РОЖДЕСТВЕНСКИЕ РАССКАЗЫ
Ёлочный шар
В один святочный вечер маленький Лёша наряжал с дедушкой рождественскую ёлку. В коробке с елочными украшениями были гирлянды, стеклянные фигурки животных, снеговиков, Деда Мороза со Снегурочкой, сказочных персонажей и разные-разные шары. Все это блестело, переливалось и радовало глаз яркими цветами.
Когда зелёная красавица была почти наряжена, с самого дна коробки Леша достал слегка потускневший, кое-где поцарапанный красный шар на простой ниточке. Мальчику казалось,он был совершенно некрасивый: без картинок и украшений, какие бывают на многих современных шарах. Алеша хотел положить его обратно, но дедушка движением руки остановил внука. Он очень бережно взял елочную игрушку, аккуратно протёр тряпочкой, посмотрел на свое отражение в шаре, задумчиво чему-то улыбнулся и повесил его на самое видное место.
– Дедушка! Так же совсем некрасиво!
Действительно, шар на ёлке смотрелся тусклым красным пятном, по сравнению с другими сюжетными игрушками.
– Давай уберём его обратно в коробку, – сказал Леша и уже потянулся к ветке.
– Подожди, — остановил его дедушка, — хочешь, я расскажу тебе одну историю, а потом, если решишь, мы вместе уберём этот шарик.
Мальчик, не раздумывая, согласился. Он любил рассказы дедушки и всегда слушал их, затаив дыхание, с широко раскрытыми глазами. Они казались Лёше гораздо интереснее мультиков. Ну конечно, ведь главный герой в этих историях – его собственный дедушка. То он отважно сражается с Кощеем Бессмертным, то отрубает голову Змею Горынычу, то вообще в одиночку ночью идёт на старую водяную мельницу, где, как говорил дедушка, кишмя-кишит крыс, летучих мышей и прочей живности. Порой, после таких сказок приходилось Алёше засыпать со светом, но он всё равно, раз за разом, просил рассказать новую историю про сказочных героев или просто про дедушкино детство.
Вот и сейчас он сел к дедушке на колени и приготовился слушать.
— Что ж, — улыбнулся дедушка, — слушай, внучок, внимательно, может потом, своим детям расскажешь.
Было мне тогда лет тринадцать. В то время в нашей школе учились девчонки и ребята из соседних поселков: Весёлый Ключ и Рассвет, где и жил мой товарищ. Поселок находился в пяти километрах от Бекетовки. Было там домов тридцать. Звали друга Михаил Савин. Учились мы с ним в одном классе. В школу друга отец возил на лошади, посёлок-то был в лесу, далеко пешком ходить.
На зимних каникулах, в канун Рождества, у друга был День рождения. И он пригласил меня к себе в гости.
Родители не хотели отпускать меня одного так далеко. Но куда уж!У меня с детства был упёртый характер: уж если что решил, то никому меня не переубедить. Пойду – и всё тут! Мать это знала, потому и согласилась, хоть и с трудом. Понимала, что не отпустит – сам убегу.
С собой я взял гармошку, мы с другом любили песни под неё петь, и рюкзак, в котором были подарок другу, спички, ножик да газета, мать мне её дала: мол, пригодится тебе в дороге.
Вышел я примерно в обед, часов в двенадцать. Зимний день короткий, рано темнеть начинает. Зашёл в лес, а там темень, и погода, как на зло, резко испортилась: подул сильный ветер, снег повалил.
Через лес мне надо было идти часа два, а зимой и того дольше. Где полянка, там снега поменьше, а в лесу, бывало, снега и по пояс навалит.
Прошёл я достаточно много, уж и посёлок, кажется близко. Думал, доберусь без приключений, но судьба распорядилась иначе.
Дошёл я в лесу до оврага, вдоль него проходила дорога. Тут смотрю, а в темноте глаза светятся! Я в сторону, они за мной. И тут понял я – волк!
Тогда и вспомнил про газету, что дала мне мама, поджёг и стал ею размахивать! Волк-то немножко поодаль и отошёл. Но газета быстро закончилась. Я не растерялся, и начал играть на гармошке задорные мелодии и петь во все горло песни, которые только мог вспомнить. Волк поначалу остановился, но не ушёл. А я пальцы от холода уже не чувствую: так замёрз, а все играю. Тут серый стал подходить все ближе и ближе. Ну, думаю, не дойти мне до друга, не порадоваться с ним вместе его празднику и Рождеству!
