И МЕСЯЦ В ЗОЛОЧЁНЫЙ РОГ ДЛЯ ОБЛАКА ТРУБИТ
Начнём судить, где чья вина,
никак без горьких слёз,
сугроба белая спина
у белых ног берёз.
Длиннее вечер стал на треть,
есть время – говори,
у окон тянут теней сеть
худые фонари.
И месяц в золочёный рог
для облака трубит,
мы после пройденных дорог
простой оценим быт.
Что всё – судьба, житейский круг,
как хочешь, назови…
а два кольца сомкнутых рук –
символика любви.
БАБЬЕ ЛЕТО ЕЩЁ ПОГОСТИТ В ЗОЛОТЫХ ТЕРЕМАХ СЕНТЯБРЯ
Заалели калины уста,
мотылёк за геранью уснул,
и стареющий август устал
покрывать позолотой листву.
Затаилась за вздохами грусть –
наши пряди уже в серебре,
собирает шиповника куст
капли зорьки к осенней поре.
В чувствах каждый себе господин,
если хочешь, с начала начнём,
а на стенах узоры гардин
день рисует закатным лучом.
Пожелтевший листочек в горсти,
журавли собрались за моря…
бабье лето ещё погостит
в золотых теремах сентября.
И ЗВОН ДОЖДЕЙ, И ЗАПАХ ЛИП
Качнётся занавески тюль –
распишет тень полы под гжель,
несёт к окну хмельной июль
и запах лип, и звон дождей.
А в ряби лужи дрожь берёз
и месяц – сломанным кольцом,
в копну рябиновых волос
уткнулось облако лицом.
Встревожат небо сизари,
где звёздочка над ивняком,
летящая на свет зари,
ночным сгорает мотыльком.
Что время к осени спешит,
напомнит мокрой ветки всхлип…
строка из дневника души –
и звон дождей, и запах лип.
НА СМЯТОМ ОБЛАЧНОМ ЛИСТЕ СИЗАРЬ НАЧЕРТИТ КРУГ
Стряхнула вишня с рукава
соцветий лепестки,
и одуванчик тосковал,
что белые виски.
И были смех, и вздор речей,
и весь июнь копил
цвета коротеньких ночей
сиреневый люпин.
Но оказался я из тех –
не близкий и не друг,
на смятом облачном листе
сизарь начертит круг.
За нелюбовь не жди суда,
прости – пишу клише…
вечерней грустью навсегда
останешься в душе.
КРАСИВО БЫЛО, КАК ВО СНЕ
Белели в сумраке тела
омытых дождиком берёз,
и мать-и-мачехой цвела
у наших окон россыпь звёзд.
Красиво было, как во сне,
и мы узнали по весне,
что право разбудить зарю
дано не только сизарю.
Не клялся я, не умолял,
но верил, что тебя верну,
и рваной сетью тополя
ловили в синеве луну.
Красиво было, как во сне,
и мы узнали по весне,
что право разбудить зарю
дано не только сизарю.
И У ОКНА НАДЕЛА ВЕРБА НАРЯД, РАСШИТЫЙ СЕРЕБРОМ
Последний снег склевала морось,
пожухлый лист поднял крыло,
а чайка, надрывая голос,
зовёт весеннее тепло.
Молчит душа – откуда вера,
что всё закончится добром,
и у окна надела верба
наряд, расшитый серебром.
Вздохнёшь – апреля заморочки
не понимаешь, хоть убей,
а облака стирают точки,
что ставит стайка голубей.
Но укорять весну не вправе
ни ты, ни я за грустный миг…
и мать-и-мачеха в канаве
хранит в ненастье солнца блик.
НАД ЧЁРНЫМ КЛЁНОМ ВО ДВОРЕ СИЯЕТ СОЛНЦА ОРЕОЛ
Следил за сменами времён
большой сугроб и весь поник,
в зеркальной луже видит клён,
как к небу тянется двойник.
Погожим утром липкий снег
сосна стряхнула с рукава,
и долгий сон замёрзших рек
встревожит птичий караван.
Так было испокон веков –
природа после зим грустна,
из белой пены облаков
выходит новая весна.
И пусть седой, и постарел,
твоё «люблю», как наш пароль…
над чёрным клёном во дворе
сияет солнца ореол.
И ВЕЧЕР С ПАМЯТЬЮ НАВЕК СШИВАЕТ БЕЛОЙ НИТКОЙ СНЕГ
Сгустились сумерки к пяти,
фонарь пытается спасти
теней узоры от ветров,
а я – любовь от лишних слов.
На плечи ты – пушистый плед,
сугроб лакает жёлтый свет,
и вечер с памятью навек
сшивает белой ниткой снег.
И трудно нам с тобой принять
свои года, седую прядь,
а серость дня, что в ночь ушёл,
останется в морщинках штор.
Другие зимы повторят
минуту грусти в снегопад…
слезой былое освяти,
к весне с ветрами по пути.
ХУДОЙ ФОНАРЬ У ТЁМНЫХ ОКОН ПУСКАЕТ ЖЁЛТУЮ СЛЕЗУ
Унылый день не станет датой,
забудь и зря не морщи лоб,
на простыне, ветрами смятой,
уснул калачиком сугроб.
