Дотронуться до звёзд
Я сидел на одном из балконов ЭТОГО ЧЁРНОГО ГОРОДА и вязал из канатов верёвочную лестницу. В моей ротовой полости одиноко и активно таял кусок рафинада.
– Ну, что – повезёт??? – спросил я сам у себя.
Под мрачной коробкой балкона мяукали кошки, делали потомство, гадили и смеялись. Ветер носил надутые мешки и бутылки из-под лимонада. А на небе не было звёзд. Точнее, они были, но так ехидно и злорадно смеялись беззвучным смехом из-под туч заводского дыма. А мне так хотелось на звёзды, дотронуться до их безжалостной раскалённой внешности.
Но они были так далеки.
Я их никогда не видел, лишь изредка – и то, когда не спал. Но вот теперь я решил до них добраться, связывая новую ступеньку.
Но тут пролетела Она и спросила:
– Что Ты делаешь???
– Да вот – вяжу лестницу, – ответил я Ей. – Я никогда не видел звёзд, и вот теперь решил дотронуться до них рукой!
– Ха-ха-ха!!! – засмеялась Она. – Ты разве не знаешь, что до звёзд могут дотронуться не все, а только те, которых любит Судьба!
– А Меня Судьба любит???
– Нет.
– А Тебя?
– Да! Я же летаю! Выбрось лестницу! Перестань бороться! Иди в дом и спи!
– Не хочу! Я не сдамся! Я вязал её всю Жизнь и всю Жизнь спал!
– Ха-ха!!! Глупый ты самообманщик! Ты же знаешь – звёзды не для Тебя! Ты не любимчик! – рассмеялась Она и полетела к далёким и злым звёздам.
А я остался один на балконе. И вдруг моя лестница разошлась по швам.
– Звёзды не для Меня! – огорчённо произнёс я.
Я ушёл в дом и больше никогда не выходил на балкон.
Дождь
Я надел пальто и вышел из дома. На улице лил дождь. Я сразу понял, что это дождь. Фонари ночных улиц играли лучами света.
Я встретил Его. Он тихо стоял, запрокинув лицо вверх, и улыбался. Я подошёл к Нему и спросил:
– Ну, как?..
– Дождь! – произнёс Он.
– Да! – ответил я.
– А Я никому не нужен, – произнёс Он. – Так же не нужен никому, как и этот дождь… Все сидят дома у телевизоров, а можно же заглянуть в дождь, в каждую его каплю!
– Да! – ответил я. – Я тоже никому не нужен, как и Ты! И как этот дождь!
Мы долго стояли и мокли под дождём.
Вдруг в кармане моих брюк завибрировал мобильный телефон. Я поднёс его к уху, нажал на кнопку и спросил:
– Да?
Молчок.
– Ну, что? – спросил Он.
– Вроде, ошиблись номером, – ответил я.
– Плевать! Звонили тебе, но с тобой просто не хотят разговаривать. Ты никому не нужен, как и Я. И как этот дождь! Выключи телефон. Забудь. И никому не звони!
Я отключил мобильник.
И тут я понял, что рядом никого нет.
Только я.
И.
Дождь!..
Незваный Гость
На плите горел газ. Ветер вдувал жёлтые листья в комнату, хаотично теребя их вызревшие тельца. Об лампочку бились мотыльки, обжигая себя, надеясь на счастье. Надеясь на теплоту жёлтого света. Надеясь на искусственное солнце.
А за столом этой маленькой и чужой комнатушки сидели двое – Гость и я. Мы пили чай. Я подвинул в сторону Гостя тарелку с мармеладом. Но тот сказал:
– Не надо.
– Ешь! Ты же мой гость, Гость!
– Ну, хорошо! – кивнул головой Гость и взял красный мармелад.
По комнате блуждали листья. Горел газ. Ветер пил холодную пинту воздуха.
Вдруг Гость заливисто засмеялся:
– А гость-то не я! А – ты! И тем более незваный! – проговорил он.
– Почему это? – возмутился я.
– Да потому что тебя здесь никто не ждал, – ответил Гость. – На тебя здесь просто не накрыли. Тебе дали шанс прийти сюда незваным, что и поменяло планы этой доброй жизни. Она на тебя не накрывала! Она на тебя не готовила! А ты пришёл!.. Так что давай только после всех! В очередь!
Я опустил голову.
– Я же прав. Ты сам это видишь! – ответил на мои муки Гость и вышел он уже мной, заливаясь громким хохотом. – Ха-ха-ха! Шутник!
– Он же прав! Я же сам это вижу! – произнёс я, в мгновение ока деформируясь в Гостя.
И я представил, что если бы мне не был дан сей шанс, то бы я сейчас летал над Землёй и одаривал влюблённых детей своими стрелами, не боясь холода злого ветра и смеха искусственного света. Но мне дали шанс.
И тут я залез в свою скорлупу, не надеясь и не думая, но зная, что она треснет с первыми криками будильника. А после этого опять жизнь Гостя.
Нет – не Хозяина собственной судьбы.
