День выдался жарким. Полуденный зной проедал кожу и клонил ко сну. За воротами дома с громким лаем пробежала стая собак, поднимая за собой столб коричневой пыли. Макар сидел во дворе своего покосившегося дома. Он строил высотную башню и тихо, едва дыша, ставил деревянные кубики друг на друга. Дело было сложным. Старые кубики, которые нашел в сарае отец, разбухли от долгих лет пребывания в сырости, но Макар старательно выполнял свое трудное дело. Башня не выдержала увесистой крыши и с грохотом рухнула на землю. Курица, бегавшая по двору, от неожиданности подпрыгнула, захлопала белыми крыльями и нервно закудахтала. Макар с досады махнул рукой на свою упавшую башню и вошел в дом. Через пару часов он снова сядет во дворе и так же старательно начнет все сначала. Дело было бы проще, если бы ему купили новый конструктор, но денег не хватало. И как только Макар заикался о новой игрушке, мама задавала ему встречный вопрос: «А как же тогда твои кроссовки? Или, может, пойдешь в школу в старом костюме, который ты изодрал на свадьбе тети Ляли?» Что тут ответишь?
Макар вздыхал и снова плелся по пыльной дороге в сельский магазин, куда местная чета Волковых привозила продукты, игрушки, вещи и продавала втридорога. До города было очень далеко, поэтому старые бабушки и немногочисленная молодежь отоваривалась в разорительном магазине, проклиная в душе жадных хозяев. Макар забежал в прохладный павильон, пропахший мукой, и встал как вкопанный перед прилавком. Там, на третьей полке с левой стороны, стояла огромная коробка с конструктором. Деталей в нем было бессчетное количество: он смог бы построить целый город, имея такое сокровище в руках. Постояв минут пятнадцать, потужив о несбыточной мечте, снова возвращался по пыльной дороге обратно домой.
Шел двадцать первый день летних каникул, а Макар был чернее тучи. Родители с утра до ночи работали. Отец водил грузовик, мать помогала на местной свиноферме заезжему вьетнамцу. На довольствии Макара был корм для десяти кур-несушек, цепного пса Альфы, кота Кузьмы и полив огорода за домом. Вот так день за днем и проходили длинные летние каникулы. Детворы в деревне было мало. Школьный друг Савка Шмаков уехал в столицу, где работал его отец. Сосед-ровесник Ленька перебрался в город к старшей сестре и возвращаться не спешил. Было жутко обидно и скучно. Макар сел в тенек под деревом и снова начал воздвигать башню из неровных рыхлых деревянных кубиков.
Лариса Волкова, владелица магазина, уже полгода недоумевала, почему злополучный детский конструктор никак не продается. Она снизила цену, насколько это было возможным, а воз и ныне там. Другие игрушки, даже будучи дороже стоимостью, рано или поздно покупались местными жителями, но этот конструктор лежал как проклятый. Лариса Волкова недоумевала, а Макар знал, в чем причина такого невезения местной предпринимательницы. Еще два года назад он ощутил в себе непонятную для него самого возможность влиять на происходящее. В конце ноября, во втором классе у Макара должна была состояться первая контрольная работа по русскому языку. Предмет давался ему тяжело, и он не спал всю ночь, боясь идти в школу. Макар лежал в своей постели и представлял, как ученики заходят в класс, а Зинаиды Павловны в нем нет. И все счастливые и радостные идут по домам. Каково же было его удивление, когда, зайдя в свой класс, он услышал веселый смех друга Савки.
— Макар! Пляши! Контрольной не будет сегодня! Наша учительница заболела!
