***
Я иду с головами козла и ягнёнка,
Пребывая в обличии седого ребёнка.
По дороге сомнений, мимо пасмурных роз,
И с надеждой что всё это будет всерьёз.
Снова сказка, и вновь поднимается взор,
Позади и вокруг небывалый простор,
Только ноги как встарь по колено в грязи –
Если хочешь бежать, то придётся ползти.
Впереди обязательно кто-то и ждёт,
Только там не закончится вечный поход,
Переменятся маски и зеркала,
И ягнёнка-козла сменят уши осла.
А осла переменит большая пчела,
И наступит эпоха, лишённая зла,
Но сейчас ты один, на дороге из слёз,
Лишь с надеждой, что всё это будет всерьёз.
***
Над выжженным полем летает пакет,
Весь белый, пустой и нетленный.
Рождённым из пепла шлю тёплый привет,
Простой, потому и священный.
Танцуй и решайся натягивать нить
Невышитых мойрами сказок.
Становится жарко, и хочется пить,
И хочется больше подсказок.
Не бойся сгорать в добровольном огне.
Умри, обновись и постигни –
Внутри и снаружи, будь верен войне.
Sepárabis terram ab igne.
***
Восторг поля озирать, укрытые снегом,
И говорить про себя – никому не отдам.
Значит ли это русским быть человеком,
Мысленно руки свои прижимая по швам?
Значит ли русским бывать, представляя рассветы,
Слёзы ронять, вспоминая далёкий закат?
Кажется, есть среди нас такие сюжеты,
Мысли такие и ныне меж нами звучат.
Взор поднимите, испачканный пройденным веком,
Про состояние души не смейте речей продолжать,
Русским бывать – это первым вставать человеком,
Это любить, создавать, и среди ночи пылать.
***
Я останусь для всех неразгаданным.
Но лишь для тебя
Переплёты мои пусты.
Нежданным-негаданным,
Перейду сквозь колючек кусты
Окровавленным,
Обожаемым,
Весь в чернилах до самых пят.
Только тише!
Соседи спят!
Спят соседи,
И может быть спятили,
Проверяя свои хвосты,
Но мы тоже ведь что-то утратили,
И нашли тоже что-то. Мечты?
Пару слов о допитом стакане,
Что наполнится множество раз.-
Я всё так же, в прелестном дурмане,
От твоих недосказанных фраз.
Даже если
За ними
Отказ
***
Нет меня – и никто не заметил
Шум в углу, проходящий через толпу.
Кто-то выключил эхо, я видел,
Как рука потянулась ко рту.
То зевая, то рот затыкая,
Слышать не пожелав, культурно попросят молчать –
Ставлю точку. Теперь запятая,
Помолчу, и продолжу опять
Отправлять сквозь игольное ушко
Пару слов, что томились в далёком углу,
То всерьёз, то чуть-чуть понарошку,
Потому что речь нашу люблю.
***
Чувствуй, воздух осенний вдыхая,
Щекою ощущая свет фонаря,
Как переходишь от края до края,
То находя, то теряя себя.
Что там внутри? Вседозволенность рая.
Что там снаружи? Хлад сентября.
А посередине? Кто его знает.
Посередине, наверное, я
Посередине покоя ограды,
Вдаль уходящий сверкающий мост.
Там-то уж точно тебе будут рады
В вечном сиянии погаснувших звёзд
***
Запустив холодный металл
Туда, где я жил и мечтал,
Расправляю листы. И карманы
На предмет наличия сил
Проверяю – кем я стал
Пока вспоминал кем я был.
Где я плыл и в каких местах обретал,
Находил и нередко терял
Ту частицу себя, без которой
Ощущение словно не жил –
Меня звал карнавал,
Что кончаться совсем не спешил.
Среди масок несбывшихся дней
И таких непохожих людей
Подбирался поближе к столу,
Меж тарелками яств
Я старался казаться умней,
Выбрав много лекарств
От удушья, от боли, от скуки –
Отсекая возможные муки,
Становился тусклей –
Они глушат только симптом,
Кости слушают звуки,
Что вернутся потом.
Заполняя извилины фактом,
Наполняя обыденность тактом,
Как желудок дешёвой
Изысканной, но всё же едой –
Ты добавишь к пяти долгим актам
Бесконечно последний шестой.
