цветастом переднике суетился Григорий. На плите что-то бурлило, кипело, урчало, истощая аппетитный аромат.

Подружки ошеломленно замерли на пороге. Однако немая сцена не затянулась.

— Явление второе. Тот же и неожиданные гости, — громко, подражая конферансье, произнесла Яна.

Григорий едва не выронил лопаточку, которой переворачивал румяные котлеты на сковороде.

— Здравствуйте.

— Привет, Гриш, — Ульяна внимательным взглядом окинула кухню. — А что вообще происходит? И где девчонки? — она прислушалась и краем уха уловила шум со второго этажа.

— Девчонки решили устроить тебе сюрприз. Приготовить ужин и навести порядок в своих комнатах.

— Понятно. А потом они осторожно сбежали и переложили на твои плечи стряпню, так? — улыбнулась Ульяна

— И что у нас сегодня в меню? — поинтересовалась Яна. Она совсем недавно перекусила в ресторане, но уж больно завораживающие запахи плавали в воздухе.

Григорий ответил на оба вопроса в порядке поступления:

— Вовсе нет, девчонки сами всё приготовили. Я просто присматриваю, чтобы сюрприз не превратился в неприятность. А сегодня у них пюре с котлетами, греческий салат и домашнее мороженое. Мороженицу я из дома принёс.

— Понятно. Любопытно. Невтерпёж.

— Я, пожалуй, пойду, — Григорий только сейчас понял, как комично выглядит в этом наряде, и поспешно снял поварской колпак.

— О, нет! — категорично заявила Уля. — Ты как непосредственный участник должен присутствовать на празднике. Столь нежданном и стихийном. Хорошо?

— Хорошо.

— Кстати, насчёт праздника, — Ульяна вскочила со стула. — Я сейчас, мигом, — уже с порога сказала она.

Яна и Гриша так и не придумали тему для разговора, чтобы хоть как-то заполнить возникшую паузу. Всё же неловкость почувствовать не успели, Ульяна вернулась достаточно быстро. Она разложила на столешнице три альбомных листа:

— Вот, полюбуйся, — обратилась она к подруге. — Помнишь, я попросила девочек нарисовать то, о чём они мечтают? И вот их творчество.

Женщины склонились над рисунками. Все девочки нарисовали праздничные коробочки с бантиками и надписью «Boxing Day».

— День коробок? — удивлённо спросила Яна.

— Это буквально. Но обычно это словосочетание переводится как «день подарков».

— И?

— Есть такой праздник в Великобритании, отмечаемый 26 декабря, сразу после их Рождества. Все опять дарят друг другу подарки. Варя где-то вычитала об этом в детской энциклопедии. И мы тоже решили ввести в нашу семью такую традицию. Посередине лета, то есть 15 июля устраивать свой «Boxing Day». И они просто напоминают мне об этом.

— А ты забыла?

— Нет, конечно. У меня даже в телефоне напоминание со звуком сирены стоит. Я просто не знаю, что им дарить! Что они хотят? О чём мечтают? Сама знаешь, какие они у меня скромные. Спрашивать напрямую мне не хочется. Тогда сюрприза, по существу, не будет.

— А всё очень просто, — вмешался в разговор сосед, продолжая готовить воздушное пюре. — Антонина мечтает о хорошем зеркальном фотоаппарате. Варя спит и видит электронную книгу, а Поленька хочет котёнка.

Ульяна бросила на него удивленный и где-то чуточку подозрительный взгляд:

— Откуда ты это знаешь, Гриш? Они что, делятся с тобою самым сокровенным? — обиду было просто невозможно скрыть.

— Нет, — поспешно ответил Григорий и после небольшого замешательства постарался спокойным, ровным голосом убедительно пояснить. — Просто Антонина уже два года щелкает на «мыльнице». Фотографии, кстати, у неё получаются замечательными. Талант налицо. Вот и думает девочка переходить на новый уровень. Это и понятно, и логично. Варя как-то говорила, что было бы замечательно, если все свои любимые книги всегда были под рукой. Я ещё тогда поинтересовался: а сколько любимых книг у неё. И она перечислила около двадцати авторов. Согласись: трудно всегда таскать с собой два десятка томов. А девочка растёт и, слава Богу, много читает. Так что с годами любимых книг станет ещё больше. А что касается Полины, тут вообще всё довольно прозрачно. Стоит только прислушаться, когда она играет сама с собой. У неё все разговоры только о маленьком, пушистом, рыжем котёнке.

— Всё гениальное просто? — Яна не смогла удержать язвительный тон.

— А сейчас мы это проверим, — перешла на шёпот Ульяна, жестом призывая создать абсолютную тишину.

Из коридора послышались шаги, больше напоминающий топот. Это была Полина. Она любила наступать только на зелёные квадратики на ковровой дорожке. Неравномерно расположенные квадратики заставляли девочку то семенить, то совершать прыжки. При этом она громко повторяла: «раз, два, три, четыре, пять, Полька учится считать».

— Ой! — она на мгновение остановилась на пороге, потом бросилась в объятья матери. — Привет, мамочка. А я и не слышала, как ты приехала.

— Привет, моё солнышко. Как твои дела?

— Сейчас, — Полина слезла с колен матери. Задумалась, нахмурив белёсые бровки, потом вспомнила и радостно выпалила. — Буднично уныло на запад катит мой денёк.

Яна прыснула в кулак, Уля широко улыбнулась:

— Отличная новость. И кто тебя надоумил?

Полина поняла, что опять над ней смеются, надула пухленькие губки:

— Это всё Тонька.

Ульяна поспешила переключить внимание ребёнка, взяла со стола её рисунок:

— Поль, а ну-ка скажи мне по большому секрету, что в этой коробке?

— Муслим Магомаев.

Ульяна просто опешила, Яна закашлялась, а Григорий громко звякнул крышкой по сковороде.

— Кто? — Уля обрела дар речи.