А Гостя!
Незваного Гостя!
Зеркало
Я открыл дверь ключом и вошёл в маленькую комнату старой чахлой общаги.
Прямо по моим ногам прошёлся дивный сквозняк, который вогнал в темноту сухие осенние листья.
– Ты здесь? – спросил я.
Он молча сидел в темноте, на столе, пил чай и смотрел в окно.
– Куда же ещё может деться мой набор аминокислот и углерода?! – пробубнил он.
В его голосе слышался холод и тоска.
– Сквозняк привёл за собой? – промямлил снова он, не отрываясь от панорамы окна.
Я захлопнул дверь и вошёл, не включая свет, лёг на кровать.
– Беда-а! – протянул я.
Он грустно сказал:
– Осень – это мать всех грустных воспоминаний!
Я спросил:
– Что – опять не спал?
Он ответил:
– Я устал просыпаться и засыпать, чувствуя холод там, где беспощадно глубоко, зная, что такое путь, путь в никуда…
Я заметил:
– Сквозняк же!
Он протянул:
– Да-а! Что-то хлипкое нынче понимание всего. Мучает ностальгия по минувшим забытым дням! Беда-а!
Я спросил:
– И что тогда делать?
Он тоскливо ответил:
– Посмотри в зеркало! Там ты увидишь свой затылок, и тогда ты поймёшь, что дороги нет…
Миг хрупкой красоты
Над бездыханным телом молодой красивой девушки, закованной в скафандр, стояли три чудовища. Глаза их были полуслепы, суставы повержены артрозом, оттого их пальцы были жутко скрючены. Сросшиеся в анкилозе позвонки спинного позвоночника ещё больше сгибали их тела к трупу. Атрофия голосовых связок выдавала тошнотворное шипение вперемешку с отвратительным скрипом из их глоток.
Они были мерзки, ужасны, но во впалой груди каждого из них билось доброе, горячее сердце, заставляющее жить не только уродливое тело, но и светлую душу, вечно мятущуюся, вечно находящуюся в поисках чего-то прекрасного.
И вдруг показалось им, что они – эти выродки – нашли то, чего долго искали. Но, к сожалению, это было пустым и безжизненным. Эта была их последняя надежда на прекрасное.
Прошло уже около два века после Последней Войны на планете Земля. Война победила, но не уничтожила Землю. Исчезли леса, испарились реки, воздух наполнился новыми химическими компонентами, что и заставило исчезнуть прекрасных, безумных и вечно жадных до крови существ – людей.
Но родилось новое население – уродливое, но разумное.
Их мир не знал красоту, они не ведали ни сини небесной хляби, ни режущего глаз разноцветия трав и цветов, ни яркости и нежного тепла солнца. Их мерзкие физиономии не выдавали никакой мимики – ни грусти, ни радости, ничего. Их рождённые дети не имели способности разрезать воздух чистым заливистым смехом.
Обделённые красотой потомки…
Уродливые потомки прекрасных разрушителей…
Обиженные дети…
Основной целью их жизни было найти что-то прекрасное, неведанное, чтобы подарить это всем. Они жили обидой на пращуров, которые убили себя. Они жили с ненавистью к ненависти. Их беды были общими и счастье общим. Взаимовыручка и доброта, скромность и сдержанность царили в этом новом уродливом мире.
И вдруг в один из дней на орбите Земли патрульный корабль, охранявший планету от метеоритных дождей, перехватил странный неопознанный предмет, что заставило сердца пилотов космолёта забиться чаще.
Им попался труп человека. Человека прошлого. Тело прекрасной молодой златовласой девушки в герметичном скафандре. Немедленно на космодром планеты была отправлена телеграмма: «Ликуйте, братья и сестры родной Земли! Мы нашли частицу прекрасного!»
И каждый из пилотов космолёта был рад тому, что он подарит эту красоту другим своим любимым родным уродам.
На тот момент они испытали чувство великого счастья.
Космический корабль приземлился в центре космодрома, где было многоуродливо. Неожиданная добрая весть собрала большое количество населения. Все через муки и боль испытывали чувство радости и ждали чуда.
Подали трап. И пилоты на своих вывернутых передних конечностях понесли тело в скафандре по ступенькам.
Толпа уродов замерла.
Тишина обуяла всех. И лишь шквальный ветер рвал их мешковатые одежды.
Счастье в душах билось в унисон с добрыми сердцами.
Но вдруг случилось несчастье. Слабые спины и ноги пилотов не выдержали бремя, и они все повалились кубарем по трапу вниз. Труп красивой космонавтки ударился об асфальт, и стеклянное забрало раскололось.
Земной гнилой воздух враз уничтожил загерметизированное тело красавицы, обратив его в пепел, схожий с пеплом их небес.
Из глаз пилотов и всех столпившихся уродов текли простые солёные человеческие слёзы. И каждый думал свою думу, единую для всех: «Что же мы за существа-то такие – люди? Почему же мы уничтожаем прекрасное? Зачем специально? И зачем случайно?»