Стихи
Кто знает, откуда берутся стихи…
Их будто рождает великая сила,
Сумевшая в сердце увидеть штрихи,
Которые тут же с любовью взрастила.
И вот на столе, среди кипы бумаг,
Нелепый обрывок ненужной газеты
Зальется смущением – он же простак,
А стал вдруг бесценным для взора поэта.
Кто знает, откуда врывается вмиг,
Себе подчиняя, оно – вдохновенье,
И хлещет в душе золотистый родник,
И звуки цепляются в стройные звенья.
Проходит минута, проходит и час,
Но время становится… впрочем, не важно!
Фонарь за окном ровно в полночь погас,
Не спим только я и листочек бумажный.
Но все же – откуда берутся стихи?
На этот вопрос что ответить поэту?
И ведь не расскажешь такой чепухи,
Что аист принес их в преддверье рассвета.
Шкатулка детства
В одном из тихих переулков,
Которым в полдень я брела,
Разверзлась в памяти шкатулка,
В ней правда юных лет была.
Я находилась вне пространства,
Но продолжала мерить путь,
А осень в пестрое убранство
Весь мир стремилась окунуть.
Я вспоминала взрыв восторга
От вида «будничных» вещей,
А время шло привычно, долго,
В калейдоскопе детских дней:
Разбег. Полет. И ворох листьев
Встревожен от прыжка. И вот
Душа в границах счастья мыслит.
И вновь берет разбег. Полет.
Хоть вместе с тем и огорченья
Ползли на ум, но как во сне,
Шалили светлые мгновенья –
Не приживалась грусть во мне!
Земля шуршала, пели птицы,
Стоял чудесный звучный гам;
Сочился аромат корицы
Из окон садика… вон там.
Слеталась осень под ногами,
И листьев странный маскарад,
Играл с прошедшими годами –
Я шла семнадцать лет назад…
Сентябрь 2012
***
Как образ в кустарнике мыслей родится,
Чуть-чуть погодя уж крадется к нему
Довольная Рифма (она ль не царица!),
Но что принесет: стройный стих? кутерьму?
Так юный Снежок, от небес отрываясь,
Еще непонятно – всерьез, не всерьез –
Ложится, собою самим восхищаясь,
На образ зимы … и на ветви берез.
За ним поспевает слегка неуклюжий,
Совсем не смышленый Мороз, и пока
Хотя неумело, но преданно, служит –
Так служит младому поэту строка.
Как много смиренья простого, святого,
В кладовках души нежно Рифма хранит,
Но все ж королевой ритмичного слова
Себя назовет, приняв царственный вид;
И сколько у Снега величья, изыска,
Наряды сверканьем и блеском полны,
А все же к народу до крайности близок,
Он прямо у ног – император зимы…
Ноябрь 2012
Строки
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
М. Ю. Лермонтов
Звучат до боли современно
Давно рожденные слова,
Не перемелют их безмерно
Веков грядущих жернова;
Век девятнадцатый сегодня
Хотя далек…– наверняка,
Не станет все же старомодной
Поэта смелая строка! –
Она неслась, подобно грому,
Сквозь николаевский режим:
В цензурный век! Навстречу трону!
Был слог ее неудержим…
Законов лицезрев обломки,
Осознавая – всюду лгут –
Напоминал поэт, и громко,
Что есть еще и Божий суд.
В вопросах чести нет цензуры
Для сердца автора тех строк,
Который в годы смотрит хмуро,
Чей взгляд пронзителен и строг.
И так с глубин былых столетий
С укором и мольбой в глазах,
Поэт, презревший рабства плети,
Взывает к Совести в стихах.
Брюсов
Он творил в переломные годы,
Отражая мир замкнутых грез,
Для искусства искал он свободы,
А себя в жертву слову принес.
Город слыл для него идеалом,
Не лишенным пороков отнюдь,
Бороздя его взглядом упрямым,
Он вникал в исторический путь.