— Муслим Магомаев, — повторила девочка. — Я так хочу назвать своего котёнка.

Гриша отвернулся к плите. Яна прикрыла лицо ладонями, скрывая беззвучный истеричный смех, однако подрагивающие плечи полностью её выдавали. Ульяна просто громко сглотнула, держась из последних сил, смогла-таки ровным голосом промолвить;

— Зови сестрёнок, ужин почти готов.

— Ага, — настроение ребёнка меняется ежесекундно.

Полина радостно выскочила в коридор, и вновь зазвучала её любимая считалочка: «раз, два, три, четыре, пять, Полька учится считать». И как только стихли детские шаги, взрослые дали волю гомерическому смеху.

 За коттеджным посёлком, сразу за небольшой берёзовой рощей, раскинулся живописный пруд. Официального название он не имел, народ почему-то не проявил особой фантазии, потому он и назывался совсем не витиевато: «водоём». В жаркие летние денёчки, особенно по выходным, на берегу пруда собиралось много отдыхающих. В большей степени на противоположном от посёлка бережку, где был благоустроен пляж с мелкозернистым песком, кабинками для переодевания, лежаками и врытыми мангалами для любителей блюд, приготовленных на открытом огне. А вот берег, прилегающий к берёзовой роще, утопал в тени густых крон. И песок здесь отсутствовал, и вода медленно прогревалась. Только старый деревянный причал своим скрипом, пара рассохшихся скамеек и мерно покачивающиеся на воде кувшинки могли привлечь романтиков на рандеву с задумчиво-ленивым уголком природы.

Именно сюда в выходной день отправилась Ульяна с дочерьми. Хотя девочки и пытались повлиять на решение матери, но все капризы и недовольное ворчание остались без внимания.

— Мы погуляем по берёзовой роще, подышим чистым воздухом. Буквально наедимся пряным, душистым ароматом деревьев и трав. Получим незабываемое эстетическое наслаждение. Вон Антонина возьмёт свой новый фотоаппарат, и, наконец-то, в её коллекции появятся пейзажи. А то портреты, натюрморты и городские джунгли уже порядком приелись. Полина возьмёт на прогулку Муслима. Пусть котяра узнает, что кроме мягкого дивана существует иной мир.

— Мам, а он не потеряется? — в глазах ребёнка вспыхнул неподдельный страх.

— Обязательно потеряется, — подлила масла в огонь Варвара.

— И потому не отойдёт от тебя ни на шаг, — Уля обернула замечание в свою пользу. — Нагуляем аппетит, который потом с успехом утолим бутербродами и чаем из термоса. Вы просто не представляете, как это вкусно: чай из термоса! А там, глядишь, и вода хорошенько прогреется. Накупаемся вволю, позагораем и вернёмся домой опять через лес.

— Уставшими и злыми, — Тоня старательно хмурила брови. Ей тоже был не по душе репертуар выходного дня.

— Зато до краёв переполненными здоровьем и впечатлениями, — поставила жирную точку Ульяна.

И оказалась права.

Роща в одно мгновение, как по велению волшебной палочки, смахнула с девчат плохое настроение. Поляна, изобилующая цветами, вызвала у девочек шумное ликование. Все дружно принялись плести венки. С шутками, безобидными насмешками друг над другом, баловством. А потом Полина наткнулась на семейство ёжиков. Дикому восторгу просто не было предела. Только Муслим не разделял всеобщей радости, забился в уголок клетки и с широко распахнутыми глазами смотрел на окружающий мир. А уж большой мухомор подвергся со стороны Антонины долгой и изнурительной фотосессии. В профиль и анфас, вид сверху и снизу, с листочком, с жуком, с капельками лимонада на своей шикарной красочной шляпке. Ульяне даже пришлось немного поторопить девчат. И вот роща осталась позади, они вышли к водоёму. Перед глазами распласталась великолепная панорама. По голубой поверхности пруда гуляла мелкая рябь, на гребне которой играли солнечные зайчики. Блестели так, что приходилось зажмуриваться. Противоположный берег был щедро залит солнцем, отчего песок приобрёл насыщенный лимонный цвет. Жизнь там бурлила вовсю. Отдыхающие сидели, лежали, бродили по теплому песку, плескались в ласковых волнах водоёма. Ветер доносил весёлую музыку, смех и аромат шашлыка. Однако это не вызвало у Ульяны ни грамма зависти. Наоборот, ей так хотелось отдохнуть от людей с их бесконечными проблемами и жалобами, от ресторанной суеты, от домашних бесконечных хлопот. Хотелось уединения, тишины и покоя. Поэтому, увидев на причале полуобнаженного мужчину, она недовольно нахмурила брови. Но Полина своим возгласом вмиг разогнала разочарование:

— Дядя Гриша! — и бросилась первой поприветствовать соседа.

Ульяна облегчённо выдохнула. Григорий был удивительным человеком в этом плане. Он мог прекрасно слушать, не перебивая собеседника. Он умел и поддержать разговор, если ситуация того требовала. И, кажется, нет такой темы, в которой он бы не разбирался. А также имел уникальный талант просто молчать и быть совсем незаметным. Как раз то, что сейчас Ульяне было просто необходимо.

— Привет! Не помешаем?

— О чём ты говоришь? — широко улыбнулся Гриша, тормоша Полину. — Привет. Вы тоже решили набраться позитивной энергией?

— Что? — не поняла Уля.

— В объятьях грусти и тоски,

Когда ломаются устои –

Уединись среди тиши

На лоне полного покоя.

Ты аромат берёз вдохни,

Послушай шёпот водоёма –

И тяжесть свалится с души,

И застучит сердечко ровно.

— Красиво.

— Главное: правильно.

Варя тем временем потрогала воду и наморщила носик:

— Как парное молоко. — Она села на скамейку и достала из рюкзачка толстый «Англо-русский, русско-английский словарь», подаренный Яной на день подарков. — Подождём. Это привычно. Могу, умею, практикую.

