Жизнь – только миг!..
Кленовый листик с дерева слетел,
Так нежно, тихо, лёгкою пушинкой.
А я и оглянуться не успел,
Как осень жизни мне в окно стучится…
***
Я потерял друзей своих,
Которые со мною шли по миру.
Теперь я в окружении совсем чужих,
Они подвержены разгулу и безумства пиру.
Мелькают годы, месяцы, недели, дни,
Круговорот событий жутких отравляет душу.
Мы равнодушно созерцаем новый мир
И с холодком внимаем новости с телеэкрана.
Где вы, друзья мои былых ушедших лет,
Где ваш задор, уверенность и сила?
Где ваша клятва и пожизненный завет
Быть вместе нам и помнить всё, что было?
Но телефон давно молчит – он мне не друг,
Напрасно вечерами я перебираю кнопки,
Надеясь на звонки призывные – а вдруг
Мне позвонит товарищ школьный из «пятёрки».
Стоят давно рядами старые жилища
Пятиэтажек кубики, подгнившие давно.
И я теперь подвешен в пустоте без днища,
Без мыслей, без мечты и радости давно…
***
Я пью за тех ребят, кто не вернулся с поля боя,
За тех отчаянных парней – моих друзей.
Кто был в Афгане, не нарушив клятвы, строя,
Кто навсегда остался среди гор, полей.
Мне часто снятся ужасы сражений и атак –
Гранатомёты, калаши и минные ловушки.
Подбитый и сгоревший наш советский танк,
Лица детей афганских, их недетские игрушки…
Гром боёв
Сражения войны они тревожат часто память
Кровавой бойней за Отчизну, за свой дом.
И сердце ветеранов они сильно ранят,
И слышится в ушах боёв раскатный гром.
Берлин – столица чужеродной нам державы
И всё же добрались солдаты наши до тебя.
И выдрали мы с корнем их теории и нравы,
При этом не щадила наша армия себя.
Наш полководец – гениальный маршал Жуков
Разбил Рейхстага купол в пух и прах
Тяжёлой артиллерией, катюш мощнейших пусков,
Всю тяжесть битв он вынес на своих плечах.
***
Я думаю, что чайки – это души моряков,
Покинувших наш грешный мир когда-то.
А море всё не отпускает души на покой,
Как память о боях не отпускает русского солдата.
Летят за кораблями чайки уже сотни лет,
Живых матросов с поднебесья окликая.
Их голоса звучат так жалобно из века в век,
Всех моряков о бурях и штормах предупреждая.
Я думаю, что чайки – это души моряков,
Чьи судьбы были так трагичны и жестоки,
И часто открываю я молитвослов,
И нахожу для них спасения истоки.
КОРТИК
Дрожащими губами я целую кортик –
Реликвию святую моего отца.
И я спешу создать духовный мостик,
Чтобы с отцом общаться без конца.
Отец прошёл за жизнь огонь и воду
И многое оставил в память о себе:
Важнейших наставлений ряд и полную свободу,
Которые мне помогают в жизни каждый раз.
Напоминает кортик мне семью и детство,
И руки сильные отца, и китель в орденах.
И я не знаю, где найти мне средство,
Чтоб хоть на миг отца обнять в сердцах.
ПАМЯТЬ
Родную мать, отца не забывайте!
Храните в сердце теплоту тех встреч.
И мелкие обиды навсегда прощайте,
Старайтесь мудрость жизни уберечь.
Мне кажется, я окунаюсь снова в детство –
Туда, где нет пороков, зависти и зла.
Я счастье ощущал за время малолетства:
И ласку мамину, и силу осторожную отца.
Родную мать, отца не забывайте!
Я, как молитву, повторяю каждый раз.
Любовь сердец всем щедро раздавайте,
Будьте сердечными, прошу я всякий раз.
Пища для души
Всё гармонично и красиво в человеке –
Величие ума и плоти несравненной стать.
И я теперь живу в музеях и библиотеке,
Чтоб успокоиться душе моей не дать.
Брожу часами я по залам Эрмитажа,
Любуюсь мудростью картин Ван Гога и Мане.
И поражает новизна открытий вернисажа,
И это всё теперь доступно мне.
В читальных залах нахожу приют для мысли,
Листаю запылённые столетьями тома.
И мне не надо сладкой и уютной жизни,
Ищу я пищу для души и для ума.
Подарок ангела
Я с бабушкой сижу у тёплого камина
В полночный час Рождественской ночи.
И слушаю который час я сказки,
Никто не нарушает нам блаженной тишины.
За окнами давно мороз и вьюга,
И ветер воет, словно лютый зверь.
Но мне так хочется тепла и ласки,
Чтоб в мир добра была всегда открыта дверь.
Целую руки бабушки я нежно,
И Господа прошу лишь об одном,
Чтоб с нею быть всегда, ведь нам не тесно –
Живём одни в домишке старом мы вдвоём.
Читает бабушка мне тихо сказки,
Головку гладит мне шершавою рукой.
Слеза её горячая мне капает на глазки,
Которые давно прикрыты чёрной пеленой.
Давно прочитаны уже все сказки,
Но я прошу у бабушки ещё
Мне рассказать о мире видимом, о краске,
Которой Бог украсил мир земной.
Под тихий шёпот бабушки я засыпаю,
И вижу ангела, глядящего в окно.
Я с ним в страну волшебную слетаю,
Где я увижу яркий мир весь в цвете и чудной.
-Ты не грусти, – мне нежно шепчет ангел,
Проснешься утром ты и будешь петь.
– И будет дорог мир тебе твой грозный,
И будешь ты отныне ясно зреть.
Я с ангелом летаю по обители Господней,
Кричу от счастия, что вижу свет,
Что канули в небытие законы преисподней,
И дарит ангел новый мне завет!
Мы приближаемся к Земле, уж скоро утро,
Мне ангел шепчет: – Открывай глаза!
– Я знаю, это будет очень трудно,
Ты не слепа теперь проказница и егоза!
А бабушка целует меня в щёки,
И тихо говорит: – Пора вставать!
