Послушай лес,
Послушай сосну,
Послушай, мой друг,
Земную красоту.
Как поет ручей,
Как звенит капель,
Как соловей поет
На тонкой ветке.
Запомни каждый миг,
Что видел ты когда-то.
Ведь его уже не вернешь
К нам назад!
Снег, дождь, солнце, листопад — все запечатлено на одном листе бумаги. Сколько лет этой юной художнице? Да лет десять всего. С восьми лет она сидит в четырех стенах. Никому не нужен больной немой ребенок, не отпускающий из рук медведя и карандаши.
— Ты хочешь погулять? — заглянула ей в лицо медсестра.
Она отрицательно покачала головой. Малышка не говорит и не слышит, но по губам читает неплохо.
— А что ты сегодня нарисовала? — не отставала от нее женщина.
Прижав к груди несколько сложенных листочков, Ника воинственно посмотрела на незваную гостью. Она не любила этих людей в белых халатах. От них неприятные ощущения. Если бы она стала их рисовать, то закрасила бы все одним цветом: прозрачным. Они пусты, ничего интересного нет в их душах, словах, глазах. Они улыбаются дежурной улыбкой, а в действительности ненавидят.
— Ты уже два дня сидишь в комнате, надо и свежим воздухом дышать!
Ника слезла с кровати и подошла к окну, открыла форточку, села на подоконник. Вопросительно посмотрев на надоедливую женщину, она удобней устроилась возле открытого окна. Закатив глаза, сестра вышла из палаты, предварительно хлопнув дверью посильнее. Ника все равно не услышит.
Девочка смотрела вдаль, где небо сливалось с землей. Красиво, но у нее нет красок, даже цветных карандашей, чтобы запечатлеть этот момент. Ника всегда жила здесь. Она не знает, что расположено дальше больничного забора, ей никто не рассказывал. А того, что она видела, было недостаточно. Она хотела знать больше, ей хотелось узнать весь мир, пощупать его, перенести на бумагу, наслаждаться им. Но кроме маленького больничного парка она ничего не могла себе позволить.
Грянул гром, вдалеке сверкнула молния, и пошел дождь. Девочка протянула руку, подставляя ее прохладным струям. Весна… как много в этом слове всего живого! Река, цветы, птицы, ветер, дождь – все это было очень дорого девочке, она любила весну больше всего не свете.
Девочка хотела закрыть окно, ведь если дождь попадет в комнату, ее могут отругать. Но чья-то мокрая рука не дала ей этого сделать.
— Могу я тут немного посидеть? — улыбнулась ей незнакомка, присаживаясь на подоконник.
Чисто, ярко, без всякого умысла девушка смотрела на ничего не понимающую Нику. Гостья терпеливо повторила свой вопрос. Немного отойдя от первого приступа шока, Ника кивнула. Промокшая насквозь девушка запрыгнула в комнату и закрыла окна, оставляя за собой лужицу воды. Она прислонилась спиной к батарее, блаженно закрыв глаза.
Ника смотрела на нарушительницу ее уединения с интересом. Она пахла дождем, лесом и солнцем, его теплотой и легкостью. Еще ни у кого Ника не могла услышать такого приятного запаха. Прижав медведя одной рукой, она взяла листы и села рядом с рыжей незнакомкой. Ей хотелось нарисовать дождь, который принесла девушка, солнце, пылающее внутри нее. Но как нарисовать то, на что никогда не обращаешь внимание?
На чистый листок упала скомканная бумажка. Развернув ее, Ника, пусть и с трудом, но прочитала:
«Как тебя зовут?»
Правильный взрослый почерк, но немного «прыгающие» буквы выдавали большого, но ребенка. Ника улыбнулась и нацарапала большими корявыми буквами ответ на совсем чистом листе:
«Ника».
Немного подумав, она приписала:
«Твое?»
Рядом возникла еще одна надпись:
«Виолетта, или просто Ви».
Как только закончился дождь, уже обсохшая девушка выпрыгнула в окно. Ника долго смотрела ей вслед, улыбаясь. Два листа лежали на полу изрисованные. Она рисовала дождь. Такой свежий и приятный, словно дождь – это Виолетта.
На следующий день дождем и не пахло. Ника пошла на завтрак в прескверном настроении. Она все сильнее стискивала своего медведя в руках. Сегодня все смотрели на нее как-то странно. Словно на ней стоит какое-то клеймо.
Вернувшись в свою палату в жутком настроении, Ника замерла на пороге. В воздухе витал запах свежескошенной травы и полевых цветов. Подбежав к окну, она увидела букет цветов на зеленой траве, на ней еще роса не обсохла. Выглянув в окно, девочка увидела вчерашнюю гостью. Она бегала в больничном парке с маленькими детьми. Будто почувствовав ее взгляд, Виолетта повернулась к окну, лучезарно улыбаясь.
Ника смотрела на нее с грустью. Девушка улыбалась не рядом с ней, а с другими. Ревность.
Подбежав к окну, Виолетта приглашающе раскрыла объятья.
— Прыгай, — прочитала по губам девочка.
Немного подумав, девочка залезла на подоконник, свесила ноги и, зажмурившись, прыгнула. Неприятное ощущение полета — и теплые руки подхватили ее.
— Все хорошо, молодец, — поставила ее на землю девушка.