Ульяна одобрительно кивнула головой. Тоня просматривала снимки, Поля занялась воспитанием Муслима, успокаивая и подбадривая чуть ошалевшего кота. Идиллия, одним словом, да и только. Ульяна откинулась на спинку скамейки и с блаженством закрыла глаза. Старалась ни о чём не думать, а просто наслаждаться относительной тишиной и ласковыми солнечными лучами. Иногда прислушивалась к разговорам девчонок, чтобы те не удумали чего-нибудь. Почти всегда их затеи не приносили ничего хорошего и заканчивались излишней суетой и нервотрёпкой, потому и приходилось всегда «держать руку на пульсе». Вот и сейчас она прислушалась к мерному бормотанию Варвары, которая водила пальчиком по странице книги и считала.

— Варь, — удивленно поинтересовалась Ульяна, — а что ты делаешь?

Дочка, не прерывая занятия, серьёзно и где-то чуточку раздраженно ответила:

— Вот тут написано, что словарь содержит пятьдесят тысяч слов, а я что-то сильно сомневаюсь.

Ульяна аж поперхнулась, бросила взгляд на Григория, и они оба в голос рассмеялись.

— Эх, ты, скептик! Да тебе и целых суток не хватит, даже если не делать перерывы на обед и сон.

— Да? — разочарованно протянула Варя и тяжело вздохнула. — Что ж, придётся поверить. И что делать? Может, не считать, а почитать.

— А вот это правильное решение, — поддержал её порыв Григорий.

Ульяна перехватила его взгляд и поразилась. Он был буквально переполнен нежностью и любовью.

— Гриш, — тихо, чтобы не привлекать внимания любопытных девчонок, спросила она. — Я давно хотела у тебя спросить: а ты был женат? Дети имеются?

— Вот, — Григорий показал серебряное колечко на пальце. — Тут написано «Спаси и сохрани».

Пытался отшутиться, да только неподходящим тоном, и глаза, к тому же, вмиг подёрнулись дымкой печали.

— Не смешно, — Ульяна пыталась вызвать соседа на откровение, и ей это всё-таки удалось.

— Моя врождённая хромота как печать безбрачия.

— Да ладно тебе, брось.

Григорий грустно усмехнулся:

— Это сейчас говорит мне женщина в возрасте, с большим жизненным опытом. А ты вспомни себя молоденькой. Те идеалы, те шаблоны. Чтоб и мотоцикл был, да на руках носил. И это правильно! Правильно. Человек должен стремиться к лучшему. Даже у меня в своё время запросы были крайне завышены. Совсем не хотелось связывать себя узами брака с таким же инвалидом, как и я. Хотя и были возможности, и даже выбор большой. Знаешь, — он опять усмехнулся, — мне даже признавались в любви. А я всё плавал в облаках. Всё мечтал, всё строил, как оказалось, иллюзорные планы. А когда очнулся, когда всё осознал – время уже ушло. Поменялось мировоззренье. Перекрасилась шкала ценностей, но…, — он замолчал на полуслове, о чём-то крепко задумавшись, и грустными глазами окинул горизонт.

— Но? — Ульяна вернула соседа в реальность.

— Но я не изменился душою. Всё тот же молодой романтик и немножечко поэт. Ну, не хочется мне на собственном опыте доказывать народную мудрость «стерпится, слюбится». Любовь для меня так и остаётся неоспоримым приоритетом.

И вновь их взгляды пересеклись. И Ульяна вдруг почувствовала, как окатил её внутренний жар, как пробежали по спине мурашки, как учащенно забилось сердечко, и кровь побежала по венам в ускоренном режиме. Она поспешно отвела глаза. Всё стало вдруг предельно ясно и понятно. Вот только собственные чувства были столь противоречивы и размыты, что легкая паника охватила её целиком.

— Всё, вода нагрелась, — объявила Антонина, непроизвольно спасая ситуацию. — Я пошла купаться.

Варвара с визгом бросилась за ней, а Полина бросила на маму жалобный взгляд.

— Подожди ещё немножко, — осадила её пыл Ульяна. — Ты только что переболела простудой.

Переключиться мыслями удавалось с большим трудом. Не каждый день делаешь такие открытия.

— Ну, мам, — заканючила Полина. — Ну, пожалуйста!

— Сейчас, — Уля начала приходить в себя. — Вот досчитаешь до двадцати пяти, тогда и пойдём.

— Пятью пять двадцать пять! — радостно крикнула девочка и с разбегу плюхнулась в воду.

— Вот чертёнок! — улыбнулась Ульяна и вскочила со скамейки. — Плавать толком не научилась, а туда же.

И Ульяна присоединилась к детям, которые устроили целое шоу из брызг. При этом они визжали и смеялись так громко, что эхо в берёзовой роще захлебнулось, устав повторять звуки искреннего и искромётного счастья.

Ульяна находилась в приподнятом настроении. Вечер обещал выдаться романтично-загадочным. Наконец-то она повстречала мужчину своей мечты. И внутренний голос в тот момент вдруг восторженно взвизгнул: «да!». Произошло маленькое чудо, из которых состоит наша повседневная жизнь и которые складываются мозаикой в одно единое целое. А мы называем это ёмким словом «счастье». И Владимир, так звали этого мужчину, тоже обратил внимание на молодую, симпатичную, цветущую женщину. И, слава Богу, он не страдал ни природной зажатостью, ни скромностью, ни наличием комплексов и фобий. Был, наоборот, по-хорошему наглым, настойчивым и решительным. Сразу подошел к Ульяне и без долгих увертюр пригласил ее на свидание. Поездка по ночному городу на шикарном кабриолете, ужин в самом дорогом и престижном ресторане, а на десерт – выход на собственной яхте в открытое море. По его словам, рассвет на море – это что-то фантастическое. Не поддающееся ни перу, ни кисти, ни даже фотоаппарату маэстро любого разлива. Невозможно передать красоту и чувства, которые вспыхивают в этот момент.

