Я купил просторную квартиру в новостройке. Лысую бетонную коробку без санузла и с голым балконом. Чтобы отремонтировать ее, понадобились немалые вложения. Решил немного сэкономить и по совету друзей нанял парня, через посредника, из Средней Азии. Отдал ключи, привез материал. Через неделю приехал посмотреть квартиру, зашел на балкон и выругался от неожиданности. В самом углу лежала грязная синяя тряпка, а в ней копошились два птенца. Я окликнул работягу.
— Эй! Абдул!
Парнишка прибежал из соседней комнаты и улыбнулся.
— Абдрахман я
— Что? — не понял я. Для меня все, что говорил этот паренек, было тарабарщиной.
— Не Абдул — Аб-ду-рах-мон!
— Аа-а. — Понял я. — Что это? Утки?
Я указал на птенцов и брезгливо поморщился.
— Не-е-ет, — Абдурахмон отрицательно закачал головой. — Ворона! Ворона!
— Ворона? Это птенцы вороны? Слушай, убирай их отсюда!
Парень вдруг жалостливо поднес руку ко лбу.
— Можно, пока я здесь работаю, пусть они живут. Жалко, кошка съест.
— Ага, а если они вырастут, то сожрут кошку.
— Не-ет. — Абдул заулыбался, как ребенок.
Я махнул рукой и ушел с балкона. Прошел на кухню, а там прямо на полу была расстелена газета. На ней, словно на скатерти, лежали белый хлеб, сахар-песок и кипяченая вода.
— Твое? Ты здесь ешь?
— Да.
Я не стал ничего говорить ему, мне пришлось обойти газету, чтобы не перешагивать через накрытый завтрак.
— А спишь где?
Абдул указал мне на спальню, вернее туда, где в скором времени должна быть комната отдыха. На бетонном полу лежало тонкое одеяло и все. Больше ничего. Я вышел из дома, сел в машину и позвонил посреднику Славке, который привел ко мне этого паренька.
— Слава, это я, Иван. Слушай, что это за спартанец у меня в квартире? Ты бы хоть матрац дал ему, почки отвалятся у твоего работяги.
— Что так за него переживаешь? Он у себя на родине в огороде спит, этот урюк еще здоровее тебя будет.
— Ну, так у него на родине плюс пятьдесят по Цельсию. А здесь август месяц и бетонные полы. Заболеет, что я с ним делать буду? Мне позарез в октябре заехать надо. Алька родит, а я ей обещал из роддома в новую квартиру привезти. Она каждый день крестиком на календаре чиркает.
— Я понял, Вано. Не переживай, даже если у этого почки отвалятся, то придет другой.
— Ну, смотри.
Я изогнул шею и через лобовое стекло еще раз взглянул на свои окна. Потом вспомнил, что заканчивается время обеда и поехал на работу.
В моем бизнесе был явный спад. Монополизация перевозок в такси сильно била по карману. Появился новый наглый конкурент в городе, и как бы я ни отбрыкивался, а проблемы у нас росли. Мало того, ко мне уже не раз подъезжали с предложением свернуть бизнес. Предлагали отступные. Но я надеялся выплыть. Купил пару КАМАзов, кран и начал потихоньку покрывать долги.
В диспетчерской такси «Молния» сидел мой партнер и друг детства Денис. Он заигрывал с молоденькой девочкой, принимавшей заказы. Я шлепнул его папкой по спине.
— Хватит совращать коллектив.
— Ага! — усмехнулся Диня, — тебе можно, а мне нельзя?
Он намекал на Альку. Она пришла к нам работать три года назад. Хохотушка немыслимая. Работала ночью, а утром училась в университете на факультете адаптивной физкультуры.
Мы контролировали работу таксистов круглосуточно. Отвечали за их безопасность, разбирались с теми, кто не желал платить.
Не обижали водителей денежкой, и про нас быстро разнесся слух.
С нами хотели работать многие. Мы умирали со смеху, когда Алька выходила в смену. Ночь пролетала, словно по щелчку пальцев. Потом неожиданно она перестала выходить на работу. Я узнал, что девушка устроилась в дом военных ветеранов и восстанавливала здоровье постаревших защитников Родины. Недолго думая, сел и поехал за ней. Мы поговорили, и я пригласил ее вечером на свидание. Через три месяца мы стали жить вместе. Когда УЗИ показало, что я скоро стану отцом, сыграли свадьбу. Я не мог теперь и помыслить свою жизнь без нее. Приближался срок родов, Алька ходила, смешно выпирая живот, мне хотелось тискать ее, как пухлого медвежонка, но она раздраженно ворчала и все чаще отдельно спала на диване. Только под утро неожиданно проскальзывала под мое одеяло и упиралась животом мне в спину.
