Я ЗАБУДУ ТЕБЯ С ПЕРВЫМ СНЕГОМ
С первым снегом забуду твой взгляд соблазнительно-острый
И холодные руки, сжимавшие крепко больную ладонь…
Стройный стан, почерневший в дыхании ночном, словно остов,
Губы мертвые, синие, жгучие, словно огонь…
Я забуду, как только сойду со стального причала,
И увижу, как хлопья молочные кружат свой вальс…
Ты ведь тоже, как снег… Так же плавно со мной танцевала…
Я забуду, как ты позабыла когда-то о нас…
И пусть пепельный дождь посыпает остывшую землю,
Накрывая невидимых нас восковой сединой,
Снег, как ты. Он безлетно блуждает со мной неотъемлемо
И целует меня, оставляя ожог ледяной…
Бледноликий и полупрозрачный… Он так же исчезнет.
Растворится, как сахар, что брошу под вечер в свой чай…
Ты, как снег… Испаришься в сознании, бросившись в бездну.
Я забуду тебя с первым снегом, когда начнет таять…
ТАК СЛОЖИЛОСЬ… И НОЧЬ, И ЗИМА, И ФОНАРЬ…
Так сложилось… И ночь, и зима, и фонарь в снежном вихре…
Мне не спится… Одна… И луна разливается алым…
Окна желтые гаснут, как звезды… И улицы тихнут…
И аптеки закрыты, больницы… Закрыты вокзалы…
Люди молча сидят в окружении стен, как в осаде,
Провода, словно нервы, натянуты… Стынут пустые…
Так сложилось… Мы оба, как карты, в нелепом раскладе
Искушаем судьбу, продлевая концы в запятые.
Просто ты не успел, и твой поезд умчался куда-то,
Просто мне не спалось, и я вышла вдохнуть темноту…
Просто два человека столкнулись, и встретились взгляды…
И зима перекрыла метелью луны полноту…
Так сложилось… И ночь, и пурга, и фонарь тускло жжется…
И весь мир к этой встрече готовился без счета дней…
Чтобы мне не спалось, чтобы ты опоздал на свой поезд…
Чтобы снежная сталь подтолкнула друг к другу людей…
В ВЕЧНОСТЬ
Дежурство. Кофе в ночь. Постылая работа…
Визгливый крик – метель скулит и жалобно скребется…
У всех доходит час… А у меня суббота.
Нет, снова пятница. Суббота ошибется.
Я помню: восемь лет, весь двор белесый…
И точно так же вьюга плачется устало…
Она:
– Куда без шапки? Ведь не осень!..
– Не холодно! Я только с горки, мама!
– Бригада 207…
Опять на вызов.
Неспешно докурю и вновь по кругу…
Скелет морозом будничным пронизан.
Нас жизнь мотает посильнее вьюги.
– Куда без шапки?
– Мам, я к людям… Ведь надеются…
Все ждут чего-то… Жаль разочаровывать…
Все время в белом, как в снегу… Мы не согреемся.
Снова летим куда-то, сжавшись в креслах скованно…
Так тяжело от мыслей и пустого произвола…
Все хочешь время прокрутить и в детскую беспечность…
– Куда без шапки? Холод…
– Мама, в вечность.
В ОСКОЛКАХ ЖАРКИХ ЖАРЕНОГО ЛЕТА
Вы будете мне музой? До рассвета…
В душевной близости и нежной наготе…
Под лунным соком в серебристой темноте…
В осколках жарких жареного лета…
Вы будете? Под шепот звездых тел,
Сливающихся в золотом сечении…
И тающих в нетлеющем свечении
Алеющих комет… Я в них горел…
И полыхало мое сердце раскаленное
При сочном созерцании Ваших глаз…
Остыло солнце. Но огонь мой не угас…
Вы будете? В сознании задымленном…
Сквозь время и прозрачное окно…
Распахивая полулунный клапан*…
В моей груди Ваш смутный облик процарапан,
В обвитии контрастном и ночном…
Вы будете? Пуская в свой пожар
Мои больные обожженные фантазии…
Впадая с горечью в безумящий экстаз…
Из легких жадно выдыхая пар…
И растворяясь в нем в цветном многообразии…
Вы будете мне музой? Без изысков.