Теперь Ульяна, как никогда, готовилась к предстоящему рандеву. Одно лишь нанесение макияжа продолжалось уже битый час.

Яна сидела на диванчике, болтала ножкой и с упоением рассматривала модный журнал. Временами то одобрительно цокала языком, то обильно сыпала возмутительными междометиями. Подружки уже успели продуктивно поговорить и надавать друг другу кучу советов. Ульяна – насчет присмотра за детьми, Яна – как провести предстоящий вечер, чтобы он запомнился на всю жизнь как самое яркое событие в жизни. И теперь на кухне висела относительная тишина, которую неожиданно нарушил лёгкий стук в дверь:

— Можно? — и, не дожидаясь разрешения, на пороге возник Григорий.

Ульяна в одно мгновение смутилась и слегка покраснела. После совместного отдыха на берегу водоёма, после его красноречивого взгляда, после открытия собственных чувств, Ульяна старалась больше с ним не пересекаться. Даже случайные спонтанные мысли о нём вызывали смятение, неловкость и дискомфорт. А еще, почему-то, необоснованное чувство вины перед ним. Вот и сейчас, скрывая своё состояние, она уткнулась в зеркало и стала поправлять идеально накрашенные длинные ресницы.

Яна же обрадовалась новому собеседнику, долгое молчание выдержать она была просто не в состоянии:

— Привет, сосед!

— О! Как хорошо, что и ты тут. Не придётся тебе звонить, — Григорий тоже старался не смотреть на хозяйку дома.

— А ты собирался мне звонить?! — любопытство разыгралось, и Яна откинула журнал в сторону.

— Мне так понравился ваш «Boxing Day», что и я решил завести традицию, устраивая ежегодный праздник. Вот и выбрал сегодняшний день.

— А что сегодня? Особенный день?

— Яблочный спас.

— Ой, совсем забыла. С праздником.

— Спасибо. Вас тоже. Я решил устроить яблочное чаепитие. Такой чайный вечер в русских традициях.

— Как интересно, — по-детски всплеснула руками Яна, проявляя неподдельный интерес. — А можно чуть-чуть поподробнее. Не хочется выглядеть полным дилетантом.

Григорий был немного растерян, оттого что Ульяна никак не реагировала на его слова. Словно его вообще в пространстве кухни не существовало.

— Я накрою стол в саду. Уже достал с чердака старинный вёдерный самовар, натёр до зеркального блеска.

— Самовар? Здорово!

— Да, мне тоже это нравится. Родниковая вода, сосновые шишки для розжига.

— Сапог?

— Нет, — Гриша натянуто улыбнулся. — Сапога, к сожалению, я не нашел. Труба будет. Потом что еще? Обязательно чайный фарфоровый сервиз. Плошки для кусочков яблок, розетки для мёда, нардека и варенья. Сначала яблоки нарезаются кусочками, естественно, без кожуры и сердцевины, и заливаются горячим чаем. А когда кусочки прогреются, их накалывают на вилку и макают в мёд или варенье.

— Ох, у меня уже слюнки потекли. Ты так аппетитно рассказываешь.

— Но это десерт. Перед этим я приготовлю праздничный ужин. Я еще хотел шарлотку испечь, даже пробник имеется. Но боюсь, что только один вид пирога может напрочь отбить весь аппетит.

Яна весело рассмеялась, Ульяна лишь сдержанно улыбнулась.

— А для девчонок я купил бадминтон и серсо. Ну, как вам план яблочного чаепития? — он, наконец-то, открыто обратился к Ульяне. Ей пришлось посмотреть соседу в глаза. И вновь разлился по телу жар, и снова вдоль спины пробежали мурашки. Торопливо отвела взгляд:

— Я не могу, — ответила она и, чтобы окончательно не обидеть Гришу и смягчить свой категоричный отказ, добавила, — к сожалению.

— А я вот с большим удовольствием! — радостно воскликнула Яна. — А Уля сегодня просто идёт на свидание.

— Понятно, — тихо ответил Гриша, и плохо срытая грусть проскользнула в этом единственном слове.

Да, с большим трудом даётся привычка держать голову высоко. Не всякий может вести себя так, будто всё в его жизни складывается благополучно, вопреки реальности.

На кухню ворвалась Полина, спасая возникшее неловкое положение.

— Дядя Гриша! — взвизгнула она и тут же забралась к нему на колени. — А почему ты так долго не приходил? А почему у тебя глаза такие грустные? Болеешь? А духи у тебя пахнут карамелькой.

Григорий счастливо улыбнулся:

— Вот, пришел пригласить вас на праздник.

— Это хорошо. Я обожаю праздники.

— Ой, — Гриша стукнул себя по лбу. — Мне еще в магазин надо сходить, забыл купить кое-что к ужину.

— А можно я с тобой? — спросила Полина.

— Поля! — укоризненно осадила дочку Ульяна.

— Ну, если мама разрешит, то, конечно же, можно.

— Мам, — жалобно протянула Полина, на что Ульяна только слабо махнула рукой.

— Собирайся, — улыбаясь, приказал Гриша.

— А я готова, вот только шапочку какую-нибудь надену. — Полина бросилась в свою комнату. Выбор шапочки мог и затянуться. Девочка обожала головные уборы. Шапки, кепки, беретки составляли большую часть её гардероба. Однако на этот раз Полина вернулась почти мгновенно. На голове красовалось канотье с огромным бантом с боку.

— Пошли?

— Пойдём. — Григорий обратился к Яне. — А можно Полина побудет у меня до праздника, поможет мне стол накрыть. А вы подходите к семи часам.

— Хорошо.

Он обернулся к Ульяне:

— Удачного вечера, — пожелание вновь заставило лицо хозяйки вспыхнуть ярким румянцем.