— Дедушка, а тебе совсем-совсем не страшно было?
—Так мне страшно было, Лёша, что казалось, сердце вот-вот из груди выпрыгнет, а по щекам уже горячие слёзы катятся. Но я сам себя успокаивал. Думаю: физически я крепкий, одного-то волка смогу задушить. А ещё на небо смотрю, без мыслей, а словно жду чего-то…
Вот так я и пошёл вперёд, надеясь то ли на чудо, то ли на везение… Поднялся на гору, за которой была деревня. Волк долго от меня ещё не отставал, шёл со мной почти до самого поселка, но вреда мне не сделал. Когда увидел я огоньки деревни, у меня дрожь по телу пошла. Скатился с горы. А как дошёл до первого дома, увидел огонь в окне, упал, и потерял память, от усталости в забытие впал. И испуг у меня, и усталость, вот ноги-то и подкосились.
Добрые люди увидели меня, лежащего в снегу без памяти, да и подобрали. На санках довезли до дома друга Ваньки Панкратова. Как-то узнали, что я к нему шёл. Он меня уже и не ждал…
Помню, накормили меня тогда картошкой с бараниной. Эх, и вкусно было! А потом на печку уложили – отогревайся, мол. Захворал я тогда сильно: горячка, ангина. У Ивана я и прожил весь остаток каникул. Домой меня не отпускали – холодно добираться. А родителям весточку с односельчанами послали, что, мол, дошёл и скоро вернётся.
— А какую игрушку ты своему другу подарил?
— Ох, Алёша! – рассмеялся дедушка, – Тогда подарки были совсем не такие, как сейчас. Я взял с полки свою любимую книгу. Тогда это был самый ценный и желанный подарок.
Мальчик сильно удивился, но ничего не сказал и продолжил внимательно слушать историю, обхватив дедушку за шею.
— А он мне, в честь Рождества Христова, подарил свой любимый ёлочный шар.
— Тот самый, что я нашёл сегодня в коробке?!
— Да, тот самый, – улыбнулся дедушка. – Так что? Будем его снимать с ёлки?
— Нет! Что ты, дедушка? Его же подарил твой лучший друг!
— Вот видишь: не стоит судить о чем-то, прежде, не узнав его историю.
Валенок
Леша и дедушка любили в долгие зимние вечера вместе сидеть у нарядной ёлки и читать книжки. Но больше всего Лёше нравилось слушать дедушкины рассказы.
– Любил я, внучек, зиму в детстве. Да и сейчас люблю, – начал дед свой неторопливый сказ, и Лёша сразу понял, что начинается одна из удивительных дедовых историй.
– Помню нашу избу в деревне. Зима, крещенские морозы лютуют. На окнах узоры резные. В избе тепло, хлебом пахнет, его мать только из печи достала, корочка хрустящая, румяная. Вот наешься тюри, хлеба с молоком, и лежишь сытый на полатях. Под боком рыжий кот мурлыкает, тоже молока наелся и дремлет. Тепло от него, даже душу греет. И так хорошо!Весь день бы лежал, ничего не делал.
Из сеней слышны тяжелые, широкие папанькины шаги. Зайдёт в дом с мороза румяный, с красным носом, ресницы и брови в инее, от него махоркой пахнет, да дымком – баню, значит, затопил.
В окно друзья стучат – выходи, мол. Наденешь отцовскую фуфайку, схватишь ушанку на ходу, и с друзьями по сугробам. Все кричат, смеются – весело в снегу кувыркаться. Самые большие и мягкие сугробы на речке, в камышах. Упадёшь туда, как на перину пуховую, и лежишь. Ветра нет, вокруг тишина, ничего не шелохнётся, а серое небо куполом тянется куда-то за горизонт.
Лабиринты в камышах делали. Здорово было там в прятки играть! Затаишься за сугробом, а товарищи мимо проходят, подкрадешься потихоньку и ка-а-к схватишь кого-нибудь сзади!..
Дедушка ухватил завизжавшего внука и стал его щекотать.
– Ну хватит, дедуля! – сквозь заливистый детский смех, просил мальчик и, улучив момент, отбежал в сторону. – Не догонишь! Не догонишь!
– Ох, егоза! – тоже со смехом протянул дедушка, – Смотри, какой шустрый, за тобой и не угонишься!
– Я быстрее всех во дворе бегаю! – с гордостью похвалился мальчик, – Дедушка, а ты в детстве в догонялки играл?