Не веря такому везенью, он дождался окончания первого урока и пошел обратно домой. Проходя мимо вахтерши тети Любы, робко спросил ее, что же случилось с Зинаидой Павловной. Оказывается, она уже подходила к школьному двору и, неожиданно поскользнувшись, вывихнула ногу. Так и прошел бы без внимания этот инцидент, но через пару дней, когда отец, заламывая матери руки, все равно вытащил из ее кошелька деньги на выпивку, Макар разозлился. Он спрыгнул с теплой кровати на студеный пол и обнял рыдавшую мать. В тот момент Макар горячо пожелал, чтобы отец нигде не нашел себе самогона и вернулся в дом. Пожелал и представил себе это так живо, словно произошло на самом деле. Через час в сенях заскрипели половицы, и злобный, уставший, но трезвый отец вернулся домой. В тот день никто не дал ему выпить, даже в доме Клавки, которая всегда была готова выручить бутылочкой. Он стучался к ней, едва не выбив окна. Никого не было. Дом был пуст, а Клавка веселилась с приезжим фермером в его просторном доме. Вот тогда Макар понял наверняка, что его желания могут исполняться, стоит только очень захотеть.
Через месяц после случая с отцом произошло вот что: Савку не отпустили поиграть к Макару, заставляя учить уроки. Мальчишки расстроились, потому что еще с пятницы решили вместе провести эксперимент с содой и уксусом. Тогда Макар спрятался в своей комнате и, закрыв глаза, представил, как Савка играет с ним рядышком. Через несколько минут его товарищ прибежал к нему, радостно сбрасывая калоши: «Представляешь, трубу прорвало! Вода хлещет! Мать меня отослала, чтобы под ногами не крутился». Макар деловито кивал головой, уж он-то знал, кто помог другу вырваться из дома. Его так и подмывало похвастаться перед Савкой.
— Знаешь, если я захочу, то могу заставить любого делать то, что мне нужно.
— Это как так? — удивился Савка, открыв рот.
Макар рассказал ему случай с учительницей, и глаза друга загорелись подозрением.
— Ты что, колдун? Как Глебовна-чертиха?
Макар опешил. Дом бабки Глебовны обходили стороной все жители деревни. Было время, она гадала и привораживала, потом вдруг стала злобной, ругалась, выходя на дорогу, плевала прохожим в след. Люди жаловались на нее. Говорили, что она наводит порчу. Коровы дохнут, если чертиха посмотрит на них. А когда кто-то из ребятни видел ее мрачный силуэт в сумерках, то, что есть духу, бежал в дом и запирал двери. У Глебовны не было ни детей, ни друзей. Макар не хотел такой участи для себя и нарочито громко рассмеялся над Савкой.
— А вот и попался! Поверил! Ты мне поверил! Вот простофиля!
Друг обиделся, поджав губы. Больше Макар никогда и никому не открывал своей тайны.
Вечерние деревенские сумерки пахнут свежей травой, ветром, гонимым с речки. Слух ласкает пение сверчка. Усталость словно рукой снимает, когда поужинав, мама заваривала чай на веранде с ягодами из свежей земляники. Макар полулежал на старом диванчике и грыз карамельки, запивая душистым чаем. Он долго думал, как ему выгоднее использовать свой дар. И вот, наконец, план действий был готов.
Неожиданно всю деревню, которая жила столетиями без потрясений, словно сонная муха, всколыхнула новость: Филипп затеял строить новый дом! Тот Филипп — пропойца, лентяй, отец Макара, сломал старый негодный сарай в своем дворе и расчистил место для фундамента нового дома. Деревня раскололась надвое. Кто-то был уверен, что Филипп забросит дело, едва начав, кто-то вставал на его защиту. Но факт оставался фактом. Больше никто не видел его пьяным, волочащимся по пыльной деревенской дороге. Все чаще он спешил домой, чтобы продолжить воздвигать кирпичные стены своего нового жилища. Его жена, Антонина, неожиданно переступив через свою неуверенность и страх, начала обучение в районном центре парикмахерскому делу. И односельчане только диву давались, как вдруг изменилась и похорошела мать Макара. Сначала на ее голове то и дело менялись прически, затем и наряды стали соответствовать новому образу. Антонина расцвела. После окончания курсов устроилась на работу и была счастлива, что, наконец, исполнила свою мечту.