Поход в магазин с Полиной быстро развеял его плохое настроение, которое навеял холодный прием Ульяны. Девочка осыпала его информационным мусором: интернет, телевидение, радио, разговоры сестрёнок и матери с Яной. Всё в куче, всё перевёрнуто, всё со своими детскими домыслами и выводами. Это было так смешно, так очаровательно и прекрасно. В магазине она ткнула пальцем на дорогущую коробку швейцарского шоколада:

— Дядя Гриша, а ты хочешь попробовать этот шоколад?

Финансы жалобно взвыли в портмоне.

— Нет, не очень.

— А теперь спроси меня, — лукаво улыбаясь, попросила девочка.

Григорий улыбнулся в ответ и положил заветную коробку в корзину с покупками.

— А зачем вы берёте столько куриных грудок? Это сухо и невкусно, — уже стоя на кассе, поинтересовалась Полина.

— А я сделаю из них сочные и очень вкусные котлеты. Ты любишь котлеты?

— Люблю. Я вообще мясо люблю. Утку, курицу, кролика. А мама ещё готовит баранину, маринованную в йогурте. Так это такая вкуснятина, что язык можно проглотить. А вот говядину я не люблю.

— Почему? — искренне удивился Гриша, полагая, что дети больше чувствуют отвращение к жирной свинине.

— А мне Тоня сказала, что это очень редкое животное. Его даже в специальную книгу занесли красными чернилами. А мы его едим.

— Кого? — к разговору примкнула совсем молоденькая кассирша.

— Как кого? — сильно удивилась Полина и серьёзно так, с большой вселенской грустью в голосе выдохнула, — говяда, конечно!

Небольшая очередь буквально взорвалась от хохота.

По дороге домой Григорий объяснил девочке, что такое говядина.

— Вот Тонька! — отчаянно хлопнула в ладошки Полина. — Она меня всегда обманывает. Потому что я еще такая маленькая и совсем несмышлёная.

— Ну, что ты! — Гриша поспешил успокоить ребёнка. — Ты уже далеко не маленькая и очень умная девочка.

Праздник удался на славу. Особенно понравился девчонкам. Они впервые играли в серсо, и это поистине вызывало у них изумление и восторг. Гриша и Яна, попивая чай, разговаривали, и в основном, о детях Ульяны. Яна рассказывала о многих забавных и смешных случаях, которые с завидным постоянством возникали в семье. И всё благодаря девчонкам.

— Ульяна сначала записывала все эти истории, а потом, кажется, на пятой тетради забросила. Кстати, не забыть рассказать ей очередные перлы от Полины.

— Да уж, — весело рассмеялся Гриша и постарался изобразить натуральное изумление Полины: «Ой, дядя Гриша, у вас такие вкусные сырники из курицы. А вот мама сырники готовит только из творога».

А в это время кардинально противоположное настроение было у Ульяны. В ресторане, за соседним столиком, пара с двумя маленькими ребятишками отмечала какой-то семейный юбилей. Дети, естественно, не могли долго вести себя подобающе, в тишине и спокойствии. То вилку на пол уронят, то опрокинут бокал с соком. Однако родителей это не напрягало. Атмосфера за столиком была тёплой и доброй. Частенько вспыхивал весёлый, задорный смех.

Ульяна вдруг заметила, что её спутник, частенько бросающий взгляд через плечо, всё больше хмурился и раздражался. И, наконец, Владимир не выдержал:

— Не понимаю я, зачем люди заводят детей? От них столько неудобств, столько проблем, столько головной боли.

Такое откровенное заявление просто шокировало Ульяну. Внутренне она напряглась:

— Значит, ты не любишь детей?

— Конечно, нет! — даже удивился вопросу Владимир. — Я в молодости специально избегал серьёзных отношений и уж тем более женитьбы, чтобы вопрос о детях даже не поднимался. А сейчас совсем другое дело. Возраст у нас с тобой уже не тот, чтобы думать о «спиногрызах». Надо жить для себя и только для себя. Одним словом, я не вижу жизнь свою в окружении детишек. Они меня раздражают. Они меня бесят. Они мне не нужны.

Владимир, может быть, и остановил свой монолог, но Ульяна никак не реагировала на его слова. На лице полностью отсутствовали эмоции, сдерживать которые удавалось с большим трудом. Лишь салфетку сжала так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— А я не представляю свою жизнь без детей, — холодно ответила она. — Я смогу прожить без роскошного автомобиля, без изысканной кухни, без рассвета на море. Я даже смогу обойтись без мужчины, на плечо которого могла бы опереться в трудную минуту. Но вот жизнь без ребёнка…. — Она сделала многозначительную паузу, в которую вклинился обескураженный Владимир:

— Но возраст?! — совсем несмело, совсем растерянно, почти шёпотом.

— А что возраст? У меня уже имеются три очаровательные девочки. И будь рядом со мной настоящий мужчина, — последнюю пару слов она выделила ярко и смачно, — я бы и четвёртого родила. Но, к моему большому сожалению, в настоящее время их совсем не осталось. Прощай.

И Ульяна покинула ресторан. Летящей походкой, с гордо поднятой головой. По крайне мере, она так хотела уйти, или ей так просто показалось.

Плотно сжатые в тоненькую ниточку губы, прищуренные глаза, короткие фразы дали понять таксисту, что она не в настроении ни поддерживать разговор, ни просто слушать.

И только переступив «защитную блокировку», самообладание покинуло Ульяну. Она медленно опустилась на скамейку, уткнулась лицом в ладошки и дала эмоциям выплеснуться наружу. Сначала плакала бесшумно, а потом и в голос зарыдала. Такой обиды на судьбу, такого разочарования она еще никогда не испытывала. Даже не заметила, как подошел Гриша и осторожно присел на краешек скамьи. И лишь проплакавшись, заметила соседа.