Но я укутываюсь в одеяло, прячу ноги
И продолжаю сонно и отчаянно зевать.
Но тут я вспоминаю свой полёт Небесный
И огненного ангела в окне.
Моим глазам теперь не страшен мрак кромешный,
Ворвусь я в света мир на золотом коне.
С огромным трепетом в душе я открываю глазки,
И вижу ёлку в огоньках в углу,
Седую бабушку, сидящую на лавке
И кошки Мурки с фантиком игру.
– Я вижу, бабушка родная, я живу –
Кричу я, нежно кошку обнимая.
– Теперь увидеть, бабушка, весь мир хочу,
Я вижу свет и цвет, я это понимаю!.
Благословляю я молитвами слепых детей,
прошу у Господа, чтоб чудо совершилось.
Оставь надежду им распахнутых дверей
В мир СВЕТА, пусть он будет шире!
Благословение
Что может быть прекрасней дня рожденья,
Когда друзья, знакомые идут гурьбой.
И все придерживаются лишь одного, конечно, мненья,
Как именинники добры и хороши собой.
Как хорошо сидеть с друзьями вместе,
Сидеть за праздничным столом и пить янтарное вино.
Вести беседы задушевные всем вместе
И вспоминать всё лучшее, что было так давно.
Благословляю я все дни рожденья,
Хочу поздравить всех людей с прекрасным днём.
И это как Христово воскресенье,
Которое нам душу согревает сладостным огнём.
Постриг души
Что жизнь земная – это механизм часов,
Тот механизм, что заведён давно.
И может он сработать, как стальной засов
Иль как перпетум мобиле извечный.
Что жизнь земная – это только миг,
Секундной стрелки миг в руках Иисуса.
И лучше всем принять монашеский постриг –
Постриг души, желаний, жизни без искуса.
Что жизнь земная – это только вздох,
Который успеваем сделать мы при жизни.
При выдохе мы лицезреем только мох,
А ведь душа дана для чистой и духовной пищи.
Благодарение
И вечно благодарен буду матери, отцу
За то, что подарили мне рожденье.
За ум, за знанья, только вот судьба не ко двору,
Которая смеётся, отравляя мне сознанье.
Кто виноват, что был застенчив я и тонок,
Боялся драться, смело всем в глаза смотреть.
Высказывать сужденья без цензур заслонок,
При виде злой собаки холодеть.
Но всё проходит чередой забвенья,
И жизнь залечивает раны навсегда.
И силу приобрёл, и голос твёрдый без сомненья,
Но, правда, в середине жизни, как всегда.
Извечная святость
Нам не хватает святости извечной,
Хотя Россия отличалась святостью всегда.
Пренебрегаем церковью, иконой вечной,
И молимся по случаю лишь иногда.
Иконы древние дают уроки жизни
И очищают душу от великих скверн и зла.
Но часто человеку не хватает мысли,
Чтоб жизнью жить распятого Христа.
Религия дарует жизнь нам без беды,
Опомниться, прийти к святому Богу.
И жить, как жили матери, отцы,
И ангелы придут к нам на подмогу.
Лучи любви
Лучи любви рассеяны в пространстве,
Несут в себе добра высокий слог.
И корни сей любви находим в христианстве,
Которое всему на свете эпилог.
Всё тянется к любви, скажу я смело,
Она растопит самый твёрдый лёд.
Разрушит все препятствия умело,
С души печальной снимет тяжкий гнёт.
Лучи любви – таинственность и мировая мудрость,
Нам освещают закоулки тяжкого пути.
И вспоминаются пути Ромео и Джульетты хрупкость,
Но до такой любви нам далеко идти.
Мадонна
Люблю бродить я по музеям мира,
Вдыхать эпоху славных древних лет.
И созерцать прекрасные полотна Рафаэля,
Которые мне дарят не один секрет.
Мадонна Рафаэля лучезарна и пречиста,
И доброта её, как свет, струится прямо в мир.
И я могу стоять часами и молиться,
И боле мне не нужен никакой ампир.
Идёт Мадонна светлая небесною тропою,
Иисус младенец на её руках.
А я держу икону Спаса пред собою,
Благословляя Мать святую в небесах.
СВЯЩЕННЫЙ ТРЕПЕТ
Иду я в церковь каждый раз с благоговеньем,
С горячим трепетом в ликующей душе.
Молиться буду я с усердием и вдохновеньем,
Чтоб залечить все раны на измученной душе.
Стою смиренно пред Святым Иконостасом,
И сердце замирает от величия икон.
Крещу чело своё Нерукотворным Спасом,
И для меня теперь молитва как закон.
Иду я в церковь с радостью духовной,
Прошу я Господа лишь только об одном,
Чтоб щедро одарил меня он пищею духовной,
Чтоб созерцал я ангелов перед своим концом.
МОЛИТВА
Не дай мне, Господи, такие времена,
Чтоб я стоял с протянутой рукою.
Развей, Всевышний, злые семена,
Которые посеяны судьбою.
Не дай мне, Господи, в искусе жить,
Завидовать, роптать и обижаться,
Когда меня порой жестоко бьют
И заставляют часто унижаться.
Не дай мне, Господи, забыть моих родных,
Впечатать память в глубину забвенья,
Ведь добрых, искренних так мало, чем иных,
Хотя всё это череда безумства века звенья.
Дай, Господи, мне радость бытия,
Посей в душе моей росточки счастья.
Раскрой мне таинства святого жития,
Чтоб тело и душа не знали бы ненастья.
СВЯТЫЕ КАНОНЫ.
Я часто в церкви подхожу к иконам,
Молюсь, благословляя Божью Матерь и Христа.
И жить стараюсь по святым канонам,
Хотя мне это удаётся не всегда.
Молюсь я всем святым о помощи духовной,
Жизнь без которой невозможна и пуста.
Стараюсь, чтобы мысль моя была всегда скоромной
И не душила б горло мне греховности узда.
Я ставлю свечи к образам извечным,
И припадаю ниц пред ликами святых.