В карнавале расписанных масок
Слушай больше рассказов и сказок,
Через призму распахнутых глаз,
Сам решай, для кого будешь свой.
Только знай, мне не хочется красок,
Я хотел быть немного тобой
***
Пыль повисла в лучиках света,
Пробивавшихся через окно,
На исходе неспелого лета
Я пойму, что созрело одно
Что созрело незримо и тайно,
Глубоко, недоступно внутри,
Но стремится так вырваться жадно
Сквозь болота и сквозь пустыри
Не дойдя до подушечек пальцев,
Попытается длань обуздать,
И схватиться за краешек пяльцев,
Переправив мешавшую прядь.
***
Лают створки дверей
И гремят замочною цепью.
Я останусь голодной тенью,
Посвети на меня поскорей!
Обожги моё чёрное тело,
Загоняя в уютный квадрат
Меня сотней и тысячей ватт,
Как того и хотела.
Я попался, я весь в твоей воле,
Можешь думать – иду по пятам,
Но поймёшь, тебя двигаю сам –
Я веду! Ты люби и глаголи.
***
Жизнь хрупка, словно танец камней,
Что стоят у воды друг на друге.
Я пройдусь по знакомой округе,
И мне станет немного теплей.
Эти тропы застыли навек,
Я их помню из самого детства,
Как-то раз, проходя по соседству,
Мне попался один человек.
То бежал, то на миг застывал,
Будто зверь, за которым охота.
И сейчас я узнал пешехода
В отражении водных зеркал.
***
Столетних кладок выбитые зубы
Запрятаны за тряпкой новых дней.
Здесь не излечат, не заменят трубы.
Не скрепят щели, чтобы быть целей –
Закроют пластиком, не будет больше шрама.
Из храма сделают себе бордель,
А из борделя что-то вроде храма,
Где службу служит грязная модель.
Бетоном скроют дивную лепнину,
Красивой вывеской преобразят фасад,
Теперь здесь будет место магазину,
В котором потребитель будет рад.
Чем ярче цвет, тем хуже контур форм,
Тем хуже видно глазу содержание.
Плакатов крики – просто хлороформ,
А не лекарство и не пропитание.
***
Так видно решила судьба,
Бессмысленна больше борьба.
Ты скажешь: – Открытая дверь, –
И я ухожу, верь не верь.
Осыпался домик без стен,
Манил в себя омута плен,
И в нём погибала она,
Спускаясь до самого дна.
Осталось продолжить свой путь,
Не зря ей дано утонуть,
И в сумрак чащобы лесной
Я брошусь теперь с головой.
Ответы в начале начал,
Где ты, в первый раз закричал,
В зловещей нагой пустоте,
Где звери живут в темноте.
Исход этой сказки простой –
Заветный патрон холостой,
Сгущается вечная мгла,
Которая раньше влекла.
И хватит ли сил побороть
Гнетущую древнюю плоть
У той неформальной черты,
Где жадно распахнуты рты.
Где смотришь в себя самого,
Из двух исключив одного,
Где сделка с собой компромисс,
Неотвратимый путь вниз…
***
Холодного ветра порывы
За шиворот лезут. Продрог.
Берёзки уже златогривы,
И в листьях горит костерок.
Их жар не ощупать руками,
Как перед огнём я бы смог,
Но можно увидеть глазами,
Ведь должен быть в этом свой прок?
Пусть осень не греет, как лето,
Но сердцу она хороша,
Как строчка из менуэта,
Как Дева из витража…
***
Ночь костлявыми пальцами
Белых дерев одеяло потянет,
Мочь и не делать, цвести,
Понимая: «Однажды завянет».
Прячь помыслы прочь
От себя самого,
Вскачь
Уносись, и где-то там
Вдруг станет ужасно легко.
Далеко?
Не совсем, только туда,
Где день не потянет года,
А секунда и час.
Глубоко?
Но не глубже твоих
Иссини голубых и пронзительных глаз.
Ночь,
Но я знаю, что ты всё не спишь,
Хоть глаза закрываешь,
Прочь колесишь
И куда-то себя загоняешь.
В тот же тупик,
Где, поверь, я и сам когда-то сидел
И корпел.