Зажгите, я хочу Вами гореть.
Но обещайте мне исчезнуть на заре
И не дурманить буйно город сонный искрами…
ПРОСТИ, ЧТО Я ТАК НЕЛЮБИМА…
Прости меня, милый, грешную…
Прости, что я так нелюбима.
Болезнь нелюбви неизбежная.
Поверь, она неизлечима.
Прости, что душа нежеланная,
Не брезгуй, что грудь кровоточит.
Ее разрывает ранами.
Прости за душевные клочья…
Я знаю, хотел счастливую.
Чтоб искры в глазах, не слезы…
Зачем ты ломал меня, милый?
И сердце кромсал без наркоза…
Зачем? Ты же знал, что не вырвусь,
Под лезвие, выпрямив спину…
Прости меня. Холод – не вирус.
От холода люди гибнут.
Прости, что отныне не нежная.
Безвкусна, пуста, заменима…
Прости меня, милый, грешную.
Я просто никем не любима.
РЕЗКАЯ НЕХВАТКА
Знаешь, в этот момент… Когда вводят иглу в черно-синюю вену
И начинают с абсолютным спокойствием выкачивать кровь,
Мне представляешься ты, натягивающая ноющие нервы
И жадно пьющая из моих полых сосудов любовь.
В эту секунду, когда в голову бьет лихорадочно боль,
Когда плавится мир и сливается все воедино,
Я вижу тебя. И мгновенно теряю контроль.
И сознание. От резкой нехватки гемоглобина.
ТАНГО
Сегодня дождь особо свеж,
И город тянет мокрой липой.
Сочится густо ночь промеж
Людей, сквозь слезы, шепот, всхлипы…
Вы в лунном танго в полумраке,
Под золотом ночных огней…
Вы замужем, я тоже в браке.
Вы с ним. И я. Я тоже с ней.
Она мне что-то говорит и необдуманно смеется,
Смотрю куда-то сквозь нее.
Бывает, встанем, в грудь уткнется…
Она моя, но не мое…
«Так пошло танцевать при всех…
Та в красном с вырезом развратна!»,
– И вновь этот ужасный смех…
А я решил махнуть обратно.
Представьте: Улица в цветах,
Нас только двое… Это август.
Мы оба потеряли страх,
Я в Вас влюблен, и я Вам нравлюсь…
Сегодня дождь особо свеж.
Мы мокнем в нежном поцелуе,
И я забыл про наш рубеж…
Но вновь мучительно смотрю я,
Как с каждой каплей дальше Вы
Кружитесь в вихре бурной страсти…
И в липах нет той прежней сласти…
И в мыслях: «ну же, умертви».
Вы в лунном танго в полумраке
Горите. Жадно. Жар огней…
А рядом он в холодном фраке…
И я стою. Но только с ней.
ПОД ЖЖЕНЫМ СВЕТОМ ФОНАРЕЙ
Осенний холод. Моросит.
По лужам. Снова. В танго вечном…
В груди больной ожог горит
Под нервно бьющий ритм сердечный…
Я каждой ночью, ровно в три
Брожу по набережной томно.
Вы в темпе льетесь впереди.
Вы в алом… Он все в том же черном…
Под жженым светом фонарей…
В сносящем вихре листопада…
Я… Я в смущении… Краснею…
Вы далеко, но так же рядом…
Вы смотрите в глаза… Ему.
И я стреляю взглядом мимо…
Я обещал Вам, что уйду,
Но… Жизнь без Вас невыносима…
Я Вам забыл сказать о ней…
Она уснула. С нашей… дочкой.
(Фонарь забился вдруг тусклее
Под тихий шепот звездной ночи).
Вы знаете… В ней что-то есть
От Вас и Ваших очертаний…
Хотя откуда… Вы не здесь.