— Дети спят. Яна уехала домой, — тихо сказал он и бережно поинтересовался. — Всё так плохо?

— Фиаско! Полное отрезвление.

— Жизнь нам постоянно преподносит уроки,  и иногда они весьма неприятные. Но что нас не убивает, то делает сильнее. И ты старайся всегда «держать хвост пистолетом». И не только демонстрировать собственную уверенность и счастье на людях. В первую очередь, это надо делать для себя, наедине с собой.

Ульяна неожиданно усмехнулась. Гриша нахмурил брови:

— Я сказал что-то смешное?

— Нет, что ты, — поспешила она успокоить соседа. — Просто аналогичные мысли мне приходили на ум сегодня утром.

— Вот видишь. Значит, я прав.

— Это значит, что мысли у дураков всегда сходятся.

— Нет, — покачал головой Гриша. — Это значит, что мы мыслим в одном направлении. И наше мировоззрение практически идентичное.

Ульяна грустно улыбнулась:

— Поздно уже.

— Да, — согласился Григорий и с большой осторожностью прикоснулся горячими губами к соленной от слёз щеке. — Спокойной ночи.

Она растерялась, так ничего и не ответила, лишь задумчивым взглядом проводила до калитки.

— Ты что такая напряженная? Вся на нервах? — Яна пыталась безуспешно успокоить подружку. — Может тебе чай заварить? Ромашковый.

— Не поможет, — уверенно ответила Ульяна, пытаясь застегнуть чемодан, куда в беспорядке запихала кучу вещей.

— Ты же так хотела попасть на стажировку к самому Пьеру Анри! Лучшему шеф-повару Москвы.

— Да это просто хрустальная мечта каждого здравомыслящего повара нашей страны.

— Так в чем же дело? — Яна оттолкнула Ульяну, вытряхнула из недр чемодана вещи и стала аккуратно складывать их обратно. — Всего одна неделя. А мне остаться с девчонками только в радость.

— Вот именно! — осенило Ульяну. — Вот, что меня и тревожит и беспокоит. Девочки!

— Не поняла. — Яна спокойно застегнула чемодан, хотя туда могло без труда уместиться еще дюжина вещей.

— Выйдем на балкон? — предложила подруга.

Перед их взорами раскинулся двор, засыпанный осенней позолотой. Все девочки были во дворе, наслаждаясь тёплой погодой. Антонина что-то слушала на плейере и танцевала, пиная ногами декоративный колер из листвы. Варвара, тоже в наушниках и с ноутбуком, уютно устроилась в беседке. Полина с помощью солнечного зайчика гоняла по газону и тропинкам бедного Муслима.

— И что? — восхищенно спросила Яна, любуясь пейзажем. — Красота. Просто идиллия вырисовывается какая-то.

— Знаешь, в последнее время я стала замечать, что начинаю не понимать своих детей. Как-то отдаляемся мы друг от друга. Вроде и работать стала не больше, и перестала, наконец-то, гоняться за призрачным женским счастьем. Всеми вечерами, всеми выходными я нахожусь дома, в кругу семьи. Но толку-то мало.

— Что именно?

— Вон, Тоня, неожиданно, без предпосылок, становится готом. Кожаные штаны и куртка, цветные пряди, цепи с крестами и черепами, макияж на всё лицо. Даже свои любимые золотые серёжки заменила на какие-то колючки.

— Ничего страшного, не паникуй. Просто у них в классе появилась новая девочка. Говорят, очень даже красивая, да к тому же круглая отличница. Одни словом, наша Антонина вмиг утратила своё лидерство. Вот и пытается твоя девочка таким образом либо вернуть утраченные позиции, либо просто выражает протест. Это пройдёт, и совсем скоро. Характер у неё не тот. Да и слушает она, уж мне-то поверь, по-прежнему свои любимы хиты, а не какую-нибудь готическую мрачноватую музыку.

— Ну, допустим. А Варвара? Вот что она с таким усердием и упоением слушает в компьютере и при этом что-то шепчет себе под нос?

— У Вари в последнее время снова возникли проблемы с английским языком. А теперь у неё есть диск с видео уроками. Она у тебя совсем умница. Не забросила, не запаниковала, а нашла выход и решает свою проблему вот таким весьма увлекательным способом.

— Спасибо, подруга, прояснила ситуацию, успокоила, — натянуто улыбнулась Уля.

— Кстати, чтобы Полина по утрам не капризничала, собираясь в садик, надо просто сказать пару волшебных слов. И процесс сбора значительно сократится, — лукаво засмеялась Яна.

— Какие еще слова?

— А Петя уже в садике.

— Петя? — удивлению Ульяны не было предела.

— Да! Девочка влюблена. Прислушайся, о ком она всё время говорит. У Пети красивая футболка. У Пени на шкафчике «человек-паук».

Ульяне стало совсем грустно и тоскливо. Она поспешно вернулась в комнату, где стала хаотично ходить из угла в угол. Яна молча наблюдала за подругой, дожидаясь, когда гнев дозреет и выплеснется наружу. Недолго длилось ожиданье.

— Вот объясни мне только одно: почему ты об этом знаешь, а я – в полном неведении.

— Я тоже до вчерашнего вечера ничего не знала о проблемах девочек, но столкнулась случайно с Григорием. И он мне за чашкой кофе поведал эти секреты, находящиеся под грифом «секретно».

— Гриша? — как оказалось, в прошлый раз удивление ещё не достигло своего апогея.

— Гриша, — подтвердила Яна. — Ты только представь себе: девочки со своими проблемами и секретами идут не к родной матери, не к крёстной матери, а к соседу! И он успокаивает Тоню, покупает Варе диск с уроками, а уж про Полину и говорить нечего. Григорий в ней души не чает.

Ульяна буквально рухнула на кровать. Новость разрывала сознание, всполошила массу чувств. Она схватилась за голову, затеребила волосы, испортив окончательно только что уложенную причёску.