Третьего сентября, после школьных уроков, торжественно и со слезами на глазах, мать с отцом подарили Макару коробку с конструктором. Да, да, тот самый вожделенный подарок, о котором мальчишка так мечтал. Макар был на седьмом небе от счастья. Друзья и школьные товарищи сидели на веранде, уплетая за обе щеки торт именинника. Во дворе трудился отец, наняв пару рабочих, чтобы до заморозков успеть покрыть дом крышей. Вечно торчавшие в разные стороны вихры Макара теперь были аккуратно подстрижены. На левом виске красивой стрелой был выбрит машинкой модный рисунок. Мальчишки охали, разглядывая его, и желали себе такой же. К вечеру, навеселившись вдоволь, детвора разбежалась по своим домам, с жаром рассказывая родителям, как хорошо зажила семья Петуховых.
Четвертого сентября, выйдя во двор ранним утром и широко зевнув, Филипп Петухов так и остался стоять с открытым ртом. Его давний сосед Колька по кличке «Корыто» с лопатой в руках окапывал свои яблони и груши. Все было бы ничего, да вот только двор и яблони уже три года были завалены кусками железа, ржавыми деталями автомобилей и другим помойным мусором. Жена Кольки — Люська, взвалила рухлядь на тележку и покатила в сторону свалки. Калитка за ней затворилась, заскрипели ржавые колеса по дороге. Колька будто не замечал Филиппа, продолжая работу во дворе, лишь почесывал иногда заросший щетиной подбородок.
— Доброго утречка, сосед! — крикнул Филипп «Корыту», и тот деловито опершись на лопату, ответил кивком. Совершив небольшой перекур, снова принялся за работу с еще большим рвением. Филипп вернулся в дом и с удивлением рассказал жене о переменах во дворе у соседей. Антонина слушала, подняв брови, торопясь на работу. Сегодня половина деревенской детворы была записана к ней на стрижку «как у Макара».
Бабье лето радовало теплыми деньками и золотыми кронами деревьев. Лучи солнца пронизывали яркую пеструю листву из красно-зеленых, оранжево-пепельных листьев. Отчего на душе Макара был восторг? Оттого ли, что так покойна и величественна природа, уходящая в глубокий зимний сон, словно напоследок ярким салютом извещая землю о предстоящем отдыхе. Во всем была красота: в божьей коровке на жухлом листе, в пятнистых лапах золотого клена, в луже, где отражалось бирюзовое осеннее небо. Вот отчего было так хорошо! Вот оно счастье!
Макар забежал домой сбросить портфель и снять школьный костюм. Во дворе его уже ждали. Подходил к концу велосипедный сезон, и мальчишки спешили накататься вдоволь до самой весны. Макар выкатил своего старого железного коня и, нажимая на тяжелые педали, выехал со двора. За ним следом помчались его друзья, и стая дворовых собак с лаем бросилась нагонять нарушителей спокойствия главной улицы.
— Кто первый до магазина?! — выпалил Макар и поднажал что было сил. За ним зажужжали железные цепи на велосипедах товарищей. Всем хотелось победы. Тяжело было подниматься в гору до магазина Волковой. Он стоял на самой горке и словно смотрел свысока на всю деревню, которая была зажата в прочной клешне долговой тетради. В нее жадная Лариса записывала все до копейки, и как только приходил почтальон и сообщал, что начислена пенсия, то Волкова выводила расчет на каждого жителя и ждала оплаты.
Каково же было удивление Макара, когда он, запыхавшись, подъехал к магазину и увидел, как Лариса трет тряпкой окна до блеска. Никогда прежде она не наводила порядок с таким усердием. Конкурентов у Волковой не было, и стараться ей было незачем. Запах пыльных полов магазина, пропахших крупой и подвальной сыростью, прочно пропитал стены старого «Сельпо». Макар поднял брови и с гоготом стал спускаться с горы на велосипеде. Сердце часто билось, руль дергался в руках. За ним неслась ватага отчаянных друзей. Счастье! Вот оно!
Едва затащив велосипед во двор, Макар догадался, что в доме гости. Баба Надя, соседка с противоположной стороны улицы, разговаривала с его матерью.