Раздвинешь шторы – тени в коме,
на сером – белые штрихи,
ночных воспоминаний промельк
тревожит старые грехи.
Былое тронешь ненароком,
не вороши, что там – внизу,
худой фонарь у тёмных окон
пускает жёлтую слезу.
И сколько от себя ни бегай,
найдётся повод для тоски…
с берёзой, облаком и снегом
роднятся белизной виски.
РАЗНОЦВЕТНАЯ СВИТА ОПАВШЕЙ ЛИСТВЫ
С увядающей осенью вечно морока –
забывает опять про обещанный снег,
а дожди барабанят в закрытые окна,
со слезой умоляя пустить на ночлег.
Не гадал, что скрывалось за вашей улыбкой,
и не верило сердце, что это игра,
не берёзовый лист – золотистую рыбку
доставали из невода веток ветра.
А ракита, озябшая, в платьице рваном
помахала платком – возвращайтесь на круг,
и душа переводит на язык расставаний
и несдержанный вздох, и касания рук.
Поддержу разговор о делах, о погоде,
понимая, что клятвы любые пусты…
уходящего в зиму привычно проводит
разноцветная свита опавшей листвы.
И ДУШУ ОТКРЫВАЕТ ЛЕС, ОМЫТУЮ ДОЖДЁМ
Торопит жизнь – скорей, скорей,
не знаешь, что обрёл,
мерцает в свете фонарей
берёзы ореол.
Что были чувства не в ладу,
получено сполна,
последним яблоком в саду –
созревшая луна.
Листвы цветную простыню
для снега стелет ночь,
ни в чём я осень не виню,
и ты не опорочь.
И мудрость сердца – не чудес,
а слов и ласки ждём…
и душу открывает лес,
омытую дождём.
А РЯБИНЫ ПОДКРАСИЛИ ГУБЫ, ОЖИДАЯ ПРИХОД СЕНТЯБРЯ
Вместе с днями и чувства на убыль,
журавли собрались за моря,
а рябины подкрасили губы,
ожидая приход сентября.
Ветерок твои волосы тронет,
поспешит паутинку вплести,
и дожди на кленовой ладони
наших судеб начертят пути.
А берёзоньке с чёлочкой рыжей
золотые серёжки к лицу,
промолчи, что не станем мы ближе,
уходя, с листопадом станцуй.
И останется память святая,
сновидения, строчки и вздох…
и листвы желтокрылая стая
попорхает и ляжет у ног.
ВМЕСТЕ С БАБОЧКАМИ, ЛЕТО ПО ДВОРАМ РАЗНОСИТ ШМЕЛЬ
Блики солнечного света,
час, не больше, дождь шумел,
вместе с бабочками, лето
по дворам разносит шмель.
Что для счастья надо мало,
если хочешь, говори,
у окна собрали мальвы
утром капельки зари.
Что с того, что в прядях иней
и морщинки возле глаз,
солнце зреет сочной дыней
в этом августе для нас.
Смех и поцелуй горячий,
голубь во дворе речист…
в тень берёзы ветер прячет
первый золочёный лист.
***
Метели вишнёвые май разбудил,
шмеля и вечерние грозы,
родимые пятна на белой груди
платочком прикрыла берёза.
Синица на ветке торопится спеть,
что солнечно утром и ясно,
листвы прошлогодней подсчитана медь
грачами в монашеских рясах.
Шепну, что зелёное платье к лицу,
влюблённый морщинистый мальчик,
у бабочки белой сорвав поцелуй,
за ночь поседел одуванчик.
Не вспомнишь меня и забудешь лицо –
красивыми снами не мучай…
и мечется стриж – синевы озерцо
глоточками выпили тучи.
БЕГИ ТУДА, ГДЕ СЕРЕБРИТСЯ ОТ ЗВЁЗД ОТКРЫТОЕ ОКНО
С осенних листьев позолоту
легко смывает серый дождь,
когда в толпе окликнет кто-то,
вздохнёшь – не тот, кого ты ждёшь.
Но не тянись за власяницей,
не лей багряное вино,
беги туда, где серебрится
от звёзд отрытое окно.
Где голубь тянется за крошкой
и за прозрачной синевой,
а ты корнями связан с прошлым,
и сердце знает – здесь ты свой.
Где из дощатого сарая
с ведром в руках выходит мать…
и места лучшего для рая,
наверно, трудно отыскать.
БОЛТЛИВЫЙ РУЧЕЁК УНОСИТ
Воспоминания – минуты,
а сколько было на пути,
чем ближе подойдёшь к кому-то,
тем дальше хочется уйти.
Косынкой облако повяжет
берёза на худой груди,
становимся с годами глаже,
ушли чужие – не суди.
С утра воркует голубь сизый,
что надо помнить – прячем в сны,
капели слушаем репризы –
бессмертна музыка весны.
Зима, метели, память вёсен
сложились в суетливый век…
болтливый ручеёк уносит
и палый лист, и талый снег.
ДОПОЗДНА В МЕТЕЛЬ НЕ СПИТСЯ
На дома, на тополь голый
снегопад обрушил небо,
воробьи и сизый голубь
не дождались крошек хлеба.