— И что мне делать в этой ситуации? Строго запретить девчонкам ходить к нему? Или поговорить с ним серьёзно и на повышенных тонах. Поставить ультиматум: либо он перестаёт привечать их, либо я заявляю в полицию.

— Лохматая, рыжая бестия! — диагностировала Яна, наблюдая за смятением подруги.

— А что ты такая спокойная? — удивилась Уля и переключила гнев на Яну. — Сидит довольная, и улыбается еще.

— А теперь и ты успокойся и сядь. Постарайся выслушать меня, а главное – услышать. Услышать душой, услышать сердцем своим. И, пожалуйста, не перебивай. — Яна в одно мгновение стала серьёзной и сосредоточенной.

Ульяна знала и такое состояние подруги, поэтому постаралась дыхательной гимнастикой привести себя в норму. Уселась поудобнее, приготовилась внимательно выслушать Яну.

— Всё. Я готова.

— Радуйся тому, что ты имеешь на данный момент. Конечно, я не стану тебя отговаривать стремиться к большему. Тем более, это желание у тебя маниакально обострённое. Но жертвовать тем, что сегодня приносит тебе радость и удобства, совсем не стоит. Надо научиться ценить и беречь достигнутое. А иначе, в погоне за призрачным счастьем, ты никогда так и не научишься чувствовать это счастье.

— Википедия! — не смогла сдержать иронию Ульяна, хотя смеяться не было никакого желания. Правота слов Яны не вызывала ни йоты сомнения. Прописные истины, которые все знают, все понимают, но вот выполнять почему-то не желают.

— А теперь насчёт Григория. Да, на первый взгляд, это не идеал. Далеко не идеал. И на второй взгляд, и даже на двадцать второй. Весь он какой-то несуразный, нескладный, я бы даже сказала – пыльный. Но если смахнуть эту «пыль», то перед нами откроется бриллиант.

— Да неужели? — ирония переросла в сарказм.

— Я про его внутренний мир, про его душу. Такую широкую, такую бездонную. Это просто сгусток добра, тепла и света. Ведь сама замечала, что стоит с ним только пообщаться, как чувствуешь прилив бодрости и оптимизма, как пробуждается в тебе желание жить, куда-то идти, что-то делать. Даже просто радоваться каждому мгновению.

Ульяна начала медленно заливаться краской, сама не ведая на то причины. И чтобы Яна не заметила её состояние, сама перешла в наступление:

— А раз он такой хороший, бриллиант без оправы, что же ты проходишь мимо? Почему не хватаешь обеими руками и не держишь крепко-крепко?

Яна, что так не свойственно её характеру и жизненным принципам, неожиданно тяжело и горько вздохнула:

— А я пробовала. Да, да, не округляй глаза. Я пробовала. Но Гриша любит тебя. Слышишь? Он любит тебя и обожает твоих детей!

Стажировку пришлось прервать за день до её окончания. После телефонного разговора с Полиной, Ульяна бросилась в аэропорт.

Родной город встретил её мелким, но всё ещё тёплым осенним дождём. Она уже в зале ожидания собиралась отчитать подругу, но Яна опередила её:

— Сейчас сядем в машину, и уже там, наедине, ты выплеснешь на меня свой праведный и мною заслуженный гнев.

Признание собственной вины для Яны было равносильно подвигу, что поразило Ульяну так, что она на время утратила дар речи и запал гнева. Но, едва захлопнув дверку автомашины, Ульяна строго глянула на Яну:

— Ну?

— Самое главное: с Варварой всё в порядке. Операция прошла успешно, врачи гарантируют, что никаких последствий не будет.

— Да, это главное, — выдохнула Ульяна. — А теперь всё по порядку и с подробностями.

— В тот злополучный вечер я ушла на свидание. Ой! Только без истерик! Девочки к тому моменту уже легли спать. А меня, кстати, ждал такой мужчина, такой мужчина! Грехом было бы отказываться от его приглашения. Знаешь, какой он?

— Это потом, — резко перебила её Ульяна. — Так что, дети оставались одни в доме?

— Не, конечно, — возмутилась Яна. — Я же не совсем сумасшедшая. Гришу попросила. Ой, не закатывай глазки. Не спал он на твоей кровати. На кухне, на диване примостился.

— Дальше, — Ульяне вдруг дико захотелось закурить, но данный себе обет был пока сильнее этого желания.

— У Варвары, как мы потом выяснили, оказывается весь день болел живот. Но она мне ничего не говорила, поверь. А вот ночью – пожалуйста, гнойный аппендицит. Гриша вызвал Скорую помощь, Антонину оставил присматривать за Полиной, а сам поехал с Варварой. До меня, сама знаешь, в минуты романтического свидания не дозвониться. Я просто отключаю телефон. Ох, что он вытворял в постели.

— По делу давай, — повысив голос, потребовала Ульяна.

— Так вот, Гриша с Варей поехал в больницу. Сидел около операционной, потом выкупил одноместный номер и остаток ночи просидел около Вариной постели. А тут и я объявилась.

— Вот молодец, — язвительно заметила Уля. — А главное: вовремя.

Яна надула губки и нахмурилась, сосредоточенно смотрела на дорогу. Но отошла от «придуманной» обиды достаточно быстро:

— В этой ситуации имеется один положительный момент.

— Да неужели?

— Ответственность за младшую сестрёнку, переживание за Варю, окончательно выбили из Антонины всю эту готическую дурь. Теперь наша Тоня – прежняя милая, домашняя девочка.

— Посмотрим, — Ульяна бросила взгляд на часы. — До которого часа в больнице разрешены посещения? До семи, кажется?

— Да.

— Тогда вези меня сразу в больницу, а сама, будь так любезна, забери Полину из садика и отвези домой. Я приеду после семи.

А дождик между тем совсем закончился. Ветерок разогнал остатки туч, и выглянуло солнышко. Пусть уже осеннее, но всё ещё достаточно тёплое и ласковое.