– И в догонялки, и в прятки, и в чехарду… Мы тоже такими, как ты озорниками когда-то были.
– Ага, значит, тебе хулиганить можно было, а мне нельзя? – хитро прищурился Лёша.
– Хулиганство и непослушание, внучек, до добра не доводит. Я и сам в этом не раз убеждался. Садись ко мне поближе, а я тебе расскажу.
Был я тогда, как ты примерно, может немного постарше. Но что-то зима в тот год приходить не спешила, долго снега не было, до самого Рождества – выпадет и снова растает, как не бывало. Зато лёд на речке встал в срок, как положено. Да такой гладкий и ровный, будто и нет его совсем.
– Может, помнишь, Алёша, речку вдоль того села, где мост, под которым русалки живут?
– И водяные, – добавил Алёша.
– Смотри-ка, помнишь мои рассказы! – дедушка с ласковой улыбкой потрепал внука по макушке и продолжил, – Летом там купаться можно, а зимой на коньках кататься. Весь день лопатой снег расчищаешь, устанешь, кататься уж и сил нет.
Помню, в тот год в январе месяце оттепель несколько дней была. Ходить на реку нам строго-настрого запретили.
Мы с друзьями тогда на горе в казаки-разбойники играли. Набегались, устали, и перед тем, как уйти домой, решили проверить, окреп ли лёд на речке. Очень уж не терпелось поиграть в хоккей с ребятами из соседнего села.
Не хотелось нам долго идти, и выбрали мы самый короткий путь – через болото. Оно было небольшое, всегда быстро замерзало.
Съехав, кто на санках, кто кубарем, вниз, мы стали пробираться через камыши. Я, как самый настоящий атаман, пошёл первым, а за мной толпа ребят. Сначала мы ступали осторожно, боязно было, потом всё смелее и смелее. Так мы дошли почти до середины болота. Неожиданно сзади мен раздался крик Петьки:
– Тут вода!
Все бросились назад, а я остался стоять посреди болота, не зная, что делать. Набравшись смелости, по совету друзей, решил перепрыгнуть то место, куда провалился наш товарищ.
Не рассчитал я свои силы, не допрыгнул, провалился под тонкий лёд по колено. Друзьям близко подходить я не велел: сначала пытался выбраться самостоятельно. Но болотная жижа затягивала меня всё глубже. Руки замёрзли, ноги стали коченеть, вода-то ледяная. Зуб на зуб холода и от страха не попадает. Неглубоко, вроде, провалился, а всё равно жутко! Когда надежды выбраться уже не оставалось, я вспомнил отцовские рассказы о войне и крикнул друзьям, чтобы они нашли длинную палку. А сам, тем временем, лёг животом на лёд и стал ждать.
Палку ребята нашли быстро, они в поселке у каждого двора были. Протянули мне её, ползу, а сам думаю: ох и будет мне дома от матери! Отец нас никогда не ругал, только посмотрит, и сразу совместно становится. Он не терпел, когда мужчина, хоть и маленький, совершает необдуманный поступок. Ну да ладно – думаю – лишь бы домой живым добраться!
Из трясины я выбрался, друзья помогли, но один валенок всё же остался в болоте. Ребята за меня тоже переживали, потом подбадривали шутя:
– Эх ты, Валенок!
А брат мой так смеялся, что чуть кувырком с горы не покатился.
Валенок мы так и не нашли. Пришлось ковылять домой полубосым. Да, внучёк, нескучная пора – детство!..
Лёша смотрел на деда и крепко сжимал его ладонь.
– Деда, а тебя сильно тогда отругали? – полушёпотом спросил мальчик.
– От матери, конечно, досталось тогда крепко за «смелость» атаманскую мою. А бабушка чаем горячим напоила, да Бога благодарила, что жив остался.
Рождественское чудо
Пушистый снег кружился под рыжим светом фонаря. Леша стоял, задрав голову, и языком ловил белые холодные снежинки.
— Лёша, ты идёшь? — позвал шедший чуть впереди дедушка.
— Иду! — крикнул мальчик и со всех ног помчался по сугробам. — А до той ёлки ещё далеко идти? Она большая? Светится? А игрушки на ней есть? Ну сколько ещё осталось? — он задавал вопрос за вопросом, а дедушка только улыбался, глядя на внука.
— Увидишь, — ласково ответил дедушка.
Идти оказалось совсем недалеко. Ёлку Лёша увидел издалека.