Что же делать, куда же бежать?
Никуда.
Стол, потолок, стена, стул, кровать,
Но иногда ветер всё тот же
Бессовестно в голове дул.
Пронзительный гул
Наставленных на висок дул.
Никуда не уйдешь,
Потому что идёшь,
И уходишь в себя,
И дорог переплёты,
Королевства зеркал,
Не дороги искал,
А себя по разбитым витринам,
Пустым магазинам, прилавкам,
И к врачам уходил, и к гадалкам,
Но и это не то,
И уже всё равно,
Ведь ты мне дала то,
Что я сам находить не способен
Ни в морях, ни в ветрах,
И не в звоне стоящих часовен.
***
Пока тебе только кажется что-то,
Пока, оглянувшись, ты видишь ничто.
Но будет минута, увидишь кого-то
И ворот поднимешь на старом пальто.
Измерив глазами на улице тёмной
Ползущий тенями родной силуэт,
Окурок погасишь, и тени бездонной
Промолвишь неслышно: «Меня больше нет».
И вот в разговоре с подругой старинной
Поведаешь, может быть, главный секрет,
Что в жизни такой несуразной и длинной
Ты помнил один лишь счастливый момент.
И тень, может, помнит, она была рядом,
Когда ты увидел в оконце мечту
И бросился к ней с полыхающим взглядом,
Но вскоре разбился на полном ходу.
Уже всё прошло, проносясь ураганом,
Стоишь над пустыней в знакомом дворе.
Тропинка, лужайка набилась бурьяном,
И сердце заглохло в бессильной борьбе.
***
Вся твоя новогодняя сказка
Состоялась в несбывшемся сне.
Бой часов, в ожидании лязга
Ключей, ты подходишь к стене.
Лай собак за окном. Сам не зная,
Руку тянешь навстречу судьбе,
Предвкушаешь, сейчас загадаю,
Хоть и сам был загадан извне.
Дураком был загадан: наивный,
С откровенно развязанным ртом,
Затянувшимся в узел крапивный,
Чтобы знал наперёд, на потом.
Сам кололся и сам был уколот,
Сам ловил, попадался не раз,
Обращаясь то в пламя, то в холод,
Канонадой распущенных фраз.
***
Но вдоль да около не смей ходить,
Томить не смей.
Я не привык в мольбе просить
И королей.
Ведь ты стоишь стеной со мной,
Куда не ткнись,
Нет хода вблизь, бетона строй
Уходит ввысь.
Уйти бы смог, я и уйду,
Но не сейчас.
Я не игрок, имей ввиду –
Запомни час.
Приду на раз, приду на два,
Приду на три.
Лишь позови меня едва,
Да отопри.
Не отопрёшь на третий раз –
Хоть сколь зови.
Пусть невтерпёж, но я угас,
Меня не жди.
Но если нравится стеной,
Пусть будет так.
Хоть что угодно дальше строй,
К тебе иссяк.
***
Ясным пламенем гори,
Русская весна!
Бей до крови октябри,
Будь отомщена!
Вспомни тусклых два огня
Голодавших глаз,
Вспомни смерть и лагеря,
Вспомни госзаказ.
Красной крови был закат,
А потом и ночь.
Крик, вагон, побои, мат,
Не хотеть, но мочь.
Светлой лентой горизонт
Отдаляет тень,
Открывая новый фронт
В бой за новый день!
***
Здравствуй, родина, твой сын,
Выбредая из пучин
Необъятных величин,
Шлёт тебе поклон земной.
Через стужи, через зной,
Через лес, через поля,
Здравствуй, родина моя!
Я блуждал среди огней,
В пепле выжженных полей,
По разрушенным церквям,
По раскопанным степям,
Между бойни двух идей,
В смертном вопле их детей,
Слушал крики злых ворон,
Проходя меж похорон,
На осколках старой славы
Отдыхал в тени дубравы,
И шел дальше, по пятам,
С верой сказанным словам,
Что найду тебя не сразу,
Не в расчёт, не по указу,
Ни в палатах, ни в дворцах,
Ни в каморках, ни в ларцах,
Что найду тебя везде:
В свежевспаханной бразде,
В необхоженных лугах,
В неоправданных слезах.
Выше правды, ниже лжи
Век учись и век служи.