Возводил грандиозные планы,
Столь начитан и дерзки умен,
Что вживлял он в эпохи и страны
Тень ушедших в преданье времен.
Выступал как безжалостный критик,
Но талант различал за версту,
Восклицал, что поэт – не политик –
Он рожден создавать красоту.
Безграничной любовью он к книге
В каждый миг своей жизни дышал,
И писал, словно несся на бриге,
Когда правит девятый им вал.
Нам в наследство остались страницы
Необузданных миром интриг,
Между строк сам художник таится,
В разворотах задумчивых книг.
Расплескалась по небу луна
Разгулялась шальная волна
По воздушной полночной бумаге –
Расплескалась по небу луна,
Затерялась средь тучек бедняга.
Замаячив в безводной реке,
Разлилась по раскидистой иве
Но, зажав ее стебель в руке,
Опрокинулась в темном заливе.
Расплескалась по небу луна –
Зацепилась хвостом за корягу,
В отраженье нагого пятна:
Безнадежность, тоска и отвага.
Где художник, кто, взявшись за кисть,
Воссоздаст нежный облик смуглянки?
Ее нужно скорей возвратить!
Ей и так умирать спозаранку…
Август 2012
***
Кончилось лето, и лист одичалый,
Глянув в туманность холодных небес:
Ровно туда, где недавно сверкало
Солнце, цепляясь за горы и скалы,
В лапы осенние прыгнул. Исчез.
Чуть удивленно взирали собратья:
Те, кто не понял, не жаждал понять,
Те, кто пытался на время остаться,
Чтоб на ветвях, задыхаясь, качаться,
Чтоб, в полудреме качаясь, не спать.
Тайно, по-тихому, осень подкралась! –
Словно зловещий безжалостный змей.
Ей все уверенней, глубже дышалось.
Ей оставалась всего-то лишь малость:
Только проникнуть в дыханье людей.
31 августа 2012
Норвежские фьорды, норвежские дали
Норвежские фьорды, норвежские дали!
И воздух скользит по простынке морской…
Глаза мои вас никогда не встречали,
Но также и вы не знакомы со мной.
Могу лишь представить, как меж облаками
Бесчинство туманов рождает восход:
Они вольнодумно плывут над камнями,
Собой заслонив голубой небосвод.
И, может быть, время, застыв силуэтом,
В рельефе норвежском, в туманности дня
Дрожит под изгибом проникшего света,
Рисунок эпох под подмышкой храня.
Ход истории
На карте истории грозной
Мелькают эпохи, как сны,
Когда изменить что-то поздно,
Ничьей в этом нет и вины.
Столетья рисуют картины,
Стирают затем впопыхах,
Оставив в наследство руины
И бросив шедевры во прах.
Все эти обломки величья
(Иль призраки старых времен?) –
Как странные ветхие притчи,
Подернуты тягостным сном.
И мир современный не вечен,
(А может, и вовсе обман!)
Затопчет его, как предтечу,
Грядущих веков караван.
От грузных забытых строений
Останутся груды камней,
И будет старательно гений
Разгадывать жизнь дикарей.
Благословение
Молитвой тихой на сухих устах
Уж засыпая, Господа просила:
Благослови в земных моих делах,
Восстанови надорванные силы…
Вокруг дышала дерзкая весна,
Клубились ночь и благодать святая,
С блаженством полуяви-полусна
Сплелось благоуханье первомая.
… Вдруг вдребезги сознание мое
Разбилось мириадами осколков –
Жужжали, выставляли острие:
И каждый о своем, и все без толку.
В звенящей пыли растерялась я,
Но с облаками унеслась далеко;
Нет времени, движенья, бытия.
Есть истина – у первого истока.
Проснулась от прилива вешних сил;
На улице игривый дождь танцует…,
Осознаю – Господь благословил,
И не в лицо, а в спину ветер дует.
Живут и в тяжкий, и в крылатый час
Слова столь благотворные для слуха,
Живут для всех, для каждого из нас:
«Во имя и Отца и Сына и Святаго Духа!»