Я сел за рабочий стол разбирать счета. Напрочь забыл про квартиру и Абдула. Через неделю Алька настояла, чтобы я отвез ее посмотреть, как продвигается ремонт. День выдался пасмурный.
Я заехал за ней, забрав из магазина, и повез в другой район.
Дом построили в экологически чистом месте, но в черте города.
Он был только что сдан и всего несколько хозяев взялись за ремонт. Даже лифт еще не был подключен. На парковке стоял один автомобиль. Рядом достраивалась детская площадка, через дорогу начали возводить ясли-сад.
Всю неделю шли сентябрьские осенние дожди. Алька накинула теплую куртку и вылезла из машины, кряхтя и хмурясь. Мы поднялись по лестнице и постучали в квартиру. Абдул открыл дверь и, увидев пузатую Альку, приложил руку к сердцу, слегка нагнув голову.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте. — Аля дружелюбно кивнула, стягивая куртку с плеч.
— Абдул, мы пришли посмотреть, как ремонт идет.
Паренек кивнул и пропустил нас вперед. Я был доволен. Стены были идеально отштукатурены и выровнены, полы в спальне утеплены. В ванной комнате была выложена плитка сложным узором, который так долго выбирала жена. Было видно, что Абдул работал день и ночь.
— Молодец, — похвалил я, и он зарделся, как ребенок. — Ночью тоже работаешь?
— Да. Скучно. Я сделаю и домой поеду на зиму.
— А-а, ясно, — я кивнул и пошел за Алькой. Она словно в ступоре стояла на пороге кухни, где валялось то самое одеяло, а возле него табурет. На нем лежал бережно завернутый в целлофан кусок черного хлеба. Жена поманила меня ладонью и вопросительно подняла брови. Я снова обернулся к парню.
— Абдул, тебе Слава не привозил матрац?
— Нет, я не Абдул, я — Абдурахмон.
— Хорошо, Абдурахмон, ты так и спишь здесь, на этом одеяле?
— Да.
Я понял, почему Абдул работал по ночам. Спать было невозможно, он замерзал и чтобы согреться, выполнял работу круглосуточно.
Я увидел, как Алька решительно вышла из квартиры и направилась к машине.
— Ты чего, Пусяня? — спросил я и в ответ получил затрещину по голове тяжелым кошельком.
— У тебя человек три недели живет хуже собаки на бетонном полу, а ты еще ходишь, хозяин жизни, и тычешь пальцем в кафель!
— Аль, честное слово, звонил Славке. Он обещал.
— Работорговец твой Славка! Ты видел, у этого мальчика все ноги синие от холода? На нем шорты для пляжных прогулок и, видимо, надеть больше нечего.
Я честно не заметил таких подробностей, но резко ответил на ее возмущение.
— У меня нет времени самому себе носки купить. Ты лежишь на диване, и когда я приползаю домой, то в холодильнике нахожу либо надкусанный торт, либо соленую рыбу. Я сам забыл, когда ел горячий суп.
— Ванька, я вешу, как слон! Ты думаешь, меня радует мое положение? Я сама ботинки не могу себе застегнуть.
Аля надулась, и я пожалел о том, что сказал. Чтобы как-то загладить свою вину, повез ее в кондитерскую. Там она выбрала себе черный шоколадный торт и, довольная, села обратно в машину. Мы договорились пообедать вместе. Я забежал в офис, а когда вернулся, жена заставила меня ехать за матрацем. Всего за пятнадцать минут моего отсутствия Аля позвонила подруге, та нашла объявление о продаже, и вот уже мы едем покупать Абдулу место для сна. И смех, и грех. Я остался без обеда, но матрац мы купили отличный. Жена торговалась до последнего, и я от души смеялся, поглядывая, как она, деловито выставляя живот, помогает мне запихивать его в машину. Вечером, когда я приехал уставший, как пес, меня ждал горячий ужин. Мы насытились и приготовились ко сну, как вдруг Аля вскочила и настояла на том, чтобы мы отвезли вещи, матрац и ужин Абдулу. Я категорически отказался ехать, куда бы то ни было. Аля вспыхнула как электрическая лампочка и расплакалась.