Прошу простить грехи всем грешным,
Избавить мир беспечный от годин лихих.
МОЛИТВА МАТЕРИ
Молитва матери, что может быть добрее,
Её слова и слёзы сами говорят.
И нет существ на свете ласковей, нежнее,
Чем тех, сердца которых пламенно горят.
Забота матери лучиста, бескорыстна,
Идёт всегда от сердца, словно яркий луч.
Душа её всегда открыта и пречиста,
И не боится она чёрных грозных туч.
Молитва матери, и сердце замирает
От счастия того, что рядом оберег,
Который горе на замочек запирает,
Благословляя нашу жизнь навек
Обитель Господа
Открылась пелена небесного пространства,
Открылся мир духовный, словно яркий свет.
И удивляет красота его убранства,
И в этом мире духа я найду всему ответ.
Брожу по беспредельности обители Господней,
И вижу сказочные страны, города.
Теперь меня никто не испугает преисподней,
Ведь путь в неё заказан праведнику навсегда!
Святая истина
Теперь познал я истину святую –
Зачем живём на грешной мы Земле.
И почему растрачиваем дни впустую,
И это всё теперь доступно мне.
Доступен мне теперь язык духовный,
Молюсь я о спасении души.
И соблюдаю пост Великий всенародный,
И он позволит душу на века спасти.
Святые лики
Святые лики грозно смотрят в этот век,
В век святотатства, ханжества и злого духа.
И поражает их беспечный и упрямый человек,
Который падок на искус, как на варенье муха.
Грозит всем огненным мечом архангел Гавриил,
Всем тем, кто душу продаёт за злато.
Но все стараются добраться до небес, но без перил,
Которые охотно церковь предлагает нам на благо.
Глядит на нас с укором Божья Матерь,
Оплакивает всех заблудших чад своих.
И молится, чтоб жизнь чиста была их, словно скатерть,
И просит Господа прощения грехов былых.
Я преклоняюсь…
Есть люди, чьи дела живут века.
Живут века, но и понять становится сложнее
Всем тем, кем управляет в жизни только плоть –
Желаньями и мыслями одна другой страшнее.
Я преклоняюсь перед теоремами Лагранжа и Ферми
Стою на вытяжку пред гением великого Эйнштейна.
И удивляет всех Великая китайская стена,
Которую все знают от Амура и до Рейна.
Звериный зодиак
Прошедший год, как выстрел из ружья!
Не в силах мы запечатлеть всё то,
Что подарила жизнь нам, память.
Не успеваем ёлки мы украсить,
Как в дверь стучатся новые года
Чредой животных странных Зодиака.
Год обезьяны, крысы, кролика, дракона –
Мы свято верим в дар придуманных зверей,
Которые спешат занять все наши мысли, души
И виртуально подарить нам счастье и любовь!
Мне машет лапкой с грустью обезьянка,
Что нам подарит этот Новый год –
Галоп безумный в жизненной крылатке,
Иль поступь тяжкую гориллы “русича”?
Я обезьяну волосатую под под ёлку ставлю ,
Загадываю мысленно заветные желанья.
Прошу животное мне мудрость дать –
Фрагменты иллюзорного и призрачного счастья,
Которые проносятся, как дуновенье ветерка.
С бокалом славного игристого вина
Дремлю под бой курантов звонких.
И снится мне гиббон с хорошею дубиной,
Спешащий к нам на Новогодний праздник!
Могучее животное раздвинет время.
Ударами дубины раздробит торосы льда
Моих печалей, неудач, страданий,
И буду счастье ощущать всегда!
Я пью за Новый год, за чудо,
За всех зверей, несущих нам добро,
За доброту людей и взор их лучезарный,
И силы снова возвращаются ко мне!
Декабрьская фуга
Остекленелость улиц и домов.
Зима. Позёмка. Стылый ветер!
Величие заснеженных ковров
На площадях, в садах и скверах.
Мне ветер гулко протрубит
Отчаянную, злую фугу Баха
Печными трубными органами домов…
Её послушаю совсем уже без страха!
Сосульки, падая, отчаянно звенят
Металлофоном чудным непонятным.
И все, конечно, знать хотят,
Когда зимы симфония угаснет!
Цветы России
Цветочный хоровод – величие фантазии и света!
Брожу по лесу раннему, и собираю яркий цвет –
Флюидов нежный дар и солнечного лета.
И в этом нахожу природный я ответ!
В лугах ромашковых ищу я вдохновенье,
Хочу воспеть Руси природную красу.
И мне судьбу гадают лепесточков звенья,
И сей вердикт ромашки я в себе несу.
Полянка васильков, как опрокинутое небо –
Безбрежность синяя, я в ней теперь лечу!
Лечу, как птица, меж небес, ведь это моё кредо.
Нет, я сегодня точно не усну!
Из одуванчиков плету венок златистый,
Мне слёзки белые подарят стебельки.
Рукой шершавой глажу я ковёр ворсистый –
Ковёр природный – одуванчик, васильки.
Цветы России – простота и нежность,
И жизнь моя была б без них пуста!
Кладу на полку я мою поспешность,
И начинаю жизнь я с белого листа!
Я на Кремлёвском балу!
Друзья мои, я поделюсь сегодня с вами,
Как Новый год вчера я праздновал в Москве.
Кремлёвский стол не описать даже словами,
Такое, братцы, и во сне не снилось мне!
Сейчас я быстро расскажу всё по порядку,
Как очутился я на праздничном балу.
Все министерства получили разнарядку
Доставить радость горожанам и селу.
Я ехал в поезде в Престольную столицу –
Выиграл конкурс всероссийский я на днях.
Поймал я всё-таки счастливую синицу,
Кричал от радости, как баба на сносях!
Сошёл я с поезда уже в лихом похмелье
И проводницу аж дочуркой обозвал.
А во дворце Кремля уже пошло веселье,
И я, похоже, светлый праздник прозевал.
Но нет, напрасны были эти опасенья,
К воротам Спасским я причапал точно в срок.