За судьбой не доглядели,
допоздна в метель не спится,
за петлёй петля – недели
на твои ложатся спицы.
Никого с тобой не судим,
что в душе печали кокон,
и берёза с белой грудью
зазвенит серьгой у окон.
И ручья подхватят голос
поутру хоры капели…
и простишь за белый волос,
и за то, что не допели.
ПОДОЙДЁШЬ К ОКНУ, БОСАЯ
Ждём – разбудит гомон грачий
лес и лёд замёрзших рек,
о метелях белых плачет
только ноздреватый снег.
От зимы осталось долгой –
вздох, неделя до тепла,
месяц – золотой заколкой –
вденет в волосы ветла.
У нагих берёз истома,
вместе с ними подожди –
и большой сугроб у дома
ночью расклюют дожди.
Пробежал февраль короткий,
подойдёшь к окну босая…
золотые самородки
солнце в лужицы бросает.
И ЯБЛОКОМ МЕДОВЫМ НАС ИСКУШАЛА ОСЕНЬ
Две звёздочки – скитальцы –
опять уйдут с рассветом,
багряных листьев танцы –
обряд прощанья с летом.
И сломанной подковой
в ночь кто-то месяц бросил,
и яблоком медовым
нас искушала осень.
И облака летели
гусиной стаей к югу,
и жёлтые метели
толкали нас друг к другу.
Душа хранит и память –
всё не бывает вечным…
ты улетела в замять
берёзовым сердечком.
И НАПИШУТ ДОЖДИ О НАС ПОВЕСТЬ
Подмигнёт на прощание поезд –
не горюй, не сложилось, прости,
и напишут дожди о нас повесть
на пергаменте палой листвы.
Не так много душа и просила –
пожалей, дай надежды глоток,
одинокая зябнет осина –
не согреет цветастый платок.
Возвращаются летние грёзы
вместе с грустью вечерних минут,
журавлей провожая, берёзы
в косы жёлтые ленты вплетут.
Зря молить или кланяться в пояс,
время скажет, где мы не правы…
и напишут дожди о нас повесть
на пергаменте палой листвы.
ВОТ ТОЛЬКО ОСЕНЬ ЗРЯ ВМЕШАЛАСЬ
Для ветра это просто шалость:
бросает медный лист – лови,
вот только осень зря вмешалась
в мою историю любви.
У всех дождей своя натура,
но с ними нас роднит слеза,
обрежешь фразу взглядом хмурым,
и я не знаю, что сказать.
Вздохнёшь, со лба откинешь пряди,
смолчу, что ложь порой свята,
а ты взмахнёшь, уже не глядя,
крылом раскрытого зонта.
Скажу рябине в платье алом
ненужные тебе слова…
а под лоскутным одеялом
уснула палая листва.
ЗА ВЕТРОМ ПАЛЫХ ЛИСТЬЕВ СВИТА
За ветром палых листьев свита,
мы что-то друг от друга ждём,
а память прошлого размыта
осенним проливным дождём.
Уже сентябрь отлил из бронзы
верхушки клёнов и берёз,
для оправданий слишком поздно,
и время не пришло для слёз.
Не так грехи и велики,
чтобы чернить что было белым,
а в лужах наши двойники
идут по голубому небу.
Душа с листвой вспорхнула палой…
а ты судьбою назови,
что осень ранняя совпала
вдруг с увяданием любви.
А ОСЕНЬ УЙДЁТ В ЗИМУ НИЩЕЙ
Туманом замазаны дали –
у ветра характер дурной,
безропотно клёны отдали
ему золотое руно.
Душа беспокойная ищет
осколки надежд или грёз,
а осень уйдёт в зиму нищей
в обносках печальных берёз.
Вечерняя грусть так красиво
спешит свою нотку внести,
под рубище прячет осина
ожоги последней листвы.
Хорошее вспомнишь – приснится,
грустишь – ни о чём не жалей…
сошьют наших судеб страницы
суровые нитки дождей.
ДО СЛЁЗ ЭТУ ОСЕНЬ МНЕ ЖАЛЬ
У осени участь бродяг –
вернуться обратно не могут,
луны потемневший медяк –
её всё богатство в дорогу.
Ночами холодными снится –
звенела червонной листвой,
не греет дождей власяница
от ветра в аллее пустой.
Красивой, в богатом наряде –
запомнят такой журавли,
давай на дорожку присядем,
грустить – у нас это в крови.
Мы были в любовном угаре,
до слёз эту осень мне жаль…
берёза, прощаясь, подарит
ей рваную жёлтую шаль.
ПРИПОМНИШЬ ХМУРЫМ УТРОМ ЛЕТО
Припомнишь хмурым утром лето,
зеркальный пруд и плеск весла,
а в паутину голых веток
летит последняя листва.
Пора ненастная смешала –
кому ты рад, кто грусть принёс,
в пустынном сквере ветер шалый
в лохмотья рвёт платки берёз.
Настроили воздушных замков,
а рушить их досталось мне,
с утра дожди стучат морзянку
на сером кухонном окне.
Ещё один листочек сгинул,
ещё одна порвалась нить…
как быстро вянут георгины,
когда их некому дарить.
