Версэ

В этом доме снова дождь… Серебрит пол и туманит стёкла. Ночь, желтый свет за окном В мерцании бегущих капель. В этом доме снова дождь Крадущимся мягким шелестом Ложится на истерзанную бумагу, На сказочные очертания предметов… В этот дом снова вошёл дождь Порывом лёгкого воздуха, Свежестью дурманящей прохлады, Смывающий кровь, уносящий […]

Вся наша жизнь – коктейль слоями. Его мы выбираем сами, громко делая заказ. Бариста, ублажая нас, слои в бокалы наливает. Цветами, вкусами играет, творит мгновенно красоту. Сладкий, горький и с кислинкой. Лёд, горчинка, шоколад. Парад вкуса, красок буйство, Все наши чувства, сны и грёзы. Любовь и слёзы, смех, обман. Кому

Нельзя сказать, что я не ждал. Надежду верою питал, молясь налево и направо. И врал себе я кучеряво, что обойдётся в этот раз. Наивный. Отродясь мне не везло. Что ж сейчас уверил в чудо? Из ниоткуда ты пришла. Несмотря на ворота, на засовы, талисманы. И накрыло пониманье – у стариков

Мне далеко за пятьдесят. А гештальт мой не закрытый. Не один, не два, не три. Словно плющом весь увитый. Негодование души перешло уж все границы. Дней шальная вереница убивает наповал. Боже мой, как я устал от бессонниц, планов, грёз. А в кармане на невроз билет с открытой датой. Земля мне

В СССР я был рождён. И крещён украдкою от власти. Чтобы беды и напасти обскакали стороной. И от партии родной отцу не прилетело. А крестик, что на тело, в дороге потерялся. Но в школу пошёл, и там поклонялся я вере иной. Учитель седой, умудрённый годами. Читал нам часами азы атеизма.

  Сгущаются тучи. Не минует гроза. Воздух житейской тревогой насыщен. Бреду в никуда по дороге пустынной. Прищурив устало от пыли глаза. Всё тучи сокрыли: ни горизонта, ни цели. За спиной пропадают мигом следы. Минуты скрипели, гремели, но всё же шагали. И чувства мешали выбрать истинный путь. Встревожили муть, захлебнувшись трясиной.

  Дорогою Неведенья шёл неспешно я. Хандрил, грешил, всё малодушье проявляя. Чем Вселенной добавлял я один огромный негатив. Заветы Предков упустив, плодил сплошную черноту. Возмущался на судьбу за болезни и страданья. Не подвластно пониманье, что это отблески небес. Что им вразрез существованье моё угрюмое идёт. И гармонию гнетёт, благозвучье нарушая.

  Журавли летят, курлычут, шлют последнее «прощай». И как будто невзначай мелкий дождик затрусил. Октябрь мокрый наступил, что зазимником зовётся. Охладело сразу солнце там на синем небосводе. И готовится природа к продолжительной зиме. Лес в раскрашенной листве воображение взрывает. Изобилием сверкает кисть предвестника зимы. Лесные тропки из листвы шуршат последние

  Пришёл июль, макушка лета. Затосковав, душа поэта запросила красоты. Ни эрзац, ни суррогат, ни имитация на «пять». Жажду ту не утолят, аппетита не убавят и желанье не убьют. Опостылел весь уют, душа требует свободы. В глушь, в деревню, на луга. Где на некошеные травы туман роняет серебро. И птаха

  Жизнь порядком потрепала. Я уже почти не я. Невезеньем шлифовала, обильно ложью поливала. В спину часто мне бросала обвинительную речь. Всё норовила душу сжечь до пепелища, до золы. А я опять на «вы», проявляя уваженье. А может, это униженье? Отрицание себя? Виной всему та Пустота, которую сам и породил.

Я парнишка молодой. С бородой и с длинными власами. Не понят был друзьями, сельчанами лишён ума. Тактично молча приняла семья, а куда же ей деваться. И, продолжая сокрушаться, мама вызвалась на разговор. И философским вышел спор, в котором просто я блистал. Всё фактами я козырял, что почерпнул из старых книг.