— Тоня, ну все, значит, могу рассчитывать на вас? Тогда Любашка с дочкой у вас остановятся. Хоть за это голова болеть не будет моя.
— Не переживайте, баб Надь, как только приедут — сразу к нам. Места много. Все будет хорошо.
— Ну, спасибо, уважила Антонина.
Макар поздоровался и прошел на кухню. Помыв руки, залез в кастрюлю за горячей картошкой и, подкидывая ее в воздухе, положил на тарелку. Круто посыпав солью и сдобрив сливками, Макар сел за стол ужинать. Мать проводила соседку до ворот и вернулась с упреками.
— Ну, где же твоя совесть, Макар! Я ведь просила тебя убрать в доме. Кузьма голодный ходит. Ты собаке воду давал?
— Давал.
— А почему Кузьме не оставил еды?
— Пусть в подполе мышей ловит, — ответил Макар словами отца.
— Загубишь кота, я с тебя шкуру спущу, — мать качнула головой и вышла во двор. Погода была хорошей, и многие соседи вышли в огороды, чтобы убрать и приготовить землю к зимнему отдыху. Запах жженой сухой травы приятно щекотал ноздри. Макар собрал недоеденную картошку в сливках, долил немного кипяченой воды в тарелку, накрошил туда хлеба и получившуюся тюрю отдал коту. Кузьма кинулся к миске и жадно начал лакать. Макар помыл за собой тарелку и вышел во двор. Солнце садилось красным заревом, окрашивая все вокруг.
— Завтра будет теплый день, — тихо сказал отец, присевший рядом с сыном на лавочку. Он вытащил сигарету и закурил.
— Я сегодня пятерку получил по рисованию. Наш дом рисовал. Рядом ты, мама, я, Альфа…
— Дом поставили, и то правда. Внутри осталось доделать, чтобы красиво и тепло было. А с математикой у тебя как? Мужчина, знаешь, должен математику как орехи щелкать.
— Хорошо. У меня «твердая четверка».
— Этого мало. «Пятерка» — вот так должон учиться.
— Пятерка? — не знаю…
— Пятерка и баста! Я когда дом начал ставить, так толкового человека найти не мог, чтобы расчеты сделать. Все, видите ли, в культуру ушли: поэты, баянисты – артисты. А кто этой новой интеллигенции сортиры строить будет? Или творческая элита в дерьме решила утонуть? Ведь ни одна же собака не смогла голову включить, пришлось в район ехать.
— Пап, а где надо учиться, чтобы дома придумывать?
— Придумывать? Этому здесь не научишься, в город надо ездить.
Филипп зацепился взглядом за сооружения из конструктора, которые сын старательно возводил на веранде и тихо добавил: «Будет пятерка по математике, в город отправлю учиться тебя на архитектора. Все жилы из себя вытащу, но тебя выучу. Вот тебе мое слово». Отец затушил сигарету о толстую подошву своего сапога и не спеша прошел в дом за матерью.
Макар еще долго сидел во дворе и рисовал в своем воображении радужные мечты. Вот он, важный, идет по улице с портфелем и пожимает руку самому-самому важному архитектору города. Потом Макар разворачивает большой лист ватмана и показывает свою новую идею большого дома, где поместилась бы вся его бесчисленная родня. Архитектор одобрительно кивает, жмет ему руку, мол, идея просто волшебство, нам такое и нужно. Макар улыбнулся и счастливо выдохнул. Альфа подошла, виляя хвостом, уткнувшись ему в ладони влажным большим носом. Макар потрепал ее за ухом и, поднявшись с лавки, прошел в дом.
Октябрь выдался на удивление теплым и мягким. Бывает, что природа сразу обрушивает на людей тысячи холодных кинжалов неумолимого дождя и повелением нескольких резких ветров сбивает кроны деревьев до лыса. Но не в этот год. Тихо и покойно было. Макар проснулся воскресным утром от непонятной возни и шума. Он скинул с себя одеяло и с любопытством бросился к двери. Мама стояла у порога, накрывшись теплым платком, и за ее спиной Макар увидел смущенную молодую женщину, высокого худощавого мужчину и маленькую белокурую девчонку. Баба Надя благодарно кивала моей матери, а та спешно устраивала гостей в отдельной комнате.