ВЕТРА НАСЛЕДСТВО ДЕЛЯТ
Ещё один лист палый
к траве прижался грудью,
ответ на вздох усталый –
как быть должно, так будет.
Что время – дни, недели,
дождя ночного шорох?
ветра наследство делят –
намокших листьев ворох.
Твои обиды, слёзы –
моей судьбы гримасы…
дождь локоны берёзы
алмазами украсил.
ТИШИНУ НЕ ВСПУГНИ НЕНАРОКОМ
Синеву – щедрость бабьего лета –
листопад за туманы унёс,
и в осенней молитве воздеты
обнажённые руки берёз.
Поменяет округа обличье,
нет к весне проторённых дорог,
в круговерть жёлтогрудой синичкой
улетает опавший листок.
Паутинку ветвей не смахнуть,
и ветра до апреля не снимут,
и наверное дней этих суть –
кто попутчики в долгую зиму.
Тишину не вспугни ненароком,
приоткрой занавеску и слушай –
не снежинки летят к свету окон,
одинокие мечутся души.
ИВА ВЫПЛАЧЕТ ЖЁЛТЫЕ СЛЁЗЫ
В октябре это вовсе не внове –
на песке что построено, рушим,
и дожди в сером сумраке ловят
в свои сети кленовые души.
И себя, и ушедшее жалко,
день вчерашний – как это давно,
а рябина на скатерть лужайки
пролила молодое вино.
А ветра обобрали аллею –
взяли золото с бархатом красным,
и упавшими звёздами тлеют
в палисаднике поздние астры.
У пруда по ушедшему лету
ива выплачет жёлтые слёзы…
подниму я, спасая от ветра,
золотое сердечко берёзы.
УХОДИТ ПОРА ЗОЛОТАЯ
Уходит пора золотая,
поплачься, себя пожалей,
берёза обноски латает
цыганской иголкой дождей.
А клёны не прячут нагие
узлы выступающих вен,
и мучает нас ностальгия,
и просит душа перемен.
Ты рядом, к чему торопиться
с утра в суматоху недель,
зонты, словно чёрные птицы,
куда-то уносят людей.
С намокшей травы не поднимешь
осины цветастый платок…
что там – за туманами – финиш,
а может быть, новый виток?
ОСИНЫ КРАСЯТСЯ РУМЯНАМИ
К утру измученный бессонницей
вздохнёшь – не тех, наверно, ждал,
трепещет бабочкой-лимонницей
листочек на игле дождя.
Осины красятся румянами,
а тучи набирают вес,
притих укутанный туманами
простуженный осенний лес.
От свиста ветра лужа морщится,
а ты всё предаёшь суду,
и желтизной больная рощица
неделю мечется в бреду.
Кленовый лист ладонью скрюченной
взъерошил волосы куста…
и кем-то осени поручено
всё ставить на свои места.
БАГРЯНЫМ СЕРДЦЕМ БЬЁТСЯ ОСИНОВЫЙ ЛИСТОК
Багряным сердцем бьётся
осиновый листок,
сосна целует солнце
в оранжевый висок.
Тепло в душе от мысли,
что я в тебя влюблён,
пылают жаром листья –
обжёг ладони клён.
С берёзой в тихой роще
давным-давно знаком,
поманит жизнь хорошим –
пойдёшь и босиком.
Что многое нам поздно –
дождя ночного бред…
а осень льёт из бронзы
воспоминанья лет.
ГУДИТ БЕРЁЗОВАЯ МЕДЬ
Хранит июльское тепло
загар листвы в притихшей роще,
что отцвело, то отцвело –
давай смотреть на вещи проще.
Гудит берёзовая медь
о том, что мы ночами просим –
нам так не хочется стареть,
приди немного позже, осень.
Алеют на щеках рябин
до снега поцелуи лета,
приносит грусть кто нас любил –
такой обряд, и ты не сетуй.
Останешься красивым сном,
и осень жизни неизбежна…
а у того, что мы вернём,
цены уже не будет прежней.
ЗОЛОТЯТ ДОРОЖКИ ИВЫ
Отгудел пчелиный улей,
журавлям пора за море,
синеву хранит июля
увядающий цикорий.
Отцветая, мальвы бредят
об ушедшем тёплом лете,
у берёзы горстку меди
отобрал бродяга-ветер.
Золотят дорожки ивы,
и погожий вечер в радость,
на прощание красивым
пожелал остаться август.
Ты не верь, что осень судит,
что не выбраться из круга …
паутинки наших судеб
зацепились друг за друга.
НА БЕРЁЗОВОЙ ВЕТОЧКЕ НЕБА ЛОСКУТ
О судьбе разговоры уже не влекут —
вспоминается чья-то вина,
зацепился за веточку неба лоскут
и трепещет в проёме окна.
Не озлобились, живы, не стали грубей,
не горюй, а уныние — грех,
белымною пометил виски, голубей
и берёзы растаявший снег.
Не вздыхай, нам апрельские ночи вернут
всех ушедших в красивые сны …
на берёзовой веточке неба лоскут,
улыбнись — это вымпел весны.
А ВРЕМЯ СКВОЗЬ ТЕБЯ ТЕЧЁТ
Сверни с дороги в сквер пустой,
остановись и просто слушай,
как в сумрак золотой листвой
летят берёзовые души.