— Человек там голодный, холодный работает, делает тебе ремонт, мучается, а потом какая в нашем доме будет аура? Как в фашистском лагере?
— Отличная будет аура, ничего с ней не станется! Завтра я с утра отвезу все, что ты приготовила.
— Нет, сегодня!
— Уже восемь часов вечера, когда мы поедем обратно, будет десять. Я спать хочу! Ей богу! Ну, вы даете: Абдул на балконе спасает птенцов паршивой вороны, а Алька спасает Абдула!
— Он выкормил птенцов вороны? — Аля была готова расплакаться от умиления. — Вот видишь, какая у него душа, а ты черствый, черствый человек!
— Угомонись! — Я успокаивал себя, понимая, что это ее гормоны и всякая чушь, которую она плетет исключительно в связи с этим. Уснуть мне не удалось, потому что Аля тут же позвонила сестре Дениса и начала нарочито громко, в красках рассказывать, какое я чудовище.
Мы выехали с женой в половине девятого вечера. Она, довольная, целовала мне ухо, пока я психовал за рулем, и прижимала к груди кастрюлю с гуляшом, чтобы ужин, не дай бог, не остыл. Абдул встретил нас удивленным взглядом и впустил в квартиру. Аля вытащила из спортивной сумки теплые мужские вещи и показала их парню.
— Это вам. Возьмите, пожалуйста.
Я внес в квартиру матрац, а когда жена вытащила кастрюлю с пахучим горячим гуляшом, глаза Абдула неожиданно покраснели.
На секунду он отвернулся, потом горячо пожал мне руку, кивнул Альке. Мы поспешили уйти, словно нам стало стыдно за что-то. Всю дорогу до дома ехали молча. Когда, наконец, вышли из машины, Аля уверенно, не терпя возражений, заявила.
— С завтрашнего дня я готовлю горячее, и кто-то из твоих таксистов, кто будет ехать по вызову в ту сторону, отвезет обед этому мальчику.
Я возражать не стал. Есть ситуации, когда необходимо смириться с неудобствами и поступить по-человечески. Так продолжалось две недели. Если я не мог отправить человека, то Аля, завербовав кого-нибудь из своих подруг, везла обед сама. Патронаж из красивых молодых девчонок очень смущал Абдула, но он покорился. Вскоре, когда электрик привел в порядок розетки, Аля привезла чайник и старую микроволновую печь. Теперь Абдул мог подогреть себе пищу и вскипятить чай. Подружки стали добавлять к горячему блюду свои кулинарные эксперименты, и наш работник заметно поправился, побелел лицом.
Ремонт шел полным ходом. Аля наконец-то выбрала обои для гостиной, и я повез их Абдулу поздним вечером. Работы оставалось немного, мы торопились, Аля должна была вот-вот родить. Я позвонил Абдулу, предупредил о приезде и выехал в темень под противный осенний дождь. На парковке перед домом стояла чья-то машина. Я открыл капот, вытащил рулоны и только хотел закрыть машину, как с ног меня сбили тяжелым ударом по голове. Глаза тут же заволокло кровью. Ничего не видя, обернувшись, я попытался защититься, но меня ударили по колену с такой силой, что кость хрустнула. Град ударов посыпался на меня со всех сторон. Чувство неизбежного конца полоснуло в мозгу. Я понимал, что никто не придет ко мне на помощь, сопротивляться было поздно, слишком неожиданным оказался сильнейший удар по голове. Чувство смерти. Аля, мама, что будет с ними? Я уже ничего не понимал и терял сознание, как вдруг услышал жуткий вопль. Мутным взглядом увидел перед собой Абдула. Он разбил об стену стеклянную бутылку и быстро направился на моих обидчиков. Они загоготали, видя, с каким оружием пошел на них Абдул.
— Эй, урюк, ты не Брюс Ли! Вали, пока тебе башку не проломили!
— Кто?! Кто первый?! — бешено крикнул Абдул, напористо размахивая острыми осколками разбитой бутылки. — Двух я смогу забрать с собой к Аллаху!
От таких слов пыл нападающих заметно утих. Один из них пнул меня по ребрам и сказал: «Хватит с него»! Они тут же сели в машину и уехали. Абдул пригнулся ко мне, пытаясь поднять. Я застонал, ослепленный болью, и потерял сознание. Что было потом, помню урывками. Как гнал машину Абдул, повторяя: «Терпи, брат, терпи». И я терпел. Потом понял, что кто-то одевает мне маску на лицо, яркий свет ламп. Я хотел спросить, что со мной, но провалился в какую-то странную воронку, всю в бензиновых разводах, фиолетово-желтую, оранжево-зеленую.