Налетел холодный ветер, заревев басами. Гроздьями повисли тучи из свинца. Колючими слезами нервно осень зарыдала, Обильно размывая весь городской пейзаж. В одно мгновенье антураж стал ядовито-злобный. И к жизни не способный уют преобразив. Отхлынул позитив, безликость нашу обнажая. Непогодица, играя, массовку распугав вконец. Не юн, но сорванец пресёк всё хаотичное

Иллюзорность отравляет весь мой жизненный процесс. К нулю сводит интерес, смысл с корнем убивая. Мнимым счастьем услаждая, зелье плещет через край. Как последний шалопай, я до дна его глотаю. Тут же напрочь забывая предначертание извне. Никто не явится ко мне,  все проблемы разрешая. Мечта, конечно, золотая, но решать я должен

Эта боль не пройдёт никогда. Она навеки в душе прописалась. Тучей грозной распласталась, закрывая солнца свет. Мне покоя больше нет, и вряд ли мир уже настанет. Совесть грязная воспрянет, отряхнётся и начнёт Сквернословить, материться, счёт огромный выставлять. Я, и сам того не зная, открываю вновь себя. Страшно, дико, пустота. Упрёки

  Обесточенная луна где-то в космосе повисла. Тьма такая, что не видать ни зги. Лишь тяжелые шаги и хруст снега в тиши отчётливо слышно. Сквозь рамы двойные, сквозь плотность тепла. Кто-то идёт неизвестно куда. Ночью февральской, в мороз тридцать пять. Продолжает шагать к любимой, домой, к мечте своей заветной. А

  Жара, такая, что не продохнуть. Всё выше, выше лезет ртуть, рекорды лета побивая. Природа так устала, вся замерла в тоске. В томленье диком и в печали. Ничто не предвещало сегодня бурных перемен. Как вдруг на горизонте вмиг стало небо хмуро. И тишина повисла, что оторопь взяла. Тут холодом подуло,

  Ты спросила меня, почему я пишу. Я ответить тебе не мог вот так сразу. Лишь с глазу на глаз оставшись с ночкой бессонной. В темноте густой и полной, и такой же тишине. Вдохновение ко мне вероломно прикатило. И сердце радостно забило, и душа пустилась в пляс. Осветив дорогу на

Ещё один год стоит у порога. Через пару часов он в вечность уйдёт. «Иронии судьбы». И по обычаю столы полны яства и питья. И как-то мишура по квартире расползлась. Ёлочка зажглась, запахло мандарином. Накатила грусть без повода и без причины. Скупые слёзы выжимает. Она прекрасно знает. Я не вернусь, я

  Время подводить итоги, камни собирать. Мне уж скоро пятьдесят! Подумать даже страшно. Брендистоль же плещется в бокале. Как мы устали: и тело, и душа. Вся жизнь прошла в борьбе, страданьях и печали. Безмерно мало смаковал часы благополучья. От радости не плакал никогда. Как не сошёл с ума? В догадках

Раз, два, три, четыре, пять. Ко мне бессонница опять в гости прикатила. Луна огромная светила в неприкрытое окно. В моей светёлке так светло, за тавтологию прости. Опять стихи, вновь изливая негатив? Уже заезженный мотив набил оскомину давно. Окно прикрыл я шторкой плотно. Стоит отара без учёта, к нему и возвращаюсь

Строю планы я на день, неделю, месяцы и год. Может, мне и повезёт, что эти сроки проживу. Одни болячки и проблемы. И не жду я перемены кардинальные давно. Но, однако, всё равно в своих локальных планах. Дни счастливые мои «красным» огоньком горят. Хотя немного этих дат. Всё дела, труды, заботы.

Тишина вокруг такая, что мне спокойно не заснуть. Луна огромная, седая, свет волшебный нежно льёт. Дорожка лунная зовёт, манит, счастье обещая. И вдохновение вкушая, теряю я остатки сна. На краешке стола бумаги лист и карандаш. Душой графитовой на абордаж берёт моё сердечко. Льются мысли бесконечно, рифмуясь нибелунговой строфой. И образ

И вроде день так хорошо начинается. Солнце встаёт, улыбается, снег пушистый заставляя искрить. А чудный сон не спешит растворяться в буднях серых и невзрачных. Там счастье призрачно, прозрачно, что в ладонях умещается. Да кончается срок снотворного зелья. И хуже всякого похмелья ожидает явь меня. Темнее ночи чёрной полоса. Чреда невезения,

Ты думаешь, недавно всё это началось. И дружною ватагой вдруг несчастья навалились? Не ври себе, хотя б наедине, будь честен до конца. Твои грехи не запылились, не иссохли, не ушли. А проросли сквозь толщу канувших и зим, и лет. Держать ответ уж время наступило. И вечности зелёный свет маячит впереди

Что-то стало тревожно на душе у меня. В сплошном потоке бытия я ищу тому причины. Ту терракотовую глину, где так бурно прорастает. И покой мой разбивает на тысячу крошечных частиц. Вся жизнь – как блиц решение проблем, задачек и дилемм. Они в глазах, и на плечах, и в голове всё