Вы где-то в смутном подсознании…
Мы… Помните? Хотели с Вами…
Хотя неважно. Все ведь в прошлом…
Забылось многое с годами…
Вы… Ты… (что властвует над нами?..)
Ты даже мне не улыбнешься?
Пойду. Пора. Мне нужно… к ним.
Не обернувшись, бьете в сердце.
Я чувствую себя больным
И безнадежным. Не согреться
Семейным очагом моим.
ТАМ, ГДЕ ПАДАЮТ ЗВЕЗДЫ
Я видел Вас на днях.
Там, где падают звезды.
С ним в танго. На углях.
Так нервно. И так остро.
Метались. Как всегда.
В движениях точных и рваных.
Сжигали собой города
В понятиях многогранных.
Я понял, что видел страсть,
Ритмичный фонтан из аорты.
Но Вы раскрывали масть
Лишь там, где падают звезды.
Под тенью безглавой луны,
В дыму, обнажая сердце,
Вы были со мной холодны,
Ему предлагали раздеться.
Смешно и до боли дико.
Сумбурно и так безвкусно…
Умело хранить безликость.
Вся Ваша любовь – искусство.
Я видел душевный пожар.
Я знаю, я видел страсть.
Вы падали, как звезда,
В руках загорались опять.
Босая. В костре. Осознанно.
Ошпарив грудную клетку.
В смятении ночном. Под звездами.
В слиянии. Сочно. Едко.
Краснел небосвод. Вы тлели.
Я знал, что тушить уже поздно.
Два сердца безмолвно горели.
Где-то там, где падают звезды…
БЕЗДОЖДЬЕ
Сегодня душно. Ночь. Бездождье.
Безлюдно. Липы отцвели.
Меж нами связи невозможны.
Я одинок. Вы влюблены.
Болеет дочь. Плетусь в аптеку.
И вновь слежу за Вами тайно.
А сердце требует побега
И мутно путает сознание.
Шаг. Следующий. Вновь стою.
Как вкопанный и онемевший.
Вы мне простите боль мою.
Я – зритель, поздно подоспевший.
Вы улыбнетесь. Верно, поздно.
И скроетесь в бурлящем вихре,
Мечтая всполыхнуть, как звезды.
Но звезды выгорели, стихли.
Ваш танец разрывает шрамы.
Все тело сводит дикой дрожью.
Пойду. Пора. Светает рано.
Сухое сердце. Ночь. Бездождье.
КАРТИНА НОЧЬЮ
Она, покраснев, исполняла в ночи
Свой медленный-медленный танец.
Луна с ароматом потухшей свечи,
И, одетая сухо в багрянец,
Бросала пустую прозрачную тень
Застывшего искусителя,
Поникшего в тине невзрачных измен,
Печального верного зрителя.
Таинственный гость поедал ее взглядом,
Манил и бросал, разбивая,
Питал свою душу изъянами ада,
Над лунной красоткой играя.
Под видом вина он пил женскую кровь,
Излитую дозой соблазна.
Избитым желанием он звал любовь,
Больным и предельно заразным.
Продал свое тело, продал свою честь,
Продал ту, что некогда помнил.
Хладнеющий свет – это страшная месть
За ставшую душу бездомной.
В нем сердце сгнило от нехватки тепла
И жизни чужой и безвольной.
Танцовщица билась, но все ж умерла,
Страдая безликой любовью..
ПОД ЛУННЫМ СВЕТОМ
Луна излита едким соком,
Пропитанным поспевшей сливой,
Полна, извечно одинока…
Ласкает блики вод игриво.
Изрядно блеклое сияние
Высвечивает силуэты,
Утопшие в немом слиянии
И возбужденные запретом.
Но их история не вечна,
Как тысячи других историй.
Они так молоды, беспечны,
Их путь ритмичен и ускорен.
Свеча потухнет вместе с воском,
Они исчезнут, выпив лето.
Любовь способна вспыхнуть бойко
И умереть под лунным светом.