Я провалялся в больнице больше трех месяцев. Хорошо, что жив остался. Так мстили мне мои конкуренты, которых потом нашли и наказали наши ребята. Но я пропустил рождение сына.
Из родильного дома Альку забирал Денис, который потом стал крестным отцом моему Сашке. В квартиру так и не заехали, пропал и Абдул. Как очнулся, я все рассказал жене и попросил связаться со Славкой. Передал через него деньги моему спасителю и был уверен, что Абдул давно уехал на родину.
В феврале, опираясь на трость, я вышел из офиса. В машине меня ждал Денис, мы выехали за город. Квартиру я продал и решил приобрести просторный коттедж. Сделка была удачной, моим соседом был Денис, а он давно расхваливал местность и природу этого района. Мы захватили с собой риэлтора и помчались по заснеженной дороге. Я еле выбрался из машины, нога еще плохо поддавалась. Денис помог мне встать, и мы направились к кованым воротам кирпичного коттеджа. Девушка-риэлтор нажала на кнопку звонка и улыбнулась.
— Сейчас нам откроет сторож. Хозяева на отдыхе в Испании.
Дверь отворилась, я зашел последним. Но не просторный двор удивил меня и не пара безвкусных бронзовых львов у лестницы. Меня удивил молодой человек в черной надвинутой на глаза шапке. На нем была моя старая куртка из замши, отданная ему Алькой на той злополучной квартире.
— Абдул?! — не выдержав, воскликнул я. Трость дернулась на льду. Я едва не упал на дорожке.
— Абдурахмон, — с добродушной улыбкой поправил меня мой спаситель, и я обнял его, как брата.
Мы с ним нетерпеливо ходили по этажам и осматривали комнаты. Один Денис внимательно разглядывал отопительную систему, спустился в подвал, мне уже было все равно. Как только риэлтор закончила экскурс, я схватил Абдурахмона за плечи.
— Я думал, ты уехал к себе на родину. У меня и мысли не было, что ты здесь.
— Я не смог уехать.
— Почему? — настороженно спросил я, видя, как парень нахмурил брови от смущения.
— Ну, так мне же не отдали деньги за ремонт. Я не обижаюсь, ты же болел.
У меня скулы свело от злости. Я приказал себе успокоиться и набрал Славкин номер. Его тягучий наглый голос окончательно выбил меня из колеи.
— Ты зачем парня без денег оставил? — без обиняков начал я разговор с этим вором. — Ты понимаешь, нелюдь, я жизнью ему обязан, а ты тащишь то, что не тебе положено!
— Вано, успокойся! Я не понял, о чем ты говоришь? Ты из-за того урюка, что на твоей квартире жил?
— Какой я тебе, Вано, крыса? Я для тебя Иван Евгеньевич! Сейчас брат скинет тебе номер счета. Если в течение часа на него не упадет все, что ты сожрал, то через два часа начнешь отрабатывать.
Я выключил телефон и кивнул Денису. Тот отошел в сторонку, а напуганная девушка поспешила выйти из коттеджа.
— Сожалею, — виновато ответил я на ее взгляд, — хорошего человека обидели.
Я похлопал Абдурахмона по плечу и вышел за ворота.
— Вы купите дом? — спросил он, выходя за нами.
— Не знаю. Подумаю. Я приеду завтра, деньги привезу. Домой поедешь, брат.
Абдурахмон широко улыбнулся, обнажив белые зубы. Денис усадил девушку в машину, и мы поехали обратно в город. По дороге пришло оповещение о поступлении денег на счет. Денис показал мне сумму и усмехнулся. Она была больше, чем мы отдавали.
На следующий день я купил Абдурахмону билет на самолет. Отдал деньги, и теперь оставалось дождаться хозяев, которые должны вернуться с отдыха. Во дворе у своего друга Абдурахмон освежевал барана и по мусульманской традиции раздал треть нуждающимся, часть отнес в мечеть, а из оставшегося мяса готовил на костре плов. Я курил и смотрел поверх сигареты, как Денис с интересом наблюдает за ловкой работой Абдурахмона.
— Ты и корову можешь вот так вот, на раз-два и готово?
— Да, — кивнул парень и продолжал топором рубить ребра барана.
— Обалдеть, — Денис обернулся и посмотрел на меня. Я утвердительно кивнул. — Откуда научился?
— Дома стадо. Отец научил.
