Игорь Анатольевич Поляков
Поляков И.А.
Справка:
33 года. В 1997-1999-м – заместитель главы администрации Ленинского района Ульяновска, в 1999-2001-м – заместитель директора «Водоканала», в 2000-м – кандидат на должность главы администрации Ульяновской области. Ныне – заместитель директора ООО «Элекс-Полюс Центр». Родился в Ульяновске.
—————————————————————–
– Игорь Анатольевич, говорят, что Вы родились ровно через 100 лет после Владимира Ильича Ленина…
– Я родился 23 апреля 1970 года. Мои отец и мать, в отличие от родителей Владимира Ильича – строители, сейчас – предприниматели. Хотя им около шестидесяти, они ведут достаточно современный образ жизни.
С моим рождением связан интересный эпизод. По плану я должен был родиться 22 апреля – в день 100-летия Ленина. И накануне в роддом пришли представители партийных органов, центральная пресса, телерепортеры. Первый мальчик, родившийся в этот день, должен был получить имя Володя, а репортаж о его рождении – прогреметь на всю страну. У моей матери спросили: «Как вы собираетесь назвать ребенка?» – «Игорь». – «Нет, вы назовете его Владимиром!»…
Не знаю, к счастью или нет, но моя мама с моим рождением запоздала, и тезкой Ильича стал кто-то другой. Но все равно… Появился на свет я кулаком вперед – с вытянутой рукой. Акушерка, принимавшая роды, потом сказала матери: «У вас ленинец родился!».
– Повлияла ли на дальнейшую судьбу дата Вашего рождения?
– Может быть, из-за дня своего рождения, но по жизни я всегда был «революционером» – всегда пытался все поменять в лучшую сторону. В детстве рос очень подвижным, носился, все переворачивал, постоянно что-то выдумывал. В школе часто дрался. Весь дневник у меня был красным от замечаний, и при нормальной учебе по поведению всегда был «неуд». А в четырнадцать лет у меня возникло такое чувство, что я должен выполнить какое-то свое предназначение, свершить в будущем какое-то дело. Что? Я представлял смутно. Но начал к этому «неведомому делу» готовиться – прежде всего, воспитывать свою волю. Начал себя перестраивать, направлять всю свою буйную энергию в позитивное русло.
– Каким образом?
– Ну, например, еще в детстве заставляя себя делать те вещи, которые делать не хотелось. Вплоть до банального – собирать сорную траву или копать землю на даче. Причем самым тщательным образом – всю на шести сотках!
В 15-16 лет я засел за чтение Шопенгауэра (1). Поначалу ничего не понимал, и было очень стыдно за непонимание, потому что гимназисты, которые учились сто лет назад, в этом возрасте Шопенгауэра уже цитировали! И я заставлял себя их понимать, поначалу буквально ломая себя. Потом понял, что только таким способом можно было выбить из себя то, что закладывала в меня советская школа, и погрузить в мозги иные зерна.
Ницше (2) и Шопенгауэр – это были мои любимые писатели-философы, и это были покрытые пылью книги, которые я выискивал по читальным залам. Так как современных переводов не было, читал переводы, выполненные в конце 19-го века – с «ятями». Например, Шопенгауэра читал в переводе 1897-го года.
В результате такой огромной внутренней работы, я понял философию Шопенгауэра так глубоко, что в один прекрасный момент мир для меня словно бы раскрылся. Сначала был улицей, потом – двором, а потом словно бы произошел атомный взрыв. Разогнались все облака непонимания. Это произошло в шестнадцать лет. С тех пор я всегда очень четко знал, что мне делать, в каком направлении идти. И это «держит» меня до сих пор.
– В чем Ваша жизненная философия? Каковы ее основные постулаты?
– И Ницше и Шопенгауэр – философы-пессимисты и материалисты. Они выдвигали очень невеселые для человека и человеческого общества постулаты. Главное в том, что человек смертен, в том, что он порочное существо изначально, и у него нет иного пути, чем страдание. А выход предлагается как раз в преодолении этой своей порочности и этого своего страдания. Не ради рая или загробной жизни, а ради того, чтобы стать ЛИЧНОСТЬЮ. Только преодолевая свою естественную «скотскую» природу, свою «аморальность», свои недостатки и пороки, ты делаешь себя Личностью! И помочь в этом преодолении способна только огромная воля.
С шестнадцати лет я именно так и пытаюсь жить, добиваясь достижения своего личного кристалла. Развитие собственной личности для меня превыше всего.