Голых ступней коснулась прохладная мокрая трава. Переминаясь с ноги на ногу и прижимая к груди мишку, Ника выжидающе смотрела на светящуюся девушку. Та схватила ее за руку и потянула ее через весь парк к лавочкам.
Усадив Нику на скамейку, она достала из лежащего на траве рюкзака скетчбук и цветные карандаши, протянула их девочке. Дрожащими руками Ника открыла альбом. На первой странице была композиция из сухих листьев:
«МИШКА».
Так был подписан рисунок. Вглядываясь в контур листьев, Ника действительно различила медведя. Вытянув руки, она стала сравнивать своего медведя с изображенным. Осмотрев их со всех сторон, она начеркала на новом листе:
«Мой лучьше».
Виолетта кивнула, умиляясь такой милой неграмотности. Да и вообще, эта маленькая девочка была вся, с головы до ног, сгустком милоты.
Поудобней устроившись на скамье, Ника протянула Виолетте альбом:
«Хочу тебя рисавать!».
Немного подумав, Ви села на противоположную лавочку, закинула ногу на ногу и открыла книгу. Сколько же вещей хранится в ее рюкзаке? Найдя подходящий ракурс, Ника быстрыми движениями стала набрасывать контур. Она решила изменить своему черно-белому стилю. На листе бумаги появились огненно-рыжие волосы и зелень над головой её новой подруги.
Она рисовала до обеда. Ника впервые рисовала человека с такого близкого расстояния. Нет, она, конечно же, рисовала людей, но только тех, которых видела из окна.
Закончив портрет, девочка подошла к Виолетте и протянула ей законченную картину. Немного дрожащими руками Ви взяла альбом. Словно фотография. Мгновенная тень, мимолетный ветер – все было видно на детском рисунке.
Покопавшись в рюкзаке снова, она достала небольшой блокнот и ручку:
«Словно фото. Безумно красиво. Мне нравится».
Через пять минут Ника вернула блокнот:
«Ты красивая для рисовки».
Ровно за три минуты до обеда Виолетта вернула художницу в палату. Снова через окно:
«Еще увидимся».
Ника помахала ей рукой и пошла в столовую.
Каждый день девушка приходила к Нике. Ее приход можно было предугадать по запаху. Возвращаясь после завтрака, девочка принюхивалась. Если пахнет цветами, то Ви ждет ее. Под окном. Она поймает ее, если Ника прыгнет из окна, стремясь на улицу, поближе к такой недоступной свободе.
Когда шел дождь, Виолетта помогала девочке постигать науку языка. Со временем ее «речь» стала грамотнее, почерк ровнее. В солнечные дни Ника рисовала девушку. Ей больше не хотелось никого видеть в своем альбоме.
Но одно утро изменило все.
Какая-то богатая семья решила забрать Нику под свое крыло. Узнав эту новость, она чуть не разрыдалась. Она не хотела расставаться с Виолеттой, не хотела покидать этот парк, так полюбившийся ей.
Но уехать пришлось. Две недели Ника не видела подругу, две недели она жила словно во сне, в кошмарном сне. И без того слабое здоровье девочки окончательно сломалось. Она целыми днями лежала в постели, рисуя цветы. Снова черно-белые. К цветным карандашам она не могла прикоснуться, Ника считала это предательством. Ведь Ви – единственная, кто вносила краски в ее жизнь.
Неожиданно через две недели кошмара на подоконнике появились свежие полевые цветы. А возле батареи сидела Виолетта. Медовые волосы были влажными и казались намного темнее. Она ее искала.
Медленно ступая на ослабевших ногах, Ника присела рядом с ней. Она уткнулась головой ей в плечо. Стыдно.
Ей стыдно за то, что подруга искала ее все это время, а она, Ника, сидела на кровати и рисовала, предаваясь кошмарам.
«Прости меня, Ви. Ты переживала за меня».
Девушка смотрела на нее с нежностью. Улыбнувшись ей, Ника легла на пол, положив голову ей на колени. Силы покинули ее, нервы больше не выдержали. Девушка гладила ее по голове, а Ника засыпала. Засыпала навсегда, убаюканная ее ласковыми руками.
***
— Мы решили сделать выставку в честь нашей приемной дочери, — вещала в микрофон Инга, приемная мать Ники, — девочка до самого конца боролась со смертью, рисуя прекрасные вещи.
Виолетта сидела в углу роскошного зала и читала этот корявый почерк с самыми милейшими ошибками:
Дорогая Ви!
Я не так давно научилась писать хорошо письма, но хочу чтоб ты знала – ты самая прекрасная картинка, которую я переносила на бумагу. Я давно знала, что серьезно больна, с самого детства. И это не важно. Прошу, смотри мою картину. Она принадлежит тебе.
С любовью,
Ника.
Глаза застилают слезы. Поднявшись на негнущихся ногах, девушка пошла в последний зал. Все присутствующие там смолкли, завидев ее, тихо перешептываясь. Дойдя до последней стены, она не смогла сдержать слезы. Самый первый рисунок Ники, ее портрет. Виолетта сидит на скамейке и читает книгу. Красок немного: ее медные волосы и влажная после дождя зелень вокруг, как рамка. В названии все чувства Ники, все до одного – «Цветок дождя».