ПТИЦЫ РАЯ
Перевод песни (с англ.)
Кто же ты? Кто же я?
Взять бы небо за края…
«Всё неправда и враньё», –
Птицы Рая за своё.
Посмотри, страшно мне
На небесном мчать коне.
«Ты поймёшь, куда несёт
Птичьих песен хоровод».
Улететь бы домой
Незабытой стороной,
Где покой и все мечты,
Где была со мною ты.
Как принять ваш завет –
На щеках солёный след.
«Вытри насухо глаза», –
Птиц ответят голоса.
Ты лети, лети домой,
Прочь от тех, кто встал стеной!
Сердцу тихо и светло,
Быть иначе не могло.
Не вернётся время вспять,
Долго ль нам ещё летать?
«Вслед за ночью наш рассвет», –
Птицы Рая мне в ответ.
Шум листвы, встаёт заря,
Пройден был мой путь не зря.
«Светел тот, кто дарит свет», –
Птицы Рая мне в ответ.
***
Ты делаешь выбор,
Или выбор тебя?
Пишешь ли ты верлибр
В закате уставшего дня.
Топаешь ли к развилке,
Застыл ли среди берёз,
Хладны, а может, пылки,
Обители твоих грёз.
Каждое слово, поступок
Плавит и точит тебя,
Вот ты серебряный кубок,
Полон воды и огня,
Очаровательно хрупок,
После ужасно жесток.
Колкий, холодный обрубок,
Который не понял урок.
Дорогу осилит идущий,
Идущего тянется след.
Голос услышит зовущий,
Ослепший почувствует свет.
***
Мне с каждым днём всё кажется яснее,
Что я застрял в картинной галерее,
Чем далее, тем хуже кисть творца,
С расчетом, видимо, на редкого глупца.
Быть может, настоящее окно
Я принял за простое полотно.
Не уцепился мой уставший взор
За небо синее, за волю, за простор.
Когда и где? Не помню до сих пор,
А было ли? Закроем этот спор.
Здесь столько лиц и столько зорких глаз,
Ухмылок разных и немых гримас.
И кажется, что жизнь кипит сейчас,
Что суета и бег спасают нас.
Потоки важных дел, трудов, забот,
Затягивают всех в водоворот.
Но вырви голову и возопи – Я есть!
Не только труд, обрывок кожи, шерсть.
Я то, что может побороть себя.
Я уроборос, древняя змея.
Всем ослеплённым не впервой смотреть
На тех, кто выбрал пламенем гореть.
Свет электрический и языки огня –
Одно и то же. Но не для меня.
***
День разбит по часам,
На слова разбивают молитвы.
За тобой по пятам
Наступаю на лезвие бритвы.
Вся прогулка твоя
Танец страстный и чуточку дикий.
Ждёт внизу полынья,
Сверху смотрит Господь Светлоликий.
Не обрежься, прошу,
Но тебе всего кажется мало.
На стальном рубеже
Тебе хочется бала.
Жгучий страх, звонкий смех –
Так твоя заклинает природа.
В отдаленье от всех
Нам пройти, не найдя себе брода.
***
Медузы пластиковых пакетов
Дно улиц моих бороздят.
Чертоги панельных аскетов,
Которые всё ещё спят.
Рассветы в пыли тумане,
Белесый холодный раствор,
И этом прохладном дурмане
Зелёный горит светофор.
Иди, проходи, уступаю
Четыре твои стороны –
Но я прохожу лишь по краю,
Не взяв ни тюрьмы, ни сумы.
***
Лампы блик отражался на теле
Шестиструнной дворовой гитары.
Отшумел долгий день, потемнела
Мутных окон стеклянная тара.
Отзвучали народу сирены,
Всё, что можно сказать – рассказали.
Опустели дворцы и арены.
Обработаны нефтью скрижали.
Отсидят в крепостях генералы,
Отбушует чума по кварталам.
Выйдут люди хмельные, усталые,
Обернутся к пустым пьедесталам.
Если сможем – всё станет понятно,
Если нет, то не наша забота.
Будет трудно и как-то нескладно,
Но уже не запрутся ворота.
Расползаются серые ткани,
Собираются в хмурые тени.
Вот весь смысл скопился на грани
И опал, словно листья сирени.