В школе, и потом, когда я учился в строительном техникуме, политехническом институте – везде была определенная система координат, определенная ломка человеческой личности. Это и понятно – любое общество подгоняет свою частичку (человека) под определенный стандарт. Я всегда испытывал потребность из этих координат выскакивать. Но не путем саботажа, а путем внутренней саморегуляции. То есть, подчиняясь некоторым внешним обстоятельствам, внутренне я всегда оставался самим собой и пытался ориентировать под это свое внутреннее окружающих людей.
В 1991-м мой внутренний протест против системы (советского строя) выразился в том, что я создал литературный журнал «Северный царь». В борении старого с новым я принял участие не как коммерсант, который доказывал преимущество зарождающейся новой экономической системы собственной высокой зарплатой и дорогим автомобилем, а как тот, кто доказывал его формированием нового культурного поля. Я «достал» из подполья ту литературу, которая в советские годы всячески в него загонялась и преследовалась.
Тогда в нашем городе это были геройские шаги. Еще не развалилось советское государство, еще сильна была партия. Честно говоря, организовав презентацию журнала на Гончаровском празднике в Винновской роще, я даже опасался, что против меня начнутся репрессии. Но не начались. Я считаю, что вообще вся советская система рухнула именно из-за того, что в какой-то момент начала выжидать, перестала реагировать на удары. Тогда как оппозиция очень продуктивно работала.
Всего тогда вышло пять номеров «Северного царя».
В 1994 закончил строительный факультет политеха, стал работать на «Водоканале» – инженером. И здесь принял участие в борьбе против очередной системы – против правящей тогда в городе и области власти. В то время «Водоканал» стал форпостом многих демократических начинаний. В какой-то момент начальник «Водоканала», непосредственный подчиненный тогдашнего мэра Ермакова, решил для себя, что с таким «советским» руководителем он работать больше не может. И стал делать все для продвижения на этот пост его главного соперника – Виталия Марусина. «Водоканал» стал авангардом борьбы против Ермакова. И я, подчиняясь внутреннему зову, вошел в команду Марусина, включился в борьбу за перемены самым непосредственным образом. Тогда же вступил в Союз Правых Сил (сначала он назывался «Правое дело»). Нельзя сказать, что я стоял у истоков этой партии в Ульяновске, но я был одним из лидеров ее второй волны. В конце 90-х и вплоть до прошлого года был Председателем исполкома ульяновского отделения СПС.
Когда Виталий Марусин стал мэром, он назначил на ключевые посты своих соратников. В частности, меня пригласили поработать заместителем главы Ленинского района – курировать вопросы строительства, благоустройства и коммуналки.
– Удалось ли в районной администрации сделать то, что Вы хотели?
– Во многом это удалось. Вообще, я считаю, что главное, что сделала команда Марусина – нам удалось создать «трещины» в существовавшей тогда системе, удалось показать людям, что можно жить по другому. Ведь мы были первыми, кто начал рыночные преобразования на уровне большем отдельно взятого производства… Я, например, «виноват» в том, что на улицах нашего города появилась реклама. 80% всех билбордов поставили именно мы. Хотя противоборство этому явлению со стороны областной администрации было громадным. До тех пор многие крыши в центре города были заставлены стоящими еще с 70-х годов проржавелыми гигантскими металлическими конструкциями с надписями типа: «Соблюдайте правила дорожного движения!» напротив ЦУМа, или «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!» на пересечении улиц Минаева и Гончарова. Мы долго «бодались» с горячевскими властями, чтобы все это убрать. Но они цеплялись за все старое, даже за эти готовые вот-вот упасть конструкции!
Также мы установили стоящие на улицах города и поныне современные киоски. Если вы помните, то до этого коммерческие киоски располагались в еще советских времен облезлых фанерных будках. Реконструировали практически все фасады на центральных улицах, провели ремонт в коммунальной сфере. Да много еще чего…
– Получается, что по своим экономическим убеждениям Вы – «западник», сторонник рыночной экономики?
– По своим убеждениям я всегда был монархистом. Еще году в 1983-1984 (когда о перестройке еще никто и не слышал), я очень заинтересовался дореволюционной Россией. В основном ее культурой и тем, какой социум формировала эта культура. Вместе с товарищами мы мечтали о «белом» офицерстве, о том, чтобы жить в стране, в которой существуют ТЕ символы и ценности. Советская система нам казалась какой-то неестественной, казалось, что в этой стране у нас нет будущего. Многие из наших мечтаний сегодня просто явь! Например, в школе в тетрадях я постоянно рисовал трехцветные российские флаги и двуглавых орлов. Тогда родители эти мои листочки рвали и прятали, как бы кто не увидел, ругали. Сейчас же это – официальные флаг и герб России.