Хоть я и выслушал тирады осужденья,
Но всё ж охранникам я слёзно дал зарок.
Все гости прибыли на бал в своих нарядах:
Кто леопардом нарядился, кто слоном.
Светился голодом огонь в народных взглядах,
Все ждали, что же им подарит этот дом.
Все напились, конечно, сразу под завязку,
Лилось шампанское рекой, гремел паркет.
Я танцевал, не помню с кем, под эту сказку,
Забыв про данный мне охранником совет.
Поверьте, братцы, было весело в Кремле мне,
И Новый год я встретил просто на ура!
Теперь сижу в своём поганеньком селе я,
Но бал богемный я запомню навсегда!
День вранья
Я день вранья в апреле очень уважаю!
Спешу друзей своих поздравить всякий раз.
Беру мобильник и от сердца всех пугаю –
Событья жуткие рисую без прикрас.
Сегодня Витьке позвонил я на работу.
Сказал, что дача у него пылала в ночь.
Доставил бедному ещё одну заботу,
Не пожалев его старуху-мать и дочь.
А другу Кольке я сказал, что солнце гаснет,
Что скоро темень нас накроет с головой.
А ведь поверил, шалопай, он в эту басню,
И свыкся сразу же с такою вот бедой.
Жене сказал, что полюбил совсем другую,
Что жить без милой уж совсем я не могу.
Жена кричала: «Я надену тебе сбрую.
Кобель проклятый, вот тогда ты ни гу-гу!»
Жестокий праздник, братцы, с вами я согласен!
Кого инфарктик хватанул, кого инсульт.
Но всё же этот день в году обманом красен,
И сяду вновь строчить обманы за свой пульт.
ОТКРЫЛАСЬ БЕЗДНА, ЗВЁЗД ПОЛНА…
Парад планет
Парад планет, что это: чудо или знак,
Знак, говорящий о кончине Света,
Который уготовил нам зловещий маг,
Иль это результат его горячего привета?
Сошлись планеты – красота и стать:
Кровавый Марс, Юпитер и Венера.
Как великанов доблестная рать,
Их сила, мощь, величия манера!
Планета бурь
Планета бурь – красавица Венера,
На чёрном небосводе – яркая звезда.
И не найти уж слов для нужного примера,
Чем тот, который на уме всегда.
Сестра Земли – она со стороны красива,
Находка и подарок утренней зари.
А вот вблизи она капризна и спесива:
Безумье туч и гнёт испепеляющей жары.
Звёздные мосты
Открылась бездна, звёздами сияя,
Загадок больше, чем частиц воды.
А мы любуемся Вселенной, толком ничего не понимая,
Зачем Великий космос строит звёздные мосты?
Зачем галактики закручены в спирали,
Куда ведёт межгалактический водоворот.
Квазары извергают волны, как цунами,
Кому он нужен этот звёздный хоровод?
Загадок больше, чем прямых ответов,
Пока нам не понять всех замыслов Творца.
Но, если мы не будем избегать его советов,
То скоро все увидят красоту его небесного дворца.
Великий космос
Великий космос свято чтит секреты,
Хранит все тайны, дав себе обет,
Что лишь тогда получит человечество ответы,
Когда все мысли человеческие будут словно свет.
Уж сто веков пытаемся понять,
Кто запустил однажды космоса верченье.
И сердце от волненья боле не унять,
И бьются в голове великих мыслей изреченья.
Что за пределами необозримого пространства,
Где край тому, что видим мы?
Быть может, таинство ответа в лютеранстве
Иль православие откроет нам завесы тьмы?
Безбрежность неба
Люблю я созерцать безбрежность неба
И философствовать о том, как славно жить.
А кто не мыслит, не заслуживает даже хлеба
И обрывает с Космосом связующую нить.
Великий Млечный путь рассыпал звёзд бриллианты,
Течёт в безбрежных далях, как молочная река.
И долго я листаю вековые фолианты,
Чтоб прорубить окно в прошедшие века.
Чёрное пространство
Вселенная бескрайна, бесконечна,
И в это нам поверить трудно вдруг.
Ведь наша жизнь до ужаса беспечна,
Чтоб очертить проблем великий круг.
Бегут столетия, тысячелетья подгоняя,
И расширяется быстрее знаний круг.
Но многие живут, порой не зная,
Что мир наш может схлопнуться до точки вдруг.
Великий космос – это чёрное пространство,
В котором нет начала и конца.
И нас чарует звёзд убранство
В лице туманностей, галактик и комет.
Последний хоровод
Вселенная, галактики, квазары –
Всё это часть того, что можем мы понять.
Но дальний космос породил нам дыры,
Чей страшный аппетит нам в жизни не унять.
Пространства изогнулись, как фольга под прессом,
И звёзды ускоряют свой последний хоровод.
Съедается всё без разбора ненасытным бесом,
А чёрная дыра всех звёзд водоворот.
Ночное Солнце
Луна глядит на нас огромным жёлтым глазом –
Таинственная спутница Земли.
Играет глазом, как сверкающим алмазом,
И не показывает нам обратной стороны.
Со стороны Луна чарующе красива!
Ночное Солнце помогает всем в пути,
А вот вблизи она черна и некрасива,
Но всё же без неё дороги не найти.
Стартуют «Аполлоны» на ближайшую планету,
И астронавты досконально изучили лунный грунт.
Наш долгожитель луноход, похожий внешне на кастрюлю,
Избороздил старушку нашу вдоль и поперёк.
ИНОПЛАНЕТНЫЙ РАЗУМ
Инопланетный разум, он пугает нас
Своей непознаваемостью и своим визитом,
Который начался уже сейчас,
А может, для кого он был давно открытым?
Летят межгалактические корабли
И ищут разума ростки в любых пространствах.
Высвечивают жизнь по космосу, как фонари.
До ужаса страшны в своих технических убранствах.
БЕЗДНА МИРОЗДАНЬЯ
Галактики столкнулись в бездне мирозданья,
Как два титана в битве до крови.
И это выше человеческого пониманья,
Как не понять научные проблемы всей Земли.