Через час, когда все сели завтракать на веранде, Антонина познакомила сына с гостями. Они скромно пили душистый чай, нахваливали мамино земляничное варенье. Молодая женщина была правнучкой бабы Нади, со своей семьей она приехала из столицы на восьмидесятилетие своей прабабушки, привезя с собой дочь и мужа. Арина, так звали семилетнюю девочку, была необычайно интересна во всем. Она вплела в волосы огромный алый бант в виде яркого мака с черной сердцевиной и чинно уселась на отдельный стул. Ее озорные голубые глаза с интересом наблюдали за всем, что происходило вокруг. Макар смущался и отводил взгляд, когда Арина пристально рассматривала деревенского мальчишку. Сидеть на одном месте для обоих было просто мукой. И вскоре они уже бродили по двору, а девчонка визжала от восторга, наблюдая за курами.
— Вот, вот сейчас, слышишь, та курица раскудахталась?
— Да, — послушно кивнула Арина.
— Сейчас она снесет яйцо!
— Прямо сейчас? — удивленные голубые глаза раскрылись в изумлении.
— Ну да.
В это время курица кудахтала, и ей в ответ хрипло кричал петух. Словно в диалоге они перекидывались фразами. Арина услышала это и удивленно поманила Макара пальцем.
— Ты слышишь?
— Что?
— Ну, вот она говорит ему, что скоро снесет яйцо, а петух отвечает: — «Хорошо! Как ты? Нормально себя чувствуешь?» А она: — «Да!»
Макар усмехнулся и прислушался. Действительно, крики птиц напоминали диалог людей. Ему и в голову не приходило раньше поразмыслить над этим. Надо же! Действительно, петух словно переживал и переспрашивал курицу, поддерживал ее. Ведь сейчас должен был появиться на свет его будущий птенец. Макар был поражен.
Пока оба бегали по заднему двору, не замечая ничего вокруг, Арина вдруг остановилась и с досадой оглядела свои туфельки. Розовые, из тонкой кожи, с яркими пчелками из двух больших кристалликов, они теперь смотрелись жалко. Куски черноземной плодородной земли облепили туфли. Покосилась одна пчелка, потеряв брюшко, видимо зацепившись за прочный стебель травы. Слезы закапали с ясных глаз девочки, падая прямо на изуродованные туфельки. Она растерянно стояла посреди двора, словно боялась двинуться, чтобы еще больше не усугубить свое положение. Макар, расстроившись, позвал маму и родителей девочки. Все прибежали и, поняв причину слез дочери, весело расхохотались. Ее отец легко подхватил Арину на руки, и понес к веранде. Мать Макара вытащила из сеней маленькие прорезиненные тапочки, который сын носил пару лет назад, и отдала девочке. На том расстройство Арины и закончилось.
Филипп Петухов, узнав, что гость из столицы инженер-строитель, попросил его осмотреть новый дом. Мужчины вышли во двор и долго о чем-то говорили. Вернувшись, Филипп сиял от счастья. Михаил оказался на редкость простым и увлеченным своим делом мужчиной. Он без всякого налета цинизма и столичного лоска осмотрел скромный дом, дал множество полезных советов, оценил материал, трудолюбие хозяина, его смекалку. В благодарность Филипп затеял угостить гостей мясом, прожаренным на углях. Столичные гости смущенно уговаривали не утруждать себя. Отец был неумолим. Он отослал мать на деревенский базар за свежим мясом, а сам принялся устанавливать мангал. Женщины накрыли на стол, приготовили салаты из свежих овощей, намыли всякой зелени, которой росло во дворе разных сортов и немыслимых вкусов. Ароматное мясо оказалось приготовленным на славу. Все ели и хвалили, качая головами. Аринка, перемазанная в соусе и саже, улыбалась, показывая Макару, как на розетку с вареньем уселась наглая оса. Он согнал ее прутиком и, сделав из пера зеленого лука трубочку, стал пить из нее компот. Девочка сделала себе такую же. Она весело расхохоталась и положила зеленое перо к себе в стакан. Оба одновременно затянули в себя вишневый вкусный напиток, поглаживая сытые животы.