Погожих дней наперечёт,
похоже, осень будет ранней,
а время сквозь тебя течёт,
смывая пласт воспоминаний.
Цветущий луг, гудящий шмель
под шум метели будут сниться,
журавль – за тридевять земель,
с тобой останется синица.
Опавший лист стремится в высь,
надеясь, птичьи стаи примут…
пора домой – там заждались
попутчики в большую зиму.
ДОЖДЕЙ ПОЙМАЛА ПАУТИНА
Июль последние недели
дождей разматывал мотки,
на встречу с августом надели
рябины красные платки.
Я в чём-то убеждал и спорил,
ты не теряла головы,
цветущий собирал цикорий
с поляны капли синевы.
И блики солнечного света
хранил в ненастье девясил,
и всё осталась без ответа,
о чём в молитвах я просил.
Пусть память много накрутила,
всего две строчки напиши –
дождей поймала паутина
две одинокие души.
И ВДАЛЕКЕ РАСКАТЫ ГРОМА ПУГАЛИ ВЕТОЧКИ ГЕРАНИ
Собрались тучи возле дома,
и сумерки стирали грани,
и вдалеке раскаты грома
пугали веточки герани.
И монотонный стук баюкал,
и память прошлого тревожил,
а дождь на ниточках, как кукол,
водил по улицам прохожих.
Молчали мы, и каждый помнил –
нас не любовь, а время судит,
а на окне изломы молний
чертили нам зигзаги судеб.
Пусть наша грусть не станет мукой –
прощальные слова в прихожей…
а дождь на ниточках, как кукол,
уводит в прошлое прохожих.
ВЕТЛА ГРУСТИЛА О БЫЛОМ
Ветла грустила о былом,
дремала тёмная вода,
метнулась чайка и крылом
разбила зеркало пруда.
Затеял рой стрекоз игру,
и ласточка грозу звала,
и ты шептала — не к добру,
к печали бьются зеркала.
И свет дневной во мгле пропал,
и росчерк птичьего крыла,
петляя, нас с тобой тропа
по судьбам разным развела.
Мы друг от друга далеки …
а там, где встретили весну,
сидят на зорьке рыбаки
и ловят звёзды на блесну.
ПОД ШОРОХИ НОЧНЫХ ДОЖДЕЙ УЖЕ ОТЦВЁЛ СИРЕНИ КУСТ
Твоё печальное лицо,
костра потухшие угли,
и звёзды — золотой пыльцой —
на одуванчики легли.
Забудешь — в этом нет беды,
а вспомнишь — сильно не скучай,
где травы спрятали следы,
зацвёл на зорьке иван-чай.
Под шорохи ночных дождей
уже отцвёл сирени куст,
и как не плачься, не жалей,
в бумажный лист не спрячешь грусть.
В красивых снах всё, как вчера,
порошей одуванчик лёг …
не смотрит рыжая пчела
на увядающий цветок.
О ВЕЧНОСТИ ЛЕТА ГУДЕЛИ ТРАВЕ ЗОЛОТЫЕ ШМЕЛИ
С начала июня –неделя,
тюльпаны уже отцвели,
о вечности лета гудели
траве золотые шмели.
А пышную зелень квартала
губили не тучи, а зной,
смотрел, как сирень отцветала,
со мной одуванчик седой.
Я знал, что меня ты любила
и что не сойтись берегам,
цветущая ветка рябины
досталась февральским снегам.
Когда нас былое отпустит,
и память, и годы решат…
мы кто? – только коконы грусти,
а бабочкой станет душа.
ПРИШЛИ СЮДА КЛЁНЫ БОСЫЕ
Обиду давнишнюю злую
оставь на краю синевы,
где бабочки утром целуют
шершавую щёку травы.
Ветвей неразборчивый почерк –
писали о том, что болит,
а облако – смятый листочек –
зима уронила вдали.
Весну славит каждая птаха,
ручей – на своём языке,
косматые ивы в рубахах
выходят молиться к реке.
Усмешки и взгляды косые
забудем – начнём всё с азов…
пришли сюда клёны босые
послушать распевки дроздов.
ГДЕ ШМЕЛЯ УГОСТИТ ПОДОРОЖНИК
Не жалей, не вздыхай, что скитальцы –
сновидения, память, душа,
и в туманы цветущих акаций
беззаботная юность ушла.
Не жалей, что уже невозможно
к облакам – через поле – босой,
где шмеля угостит подорожник
из зелёной ладошки росой.
И о том, как любила ревниво,
не стыдясь своих слёз, говори,
искупавшись, накинула ива
розоватый платочек зари.
Одуванчик наденет корону…
а сегодня под песню ручья
для тебя худощавые клёны
принесли синеву на плечах.
ВРЕМЯ ЛИЛОВЫХ ТУМАНОВ СИРЕНИ
Время лиловых туманов сирени,
смеха, улыбок и откровений,
синих ночей и метелей акаций,
время, в котором нельзя нам остаться.
Звёзды слетятся к окну мотыльками,
если захочешь, лови их руками,
солнечный день или пасмурный вечер –
радость такой же осталась при встрече.