Мощнейший взрыв заполнил дальний космос,
Пространства ощетинились чудовищной волной,
Которая несётся в космосе, всё пожирая,
И неизвестно, где найдёт покой.
ТЕРМОЯДЕРНЫЙ КОСТЁР
Смотрю на Солнце – замерла душа
От мысли, вдруг оно не вечно.
Тогда настанут злые холода,
И человеческая жизнь будет конечна.
Горит Светило термоядерным костром,
В минуты гнева пятнами покрыто.
Проносятся тысячелетья стройной чередой,
И что нас ждёт, всё тайною порой сокрыто.
Бушует яркая блестящая звезда,
Грозит землянам ярким глазом.
Как будто это скакуна безумная езда,
Ведущая в небытие всех разом.
МЕЖГАЛАКТИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ
Настало время, пробил час заветный,
Земля покрылась тенью от существ,
Которые пришли, надеясь на привет ответный
В огромных кораблях, но из других веществ.
Межгалактические корабли пугают нас
И не доступны для земного осмысления.
И ожидают все с тревогою тот час,
Когда пришельцы выскажут своё веленье.
Величествен и грозен их корабль,
Который создан чужеродною рукою.
И так похож он на гигантский дирижабль,
Который по размерам может спорить со звездою.
Инопланетный гость летел к нам сотни лет,
Надеясь в нашем мире встретить пониманье,
Но на земле увидел он зачаточный рассвет
Ума людей в лице беспомощного детского сознанья.
ЮПИТЕР
Шлёт всем привет из космоса Юпитер,
Подмигивая красным нам пятном.
И для планет он вроде как смотритель –
Смотритель стройности и чёткости орбит.
Летит гигант – несостоявшееся Солнце,
И все планеты уступают ему путь.
В мир страха и безумия оконце,
Пространство, дарящее только жуть.
А красное пятно изменчиво, подвижно
И что готовит космосу оно подчас.
Гигантским вихрем крутит агрессивно
И терпеливо ждёт, когда придёт ей час.
ТУМАННОСТЬ АНДРОМЕДЫ
Я часто подхожу к окну, смотрю на небо,
Меня волнует и чарует звездный свет.
И вижу вдалеке ближайшего соседа,
Который в миллионе от нас света лет.
Размер ближайшего соседа грандиозен,
И заселён он миллиардом ярких звёзд.
А с виду он совсем не грациозен –
Так, пятнышко среди вселенских гнёзд.
Но в этом пятнышке могущество и сила,
Величие пространства и титана стать.
Как мать-Вселенная всё это чудо породила,
Зачем летит к нам эта ужасающая рать?
ПРОТУБЕРАНЦЫ
Бушует на звезде море огня,
Протуберанцы рыскают в пространстве.
И не пройдёт порою даже дня,
Чтоб не бурлило наше солнце в диком танце.
Великий космос весь наполнен светом,
Хотя и кажется, что мрачен он и пуст.
Переливаются галактики своим неповторимым светом.
И ярко расцветает на небе созвездий куст.
Бушует наше солнце миллиарды лет.
Горит огонь небесный всем на радость.
Но кто же всё-таки нам даст ответ –
Закономерность это или сил небесных шалость.
БЕЗБРЕЖНЫЙ КОСМОС
Безбрежный космос удивляет и страшит,
И не понять пространств нам необъятных,
Которые взорваться могут, словно динамит
И вновь родить Вселенных новых.
Плывут галактики в пространстве чередой,
Взрываются чудовищной волной квазары.
И не осмыслить даже самой умной головой
Грядущего судьбы удары.
Стихи на злобу дня (социальные)
Зачем живём?
Потеря ориентации во всём,
Мрак, пустота пространств.
Нет чувства, воли, даже подсознанья
О том, что ждёт нас впереди.
Рождение: новь ощущений, света,
Растерянность и страх, и ощущенье боли.
Готовые рецепты благоденствия
И от беды всегда готовые решенья.
Выстраиваем пирамиды вечной жизни,
Не думая, что иллюзорно всё.
Влюбляемся, живём надеждами,
Что будем жить всегда, что не умрём,
Но в церковь помолиться не идём.
Учёба, раннее взросленье, возмужанье,
Работа тяготит и портит настроенье.
Озлобленность на пустоту карманов,
На пошлость передач, на грязь, на наркоманов.
Жалеем нищих во дворах, бомжей,
Но тут же проклинаем их из страха вшей.
Женитьба радует, но душит груз забот,
Детей орава, требующих всяких льгот.
Утрата личности, потеря вкуса жизни,
Все дни проходят серой чередой.
Отчаянное пьянство, ссоры, мордобой,
Разводы, склоки, сплетни, пересуды
И за недвижимость до чёрта надоевшие судЫ.
Плаксивость по ушедшему былому, счастью,
Одышка, хромота и в сердце боль,
Болезней воз, но мы играем оптимиста роль.
Гордимся жалкими подачками на старость
И ухитряемся существовать на вечный МРОТ,
И набиваем суррогатной пищей рот.
Больницы и врачи выкачивают всё до дна,
Нас раздевают до трусов, но, правда, оставляют шляпы,
Но даже в шляпах будем мы всегда растяпы.
Новь ощущений, что пришёл конец.
Познанье бога, поиск смысла жизни,
Молитвы, стоны, вопли и увещеванья,
Но всё ж упрямо ищем своей жизни оправданье.
Потеря ориентации во всём,
Мрак, пустота пространств.
Нет чувста, воли, даже подсознанья,
О том, что ждёт нас впереди…
Приметы Апокалипсиса
Перекрёсток тёмных улиц,
Зловещий вой собак, сирен машин.
Раздавленные жизни, разноликость судеб,
Трамвайный визг колёс, как сталью по стеклу.
Мелькающие тени – может быть людей,
А может, мертвецов, ушедших навсегда.
Грязь, мерзость, безысходность, пошлость –
Всё в ранге счастья – гнусного добра.