Я считаю, что конституционная монархия – идеальная форма управления для России. Но я не ортодокс, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что монархию в России вернуть уже невозможно. Та страна, которая существовала у нас до 1917-го года, является для меня идеалом.
– Как сочетаются Ваши монархические идеалы и сотрудничество с «Правым делом», взглядами радикального демократа?
– СПС идет на очень глубинное преобразование страны, на открытую поддержку среднего класса и буржуазии. На этот же средний класс опирается и конституционная монархия. Так что параллели очевидны. У радикальных демократов и сторонников конституционной монархии очень много общего. Я бы сказал даже, что во взглядах на экономическое устройство страны у них нет принципиальных различий.
– Вернемся к местной политике… Как Вы считаете, почему Виталий Марусин не стал баллотироваться на второй срок?
– Я считаю, что здесь свою роль сыграла его гражданская позиция – выполнив свое дело, нужно добровольно уходить. Он хотел перемен в городе, был более прогрессивным человеком, чем Ермаков. Но к моменту выборов понимал, что тандем Шаманов-Шканов принесет гораздо больше пользы, так сказать, разовьет те «завоевания», которые были сделаны при нем. И не его вина, что в кресле оказался не тот человек, который продолжал бы его дело.
Я считаю, что Марусин и его команда выполнили поистине историческую функцию – в частности подготовили почву для прихода в наш регион такого человека как Владимир Анатольевич Шаманов, который уже окончательно «снес» существующую советскую систему в нашей области, сделал невозможным ее возвращение.
– Когда, кем и по какой причине Вам было предложено баллотироваться на пост главы администрации области?
– Это случилось 11 сентября 2000-го года. Людей, предложивших мне выдвигаться, я называть не буду. Скажу так: это были люди демократически ориентированные, стоящие у самых истоков демократического движения нашего города и настроенные на борьбу за дальнейшие рыночные преобразования.
Люди, выдвинувшие меня, конечно же, отдавали себе отчет в том, что мне победить не удастся. Но они понимали и то, что своими деньгами сейчас рождают человека, который сможет принести им политические дивиденды в будущем. Они верили, что лет через десять я стану серьезной политической фигурой. Так что в некотором роде это событие стало для меня началом политической карьеры.
– А я слышал другое мнение, что кандидатура Полякова возникла специально под кандидатуру Шаманова, чтобы оказывать помощь в борьбе против Горячева.
– Вокруг каждого явления тут же образуются всевозможные мнения и слухи. Изначально никакой координации моего штаба с действиями штаба Владимира Анатольевича Шаманова не было. Но на определенном этапе, изучив данные социологических опросов, каждый «непроходной» кандидат делает выбор – кого из кандидатов-лидеров он далее поддерживает. Мы приняли решение поддерживать кандидата Шаманова и идти против кандидата – Горячева. Не против лично Горячева (который, кстати, высокомерно отнесся к другим кандидатам, не явившись ни на одни дебаты), а против той системы, которую он создал. В очередной раз я пошел против противоречащей моему внутреннему содержанию системы координат.
– В любом случае Вы пошли против существующей власти… Отдавали ли Вы себе отчет в том, что в случае победы на выборах кандидат-Горячев начнет мстить своим оппонентам? Кандидаты Денисов и Шаманов фактически были москвичами, кандидат Рябухин уже «одной ногой» стоял в Москве. Кто оставался? Кандидат Поляков был бы тогда самой удобной мишенью для «монаршего гнева»! Не боялись ли Вы, что с Вами случится то же самое, что случилось с одним из главных оппонентов Горячева на выборах 1996-го года – Виктором Барткайтисом (3)?
– Страха, как такового, не было. Была уверенность в победе разума избирателей, уверенность в победе Шаманова. Как и многие остальные, я прекрасно видел, что та власть, которая существовала в области последние четырнадцать лет, уже просто себя изжила. Я видел, как слаб существующий губернатор и его команда. Даже если бы он победил, то ему пришлось бы кардинально меняться. Потому что появление Шаманова буквально всколыхнуло область, и Горячев был бы вынужден под это подстраиваться.