Пух одуванчиков с бабочкой кружит,
яблони цвет льдинкой плавает в луже,
время – река без истока и устья,
дважды войдёшь – не расстанешься с грустью.
Следом за зноем – шумные грозы,
ангелы трав – голубые стрекозы…
время, которое ловим мы снами,
знает, что будет по осени с нами.
ЧЕРТИЛИ НА ОКНЕ СТРИЖИ МАРШРУТЫ ТУЧ ПЕРЕД ГРОЗОЙ
Дни шли привычной чередой –
дожди, а следом – зной и пыль,
и колокольчик голубой
по травам скошенным звонил.
Чертили на окне стрижи
маршруты туч перед грозой,
любовь попробуй, удержи
словами, вздохами, слезой.
Ты торопилась – без плаща,
а у дождя такая прыть,
у двери шёпотом – прощай,
ты научил меня грустить.
Душа поладила с судьбой,
признал своим привычный быт…
а колокольчик голубой
ночами в памяти звонит.
И УКОЛОТЬ ГРОЗИЛАСЬ ХВОЯ
Смотрел на день июньский клевер
сквозь стрекозиное крыло,
и я, как яблоня, не верил,
что наше лето отцвело.
Казалось бы, какая малость –
меня ты не пускаешь в сны,
порхая, бабочка терялась
в прозрачном сумраке сосны.
Прошёлся по поляне дождик,
примял крапиву, зверобой,
махал ладонью подорожник –
нельзя мне следом за тобой.
И уколоть грозилась хвоя,
роняя капли слёз с ресниц…
и уходила ты в былое
со свитой из пяти синиц.
ДАВАЙ НА ГРУСТЬ НАЛОЖИМ ВЕТО
Давай на грусть наложим вето,
когда не спится до рассвета,
когда ты, в зеркало не глядя,
седые вспоминаешь пряди.
Молчание плетёт интригу,
не делай вид – читаешь книгу,
печаль плетёт у сердца кокон –
постой со мной у синих окон.
На город лёг туман акаций,
душа зовёт в нём потеряться,
а ветер вишню в белой шали,
слегка касаясь, утешает.
Поплачься, если станет легче,
а майский дождь у окон шепчет,
что за весной не осень – лето…
давай на грусть наложим вето.
У ОКОН ДОЖДЕЙ ТИХИЙ ШОРОХ
Года, что так быстро летели,
поймали мы сетью морщин,
цветущих черёмух метели
в саду ветерок всполошил.
Не всё, что загадано, вышло,
и случай так много решал,
на плечи накинула вишня
ажурную белую шаль.
Когда до рассвета не спится,
лихое зачем вспоминать,
вздохнём, принесу тебе спицы,
достану из шкафа тетрадь.
У окон дождей тихий шорох,
смеёшься – что хмуришь чело…
бумаги измятой – на ворох,
люблю – написал набело.
ОДУВАНЧИКИ КРАСУЮТСЯ В СОЛОМЕННЫХ ОГРОМНЫХ ШЛЯПАХ
Пройдёшь со мной по тихой улице –
с ума сведёт сирени запах,
а одуванчики красуются
в соломенных огромных шляпах.
Сорвётся белый голубь с крыши,
а вслед за ним – всплеснёшь руками –
соцветия с весенних вишен
вспорхнут, закружат мотыльками.
Напрасны все твои тревоги –
накроет темень синий вечер,
собьёмся в сумраке с дороги –
каштан для нас затеплит свечи.
И небо без конца и края,
и нежность в каждом нашем слове…
как хорошо в цветущем мае
любить и маяться любовью.
И ПРОЙДУТСЯ ПУТИ И ДОРОГИ
Что не сложится, то утрясётся,
проторит слово к сердцу тропу,
и цыплёнком весеннее солнце
разобьёт облаков скорлупу.
И пройдутся пути и дороги,
и вечерняя грусть – не беда,
и берёзе усталые ноги
дождевая омоет вода.
Воробьи соберутся оравой,
и весна, торопясь всё успеть,
в суматохе уронит на травы
одуванчиков звонкую медь.
Поутру лягут майские вишни
белоснежной грядой облаков…
и мне скажут, что ты меня слышишь,
голубые глаза васильков.
В КОМНАТЕ ПАХЛО СИРЕНЬЮ
В комнате пахло сиренью,
в полдень закончился дождь,
ты призывала к смиренью –
против судьбы не пойдёшь.
Нервно крутила свой локон,
плакалась, я утешал,
майская вишня у окон
куталась в белую шаль.
Солнце скатилось за рощу,
в сумерки – лунная медь,
ты говорила, что проще
надо на вещи смотреть.
Я соглашался кивком,
падал к ногам твоим тенью,
билась душа мотыльком…
в комнате пахло сиренью.
И КАК ЯЗЫЧНИК, ХОЧЕШЬ НА СОЛНЦЕ ПОМОЛИТЬСЯ
Порвала тучи в клочья
весенним утром птица,
и как язычник, хочешь
на солнце помолиться.
Ветла – худая прачка –
зарю в пруду полощет,
грачи от зимней спячки
с трудом разбудят рощи.
К деревьям жмутся тени
в ещё прозрачных скверах,
уткнусь в твои колени –
и дней не будет серых.