— Каждую зиму ребята со всех ближайших дворов приносят самодельные игрушки, а потом смотрят, как со специальной машины их вешают на ёлку, — рассказывал дедушка внуку.
— Дедушка, а для чего под ёлкой домик?
— А он, внучек, вот зачем: вечером перед сном игрушки оживают и спрыгивают с ёлки. Они ходят по заснеженным улицам, заглядывают в окошки и смотрят, как ведут себя ребятишки. Пока никто не видит, елочные игрушки через стекло перешёптываются с игрушками, что живут в детской комнате, и, если тем не нравится, как обращается с ними хозяин, они могут уйти жить на ёлку. Потом все игрушки возвращаются в свой маленький домик и отдыхают. А под утро, пока на улицу ещё не вышел дворник, карабкаются снова каждый на свою ветку.
Лёша переводил взгляд с дедушки на ёлку, с ёлки – на домик, с домика – обратно на дедушку.
— Вот такая вот история, Лёша.
— Дедуль, а ты меня не обманываешь? — хитро прищурившись, улыбнулся Алёша.
— Не обманываю! Ты же мне веришь?
— Верю, — твёрдо сказал мальчик. — А наши игрушки на ёлке тоже оживают?
— Конечно оживают! Ночь — это пора чудес и тайн. Ночью даже самое несбыточное кажется возможным. А может быть, вовсе и не кажется, ведь ночью мы видим не глазами, а душой.
Дедушка и Лёша сидели на лавочке. Рядом сновал весёлый народ. Лёша,теперь не отрываясь смотрел на ёлку: вдруг игрушки оживут. Дедушка добродушно тронул тёплой рукой Алёшин красный нос.
—Замёрз совсем. Пойдём-ка домой, а то мать меня заругает, мол, заморозил ребенка.
Сугробы хрустели и засыпались Алёше в валенки, снег на варежке таял от теплоты дедушкиной руки, а снежинки запутывались в детских пушистых ресницах.
— Дед, а дед! — дёрнул Лёша его за рукав, — А ты откуда знаешь, что игрушки оживают? Сам видел?
— Мне когда-то эту историю отец рассказывал. Он фронтовик был, много ему повидать пришлось. Побывав на войне, он хотел, чтобы люди, а особенно дети, верили в чудо. В него отец и сам всегда верил и меня этому научил. Он говорил: чудо может жить в каждом, но случается лишь с тем, кто в него искренне верит.
Рождественский дед
Было это в канун Рождества. Во всех домах уже погасли огни, а следы на улицах запорошило белоснежными хлопьями. На столе догорали три свечи. Игрушки на ёлке покручивались от потоков тёплого воздуха. Стрелка медленно ползла по циферблату.
Мальчик лежал на кровати и смотрел на ёлку. Его щёки и ладони ещё были слегка красными от мороза, на ногах большие штопаные шерстяные носки, видимо отцовские. Он не моргал и, кажется, боялся даже выдохнуть.
В переднюю комнату твёрдыми шагами вошла крупная женщина со строгой осанкой. В руках у неё была горящая свеча несколько больше тех, что на столе.
— Сколько можно без толку свечи жечь? Сестра давно спит. Не мешал бы ей, коль сам не спишь.
— Мама, но Рождество же! Отец мне рассказывал, что ночью…
— Чушь! Сказочник твой отец. Хуже ребёнка глупости выдумывать горазд! — Женщина в раз задула три свечи на столе. — Не придёт твой Дед. Нет его! — с этими словами она немедля вышла из комнаты.
Мальчик не успел ей ничего сказать, да он и не хотел. Воспоминания о чудесном детстве пронеслись у мальчика перед глазами: апельсины на еловых ветках, подарки, завёрнутые в свежую газету, бело-рыжий щенок у ворот… Детство рушилось в его сознании.
В доме всё стихло. Мальчонка смахнул пару слезинок со щеки и тихонько шмыгнул носом в подушку – нельзя, чтобы кто-то услышал, как он плачет.
Мальчик ещё долго смотрел на окно в морозных завитках. «Дед Мороз больше не придёт… да и не приходил никогда» – он отвернулся от ёлки и крепко обнял младшую сестру, уткнувшись носом в её белокурую макушку.
Дети тихо посапывали. Стрелка часов успела перевалить за двенадцать. Во дворе залаяла собака. А под ёлкой снова лежали два свёртка, завёрнутые в свежую газету.