Этот день был одним из самых счастливых в семье Петуховых. Такие моменты бережно хранит память, и когда что-то неожиданно напоминает о них: запах ли, внезапный разговор, атмосфера, ты вдруг снова переносишься в тот самый День. И вот светлеют твои глаза, улыбка ложится на губы как лекарство от огромного количества предыдущих дней, где тебе было плохо или одиноко, и ты залечиваешь свои раны светлыми воспоминаниями.
Вечером, когда уже смеркалось, Филипп и Михаил вышли за дворы к речке и побрели по пахучим травам маленькой тропинки. Воздух был напоен свежестью. Михаил остановился, широко раскинув руки, и закрыл глаза.
— Боже, какая красотища! Какая же благодать! Ведь вот Он, главный Творец красоты! Вот у кого учиться и учиться. Филипп, я хочу здесь дом поставить.
— Отчего же не поставить? Хорошие здесь места.
— Поможете?
— Да я пуще хозяина буду трудиться!
— А я ведь, откровенно говоря, не хотел ехать сюда. Нервничал, что от работы время отнял. А сейчас думаю, как бы я пожалел! Какая удача, что супруга моя вдруг испугалась ехать одна. Иначе я никогда бы не встретил таких замечательных людей! Не увидел бы, как с горы спускается пурпурное солнце, и лес становится темным и таинственным, как в сказках Пушкина. Я бы все пропустил в пыльном кабинете и, скорее всего, никогда бы не наверстал упущенное.
Филипп улыбался над эмоциональным речитативом столичного гостя. Похлопав его по плечу, развернул Михаила, словно малое дитя от витрины с игрушками, и повел обратно в дом. Арина и Макар смотрели мультфильмы. Антонина с гостьей весело разговаривали на кухне. Кузьма еле передвигался по комнате с набитым животом, потом вдруг неожиданно рухнул посередине и подставил брюхо для ласк. Сегодня коту несказанно повезло. Его кормили все кому не лень. Шерсть Кузьмы залоснилась. Арина тихонько взяла его на руки и поглаживала мягкое брюшко. В благодарность кот заурчал так, что казалось, слышно было в соседней деревне. Дети рассмеялись в голос. Макар подошел к матери и нежно склонил голову на ее колени.
— Мам, а что значит «как вы яхту назовете, так она и поплывет»?
Антонина растерялась, а мать Арины заинтересованно подняла тонкие брови.
— Это из мультфильма, Макар?
— Да…капитан Врунгель.
— Ну, вот подумай сам. Если ты назвал свою яхту — «Победа», будет ли она быстрее и сильнее чем, например, яхта — «Черепаха»?
— Конечно! — мальчишка рассмеялся.
— В этом и суть.
Женщины уже отвернулись от Макара, как тот неожиданно задал следующий вопрос:
— А если наша деревня называется «Безлюдово», то скоро здесь совсем не останется людей?
Это было произнесено с такой тоской, что все развернулись и замолкли. Слышно было, как в сенях шуршал вечерний ветер, шевеля листья березового веника.
Червь сомнения закрался в душу мальчишки. Он лег спать, а сон все не шел. Все мысли он направил на то, чтобы представить, как по главным улицам его деревушки толпами идут люди. Нарядные, молодые, с гармошками и воздушными шарами. Пели песни о дне победы, смеялись и танцевали. Про те давние времена ему рассказывал дедушка — отец Филиппа, сидя на лавочке в старом выцветшем пиджаке. Так гуляла молодежь после трудовых будней или в праздники. Весело и шумно было в деревне, пока постепенно не стала она истощаться. Многие уехали в город, ища лучшей доли, распались совхозы, разбежались специалисты, и теперь деревня, как немощный от хвори старец, доживала последние свои годы. «Не будет этого! Не будет!» — горячо шептал Макар, накрывшись одеялом с головой. Горячие слезы текли по его щекам. Все было мило ему в своей деревне: и караси в озере, которых приноровились ловить даже руками, и еж под кустом, и косуля, испуганная лаем собак.