Хватает в жизни прозы,
решает много случай…
я веточку мимозы
несу, как солнца лучик.
ПОРА УЧИТЬ ЯЗЫК ГРАЧЕЙ
Над тенью ветер посмеётся,
взъерошит волосы рябин,
а в лужице монетку солнца
нашли и делят воробьи.
На волю из ледовой клетки
подснежник рвётся и ручей,
и шепчутся худые ветки –
пора учить язык грачей.
Мотивы нудные метели
сменило пение синиц,
не хочет слышать звон капели
седой сугроб, упавший ниц.
И что вчера казалось важным –
ненужный лист черновика –
плывёт корабликом бумажным
по синей луже в облака.
МОТЫЛЬКАМИ ВДРУГ СТАЛИ СНЕЖИНКИ
Не смогла замести наши грёзы
той весной тополиная замять,
и на тоненьких ветках берёзы
узелки завязали на память.
Затихает январская вьюга,
на снегу — голубые прожилки,
и в пространстве фонарного круга
мотыльками вдруг стали снежинки.
И словами родившейся песни
твою душу я в сумраке трону…
а на голову тополя месяц
возложил золотую корону.
ВЕСНА — ВОРКУЕТ ГОЛУБЬ СИЗЫЙ
Весна — воркует голубь сизый,
дожди у окон отплясали,
синицы надевают ризы,
поют погожим дням осанну.
И клён — разбуженный грачами —
с ручьём разучивает гаммы,
где старый ворон изучает
листвы подмоченный пергамент.
Белея долговязым телом,
берёза в луже моет косы…
и не грусти, что между делом,
к тебе крадётся жизни осень.
КЛЁН, ПОЦЕЛОВАННЫЙ ЛУНОЙ
Проснулся ветер и задул
заката тлеющий костёр,
и бросил в рябь воды звезду —
кувшинкой пусть в пруду растёт.
Где серебром звенят ручьи,
газон — закованный в бетон —
затеплит для тебя в ночи
свечой тюльпановый бутон.
Ты тишине ночной поверь,
что в этом таинство весны —
мы сами открываем дверь
всем, кто приходит в наши сны.
И перед тем, как поздно лечь,
забудь февраль и снег больной…
приснится нам — свидетель встреч —
клён, поцелованный луной.
СЕРЕБРИЛСЯ ДЕКАБРЬСКИЙ СНЕГ
Повернулась печальным лицом –
не клянись, что запомнишь навек,
на плечах твоих белым песцом
серебрился декабрьский снег.
Говорили потом о пустом –
у судьбы безграничная власть,
над последним осенним листом
почерневшая ветка тряслась.
У метели – дожить до весны –
замерзающий кустик просил…
и тебя в беспокойные сны
увозило ночное такси.
СО ВСЕХ СТОРОН СЛЕТЕЛИСЬ ВЕТРЫ
Рассеял сумрак января
фонтан заснеженной сирени,
и ветки звоном хрусталя
тревожат дремлющие тени.
Морозным воздухом пьяна,
платком пуховым машет ива,
созрела полная луна
уже до белого налива.
Со всех сторон слетелись ветры,
на крышах крошки звёзд клюют…
поклон тебе – мой ангел светлый –
что в доме и в душе уют.
ПОЖАЛЕЕШЬ – ОТПУСТИ
Обещая, не дразни,
обними, скажи, что нужен,
облака до белизны
отмывает голубь в луже.
И костлявые кусты
из ручья напьются вдоволь,
пожалеешь – отпусти
и оставь мне сон бредовый.
В суету уходишь дня,
ничего не будет прежним,
переулочек меня
узелками веток держит.
На судьбу свалить вину
отыщу я довод веский…
поржавевшую луну
начищает март до блеска
ПРОСНУЛСЯ РАНО КУСТИК ЧАХЛЫЙ
Весной февральский воздух пахнет,
повсюду небо без границ,
проснулся рано кустик чахлый
и учит теньканье синиц.
Звенит капель, что южный ветер –
сегодня долгожданный гость,
и этот мир увидеть в цвете
седым сугробам довелось.
Ты говоришь мне – раньше срока
тепло, и будут холода,
а я – что твой красивый локон
запомнит талая вода.
Мои слова тебя смешат,
хохочешь – будь немного проще…
и ждёт хорошего душа,
как ждут грачей пустые рощи.
МЕТЕЛЯМ – В ПАМЯТЬ ЛЕТ
По лужам облака плывут,
последний снег зачах,
и сосны держат синеву
на бронзовых плечах.
О вёснах говорят ручьи,
что всё в твоих руках,
гуляют важные грачи
в потёртых сюртуках.
Дождям – в жемчужную росу,
метелям – в память лет,
я, как огонь любви, несу
багряных роз букет.
Возьмёшь цветы, я, не дыша,
услышу – горячо…
и сизым голубем душа –
на белое плечо.
ЦВЕТУТ ОДУВАНЧИКИ ЗВЁЗД
В туманах цветущих черёмух
остались былого следы,
конверты ненужные – в ворох,
а письма – скрижали судьбы.
Берёзы в рубашках до пят
уходят в весеннюю лунность,
поверь – наши сны повторят
любовь и наивную юность.