Картинность вылощенных главных улиц,
Изысканность домов, фасадов блеск и звон
И череда безумия машин, несущих только ужас.
Старушки, ждущие ушедшего былого,
Надежды душат и жестоко мстят.
Отсутствие тепла сердец, холодность взглядов,
Суждений, мнений, нигилизма жуть.
Величие и преклоненье пред златым тельцом
И нищих толпы у любого из метро –
Грядёт эпоха непонятного чего.
Вся добродетель спрятана в кубышки
И разделяет души всех дверная сталь.
Мыслители все в роли дураков,
А дураки изображают мудрецов изящных.
Надменность тех, кто правит миром,
А мир, как муравейник, тонок, хрупок.
Разгул того, что ум не может воспринять.
Жестокость, беспощадность это чёрная дыра,
Которая всё поглощает без разбора, без суждений.
И это, как осиное гнездо – нора,
Приходит час и жалит душу, разрушая убежденья.
Всепоглощающая ненависть всего ко всем,
Безумие дисскуссий, огнедышащие споры
О жизни без проблем и без дилемм.
Растерянность от выбитых устоев жизни,
Полнейшая свобода, хоть до одури ори…
И я от счастия ору, но напеваю траурные песни…
А мир, как муравейник, тонок, хрупок.
Разгул того, что ум не может воспринять.
Жестокость, беспощадность это чёрная дыра,
Которая всё поглощает без разбора, без суждений.
И это, как осиное гнездо – нора,
Приходит час и жалит душу, разрушая убежденья.
Всепоглощающая ненависть всего ко всем,
Безумие дисскуссий, огнедышащие споры
О жизни без проблем и без дилемм.
Растерянность от выбитых устоев жизни,
Полнейшая свобода, хоть до одури ори…
И я от счастия ору, но напеваю траурные песни…
***
Я пью за тех ребят, кто не вернулся с поля боя,
За тех отчаянных парней – моих друзей.
Кто был в Афгане, не нарушив клятвы, строя,
Кто навсегда остался среди гор, полей.
Мне часто снятся ужасы сражений и атак –
Гранатомёты, калаши и минные ловушки.
Подбитый и сгоревший наш советский танк,
Лица детей афганских, их недетские игрушки…
Я не хитрю…
Я возмущён, что все живут в обмане,
Что всё вокруг хитрит и просто лжёт.
Что фигу держат все порой в кармане,
И сердце совесть никому совсем не жжёт.
Я не хитрю, когда беседую с друзьями,
Не радуюсь, когда в их дом пришла беда.
Хотя кой-кто мне представляются князьями,
А на поверку лишь – гордыня, пустота.
Непросто всё
Непросто всё на этом белом свете:
Растить детей и совести смотреть в глаза.
Не просто честно жить за всё в ответе,
Хотя свобода нам дана не зря.
Не просто мне найти дорогу к сыну,
Хотя она казалась так проста.
Не просто завязать желанья в узел
И не кусать до боли в кровь уста.
Не просто после лихолетья встать на ноги,
Смотреть вперёд, не думая, что жизнь прошла.
Но надо каждому пройти свои чертоги,
Тогда всё просто будет в жизни навсегда.
Трудно жить
Да, трудно жить на стыке безвременья,
Когда всё рушится вокруг и создаётся вновь.
Хаос, преступности разгул до умопомраченья
И видеть на экранах часто кровь.
Да, трудно жить на жалкие подачки,
И выживать, не зная, что нас ждёт.
Смотреть на бег времён, будто мустанга скачки,
И ощущать всей кожей беспредела гнёт.
Да, трудно жить вообще в безумном веке,
Но я уверен, небеса ещё предъявят счёт.
Безумные опомнятся и будут жить за всё в ответе,
Их будет двигать долг, а не расчёт.
ПИСЬМО ОТЦА
Письмо отца я не забуду никогда,
В нём назидательности сталь и море откровений.
Во сне приходит он порою иногда
С улыбкой доброю и сводом размышлений.
Я чувствую его дыханье рядом с головой,
Когда лежу в полночный час в постели.
И он касается меня шершавою рукой,
Чтоб обошли меня жестокие метели.
Нельзя быть равнодушным ко всему,
Смотреть спокойно на несправедливость.
Поменьше задавать вопросы – почему?
А действовать, припрятав далеко учтивость.
Нельзя быть снисходительным и добрым,
Когда тебе в глаза открыто врут.
Недопустимо глупым быть и простодушным,
Иначе быстро в порошок сотрут.
Нельзя прожить всю жизнь впустую,
Отдать все годы лучшие безделию иль злу.
И потерять честь, совесть навсегда, вчистую,
Служить безумию, а не добру.
***
«Быть или не быть?» – мне Гамлет шепчет тихо.
И я не знаю, как мне всё же быть.
Что лучше – счастье иль отчаянное лихо,
А я стою на подоконнике, и ноги начинают ныть.
Конечно, Гамлет разобрался в этом быстро,
Помог ему советом умерший отец.
Но я не принц, никто мне не поможет бескорыстно –
Ни доброхот, ни гений и ни льстец.
Жизнь пролетела, как стрела из лука,
Оставив на душе лишь горечь пустоты.
И для меня решить дилемму просто мУка,
Где, у какой остановиться мне черты?
Не вижу я добра…
Не вижу я добра в чреде событий,
Земля страдает уж который век.
И человек не получает тех развитий,
Которые Господь даёт из века в век.
Не вижу я нигде благословенных взглядов,
Не ведаю путей до островов добра.
И не могу я жить спокойно без оглядов
На безысходность и жестокость прожитого дня.
Не вижу я сердечности и ласки,
Все спрятались за сталь своих квартир.
Сидят и ждут от новостей тяжёлой встряски,
И это их позиция и жизненный ориентир.
Отвратительный порок
Я часто вижу во дворах собак бездомных,
Которые калачиком лежат в траве.
Несчастные созданья судеб вероломных,
И кровь от возмущения вскипает в голове.
Как люди всё-таки жестоки, равнодушны,
Сначала милуют собак, но вскоре выставляют за порог.