– Как вы отнеслись к победе Шаманова?
– Как к своей личной победе. Те семена, которые сейчас сеет Шаманов, прорастут обязательно! Хотя произойдет это только лет через пять-восемь, и у власти (по истечении полномочий Владимира Анатольевича) в тот момент будет стоять уже другой человек. На общем фоне России мы будем смотреться не хуже, чем та же Самара.
– После победы Шаманова Денисов стал его заместителем, Рябухин уехал с повышением в Москву, а Поляков исчез…
– Я не исчез. До прошлого года я довольно активно работал в Союзе Правых Сил. «Исчез» я потому, что не работал в исполнительной власти.
– Не предлагались ли Вам должности в областной администрации?
– Нет.
– А ожидали ли Вы подобных предложений?
– Да. Особенно после того как Владимир Анатольевич объявил об этом на одной из своих первых пресс-конференций в должности губернатора. На вопрос, кого он хочет привлечь в новую команду, Шаманов ответил, что у него есть твердое намерение пригласить в нее трех человек – Шканова, Денисова и Полякова. Меня он назвал молодым человеком, имеющим богатый опыт и серьезные управленческие возможности. Но никаких конкретных предложений мне так и не поступило.
– Почему?
– Вероятно, в послевыборной суете и нахлынувших проблемах обо мне просто забыли. А сам о себе я не напоминал. Не имею такого обыкновения. К тому же считал свою личную задачу по противоборству существующей горячевской системе выполненной. Пришедшие люди должны были свершить то, о чем я думал, и без меня.
– Но, наверняка, Вы все-таки немного расстроились, когда о Вас так и не вспомнили?
– Я никогда жестко себя не связывал тем, что должен быть чиновником исполнительной власти, начальником. Приходя на какую-то руководящую должность, я всегда прекрасно понимал, что завтра могу с нее уйти. Поэтому расстройство было не связанным с какими-то нереализованными амбициями, а чисто человеческое: «Меня забыли»…
После выборов я еще год проработал заместителем директора «Водоканала». Потом новый мэр Романенко провел реконструкцию коммунального хозяйства, поставил на предприятие своего руководителя, и я оказался не нужен. Какое-то время был безработным, потом Эдуард Шпаковский (4), собиравший тогда вокруг себя местных молодых и зарекомендовавших себя управленцев, предложил мне место в дирекции УАЗа. Но… Через пять месяцев Шпаковского «ушли», поменялась команда. А мы – молодые люди, работавшие в команде Эдуарда Владимировича – открыли ульяновское представительство АО «АВТОВАЗ», где я и работаю доныне.
– Многие «революционеры» из марусинской команды, к которой принадлежали и Вы, сейчас не у дел. Как Вы считаете, почему?
– Революция пожирает своих детей. Это общая тенденция. Достоинство революционера в том, чтобы не переживать это, не пытаться что-то вернуть, а еще более сознательно дистанцироваться от существующей ситуации на какой-то срок. Расценить это как время, данное тебе для того, чтобы более полно ее осмыслить.
– То есть мысли о продолжении политической карьеры все-таки есть? Как на это смотрите Вы? Как на это смотрят люди, вкладывавшие в Вас деньги на выборах?
– Сейчас с теми людьми я общаюсь мало. Наши связи прервались, и о том, что они думают, я не знаю. Что же лично до меня, то на выборы этого и следующего года я не пойду. Но, может быть, буду выдвигаться лет через пять-восемь, когда разрушение старой системы окончательно закончится и в жизни области начнется следующий этап развития. Я жду свое время, которое когда-нибудь должно обязательно прийти. И думаю, что те люди, которые вкладывали в меня определенные свои надежды, еще обо мне вспомнят.
– Я знаю, что Вы до сих пор пишете повести и рассказы. Как в Вас сочетается это внутреннее творчество и внешняя «руководящая» деятельность, бизнес?
– Занятие литературой, внутренний поиск я всегда считал для себя более главным, чем работу руководителем. В некотором роде руководящая работа для меня – хобби, увлечение. А настоящая работа всегда ведется внутри.
В некотором роде моя внутренняя и внешняя деятельность очень плавно перетекают одно в другое и являются дополнением друг друга. Более того, обстановка напряженной деятельности на руководящих должностях и сопутствующие этому острые эмоциональные моменты очень часто являются для меня тем самым вдохновением, толкающим к письменному столу! И наоборот: удача в создании какого-то литературного образа способна вдохновить, дать силы на решение производственной задачи. Я не шучу – это действительно так!