ПОЖАР ЗАКАТА
Душистый аромат цветущей вишни
Дурманит душу, насыщая кровь свободой.
Плету венки, мне кто-то в спину жадно дышит
И исчезает, уворачиваясь в воду.
Так хорошо здесь, у протоки на закате,
Когда весь мир пылает алою волною,
И потемнел под призмой даже сад с травою,
Словно потоплен в кислом спеющем гранате.
А за калиткой разгорается костер,
Сжигающий темнеющие дали,
Что каждым утром, расцветая, оживали
И утопали в тихом омуте озер.
И в этом буйстве ослепляющих цветов
Скрывается та утренняя слабость,
Что убивала в нас немую радость,
И испарялась близ полудня без следов.
Куда исчезли нежные просторы ?
И в чем утопла синева угрюмых гор?
Сожгло под диким солнцем эти горы,
Что встретили десятки красных зорь…
В листве пожар закатный не унять.
Мне все мерещится, что рядом кто-то дышит.
Не то забылась и влюбленная опять,
Не то вскружила сердце сахарная вишня!
НА ДНЯХ ГРОЗА БЫЛА…
На днях гроза была… В июльском цвете…
Мы на веранде с Вами пили красный чай…
И вспоминали о прошедшем нашем лете…
И, кажется, даже чуть-чуть скучали…
Вы помните? Мы – дети… Под луной…
В сплетении рук… Под треск костра и струн гитарных…
И сзади шепчутся: «у этих двух любовь»…
А мы сгораем от душевного пожара…
Сидим… У пирса… Вдалеке от всех…
И тонем в любящих глазах друг друга…
Под шум воды… Под заливной искристый смех…
Сердца бесщадно разрываются от стука…
А после… Помните? На палубе в объятии…
В пурпурно-алом пламени заката…
Причал. Неловкий поцелуй. Изъятие…
Перрон… И Вы там… В качестве солдата…
Вы слышите? Вновь дождь. Он с нами плачет…
Вы смотрите, как будто я уже раздета…
И не хотите отпускать… Туда… Так значит…
И Вы хотели бы?
Вернуться?
В наше лето?
СВЕТЛЯЧКИ
Я прошу тебя об одном: не туши наш пожар.
Пусть горят две души, пусть сердца полыхают в забвении…
Пусть земля пепелит, пусть искрит обезвоженный шар…
И пылает огнем, словно солнце, в безумном вращении!
Пусть кричат нам, что мы – обожженные и сумасшедшие…
Пусть смеются: вулкан наших чувств – лишь ошпаренный ад,
Мы ведь – два светлячка, в этот мир ненароком забредшие,
Потерявшие в пламени буйном свой розовый сад…
И, ломаясь от тлеющих крыльев безжалостной страсти,
Я прошу, разреши осветить эту жизнь на мгновение…
Поцелуй же… Дай волю сердца в ярко-алый окрасить…
Пусть все видят – у нашей любви день второго рождения!
БЕЗ ВАС
(Посвящение Марине Цветаевой)
Вечерний чай в субботу и без Вас..
Столь роковым казался тот осенний час,
Когда последнюю страницу Вашей книги
Перевернули вместе с жизнью тихим криком.
Вас больше нет, и нет привычной суеты,
Что легким трепетом окутывала сердце…
Мне не хватает в русском слове простоты,
С которой повзрослевших Вы возвращали в детство.
И как прожить душе, склонившейся пред Вами,
Пред Вашим гордым нравом и чистейшей красотой?!
Признаюсь, вижу образ я еженощно в тайне
И говорю я с Вашей тенью под луной.
Пишу я с Ваших слов и
Вашими устами
Читаю сладость расцветающих стихов,
И наши души по ночам, сливаясь близко крайне,
Творят немыслимые повести веков…
И пусть разбило время нам дорогу,
Судьба пороком обвалила светлый путь,
Ваши слова звучат навечно с дрожью и порождением Бога,
Хоть их и никогда нам не вернуть.