— А-а-а. Ну, отцу деньги отдашь, мать увидишь, и что будешь делать, останешься там?
— Жениться надо.
— Ну, это нужное дело. — Денис улыбнулся и хлопнул Абдурахмона по плечу. — Есть девушка?
— Нет. Но я приеду, мама и родственники найдут.
— Повезло, мне бы кто нашел…
— Не проблема. — Абдурахмон выпрямился и вытер кровь на руках. — Найду, если надо. Скромную найду.
Денис весело расхохотался.
— Я как-нибудь сам.
В этот момент за воротами просигналила машина. Я поднялся, опершись на трость, встретил друзей. Мы сидели всю ночь. Алька, негодуя, звонила раз сто. Чтобы по возвращению меня не ждал дома скандал, тихо включил телефон и дал ей понять, что за столом одни мужчины. Потом вовсе вышел из сети и до рассвета вырубил связь.
Озябнув под утро, я накинул на плечи куртку и вышел во двор. Закурил, медленно вдыхая свежий морозный воздух. Неожиданно услышав за спиной шорох, я резко развернулся. Абдурахмон, широко зевнув, вышел вслед за мной.
— Чего не спится?
— Думал… домой хочу, соскучился по маме.
— Я звонил хозяину коттеджа, через два дня приедут. Немного осталось. Ты мне вот что скажи, вернуться хочешь сюда?
— Нет. Здесь тяжело, люди разные. Есть очень нехорошие люди.
— Да, люди здесь всякие, но жизнь такая. Если хочешь вернуться, я смогу тебе помочь. Мне нужны преданные люди, те, которые не обманут, понимаешь?
— Понимаю.
— Вот и хорошо. Я слово даю, не обижу. Решим вопрос с документами. Золотых гор не обещаю, но будешь здесь жить достойно. Подумай.
— Подумаю.
Я затушил сигарету. Мы вернулись в дом, пропитанный запахом еды, спирта и табачного дыма. Накрывшись овечьей дубленкой и закрыв глаза, я быстро уснул. Через три дня Денис отвез Абдурахмона в аэропорт и подождал, убедившись, что тот беспрепятственно сядет на борт. Я позвонил ему перед отлетом пожелать удачи. На этом наша с ним связь оборвалась. Номер его телефона больше не отвечал. Неожиданно в декабре мне пришло сообщение. Я открыл его и улыбнулся. На фото стоял Абдурахмон, держа под руку невесту. С секунду подумав, я уже звонил ему и услышал голос, едва помнивший русские слова.
— Я вижу, тебя можно поздравить с женитьбой?
Абдурахмон рассмеялся и протяжно заговорил.
— Да. Как вы сами? Как ваша семья, сын?
— Спасибо, все хорошо. А ты намерен вернуться? Мое предложение в силе.
Абдурахмон замялся, но потом выпалил, — нет. Я хочу жить здесь. Здесь моя Родина, мой дом, жена.
— Ясно. — В душе я сожалел о его решении, но виду не подал. Мы распрощались, договорившись, что снова созвонимся. Но, как часто бывает, жизнь каждого из нас закрутила в своей воронке, и многое забылось.
Сегодня, через три года, я вдруг снова вспомнил про этого смешного простодушного паренька, который спас мне жизнь, держа в руках кусок бутылки. На столе передо мной стояла чашка с урюком. Я бросил в пиалу с чаем несколько штук и, выйдя из летней беседки, прошел по дорожке мимо бронзовых львов.
— Аля! Ну, черт возьми! Я же сказал, нужно убрать это готическое убожество со двора! Где телефон рабочих, которых я нанял?
— Вань, мне не до львов, я варенье закрываю!
Я прошел на жаркую кухню, где раскрасневшаяся Алька трудилась, закручивая клубничное варенье. Моя мама хлопотала у раковины, вытирая руки о передник. Меня выгнали из святая святых, и я с бульдогом Шкипером пошел искать сына по дому. Мой Сашка сидел на ковре в гостиной и строил из конструктора военную базу. Я лег рядом, слушая его игровые реплики, и задремал. Мне снились сады цветущих персиковых деревьев неописуемой красоты. Я спускался вниз по этой райской долине, вдыхая умопомрачительный аромат. Но мой здравый ум, прорываясь через дрему, удивленно осознавал, что в реальной жизни я никогда не видел цветение персиковых деревьев. И тем волшебнее было для меня это путешествие в теплую страну, где на дне моей пиалы с чаем, лежал душистый урюк.