В одной провинции жили два брата. Звали их Рокуро и Мишио. Оба они происходили из уважаемой и знатной семьи. Рокуро был старше Мишио на несколько лет и обладал большой сообразительностью, скромностью и аккуратностью в делах. Он прилагал большое усердие в учебе и постижению боевых искусств. Человек, обучавший его фехтованию на мечах, так говорил о Рокуро: «Рокуро весьма прилежен, он является тем примером, на который должны ровняться все молодые люди в его возрасте». Мишио, его брат, не обладал таким усердием, напротив, проявлял избалованность, непослушание, как только представлялась такая возможность. Правда, боевые искусства давались ему легко, и единственное, чем он мог похвалиться, так это упражнениями с мечом. Тот же учитель, обучавший и Мишио, так говорил о нем: «Мишио обладает хорошей восприимчивостью, но ему не хватает прилежания и аккуратности в обращении с мечом».
Шло время, Рокуро и Мишио стали взрослыми людьми. Рокуро помогал отцу в домашнем и хозяйственном управлении, а Мишио гулял дни напролет, дрался, и заслужил репутацию забияки.
Отцу Мишио не раз говорили, чтобы он повлиял на младшего сына. Но отец, сколько ни просил Мишио взяться за ум, все оказывалось напрасно.
Даже Брат Рокуро не мог оказать на него нужного влияния.
Один раз Мишио ввязался в драку с двумя ронинами из-за нечаянно пролитого саке, вызвал конфликт и в бою убил обеих.
Хорошо, что это были бесчестные ронины, пришедшие издалека, и Мишио никто не призвал за это к ответу.
Однако состоялся еще один разговор с отцом семейства:
— Мишио, ты уже достаточно зрел, чтобы понимать ответственность за свои поступки. Если не прекратишь вести такой образ жизни, ты принесешь и себе, и своей семье позор. — На что Мишио лишь ухмыльнулся: «Нет такого человека, который мог бы опозорить меня». — Твои рассуждения не имеют под собой здравого смысла. Путь меча заключается не в схватках и непобежденности, а в прилежании и дисциплинированности.
Однажды Мишио прогуливался в саду и в тени деревьев заметил сидящего старца с юношей.
Мишио подошел к старцу и спросил:
— Кто ты? Я тебя не видел в наших краях прежде.
Это было сказано в грубой форме, но старец не оскорбился и спокойно ответил:
— В этих краях я в первый раз. Я не ограничен пространством и могу скитаться везде, как пожелает моя душа. А ты, наверное, Мишио?
— Откуда ты меня знаешь? — удивился Мишио, — отвечай же!
— От тебя пахнет вином, а на лезвии твоего меча видна засохшая кровь. Ты умеешь сражаться, но не следишь за своей жизнью. Даже я старик разглядел это.
— Не оскорбления ли это? — возмутился Мишио, — возьми слов обратно!
Старец улыбнулся, но ничего не сказал.
— Ты не знаешь, с кем говоришь, — внезапно сказал юноша со строгостью в голосе, — перед тобой великий учитель. Он блуждает по миру и обучает искусству меча. Тебе следует быть почтительнее.
— А тебе если есть что сказать, — вскричал от гнева Мишио, — то пусть твой меч скажет об этом!
— Учитель, — повернулся к старцу ученик, — разреши мне преподать урок.
На что учитель ответил:
— Мишио потерян. Столько лет он учился истине, но так и не постиг ее. Было бы нечестным тебе сражаться с ним.
— Что? — Мишио был вне себя. — Нечестным? Что ты имеешь в виду? Да он младше меня лет на десять! Вынимай свой меч или позволь сразиться с твоим учеником!
— Этот ученик, — сказал старец, — не соперник тебе.
— Я не уйду пока не призову вас к ответу! — вскричал Мишио.
Старец вдруг стал очень печален. Он погладил голову ученика и сказал:
— Вынимай меч и сражайся.
Тогда юноша встал и обнажил меч, и Мишио обнажил меч. Они стали друг против друга, встретились взглядами и сошлись с боем.
Схватка эта пылала яростью, ярость эту вносил Мишио, юноша оставался хладнокровен и не пропускал ни одного удара. Мишио защищался с гневом и атаковал с гневом. Лицо старца казалось беспристрастным.
Как только Мишио казалось, что сейчас он нанесет роковой удар, юноша отскакивал или парировал его.
Наконец, от сильного натиска юноша упал на колени, и Мишио занес меч над его головой.
— Умри! — вскрикнул Мишио и хотел произвести окончательный прием, но как только его клинок коснулся меча юноши, лезвие обломалось у основания.
Юноше тут же представилась возможность, и он остановил клинок у самого горла Мишио.
— Мишио, — сказал он, — что с тобой?
Мишио гневно смотрел на юношу. Гнев еще не утих в его душе.
— Посмотри на себя, Мишио.
Мишио молчал.
— Путь меча, — сказал юноша, — заключается не в том, сколько боев ты провел, и сколько жизней отнял, а в том, что ты вынес из своей жизни, из каждого боя, каким человеком стал. Вовсе не меч является средством для постижения цели, а разум человека.
После этих слов он опустил оружие и отошел к старцу, возле которого снова присел.
Мишио тяжело дышал и смотрел в одну точку, затем повернулся к сидящим.
— Ступай и почини меч, — сказал старец, — и разберись, наконец, со своей жизнью.
Тогда Мишио повернулся и, обескураженный, молча, направился в отеческий дом.
Когда он пришел, то бросился в ноги отцу, обнял их и заплакал.
Говорят, в тот день Мишио изменился.