Кузьма, почуяв переживания хозяина, запрыгнул на постель и мягкой поступью медленно пошел к мальчику. Он лег у самого сердца Макара. Нашел местечко и свернулся клубком. Маленький хозяин благодарно гладил его шерстку и постепенно заснул под колыбельное урчание мудрого кота.
Юбилей бабы Нади прошел на славу. Гости долго, весело пели и плясали, потом вдруг кто-то смахнул слезу и печально, тягуче затянул грустную песню. Многие подхватили, и гул деревенских голосов медленно поднимался к самому потолку дома, собирался в кольцо и образовывал петлю времен. Она крутилась волчком, и все было подвластно лишь ей. Воздух словно пропитался духом разных времен: сегодняшним суетливым днем и прошлыми седовласыми веками. Многие плакали, оттого что жизнь прошла мимо, словно и не оглянулась напоследок. Что в заботах и рутине некогда было познать самого себя, посмотреть на свои ладони, подумать, кто ты есть на самом деле. Оттого и было так горько, что упущено так много и безвозвратно. Неожиданно кто-то ударил кулаком по столу и с криком: «Э-эх!» захрипел веселую деревенскую песню. И снова ее подхватили, устав горевать, стараясь забыть о том, о чем думалось минуту назад. Вот уже застучали каблучками по деревянному крашеному полу молодые женщины, слился с песней баян и захохотали дети. Жизнь пошла своим чередом, сбившись на секунду дыханием неизбежного конца, но, глотнув воздуха, снова закрутила свое колесо.
Всей деревней провожали правнуков бабы Нади в обратную дорогу. Михаил клятвенно пообещал приехать по весне и начать строительство нового экономного дома с солнечными батареями. Все ждали этого с нетерпением, ловя каждое его слово, как ученики, изголодавшиеся по советам мудрого наставника. Участок уже присмотрели, и теперь осталось переждать зиму. Весной начнется великая стройка, ведь по примеру инженера многие деревенские отцы семейства решили менять жизнь своих домочадцев к лучшему.
Нагрузив машину вареньем, соленьем и копченьем местных природных промыслов, столичные гости выехали на проселочную дорогу, ведущую в город. Арина плакала, покидая радушную деревню, и смотрела, как Макар мчался за ними на велосипеде. Он что было сил нажимал на педали, но машина все быстрее и быстрее убегала вдаль, скрываясь из виду. Макар остановился только у распознавательного знака, где ядовитыми черными буквами, словно выжженное на руке клеймо, висела надпись «Безлюдово». Мальчишка подтянул к столбу велосипед, встал ногами на сиденье и белой краской густо замазал первые три буквы. Макар спрыгнул на землю, удовлетворенно окинул взглядом свою работу и, сев на велосипед, отправился домой в свою деревню «Людово», где теперь с этого самого дня, с этих самых времен всегда будут люди, много людей, много жизней.
КОММЕНТАРИИ:
Татьяна Ведерникова (Wednesday, 02 November 2016 14:28)
Уважаемый автор. Я до глубины души тронута Вашим рассказом. Вы молодец, что нашли ,,корень зла,, нашей жизни. Ваш рассказ написан грамотно и просто, а это очень важно. Т.к. чувствуется что Вы пытались применять язык, который будет доступен каждому читателю. И это Вам удалилось. Я думаю что у Вас большое будущее. С нетерпением жду Ваших новых произведений.
#2
Ирина Вишневская (Friday, 14 October 2016 17:10)
Да действительно как в жизни. Так легко читается. Ириша не останавливайся! Хочется еще почитать! Пиши дорогая!
#1
Игорь (Monday, 27 October 2014 17:59)
Кусочек жизни! Очень реалистично, бесхитростно. в этом и ценность!
Спасибо автору! Хотелось бы ещё что-нибудь почитать.
Ира, просим!!!