Первое, что бросилось в глаза, когда Ульяна переступила порог палаты, это огромный букет. Сухие веточки и осенние листья, во всей своей богатой цветной гамме. Зелёные и красные, жёлтые и бордовые, коричневые и багряные. Палитра была просто завораживающая.

— Мама!?

— Варенька! — Ульяна бросилась к дочери, с осторожностью присела на краешек кровати и осыпала лицо Вари горячими поцелуями. — Как ты, моя девочка? Болит?

— Немножко.

— Я разговаривала с врачом, и он обещал выписать тебя через три-четыре дня.

— Я знаю. Я уже достала его этим вопросом.

— Поэтому он от меня шарахнулся, говорит «это что, у вас семейное – задавать один и тот же вопрос через предложение».

Варя улыбнулась:

— Он хороший.

— Что тебе принести вкусненькое? Я завра с утра к тебе приеду.

— Сырники, — немного подумав, ответила дочь.

— С изюмом?

— Ага.

— А что ты читаешь? — Уля заметила раскрытую книгу. — Может, твою любимую привезти, «Незнайку»?

— Это мне дядя Гриш принёс, посоветовал. Михаил Коршунов «Рассказы и повести».

— И как?

— Где смешно, где грустно. Но интересно. Как говорит одна команда КВН: «здесь надо подумать».

Ульяну так и тянуло ещё раз полюбоваться осенней композицией красок.

— Это тоже дядя Гриша?

— Красиво! Правда? Он ещё одно короткое стихотворение прочитал, когда принёс букет. Я его попросила прочитать ещё раз и записала на телефон. Хочешь послушать? — Варя не стала дожидаться согласия матери и нашла нужный файл. В палате раздался тихий, грустный голос соседа:

— Серое небо в глазах,

     Не нордическое вовсе,

     Заблудилась в горах

     Лохматая осень.

— Красиво, — согласилась Ульяна.

Из коридора донесся голос медицинской сестры, предупреждающий, что часы приёма закончились, и всех посетителей просят покинуть палаты.

— До завтра?

— Пока, моя хорошая, — Уля еще раз обняла дочь и поцеловала. — Я тебе еще вечером позвоню, и не один раз.

— Хорошо, я буду ждать.

Варвара, видимо, предупредила сестрёнок, что мама выехала из больницы, и поэтому те ждали её у калитки. Полина с визгом, Тоня со сдержанной радостью бросились к ней навстречу.

— Привет!

— Привет, мои хорошие. Как вы тут? — она не могла не заметить большие перемены, случившиеся с Антониной. Волосы вернули свой привычный природный цвет, боевая окраска исчезла бесследно. Испарились все браслеты, кольца и цепи, любимые серёжки вернулись на место. Но главная перемена случилась во взгляде. Антонина за какую-то неделю вдруг стала такой взрослой, ответственной и серьёзной девушкой.

Ещё больше удивил женщину шикарный стол, накрытый в честь её приезда. Фрукты и овощи, нарезка из рыбы, колбасы и сыра. Два вида салата. Из микроволновки просачивался аппетитный аромат запекаемого мяса.

— Ого! — не смогла удержать восхищения Ульяна. — Это вы всё сами?

— Нет, — не стала лукавить Тоня. — Нам тётя Яна помогала.

— А где она сама?

— Уехала. Сказала, что ты ещё на неё немного сердишься, и лучше дать тебе время остыть.

— Ладно, — Ульяна уже совсем не сердилась на легкомысленную подругу. — И как скоро будет готово мясо?

Тоня бросила взгляд на часики:

— Ещё двадцать минут.

— Отлично. Пойду, переоденусь и помою руки.

Глядя в зеркало на уставшее лицо, Ульяна вспомнила слова подруги «он любит тебя и обожает твоих детей», и в одно мгновение на душе вдруг стало так легко, так светло. Словно тяжелая ноша, наконец-то, свалилась с её плеч.

— Серое небо в глазах,

     Не нордическое вовсе,

     Заблудилась в горах

     Лохматая осень.

— Почитала она четверостишье вслух и рассмеялась счастливо. — Надо же, запомнила после единственного прослушивания.

Она вернулась на кухню, где дочери продолжали суетиться около стола, протирали ложки, вилки, укладывали веером салфетки.

— Уже скоро, — объявила Тоня.

— Пойду-ка я к Григорию. Приглашу на ужин. Надо же человека отблагодарить как-то. Вы не против, девчонки?

— Конечно, нет! — Антонина даже обрадовалась.

— Ты его в саду ищи, — посоветовала Поля. — Он всегда по вечерам там сидит. На осень любуется. А что там любоваться? — она пожала плечиками. — Я не понимаю.

Григорий сидел за столом, засыпанным разноцветными листьями. И сидел, видимо, долго и неподвижно, раз последний осенний привет в виде багряного листочка упал на его плечо. Шурша позолотой, Ульяна подошла и присела на скамью напротив Гриши.

— Привет, — тихо сказала она. Хотелось говорить именно шёпотом, наверное, чтобы не спугнуть уходящую осень.

— Привет, — в тон ответил Григорий.

— Спасибо.

— Чай будешь? — он кивнул на термос.

— Не хочется перед ужином.

— Это да.

— Знаешь, что я сегодня поняла.

— Что?

— Возможность наслаждаться каждым мгновением жизни, получать удовольствие от каждой прожитой минуты – вот это и есть настоящее женское счастье. Удивительно то, что его не надо искать, за ним не стоит гоняться. Оно живет внутри самой женщины. Надо просто это понять и постичь.

Григорий слегка улыбнулся:

— Эта формула и для мужчины подходит.

Ульяна положила ладошку на его холодную ладонь:

— Пошли ужинать. Мы все ждём тебя, — а взгляд добавил к простым словам совсем не простые чувства, которые только-только начинали зарождаться в душе счастливой женщины.