Соседкой слева оказалась молодая женщина с самой заурядной внешностью – глазу не за что зацепиться. “Серая мышь” – мелькнула мысль. Мы поздоровались и заняли боинговские кресла. На меня навалилась усталость. Я закрыл глаза. Ничего не хотелось: ни есть, ни пить, ни говорить. Дали взлет и самолет, задрав нос, привычно полез ввысь.
Проснулся я немного освеженным. Спутница моя, кажется, спала и я, от нечего делать, стал рассматривать ее лицо, освещенное утренними облаками. Светло-русые волосы как у балерины собраны в пучок, лоб средний, чистый, скулы немного широковаты, нос аккуратный, чуточку вздернут, рот небольшой, но губы чувственные, с едва заметными скобочками-морщинками. Лицо почти без макияжа, ухоженное. Кожа нежная, белая, какая бывает у светловолосых русских женщин. Небольшая грудь по-домашнему накрыта пледом.
Я поймал себя на мысли, что мне приятно смотреть на простое лицо этой незнакомой женщины. Должно быть, она замужем, наверно, есть ребенок. Вероятно, она счастлива, а может и не очень…
– Спасибо, – открыв глаза, произнесла соседка.
– За что? – искренне удивился я.
– За то, что дали мне поспать, – она взглянула на элегантную “Омегу”– почти целый час.
– А что? Обычно ваши соседи бьют в тамтамы или горланят песни?
– Не всегда, – улыбнулась женщина. – Но вы не поверите! Мне действительно в последнее время не везет с соседями. Они или жутко храпят, или сходу начинают знакомиться. И я не знаю, что хуже. Порой так хочется тишины, хочется побыть одной, просто помолчать.
– Хорошо вас понимаю, – кивнул я и приготовился к продолжению.
– Простите, я не представилась, – Диана.
– Алексей.
– Обычно мое имя начинают непомерно хвалить или комментировать, припоминая знаменитую охотницу, но вы избежали пошлого ритуала.
– Благодарю вас.
Мы немного помолчали, и я почувствовал, что между нами возникла тонкая нить взаимной симпатии и того ощущения, которое трудно объяснить.
– Вы надолго в Дубай? – спросила Диана.
– На пять дней.
– Как часто нам кажется, что сменив обстановку, или, как вот сейчас, перелетев из зимы в лето, проблемы, оставленные в Москве, исчезнут или хотя бы на время перестанут саднить душу. Знаем, что это иллюзия, и все равно куда-то едем, летим…
– Я только что об этом же подумал. Такие поездки похожи на таблетку: принял, и боль стихает, но потом возобновляется с новой силой.
Диана с признательностью посмотрела мне в глаза и легко, естественно пожала руку. Я не удержался и поцеловал маленькую прохладную ладонь.
Принесли завтрак, и я спросил шампанского.
Мы болтали, смеялись над московскими сплетнями и она, неожиданно придвинувшись ко мне, прошептала на ухо:
– Давно мне не было так хорошо, – и поцеловала в щеку.
– И мне, – ответил я и нежно поцеловал ее в сладкий краешек губ.
– Неплохое начало отпуска, – рассмеялась Диана. – А меня уже ждет муж.
– Где? – глупо спросил я.
– В аэропорту Дубая.
– Слушай, а нельзя отложить вашу встречу?
– Мы уже на «ты»?
– Придумай же, что-нибудь!
…Задернуты плотные шторы. Комната погружена в таинственный красно-малиновый свет. Голубая скатерть, белый потолок, два хрустальных бокала с вином, потерявшим свой цвет, – все заполнено этим дивным, загадочным светом. Приглушенно-бархатно звучит гитара Халькида Родригеса. Диана в восторге от нашего безумия! Я поражен ее изумительной наготой и готовностью бесконечно продолжать сладостный любовный спектакль, который, казалось…
– Алеша, вставай! На работу опоздаешь!..
Был последний понедельник февраля.