– Когда Вы находите время для творчества? Что-то мне трудно представить, когда это может делать, скажем, заместитель главы Ленинского района…
– Заканчивался день, я приходил домой, снимал галстук, костюм, садился за письменный стол и начинал заниматься литературным творчеством. В прямом смысле слова. Это было абсолютное переключение на 180 градусов! Внутри себя я словно бы переключал рубильник. По-другому сутки не растянуть. В день на занятие творчеством я трачу порядка 2-3 часов. По этому ритму я живу с шестнадцати лет, со времени тех самых внутренних преобразований, которые я тогда в себе свершил.
– В чем Ваша цель на данный момент?
– У меня всегда была одна и та же цель – саморазвитие. И очень часто оно происходит как раз во время творческого процесса. Когда я пишу, то постоянно открываю для себя что-то новое.
– О чем Вы пишете? О своей политической деятельности?
– До последнего времени я писал только на «вечные» темы, не имея привязок ни к времени, ни к конкретным личностям. Я исследовал человека и обстоятельства его жизни и смерти. Сейчас взялся за исследование крупных политических лидеров, возглавлявших Германию в первой половине 20-го века.
– Каково Ваше отношение к религии?
– Я считаю, что художник должен стоять над всеми религиями. Он должен быть отчужден, он должен смотреть на весь этот мир со всеми его религиями, войнами, противоречиями как бы извне. Смотреть и самому препарировать, создавать этот мир.
– Вы говорили, что всегда боролись против какой-то системы координат. Против чего боретесь сейчас? Или Вас все устраивает?
– В политическом или экономическом смысле таких систем координат больше нет. Но есть они в области творчества человека – литературе, кинематографе, изобразительном творчестве. То, что происходит сейчас в литературе, вообще описанию не поддается. Здесь уничтожается сама живая ткань творчества! Я считаю, что современная русская литература уже уничтожена.
В мое саморазвитие входит чтение большого объема литературы. Но в основном литературы прошлого – Леонид Андреев (5), Белый (6), Сологуб (7), Брюсов (8), Джойс (9), Борхес (10), Сартр (11), Акутагава (12). Говоря о нынешних российских авторах, могу сказать, что небольшие «зерна» литературы могу видеть лишь у Пелевина. Из остального вдумчивого читателя может «зацепить» только литературная критика.
– Какими конкретными способами Вы собираетесь бороться против негодной «системы координат» в литературе?
– Собираюсь возродить журнал «Северный царь». Только теперь создавать его на более высоком полиграфическом и общеполитическом уровне. Сделать его настоящим явлением в жизни нашей области. Сделать его центром концентрации для всех творческих людей. Благо и возможности, и необходимые связи для этого сейчас у меня гораздо бОльшие, чем в начале 90-х, когда вышел первый номер журнала.
– Работа для Вас – внутреннее творчество, хобби – внешняя работа. Остается ли время на семью?
– Да. Моей дочери 9 лет, жена занимается творческим предпринимательством и экстремальными видами спорта. Живем мы очень дружно…
– Нашли ли Вы ответ на вопрос: «В чем заключается смысл жизни?»
– Смысл жизни в творчестве, в саморазвитии и в самой жизни. Под последним я подразумеваю то, что сама жизнь тоже является творчеством, и каждый день, прожитый на земле, является громадным достоянием каждого человека. Мы просто этого не ощущаем. Не придаем этому значения. А каждому дню нужно радоваться! Это – высшая философия, которая приходит в конце жизни к каждому. И желательно, чтобы этот «каждый» человек приходил к этому как можно раньше.
– Какие Ваши лучшие качества позволяют Вам добиваться успеха?
– Сила воли и целеустремленность.
– А какие качества этому мешают?
– Иногда мешает неуверенность. Начинаю сам себя съедать сомнениями, совестливостью. Некоторые перешагнут и забудут, а я начинаю переживать. Это, конечно же, минус.
– Чего Вы, по большому счету, больше всего боитесь?
– Не самореализоваться.
– Чего Вам, по большому счету, не хватает?
– Людей, которые бы понимали то, что я хочу сделать. В нашем городе и области этого очень не хватает. У нас очень большой вакуум с пониманием. В Питере и в Москве с этим проще.
– А не хотелось ли уехать в эти самые Питер или Москву?