Зачем к животным нашим так бездушны,
И как искоренить сей отвратительный порок?
Я часто вижу бедолаг голодных и бездомных,
Смотрящих на меня с обидой и тоской.
Как будто вспоминают бедные хозяев злобных,
Которыми они одарены были судьбой.
Тяжёлые вериги
Судьба надела на меня тяжёлые вериги,
И сбросить эту ношу тяжко мне.
Кому судьба распорядилась есть ковриги,
А мне копейки лишь держать в руке.
Но я не склонен жить как черепаха,
Носить тяжёлый панцирь на спине.
А лучше я примерю шапку Мономаха,
И счастье, и удача вновь придут ко мне.
Мне странно видеть
Мне странно видеть чью-то скрытность,
Меня тревожит равнодушие подчас.
Где та наивность детская, открытость,
Чем детство в прошлом щедро наградило нас.
Сидим в своих квартирах, словно в дотах,
Не ищем встреч и интригующих бесед.
Ещё чуть-чуть, и станем мы солдатами в пехотах,
А враг наш будет надоедливый сосед.
Мне странно видеть чью-то скрытность,
Проходят дни, недели грустной чередой.
Так хочется увидеть мне духовность и открытость,
Чтоб телефон звонил настойчивой волной.
Полотно невежеств
Глупец не тот, кто думает, что он глупец,
А тот глупец, кто думает, что он Спиноза.
Так заложил мне в голову Сократ – мудрец .
И это тождество сидит во мне словно заноза.
Вся глупость соткана из полотна невежеств,
Невежество чванливо, как индюк.
А подлость соткана из зависти и ханжеств,
И год от года богатеет их сундук.
Напрасно я ищу по жизни правду,
Её, пожалуй, днём со свечкой не найти.
Все СМИ услужливо мне сплетен предлагают жатву,
Которая по вкусу лишь невежам и глупцам.
ПОРОЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ
Не понимаю я друзей и близких,
Когда они лукавят или откровенно врут.
И никогда я не приму предательств низких,
Когда при встрече унижают, а уходя, мне руки жмут.
Не понимаю я той философии порочной,
Которая мне вечно душу рвёт –
Отгородиться от общения стеною прочной,
Не слышать голоса души, который к счастью всех ведёт.
Мне кажется, я стал шекспировским героем,
Брожу растерянно по древней Дании века,
И как для Лира, для кого-то стал изгоем,
И не унять мне этой боли в сердце никогда.
Я НЕ ИМЕЮ ПРАВА
Я не имею права жить разгульно,
Не замечать прекрасного в миру,
Оценивать события бездумно,
Жить, как повеса на хмельном пиру.
Я не имею права лгать, лукавить,
Молчать, когда дитя жестоко бьют,
И никогда не стану подлецов забавить,
Они всегда из нас верёвки вьют.
Я не имею права видеть лишь дурное,
Не восхищаться чудной музыкой Бизе,
Не видеть в церкви в образах святое,
Не находить душе отдушины нигде.
Ранимая душа
Душа моя изранена судьбою,
Кричит она и корчится в цепях,
В которые закован я тобою,
И не поможет мне ни Бог и ни Аллах.
Мне часто говорили, что хорошее – плохое,
Что Бога нет, что чёрное всегда белей,
Что добродетель – это наносное,
А слово божие – обманчивый елей.
Душа моя изранена судьбою,
Устал я, как заблудшая овца.
Но я хочу жить честно и с любовью
И воплотиться в этой жизни до конца.
Цивилизованный угар
Природа задыхается в цивилизованном угаре.
Век техники сегодня на кону.
И что рулетка жизни выдаст, мы не знаем,
А может быть, крупье под ставкой подведёт черту?
Но человек пытается играть с природой в карты,
Рискует, ставит на кон лес, реку.
А время всех зовёт обратно сесть за парты
И научиться святости, добру.
Природа – нежное, ранимое созданье,
И человек ей должен быть не враг, а друг.
Любить её, как милых на свиданье,
Чтоб не исчезло всё на веки вдруг.
Не пожелаю я…
Не пожелаю я врагу забыть своих родных и близких,
Забыть родителей, друзей надёжный круг,
У дома каждого кустов зелёных низких,
Всё доброе, что окружало нас вокруг.
Но человек святое часто ставит под сомненье,
Растрачивая на пустяк божественный венец.
И забывает, что живёт для вдохновенья,
А не за тем, чтобы приблизить свой конец.
Не пожелаю я врагу беспечным быть, унылым,
Просить у Бога подаяния на каждый день,
А пожелаю быть здоровым и весёлым
И навсегда прогнать из дома безысходность, лень.
Унылый век
Так трудно разобраться в этом мире,
Где зло надменное, а где добро и счастье.
Грядёт унылый информационный век,
Кто успокоит нас в минуты горя и ненастья?
Кто остановит времени безумный бег,
Поможет каждому лесным цветком залюбоваться?
Кто мудростью проникнется земной,
Откроет всем глаза на чудо мирозданья?
Грядет безликий информационный век,
Его я встретил без надежды в ожидании.
Всё очень призрачно, всё шатко и смешно,
Хотя всё это нам Великим Промыслом дано.
Клиника событий
Итоги дня проносятся стрелою,
События несутся, будто вскачь.
И я не успеваю всё понять душою,
Как в клинике не успевает всё осмыслить врач.
Итоги зрелости – всё лучшее я создал,
Душа ликует от восторга и поёт.
Всю теплоту любви я людям роздал,
Судьба пока жалеет и не бьёт.
Итоги жизни – крик души и боль,
Душа моя изранена, избита.
И часто мне раны кто-то сыпал соль,
Ведь абсолютно всем душа была открыта.
Ржавчина столетий
Мне кажется, что я сошёл с ума,
Хочу посеребрить я ржавчину столетий.
Но козни постоянно строит Сатана
И не даёт слагать стихи в узоры аллегорий.
Мне кажется, я сплю уж сотни лет,
Летят как птицы годы и столетья.