1-2 мая 2012
Путешествие
Средневековый цех поэтов
Корпит над словом день за днем,
Я, чуть узнав к труду предметы,
Стремлюсь навек остаться в нем.
Быть может, выполнить шедевр?
Добавить гульден звонких фраз?
Учесть размер, и ритм, и метр,
Чтоб в рифму заковать рассказ?
Не тут-то было – предо мною,
Откуда ни возьмись, возник
Тот, кто являлся старшиною –
Седой задумчивый старик.
И говорит: «Я – Суть, я – Вечность,
Я – Блеск горящих музой глаз,
Метафоричность русской речи,
А не срифмованный рассказ!»
Чрез гущу лет, десятилетий,
Неслась словец его волна,
Минули целые столетья,
Пока себя в себе нашла.
Я мастер? Нет! Но подмастерьем
Я странствую по гребням слов,
И там питаюсь вдохновеньем,
Где мысли предоставят кров.
В великом стихотворном трансе
В душе, распахнутой моей,
Поэзия живет в пространстве
Былых времен и наших дней.
Сентябрь 2012
Ноябрьский одуванчик
Я долго думала, как так:
Земля подернута морозом,
А он накинул белый фрак
Из летней легонькой вискозы.
Я долго думала, зачем:
На хрупком стебельке качаясь,
Он стойко переносит плен.
Ему нужна людская жалость?
Вокруг ноябрь! – Почему
Цветок противится стихии?
А может, это я пойму,
Когда постигну суть России?
Крестьянин, нищий крепостной,
Осужденный судьбой к мытарству,
Приобретал благой покой,
Отдав все силы государству.
Так повелось, что мать-земля,
Сжимает люд в свои оковы,
…А вдруг цветок готов, любя,
Укрыть ее платком пуховым?
И вот теперь – зачем, почем
Он прогибает с болью спину –
Все стало просто… просто в нем
Терпенье и любовь едины.
Ноябрь 2012
5. Церковь Хора.
(Из «Мгновения. Константинополь»)
На окраине старого града,
Близ развалин его же стены,
Словно чудо, и будто отрада,
Как кусочек златой старины,
Церковь Хора, мозаики, фрески,
Здесь особо трепещет душа,
Ведь османам жестоким в отместку
Храм свое напевает, дыша.
Когда видишь все это, ты в сказке!
Только с гордостью терпкая боль –
В граде этом по зверской указке
Самый лютый чинился разбой.
Это чудо, как в рубище жутком
Уцелел блеск мозаик, и храм
Дышит скромно, смиренно и чутко,
Обращая свой взор к небесам.
Ты выходишь под грузом печали
И с отчаянным криком внутри:
Как могли? Для чего посбивали
Византийский напев дикари?..
Роланд
Как он бился с сарацинским войском,
Которое изменнически напало,
Заведя неслыханную сечу,
Где франкские рыцари погибли.
(из «Песни о Роланде»)
В Ронсевальском забытом ущелье
Ждет врага небольшой арьергард,
Пока воздух спокоен, доселе
Граф Роланд вдохновляет отряд.
Смотрит граф в закаленные лица
Своих рыцарей, молвит он им:
«Мы за Карла и Францию биться
Будем смело и жизнь отдадим!»
Впереди слышен грохот испанцев,
Еще можно спастись… и нельзя,
Бьется сердце, вздымается панцирь,
Солнце жжет, по доспехам скользя.
В рог трубить и просить о подмоге
Граф не в силах себе разрешить,
Этим жестом – и дерзким, и строгим –
Смерть сулит он дружине испить.
Кровь вскипает в безмерной отваге,
Скачет грозно, в руках его меч,
И не будет он в этой атаке
Жизнь свою молодую беречь.
Он лежит весь истерзанный. Может,
К неприятелям бросился б вдаль!
Он лежит, и с ним дремлют на ложе
Олифант рог и меч Дюрандаль.
Айсберг слов
Словесные пускаем в воздух стаи,
Но точно ли рассудок наш здоров?