***
Небо – мой верный свидетель
Того, как я тебя ждал.
Ждал, приготовив обитель,
В которой не раз умирал.
Воскресну ли после Иуды,
Который уже целовал,
Падшей останусь ли грудой,
Свечой между чистых зеркал.
Хотел, чтобы было иначе:
Улыбка, ответы, финал.
Но я покоряюсь удаче
И поднимаю бокал.
***
Я бы уснул, спрятав глаза
За бетонной тяжестью век,
С надеждой, что вскоре минует гроза,
Теченье изменится рек.
Открою – всё то же, и всё об одном,
Щепу прибивает о брег.
Сказал бы хоть кто-то, хотя бы потом,
Что щепка – и то человек.
И пусть не изменит теченье река,
А тучи свой мрачный поход,
Не оскудеет дающих рука,
Отбросивших страх нечистот.
***
Вежливость или искренность, –
Застрявшая в горле кость,
Обетованная низменность,
Приобретённая злость.
Стянуты шеи цепями,
Меркнет обыденный свет.
Всё, что копилось веками,
Нам обернулось во вред.
Сколько же было распятых,
Тех, кто посмел сказать «нет» –
Ради кривых и горбатых,
Свой оборвавшие след?
Стали ли больше, чем были,
Стали ли больше, чем есть?
Глазки стыдливо прикрыли
И попросили присесть.
***
Не доводи меня до той черты,
Когда без горечи, без боли сожалений
Решу уйти, предав мечты,
Оставив призраки видений.
Когда раздав, не получу взамен,
Когда остыну, равнодушным стану,
Когда оставлю твой пшеничный плен,
Пройдя по свежему кургану.
Топазы твоих глаз померкнут в темноте,
И более я их искать не стану,
Ведь если выбирать – с щитом иль на щите,
То – со щитом, прикрыв больную рану.
***
День прошел, такой же, как всегда,
Я привык, но всё же как-то грустно.
Кто-то скажет: «Знаешь, ерунда!»
Ерунда, что без тебя всё пусто.
Ерунда, что не идёшь ко мне,
Ерунда, что я не вижу солнца,
Ерунда, что в этой тишине
Мне всё ближе…выход из оконца.
Ерунда, ещё один погас,
Сколько было, сколько ещё будет.
Мне ничьих не нужно больше глаз,
Но судьба сама нас всех рассудит.
***
Когда закончится февраль,
И час весны придет нежданно,
Ты посмотри, открылась даль:
Так чисто, чудно, первозданно,
Покой снегов, морозов, вьюг
Разбит трепещущим созданием,
И север обернётся в юг
Одним твоим простым касанием.
Всё, что молчало – говорит,
И ищет дела беспрестанно.
Не знаю, что тебя страшит,
Какая воспалилась рана.
Но подними глаза, смотри,
Искусство видеть – это счастье,
Укрылись цветом пустыри,
И сердце утопает в страсти!
***
Загадывал? Думал? Квадратом
Однажды измерив окно
Своим немигающим взглядом,
Ты скажешь: Уже всё равно…
И тихо сложив пожитки
В гранёный стеклянный стакан,
Подвесишь за серые нитки
Свой костно-кровавый кафтан.
Незримо ползут километры,
И тянут за лямку года,
Тебя простужают те ветры,
Которые гнали Христа…
***
Люди – звери, звери – люди,
Разукрашенные маски,
Яблоко с червём на блюде,
Недосказанные сказки.
Рано вырос, понял поздно,
Что нельзя найти ответы,
Там, где ноша будет сносна,
Где все песенки пропеты.
Сон в картинной галерее,
Но могло бы быть иначе?
Он прошел по Галилее
Всех бедней и всех богаче.
***
Сколько раз я твердил, это будет моё,
Только что-то из рук ускользало,
Может, гвозди мешали, может, кожи тряпьё,
Может, совести горькое жало?
Цезарь – Цезарю рознь, розги – розгам венцы
По избитой поклонами шее.
Не связать два пути, не распутать концы,
Не понять, где кому что нужнее.
День прошел, я устал, упаду на кровать,
Смежу веки и в дали ночные.
И во сне всё об отдыхе буду мечтать.
Изнуряют дороги земные.