– По работе я очень часто посещаю эти города. Так что нехватку понимания здесь, мне удается компенсировать пониманием там.
– Два вечных русских вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?». Есть ли у Вас ответы на них?
– Виноваты мы сами. Каждый конкретно из нас, живущих в России. Что делать? Работать над собой. Если бы каждый из нас думал не о мелочных проблемах, а о собственном саморазвитии, мы жили бы намного лучше. Как говорили древние: «Моменто мори» – помни о смерти. Нужно строить свою жизнь исходя именно из этого. Что по сравнению с этим наши заботы? Нелепый вздор! Что наши проблемы? Прах! Каждый должен жить, думая только о том, что он оставит после себя. Потому что только это имеет смысл.
———————————————————————-
Ссылки:
1. Шопенгауэр Артур (1788-1860) – выдающийся немецкий философ 19-го века. С 1813 – доктор наук. Его философская система полностью изложена в книге «Мир как воля и представление» (1818), из первого издания которой за полтора года было продано лишь сто экземпляров. Широкую известность труды ученого приобрели лишь за несколько лет до его смерти.
2. Ницше Фридрих Вильгельм (1844-1900) – выдающийся немецкий философ 19-го века. Сын лютеранского пастора. В 1865-м впервые прочитал труды Шопенгауэра и был настолько потрясен, что назвал того своим учителем и отцом. Основными его трудами считаются «Так говорил Заратустра» (1883), «По ту сторону добра и зла» (1886), «Воля к власти» (1889).
3. Барткайтис Виктор Антанасович (родился в 1950) – в начале 90-х – один из самых крупных, богатых и именитых бизнесменов Ульяновской области. В 1996 – кандидат в губернаторы области. В 2000-2002-м – заключенный ульяновской «девятки». Интервью с Виктором Антанасовичем можно прочитать во втором томе «Симбирского контекста».
4. Шпаковский Эдуард Владимирович (родился в 1967) – в 2000-2002 – финансовый директор, а затем генеральный директор УАЗа. Родился в Заполярье в семье учителей. До УАЗа долгое время работал в США.
5. Андреев Леонид Николаевич (1871-1919) – русский писатель. Являлся одним из первых теоретиков и сценаристов зарождавшегося кинематографа, драматургом, чьи пьесы шли в театрах Москвы и Петербурга. Активно участвовал в общественной жизни, восторженно отнесся к Февральской революции 1917, но не принял революцию Октябрьскую. По мнению Горького, за Андреевым «в истории русской литературы всегда останется место одного из оригинальнейших художников».
6. Белый Андрей (1880-1934) – русский писатель, видный представитель символизма.
7. Сологуб (настоящая фамилия – Тетерников) Федор Кузьмич (1863-1927) – русский прозаик и поэт, один из заметных представителей символистов.
8. Брюсов Валерий Яковлевич (1873-1924) – поэт, общепризнанный вождь русских символистов. Приветствовал Октябрьскую революцию, вступил в коммунистическую партию. В 1921 организовал Высший литературно-художественный институт, где до конца жизни был профессором и ректором.
9. Джойс Джеймс Огастен Алоуизиус (1882-1941) – выдающийся ирландский писатель. Получил широкую известность благодаря своему главному произведению – «Улисс». Публикация первых глав романа в 1918-1920 в американском журнале «Little Review» закончилась судебным процессом, по обвинению в непристойности. В 1921 году роман был запрещен в США, а в 1922-м – в Великобритании. Только в 1934-м роман был издан отдельной книгой и впоследствии полностью «оправдан».
10. Борхес Хорхе Луис (1899-1986) – выдающийся аргентинский писатель, один из зачинателей новой латиноамериканской прозы. Его называют «национальной гордостью Аргентины». Лауреат многих престижных литературный премий.
11. Сартр Жан-Поль (1905-1980) – французский романист, драматург, философ-экзистенциалист, и литературный критик. В 1964 году, Сартр получил Нобелевскую премию по литературе, но не принял награду из-за протеста, адресованного буржуазному обществу.
12. Акутагава Рюноскэ (1892-1927) – выдающийся японский писатель, одно из наиболее ярких и необычных явлений в мировой литературе XX века. Причудливое переплетение вымысла и реальности, глубина психологического анализа, лаконизм, неожиданная парадоксальность суждений и всеобъемлющая ирония – черты, характерные для литературного стиля Акутагава Рюноскэ, служат главной цели: исследованию морально-этических проблем личности.