То грусти, то памяти всплески,
не надо ни вздохов, ни слёз…
пошире открой занавески –
цветут одуванчики звёзд.
И ТОЛЬКО ГРУСТЬ НАПОМНИТ, ЧЕМ МЫ ПЕРЕБОЛЕЛИ
Февраль забудем хмурый
и маету ночей,
клён с чёрной шевелюры
стряхнёт в рассвет грачей.
В весенней круговерти
улыбок и печалей
сугробы перед смертью
воды напьются талой.
От воздуха хмелея,
ты мех пальто – с плеча,
заговорит аллея
на языке ручья.
И тишину из комнат
прогонит звон капели…
и только грусть напомнит,
чем мы переболели.
РАЗБЕЖАЛИСЬ СУГРОБЫ РУЧЬЯМИ
Разбежались сугробы ручьями,
мы – по памяти прожитых лет,
сизари, породнившись с грачами,
пьют из лужиц весенний рассвет.
Мать-и-мачеха вспыхнула искрой,
но поставлю хоть тысячу свеч,
как кленовые красные листья,
ей пожара в груди не зажечь.
Что болело – теперь будет сниться,
и потянет душа в суету…
прошлогодний листок вспорхнёт птицей
и увидит, что верба в цвету.
И СИРЕНЬ ЦВЕЛА ТАК ГУСТО
Угасал хороший вечер,
и каштан затеплил свечи,
распустила ива косы,
и в строю застыли сосны.
Расставаясь, понимали,
что темнеющие дали,
одуванчиков пороша
остаются нашим прошлым.
В тишине ночной молчали,
что за радостью – печали…
и сирень цвела так густо,
и вздыхали клёны грустно.
КОММЕНТАРИИ:
Инна (Friday, 17 June 2022 15:17)
Какие светлые стихи!
#21
Алевтина (Wednesday, 23 June 2021 12:04)
Добрый день, Алевтина
Радости, улыбок, приятных встреч и хорошего летнего отдыха.
Спасибо за добрые слова.
С уважением Валерий
#20
Алевтина (Monday, 31 May 2021 18:26)
Как хорошо сказано и точно про место лучшее для рая.
Спасибо
#19
Лара (Tuesday, 22 December 2020 10:23)
Какие светлые стихи!
#18
Валерий Григорьевич Мазманян (Wednesday, 14 October 2020 12:38)
Добрый день, Лара
Всех благ, радости каждого дня и щедрой осени.
С уважением Валерий
#17
Лара (Tuesday, 22 September 2020 08:08)
Волшебно!
#16
Валерий Мазманян (Monday, 21 September 2020 16:33)
Добрый день, Лара
Спасибо за добрые слова.
Солнечных дней и щедрой осени.
Будьте добры, напишите, где я могу почитать ваши стихи или рассказы.
С уважением Валерий
#15
Лара (Wednesday, 26 August 2020 07:28)
Сегодня новое стихотворение : “А время сквозь тебя течёт”!
С нетерпением всегда жду Ваши стихи, Валерий!
Я считаю, что никто больше не пишет так прекрасно.
Спасибо Вам! От всей души!
#13
Лора (Sunday, 02 August 2020 09:44)
Добрый день, Лора
Спасибо за добрые слова.
Радости каждого дня и улыбок.
С уважением Валерий
#12
Лора (Saturday, 18 July 2020 08:52)
Это восторг!
#11
Алевтина (Wednesday, 01 July 2020 18:07)
Добрый вечер, Алевтина
Всех благ, любви, радости летних дней и улыбок.
Спасибо за добрые слова.
С уважением Валерий
#10
Алевтина (Monday, 15 June 2020 17:33)
Добрый вечер, Валерий. Я восхищаюсь одуванчиками в шляпках и ладонью подорожника, и шалью вишни. Чудесно!
#9
Алевтина (Monday, 15 June 2020 17:08)
Добрый вечер, Валерий. Я восхищаюсь одуванчиками в шляпках, ладонью подорожника
Здорово!
#8
Виктория (Monday, 15 June 2020 13:54)
К сожалению, Валерий, у меня нет своих стихов.
#7
Валерий Мазманян (Monday, 15 June 2020 11:03)
Добрый день, Виктория
Спасибо за добрые слова.
Подскажите, как прочитать ваши стихи.
С уважением Валерий
#6
Виктория (Monday, 18 May 2020 15:56)
Это лучшие лирические стихи на сайте!
#5
Добрый вечер, Анна (Wednesday, 13 May 2020 19:26)
Радости, приятных встреч, светлых дней и светлых строк.
Спасибо за добрые слова.
С уважением Валерий
#4
Валентина (Thursday, 07 May 2020 12:19)
Спасибо за поздравление!
Спасибо за чудесные стихи!
#3
Валентина (Thursday, 07 May 2020 08:34)
Добрый день, Валентина
С праздником!
Любви, радости, светлых дней и вдохновения.
С уважением Валерий
#2
Валентина (Tuesday, 28 April 2020 16:29)
Вы последний романтик, Валерий!
Спасибо, ещё не всё потеряно!
#1
Анна (Friday, 24 April 2020 11:18)
Прекрасные стихи!
так читала бы и читала…