И я не знаю, кто мне даст ответ,
Как жить в стихах, а не в оковах лихолетья.
Жизнь пронеслась
Жизнь пронеслась, а я и не заметил,
Душа кипит, а тело не моё.
Всплывает разное по жизни чередой отметин:
И детство, юность, зрелость – всё моё.
Да, жизнь порой бывает очень разной:
Жестокой, доброй или просто злой.
Я всё прошёл и знаю крови привкус,
Когда болячки сильно донимают иногда.
Но я живу, зажав мечты в сильнейший прикус,
Свернуть с своей дороги не дано мне боле никогда.
Да, я живу, и не грозит мне сатанинский искус.
Моя защита: дом, семья и свечка Богу в церкви, как всегда.
Идут дожди
Свет тусклой лампы на столе,
Окно задушено дыханием гардин.
Конечно, настроенье на нуле
От повседневности и тупости картин.
Идут дожди в душе и наяву,
Уж много дней моё окно рыдает.
И что со мной творится, не пойму,
Один Господь об этом только знает.
Мне всё равно
Дождь зарядил с утра меня тоскою,
В квартире сыро, холодно, темно.
Не знаю, как себя я успокою,
А, впрочем, мне теперь уж всё равно.
Мне всё равно: живу я или нет,
Какой сегодня год, число и месяц.
А лучше взять мне в прошлое билет,
Чтобы стереть реалий плесень.
Дождь зарядил, и на душе дожди,
Хочу давно дождаться солнца лучик.
И я не знаю, что там впереди,
Найду ли для души заветный ключик.
Одни соблазны
Сражается душа моя с искусом,
Который в жизни постоянно впереди.
И он сравним со сладостным укусом,
И все мои высокие стремленья оставляет позади.
Я вижу впереди одни соблазны,
Они мне душу разрывают на куски.
И я, как узник на пороге страшной казни,
Пытаюсь дотянуться до петли, вставая на носки.
Отчаянье
Отчаянье порою не даёт мне жить,
Сжимает сердце мне своей рукою.
И как его изгнать, искоренить, убить?
Годами мучаюсь, страдаю я душою.
Отчаянье во мне, что я в искусах жил,
Что жизнь свою по мелочам растратил.
И зачастую с глупостью дружил,
И всё духовное в себе искоренил, потратил.
Одиночество
Мне тяжело порою жить на белом свете,
Когда меня не замечают, и бываю одинок.
И я ищу крупицы истины в ответе,
Который для меня закрыт не на один замок.
Мне часто говорил отец при жизни,
Что счастье можно обрести в любви, в добре.
В добре общения, взаимопомощи и ласке,
Чтоб было славно на семейном корабле.
Давно уже проходит год за годом,
И те, кто дорог мне, как прежде далеки.
Я с ними всё пытаюсь говорить высоким слогом,
Но души их теперь эгоистичны и пусты.
Трагизм оптимизма
Стоять, возможно, будет русская земля,
Пока терпенье есть у русского народа.
Но год от года зреет смуты чёрная волна,
Которая сметёт всё зло – очистится природа.
Нам обещают уже много лет подряд,
Что возродится Русь в былом величии и славе,
Что будем жить, как победители, сто лет,
А может, больше, ведь никто того не знает.
Умом Россию уж давно всем не понять,
Сплошные войны, революции и страхи –
За каждый год, за месяц, даже день,
Что будет с нами иль с державною Россией.
Я вглядываюсь в лица стариков,
И я не вижу в них огня, улыбок и задора,
Которые присущи были им всегда
В их годы молодости бесшабашной, грозной.
Уходят годы навсегда в небытие времён,
Как тот песок сквозь пальцы узловатых рук.
И сердце мне сжимает боль утраченных знамён
Всех тех, кого любил, кто был мне друг.
Но всё же мы вступили в эру Водолея,
Ещё надежда теплится в сердцах остывших,
Что Русь стряхнёт с себя дремоту высыхающего клея,
И будем почитать всегда историю страны
И всех героев русских павших.
Двоякий смысл
Всё делит человек на «да» и «нет»,
Но есть понятия: «быть может» и «возможно».
Как мы ещё не знаем всех планет,
Так и об атоме нельзя судить легко и односложно.
Все истины несут порой двоякий смысл,
Как относительность теории Эйнштейна.
И слава Богу, что в мозгу ещё родится мысль,
Которая порой совсем уж не проста и не логична.
Осмыслить можно всё и кое-что понять,
Понять, что истин в этом мире много.
Конечно, многое нам предстоит ещё узнать,
Но всё же истины нельзя воспринимать всем просто.
Судьба – подкова
Судьба согнута в непонятную спираль,
Зажата твёрдою, жестокою рукою.
Закрасила всё чёрная эмаль,
Не управляю я теперь совсем собою.
Спираль судьбы жестоко метит
Своим кинжальным острым полотном.
И вероятно, мне давно уж ничего не светит,
Но может высветит мне что-то астроном.
Судьба согнута будто бы в подкову
Казалось, счастье будет, рай,
Но не угнаться мне за быстрою звездою,
И обозначился давно Вселенной край.
ОТГРЕМЕЛИ БОИ В СОРОК ПЯТОМ
(акростих)
О тгремела война в сорок пятом,
Т ы сегодня в ответе за всё.
Г розной силою, валом девятым
Р азгромили фашистов давно.
Е сть такое понятие – совесть,
М не знакомо оно с ранних лет.
Е сть герои – читаем мы повесть,
Л юбим тех, кого с нами уж нет.
И мне снится порою весною,
Б олью сон мне сжимает виски.
О творяю я память рукою,
И готов умереть от тоски.
В ижу танк и отца возле танка,
С окровавленным другом лежит.
О н не знает, что это за ранка,
Р том чеку он зажал и хрипит.
О ккупанты совсем уже близко,
К рошат пулями наших ребят.
П олетела граната так низко,
Я узрел смерть немецких солдат.
Т е бои, как осколки гранаты
О ставляют на сердце печать…
М не отцу свою жизнь бы отдать!