Над миром ежедневно нависает
Громадно-неуклюжий айсберг слов.
Как всходит солнце каждую минуту
В укромных уголках большой Земли:
И светит вслед индейцу и верблюду,
И будит у причала корабли… –
Так всходит слово. Освещает мысли.
Но не бросает ль чувства под откос?
Лапшой на уши чьи-нибудь не виснет?
А может быть, как гоголевский «нос»,
С хозяином уж связи не имея,
Час от часу становится сильнее.
Октябрь 2012
Зимние вечерние эскизы
1. В городе
Растворяется воздух в снежинках,
Замирает в фонарном луче
И за мною летит паутинкой,
Зацепившись за тень на плече.
Я иду, подставляя навстречу
Аромату морозных декад
Свои щеки, и нежится вечер,
Всех прохожих целуя подряд.
И трамвайные рельсы тихонько
Ускользая от сонных машин,
Укрываются мантией тонкой
И ныряют в лохмотья перин. –
Эти зимние теплые кадры!
Снова вверх и застенчиво вниз
Суетится снежинок эскадра
И рисует вечерний эскиз.
2. За городом
Небосклон потерялся в снежинках,
Тьму кусает свечи фитилек,
И сплетенная наспех корзинка
Взгромоздилась на ночь поперек.
И ползет незатейливо время
В доме том, где старушка и дед
Говорят о любви и терпенье
И спасают друг друга от бед.
Весь поселок в объятиях снежных –
Ловит хлопья с бесстрастных небес,
Погружается в них, и неспешно
Тонут с ним и дороги, и лес.
Засыпает за новенькой шторкой
Где-то в дали небесной луна,
И, возможно, лишает тем волка
Права выть на себя до утра.
ЛЕТНИЕ СОНЕТЫ
1. Ночь
Паутинкой торжественно-грозной
Миг сползает, шурша и звеня,
Силуэты раскидистых сосен
Обступают по кругу меня;
Золотые пластины огня
Рассекают слои кислорода.
Эта звучная тишь… тишина!
Это сладкое чувство… свободы!
Надо мною летучие мыши
Соревнуются, кто из них выше;
Я сижу у костра в темноте,
И задрав свою голову к небу,
Я вдыхаю гармонию эту,
Распыленную щедро везде.
5 июля 2012
2. Дождь
Стройные капли дождя, сговорясь,
Тучку покинув, к земле приближались,
Чтоб не ударить лицом прямо в грязь,
В жаркий песок, погибая, вонзались.
Водная гладь зашершавилась вся –
Сжалась мурашками волжская кожа;
Солнечный луч, по сосенкам скользя,
Чуть приослабил палящие вожжи.
Вдруг все затихло. И толпы растений
Вмиг распрямили суставы коленей –
Дождь не погиб, он умчался в подполье!
Нежно и мягко захлопав в ладоши
И сбросив куртку, панамку, калоши,
Мир босиком зашагал по раздолью.
6 июля 2012
Граф Успех
Прошло немало времени, и вот
Теперь я точно знаю, чем дышу я.
Закончился во мне круговорот –
Огонь сомнений больше не бушует.
Тревога, страх за будущую явь
Ушли сражать кого-нибудь другого.
На службе у меня отныне граф,
Зовут – Успех. Он верен мне и слову.
Дружина графа – целая орда –
Сильна, могуча, детски-откровенна,
И если дело нужно, скажет «Да»
Дружинник бравый с именем Везенье.
Совета мудрого послушает Успех;
С Вниманием составив план захвата,
Издаст указ, касающийся всех:
«А ну-ка соберитесь здесь, ребята!»
И крикнуть не успел – они уж тут.
Порядок, Мир, Согласие – на страже
(Законы их все поголовно чтут)… –
Бойцы внимают, что Успех им скажет.
Успех все объяснил (что делать, как)
Усердию, Терпению, Свободе,
А Силе Воли дал особый знак
Отчитываться лично воеводе.
С дружиной разговор такой ведя,
Свой взгляд остановил на Пониманье:
«Ты знаешь, друг, что без тебя нельзя,
Бери ж в подмогу Радость и Старанье!»
Затем Успех вмиг подлетел к бойцу,
Которого все звали Уваженьем:
«Ты, дорогой, всегда и всем к лицу,
Работайте с дружинником Смиреньем!»
Чуть-чуть подумал (не забыл ль чего),
В молчании подергивая бровью.
И произнес: «Мой вывод из всего:
Шагайте с Верою, Надеждою, Любовью!»
………………………………………………
Когда Успех руководит людьми,
Решает просто сложную задачу, –
Тихонько говорит: «Сей дар прими…».
А люди восклицают: «Вот Удача!»
Ноябрь 2011
МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?
Мы часто слышим такую фразу: «Миф или реальность?», но не задумываемся о том, что она не совсем верна. Что такое миф? Это и есть отражение реальности, но реальности той, которая существовала в отдаленном от современной эпохи времени. Для язычника действительность вовсе не была мифом, она окружала его и формировала его мировоззрение. А язычник мыслил образами. Именно поэтому одно и то же понятие он мог ассоциировать совершенно с различными объектами, и это представлялось логичным. Например, такая абстрактная категория как «время» связывалась в его сознании даже с жертвой, с волосом, поскольку они (также как и само время) символизировали связь трех миров: нижнего загробного мира, среднего людского мира (в скандинавской мифологии – Мидгард) и верхнего мира Богов.
1. Вселенная
Безбрежное море, темно, непроглядно,
Безмолвно…, но близок чарующий миг!
И вот, наконец, в колеснице парадной
Из ночи сверкающий всадник возник.
Трепещет душа, пораженная чудом:
Он здесь! Он за миром сурово следит!
Он все подмечает, поскольку оттуда
Земной – в панораме – рисуется быт.
Страницы реальность вот так открывает,
Отсутствует здесь, что совсем невдомек,
К примеру, язычник доподлинно знает:
Восходит с Божественной силой росток;
А в центре Вселенной – огромное древо,
Чьи корни врастают в подземную тьму,
Чья крона листвой устремляется в Небо:
Все стороны жизни подвластны ему;
А прямо в землянке, в средине священной,
Стоит водруженный жильцом оберег –
То столб деревянный, то глобус Вселенной:
В защиту – людей от нечистых – вовек!
май 2012
2. Время
Неустанно, монолитно, вдохновенно,
Красной нитью всю Вселенную пронзая,
Мчится время, как атлет первостепенный,
В Преисподней, людном Мидгарде и Рае.
В крайне образном языческом сознанье:
Время вечно – соотносится с «высоким»,
С Небом, Сутью, сотвореньем Мирозданья,
Макрокосмосом, божественным потоком.
В крайне образном мифическом сознанье:
Время связано и с волосом, и с жертвой –
Что рисует символичность пониманья
Многоликости единственной Вселенной.
Нужно вырваться с конечного этапа!
Обмануть прерывистость средины!
И всходить по временному сему трапу
От земли по направлению к святыне.
В атмосфере от костра и буйства жаркой,
Видя в круге к бесконечности дорогу,
Жрец, обмазавшись магическою краской,
Растворяется за тленностью Земного.
май 2012
3. Слово
Здесь Слово над бытом порука,
Борьба между жизнью и тленом –
Не просто сплетение звуков…
В нем образ могучий тотема.
Здесь Слова не бросят на ветер –
Навлечь неприятности может:
За Слово придется ответить!
Не завтра, так значит попозже.
Не к месту рожденное Слово
Влияет на жизнь человека,
Действительность эта сурова –
Но смысл достойный и веский.
Словесное тело включает
И Воздух (дыханье), и Воду,
И Землю, Огонь – так вбирает
Стихии, включаясь в природу.
Здесь Магия, Таинство, Слово,
Как звенья цепочки железной,
Здесь Логос, как первооснова,
Встает над людьми и Вселенной.